Сухов Евгений Евгеньевич. Завет лихого пацана

   А ведь представился-то тогда он как добродушно. Дед! Эдакий состарившийся бармалей из страшилки для взрослых. Такие старики, как он, обычно не страдают несварением желудка и способны любого схавать за один присест.
   Двигаясь по переполненным залам, Максим невольно ловил себя на том, что в массе народа он пытался глазами выловить знакомого старика из страшной сказки. И всякий раз испытывал настоящее облегчение, когда тревога оказывалась ложной.
   Максим уже начинал забывать о существовании Деда и с удовольствием подумывал о том, что старичок взял да и неожиданно преставился от старости, так и не осуществив своих дурных намерений. Сергеев попытался жить весело, не напрягая себя тяжелыми думами. Даже успел завести ни к чему не обязывающий роман со стюардессой из соседнего экипажа. А когда завалил ее в постель, то был немало удивлен, что идти ему пришлось по «целине». И это с ее-то роскошными формами!
   О произошедшей встрече с Дедом он уже начинал забывать. И, как выяснилось, зря!
   У пилота, как и у моряка, едва ли не в каждом городе имеется по невесте. Приятнее проводить время не в казенных гостиницах, а в уютной квартире, где можно не только прекрасно отдохнуть до вылета, но и поесть чего-нибудь домашнего. А в Ригу Сергеев всегда летал с большим удовольствием, потому что официанткой в одном из тамошних баров работала его давняя знакомая, которая, кроме сдобного тела, могла еще предложить и качественную ресторанную выпечку, до которой Максим был особенно падок.
   Встреча с Дедом произошла на городском рынке, где он выбирал для своей подруги розы. Прохаживаясь вдоль цветочного ряда, он остановился наконец около торговки, предлагавшей темно-красные бутоны, и уже начал было торговаться, как услышал за спиной знакомый старческий голос:
   — Я бы советовал вам купить у той женщины, которая стоит справа. У нее восхитительные розы! А стебли какие длинные. Уверяю вас, цветы будут стоять в вазе очень долго.
   Кого Максим не ожидал повстречать на здешнем рынке, так это Деда. Не оставалось сомнений, что их встреча произошла далеко не случайно. Следовательно, все это время Дед не выпускал его из поля зрения и контролировал каждый его шаг.
   На них уже стали обращать внимание, а наиболее навязчивые продавцы предлагали свой товар.
   — Возьмите у меня цветочки, молодой человек, — выставила вперед охапку роз бабулька внушительных размеров. — Только сегодня срезала, посмотрите, как они хороши!
   — Посмотрите у меня! — подскочила женщина средних лет в пестром платке. — Цветочки один к одному.
   Старик, не обращая внимания на их призывы, направился к женщине лет сорока, которая в окружении цветов выглядела будто в розарии. Повернувшись к Максиму, Дед спросил:
   — Сколько вы хотите взять цветов?
   — Штук семь, — уныло отозвался Максим.
   — Прекрасное число, — восторженно отозвался Дед. — У вас очень хорошо развит эстетический вкус. — Повернувшись к женщине, он добавил: — Знаете, что мы сделаем? Я возьму вот эту розу, еще вот таких парочку. Теперь вот эту… Замечательный цветок.
   — Возьмите эти цветочки, — встрепенулась женщина. — Уверяю вас, они будут долго стоять.
   — Беру! Вижу, что у вас тоже хороший вкус.
   — Может, вам завернуть?
   — Ни в коем случае! — воспротивился Дед. — Не будем портить букет. Цветы всегда хороши сами по себе, так что никаких оберток. — Расправив цветы, он протянул их Сергееву и сказал: — Расплатится вот этот молодой человек.
   Максим отсчитал деньги и протянул их торговке. Дед аккуратно взял его под локоток и повел в сторону.
   — Надеюсь, у вас все в порядке? — проникновенно поинтересовался Дед.
   Сергеев невольно поморщился, от вкрадчивой душевности старика сводило скулы.
   — Вам не стоит беспокоиться. Со мной все в порядке.
   — Ну и слава богу, — облегченно вздохнул старик. — А то по вашему виду этого совершенно никак не скажешь. А может, у вас побаливают зубы? — поинтересовался он участливо. — Так я могу порекомендовать вам прекрасного дантиста. Он просто творит чудеса! Если бы я не знал, что он сам мастерит протезы, так я бы подумал, что он их просто выращивает.
   — Что вы от меня хотите? — едва сдерживая раздражение, спросил Сергеев.
   — Я хочу сказать, что наши с вами зарубежные встречи стали традиционными. Первый раз мы встретились в Брюсселе, в кафе «Летучий голландец», а сейчас вот в Риге, на городском базаре. Это вам ничего не напоминает?
   — А что же, по-вашему, мне это должно напоминать? — скрывая раздражение, спросил Максим.
   Хихикнув, старик заговорил:
   — Мы с вами работаем, как два резидента на чужой территории. Предпочитаем выбирать малозаметные места, диалог ведем конструктивный, быстрый, чтобы нас не засекли. Хотя, если говорить серьезно, то чем мы занимаемся, дело опасное, и вряд ли за контрабанду вас погладят по головке. — Старик подозрительно посмотрел на Максима и продолжил: — Но вы все что-то молчите. Такое впечатление, что вы мне совсем не рады. Знаете, это даже немного обидно, а я ведь специально прилетел из Лондона в Ригу, чтобы повстречаться с вами.
   — Может, вы напрасно проделали этот путь?
   — Что-то вы стали какой-то колючий. Или мне это показалось?
   — Какой уж есть, — буркнул Сергеев.
   — Тогда я хочу спросить у вас, — ласковым голосом продолжил Дед, — вы с пользой потратили деньги, которые я вам выдал?
   — Можете не сомневаться… — скрипнул зубами Максим.
   Остановившись около газетного киоска, старик приступил к более обстоятельному разговору. На них никто не обращал внимания. Продавцы потеряли к ним интерес как к потенциальным покупателям, теперь они зазывали других. Так что можно было не опасаться, что кто-то их услышит.
   — Значит, вы не потеряли интерес к дополнительному заработку. — И, не дожидаясь ответа, Дед продолжил: — Вот и отлично! Я знал, что мы с вами поладим. У меня имеется информация, что скоро появится еще одна партия алмазов. Так что будьте готовы. И не забудьте сообщить мне, если в этой посылке будет «Султан». Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
   — Да.
   — Вот и отлично. А ваша буфетчица любит именно красные розы?
   — Вы знаете и про нее? — оторопело спросил Сергеев.
   Ответом была многозначительная улыбка.
   — Вы недооцениваете меня. Я много чего знаю. — Пальцы старика разжались, локоток Сергеева получил свободу. — Приятно было увидеться. Жду вашего звонка.

Глава 7 ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ В РАЗВЕДКЕ

   Вероника пришла через несколько минут после того, как он спровадил агента. Явилась на целых сорок минут раньше условленного времени, что очень не понравилось генералу. Ведь могла произойти обыкновенная накладка. Пришлось бы что-то придумывать, если бы она столкнулась с его информатором. Хотя Виктор Ларионович не однажды подмечал, что агенты частенько задерживались у его дома, чтобы увидеть очередного посетителя. Причем таким делом грешили даже самые доверенные личности. Поэтому Яковлев назначал свидания агентам через большие промежутки времени, чтобы хватило времени выпроводить очередного информатора и принять следующего. Конечно, было бы лучше поговорить с Вероникой в более формальной обстановке, поскольку стол, сукно и официальный тон действует на женщин отрезвляюще. Возможно, удалось бы избежать слез, которые Яковлев просто не выносил, но это означало засветить своего человека, а потому приходилось идти по длинному пути.
   Женщина в спецслужбах — тема особая. А все потому, что устроена она несколько тоньше, чем мужчина. На мужика можно прикрикнуть, порой даже обматерить за некоторые провинности, зная при этом, что он терпеливо снесет начальственный гнев, потому что прекрасно осознает, что шеф исходит из интересов дела. Женщины же — существа иного рода, с более тонкой организацией психики, и оттого чутко реагируют на каждый эмоциональный всплеск начальства. Чтобы разговаривать с ними, нужна не только деликатность, но еще и колоссальное терпение.
   Генерал посмотрел на девушку, сидящую напротив. Стараясь держаться уверенно, она слегка покусывала нижнюю губу, верный признак того, что нервы у нее натянуты до предела. Еще один упрек, пусть даже самый махонький, окончательно нарушил ее душевное равновесие, и она, закрыв ладонями лицо, зайдется плачем.
   Виктор Ларионович отвернулся.
   Неужели сейчас опять произойдет обычная сцена, которую он наблюдал в своей жизни не один десяток раз?! Причем у всех женщин имелось стойкое убеждение, что они могут запросто расплакаться в присутствии начальства, надавить на жалость и даже упрекнуть его в чрезмерной черствости. Но как же им попонятливее вдолбить, что на самообладании держится порядок?
   Яковлев всегда считал, что женщина в разведке — это всегда слабое место. Устроенные иначе, чем мужчины, они обладают иной психоэнергетикой, а потому способны отказаться от задания в самый неподходящий момент. Но даже это не самое страшное. По своему складу любая женщина очень привязчива, а потому, вопреки всякой логике, она способна влюбиться в источник информации, в человека, за которым ее приставили присматривать. И частенько вместо работы приходится распутывать очередной сложнейший любовный клубок, проявляя при этом немало изобретательности, чтобы избежать петелек и стяжек во взаимоотношениях.
   Если была бы возможность не привлекать к работе женщин, то Яковлев так бы и поступил. Но сермяжная правда заключалась в том, что опытные нелегалы и профессиональные разведчики в большинстве своем мужчины в расцвете сил, которые не сторонятся женского внимания. И чтобы выудить из них нужную информацию, остается только выведать, какой именно тип представительниц прекрасного пола им нравится.
   Что удивительно, некоторые из резидентов, несмотря на свой высокий социальный статус, предпочитают дешевых проституток, тех самых девиц, которых шоферы-дальнобойщики называют «плечевыми». Но это уже забота аналитического отдела, именно им положено рыться в картотеке и подбирать подходящую кандидатуру. Тем более что в женщинах подобного рода никогда не было недостатка.
   Большая часть женщин идет в разведку по собственной воле, в силу, так сказать, романтического ореола, меньшая — из-за денег, немалая доля приходится на тех, кто был завербован в силу необходимости. Во всяком случае, среди валютных проституток таких не менее восьмидесяти процентов. Интерес конторы к этим барышням объясняется очень просто. Они работают с иностранцами, а мужики готовы распустить перья даже перед потаскухами. Так и палятся чудо-богатыри синим пламенем из-за собственного словесного недержания.
   В общем, если серьезно вникать в проблему, то женщины в спецслужбах — весьма существенный фактор.
   Конечно, деятельность женщины здесь весьма ограничена. Например, ее трудно представить где-нибудь на военном заводе, добывающую секретные чертежи новейшего летательного аппарата. Здесь нужны хорошие инженерные мозги, что у женщины, в силу физиологической организации, случается нечасто. Кроме того, даже само ее появление способно вызвать кривотолки и привлекает внимание мужчин, среди которых могут быть и профессиональные контрразведчики.
   Но вот при ловле на живца ей нет равных. У Яковлева встречались очень грамотные разведчицы, способные влюбить в себя кого угодно: резидентов, информаторов различных мастей, тайных агентов. Порой создавалось впечатление, что для них не существовало ничего невозможного. Но потом вдруг она увлекается каким-нибудь сантехником из домоуправления, который пришел по вызову починить протекающий кран. В результате, наплевав на оперативные игры и сложнейшие комбинации, леди пытается тайно уехать куда-нибудь с любовником, чтобы начать новую жизнь.
   Хорошо, если новый возлюбленный окажется обыкновенным работягой, но чаще всего случается, что противник играет на опережение и организует обыкновенную подставу. Сантехник в действительности оказывается опытным разведчиком, специализирующимся на охмурении девиц. Поэтому женщину, как правило, не находят. Иностранная разведка не любит оставлять следов. Напичкают ее наркотой по самое горло, вытянут всю нужную информацию, а потом привяжут к ногам камень потяжелее и сбросят куда-нибудь в глубокий омут.
   С недавних пор Яковлев готов был поверить в то, что прирожденные разведчицы все же существуют. Не бывает правил без исключений. За одной такой женщиной он наблюдал уже несколько лет. Ему казалось, что природа, расщедрившись, сумела наделить ее качествами, так необходимыми профессионалу, от аналитического мышления до хладнокровия. И вот теперь Виктор Ларионович был вынужден осознать, что поторопился со своими выводами, и следовало согласиться со старинной мудростью, утверждавшей, что женщина по своей природе слаба и там, где требуется голова, она часто подключает сердце. А любящее сердечко, как проверено практикой, способно давать сбои.
   Вероника, одетая в строгий темно-синий костюм, выглядела официальной, немного чужой. И это обстоятельство раздражало генерала до крайности. Хотелось наказать ее, наговорить бестактностей. «Ты хотела свободы — так получай по полной!» И только усилием воли Яковлев удержался от резкостей.
   Виктор Ларионович уже подобрал соответствующие слова, чтобы вывести девушку из нервозного состояния, но заметил, что на ее закушенной губе выступила крохотная капелька крови. Вот она-то и смущала.
   — Ты мне веришь? — неожиданно мягким голосом спросил Яковлев.
   Получилось почти по-домашнему. Но как еще прикажете разговаривать с женщиной, которая готова разрыдаться в любую секунду.
   Вероника подняла голову и отвечала:
   — Если бы я не верила, то никогда не пришла бы сюда.
   — Вот ответь мне, Вероника, разве мы тебя привлекали к работе, заставляли?
   — Нет.
   — Вспомни наш разговор пятилетней давности. Тогда я даже отговаривал тебя. Говорил, что эта работа не для таких красивых девушек, как ты. Что в ней не существует никакой романтики. Возможно, что в нашем ведомстве имеется красивый фасад, но для этого работает целый штат дизайнеров и разного рода штукатуров, чтобы краска не облупилась и все выглядело пристойно.
   — Но ведь…
   — Ты помнишь, какие слова я тебе говорил, когда ты изъявила желание работать у нас? — перебил ее генерал.
   Яковлев понимал, что его слова выглядели весьма жестокими, но поступить по-другому не мог.
   — Да.
   — Если помнишь, тогда повтори! — жестко потребовал Виктор Ларионович. Отвернувшись, Вероника промолчала. А Яковлев продолжал с прежним жаром: — А я тебе сказал, что контрразведка это не благотворительность! Нам не до сантиментов. И если тебе будет приказано прыгать в постель к старику со сморщенной задницей, то ты немедленно должна это исполнить. Помнишь, что ты мне тогда ответила?
   Вероника продолжала смотреть в сторону, разглядывая замысловатый узор на обоях конспиративной квартиры. Это ее успокаивало. Чем-то рисунок напоминал лабиринт, который часто рисуют в детских журналах.
   — Нет.
   — А я вот тебе сейчас напомню. Ты сказала, что готова и к этому! И вот сейчас, когда твоя помощь особенно необходима, ты мне говоришь, что не можешь.
   Что— нибудь подобное следовало предвидеть. У женщин есть свойство сворачивать в сторону в самый неподходящий момент. Стоит им только привязаться к мужчине по-настоящему, как служба и перспективы карьерного роста выглядят для них всего лишь обузой. А ведь все складывалось на редкость замечательно. В нее влюбился один из сотрудников «МИ-6», пригласил в Англию, женился. Она там прижилась, и ей даже понравилось, но теперь все вдруг рушилось только потому, что Вероника вдруг повстречала свою студенческую любовь.
   — Может, поначалу для меня это и не представляло особой сложности, но, в конце концов, вы же должны понять, что я не проститутка!
   — Я все это понимаю, — сжалился генерал. — Но и ты меня пойми. У тебя такая внешность, что любая девушка может позавидовать. Ты из тех женщин, которые привлекают внимание, а для разведки это не самое лучшее качество. — Яковлев помолчал, после чего продолжал с некоторой жесткостью: — Извини меня за цинизм, но постель является тем самым местом, где тебя можно особенно успешно использовать! Здесь тебе просто нет равных! Ладно, успокойся. Честно говоря, я даже не думал, что ты можешь воспринимать ситуацию так болезненно, — Яковлев прижал ладонь к груди. — Ты единственная женщина, которая может разговорить Геворкяна. Именно такие женщины ему особенно нравятся. Может, тебе даже необязательно будет спать с ним. Попробуй разузнать, действительно ли он тот человек, за которого себя выдает.
   — Кем же он представился? — спросила Вика, успокоившись и уже уверенно посмотрев на генерала.
   Яковлев постарался не удивляться. Неужели в Веронике все-таки возобладал профессионализм?
   — Он выдает себя за сотрудника компании «Де Бирс». Но у меня имеются подозрения, что здесь не обошлось без английской разведки.
   — Я устала, мне хочется уйти. Теперь я понимаю, что такая работа не для меня.
   — Я это уже слышал, — сдержанно заметил генерал.
   — Это будет мое последнее задание? — холодно спросила Вероника.
   Яковлев улыбнулся:
   — Ну вот, теперь узнаю прежнюю Вику.
   — Вы не ответили на мой вопрос.
   — Последнее, — уверенно пообещал генерал. — Ты мне можешь ответить откровенно, что тебя смущает с этим Геворкяном? Прежде подобных проблем у нас с тобой никогда не возникало.
   — Не хочу изменять, — тихо ответила женщина.
   — И кому же ты не хочешь изменять? Своему мужу в Англии или студенческому другу? Ну ладно, не отвечай. Это не столь важно. Ты бы мне хоть показала фотографию своего героя, который расстроил нам всю оперативную комбинацию.
   — А дадите слово, что ничего ему не сделаете?
   Генерал неодобрительно покачал головой.
   — Ох уж все эти женские заморочки! Ведь я же и без тебя могу узнать, кто твой герой. Хорошо, даю тебе слово, что ему ничего не будет. Ну, надо же, кто бы мог подумать, что такой дивчине можно вскружить голову.
   Виктор Ларионович ожидал, что фотография любимого хранится где-нибудь в дамской сумочке, среди прокладок, по соседству с ключами от дома. Но Вероника сунула руку в карман пиджака и извлекла небольшую ламинированную фотографию. Еще один небольшой штрих, свидетельствующий о серьезных чувствах.
   Протянув ему фотографию, она произнесла:
   — Если вам так будет угодно.
   Яковлев старался сохранить добродушное выражение лица.
   — Как же зовут вашего молодца?
   — Никита. Фамилия Зиновьев.
   — Вот оно что. «Победитель», значит.
   Хрупкие плечики Вероники неопределенно дернулись.
   — Возможно.
   В этот раз ее голосок прозвучал несколько веселее.
   — Симпатичный парень, — вернул он фотографию. — Ладно, можешь идти. Вот, возьми это, — Яковлев поднял толстый пакет, лежащий на столе, и положил его перед Вероникой. — Здесь полная информация по объекту. Его фотографии, пристрастия, привычки, круг интересов, темы, на которые его можно зацепить в разговоре, места, где он предпочитает бывать. Так что все это для тебя знакомо. Должно пригодиться.
   — Какой тип женщин он предпочитает?
   Виктор Ларионович одобрительно кивнул:
   — А вот это уже деловой подход. Знаешь, у этого Геворкяна очень неплохой вкус. Я ведь уже сказал, что ему нравятся как раз такие женщины, как ты. Так что я ему даже завидую, — широко заулыбался генерал.
   Взяв пакет, Вероника уложила его в сумочку.
   — Со встречей не тяни, объект может быть завтра в «Валиде», около шести вечера. Постарайся прийти раньше его и устроиться за соседним столиком. — Губы девушки капризно надулись, Виктор Ларионович начинал узнавать в ней прежнего своего агента с псевдонимом Веста. — А впрочем, чего это я тебя учу? Ты и сама все это не хуже меня знаешь. Иди! — Генерал встал, всем своим видом давая понять, что разговор закончен.
   Девушка поднялась, сделала несколько шагов к двери. Боковым зрением Яковлев видел, что она развернулась, что-то хотела сказать, но, видимо, так и не отважившись, решительно распахнула дверь.
   Оставшись один, Яковлев тотчас поднял трубку и набрал номер.
   — Лысенков?
   — Так точно, товарищ генерал-майор!
   — Знаешь, из-за кого Веста прилетела в Москву?
   — Не совсем, — осторожно ответил полковник.
   — Из-за Никиты Зиновьева. А это внук того самого исчезнувшего старика с алмазами. В нашем деле случайностей не бывает. Как следует проработайте этого парня!
   — Уже работаем, товарищ генерал-майор! Выяснили круг его знакомых. Один из его близких приятелей Константин Колганов, по кличке Бармалей. В своей среде очень известный хитник, мастер находить драгоценные камни где попало…
   — Он как-то связан с алмазами?
   — В основном он работает по изумрудам, но одно время занимался и алмазами. Контактировал с Арсеном Саакяном. Не исключено, что решил заняться этим вновь. У нас имеется оперативная информация, что в город прилетал старший Саакян, отец Арсена. В Ереване он очень известная фигура, имеет свой алмазный бизнес, занимается огранкой и продажей алмазов. Есть основания предположить, что он приехал проконтролировать покупку крупной партии алмазов.
   — Все ясно. Не сомневаюсь, что за всем этим стоит старик Куприянов. Какие-нибудь соображения по этому вопросу имеются?
   — Кое-что есть. Взяли под наблюдение всех его знакомых. Рассчитываем, что он скоро появится. Не может он уйти, когда намечается такая грандиозная сделка.
   — Завтра приготовишь мне полный доклад.
   — Так точно, товарищ генерал-майор, — бодро отозвался Лысенков.
   Виктор Ларионович положил трубку телефона. Пора домой. Сегодня он обещал жене прийти пораньше.

Глава 8 СОТРУДНИК ГРУ

   Это было типичное сельское кладбище, каких в России очень много. Оно ничем не отличалось от соседнего, находившегося километрах в пяти, у какой-то невеликой деревеньки. Забор высокий, но обветшавший, в некоторых местах штакетник разобран, и народ, наплевав на предрассудки, проходил прямо через дыры, вытоптав здесь дорожки.
   Кладбище убогое, лишенное какой бы то ни было помпезности, всюду лишь покосившиеся серые кресты. Могильные плиты встречались здесь очень редко, и в сельской скудости они представлялись едва ли не вызывающим шиком.
   У одной из таких плит стоял высокий седой мужчина в дорогом темном костюме. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что человек он не местный и, видимо, приехал издалека. В скорбном молчании мужчина постоял у плиты, поправил венок и тихо пошел с кладбища.
   Майор Журавлев, стараясь не попасть в поле его зрения, с интересом наблюдал за этим человеком. Еще не стар, лет пятидесяти пяти, не более. Удивляла осанка, с которой он держался, она была необыкновенно прямая, невольно привлекала взгляд.
   У выхода с кладбища мужчина замедлил шаг, Журавлеву показалось, что он сейчас повернется и бросит прощальный взгляд на дорогой сердцу холмик. Но нет, ничего подобного не произошло, человек обошел большую лужу и двинулся дальше.
   Теперь, когда мужчина подошел ближе, стало видно, что выглядит он значительно хуже, чем это казалось на расстоянии. Лицо аскетическое, сухое, такое впечатление, что на череп натянули кожу, которая успела иссохнуть и пожелтеть.
   Звали этого человека Вячеслав Николаевич Шадронов. Работал он в аппарате Президента Российской Федерации и был весьма закрытой личностью. О нем было известно только то, что длительное время он служил в ГРУ, откуда и был переведен в аппарат Президента. Ничего удивительного в этом назначении не было, подобные структуры всегда забирали себе все лучшее, а в том, что Шадронов действительно всегда был в числе первых, сомневаться не приходилось.
   И еще одно обстоятельство: его сын находился в числе тех самых погибших московских любителей камней, которых водолазы обнаружили в затопленном карьере. В силу каких-то причин Шадронов-старший не пожелал увозить тело сына с собой в Москву, а похоронил его здесь, на маленьком деревенском кладбище.
   Вячеслав Николаевич вышел за ограду и направился к машине с государственными номерами, стоящей неподалеку от входа.
   Журавлев двинулся следом. Территория кладбища не самое подходящее место для беседы. Желательно, конечно, чтобы она проходила где-нибудь в сквере, на худой конец, в служебном кабинете. Официальная обстановка иной раз тоже может поспособствовать доверительной тональности. Но кладбищенская тишина даже на самого стойкого человека действует очень угнетающе. Но выбирать не приходилось. Из управления сообщили, что Шадронов будет свободен не более двух часов и поговорить с ним удастся лишь во время посещения кладбища, куда он придет, чтобы возложить цветы на могилу сына.
   В управлении туманно обмолвились о том, что Шадронов возглавлял службу контрразведки в аппарате Президента. На нем лежала также ответственность за выяснение всех деталей криминальной обстановки в тех районах, куда должен проследовать Президент. Так что по большому счету Вячеслав Николаевич обладал огромными возможностями, и появление его в регионе было не случайным. Где-то через месяц сюда намечался приезд Президента. Основная работа, конечно, возлагалась на местные органы. С кем-то они должны договориться, чтобы сидели тихо во время визита Президента, кого-то следовало изолировать на весь период визита, а вот от наиболее несговорчивых и социально опасных избавлялись решительно и кардинально. Однако за всем этим приходилось следить самым тщательным образом. Неудивительно, что Вячеслав Николаевич располагал собственным штатом информаторов, в зависимости от полученных от них сведений он и давал указания, на каком именно участке следует проявить большую ретивость.
   Так что такого человека, как Шадронов, следовало не только уважать, но и побаиваться.
   Неожиданно Вячеслав Николаевич развернулся и, в упор посмотрев на Журавлева, плетущегося поодаль, спросил: