Страница:
– Значит, на старости лет адмирал Бастагин решил переквалифицироваться в пирата Моргана. Захотелось ухватить дьявола за золотые рога. – Каманин выжидающе посмотрел на своего подчиненного, потом рубанул: – Все собранное на адмирала отправь в Управление внутренней контрразведки ГРУ. Пусть «контрики» им занимаются.
– Может, не стоит торопиться с контрразведкой? – спросил Крутов, вопросительно глядя на генерала.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, что сделают «контрики», получив мои бумаги? Долго не мудрствуя, сверят сообщения в ГРУ и разведотделе ВМФ, потом оформят «превышение служебных полномочий» и, лишив звания, наград и выслуги, выкинут на гражданку...
– А ты что предлагаешь?
– Как вы только что заметили, Бастагин хочет схватить дьявола за золотые рога, значит, не исключено, что он собрался перехватить у чеченских боевиков презренный металл. Учитывая, что адмирал высококлассный профессионал (недаром при Союзе был награжден двумя Красными Звездами, орденом Боевого Красного Знамени и орденом Ушакова), дать ему возможность реализовать свой план в действии, естественно, под нашим контролем...
– Н-да, я адмирала хочу выкинуть на помойку за мелкое преступление, а ты, друг ситный, хочешь ему навесить конкретный срок, – генерал отвел взгляд куда-то в сторону.
– Так для пользы общего дела, – усмехнулся Родион, – а там еще посмотрим, что получится. Глядишь, вместо золота награду дадут, еще одну большую звезду на погоны.
– Да ладно, все это лирика, – с досадой отмахнулся генерал. – Кого думаешь повесить «на хвост»?
– Да хотелось бы самому тряхнуть стариной.
– Вот цыганская твоя душа, – не удержался от усмешки Каманин. – Возраст уже к полтиннику, должность высокая и спокойная. Ну чего еще надо, жди генеральские погоны и ухода шефа на покой, чтобы занять его кабинет. Так нет же, несет его нелегкая в гущу боя, как Павку Корчагина или Аркадия Гайдара. Так они же тогда пацанами были, романтический героизм в жопе играл, а ты зрелый мужик, и туда же...
– Горбатого могила исправит, – невозмутимо парировал Крутов.
– Вот именно, – буркнул генерал с непонятной интонацией. Впрочем, в душе он был рад, что раскопавший всю эту бодягу Родион полностью потащил «одеяло на себя». Теперь нет необходимости вводить в курс дела кого-то со стороны. К тому же в прошлом полковник – боевой офицер, талантливый оперативник военной контрразведки, что неоднократно доказывал во время службы в Афганистане, в ЗГВ. При всем желании лучше кандидата не найти. – Ладно, готовь отдел к передаче своему заместителю, и вечером ко мне, будем обмозговывать детали.
Когда зам ушел, Родион Крутов достал из ящика стола подробную карту Северного Кавказа и погрузился в ее изучение. Теперь мысли военного разведчика были настроены на одну-единственную цель. «Двадцать тонн золота – это не чемодан, и даже не грузовик. Допустим, боевики могут прийти в Чечню тайно из Грузии, маршрут протоптан. – Красный карандаш полковника обвел Чеченскую Республику и пунктиром обозначил переход границы в районе Панкисского ущелья. – А вот обратно с золотом уже не пойдешь, для транспортировки двадцати тонн потребуется несколько десятков лошадей плюс охранение и погонщики. Тут уж ни о какой секретности речи быть не может. Цыганский табор, да и только. К тому же нет никакой гарантии, что кто-то из абреков не захочет ухватить своего беса за золотые рога. Возможность быстрого обогащения часто лишает людей мозгов, недаром же есть термин „золотая лихорадка“. И возможность нападения растет в геометрической прогрессии по количеству стран, через которые будет проходить маршрут каравана. В общем, принцип ниппеля „туда дуй, обратно...“. А обратно нужно возвращаться как можно быстрее и напрямую. Для этого подходит только воздушный транспорт. Причем самолет – вертолет, кроме „коровы“[5], такой груз не поднимет...».
На этот раз карандаш Крутова обвел крупные города Северного Кавказа, где имелись гражданские аэропорты. Наверняка боевики решат использовать какой-нибудь из них для вылета за рубеж. Угадать, какой именно, сходу невозможно, слишком мало информации.
«Ничего, со временем прояснится и пункт отправки. Нет ничего тайного, что бы не стало явным, особенно когда ситуацию держишь под контролем».
За интеллектуальной зарядкой остаток дня пролетел незаметно. Крутов оторвал взгляд от карты, когда за окном повисли серые сумерки. Положив карту в кейс, Крутов запер свой кабинет и направился к начальнику Управления специальных операций.
В кабинете генерала Каманина находились двое молодых спортивного сложения капитанов с эмблемами ВДВ.
– Разрешите? – с порога спросил полковник.
– Да, входи, – жестом пригласил генерал, – и знакомься с ребятами. Теперь до конца операции они будут твоими ангелами-хранителями.
– Родион Крутов, – протягивая руку, представился первым полковник.
– Георгий Пантелеев, – пожимая руку, ответил круглолицый парень, с большими серыми глазами и коротко стриженными пшеничными волосами.
– Андрей Коломиец, – представился второй капитан, смуглый брюнет с мятыми ушами борца и деформированным коротким носом.
– Познакомились, вот и хорошо, – сдержанно улыбнулся Каманин и тут же дал характеристику офицерам: – Ребята, несмотря на молодость, уже опытные, успели повоевать в Чечне и принять участие в нескольких спецоперациях.
– Очень хорошо, – кивнул Крутов.
– Теперь, что касается тебя, Родион Андреевич. В Каспийск вылетаешь сегодня вечером. По «легенде» ты представитель службы тыла Министерства обороны. Так что будет допуск в любую воинскую часть. Чтобы избежать утечки о твоей командировке на Северный Кавказ, местные отделы военной разведки и контрразведки в известность не ставим. Это понятно?
– Вполне.
– Вполне вероятно, что может возникнуть необходимость сотрудничества с местными службами, поэтому возьми этот жетон, при предъявлении которого тебе обязаны оказать содействие не только военные, госбезопасность, МВД, но также и гражданские службы. Но это, как говорится, на крайний случай. Теперь о техническом оснащении.
Генерал-майор достал из-под стола небольшой металлический чемоданчик, положил на него руку и сказал:
– Здесь все, что может понадобиться для оперативной работы: ноутбук, оснащенный радиосканером и системой «белый шум» от прослушки. Кроме того, дюжина «жучков» и цифровой диктофон, который может работать на запись, съем информации с дистанционных микрофонов. Инструкция внутри, так что разберешься.
– Разберусь, – ответил Крутов, потом посмотрел на офицеров и спросил: – А ребята как будут действовать?
– Они вылетают тем же бортом, что и адмирал Бастагин, – пояснил генерал-майор. – Попробуют повесить ему «жука», а вообще у них будет набор ксив, которыми они будут пользоваться по оперативной необходимости.
– Хорошо. – Методы предстоящей работы полковнику стали ясны, теперь он знал, в каких рамках ему придется действовать.
– Инструктаж закончен, – генерал-майор достал из ящика рабочего стола плоскую металлическую фляжку и четыре стеклянные рюмки. Разлив насыщенного цвета ароматный напиток, поднял рюмку и произнес: – Ну, хлопцы, как говорится, «на коня», и чтобы удача вам улыбалась.
Глава 2
– Может, не стоит торопиться с контрразведкой? – спросил Крутов, вопросительно глядя на генерала.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, что сделают «контрики», получив мои бумаги? Долго не мудрствуя, сверят сообщения в ГРУ и разведотделе ВМФ, потом оформят «превышение служебных полномочий» и, лишив звания, наград и выслуги, выкинут на гражданку...
– А ты что предлагаешь?
– Как вы только что заметили, Бастагин хочет схватить дьявола за золотые рога, значит, не исключено, что он собрался перехватить у чеченских боевиков презренный металл. Учитывая, что адмирал высококлассный профессионал (недаром при Союзе был награжден двумя Красными Звездами, орденом Боевого Красного Знамени и орденом Ушакова), дать ему возможность реализовать свой план в действии, естественно, под нашим контролем...
– Н-да, я адмирала хочу выкинуть на помойку за мелкое преступление, а ты, друг ситный, хочешь ему навесить конкретный срок, – генерал отвел взгляд куда-то в сторону.
– Так для пользы общего дела, – усмехнулся Родион, – а там еще посмотрим, что получится. Глядишь, вместо золота награду дадут, еще одну большую звезду на погоны.
– Да ладно, все это лирика, – с досадой отмахнулся генерал. – Кого думаешь повесить «на хвост»?
– Да хотелось бы самому тряхнуть стариной.
– Вот цыганская твоя душа, – не удержался от усмешки Каманин. – Возраст уже к полтиннику, должность высокая и спокойная. Ну чего еще надо, жди генеральские погоны и ухода шефа на покой, чтобы занять его кабинет. Так нет же, несет его нелегкая в гущу боя, как Павку Корчагина или Аркадия Гайдара. Так они же тогда пацанами были, романтический героизм в жопе играл, а ты зрелый мужик, и туда же...
– Горбатого могила исправит, – невозмутимо парировал Крутов.
– Вот именно, – буркнул генерал с непонятной интонацией. Впрочем, в душе он был рад, что раскопавший всю эту бодягу Родион полностью потащил «одеяло на себя». Теперь нет необходимости вводить в курс дела кого-то со стороны. К тому же в прошлом полковник – боевой офицер, талантливый оперативник военной контрразведки, что неоднократно доказывал во время службы в Афганистане, в ЗГВ. При всем желании лучше кандидата не найти. – Ладно, готовь отдел к передаче своему заместителю, и вечером ко мне, будем обмозговывать детали.
* * *
Передача дел по руководству отделом заместителю заняла немногим больше часа. Зам был опытным специалистом в области боевого планирования, да и не один год служили они вместе, друг друга понимали с полуслова.Когда зам ушел, Родион Крутов достал из ящика стола подробную карту Северного Кавказа и погрузился в ее изучение. Теперь мысли военного разведчика были настроены на одну-единственную цель. «Двадцать тонн золота – это не чемодан, и даже не грузовик. Допустим, боевики могут прийти в Чечню тайно из Грузии, маршрут протоптан. – Красный карандаш полковника обвел Чеченскую Республику и пунктиром обозначил переход границы в районе Панкисского ущелья. – А вот обратно с золотом уже не пойдешь, для транспортировки двадцати тонн потребуется несколько десятков лошадей плюс охранение и погонщики. Тут уж ни о какой секретности речи быть не может. Цыганский табор, да и только. К тому же нет никакой гарантии, что кто-то из абреков не захочет ухватить своего беса за золотые рога. Возможность быстрого обогащения часто лишает людей мозгов, недаром же есть термин „золотая лихорадка“. И возможность нападения растет в геометрической прогрессии по количеству стран, через которые будет проходить маршрут каравана. В общем, принцип ниппеля „туда дуй, обратно...“. А обратно нужно возвращаться как можно быстрее и напрямую. Для этого подходит только воздушный транспорт. Причем самолет – вертолет, кроме „коровы“[5], такой груз не поднимет...».
На этот раз карандаш Крутова обвел крупные города Северного Кавказа, где имелись гражданские аэропорты. Наверняка боевики решат использовать какой-нибудь из них для вылета за рубеж. Угадать, какой именно, сходу невозможно, слишком мало информации.
«Ничего, со временем прояснится и пункт отправки. Нет ничего тайного, что бы не стало явным, особенно когда ситуацию держишь под контролем».
За интеллектуальной зарядкой остаток дня пролетел незаметно. Крутов оторвал взгляд от карты, когда за окном повисли серые сумерки. Положив карту в кейс, Крутов запер свой кабинет и направился к начальнику Управления специальных операций.
В кабинете генерала Каманина находились двое молодых спортивного сложения капитанов с эмблемами ВДВ.
– Разрешите? – с порога спросил полковник.
– Да, входи, – жестом пригласил генерал, – и знакомься с ребятами. Теперь до конца операции они будут твоими ангелами-хранителями.
– Родион Крутов, – протягивая руку, представился первым полковник.
– Георгий Пантелеев, – пожимая руку, ответил круглолицый парень, с большими серыми глазами и коротко стриженными пшеничными волосами.
– Андрей Коломиец, – представился второй капитан, смуглый брюнет с мятыми ушами борца и деформированным коротким носом.
– Познакомились, вот и хорошо, – сдержанно улыбнулся Каманин и тут же дал характеристику офицерам: – Ребята, несмотря на молодость, уже опытные, успели повоевать в Чечне и принять участие в нескольких спецоперациях.
– Очень хорошо, – кивнул Крутов.
– Теперь, что касается тебя, Родион Андреевич. В Каспийск вылетаешь сегодня вечером. По «легенде» ты представитель службы тыла Министерства обороны. Так что будет допуск в любую воинскую часть. Чтобы избежать утечки о твоей командировке на Северный Кавказ, местные отделы военной разведки и контрразведки в известность не ставим. Это понятно?
– Вполне.
– Вполне вероятно, что может возникнуть необходимость сотрудничества с местными службами, поэтому возьми этот жетон, при предъявлении которого тебе обязаны оказать содействие не только военные, госбезопасность, МВД, но также и гражданские службы. Но это, как говорится, на крайний случай. Теперь о техническом оснащении.
Генерал-майор достал из-под стола небольшой металлический чемоданчик, положил на него руку и сказал:
– Здесь все, что может понадобиться для оперативной работы: ноутбук, оснащенный радиосканером и системой «белый шум» от прослушки. Кроме того, дюжина «жучков» и цифровой диктофон, который может работать на запись, съем информации с дистанционных микрофонов. Инструкция внутри, так что разберешься.
– Разберусь, – ответил Крутов, потом посмотрел на офицеров и спросил: – А ребята как будут действовать?
– Они вылетают тем же бортом, что и адмирал Бастагин, – пояснил генерал-майор. – Попробуют повесить ему «жука», а вообще у них будет набор ксив, которыми они будут пользоваться по оперативной необходимости.
– Хорошо. – Методы предстоящей работы полковнику стали ясны, теперь он знал, в каких рамках ему придется действовать.
– Инструктаж закончен, – генерал-майор достал из ящика рабочего стола плоскую металлическую фляжку и четыре стеклянные рюмки. Разлив насыщенного цвета ароматный напиток, поднял рюмку и произнес: – Ну, хлопцы, как говорится, «на коня», и чтобы удача вам улыбалась.
Глава 2
База просыпалась не по сигналу трубача, а от задорного кукареканья ярко-рыжего петуха по кличке Вован, прозванного так за лихо заломленный набок красный гребешок, напоминающий краповый берет спецназа внутренних войск.
Птицу притащил кто-то из разведчиков, вернувшись с боевых. Сперва хотели его зажарить на вертеле. Но слишком уж был красив, подлец, и, оказавшись среди спецназовцев, повел себя совершенно спокойно, как будто вылупился среди диверсантов и разведчиков. Клевал с руки галеты и ночевал, сидя на стволе автоматической пушки БМП-2.
Спецназовцы единодушно признали его за своего, и теперь Вован каждое утро устраивал им побудку.
Распахнув ширму, прикрывавшую вход в палатку, старший лейтенант Звягин выбрался наружу. Широко зевнув, офицер запустил руку под тельняшку и почесал мускулистую грудь. Потом побрел в сторону деревянного «грибка», какие обычно устанавливают у охраны военных объектов.
Под «грибком» из земли бил источник, подходы к которому были выложены металлическими пластинами покрытия полевого аэродрома. Желоб для студеной воды сделан из распиленных вдоль крупнокалиберных артиллерийских гильз. Рядом с бьющим из-под земли ключом стоял раскрытый патронный цинк, доверху наполненный золой. Моющие средства оставляют долгий и устойчивый запах, зола вымывает не хуже мыла, при этом не оставляет ни малейшего запаха, что крайне важно для разведчиков в поиске.
Смочив руки в желобе, Звягин зачерпнул ладонью растертую в порошок золу и стал интенсивно натирать лицо, грудь, плечи. Затем, зачерпывая пригоршнями воду, смыл налет, фыркая и отплевываясь, ополоснул лицо и повернулся навстречу прохладному ветру, дующему со стороны гор.
После водных процедур сонливость и вялость как рукой сняло. Сейчас морской пехотинец чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Сделав несколько широких взмахов руками, он вдохнул полной грудью свежий утренний воздух.
Из-за вершин Кавказских гор выплыл малиновый диск восходящего солнца, заливая долину своим светом.
С места, откуда бил источник, база под кодовым названием «Замок Иф» была как на ладони. Отчетливо виднелся шестигранный контур окопов с обустроенными блиндажами, ходами сообщений и временными огневыми точками, которые располагались в центре углов, как башни средневековой крепости. За окопами выстроены из камней бастионы, где находились боевые машины пехоты и самоходные артиллерийские установки «НОНА», а также автоматические минометы «Василек».
За артиллерийскими позициями раскинулся жилой комплекс гарнизона. Постоянный контингент проживал в бункерах с толстыми бетонными перекрытиями. Командированные сюда спецназовцы в теплое время года жили в палатках, с наступлением холодов перебирались в блиндажи, где можно было отдохнуть после возвращения с боевых.
Официально «Замок Иф» находился в подчинении внутренних войск, так как армейских частей в республике было раз-два и обчелся. На самом деле сюда постоянно прибывали группы специального назначения не только МВД и внутренних войск, но и Министерства обороны и государственной безопасности. Каждое подразделение действовало строго в своем квадрате ответственности, или же получало заранее подготовленное задание.
Разведчики из семьдесят седьмой отдельной бригады морской пехоты Каспийской флотилии постоянно вылетали в Чечню на боевую работу. Александр Звягин уже третий раз сюда прилетал, его группа действовала в горной части республики, выслеживая отряды террористов.
На этот раз за время десятидневного рейда улов у «черных волков»[6] был не богат. Один раз они обнаружили следы небольшой группы, уходящей в сторону границы. Судя по глубоким следам, боевики тащили на себе раненых. Преследовать такую дичь было неоправданной расточительностью. Морпехи по рации связались с пограничниками и указали примерное направление уходящих моджахедов.
Потом следопыт группы Шляхтич обнаружил замаскированный схрон, к сожалению, бункер оказался пуст. Но, судя по тому, с какой тщательностью он был замаскирован, боевики собирались его использовать в будущем. Чтобы омрачить их радость, уходя, морпехи заложили «моню» – осколочную мину направленного действия МОН-10О. В условиях замкнутого пространства взрыв такой крошки никому не оставит и малейшего шанса выжить.
Вован взлетел на ребристый набалдашник автоматической пушки боевой машины и, забив крыльями, снова издал клокочущий звук к всеобщей побудке.
Наконец «Замок Иф» ожил, со стороны полевой кухни потянуло ароматным дымком. Бойцы подразделений постоянного базирования повзводно выбегали на физзарядку, то и дело на солнце сверкали стриженые макушки срочников.
Командировочные – люди, как правило, взрослые и степенные – организованной цепочкой потянулись к источнику, держа в руках вафельные полотенца и туалетные принадлежности. Кое с кем из смежников Звягин был знаком и, проходя мимо, пожимал протянутые в приветствии руки. Спрашивать как дела, в подобной ситуации не принято. Все-таки не дружеское застолье...
Прибывшие ночью из поиска морпехи дружно игнорировали призывы Вована и бессовестно продолжали дрыхнуть.
Вернувшись в палатку, старший лейтенант взял свой ремень с трофейной «береттой» в кобуре. Дружный храп чудо-богатырей заставил тут же покинуть спальное помещение.
Махнув рукой, Александр устроился на самодельной скамейке, откинувшись спиной, щурясь, как сытый кот, на уже жарком весеннем солнышке. Мысли старшего лейтенанта неожиданно унесли его далеко-далеко от Чечни, спецопераций и безбожно храпящих разведчиков.
Сейчас память унесла его в события трехгодичной давности, студеные снега Москвы, когда он только получил третью звездочку на погоны и приехал в столицу свататься.
Дашкины родители не особо были рады «сватовству гусара». Еще бы – он строевой старший лейтенант из Тьмутаракани. А невеста – столичная фифа, да еще впридачу адмиральская дочь. Будущий тесть – мужик суровый и прямой, так и сказал: «Для своей дочери другую партию хотел бы, олигарховского сынка или, как у старшей, Светланы, мужа-дипломата. Ну на худой конец штабного каперанга. А тут взводный Ванька, ну как в собачью какашку вступил...».
Хотел Александр сказать уважаемому Геннадию Викторовичу, что не стоит всех судить по себе (от Дашки он знал, что ее папашка женился не столько на матери, сколько на тесте, кандидате в члены Политбюро ЦК КПСС), но вовремя сдержался. Промолчал. А младшая дочка сказала, что благословение родителей всего лишь формальность, потому что она все уже решила.
Они долго гуляли тогда по набережной Москва-реки, не могли надышаться морозным воздухом и целовались, сладко, до боли в опухших губах. Потом была роспись в районном ЗАГСе, скромный, но веселый вечер заменил пышную и богатую свадьбу. А утром морской пехотинец улетел в Дагестан, молодая жена приехала в Каспийск только через полгода. К тому времени он получил боевой орден и легкое ранение в мягкие ткани ноги...
– Что, командир, загрустил? – голос заместителя командира группы вернул Звягина в действительность. Прапорщик Петр Романович Фомин по прозвищу Фома Неверующий, сорокалетний плотный мужичок с круглым лицом в точках оспинок и вечно бегающими хитрыми глазками прожженной канальи. Потомок терских казаков, Фомин обладал самыми разнообразными качествами. Он был храбр и осторожен одновременно, деловой и обстоятельный, на привале устраивал группе вполне сносный быт.
– Да так, расслабился, – честно признался старший лейтенант. После возвращения с боевых ему еще предстояло написать подробный рапорт о действиях разведгруппы во время поиска. Но эту процедуру офицер решил отложить на вторую половину дня.
– Договорился с кашеварами, из трофейного барана они нам сегодня на обед сварганят плов, – негромко произнес Фома Неверующий.
– Отлично, – равнодушно кивнул Звягин, он требовал, чтобы в командировке разведчики питались тем же самым, что и местные жители (и боевики), чтобы в горах по запаху ничем не отличаться от моджахедов...
Постепенно палатка наполнялась голосами, морпехи просыпались, зевая и потягиваясь, обсуждали текущие дела.
Наконец в проеме показалась небритая физиономия верзилы с короткими волосами цвета спелой пшеницы и широкими покатыми плечами. Сибиряк Владислав Войцеховский большую часть своей жизни прожил в тайге, до срочной службы работал в лесничестве помощником егеря. Когда вернулся с Тихоокеанского флота, устроился промысловиком-охотником. Десять лет заготавливал пушнину, был довольно удачливым охотником, женился, поднимал двоих детей. В общем, жил в достатке. Только вот однажды, вернувшись из тайги, ни жены, ни сыновей не нашел. Подались в город за лучшей жизнью. Владислав их искать не стал, а по совету товарища завербовался в морскую пехоту и отправился на Северный Кавказ.
В разведке он выполнял функции следопыта, благодаря опыту охотника-промысловика он замечал самые незначительные следы, которые боевики скрывали самым тщательным образом. Себя Владислав Войцеховский называл дважды поляком. Дескать, первый раз его предков сослали в Сибирь еще при Екатерине Второй за Варшавское восстание. После революции родственники вернулись обратно в Польшу, но после пакта «Молотов – Риббентроп» их опять сослали в Сибирь. Больше в Речь Посполиту никто из Войцеховских возвращаться не стал. За эти истории следопыта разведчики окрестили Шляхтичем, чем Владислав очень гордился.
Вторым появился долговязый и сутулый радист Олег Сорокин, прозванный за специальность Птица Говорун. В прошлом безработный инженер-радиомеханик, не найдя себя на гражданке, пошел в армию по контракту.
Следом за радистом наружу выбрались два пулеметчика, коротко стриженные здоровяки с пудовыми кулачищами и могучими шеями. Они были похожи, как братья, но в родстве не состояли. Первым номером был сержант Иван Котков, по прозвищу Укат, а вторым номером в расчете состоял младший сержант Владимир Билашев – Беляш.
Последними появились снайпер и трое автоматчиков. Снайпером в группе был чемпион бывшего Союза по пулевой стрельбе среди юниоров. Невысокий худощавый мужчина с умным интеллигентным лицом, Станислав Овсянников величался почему-то Геркулесом, то ли в шутку, то ли благодаря своей фамилии.
Автоматчиков окрестили Три мушкетера, они были единственные в группе, кто воевал и в Первую, и во Вторую чеченскую кампанию. Сперва как морпехи Черноморского флота, затем перевелись на Каспий. Верховодил этой лихой троицей ловкий здоровяк с наглой физиономией деревенского ухаря, кубанский казак Федор Бешенцев, еще за первый штурм Грозного прозванный Федькой Бешеным. Исполняющий при нем обязанности ординарца смуглолицый и кареглазый, внешне похожий на местного горца ефрейтор Николай Стоянов – Болгарин, и последний, флегматичный молчун, вечно таскающий вместо магазинов к своему «АКМ» пару пулеметных дисков, – Василий Бобин, он же Боб.
Командовал разведчиками Александр Звягин, он же Зять (по понятной причине), по возрасту самый младший в группе. Старший лейтенант только приближался к тридцатилетнему рубежу, в то время как остальные его уже преодолели.
Мирная жизнь на базе имела свои законы и правила. После утренних процедур и зарядки, которую каждый из разведчиков выполнял, исходя из собственных представлений, наступало время завтрака, состоящего из жирной каши и крепкого чая.
Когда с трапезой было покончено, Звягин объявил:
– Сейчас чистим оружие, после обеда свободное время. Выходные – четверо суток, потом начинаем готовиться к очередному выходу в рейд.
– А чего тут четверо суток делать? – удивленно спросил Укат, укладывая возле себя ПКМ. – Даже пойти некуда, санчасть перевели в Ханкалу, остался один фельдшер, да и тот мужик.
– Ну да, тяжело без женской ласки, – беззлобно поддел Ивана Шляхтич и, кивнув на разобранный пулемет, добавил: – И после таких тяжестей руки становятся грубыми и шершавыми.
Грубый солдатский юмор мгновенно дошел до разведчиков, и те дружно рассмеялись. Один лишь пулеметчик даже не улыбнулся, а лишь исподлобья зло зыркнул на следопыта. Но уже через секунду забыл о шутке, полностью погрузившись в разборку кургузого бесшумного пистолета ПСС.
Федька Бешеный, вытащив из ножен десантный кинжал, правил широкое обоюдоострое лезвие, бормоча под нос слова какой-то старинной казачьей песни.
Расположившиеся на спальниках морпехи походили на мусульман, исполняющих намаз. Впрочем, их действия и в самом деле напоминали поклонение некоему религиозному культу, богу Войны...
Бывалые бойцы на собственном опыте знали, оружие – это их верный спасительный талисман на войне. И чтобы оно не подвело в самый неподходящий момент, его нужно неустанно холить и лелеять.
Солнце постепенно сместилось к обеденному времени, от кухни, куда направился Неверующий Фома, потянуло ароматом плова с бараниной.
– У, запашок, аж слюни текут! – собрав свой «Винторез», воскликнул Геркулес. Несмотря на тощие габариты, снайпер не дурак хорошенько поесть.
Упитанный Беляш только сокрушенно покачал головой и недовольно пробормотал:
– Опять у засушенного Геракла солитер проголодался.
Овсянников на издевку второго номера хотел ответить равноценной колкостью, но не успел. Возле палатки появился солдат-срочник с повязкой на руке «Посыльный по штабу». Козырнул Звягину и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает начальник базы.
– Понял, сейчас иду. – Александр легко поднялся со своего спальника, отряхнул камуфлированные штаны и обратился к Стоянову: – Болгарин, мой автомат поставишь в пирамиду и барахло соберешь.
– Не вопрос, – продолжая шомполом чистить ствол своего «АКМ», откликнулся ефрейтор.
Надев куртку, старший лейтенант затянул ремень с тяжелой кобурой и, широко шагая, поспешил за посыльным.
– Что-то случилось? – увидев озабоченное лицо командира группы, поинтересовался радист Сорокин. Гул мужских голосов вокруг котла мгновенно стих, и в следующую секунду на старлея, как стволы автоматов, уставились девять пар настороженных глаз. Разведчики, те, кто всегда впереди всех, постоянно находятся на самом острие, а значит, покой – понятие относительное. В любую минуту готовы сорваться с места, независимо от того, спишь ли ты с женщиной, сидишь с друзьями за столом или еще где находишься, и броситься в пекло на другом конце света. И этому удивляться не стоит, потому что контрактник сам выбрал себе судьбу, связав ее с морской пехотой.
– Да херня какая-то получается, – с недоумением произнес Звягин. – Завтра прилетает борт, и на нем мы возвращаемся в бригаду. Странная рокировка, да и без замены.
Последнюю фразу никто из морпехов уже не слышал. Человеческая психология такова, что всегда тянет из командировки домой, а побыв немного в родных пенатах, начинаешь почти сразу скучать по смене обстановки в очередной командировке.
– Клево! – радостно оскалился Беляш. – Лялька ждет меня только к концу месяца, а я по-суворовски явлюсь, как снег на голову. Да и выясню заодно, стоит ли мне с ней связывать дальнейшую совместную жизнь.
Олег Сорокин, подняв вверх указательный палец на манер проповедника, назидательно проговорил:
– Браки заключаются на небесах...
– Да вот только срок заключения отбывать приходится на земле, – перебив радиста, вставил Федька Бешеный под смех морпехов. Мысли сержанта были далеки от подобной новости, он лихорадочно размышлял, как бы получше провести выпавшие для отдыха деньки. Это тебе не по базе неприкаянно шататься, как тому узнику «Замка Иф».
– Эх, в баньку отправимся первым делом, – мечтательно закатил глаза Шляхтич, у разведчиков был на этот счет целый ритуал. Перед командировкой в Чечню закупали водку, пиво в достаточном количестве. Алкоголь был предназначен для товарищей, если что с группой случится, на поминки. А если морпехи возвращались живые и здоровые, водку и пиво выпивали сами, отмечая свою военную удачу.
– Да, косточки попарить, это самое то, – утвердительно кивнул Укат. Пулеметчик собрался после этих боевых ехать в отпуск. Нужно было решить кое-какие накопившиеся проблемы с родственниками, которые уже положили глаз на его однокомнатную квартиру. – После парилки да рюмку холодной водочки, да осетровый балычок на закусочку, не эти ли настоящие именины сердца, ну скажите?
– Слушай, Укат, а ты на гражданке, случаем, в конторе «Секс по телефону» не подрабатывал? – неожиданно совершенно серьезно поинтересовался снайпер.
Котков смерил Геркулеса недоверчивым взглядом и растерянно пробормотал:
– Что за вопрос дурацкий?
– Умеешь рассказать красиво, вроде как наяву все видишь. У меня уже полный рот слюны, – честно признался Овсянников.
– Не в коня корм, – встрял в разговор второй номер. Покачав головой, Беляш сокрушенно добавил: – Тебе бы только жрать, Геракл засушенный.
Началась обычная беззлобная перебранка среди морских пехотинцев. Прапорщик Фомин протянул Звягину котелок, доверху наполненный горячим ароматным пловом.
– А вы, товарищ старший лейтенант, чем займетесь? – Фома Неверующий, как кадровый военный еще советской закалки, ни на секунду не забывал о субординации, считая, что именно субординация главный стержень дисциплины Вооруженных сил.
– Я? – тяжело вздохнул Звягин и неопределенно заговорил: – Сперва разберусь, что за новации с возвращением на базу без замены. Ну а потом буду действовать по обстановке.
Птицу притащил кто-то из разведчиков, вернувшись с боевых. Сперва хотели его зажарить на вертеле. Но слишком уж был красив, подлец, и, оказавшись среди спецназовцев, повел себя совершенно спокойно, как будто вылупился среди диверсантов и разведчиков. Клевал с руки галеты и ночевал, сидя на стволе автоматической пушки БМП-2.
Спецназовцы единодушно признали его за своего, и теперь Вован каждое утро устраивал им побудку.
Распахнув ширму, прикрывавшую вход в палатку, старший лейтенант Звягин выбрался наружу. Широко зевнув, офицер запустил руку под тельняшку и почесал мускулистую грудь. Потом побрел в сторону деревянного «грибка», какие обычно устанавливают у охраны военных объектов.
Под «грибком» из земли бил источник, подходы к которому были выложены металлическими пластинами покрытия полевого аэродрома. Желоб для студеной воды сделан из распиленных вдоль крупнокалиберных артиллерийских гильз. Рядом с бьющим из-под земли ключом стоял раскрытый патронный цинк, доверху наполненный золой. Моющие средства оставляют долгий и устойчивый запах, зола вымывает не хуже мыла, при этом не оставляет ни малейшего запаха, что крайне важно для разведчиков в поиске.
Смочив руки в желобе, Звягин зачерпнул ладонью растертую в порошок золу и стал интенсивно натирать лицо, грудь, плечи. Затем, зачерпывая пригоршнями воду, смыл налет, фыркая и отплевываясь, ополоснул лицо и повернулся навстречу прохладному ветру, дующему со стороны гор.
После водных процедур сонливость и вялость как рукой сняло. Сейчас морской пехотинец чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Сделав несколько широких взмахов руками, он вдохнул полной грудью свежий утренний воздух.
Из-за вершин Кавказских гор выплыл малиновый диск восходящего солнца, заливая долину своим светом.
С места, откуда бил источник, база под кодовым названием «Замок Иф» была как на ладони. Отчетливо виднелся шестигранный контур окопов с обустроенными блиндажами, ходами сообщений и временными огневыми точками, которые располагались в центре углов, как башни средневековой крепости. За окопами выстроены из камней бастионы, где находились боевые машины пехоты и самоходные артиллерийские установки «НОНА», а также автоматические минометы «Василек».
За артиллерийскими позициями раскинулся жилой комплекс гарнизона. Постоянный контингент проживал в бункерах с толстыми бетонными перекрытиями. Командированные сюда спецназовцы в теплое время года жили в палатках, с наступлением холодов перебирались в блиндажи, где можно было отдохнуть после возвращения с боевых.
Официально «Замок Иф» находился в подчинении внутренних войск, так как армейских частей в республике было раз-два и обчелся. На самом деле сюда постоянно прибывали группы специального назначения не только МВД и внутренних войск, но и Министерства обороны и государственной безопасности. Каждое подразделение действовало строго в своем квадрате ответственности, или же получало заранее подготовленное задание.
Разведчики из семьдесят седьмой отдельной бригады морской пехоты Каспийской флотилии постоянно вылетали в Чечню на боевую работу. Александр Звягин уже третий раз сюда прилетал, его группа действовала в горной части республики, выслеживая отряды террористов.
На этот раз за время десятидневного рейда улов у «черных волков»[6] был не богат. Один раз они обнаружили следы небольшой группы, уходящей в сторону границы. Судя по глубоким следам, боевики тащили на себе раненых. Преследовать такую дичь было неоправданной расточительностью. Морпехи по рации связались с пограничниками и указали примерное направление уходящих моджахедов.
Потом следопыт группы Шляхтич обнаружил замаскированный схрон, к сожалению, бункер оказался пуст. Но, судя по тому, с какой тщательностью он был замаскирован, боевики собирались его использовать в будущем. Чтобы омрачить их радость, уходя, морпехи заложили «моню» – осколочную мину направленного действия МОН-10О. В условиях замкнутого пространства взрыв такой крошки никому не оставит и малейшего шанса выжить.
Вован взлетел на ребристый набалдашник автоматической пушки боевой машины и, забив крыльями, снова издал клокочущий звук к всеобщей побудке.
Наконец «Замок Иф» ожил, со стороны полевой кухни потянуло ароматным дымком. Бойцы подразделений постоянного базирования повзводно выбегали на физзарядку, то и дело на солнце сверкали стриженые макушки срочников.
Командировочные – люди, как правило, взрослые и степенные – организованной цепочкой потянулись к источнику, держа в руках вафельные полотенца и туалетные принадлежности. Кое с кем из смежников Звягин был знаком и, проходя мимо, пожимал протянутые в приветствии руки. Спрашивать как дела, в подобной ситуации не принято. Все-таки не дружеское застолье...
Прибывшие ночью из поиска морпехи дружно игнорировали призывы Вована и бессовестно продолжали дрыхнуть.
Вернувшись в палатку, старший лейтенант взял свой ремень с трофейной «береттой» в кобуре. Дружный храп чудо-богатырей заставил тут же покинуть спальное помещение.
Махнув рукой, Александр устроился на самодельной скамейке, откинувшись спиной, щурясь, как сытый кот, на уже жарком весеннем солнышке. Мысли старшего лейтенанта неожиданно унесли его далеко-далеко от Чечни, спецопераций и безбожно храпящих разведчиков.
Сейчас память унесла его в события трехгодичной давности, студеные снега Москвы, когда он только получил третью звездочку на погоны и приехал в столицу свататься.
Дашкины родители не особо были рады «сватовству гусара». Еще бы – он строевой старший лейтенант из Тьмутаракани. А невеста – столичная фифа, да еще впридачу адмиральская дочь. Будущий тесть – мужик суровый и прямой, так и сказал: «Для своей дочери другую партию хотел бы, олигарховского сынка или, как у старшей, Светланы, мужа-дипломата. Ну на худой конец штабного каперанга. А тут взводный Ванька, ну как в собачью какашку вступил...».
Хотел Александр сказать уважаемому Геннадию Викторовичу, что не стоит всех судить по себе (от Дашки он знал, что ее папашка женился не столько на матери, сколько на тесте, кандидате в члены Политбюро ЦК КПСС), но вовремя сдержался. Промолчал. А младшая дочка сказала, что благословение родителей всего лишь формальность, потому что она все уже решила.
Они долго гуляли тогда по набережной Москва-реки, не могли надышаться морозным воздухом и целовались, сладко, до боли в опухших губах. Потом была роспись в районном ЗАГСе, скромный, но веселый вечер заменил пышную и богатую свадьбу. А утром морской пехотинец улетел в Дагестан, молодая жена приехала в Каспийск только через полгода. К тому времени он получил боевой орден и легкое ранение в мягкие ткани ноги...
– Что, командир, загрустил? – голос заместителя командира группы вернул Звягина в действительность. Прапорщик Петр Романович Фомин по прозвищу Фома Неверующий, сорокалетний плотный мужичок с круглым лицом в точках оспинок и вечно бегающими хитрыми глазками прожженной канальи. Потомок терских казаков, Фомин обладал самыми разнообразными качествами. Он был храбр и осторожен одновременно, деловой и обстоятельный, на привале устраивал группе вполне сносный быт.
– Да так, расслабился, – честно признался старший лейтенант. После возвращения с боевых ему еще предстояло написать подробный рапорт о действиях разведгруппы во время поиска. Но эту процедуру офицер решил отложить на вторую половину дня.
– Договорился с кашеварами, из трофейного барана они нам сегодня на обед сварганят плов, – негромко произнес Фома Неверующий.
– Отлично, – равнодушно кивнул Звягин, он требовал, чтобы в командировке разведчики питались тем же самым, что и местные жители (и боевики), чтобы в горах по запаху ничем не отличаться от моджахедов...
Постепенно палатка наполнялась голосами, морпехи просыпались, зевая и потягиваясь, обсуждали текущие дела.
Наконец в проеме показалась небритая физиономия верзилы с короткими волосами цвета спелой пшеницы и широкими покатыми плечами. Сибиряк Владислав Войцеховский большую часть своей жизни прожил в тайге, до срочной службы работал в лесничестве помощником егеря. Когда вернулся с Тихоокеанского флота, устроился промысловиком-охотником. Десять лет заготавливал пушнину, был довольно удачливым охотником, женился, поднимал двоих детей. В общем, жил в достатке. Только вот однажды, вернувшись из тайги, ни жены, ни сыновей не нашел. Подались в город за лучшей жизнью. Владислав их искать не стал, а по совету товарища завербовался в морскую пехоту и отправился на Северный Кавказ.
В разведке он выполнял функции следопыта, благодаря опыту охотника-промысловика он замечал самые незначительные следы, которые боевики скрывали самым тщательным образом. Себя Владислав Войцеховский называл дважды поляком. Дескать, первый раз его предков сослали в Сибирь еще при Екатерине Второй за Варшавское восстание. После революции родственники вернулись обратно в Польшу, но после пакта «Молотов – Риббентроп» их опять сослали в Сибирь. Больше в Речь Посполиту никто из Войцеховских возвращаться не стал. За эти истории следопыта разведчики окрестили Шляхтичем, чем Владислав очень гордился.
Вторым появился долговязый и сутулый радист Олег Сорокин, прозванный за специальность Птица Говорун. В прошлом безработный инженер-радиомеханик, не найдя себя на гражданке, пошел в армию по контракту.
Следом за радистом наружу выбрались два пулеметчика, коротко стриженные здоровяки с пудовыми кулачищами и могучими шеями. Они были похожи, как братья, но в родстве не состояли. Первым номером был сержант Иван Котков, по прозвищу Укат, а вторым номером в расчете состоял младший сержант Владимир Билашев – Беляш.
Последними появились снайпер и трое автоматчиков. Снайпером в группе был чемпион бывшего Союза по пулевой стрельбе среди юниоров. Невысокий худощавый мужчина с умным интеллигентным лицом, Станислав Овсянников величался почему-то Геркулесом, то ли в шутку, то ли благодаря своей фамилии.
Автоматчиков окрестили Три мушкетера, они были единственные в группе, кто воевал и в Первую, и во Вторую чеченскую кампанию. Сперва как морпехи Черноморского флота, затем перевелись на Каспий. Верховодил этой лихой троицей ловкий здоровяк с наглой физиономией деревенского ухаря, кубанский казак Федор Бешенцев, еще за первый штурм Грозного прозванный Федькой Бешеным. Исполняющий при нем обязанности ординарца смуглолицый и кареглазый, внешне похожий на местного горца ефрейтор Николай Стоянов – Болгарин, и последний, флегматичный молчун, вечно таскающий вместо магазинов к своему «АКМ» пару пулеметных дисков, – Василий Бобин, он же Боб.
Командовал разведчиками Александр Звягин, он же Зять (по понятной причине), по возрасту самый младший в группе. Старший лейтенант только приближался к тридцатилетнему рубежу, в то время как остальные его уже преодолели.
Мирная жизнь на базе имела свои законы и правила. После утренних процедур и зарядки, которую каждый из разведчиков выполнял, исходя из собственных представлений, наступало время завтрака, состоящего из жирной каши и крепкого чая.
Когда с трапезой было покончено, Звягин объявил:
– Сейчас чистим оружие, после обеда свободное время. Выходные – четверо суток, потом начинаем готовиться к очередному выходу в рейд.
– А чего тут четверо суток делать? – удивленно спросил Укат, укладывая возле себя ПКМ. – Даже пойти некуда, санчасть перевели в Ханкалу, остался один фельдшер, да и тот мужик.
– Ну да, тяжело без женской ласки, – беззлобно поддел Ивана Шляхтич и, кивнув на разобранный пулемет, добавил: – И после таких тяжестей руки становятся грубыми и шершавыми.
Грубый солдатский юмор мгновенно дошел до разведчиков, и те дружно рассмеялись. Один лишь пулеметчик даже не улыбнулся, а лишь исподлобья зло зыркнул на следопыта. Но уже через секунду забыл о шутке, полностью погрузившись в разборку кургузого бесшумного пистолета ПСС.
Федька Бешеный, вытащив из ножен десантный кинжал, правил широкое обоюдоострое лезвие, бормоча под нос слова какой-то старинной казачьей песни.
Расположившиеся на спальниках морпехи походили на мусульман, исполняющих намаз. Впрочем, их действия и в самом деле напоминали поклонение некоему религиозному культу, богу Войны...
Бывалые бойцы на собственном опыте знали, оружие – это их верный спасительный талисман на войне. И чтобы оно не подвело в самый неподходящий момент, его нужно неустанно холить и лелеять.
Солнце постепенно сместилось к обеденному времени, от кухни, куда направился Неверующий Фома, потянуло ароматом плова с бараниной.
– У, запашок, аж слюни текут! – собрав свой «Винторез», воскликнул Геркулес. Несмотря на тощие габариты, снайпер не дурак хорошенько поесть.
Упитанный Беляш только сокрушенно покачал головой и недовольно пробормотал:
– Опять у засушенного Геракла солитер проголодался.
Овсянников на издевку второго номера хотел ответить равноценной колкостью, но не успел. Возле палатки появился солдат-срочник с повязкой на руке «Посыльный по штабу». Козырнул Звягину и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает начальник базы.
– Понял, сейчас иду. – Александр легко поднялся со своего спальника, отряхнул камуфлированные штаны и обратился к Стоянову: – Болгарин, мой автомат поставишь в пирамиду и барахло соберешь.
– Не вопрос, – продолжая шомполом чистить ствол своего «АКМ», откликнулся ефрейтор.
Надев куртку, старший лейтенант затянул ремень с тяжелой кобурой и, широко шагая, поспешил за посыльным.
* * *
Вернулся Звягин через сорок минут, когда по котелкам разведчиков прапорщик Фомин уже разложил горячий жирный плов.– Что-то случилось? – увидев озабоченное лицо командира группы, поинтересовался радист Сорокин. Гул мужских голосов вокруг котла мгновенно стих, и в следующую секунду на старлея, как стволы автоматов, уставились девять пар настороженных глаз. Разведчики, те, кто всегда впереди всех, постоянно находятся на самом острие, а значит, покой – понятие относительное. В любую минуту готовы сорваться с места, независимо от того, спишь ли ты с женщиной, сидишь с друзьями за столом или еще где находишься, и броситься в пекло на другом конце света. И этому удивляться не стоит, потому что контрактник сам выбрал себе судьбу, связав ее с морской пехотой.
– Да херня какая-то получается, – с недоумением произнес Звягин. – Завтра прилетает борт, и на нем мы возвращаемся в бригаду. Странная рокировка, да и без замены.
Последнюю фразу никто из морпехов уже не слышал. Человеческая психология такова, что всегда тянет из командировки домой, а побыв немного в родных пенатах, начинаешь почти сразу скучать по смене обстановки в очередной командировке.
– Клево! – радостно оскалился Беляш. – Лялька ждет меня только к концу месяца, а я по-суворовски явлюсь, как снег на голову. Да и выясню заодно, стоит ли мне с ней связывать дальнейшую совместную жизнь.
Олег Сорокин, подняв вверх указательный палец на манер проповедника, назидательно проговорил:
– Браки заключаются на небесах...
– Да вот только срок заключения отбывать приходится на земле, – перебив радиста, вставил Федька Бешеный под смех морпехов. Мысли сержанта были далеки от подобной новости, он лихорадочно размышлял, как бы получше провести выпавшие для отдыха деньки. Это тебе не по базе неприкаянно шататься, как тому узнику «Замка Иф».
– Эх, в баньку отправимся первым делом, – мечтательно закатил глаза Шляхтич, у разведчиков был на этот счет целый ритуал. Перед командировкой в Чечню закупали водку, пиво в достаточном количестве. Алкоголь был предназначен для товарищей, если что с группой случится, на поминки. А если морпехи возвращались живые и здоровые, водку и пиво выпивали сами, отмечая свою военную удачу.
– Да, косточки попарить, это самое то, – утвердительно кивнул Укат. Пулеметчик собрался после этих боевых ехать в отпуск. Нужно было решить кое-какие накопившиеся проблемы с родственниками, которые уже положили глаз на его однокомнатную квартиру. – После парилки да рюмку холодной водочки, да осетровый балычок на закусочку, не эти ли настоящие именины сердца, ну скажите?
– Слушай, Укат, а ты на гражданке, случаем, в конторе «Секс по телефону» не подрабатывал? – неожиданно совершенно серьезно поинтересовался снайпер.
Котков смерил Геркулеса недоверчивым взглядом и растерянно пробормотал:
– Что за вопрос дурацкий?
– Умеешь рассказать красиво, вроде как наяву все видишь. У меня уже полный рот слюны, – честно признался Овсянников.
– Не в коня корм, – встрял в разговор второй номер. Покачав головой, Беляш сокрушенно добавил: – Тебе бы только жрать, Геракл засушенный.
Началась обычная беззлобная перебранка среди морских пехотинцев. Прапорщик Фомин протянул Звягину котелок, доверху наполненный горячим ароматным пловом.
– А вы, товарищ старший лейтенант, чем займетесь? – Фома Неверующий, как кадровый военный еще советской закалки, ни на секунду не забывал о субординации, считая, что именно субординация главный стержень дисциплины Вооруженных сил.
– Я? – тяжело вздохнул Звягин и неопределенно заговорил: – Сперва разберусь, что за новации с возвращением на базу без замены. Ну а потом буду действовать по обстановке.