Сухинов Сергей. Смерть Галахада (Война сказок - 1)

   - Не знаю. Но прошу вас так же с миром и уйти. И учтите: больше у вас подобный фокус не пройдет. Я уже сделал по радио заявление главному шефу насчет некоего мистера Вермеера и его шайки, которая пытается монополизировать продажу рыбы на нижние этажи и давит частную инициативу свободных граждан Дома. Кстати, с главным шефом полиции мы учились некогда в одном классе, пока он, ясно, не пошел наверх. Есть еще вопросы?
   - Есть, - зло процедил черноволосый и полез обратно в салон. - Вам никогда не приходилось видеть рыбу-пилу?
   Из-под кормы его катера вдруг выдвинулся пилообразный металлический бивень. Положение было критическим, и казалось, мистер Бредхоу изрядно растерялся. Но в этот момент как пружина вскочил на ноги Денни и, наставив на "гостей" слегка жужжащее допотопное видео, срывающимся от волнения голосом закричал:
   - А вам приходилось когда-нибудь сниматься для полицейского информатория, мистер пират? Учтите: передача идет напрямую и вас уже засек некий сержант Формантай!
   На пиратском катере некоторое время царило молчание. Потом черноволосый нехотя сплюнул за борт и, не сводя тяжелого взгляда с Денни, решительно захлопнул прозрачный колпак. Эмми показалось, что его съежившиеся было спутники с облегчением переглянулись.
   Через минуту океан опять был пустынен и чист, только на горизонте белой метелью носились над водой чайки. Отец Денни шумно вздохнул, вытер рукавом пот с лица и уселся на лоснящуюся под лучами солнца поверхность катера.
   - Ты молодец, сынок! - крикнул он взволнованным голосом. - Но ведь, насколько я помню, у этой модели нет канала связи с информаторием, не правда ли? - И он хитро подмигнул приободрившимся детям.
   - И никакого другого тоже нет, отец, - расплывшись от удовольствия, отрапортовал Денни. - Это самый примитивный видеомагнитофон. Годится для съемки семейных торжеств при умеренном освещении.
   Все дружно рассмеялись.
   - Смех смехом, но нам все-таки нужно держаться настороже. Не думаю, что они объявят нам войну - мы для них слишком мелкая рыбешка, но все же придется, Денни, купить инфрасирену. Жаль, мы с матерью хотели расплатиться за холодильник, но ничего не поделаешь... - Мистер Бредхоу помолчал, потирая небритую щеку, потом внимательно посмотрел снизу вверх на Эмми: - Вот так-то, девочка...
   Мистер Крайнов, "разведчик" одной из лучших в стране школ вундеркиндов, непринужденно сидел в особом кресле для гостей, напоминавшем перламутровую раковину, и с видом знатока потягивал кофе из крошечной полупрозрачной чашки. Ему было скучно. Везде, в каждом Доме, было одно и то же. И безвкусные стандартные кресла, и дурно сваренный кофе, и завлекающий взгляд молодящейся хозяйки, одетой со вкусом попугая. Нет, никакие деньги не заставят его переехать с материка в такую глухую провинцию!
   - Удивительный кофе, - сказал он, прищуривая глаза. - Миссис Карлейн, вы просто волшебница! Такой нектар я пил дважды... У турецкого султана и, кажется, у одного бразильского набоба, сделавшего на кофе тридцать миллионов. Вы меня покорили, миссис Карлейн! О, я просто завидую вам, уважаемый мистер Карлейн!
   И он замолчал с чувством выполненного долга. Родители Эмми так и расплылись от удовольствия и сразу же почувствовали себя непринужденнее.
   - А что, у турецкого султана тоже есть дети-вундеркинды? - спросила Джейн, сияя.
   - Нет. Но... Он бы хотел, чтобы были.
   - Кстати, а почему у вас такая странная фамилия? - выложил Фрэнк давно подготовленный вопрос. - Вы, наверное, потомок какого-нибудь русского князя?
