Сухинов Сергей. Подземелье оборотня

   Когда они подошли к автобусной остановке, там уже стояли несколько грибников с полными корзинками. Пожилой мужчина внимательно посмотрел на ребят и, улыбнувшись, сказал:
   – Молодцы, ребята! Вижу, сегодня вы славно позанимались тихой охотой.
   Родик вздрогнул.
   – Какой – такой охотой? – пролепетал он. – За кем?!
   – Тихой охотой писатель Аксаков называл сбор грибов, – пояснил пожилой мужчина. – И где же вы нашли столько молодых опят?
   Мне вот почему-то попадались только здоровенные грибы, похожие на лопухи, а они не очень вкусные. Ну, и повезло же вам!
   – Да, повезло, – мрачно ответил Антон. – Так повезло, что просто больше и не бывает!

Глава 2
Тени далеких предков

   Этой ночью Леньке не спалось. Часов до трех он проворочался на кровати, но так не смог сомкнуть глаза. Каждый шорох за окном заставлял его вздрагивать. Наконец, он не выдержал и отодвинул занавески на окне.
   Оказалось, что весь сад был залить серым туманом. Он был таким плотным, что казалось, его можно резать ножом. Небо, по-видимому, было чистым, но сквозь густую пелену лишь еле-еле пробивались серебристые лучи невидимой луны.
   Ленька вспомнил, как однажды летом он словно лунатик вышел в сад и долго бродил там, даже не осознавая, что делает. Лишь на следующий день выяснилось, что серебряное кольцо ворожеи Марфы таинственным образом исчезло из железной коробки, что лежала в самом нижнем ящике стола. Проклятый оборотень, воспользовавшись полнолунием и своей дьявольской магией, вызвал его, Леньку, из дома и заставил отнести кольцо аж к самой Москва-реке. Просто чудо, что он не сломал шею, спускаясь с крутого двадцатиметрового обрыва!
   И вот теперь оборотень, быть может, вновь бродит где-то неподалеку…
   Ленька вздрогнул от страха, поплотнее задернул занавески и, бросившись на кровать, натянул одеяло себе на голову. Так в детстве он спасался от многих неприятностей.
   Но на этот раз спасительное одеяло не помогло…
   Леньке стало стыдно из-за своего малодушия. Он вновь встал и стал расхаживать по комнате. Родители спали в другом конце дома, в своей спальне, и вряд ли шаги сына могли их разбудить. Они работали на ферме, и приходили домой лишь под вечер, усталые донельзя.
   «Ну и хорошо, что мама с папой спокойно спят! – сказал себе Ленька. – Им вовсе ни к чему знать о моих проблемах. Очень удачно получилось, что они и вовсе не заметили наши летние приключения! Покойная Мария Ивановна долго убеждала их закопать котлован, и они, слава богу, ее послушались. А вот оборотня родители так и не поверили! И никто в Петровском не поверил. Мы с АРТ по собственной глупости выпустили зверя на свет божий, и мы же его угробили, без помощи взрослых!»
   Но Ленька тут же поправил себя: «Вернее, это мы думали, что угробили зверюгу. А он, оказывается, снова ожил!»
   Ленька аж застонал от ощущения собственного бессилия.
   – А как же мы могли дать такого маху, олухи? – прошептал он, и с силой постучал себя кулаком по лбу. – О чем ты думала, голова садовая? Ведь я считал себя чуть ли не экспертам по всяким там потусторонним явлениям! Прочитал про это чуть не полсотни книжек, и все равно опроволосился. Разве можно было забывать про черепушку оборотня? Наверное, на следующую ночь душа этого зверюги вернулась к кургану и воссоединилась со своим черепом. И оборотень вновь стал призраком! Может, это Васька Бешеный разыскал серебряную цепочку возле Красной поляны? Тогда он еще нам покажет, где раки зимуют!
   Где-то в саду вдруг громко треснула ветка. Ленька сразу же покрылся холодным потом. Он на цыпочках подошел к окну и чуть-чуть отодвинул занавеску. И увидел, как с соседней яблони взлетела какая-то большая птица и тотчас исчезла в тумане.
   – Тьфу, как напугала, ворона проклятая… – в сердцах выругался Ленька. И тут же подумал: «И чего этой вороне не спится? Может, она спокойно дремала на яблоне, а ее спугнул треск сухой ветки? Но на наших яблонях таких веток нет, отец их еще по весне срезал пилой все до единой. А вот в траве кое-где такие ветки до сих пор валяются. На одну из них кто-то только что наступил, и… Наступил?!»
   И тогда Ленька понял, что этой ночью уже ни за что не заснет.
   По опыту он знал: клин надо вышибать другим клином. Скорее всего, все его страхи воображаемые. А это значит, что надо просто взять и выйти из дома с фонарем в руке. А потом уже, обойдя весь сад, и удостоверившись, что никого там нет, можно спокойно вновь ложиться спать.
   Торопливо одеваясь, Ленька бормотал себе под нос:
   – Надо уговорить отца завести собаку… У всех соседей есть, а нас почему-то нет. Неправильно это, нехорошо!
   Собака у семейства Кротицыных однажды уже была – крупная немецкая овчарка по прозвищу Артек. Но год назад мать решила покормить своего любимца свежими сардельками с рынка, и Артек сдох в страшных мучениях. Оказалось, что мясо, из которого были сделаны сардельки, было зараженным! Артек фактически спас своих хозяев, и ни мать, ни отец Леньки до сих пор не могли об этом забыть. И хотя в деревнях было принято держать возле дома собак, никто из Кротицыных пока на эту тему даже не заговаривал. Уж слишком свежо было воспоминание о верном Артеке!
   Но теперь Ленька очень жалел, что у них не было хотя бы обычной дворняги. С оборотнем, конечно бы, не смог справиться даже самый свирепый волкодав, но в случае чего шума поднял бы будь здоров. А теперь иди, разберись, почему хрустнула ветка возле дома. Да еще в таком жутком тумане…
   Ленька на цыпочках прошел через коридор к выходу и, щелкнув задвижкой, осторожно открыл дверь. Одновременно он включил фонарь. Круглый белый луч ударил в серый туман и сразу же в нем увяз. Как ни таращил глаза Ленька, он сумел разглядеть лишь черный контур большой яблони, похожий на скелет великана.
   «Что я делаю, олух? – промелькнуло в голове мальчика. – А вдруг мною уже управляет дьявольский зверь?»
   На всякий случай Ленька тщательно обыскал свои джинсы, рубашку и спортивную куртку. Серебряного кольца нигде не было, и он немного успокоился. Вряд ли он, Ленька, нужен призрачному дьяволу больше древней магической вещицы!
   Ночь была студеной. Чувствовалось, что глубокая осень вот-вот вступит в свои права. А за ней и до зимы рукой подать. Вот на лыжах можно будет погонять!.. И главное, оборотню станет тогда совсем несладко. На снегу-то следы его лап будут хорошо видны, будь он трижды призраком!
   Трясясь всем телом, то ли от сырого тумана, то ли от страха, Ленька медленно пошел по дорожке, ведущей к дальней калитке. Оборотень мог проникнуть в сад только оттуда, поднявшись по крутому обрыву над рекой. Другой дорогой, по деревне, он вряд ли смог пройти незамеченным – соседские собаки мигом бы его учуяли!
   Но калитка оказалась заперта. Вокруг висела пронзительная тишина, и Ленька понемногу успокоился. Тьфу, каким же он стал в последнее время слабонервным!
   И тут что-то рядом вновь хрустнуло, и послышался глухой шум, словно кто-то продирался сквозь ветки деревьев. Ленька взвизгнул и высоко подпрыгнул, словно наступил на змею.
   Но оказалось, что просто на старой «антоновке» с верхней ветки упало большое спелое яблоко. Отдышавшись, Ленька поднял его из травы и впился зубами в сочную, кисловатую мякоть. А потом тихо захихикал.
   Ну вот и разгадка таинственных шорохов! На некоторых осенних яблонях, таких как эта «антоновка», еще продолжали висеть яблоки. Родители не спешили их собирать, давая плодам как следует созреть. Но некоторые яблоки то и дело сами по себе падали на землю, по пути ударясь о нижние ветки. Вот и все!
   – Яблока испугался… – прошептал Ленька и даже взвизгнул от сдавленного смеха. – Идиот!
   Ему стало очень стыдно. Выпрямившись, Ленька выключил фонарь и спокойно обошел весь сад, тихонько посвистывая. Он дошел до гаража и по-хозяйски погладил железные ворота. За ними стояли новенькая «Лада» шестой модели – отец купил ее на прошлой неделе. Обещал, что еще до зимы поучит его, Леньку, водить машину где-нибудь на поле! Блин, да все парни из пятого А попросту помрут от зависти!
   Затем взгляд Леньки упал на сарай, и на притулившееся к нему странное двухэтажное сооружение, гордо именуемое «старой башней». Она была на самом деле старой – ведь прежде там находилась голубятня, в которой отец еще в детстве держал сизых голубей. А год назад отец обил бывшую голубятню досками, и она превратилась в самую настоящую башню – предмет зависти всех петровских мальчишек. Ни у кого из них не было такого клёвого места! К тому же, из окошек второго этажа отрывался удивительный вид на Москва-реку, заливной луг на другом берегу, и на село Знаменки, живописно расположенное на высоких холмах. А в хорошую погоду можно порой даже разглядеть вдали одно из московских высотных зданий. Здорово!
   Леньке вдруг очень захотелось забраться в свою «башню». А почему бы и нет? Заснуть этой ночью он все равно не сможет. А в его «старой башне» отныне есть и свет, и даже телефон. К тому же, недавно соседи подарили ему старенький топчанчик. Так что в случае чего в «старой башне» теперь можно и переночевать.
   От этой мысли у Леньки аж дух захватило. И как он раньше не догадался до такого? Ведь скоро настанут холода, и тогда в «старой башне» при всем желании не переночуешь. Уж чего-чего, а печки там никогда не будет! Значит, надо ловить удачный случай.
   Ленька вновь включил фонарь, подошел к двери в свою «башню» и, согнувшись в три погибели, начал искать под обломком большой доски ключ от висячего замка. Зачем ему понадобился замок на двери, Ленька и сам объяснить не мог. Родителям в «старой башне» делать было нечего, а кто еще туда мог забраться? Воры, что ли? И все равно, покидая свою «башню», Ленька каждый раз аккуратно закрывал дверь на замок. Ну надо, и все!
   Дверь со скрипом открылась. Ленька вошел внутрь и почему-то закрыл дверь изнутри на щеколду. Так почему-то ему было спокойнее.
   Фонарь осветил первый этаж «башни». Мать долгое время вела войну с сыном за это место. Она упрямо пыталась прятать там всякую рухлядь типа старых пальто, курток, рваных джинсов и прочих тряпок, которых ей почему-то было жаль выбрасывать. Но Ленька, так же упрямо переносил это хламье в большой сарай. Там хозяйничал отец, который терпеть не мог беспорядка. Он молча переносил материнское хламье назад, в домашнюю кладовку. «Тряпичная война» длилась несколько месяцев и закончилась безоговорочной победой Леньки. Отныне на первом этаже «башни» стоял его любимый велосипед, а также лыжи и клюшки, с десяток неработающих радиоприемников и телевизоров, подобранных на деревенской свалке, старый отцовский магнитофон весом в целый пуд, удочки, хоккейные коньки и много других полезных вещей.
   Ленька некоторое время любовно оглядывал при свете фонаря свои сокровища, а затем подошел к приставной лестнице и, поднявшись на несколько ступенек, откинул крышку люка. Забравшись на второй этаж, он тотчас положил крышку на место. В прошлом году он однажды забыл это сделать, а потом едва не переломал ноги, по-рассеяности упав в раскрытый люк.
   Ленька нащупал рукой выключатель на стене и хотел включить свет, но потом передумал. Через два небольших окошка в комнату лился тусклый серый свет, который лишь слегка рассеивал мглу. Ну и отлично, так даже романтичнее! Горящая лампа только бы испортила весь кайф.
   Он уселся на кушетке, но вскоре вновь встал и подошел к полкам с книгами. Их корешки были едва различимы во мгле, и Ленька любовно провел по ним пальцами. Может, почитать сейчас что-нибудь покруче? Например, рассказ Говарда Лавкрафта «Ужасы старого кладбища».
   Ленька извлек увесистый дом в глянцевой обложке. И только осветив книгу фонарем, понял свою ошибку. Это была книга короля «страшилок» Стивена Кинга. И называлась она «Туман». Туман?!
   Мальчик вздрогнул и взглянул в окошко, смотрящее в сторону сада. Туман на улице стал еще гуще. Казалось, что весь мир залит молоком.
   Туман…
   Облизав внезапно пересохшие губы. Ленька открыл книгу на первой же попавшей странице и при тусклом свете фонаре прочитал сдавленным голосом:
   «Языки тумана, белые и прозрачные, словно взвешенное в воздухе кружево, поползли внутрь вместе с холодным воздухом.
   Из тумана появились новые ползущие щупальца, сначала дюжина, потом целый лес. Большинство из них – маленькие, но несколько было просто гигантских, толщиной, может быть, с облепленное мхом дерево, что еще утром лежало поперек дороги у нашего участка, с карамельно-розовыми присосками величиной с крышку люка. Одно такое огромное щупальце с грохотом ударилось о бетон платформы и поползло в нашу сторону, словно слепой червь…»
   Ленька почувствовал, как у него мурашки пробежали по спине. Классно! До чего здорово читать здесь, в «Старой башне» такую жуть, и при этом чувствовать себя в полной безопасности. Это в сто раз лучше, чем бродить по лесу, выискивая следы проклятого оборотня. Тот старик возле автобусной остановки очень здорово все это назвал: тихая охота. Только вот кто за кем охотился в этой «тихой охоте» – ребята за оборотнем, или он за нами, это еще вопрос. Нет уж, «страшилки» в реальной жизни никому не нужны, лучше уж про них читать в книжках…
   Ленька хотел было поставить томик Стивена Кинга на полку, но вдруг взглянул в сторону окна и оцепенел от ужаса.
   Туман почему-то изменил свой цвет и стал из молочного темно-серым. Но это темнота была полупрозрачной, словно вода в реке поздней осенью. Отсюда, со второго этажа «старой башни» были отчетливо видны кроны яблонь. Ветер раскачивал их ветви, и листва вдруг разом начала осыпаться. В воздухе закружились облака листьев. Ленька отчетливо ощутил острый терпкий запах – так обычно пахнет опавшая листва, тронутая первыми заморозками.
   Внезапно из земли вверх стала подниматься длинная черная полоса… нет, длинная черная ограда. Она достигла высоты метра в два, а потом начала медленно расходиться в разные стороны. Из образовавшегося темного туннеля запахло тленом и смертью.
   Ноги Леньки затряслись. Вытаращенными глазами он глядел на фантастическое зрелище, и не мог ни отвести голову в сторону, ни даже мигнуть. Казалось, что он просто окаменел.
   Но самым страшным было то, что Ленька знал о том, что последует в дальнейшем! Года два назад мать в порыве откровенности призналась, что несколько раз в жизни видела один и тот же страшный сон.
   Оказалось, что это был не сон…
   Черные стены узкого коридора начали таять, становиться прозрачными. И тогда Ленька увидел, как из глубин земли на поверхность начинает выплывать вереница темно-серых фигур, одетых в просторные одеяния с широкими капюшонами. Головы и плечи странных людей были опущены, руки безжизненно свисали, словно плети. Фигуры не шли по земле, а плыли в нескольких сантиметрах над ней, и в то же время заметно передвигали ногами.
   Призрачные люди следовали вдоль узкого коридора до конца сада, а затем вновь уходили в землю. Все это напоминало прогулку каторжников, которых раз в день выводят из темных камер во двор тюрьмы.
   Внезапно одна из согбенных фигур подняла голову и медленно повернула ее к «старой башне». Ленька со сдавленным воплем отшатнулся от окна. Он мог поклясться, что покойница смотрела в его сторону!
   Покойница?! Да, без сомнения, эта фигура принадлежала мертвой женщине. Она с заметным трудом вышла из колонны других мертвецов и встала в сторонке, раскачиваясь из стороны в сторону. А потом стала медленно поднимать правую руку, продолжая глядеть в сторону «старой башни».
   Ленька отдал бы сейчас все на свете, чтобы обрести способность двигаться. Он был готов трусливо залезть под кушетку, лишь бы только не видеть этого ужаса. Но тело словно бы оцепенело и не желало его слушаться.
   Покойница подняла правую руку над головой, а потом согнула ее локте, и вновь распрямила. А затем повторила это еще раз, и еще, и еще…
   Ленька не сразу сообразил, в чем тут дело. Конечно же, покойница приглашающе машет ему рукой!
   – Господи, спаси… – еле слышно прошептал Ленька заледеневшими губами. – Я не хочу умирать, не хочу!
   Так продолжалось несколько минут, которые показались бедному Леньке целой вечностью. Наконец, покойница опустила руку, словно поняв, что Ленька не последует ее приглашению. И тогда она медленно поплыла в сторону «старой башни».
   Волосы на голове Леньки зашевелились. Он понял, что сейчас начнется самое жуткое.
   Вскоре призрачная фигура исчезла из вида. Ленька облегченно вздохнул, но тут снизу донесся тихий стук. А потом дверь на первом этаже «башни» заскрипела раз, другой, третий, словно ее пытались открыть снаружи.
   Такого ужаса Ленька не испытывал еще ни разу в жизни – даже ночью на кладбище, когда он вместе с друзьями увидел оборотня рядом с открытым гробом Марьи Ивановны. Тогда он, по крайней мере был не один, рядом находились верные друзья. И на его пальце тускло светилось кольцо, которого оборотень очень опасался.
   А что он мог сделать сейчас? Только стоять в полном оцепенении и надеяться, что щеколда выдержит. Даже бежать ему сейчас ну совершенно некуда!
   Но щеколда выдержала. Силы у призрачной фигуры, по-видимому, были невелики, и вскоре покойница прекратила свои попытки войти в «старую башню». Спустя несколько минут она вернулась к бесконечной череде бредущих во мгле фигур. Но прежде, чем присоединиться к свои собратьям по загробному миру, покойница повернулась в сторону реки и медленно вытянула вперед правую руку. Почему-то она была очень короткой, словно у ребенка, и светлой, почти белой. Ленька каким-то неведомым чувством понял, что покойница сейчас улыбается, и на его душе вдруг стало спокойно и хорошо, словно он сейчас лежал в своей кровати, и мама ласково гладила его по голове, приговаривая: «Ну, вставай же, сынок! Посмотри, какой сегодня чудесный день!»
   Но затем покойница опустила правую, светлую руку и медленно повернулась к Леньке спиной. А потом подняла левую руку, и та стала вытягиваться и наливаться черным, жутким светом.
   Ленька ощутил непередаваемый ужас. Он попытался проследить направление, куда указывала рука, но увидел лишь то, что она чуть ли не касалась ветви большой яблони.
   А потом покойница опустила руку и, низко склонив голову, присоединилась к череде бредущих во тьме призрачных фигур.
   Прошло еще несколько минут, и обе мглистые стены сначала почернели, а затем начали вновь опускаться. И вместе с ними начала уходить в землю и бесконечная череда покойников.
   Едва они исчезли, как где-то неподалеку протяжно запел петух. Ленька вздрогнул всем телом и провел по лицу руками, стряхивая с себя оцепенение. А когда он вновь взглянул в окошко, то увидел где-то вдали розовую полоску света.
   Ночь уходила, нехотя уступая рассвету.

Глава 3
Два урока

   Ленька не помнил, как добрался до кровати. Когда мама пришла его будить, он только тихо простонал, не открывая глаз:
   – Мам… я, наверное, заболел… Весь горю!
   Анна Леонидовна, высокая статная женщина с волевым лицом и строгими серыми глазами, только на вид казалась суровой и непреклонной. На самом же деле она была очень доброй, и потому Ленька порой попросту вил из нее веревки. Он был единственным ребенком в семье Кротицыных, да к тому же мать родила его вопреки запрету врачей, опасавшихся за ее здоровье.
   Анна Леонидовна немедленно пощупала лоб сына.
   – Тьфу, да ты не горишь, а леденеешь! – с тревогой воскликнула она. – И где же ты так ухитрился продрогнуть? Надо немедленно выпить горячего чаю с медом или малиной, тогда согреешься!
   Ленька простонал голосом умирающего:
   – Как же я согреюсь, мам, если мне надо вставать и идти в школу?
   И он сделал вид, что пытается встать. Анна Леонидовна, естественно, запротестовала:
   – Что надумал – идти в школу! Нет уж, ты сегодня весь день лежи в кровати. Если хочешь, читай свои книжки сколько влезет, но о своей школе даже и не думать не смей!
   Ленька скорчил трагическую мину, а на самом деле внутренне захихикал. В прежние годы, когда он был еще малышом, то действовал в подобных ситуациях ну просто очень глупо. Кричал, что не хочет идти в школу, зарывался с головой под одеяло, засовывал градусник в стакан с чаем, изображал приступ тропической лихорадки, ну и так далее. Мама быстро разгадала все его фокусы, и потому еще год назад Ленька решил сменить тактику боевых действий. Если он по какой-либо причине не хотел идти в школу, а уважительных причин для этого ну никак не находилось, то он разыгрывал спектакль под названием: «Умирающий сын из последних сил ползет в школу, чтобы успеть написать контрольную по геометрии, а потом с чистой совестью испустить дух».
   Как ни странно, Анна Леонидовна безотказно попадалась в эту нехитрую ловушку. Как многие женщины, она любила в любой ситуации настоять на своем, и точка! Если сын не хотел идти в школу, то она буквально силой вытягивала его из теплой постели. Но если Ленька напротив, рвался туда, словно на бесплатную дегустацию мороженого, то из инстинктивного чувства противоречия мама опять же силой натягивала на него одеяло. Вот и вся Ленькина наука побеждать!
   – Мам, но сегодня мы, вроде бы, пишем контрольную по алгебре! – простонал Ленька. – И географичка обещала меня вызвать…
   – Ничего, в следующий раз напишешь свою контрольную, – возразила Анна Леонидовна. – Прошла только половина первой четверти, еще десять раз по всем предметам успеешь получить отметки. А сегодня надо отлежаться, понял? Небось, простыл вчера в лесу. И что за черт тебя дернул за этими дурацкими опятами?
   Анна Леонидовна напоила Леньку чаем с медом, поцеловала в лоб и поспешила на ферму. Отец ушел еще до рассвета – он уже третий день вместе с механиками чинил свой трактор.
   Ленька остался один. В прежние дни он бы радостно потер руки, а затем взял бы пакет с бутербродами, термос с кофе и полез бы в «старую башню». Но сейчас одна мысль об этом привела его в трепет.
   Он пытался заснуть, но не смог. Перед глазами то и дело всплывала фигура покойницы, указывающая длинной черной рукой куда-то вдаль. И Ленька вновь и вновь ощущал приступы дикого ужаса.
   Дверь в его комнату вдруг скрипнула и начала медленно открываться. Ленька со сдавленным криком вскочил с кровати. Вытаращенными глазами он смотрел на дверь. «Ну вот, мертвецы до меня и добрались, пока я один в пустом доме», – промелькнуло в его голове.
   В комнату протиснулся пушистый кот Трофим. Он подошел к Леньке и, урча, начал тереться головой о его ноги.
   – Тьфу на тебя, черт полосатый, – сердито буркнул Ленька. – Напугал до смерти!
   Оставаться одному в доме ему решительно расхотелось. Ленька посмотрел на настенные часы и вдруг понял, что если очень постарается, то еще успеет в школу. Лихорадочно натягивая штаны, он с кривой усмешкой пробормотал:
   – Кажется, я придумал новый спектакль: «Ленька-Книгочей идет в школу, чтобы немного отдохнуть и поразвлечься после встречи с покойниками на старом кладбище». И это после того, как мама разрешила мне весь день проваляться в кровати! Просто кошмар… Такая трагедия никакому Шекспиру не могла бы прийти в его лысую английскую голову!
 
   В школу Ленька успел. Но уроки по алгебре, английскому языку и особенно физкультуре плохо приспособлены для культурного отдыха. Ленька маялся. Едва усаживаясь на парту, он сразу же начинал дремать. Сидевшая рядом толстушка Зоя Саблина то и дело возмущенно толкала его локтем в бок и злобно шипела: «Не спи, замерзнешь!»
   И Ленька не спал, а сидел, опершись на правую руку, и делал вид, что напряженно о чем-то размышляет. Эту позу он подсмотрел у статуи «Мыслителя» знаменитого скульптора Родена, и не без успеха использовал в трудные минуты школьной жизни. Некоторые учителя наивно полагали, что мальчик настолько погружен в изучаемую дисциплину, что его просто грешно отвлекать банальными вызовами к доске.
   Но в этот день Леньке решительно не везло. Почему-то все учителя дружно решили выяснить знания ученика Л.Кротицына.
   Знания были, вообще-то неплохие, но вот язык у Леньки едва шевелился, а голова плохо соображала. Он только-только открывал рот для ответа, а очередной учитель уже сажал его на место, сокрушенно покачивая головой и ставя какую-то отметку в журнале. И можно было без труда догадаться, что это за отметка.
   Но труднее всего Леньке пришлось на уроке физкультуры. С учителем Георгием Васильевичем отношения у него не складывались еще с первого класса. А сегодня ученик Л.Кротицын к тому же забыл спортивную форму, что приравнивалось чуть ли не к преступлению. Георгий Васильевич часто любил повторять стишки собственного сочинения: «Спортсменом можешь ты не быть, но кеды в школу взять обязан!» Как назло кеды, или точнее кроссовки, Ленька сегодня забыл дома. И потому пришел на школьный стадион как был, в брюках, пиджаке и черных ботинках.
   Оказалось, что сегодня мальчикам предстояло пробежать дистанцию аж в целый километр, а девочкам – в пятьсот метров. Георгий Васильевич, демонстративно игнорируя Леньку, выстроил на стартовой полосе мальчиков и, взглянув секундомер, махнул рукой. Ребята помчались вперед, словно лошади, поднимая над гаревой дорожкой облако серой пыли.
   Ленька с облегчением вздохнул и, присев на скамейку, немедленно задремал. Но вскоре оказался на ногах, как оказалось, с помощью учителя.
   – Так, – сказал Георгий Васильевич, недобро сощурив глаза.
   – Будем зачет по бегу получать, или как?
   – Будем, – кивнул Ленька. – Только в следующий раз. Понимаете, я совершенно случайно забыл сегодня свою спортивную форму!