Стругацкий Борис. За миллиард лет до конца света

   В дверь позвонили.
   - Это еще кого бог несет? - удивился Малянов, поглядев на часы. По-моему, у нас все дома.
   Было без малого десять. Повторяя: "У нас, знаете ли, все дома...", он пошел открывать и в прихожей, конечно, наступил на Каляма. Калям вякнул.
   - А-а, провались ты, сатана!.. - сказал ему Малянов и открыл дверь.
   Оказалось, что это сосед пожаловал, шибко секретный Снеговой Арнольд Палыч.
   - Не поздно? - прогудел он из-под потолка. Огромный мужик, как гора. Седовласый Шат.
   - Арнольд Палыч! - сказал ему Малянов с подъемом. - Какое может быть "поздно" между друзьями? Пр-рошу!
   Снеговой заколебался было, видя этот подъем, но Малянов схватил его за рукав и втащил в прихожую.
   - Очень, очень кстати... - говорил он, таща Снегового на буксире. Познакомитесь с прекрасной женщиной!.. - обещал он, заворачивая Снегового в кухню. - Лидочка, это Арнольд Палыч! - объявил он. - Сейчас я еще один бокал... и бутылочку...
   Перед глазами у него, надо сказать, уже немножко плыло. И если честно, то даже не немножко, а основательно. Пить ему больше не следовало, он себя знал. Но очень хотелось, чтобы все было хорошо, дружно, чтобы все всем нравилось. Пусть они друг другу понравятся, растроганно думал он, покачиваясь перед открытым баром и таращась в желтоватые сумерки. Ему все равно, он холостяк. А у меня Ирка!.. Он погрозил пальцем в пространство и полез в бар.
   Слава богу, он ничего не разбил. Но когда он приволок бутылку "Бычьей крови" и чистый бокал, обстановка на кухне ему не понравилась. Оба молчали и курили, не глядя друг на друга. И почему-то лица их показались Малянову зловещими: зловеще-красивое, яркое лицо Лидочки и зловеще-жесткое, лишайчатое от старых ожогов лицо Снегового.
   - Что смолкнул веселия глас? - бодро вопросил Малянов. - Все на свете вздор! Есть только одна роскошь на свете - роскошь человеческого общения! Не помню, кто это сказал... - Он откупорил бутылку. - Давайте пользоваться этой общностью... э... роскошью...
   Вино полилось рекой, в том числе и на стол. Снеговой подскочил, спасая белые брюки. Все-таки он был ненормально огромен. В наше малогабаритное время не должно быть таких людей. Рассуждая об этом, Малянов кое-как вытер стол, и Снеговой снова опустился на табурет. Табурет хрустнул.
   Пока вся роскошь человеческого общения выражалась в нечленораздельных возгласах. О, эта проклятая интеллигентская стеснительность! Не могут два прекрасных человека, сразу же, немедленно раскрыться друг перед другом, принять друг друга в свои души, стать друзьями с первого взгляда. Малянов встал и, держа бокал на уровне ушей, пространно развил эту тему вслух. Не помогло. Выпили. Опять не помогло. Лидочка скучающе смотрела в окно. Снеговой, пришипившись, крутил на столе свой пустой бокал между огромными коричневыми ладонями. Впервые Малянов заметил, что у него и руки обожжены - до самых локтей и даже выше. Это вдохновило его на вопрос:
   - Ну, Арнольд Палыч, когда вы теперь исчезнете?
   Снеговой заметно вздрогнул и взглянул на него, а затем втянул голову в плечи и сгорбился. Малянову показалось даже, что он собирается встать, и тут до него дошло, что вопрос его прозвучал, мягко выражаясь, двусмысленно.
