Страница:
Евгений Сухов
Бой «быков»
* * *
Четверг. 7 часов 41 минута
Гендельберг пристроил во рту сигарету, щелкнул зажигалкой, прикуривая, и тут же вернул обе руки на клавиатуру стоящего перед ним компьютера. Взгляд ученого ни на секунду не отрывался от экрана. Боковым зрением Гендельберг, конечно, не мог не отметить тот факт, что за окнами давно уже занялся рассвет, а он за всю ночь даже не вздремнул. Более того, он вообще не поднимался со стула последние десять часов. Работа, которой Гендельберг посвятил последние пять лет своей жизни, близилась к завершению, и несложно было понять внутренний настрой молодого человека. Он был одним сплошным нервом.
Пальцы стремительно забегали по клавиатуре.
Еще в тринадцать лет, в школе, на первом уроке химии Гендельберг понял, в чем состоит его призвание. Он осознал это с невероятной уверенностью, словно на мальчика нашло какое– то озарение свыше. Однако когда Гендельберг вырос и закончил университет с красным дипломом, на практике оказалось не все так просто, как в теории. Гениальности его никто замечать не собирался, и постепенно Гендельберг стал сомневаться, а действительно ли он такой уж выдающийся?..
Все, что ему смогли выделить в НИИ, так это данную каморку– лабораторию, в которой он сейчас и находился. Твори, дескать. И поставили какие-то смехотворные задачи. Гендельберг успешно справлялся с ними, но ничего большего от него руководству НИИ и не требовалось. Никого не интересовали его мысли, его стремления, его знания. Никто не собирался находить им практического применения. Но Гендельберг не собирался сдаваться. Он знал, что рано или поздно сам сделает выдающееся открытие. Что бы там ни говорили вокруг.
И вот теперь это свершилось! Он сделал это! Теперь его скромный труд вызовет настоящий бум в науке. Сомневаться в том не приходилось.
Рука с зажатой между пальцев сигаретой потянулась к пепельнице, и только в этот момент Гендельберг заметил, что на краешке тлеет еще недокуренная. Гендельберг нахмурился. Он не помнил, когда закурил эту сигарету. Однако пепельница, всклянь наполненная смятыми окурками, свидетельствовала о том, что ученый искурил никак не меньше двух пачек. И все это на голодный желудок…
Гендельберг решительно погасил обе сигареты и вновь обратил взгляд к мерцающему экрану монитора.
Никто не верил! Никто! Хотя нет… Тут он немного лукавил. Света, например, всегда верила и в него самого, и в его гениальность. Если бы не поддержка жены, кто знает?.. Может быть, Гендельберг и сдался бы. Улыбка озарила лицо молодого человека…
Ему не было еще и тридцати пяти, и уже такой успех! Гендельберг мысленно представил, как он будет позировать перед камерами, как с напускной скромностью будет рассказывать о проделанной им работе. Тут было чем гордиться!
Пальцы по-прежнему летали над клавиатурой, как птицы. И вот… точка! Гендельберг замер. Все… Кажется, он изложил все. Весь труд находился сейчас перед его глазами.
На Гендельберга накатило неконтролируемое чувство эйфории. Не было ни усталости, ни опустошенности, которая, как он полагал, должна была появиться после окончания работы, ни головной боли, вызванной бессонницей…
Гендельберг резко вскочил, едва не опрокинув стул, и заметался по тесному помещению лаборатории. Как же часто он делал это раньше, заходя в тупик! Но сейчас состояние было другим. Ученого распирала радость от успеха. Он готов был кричать об этом на весь мир.
Остановившись перед зеркалом, Гендельберг с улыбкой всмотрелся в собственное отражение…
Неужели ему всего тридцать четыре года? Внешний вид ученого свидетельствовал совсем о другом. Сальные нечесаные волосы уже местами подернулись серебристой сединой, в уголках карих миндалевидных глаз залегли тонкие ниточки морщин… Но главное – взгляд. Прежде Гендельберг не замечал, что у него такой взгляд. На это просто не было времени. Он целиком и полностью предавался своей работе… У него был мертвый, ничего не выражающий взгляд. Такого взгляда не должно быть у человека, который только что сделал крупное открытие.
Гендельберг оторвался от зеркала и решительно прошел к стоящему на столе телефонному аппарату. Осознавая всю важность своего открытия, он не собирался трезвонить о нем на весь мир. Во всяком случае, до тех пор, пока не поставит в известность руководство НИИ. Но, с другой стороны, и держать все внутри себя он тоже не мог. Хотелось сообщить об этом хоть кому-нибудь.
Света! Светке сказать можно. Она-то всегда верила в него…
Гендельберг быстро набрал домашний номер и, в ожидании ответа облокотившись на стол, машинально закрыл «окно», в котором только что работал. Затем выудил из пачки новую сигарету. Закурил. Ужасно хотелось спать. Но ехать домой сейчас уже не имело смысла…
Трубку на том конце никто не брал. Минуты две послушав длинные заунывные гудки, Гендельберг вернул трубку на аппарат. Взглянул на наручные часы. Неужели она еще спит? Или уже уехала на работу?
Зажав сигарету зубами, Гендельберг снял с пояса мобильный телефон.
Четверг. 7 часов 53 минуты
– Как насчет того, чтобы повторить, детка?
Игорь навис над ней всей массой своего тела. Света шутливо отгородилась от него руками и изобразила на лице нечто, что, видимо, в ее понимании, должно было означать испуг.
– Ты просто жеребец! – игриво воскликнула она.
– Да, я такой, – Игорь зарычал. – И в этом мой главный козырь. Ты же сама говорила. Помнишь?
Его рука уже нахально бродила по левой Светиной груди, совершая круговые движения и постепенно приближаясь к остро-торчащему темно-бордовому соску. Женщина почувствовала, что начинает заводиться. Впрочем, так было всегда. То есть всегда с Игорем.
Они познакомились чуть больше полугода назад. Она как раз выходила из института, а он проезжал мимо на новеньком «БМВ». Посигналил. Потом остановился, заговорил. Тогда Света никак не отреагировала на этого пижона. Более того, она даже грубо отшила его.
Но Игорь оказался настойчив и неутомим в своих нехитрых ухаживаниях. Уже на следующий день он появился у института с букетом цветов. Еще через два дня с огромной коробкой конфет. Он преследовал ее три недели к ряду, пока женщина не сдалась на милость победителя и не согласилась на ни к чему не обязывающее свидание в кафе…
Отношения с мужем к тому времени окончательно приобрели оттенок вынужденного совместного проживания. Александра Гендельберга не интересовало ничего, кроме его гениальности и увлеченности собственной работой. Света, как могла, старалась поддерживать его, но сама все чаще и чаще начинала задумываться о разводе. На седьмом году бездетного брака она поняла, что будущего у них с Сашей нет. Если не считать, конечно, будущим жалкое нищенское существование.
Сама Света звезд с небес тоже не хватала, работая биологом в институте, но ей казалось, что, будучи к своим тридцати двум годам еще вполне привлекательной особой, она сумеет наладить свою личную жизнь. При условии, что рядом не будет Гендельберга… И тут в ее жизни появился Игорь. Света увлеклась. Не на шутку увлеклась.
– Эта ночь была самой лучшей в моей жизни, – рука парня заскользила ниже и коснулась Светиного живота. – Не хочу, чтобы она прекращалась.
Они встречались на снятой Игорем квартире раз в неделю в течение последних четырех месяцев.
– Я не могу, – женщине стоило огромных усилий, чтобы высвободиться и откатиться на противоположный край кровати. – Я тоже очень хочу этого, Игорек, но не могу. Мне нужно идти…
– Нет, не нужно, – он схватил Свету за локоть.
– Нужно… Прости. Я опаздываю на работу. Да и Саша будет искать меня…
– Наплюй на него!
– Я бы с радостью, но…
Звонок мобильного телефона заставил Свету вздрогнуть. Быстро вскочив с кровати, она нагишом продефилировала к лежащей в кресле дамской сумочке.
Достав мобильник, взглянула на дисплей, поморщилась, но все же ответила на звонок.
– Привет!
– Светик, ты где? – Гендельберг в буквальном смысле слова кричал в трубку.
– Я… еще дома, а что? – Света была уверена, что в это время мужа самого никак не могло быть у них в квартире.
– А почему же не отвечаешь?
– Не знаю. Телефон, наверное, выключили за неуплату… – это было стандартной отговоркой, которой Света успешно пользовалась не единожды. Вернувшись домой раньше Александра, она выдернет телефонный кабель, и он ничего не заметит. А вечером включит снова. Скажет, что оплатила счет. – А что такое, Саша? Что-то случилось?
– Случилось! – на одном дыхании выпалил Гендельберг. – Я это сделал, Светик! Я создал его!
– Что?.. Как ты?.. Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказал. Я закончил!
Света не сразу нашлась с ответом. Неужели это действительно случилось? Саша сделал это. И что же теперь? Конец всему тому, о чем она мечтала? Никакого развода? Хотя почему, спрашивается?.. Только потому, что теперь у них будут деньги на безбедное будущее? Только потому, что все их друзья и коллеги не поймут ее поступка? Да какое ей, в конце концов, дело до всего этого!..
Гендельберг словно прочел мысли супруги.
– Ты хоть понимаешь, что это значит, Светик? – продолжал кричать он. – У меня будут деньги! То есть, прости, милая… Конечно, у нас будут! Я знал, что добьюсь этого. И ты знала. Если бы не твоя вера в меня, я не знаю… Ладно, сейчас не об этом! Уже почти восемь. Я дождусь Романыча, передам ему на рассмотрение все свои записи, и сразу домой. Ты можешь сегодня не ходить на работу?
– Ну, наверное, могу, – Света покосилась на все еще лежащего поверх одеяла Игоря. – Позвоню и…
– Ну, вот и славно! Отпрашивайся давай. Я считаю, такое событие нужно отметить. Мы просто обязаны это сделать. Я куплю шампанского.
– Хорошо-хорошо, – Света засмеялась тем искусственным смехом, который за последние годы общения с мужем стал для нее нормой. – Только ты успокойся немного, ладно? Помни о своем давлении.
– Да бог с ним, с давлением! Какое это теперь имеет значение? – эйфория Гендельберга усиливалась с каждой секундой. – Жди меня, Светик, я скоро буду.
– Жду.
Она отключила телефон и бросила его обратно в сумку.
– Кто это был? – Игорь приподнялся на локте. – Муж?
Света не ответила. Мысли ее путались, и женщина отчаянно пыталась привести их в порядок. Саша сделал открытие! Что это значит для нее лично? В первую очередь, конечно, деньги. Деньги, которых всегда так не хватало. Но Игорь, ее планы…
Стоп! Света сама себя заставила успокоиться. Что значит конец всем ее мечтаниям? Напротив. Все складывалось более чем гладко. Несмотря на то, что большую часть их совместной жизни с Гендельбергом, ей приходилось притворяться, в глубине души Света была готова к подобному повороту событий. Саша мог это сделать и сделал… И теперь…
– С тобой все в порядке, детка? – Игорь уже был рядом, и его широкие теплые ладони мягко опустились на обнаженные плечи девушки. – Что-то случилось? Да?
Света развернулась к нему лицом. Сколько она знала Игоря, он всегда производил впечатление сильного, уверенного в себе человека. Настоящий мачо, как это принято говорить. Света никогда не спрашивала, чем занимается ее возлюбленный, но по обрывкам телефонных разговоров, по некоторым нечаянно обороненным фразам, по поведению Игоря можно было легко догадаться о его причастности к неким криминальным силам…
– Сядь, – женщина почти насильно заставила Игоря опуститься в кресло. – Мне надо с тобой поговорить. Очень серьезно, Игорек.
Он подчинился.
– Ну?
– Слышал когда-нибудь о «сибирской язве»? – Света решила подойти к вопросу издалека, но на более или менее доступном человеку несведущему языке.
– Что? – Игорь заметно растерялся. – При чем тут это?..
– Сейчас объясню, – она намеренно тянула с разговором, внутренне добирая необходимую решимость. – Атомная война – это все сказки, Игорь. Никто и никогда не отважиться ни на что подобное. А вот война биологическая – самая настоящая угроза будущему. Поверь мне, как специалисту. И «сибирская язва», о которой наверняка уже наслышан каждый, – это лишь первый тревожный звоночек…
Игорь помотал головой.
– Слушай, кончай, а? Че это за загруз такой? И почему именно сейчас?
Света присела на подлокотник кресла и слегка обняла мужчину за шею. Склонилась почти к самому уху любовника.
– Мне только что позвонил Саша – мой муж, – голос Светы понизился до шепота, словно кто-то мог подслушать их разговор. – Он давно уже работал над формулой нового биологического оружия, по сравнению с которым «сибирская язва» – стиральный порошок. Я понятно излагаю?
Игорь нахмурился.
– Вижу, что понятно, – Света слегка улыбнулась уголками губ. – А теперь подумай хорошенько, сколько заплатят за такое изобретение спецслужбы разных стран мира или крупные террористы?
– Сколько?
– Миллионы, Игорек.
Он отстранился и пристально посмотрел женщине в глаза. Зрачки Игоря азартно блеснули, и по этому блеску Света поняла, что она на верном пути.
– И?.. Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Заработать на этом, – открыто ответила Света. – Убрать моего муженька и завладеть его изобретением…
Четверг. 8 часов 34 минуты
Негромкий стук в дверь заставил Гендельберга обернуться. Оттолкнувшись от стола и поднявшись на ноги, он посмотрел на часы. Для шефа было слишком рано… Да, и не стал бы тот сам являться в лабораторию Гендельберга, не зная о случившемся.
Тогда кто? Охрана, заметившая свет в его окне?
Стук в дверь повторился, и Гендельберг двинулся открывать.
На пороге стояли двое. Один держался чуть поодаль, выглядывая из-за спины напарника, но почему-то в первую очередь Гендельберг обратил внимание именно на него. Невысокий длинноволосый с маленькими, беспокойно бегающими глазками, он инстинктивно вызывал странное чувство брезгливости.
При виде Гендельберга он сухо откашлялся и тут же сунул руку в боковой карман длинного светлого плаща.
– Александр Гендельберг?
К ученому обращался второй визитер, и Гендельберг поднял на него глаза. Александр никогда не считал себя маленьким, но человек, возвышавшийся над ним, был на голову выше. Массивное скуластое лицо с щетинистыми усами и давно не стриженной мефистофельской бородкой выглядело абсолютно непроницаемым. Взгляд холодных глаз, казалось, пронизывал Гендельберга насквозь.
– Да… это я… – ученый заметно растерялся, хотя, откровенно говоря, он и сам не мог понять, что именно так на него подействовало. – А вы кто?
Высокий просунул руку за отворот широкой кожаной куртки, а, когда она появилась снова, между пальцев было зажато удостоверение с плотными бордовыми корочками.
– Федеральная Служба Безопасности, – голос высокого звучал глухо и с едва заметной хрипотцой. – Майор Шкотов. А это капитан Петелин.
Майор, не оборачиваясь, мотнул головой в сторону своего длинноволосого напарника, а затем сунул Гендельбергу под нос удостоверение в раскрытом виде. Ученый невольно отступил назад и взглянул на фотографию Шкотова. На снимке майор выглядел точно так же, как и в жизни, словно фото было вклеено ему в удостоверение только вчера.
Петелин снова сухо откашлялся. Гендельберг поднял глаза.
– Хорошо. Я понял… А что случилось?
– Вопрос не совсем объективен, Александр Лазаревич, – ответил Шкотов, убирая документ на прежнее место под куртку. – Мы здесь не потому, что что-то случилось, а как раз наоборот…
– Наоборот? – не понял Гендельберг.
– Наоборот, – Шкотов кивнул. – Мы намерены предотвратить возможные неприятности, которые, кстати, могут случиться с вами, Александр Лазаревич…
Гендельберг несколько раз нервно сморгнул.
– Я не совсем понимаю…
Однако ни Шкотов, ни его напарник, видимо, не собирались ему ничего объяснять. Бесцеремонно отстранив ученого рукой, майор первым шагнул в помещение. Его цепкий, как у коршуна, взгляд тут же остановился на светящемся мониторе. Гендельберг запоздало подумал, что ему следовало бы выключить компьютер, перед тем как открывать кому бы то ни было дверь. Даже если эти кто-то сотрудники ФСБ. То, над чем он трудился все эти годы…
– Вы уже закончили работу, как я полагаю?
Вопрос Шкотова заставил Александра испуганно вздрогнуть. Майор говорил так, словно безошибочно знал, о чем идет речь.
– Я…
Гендельберг двинулся было вперед, но стальные пальцы остановившегося рядом с ним Петелина жестко сомкнулись на запястье ученого. Гендельберг обернулся. Капитан при этом смотрел не на него, а на своего напарника. Правая рука Петелина по-прежнему находилась в кармане плаща. Гендельберг почувствовал, что на спине у него выступил неприятный холодный пот.
– Стойте там, где стоите, Гендельберг, – сухо распорядился Шкотов. – Не советую делать лишних движений. И приберегите все свои вопросы на потом. Вам ответят на них в нужном месте и в нужное время. Единственное, что я могу сказать вам: наши действия сейчас исключительно в ваших интересах. И в интересах безопасности нашей страны, – Гендельбергу показалось, что по губам майора скользнула кривая усмешка. – Когда я говорю о безопасности нашей страны, я имею в виду безопасность России. Ясно?
– Да, разумеется. Мне все ясно… – в горле ученого предательски пересохло, и он с огромным трудом выдавливал из себя каждое слово. – Просто мне хотелось бы понять…
Шкотов не дал ему договорить, удивленно вскинув вверх брови. С того момента, как он и его напарник появились в лаборатории, на лице майора впервые обозначились более или менее человеческие эмоции. Но от этого Гендельбергу стало не легче. Скорее, это обеспокоило его еще больше. Ученый терялся в догадках относительно ситуации и внутренне боролся с ощущением того, что все это происходит не наяву.
– Вижу, вы так и не уяснили, кто и зачем к вам пришел, Александр Лазаревич, – несмотря на глухой хрипловатый голос Шкотова он говорил так, словно дробил камни. – Мы из ФСБ! И если кто-то здесь и будет задавать вопросы, так это мы. Ваша задача – отвечать. Пока… Мне повторить все это еще раз?
– Нет, не нужно, – Гендельберг постарался успокоиться, но это ему не очень удалось.
Шкотов продолжал буравить ученого взглядом.
– Что?
– Я уже задал первый вопрос, – напомнил майор. – Вы уже закончили работу?
Гендельберг немного помедлил с ответом, а затем утвердительно качнул головой.
– Да. Закончил.
– То есть здесь все? – указательный палец Шкотова ткнулся в экран монитора. – Включая результаты исследований и основную формулу?
– Все.
– Отчет для руководства?
– Нет, отчет я еще не делал.
Шкотов кивнул, и, как показалось ученому, вполне удовлетворенно.
– Информация на жестком диске?
– Да.
– Копии?
– Еще нет…
– Очень хорошо, Александр Лазаревич. Очень хорошо.
Майор, словно в одну секунду утратив интерес к собеседнику, приблизился к компьютеру, склонился и проверил наличие дисков в двух дисководах. И тот, и другой оказались пустыми. Шкотов, отодвинув в сторону стул, на котором до этого сидел Гендельберг, сохранил все имеющиеся на экране файлы, а затем по-хозяйски выключил компьютер. Не обращая внимания на встревоженный взгляд ученого, он достал из кармана куртки отвертку. Ногой выдвинув из-под стола системный блок, майор присел рядом с ним на корточки и быстрыми уверенными движениями скрутил боковую крышку.
– Что вы делаете?!
Гендельберг снова дернулся, но пальцы Петелина в очередной раз стиснули ему запястье.
– Какого черта? – Александр попытался выдернуть руку. – Пустите меня! Вы не имеете права! Это…
Он не ожидал, что капитан отпустит его, но именно так и случилось. Пальцы левой руки Петелина разжались, однако в тот же самый момент из кармана плаща появилась его правая рука с зажатым в ней пистолетом. Холодное дуло беззастенчиво ткнулось Гендельбергу в висок. Петелин жестко поджал губы, а его и без того маленькие глазки превратились буквально в щелочки.
Сердце ученого ухнуло куда-то вниз, а в ногах появилось ощущение слабости. Гендельбергу показалось, что еще секунда– другая, и он без чувств рухнет на пол.
– Еще раз дернешься, мудак, и я тебе полбашки снесу. Понял? И никто мне слова не скажет. Потому что, как тебе уже сказали, мы тут в интересах безопасности России. И в первую очередь нас интересуют твои файлы, а не ты сам…
Шкотов не обратил на произошедший инцидент ни малейшего внимания. Ловко управляясь с отверткой, майор скрутил винчестер и поднялся во весь рост. Расправил складки на брюках.
– Расслабься, Коля, – обратился он к капитану, а затем бросил ему «винт». – Возьми это.
Пистолет Петелина даже не дернулся, все так же плотно прижимаясь дулом к виску ученого, но это не помешало ему подхватить на лету жесткий диск. Затем капитан, не глядя, убрал его в просторный карман.
– Убери оружие, я тебе говорю, – распорядился Шкотов. – Нашел с кем воевать! Куда он от нас денется? Вы ведь будете вести себя благоразумно, Гендельберг?
– Буду, – Александр готов был расплакаться от досады.
– Вот и славно, – спокойно изрек Шкотов, поправляя сбившийся ворот куртки. – Вы поедете с нами. В Управлении вам все разъяснят, ответят, если сочтут нужным, на интересующие вас вопросы, и… Самое главное – перспективы, Александр Лазаревич. Перспективы вам тоже обрисуют.
Теперь, когда он заполучил то, что ему было нужно, майор вел себя заметно раскованнее. В его голосе, как показалось Гендельбергу, даже появилась некоторая веселость. Петелин убрал оружие и отступил в сторону. Ученый позволил себе слегка повернуть голову. Скрестил руки на груди, но не для того, чтобы выказать этим жестом свою независимость, а желая скрыть охватившую его дрожь. Разговор Шкотова о перспективах немало напугал Гендельберга. Было что-то зловещее во взгляде майора, когда он говорил об этом. Пот уже градом катился по спине Александра.
– Пойдемте, – тяжелая ладонь Шкотова опустилась ученому на плечо и слегка сдавила его. Гендельберг поморщился. – Сейчас спустимся вниз, выйдем из здания НИИ и сядем в черный «Мерседес». Главное, помните о своем обещании вести себя разумно, Александр Лазаревич. Не стоит разжигать никаких конфликтов и уж тем более втягивать в наши дела людей, которые не имеют к этому никакого отношения, – майор сунул руку в карман. – Хочу сразу предупредить, что на всякий случай я все время буду держать вас на мушке.
Гендельберг опустил глаза. Дуло скрытого в кармане Шкотова пистолета натянуло кожу на кармане куртки. Александр нервно сглотнул и кивнул в знак того, что он все понял.
– Только меня будут искать, – счел необходимым предупредить Гендельберг. – Мой шеф приедет в институт с минуту на минуту. Я обещал встретиться с ним…
– Об этом не беспокойтесь, – холодно осадил его Шкотов. – Решение всех дальнейших проблем наше ведомство возьмет на себя. Все, о чем стоит сейчас подумать лично вам, Александр Лазаревич, так это о том, чтобы не усложнить себе жизнь.
Смысл последних слов майора остался для Гендельберга загадкой, как и многое из того, что произошло за последние десять минут, но он воздержался от расспросов и уточнений…
Петелин уже перешагнул порог лаборатории и вышел в коридор. Оглянулся, ожидая действий остальных. Шкотов глазами указал Гендельбергу на дверь.
Александр потер влажные ладони. Ему оставалось только надеяться, что представители спецслужб не причинят ему никакого вреда без веской на то причины. А такой причиной, как ему дал понять Шкотов, мог стать только он сам.
– Держитесь на расстоянии от капитана Петелина, но и не слишком отставайте от него, – бросил в спину выходившему ученому майор. – Ведите себя естественно, Гендельберг.
Четверг. 8 часов 45 минут
Игорь прибыл в «Шансонье» раньше назначенного часа. Хотя алого «Мазератти» шефа на паркинге не было, Игорь догадывался, что Свищ не заставит себя ждать. Он не ошибся. Хозяин ресторана появился в зале минута в минуту.
Свищ был невысокого роста. Его голову покрывали курчавые каштановые волосы. Полные округлые губы, казалось, всегда улыбались, что придавало его лицу несколько циничное выражение. Выглядел Свищ вполне на свои сорок, несмотря на то, что жизнь его сложилась отнюдь не безоблачно. Руслан Митрофанов, по прозвищу Свищ, в девяностых отсидел за вымогательство в особо крупных размерах. Однако связи в преступном мире позволили сохранить ему часть нажитого рэкетом, и по выходе из тюрьмы Руслан поспешил вложить свои средства в легальный бизнес. На деньги, которые ему сохранили друзья, были построены два ресторана. Но основные доходы Свища по-прежнему составлял криминальный бизнес.
В одном из своих ресторанов «Шансонье», в районе вокзала, Свищ и назначил Игорю встречу.
Хозяин ресторана был в своем обычном облачении. В сером в широкую полоску костюме, надетом поверх черной водолазки. Он молча приблизился к столику, постукивая каблуками по паркетному полу.
– Закрой нас. Никого не пускай, – бросил Митрофанов метрдотелю, который остановился в дверях банкетного зала, ожидая указаний босса.
Прежде чем сесть за столик, Свищ осмотрелся. Полуподвальное помещение тускло освещалось настенными светильниками. Свет с улицы проникал сюда лишь через узкие окошки под самым потолком. Убедившись, что в зале никого, кроме его подручного, нет, Свищ опустился на стул напротив.
– Здорово.
Свищ протянул Игорю руку, однако тут же ее отдернул, не дождавшись рукопожатия. Игорь неловко опустил правую кисть на скатерть.