   Мистер Крайнов поморщился. В подобных мелких деловых разговорах он готов был удовлетвориться простым титулом графа.
   - Вы угадали, - проникновенно сказал он, прижимая руку к сердцу в знак благодарности. - Правда, вы понимаете, сейчас мой титул чисто номинален... И, решив, что со светской частью можно покончить, он продолжал уже деловым тоном: - Так что вы можете предложить нашей фирме?
   Фрэнк рассказывал долго и путано, пытаясь быть объективным, то и дело переходя на восторженный тон. Он показывал гостю множество бумаг с заключениями экзаменационных комиссий, красочные дипломы победителя школьных олимпиад, табели успеваемости.
   Крайнов тщательно просматривал документы, делал кое-какие выписки и время от времени вставлял наводящие вопросы.
   - Та-а-ак... - сказал он наконец удовлетворенно. - Благодарю вас, мистер Карлейн. А что можете добавить вы, миссис?
   Монолог Джейн состоял сплошь из восклицаний и междометий, но концовка, явно заученная с чьей-то подсказки, была наполнена государственными заботами о подрастающем поколении.
   - Благодарю вас, миссис, - благожелательно сказал Крайнов. Он уже сделал все необходимые для себя выводы о характере и умственном развитии супругов и мог открывать карты. - А теперь я вас немного удивлю, - почти грустным голосом сказал он. - Все это мы уже давно знаем: и об удивительных способностях девочки, и о ее жизни, и даже кое-что о ее мечтах. Откуда? О, это секрет фирмы! Хороши бы мы были, если бы только сидели и ждали, когда нас позовут. Естественно, некоторую информацию мы получаем из школ... Увы - больше ничего об этом я не могу вам рассказать. Зато я хочу поставить вас в известность о заключении наших экспертов. Они считают практически единодушно, что ваша дочь Эмми - девочка с выдающимися задатками, причем как в естественнонаучной, так и в гуманитарной областях. По нашей оценке - плюс 16 и плюс 11 баллов соответственно по двадцатибалльной системе Мейсона. Безусловно, она может заниматься в одной из наших школ-интернатов. (Родители Эмми засияли.) Вы, наверное, немного знакомы с системой подготовки и воспитания талантов в нашей стране, уважаемые миссис и мистер Карлейн. Талант, а тем более гений - это двигатель общественного и технического прогресса, который пользуется большими привилегиями, но и способен на огромную отдачу. Еще лет тридцать назад у нас практически не было поставленных на научную основу школ для вундеркиндов. И знаете ли вы, сколько неокрепших дарований "сгорало", не выдержав груза своей исключительности? Одно время считалось, что это чуть ли не естественно, что лишь настоящие таланты проходят без потерь суровые испытания жизнью. На наш взгляд, это было крайне ошибочное мнение. Талант - это всегда талант, но одни, как Джек Лондон или Горький, крепли в суровой борьбе с жизнью, а другие способны творить только при благожелательной поддержке, при определенном избытке материальных благ и особом микроклимате. Конечно, необходимо и умело развивать у юных дарований чувство ответственности за свой талант и более или менее готовить к встрече с реальной жизнью, которая не всегда походит на оранжерею. Вот из подобных намерений и была создана наша фирма... Кое-кто в парламенте уже рассматривает нас как одну из важных движущих сил нашего общества как в сфере экономики, так и идеологии. Действительно, число наших воспитанников достигло уже тридцати тысяч, а это сила!
   Мистер Крайнов замолчал и пытливо посмотрел на супругов Карлейн. Фрэнк явно преисполнился чувством своей особой заслуги перед родиной, а эта дура Джейн обрадовалась, что спихнет наконец с рук строптивую дочку, и ждала только момента, дабы пролить соответствующие для прощания слезы. Идиоты!
   - Но есть два обстоятельства, которые нас несколько смущают, - резко продолжил Крайнов. - Во-первых, это уникальная разносторонность Эмми. Обычно в физико-математическую школу мы берем детей с восьми лет, а в гуманитарную только с двенадцати. Причем, развивая один дар девочки, мы, безусловно, загубим другой, ибо выпускаем специалистов, а не разносторонних дилетантов. Как быть в этом случае?
   - В конце концов, это не так важно, - нерешительно сказала Джейн. Давно подготовленные слезы неожиданно наполнили ее глаза, но, подумав, она решила, что это даже к месту. - Литературу Эмми все равно будет любить, как любят все образованные люди. Но мне хотелось бы, чтобы у нее была менее беспокойная профессия. Не правда ли, Фрэнк?
   - Здесь не все так просто, - покачал головой мистер Крайнов. - Личность-то девочки, как ни странно, уже сформировалась, пусть еще только в зародыше... Но еще более сложен второй вопрос. Видите ли... Как бы это вам сказать... Словом, у вашей дочки отмечена явно выраженная антисоциальность. Двенадцать баллов по нашей шкале.
   Фрэнк и его жена от неожиданности даже вздрогнули. Потом Фрэнк тихо переспросил:
   - Я вас не совсем понял... Что вы сказали, мистер Крайнов?
   - У Эмми отмечена ярко выраженная антисоциальность, - жестко повторил "разведчик". - Конечно, вы скажете, что она еще дитя, что и зрелые люди порой меняются, но все это не так просто. Кто-то посадил в душу девочки семена, которые дадут плохие всходы. Да, плохие всходы, миссис и мистер Карлейн! Ей уже сейчас не нравится общество, в котором она живет, и люди, с которыми она общается. Не случайно она ищет друзей среди людей не своего круга, а в низших плебейских прослойках. Знаете ли вы, что она уже не раз путешествовала на нижние этажи Дома и даже заимела там друзей среди чернорабочих? А разве пустяки то, что она вызывающе ведет себя в школе, не считается с авторитетом педагогов, открыто выступает против системы воспитания, разработанной нашими лучшими учеными? Что вынужденные строгости школьной системы, включающие в себя определенные элементы... э-э... физического воздействия на непослушных учеников, она называет дикарской системой страха и насилия? Что в традиционном сочинении на тему "Кем ты хочешь стать?" она развивала, пусть и на детском, наивном уровне, идеи, которые, без сомнения, можно назвать антисоциальными? Это не мелочи, не детские шалости, ведь Эмми отнюдь не простая девочка: у нее уже есть характер и у нее есть огромные возможности... Только куда она их направит, миссис и мистер Карлейн? Так ли просто переучить ее, семилетнюю крошку, которая уже знает больше, чем мы с вами?
   Фрэнк и Джейн ошеломленно молчали. Потом Фрэнк вскричал:
   - Это все твоя мать, Джейн, эта сумасшедшая старуха, для которой нет ничего святого! Конечно, именно она заморочила голову несчастной девочке!
   - К сожалению, вы правы, - согласился мистер Крайнов. - У вашей матери, миссис Карлейн, весьма странный образ мыслей. Из-за этого она и вынуждена была оставить университет в свое время. Но дело не только в ней. Книги... Вы знаете, какие книги читает ваша дочь? В ее возрасте все читают комиксы и сказки, а что читает она?
   Фрэнк втянул голову в плечи под жестким взглядом жены.
   - Но в этих комиксах сплошной секс и насилие... Я не решался давать их девочке, когда она была еще крошкой, а потом... А потом она и сама не захотела.
   - В этом и есть ваша основная ошибка, - кивнул "разведчик". - И еще в том, что Эмми наверняка очень мало смотрит программы видео для детей. А ведь наша великая культура, словно - кровь, струится по каналам видео. Ваша же дочь, как нам известно, предпочитала читать классиков, особенно русских. Бог знает, что она там поняла, но совершенно ясно, что такое чтение не пошло ей на пользу. Ну кому, скажите, нужен сейчас Чехов или Лев Толстой? Кто собирается готовиться с их помощью к борьбе за место под солнцем в нашем сложном, но прекрасном мире? Еще прошу вас понять, что мы ничего не имеем против вашей дочери, она нам очень нравится своей одаренностью, но ей не семь лет, нет, далеко не семь! От вас, миссис и мистер Карлейн, теперь во многом зависит, каким будет будущее Эмми... Кто знает, может быть, года через два мы еще вернемся к этому разговору?..
   Замок, сырой и мрачный, с развалинами сторожевых башен и скелетом, подвешенным около подвесного моста через ров, наводил тоску. Эмми лежала на животе, поджав губы, и ожидала, когда начнется бал и узкие, словно бойницы, окна замка озарятся трепетным блеском свечей, а быстро кружащиеся тени от невидимых танцующих пар замелькают на площадных каменных плитах. О, как Дикки завыл вчера вечером, когда узнал, что Машина Сказок больше никогда не покажет ни отвратительных злобных колдуний, ни шабаша ведьм на Лысой горе, ни огнедышащих драконов, пожирающих, словно конфеты, юных красавиц! Конечно, сегодня он непременно донесет об этом матери... Ну и пусть!
   Эмми с ожесточением стала соскребать с сырых стен замка "таинственный" плющ, от которого ей никак не удавалось избавиться, - он входил в стандартные процедуры, как и сочившиеся влагой развалины старой часовни и призрачный диск луны, то и дело закрываемый рваными тучами. Видите ли, без них замок не замок... Интересно, какой же это взрослый решил, что детям будет скучно играть без маленьких привидений и мертвецов, без колдунов, людоедов и другой нечисти! Так хочется свежего ветра и солнца и чтобы рядом были веселые и хорошие люди...
   Не выдержав, Эмми заплакала, уткнувшись лицом в пушистые ворсинки ковра. Все кончено... Никогда она не сможет тайно кататься по этажам и ездить к Денни и его отцу, никогда, никогда ее не пустят в музей Человека, и она даже не сможет проститься с бедной Евой, когда та начнет слабеть от морозов и голода!.. Откуда-то родители узнали сразу обо всем, чем жила Эмми, и теперь намерены не спускать с нее глаз. А какой тяжелый разговор был вчера в кабинете директора школы... Да, ей дадут шанс исправиться, переведут в другой класс или даже в другую школу, но она должна научиться хорошо себя вести, не выделяться, не прекословить учителям и не ссориться с другими детьми, иначе ее будущее будет незавидным. "Нужно уметь находить со всеми контакты и быть более гибкой, девочка, - увещевал ее мистер Кроннер. - Ты живешь в великой стране, среди прекрасных людей, цени же это! Все дети в мире завидуют тебе. Будь умницей, будь умницей..." "
   Что я им сделала? За что они меня так не любят? И Дикки, и мама... И даже отец - запер меня на всю субботу в комнате и не взял вместе с Дикки в Луна-парк... Если бы сейчас хоть на минуту увидеть бабушку, уткнуться в ее теплые, пахнущие пирогами ладони, насколько было бы легче!"
   Эмми еще раз вздохнула и стала тоскливо размышлять, чем бы заняться. Можно было просидеть перед замком целый день и насмотреться на пышные рыцарские турниры, на отважного Ланселота, с легкостью побеждающего великанов, и на забавного враля сэра Кея. А еще можно было пойти и повозиться с компьютером или поучиться у Информа... Но ничего этого ей не хотелось. Если бы у нее была хоть пушистая собачонка или белый задиристый котенок! Нет, у нее осталась только Машина Сказок, умеющая делать бездушных кукол, механически выполняющих заданную программу...
   Тут Эмми пришла в голову неожиданная мысль, и она нерешительно подошла к Информу. А нельзя ли сделать кукол более самостоятельными, усложнить программу настолько, чтобы они немного походили на мыслящих существ? Все еще колеблясь, она набрала шифр вызова и, увидев на экране приветливое лицо худого юноши в старомодных очках, смущенно пробормотала:
   - Уважаемый мистер, нельзя ли мне получить сведения... То есть я хочу узнать: как составлять программы для андроидов, ну хотя бы таких, как Питер Пэн в парке Диснейлэнд?
   Родители вернулись домой только к вечеру, веселые и возбужденные, то и дело покатывающиеся от смеха при воспоминании о разных забавных эпизодах поездки в Луна-парк.
   Эмми молча собрала разбросанные по полу десятки листов новой программы и ушла, не оборачиваясь, в свою комнату.
   - Какова? - сразу же разозлилась Джейн. - Фрэнк, ты только посмотри на свою любимую дочь! Ноль внимания к нам, словно мы и не родители, а кухонные автоматы...
   - Зато она, кажется, взялась за полезное дело, - возразил Фрэнк, у которого была не совсем спокойна совесть. - Мы слишком уж ударились в крайность, так сурово взяв девочку в оборот.
   - Ничего не сурово. Тебе мало неприятного разговора в Бюро Социального Здоровья? Ах, если бы я знала, чем закончится визит этого хитреца Крайнова... Может быть, ты хочешь, чтобы нас сочли бездарными родителями и спустили на минус пятнадцать? Дикки, немедленно перестань крутить ручки видео!
   Дикки сразу же завопил дурным голосом, так что Джейн тут же пришлось просить прощения и утешать свое чадо. Фрэнк, решивший ни во что не вмешиваться, с достоинством удалился в свой кабинет. Вечером он попытался восстановить мир в доме, устроив роскошный фейерверк в видеоокне, так что даже Джейн от восторга захлопала в ладоши. Эмми из вежливости досмотрела все до конца, а потом пожелала родителям спокойной ночи и ушла спать раньше обычного.
   Следующий день ничего не прояснил. Фрэнк демонстративно заперся в кабинете, увлекшись ремонтом переносного видео, а Джейн с Дикки отправились в гости и возвратились только поздно вечером, усталые и раздраженные. А в понедельник... Ну что хорошего можно ожидать от понедельника? Эмми пришла из школы с глазами, полными слез, и, даже не прикоснувшись к обеду, который подкатил к ней заботливый Бонни, сразу же взялась за программу.
   Так прошла неделя, и наконец Джейн забеспокоилась.
   - Завтра я поведу Эмми к врачу, - заявила она за ужином. - Фрэнк, позвони мистеру Кроннеру - мне с утра будет некогда - и предупреди, что девочка больна.
   - Я не больна, - сказала Эмми, без удовольствия допивая виноградный сок. Просто я работаю над очень интересной программой и не хочу отвлекаться ни на что постороннее.
   - Мы с отцом - это не что-то постороннее! Если уж действительно правда, что ты взрослее, чем кажешься, то позволь с тобой поговорить серьезно... Дикки, иди к себе в комнату и занимайся математикой. И не спорь, малыш... Эмми, ты обещала, кажется, изменить свое поведение?
   - Да, обещала... А что мне оставалось делать? Вы отняли у меня все, что я любила... и я не плачу-у-у...
   - Не хнычь, - вмешался Фрэнк. - Лучше объясни: ты подружилась с кем-нибудь из девочек в вашем классе?
   - Да, - тихо сказала Эмми, опустив голову.
   - Почему же ты тогда не ходишь к подругам в гости?
   - Я хотела... Но их родители не пустили меня и запретили девочкам дружить со мной.
   - Это еще почему? Ты что-то сочиняешь, дочка!
   - Нет, это правда, - грустно сказала Эмми. - Они откуда-то узнали, что меня взяли на учет в Бюро Социального Здоровья. Одна мама так и сказала: "Я не хочу, чтобы эта девчонка заражала моих детей болезнью непослушания".
   - Но откуда они узнали? Ведь это же строго сохраняемая тайна! Джейн, это ты?
   - Что ты, Фрэнк, - густо покраснела Джейн. - Как ты мог подумать... Это же моя дочь!
   - Значит, постарался мистер Крайнов... Или, скорее, Кроннер... Ох, мерзавцы!
   - Фрэнк! Веди себя прилично при детях!
   - Это ты лучше вела бы себя приличнее. Разве не ты подняла шум насчет школы вундеркиндов? И не ты советовала мне поговорить с Кроннером? Нет, Эмми, так больше жить нельзя. На следующей неделе мы переведем тебя в другую школу, пусть даже на этаж ниже, - ничего страшного, переживем...
   - Не поможет, папа, - спокойно сказала Эмми. - У Кроннера все директора школ знакомые.
   - И за что он тебя так не любит? Ты чем-то его оскорбила? - возмутилась Джейн.
   - Не знаю... Я, правда, выиграла математическую олимпиаду - помнишь, ту, в прошлом году? Мне старшие ребята потом говорили, что сын Кроннера не получил из-за этого дополнительных баллов... А ведь он кончал школу. Знаете, отец Денни мне как-то сказал: люди не любят, когда на дороге жизни их обгоняют на полкорпуса. Я тогда не поняла, что он хотел сказать, а теперь, кажется, дошло... Можно, я пойду к себе, а?
   Когда Эмми ушла, Джейн сказала мужу с испугом:
   - Фрэнк, и это семилетняя девочка!.. Мне просто страшно стало, когда она начала нас учить... А что же будет года через три? Нет, я скоро просто сойду с ума. Ну чем, ну чем я разгневала Бога? - И она разрыдалась, умоляюще смотря на мужа расширенными водянистыми глазами.
   - Я, пожалуй, все-таки куплю ей собаку, - задумчиво сказал Фрэнк, растирая одеревеневшее лицо ладонями. - Правда, за нее берут бешеный налог... Но ничего не поделаешь, Джейн, надо же нам как-то нести свой крест!
   На следующий вечер программа "Галахад" впервые заработала. Сначала было все как обычно - десятиминутный шорох и треск под кожухом Ящика Пандоры, веселый танец разноцветных огоньков на контрольном экране пульта и мерное журчание воды в охладителе. Но Эмми почему-то охватило какое-то волнующее предчувствие. Неужели вместо полуразвалившихся кусков биомассы она наконец увидит легендарного доброго и мужественного человечка, который может стать ее верным другом?..
   Когда лиловое облако опало, девочка дрожащими руками подняла кожух и чуть не вскрикнула - прямо на полу она увидела всадника на красивой серой лошади.
   Ростом Галахад был не более фута, его белокурые волосы чуть вздрагивали от дыхания девочки, синие горящие глаза с восхищением смотрели на нее. Эмми даже захлопала в ладоши от радости. Все получилось точно таким, как на картинках к последнему изданию романа Томаса Мэлори, - и ладная тонкая фигурка рыцаря, и блестящие латы, и белый плащ за спиной. А главное - лицо, милое, мужественное и волевое.
   - Прекрасная дама, - звонко сказал Галахад, - не бойтесь меня. Мое имя Галахад, я сын славнейшего на свете рыцаря сэра Ланселота и прекрасной Элейны, дочери короля Пелеса. А как ваше имя? Прекрасным своим лицом вы похожи на дочь какого-нибудь великана или волшебника.
   - Меня зовут Эмми, - тихо сказала девочка, сгорая от стыда за свое измятое, перепачканное в пыли платье. - Мой отец совсем не волшебник, и его зовут Фрэнк.
   - Странное имя, я никогда не слыхал о таком короле... Но это не имеет значения. Да будет вам известно, прекрасная дама, что я отправился на поиски Святого Грааля, совершил немало подвигов и только что освободил прекрасных девиц из Девичьего замка, поразив в честном бою семерых добрых рыцарей, и готов служить вам, если в том есть надобность. Еще крепок мой меч, который я извлек по воле божьей из красного камня, а меч этот не могли стронуть с места даже такие славные рыцари, как сэр Гавейн и сэр Персиваль, а мечом этим владел когда-то добрый рыцарь Балин Свирепый, убивший им своего брата. И еще у меня есть надежный щит, который я добыл в Белом аббатстве, а принадлежал он когда-то славному королю Эвелаку, а красный крест на нем начертал своей кровью рыцарь Иосиф Аримафейский... Почему вы плачете, прекрасная дама, может быть, вас заточил в плен какой-то злой колдун?
   - Да, я в плену, - улыбаясь сквозь слезы, сказала Эмми. - Если бы вы знали, как я рада вам, славный Галахад!
   С этого дня Эмми словно преобразилась, глаза ее снова засияли детской улыбкой, и она снова научилась весело прыгать на одной ноге по улицам, возвращаясь из школы домой. Ее уже не огорчало, что одноклассники по-прежнему сторонятся ее, а учителя стараются любыми способами поставить ей плохую отметку и очень раздражаются, когда Эмми отстаивает правильность своего ответа. Даже Музей Человека уже не так сильно манил ее своей сверкающей рекламой над входом. Не так страшны все неприятности, если знаешь, что дома тебя ожидает друг. Пусть и до смешного старомодный, но что поделаешь - Эмми моделировала его характер по старинным рыцарским романам Кретьена де Труа, Вильгельма де Эшенбаха и Томаса Мэлори.
   По вечерам девочка послушно высиживала у экрана положенную порцию ковбойских глупостей, так что даже Джейн не могла ни к чему придраться, а потом запиралась в своей комнате и восстанавливала Галахада. Он уже привык к Эмми, считал ее волшебницей и немного побаивался, особенно после того как девочка по ошибке включила при нем видео.
   Но все равно Галахад в глубине души считал себя ее защитником и пылким кавалером. Он часто забавлял свою прекрасную даму, демонстрируя свое искусство владения мечом и копьем, рассказывал самые завиральные истории о своих приключениях и при этом иногда невольно вспоминал о Святом Граале.
   - Вам, наверное, очень наскучило мое общество, - печально сказала однажды Эмми. - Конечно, славные подвиги вас манят сильнее, чем нудная болтовня глупой девочки...
   - Нет, что вы, прекрасная Эмми! - воскликнул Галахад, чуть смущенный неожиданным упреком. - Я знаю теперь о всех ваших врагах, пылаю к ним ненавистью, и если бы вы только разрешили вступить с ними в честный бой... Клянусь Святым Граалем, всем этим гнусным великанам, и особенно злодею Кроннеру, пришлось бы плохо! Ведь еще мой отец Ланселот прославился тем, что, победив двух великанов в замке Тинтагиль, освободил шестьдесят дам и девиц... А я, сдается, тоже рыцарь не из последних!
   - Нет, нет, ни за что на свете! Эти великаны не такие уж злые... А может быть, я сама во всем виновата... Я знаю: вам, отважному рыцарю, просто не сидится без дела. Хотите, я попытаюсь сотворить такое волшебство, что вы сможете продолжить поиски Святого Грааля? А иногда, по вечерам, я буду переносить вас в мой замок... Вы согласны, мой добрый Галахад?
   - Я во всем повинуюсь вам, прекрасная Эмми, - сказал почтительно рыцарь, наклоняя в знак согласия голову. - Я счастлив, что у меня теперь есть дама сердца, ради которой я мог бы сражаться. Клянусь: я совершу столько подвигов, что сама королева Гвиневера будет завидовать вам!
   Эмми провозилась еще два дня с программой, даже пропустила школу. Но зато теперь она могла, вернувшись после уроков домой, открыть кожух Ящика Пандоры и полюбоваться новыми чудесными приключениями своего друга. Насмотревшись досыта, она "вызывала" Галахада, стирая одним движением клавиши волшебные замки, воинственных рыцарей, благочестивых отшельников и прекрасных дам, а потом с удовольствием слушала рассказы рыцаря, сопровождавшиеся образной жестикуляцией и демонстрацией того или иного славного удара. Каким ароматом чудес благоухали рассказы Галахада о его битве с сэром Персивалем и со своим отцом Ланселотом, о приключениях в мертвом лесу и о победе над самим доблестным Гавейном в рыцарском турнире, и о плавании на корабле, где Галахад чудесным образом стал обладателем Меча-на-Перевязи. Эмми восторженно хлопала в ладоши и старалась в свою очередь рассказать простодушному рыцарю понятными для него словами о школе, о своих родителях.