   - Арнольд Палыч! - возопил он, воздевая руки к потолку. - Господи, да я совсем не то хотел сказать! Лидочка! Ты понимаешь, перед тобой сидит совершенно таинственный и загадочный человек. Время от времени он исчезает. Придет, занесет ключ от квартиры и как бы растворяется в воздухе! Месяц его нет, другой нет. Вдруг - звонок. Является... - Он почувствовал, что несет лишнее, что хватит уже, что пора выруливать из этой темы. - В общем, Арнольд Палыч, вы прекрасно знаете, что я вас очень люблю и всегда рад видеть вас. Так что о том, чтобы исчезать раньше двух часов, не может быть и речи...
   - Ну конечно, Дмитрий Алексеевич... - прогудел Снеговой и похлопал Малянова ладонью по плечу. - Конечно, дорогой, конечно...
   - А это - Лидочка! - сказал Малянов, тыча пальцем в сторону Лидочки. - Лучшая школьная подруга моей жены. Из Одессы.
   Снеговой с видимым усилием повернулся к Лидочке и спросил:
   - Вы надолго в Ленинград?
   Она что-то ответила довольно доброжелательно, и он снова что-то спросил, что-то про белые ночи...
   Словом, у них началось все-таки роскошное общение, и Малянов смог перевести дух. Не-ет, ребята, мне пить нельзя. Ну и срамотища! Трепло забалдевшее. Не слыша и не понимая ни единого слова, он смотрел на страшный, изъеденный адским огнем лик Снегового и мучился совестью. Когда мучения стали нестерпимыми, он тихонько встал, придерживаясь за стенку, добрался до ванной и заперся там. Некоторое время он в угрюмом отчаянии сидел на краю ванны, затем пустил холодную воду на полную мощность и, кряхтя, подставил голову.
   Когда он вернулся, освеженный и с мокрым воротником, Снеговой натужно рассказывал анекдот про двух петухов. Лидочка звонко хохотала, закидывая голову и открывая свою созданную для поцелуев шею. Малянов воспринял это с удовлетворением, хотя в общем-то ему не нравились люди, которые возводят вежливость в искусство. Впрочем, роскошь общения, как и всякая другая роскошь, несомненно, требовала определенных издержек. Он подождал, пока Лидочка отсмеется, подхватил падающее знамя и разразился серией астрономических анекдотов, которых никто из присутствующих знать не мог. Когда он выдохся, Лидочка порадовала общество анекдотами пляжными. Анекдоты были, мягко говоря, довольно средние, и рассказывать Лидочка не умела, но зато она умела хохотать, и зубки у нее были белые как сахар. Затем разговор как-то перекинулся в область предсказания будущего. Лидочка поведала, что цыганка предсказала ей трех мужей и бездетность. "Что бы мы делали без цыганок?" - пробормотал Малянов и похвастался, что вот ему лично цыганка нагадала крупное открытие относительно взаимодействия звезд с диффузионной материей в Галактике. Они снова хватили ледяной "Бычьей крови", и тут Снеговой вдруг разразился странной историей.
   Оказывается, ему было предсказано, что умрет он восьмидесяти трех лет в Гренландии. (В Гренландской социалистической республике..." - немедленно сострил Малянов, но Снеговой спокойно возразил: "Нет, просто в Гренландии...") В это он фатально верит, и эта уверенность всех вокруг раздражает. Однажды - это было во время войны, хотя и не на фронте, - один из его знакомых, под банкой, конечно, или, как тогда говорили, вполсвиста, до того раздражился, что вытащил "ТТ", приставил дуло к голове Снегового и, сказавши: "А вот мы проверим!" - спустил курок.
   - И?.. - спросила Лидочка.
   - Убит наповал, - сострил Малянов.
   - Была осечка, - сказал Снеговой.
   - Странные у вас знакомые, - сказала Лидочка с сомнением.
   Тут она попала в самую точку. Вообще-то Арнольд Палыч рассказывал о себе редко, но смачно. И если судить по этим рассказам, то знакомые у него и в самом деле были очень необычные.
   Некоторое время Малянов горячо спорил с Лидочкой, как Арнольда Палыча может занести в Гренландию. Малянов склонялся к авиационной катастрофе. Лидочка же настаивала на обыкновенной туристической поездке. Сам Арнольд Палыч, растянув лиловые губы в улыбку, помалкивал и садил сигарету за сигаретой.
   Потом Малянов спохватился и вознамерился было снова расплескать по бокалам, но обнаружил, что и эта бутылка уже пуста. Он рванулся за новой, однако Арнольд Палыч остановил его. Ему уже пора было идти, он ведь просто так забежал, на минутку. Лидочка, напротив, готова была продолжать. Она вообще была ни в одном глазу, только щеки немного раскраснелись.
   - Нет-нет, ребята, - сказал Снеговой. - Я должен идти. - Он грузно поднялся и снова заполнил собой всю кухню. - Я уж пойду, Дмитрий Алексеевич, проводите меня... Спокойной ночи, Лидочка. Рад был познакомиться.
   Они двинулись в прихожую. Малянов все пытался уговорить его остаться еще на бутылочку, но Снеговой только мотал седогривой головой и отрицательно мычал. В дверях он вдруг громко произнес:
   - Да, Дмитрий Алексеевич! Я же обещал вам одну книгу... Пойдемте, я вам отдам...
   "Какую это книгу?" - хотел спросить Малянов, но Снеговой прижал толстый палец к губам и увлек его через площадку к своей квартире. Этот толстый палец так поразил Малянова, что он последовал за Снеговым, как овечка. Молча, все еще держа Малянова за локоть, Снеговой нашарил свободной рукой ключ в кармане и открыл дверь. По всей квартире у него горел свет - и в прихожей, и в обеих комнатах, и на кухне, и даже в ванной. Пахло застарелым табачным дымом и тройным одеколоном, и Малянову вдруг пришло в голову, что за все пять лет знакомства он, пожалуй, ни разу здесь не был. В комнате, куда Снеговой его ввел, было чисто и прибрано и горели все лампы - тройник под потолком, торшер в углу над диваном и даже маленькая лампа на столе. На спинке стула висел китель с серебряными погонами инженер-полковника и с целой коллекцией орденских планок. Оказывается, наш Арнольд Палыч - полковник... Так-так-так!
   - Какую книгу? - спросил наконец Малянов.
   - Любую, - сказал Снеговой нетерпеливо. - Возьмите вот эту и держите в руках, чтобы не забыть... И давайте присядем на минутку.
   В полном обалдении Малянов взял со стола толстый том и, зажав его под мышкой, опустился на диван у торшера. Арнольд Палыч сел рядом и сейчас же закурил. На Малянова он не глядел.
   - Значит так... - прогудел он. - Значит так... Прежде всего. Что это за женщина?
   - Лидочка? Я же вам сказал: подруга жены. А что?
   - Вы ее хорошо знаете?
   - Н-нет... Только сегодня познакомился. Она приехала с письмом... Малянов запнулся и испуганно спросил: - А вы что, думаете, она...
   Снеговой перебил его.
   - Спрашивать буду я. Времени у нас нет. Над чем вы сейчас работаете, Дмитрий Алексеевич?
   Малянов сразу вспомнил Вальку Вайнгартена, и его снова охватило нехорошим холодком. Он сказал, криво ухмыльнувшись:
   - Что-то сегодня все интересуются, над чем я работаю...
   - А кто еще? - быстро спросил Снеговой, буравя его маленькими синими глазками. - Она?
   Малянов потряс головой.
   - Нет... Вайнгартен... Мой друг.
   - Вайнгартен... - Снеговой насупился. - Вайнгартен...
   - Да нет! - сказал Малянов. - Я его хорошо знаю, еще в школе вместе учились, до сих пор дружим...
   - Такая фамилия - Губарь - вам ничего не говорит?
   - Губарь? Нет... Да что случилось, Арнольд Палыч?
   Снеговой раздавил в пепельнице окурок и закурил новую сигарету.
   - Кто еще спрашивал о вашей работе?
   - Больше никто...
   - Так над чем вы работаете?
   Малянов вдруг разозлился. Он всегда злился, когда ему становилось страшно.
   - Слушайте, Арнольд Палыч, - сказал он. - Я не понимаю.
   - Я тоже! - сказал Снеговой. - И очень хочу понять! Рассказывайте! Подождите... У вас закрытая работа?
   - Кой черт - закрытая? - раздраженно сказал Малянов. - Обыкновенная астрофизика и звездная динамика. Взаимодействие звезд с диффузионной материей. Ничего закрытого здесь нет, просто я не люблю рассказывать о своей работе, пока не закончу!
   - Звезды и диффузионная материя... - медленно повторил Снеговой и пожал плечами. - Где имение, а где вода... И не закрытая? Ни в какой части?
   - Ни в какой букве!
   - И Губаря вы точно не знаете?
   - И Губаря не знаю.
   Снеговой молча дымил рядом с ним - огромный, сгорбившийся, страшный. Потом он сказал:
   - Ну, на нет и суда нет. У меня к вам все, Дмитрий Алексеевич. Извините ради бога.
   - Да, но у меня не все! - сказал Малянов сварливо. - Я бы все-таки хотел понять...
   - Не имею права, - сказал Снеговой, как отрезал.
   Конечно, так просто Малянов бы от него не отстал. Но тут он заметил такое, что сразу прикусил язык. У Снегового левый карман его гигантской пижамы оттопыривался, и там весьма отчетливо и недвусмысленно отсвечивала рукоятка пистолета. Большого какого-то пистолета. Вроде гангстерского кольта в кино. И этот кольт сразу отбил у Малянова желание расспрашивать. Как-то сразу ему стало ясно, что его дело телячье и что спрашивает здесь не он. А Снеговой поднялся и сказал:
   - Теперь вот что, Дмитрий Алексеевич. Я завтра опять..."
   3
   5. "...полежал на спине, не спеша очухиваясь. Под окном уже вовсю грохотали прицепы, а в квартире было тихо. От вчерашнего бестолкового дня остался только легкий шум в голове, металлический привкус во рту и какая-то неприятная заноза в душе или в сердце, или бог знает еще где. Он стал разбираться, что это за заноза, но тут раздался осторожный звонок в дверь. А, это Палыч с ключами, сообразил он и торопливо соскочил с постели.
   По дороге через прихожую он мельком отметил, что на кухне все прибрано, а дверь в Бобкину комнату плотно закрыта и задернута изнутри занавеской. Дрыхнет Лидочка. Встала, посуду помыла, и снова завалилась.
   Пока он возился с замком, звонок снова деликатно звякнул.
   - Сейчас, сейчас... - сиплым со сна голосом проговорил он. - Одну минутку, Арнольд Палыч...
   Однако это оказался вовсе не Арнольд Палыч. Шаркая ногами по резиновому коврику, у порога стоял совершенно незнакомый молодой человек. Он был в джинсах, в черной рубашке с закатанными рукавами и в огромных противосолнечных очках. Тонтон-макут. Малянов еще успел заметить, что в глубине лестничной площадки, возле лифта, маячат еще двое тонтон-макутов в черных очках, но ему сразу стало не до них, потому что первый тонтон-макут произнес вдруг: "Из уголовного розыска" - и протянул Малянову какую-то книжечку. В развернутом виде.
   "Очень мило!" - пронеслось у Малянова в голове. Все ясно. Этого и следовало ожидать. Чувства его были расстроены. Он тупо смотрел в раскрытую книжечку. Там была фотокарточка, какие-то печати и надписи, но воспринял он своими расстроенными чувствами только одно: "Управление Министерства внутренних дел". Крупными буквами.
   - Да-да... - пролепетал он. - Конечно. Прошу. А в чем дело?
   - Здравствуйте, - произнес тонтон-макут очень вежливо. - Вы - Малянов Дмитрий Алексеевич?
   - Я...
   - Несколько вопросов с вашего разрешения.
   - Пожалуйста, пожалуйста... - сказал Малянов. - Подождите, здесь у меня не убрано... Только что встал... Может быть, на кухню?.. Нет, там сейчас солнце... Ладно, заходите сюда, я сейчас уберу.
   Тонтон-макут прошел в большую комнату и скромно остановился посередине, откровенно озираясь, а Малянов кое-как убрал постель, накинул рубашку, натянул джинсы и бросился раздергивать шторы и открывать окно.
   - Вы садитесь вот сюда, в кресло... Или вам удобнее за стол? А что, собственно, случилось?
   Осторожно перешагивая через разбросанные на полу листки, тонтон-макут приблизился к креслу, уселся и положил на колени свою папку.
   - Ваш паспорт, пожалуйста, - сказал он.
   Малянов сунулся в стол, выкопал паспорт и передал ему.
   - Кто еще здесь живет? - спросил тонтон-макут, разглядывая паспорт.
   - Жена... сын... Но их сейчас нет. Они сейчас в Одессе... в отпуске... у тещи...
   Тонтон-макут положил паспорт на свою папку и снял черные очки. Такой обыкновенный, простоватой внешности молодой человек. И никакой не тонтон-макут, а скорее уж продавец. Или, скажем, мастер из телеателье.
   - Давайте познакомимся, - сказал он. - Я - старший следователь уголовного розыска, зовут меня Игорь Петрович Зыков.
   - Очень приятно, - сказал Малянов.
   Тут ему в голову пришло, что он, черт возьми, не какой-нибудь уголовный преступник, что он, черт возьми, старший научный сотрудник и кандидат наук. И не мальчишка, между прочим. Он закинул ногу на ногу, уселся поудобнее и сказал сухо:
   - Слушаю вас.
   Игорь Петрович приподнял свою папку двумя руками, тоже положил ногу на ногу и, опустив папку на колено, спросил:
   - Вы Снегового Арнольда Павловича знаете?
   Малянова этот вопрос врасплох не застал. Почему-то - ему и самому не было ясно, почему - он так и ожидал, что спрашивать его будут сейчас либо про Вальку Вайнгартена, либо про Арнольда Палыча. Поэтому он по-прежнему сухо ответил:
   - Да. С полковником Снеговым я знаком.
   - А откуда вам известно, что он полковник? - немедленно поинтересовался Игорь Петрович.
   - Н-ну, как вам сказать... - проговорил Малянов уклончиво. - Все-таки мы знакомы давно...
   - Как давно?
   - Н-ну... лет пять, наверное... с тех пор, как вьехали в этот дом...
   - А при каких обстоятельствах вы познакомились?
   Малянов стал вспоминать. Действительно, при каких обстоятельствах? Ч-черт... Когда он ключ принес в первый раз, что ли?.. Нет, мы тогда уже были знакомы...
   - Гм... - сказал он, снял ногу с ноги и поскреб в затылке. - Вы знаете, не помню. Помню, был такой случай... Лифт не работал, а Ирина это моя жена - возвращалась из магазина с покупками и с сынишкой... Арнольд Палыч взял у нее авоську и ребенка... Ну, жена пригласила заходить... Кажется, в тот же вечер он и зашел...
   - Он был в форме?
   - Нет, - сказал Малянов уверенно.
   - Так... И с тех пор вы, значит, подружились?
   - Н-ну, что значит - подружились? Он заходит к нам иногда... берет книги, приносит книги... чаек иногда пьем вместе... а когда он уезжает в командировки, отдает нам ключи...
   - Зачем?
   - Как - зачем? - сказал Малянов. - Мало ли...
   В самом деле, зачем? Как-то это мне никогда в голову не приходило. Так, на всякий случай, наверное...
   - На всякий случай, наверное, - сказал Малянов. - Например, приедет кто-нибудь из родных... или еще что-нибудь...
   - Кто-нибудь приезжал?
   - Да нет... насколько я помню - нет. При мне, во всяком случае, никто не приезжал. Может быть, жена что-нибудь по этому поводу знает...
   Игорь Петрович задумчиво покивал, затем спросил:
   - Ну, а приходилось вам с ним говорить о науке, о работе?
   Опять о работе...
   - О чьей работе? - мрачно спросил Малянов.
   - О его, конечно. Ведь он, кажется, был физиком...
   - Понятия не имею. Скорее уж ракетчиком каким-нибудь...
   Он еще не успел договорить, как его обдало холодом. То есть как это БЫЛ? Почему - БЫЛ? Ключ не занес... Господи, да что же случилось, наконец? Он уже готов был заорать во весь голос: "То есть в каком это смысле БЫЛ?", но тут Игорь Петрович совершенно сбил его с панталыку. Стремительным движением фехтовальщика он выбросил в сторону руку и выхватил у него из-под носа какой-то черновик.
   - А это откуда у вас? - спросил он резко, и мирное лицо его вдруг хищно осунулось. - Откуда у вас это?
   - По... позвольте... - проговорил Малянов, приподнимаясь.
   - Сидите! - прикрикнул Игорь Петрович. Сизые его глазки бегали по лицу Малянова. - Как к вам попали эти данные?
   - Какие данные? - прошептал Малянов. - Какие к черту данные? заревел он. - Это мои расчеты!
   - Это не ваши расчеты, - холодно возразил Игорь Петрович, тоже повышая голос. - Вот этот график - откуда он у вас?
   Он издали показал листок и постучал ногтем по кривой плотности.
   - Из головы! - сказал Малянов свирепо. - Вот из этой! - Он ударил кулаком по темени. - Это зависимость плотности от расстояния до звезды!
   - Это кривая роста преступности в нашем районе за последний квартал! - объявил Игорь Петрович.
   Малянов потерял дар речи. А Игорь Петрович, брезгливо оттопырив губы, продолжал:
   - Даже срисовать толком не сумели... Не так она на самом деле идет, а вот так... - С этими словами он взял карандаш Малянова, вскочил и, положив листок на стол, принялся, сильно надавливая, чертить поверх кривой плотности какую-то ломаную линию, приговаривая при этом: - Вот так... А здесь вот так, а не так... - Закончив и сломав грифель, он отшвырнул карандаш, снова уселся и посмотрел на Малянова с сожалением. - Эх, Малянов, Малянов, - произнес он. - Квалификация у вас высокая, опытный преступник, а действуете, как последняя сявка...
   Малянов обалдело переводил взгляд с чертежа на его лицо и обратно. Это не лезло ни в какие ворота. То есть до такой степени не лезло, что не имело смысла ни говорить, ни кричать, ни молчать. Собственно, строго говоря, в этой ситуации следовало бы попросту проснуться.
   - Ну, а жена ваша в хороших отношениях со Снеговым? - спросил Игорь Петрович прежним вежливым до бесцветности голосом.
   - В хороших... - сказал Малянов тупо.
   - Она с ним на "ты"?
   - Послушайте, - сказал Малянов. - Вы мне чертеж испортили. Что это такое, в самом деле?
   - Какой чертеж? - удивился Игорь Петрович.
   - Да вот этот, график...
   - А! Ну, это не существенно. Снеговой заходит в гости, когда вас нет дома?
   - Несущественно... - повторил за ним Малянов. - Это, знаете ли, вам несущественно, - проговорил он, поспешно собирая со стола бумаги и кое-как распихивая их по ящикам. - Сидишь тут, сидишь как проклятый, вкалываешь, потом приходят всякие и говорят, что это несущественно... - бормотал он, опускаясь на корточки и собирая черновики, разбросанные по полу.
   Игорь Петрович без всякого выражения следил за ним, аккуратно ввинчивая сигарету в мундштучок. Когда Малянов, отдуваясь, потный и злой, вернулся на свое место, Игорь Петрович спросил вежливо: