Суслин Дмитрий. Валентинка

   – Давай поиграем немножко, – предложил я. – Доставай своих рыцарей.
   – Да ты что! – замахал на меня руками Лешка. – Как можно чужим подарком играть? Это ведь не наш замок, а Катин. Вот когда мы ей его подарим, и она сама нас позовет, тогда мы с ней и поиграем.
   – Ну ладно, – я вынужден был согласиться. – Надо будет и себе такой замок купить.
   – А то!
   И вот настала суббота. Утром мы встали пораньше, вымылись полностью с мылом и шампунем, надели чистую одежду, сделали себе с помощью маминого фена модные прически и собрались идти в гости. И тут Лешка говорит:
   – Ой! А как же мы его понесем?
   Посмотрели мы на замок, а он действительно такой большущий. Как такой нести?
   Но тут к нам на помощь пришла мама.
   – А вы возьмите его с двух сторон и вдвоем несите. Как санитары носилки носят. До соседнего подъезда недалеко. Только в лифт не заходите, а то помнете, – посоветовала она.
   Так мы и сделали. Взяли замок с двух сторон и понесли его вниз по лестнице.
   До улицы мы дошли без приключений. А вот когда входили в Катин подъезд, Лешка мне вдруг говорит:
   – Я буду вручать Кате подарок, а ты ей какие-нибудь хорошие слова скажи в это время.
   Я чуть не упал от такого предложения.
   – Ничего себе! Я этот замок в магазине первый увидел, я его собирал, клеил, а ты дарить будешь?
   – А чего такого? Кто из нас жених? Ты или я? – сказал Лешка.
   – А с чего это ты решил, что только один ты жених? Может, я тоже женихом хочу быть? – возразил я.
   – Так нечестно! Я Катю с детского сада люблю! Ты-то тут при чем? – вспылил Лешка.
   – А я сейчас влюбился!
   – Ты мне брат или не брат?
   – Ну, брат.
   – А раз брат, то не должен у меня девушку отбивать.
   – Когда речь о любви идет, родственные связи значения не имеют, – отрезал я.
   – Но ведь ты не любишь Катю, – не поверил мне Лешка.
   Я, честно говоря, действительно не уверен, что влюблен в Катю Лемминг. Но тут на меня просто какое-то затмение нашло.
   – Еще как люблю. Побольше тебя! – упрямо сказал я.
   – Я тебя сейчас ногой пну! – рассвирепел Лешка.
   В подтверждение своих слов он попытался лягнуть меня ногой. Но у него это не получилось, потому что нас разделял замок, и Лешка до меня не достал. Я показал ему язык.
   – Все равно я дарить буду! А ты речь говори, – не унимался Лешка.
   – Нет, я буду дарить. Это мой замок! – настаивал я.
   – Нет, мой!
   – Какой он твой, если я за него больше денег заплатил. Раз больше денег моих, значит и замок мой. А ты вообще ни при чем.
   Так переругиваясь, мы поднимались по лестнице. И чем ближе подходили к Катиной квартире, тем более жарким становился наш спор.
   – Я буду дарить, а ты поздравлять! – кричал Лешка.
   – Нет. Я буду дарить, а ты поздравлять, – не уступал я.
   Когда мы оказались перед Катиной дверью, Лешка резко потянул замок к себе.
   – Мой замок! – выкрикнул он.
   – Ах, так! – И я тоже изо всей силы рванул замок.
   – Отдай!
   – Не отдам! Сам отдай!
   – И я не отдам!
   – Дурак!
   – Сам дурак!
   Мы так распалились, что стали орать на весь подъезд. И вдруг… раздался громкий неприятный хруст. Мы так сильно тянули замок каждый в свою сторону, что картон не выдержал и макет развалился на две половинки. Лешка со своей половиной упал и чуть вниз по лестнице не улетел.
   Вдруг дверь открылась, и на пороге показалась Катя.
   – Это вы, Коржики?! – весело воскликнула она. – А я-то думаю, откуда такой шум!
   Я тут же, пока Лешка не поднялся на ноги, протянул Кате свою половинку замка и сказал:
   – Поздравляю тебя с днем рождения!
   Тут Лешка вскочил и тоже протянул свою половинку, стараясь меня оттолкнуть:
   – Нет, это я тебя поздравляю!
   Катя некоторое время смотрела то на нас, то на то, что было у нас в руках, а затем недоуменно спросила:
   – А это что?
   – Это наш подарок! – выкрикнули мы хором.
   – Проходите, мальчики! – Катя засмеялась и пригласила нас в дом, обхватив руками обе половинки замка. – Спасибо за подарок.
   А потом был замечательный день рождения. Очень веселый и сладкий. И мы с Лешкой были очень довольны, что оба поздравили Катю и вручили ей подарок. Только вот, кажется, Катя наш подарок не совсем оценила. Так ведь девчонкам трудно угодить. Сказочный рыцарский замок это вам не орущий младенец.

Парикмахер

   Это случилось в понедельник, ровно через два дня после того, как мы с Лешкой ходили к Кате Лемминг на день рождения и подарили ей самодельный рыцарский замок. Но речь не об этом.
   После завтрака в нашей квартире раздался телефонный звонок. Я взял трубку и услышал голос Кати:
   – Коржики, вы дома?
   – Дома, – ответил я.
   – Очень хорошо! Я сейчас к вам приду, – сообщила Катя и положила трубку.
   – Сейчас твоя невеста придет, – сказал я Лешке.
   – Катя? Катя Лемминг?
   – Ну да. Она самая.
   – Мама дорогая! – всплеснул руками мой влюбленный братец. – Это что же такое получается? Сейчас к нам в гости девочка придет, а у нас с тобой полный беспорядок. Постель не убрана, посуда не мыта. Что она про нас подумает? Стыд какой!
   Я даже рот открыл от удивления. Не ожидал я от Лешки такой реакции. Обычно так только наша мама себя ведет, когда к нам нежданные гости собираются.
   – Кто же виноват, что ты не убрал за собой постель, – сказал я.
   – Это ты не убрал! Сегодня твоя очередь! – тут же парировал Лешка.
   Да, квартирка у нас небольшая, у нас с Лешкой одна комната на двоих, и мы с братом спим в одной кровати, поэтому часто спорим, кто ее должен застилать.
   – Давай лучше не будем пререкаться, а вместе все уберем.
   – Давай! – обрадовался Лешка. – И посуду тоже вместе помоем.
   Надо же! Мой брат на все готов, чтобы не выглядеть перед Катей недотепой и неряхой. Мы стремительно, как настоящие солдаты, застелили кровать. Здорово у нас получилось, гладко, ни одной складочки. С посудой мы тоже быстро справились, только Лешка от волнения одну чашку разбил. Потом он схватил веник и стал пол подметать. «Это надо же, что с человеком любовь делает!», – удивлялся я. И тут в дверь позвонили. Лешка быстро весь мусор загнал в угол за дверь, кинул веник за шкаф и побежал открывать. Я за ним.
   На пороге стояла Катя в красном платье и с бантами в волосах. В руках у нее был большой красный пакет. Катя вообще любит все красное.
   – Привет, Коржики! – сказала она, входя в квартиру.
   – Привет! – хором ответили мы.
   Все засмеялись.
   У нас с Лешкой часто получается, что мы отвечаем хором. И это почему-то всех смешит. Ну и ладно. Подумаешь. Хорошо, когда людям весело.
   – Какой у вас порядок, – оглядевшись вокруг, сказала Катя.
   Лешка от похвалы весь расплылся в улыбке и стал красным как помидор.
   – Посмотрите, какая у меня шикарная укладка на голове, – продолжала Катя и повернулась вокруг себя. – Называется «Каприз принцессы». Я сама ее сделала. Нравится?
   – Ага, – сказали мы с братом. – Очень.
   Честно говоря, я особой разницы с прежней Катиной прической не заметил. Разве что теперь ее волосы были более кудрявыми и торчали во все стороны. Но если меня спрашивают, нравится мне что-то или нет, я всегда отвечаю, что нравится. Чтобы не огорчать человека. А Лешке, судя по его виду, понравилось по-настоящему.
   – Я так и знала, что вы одобрите! – обрадовалась Катя и, спохватившись, добавила: – Смотрите, что у меня есть.
   Она вытащила из пакета большую книгу в красивой глянцевой суперобложке.
   – Что это? – спросил я.
   – «Детские прически, – ответила Катя, – или как стать настоящим парикмахером». Мне эту книгу на день рождения тетя Клара подарила. Правда, классная?
   Ничего классного мы в этой книге не видели, ни я, ни Лешка, но чтобы не обижать Катю, согласно кивнули.
   – Я решила стать мастером по прическам! – счастливым и торжественным голосом объявила Катя. – Все выходные читала и изучала, как все правильно делать. Я даже на себе тренировалась. Хотела на папе еще попробовать, но он мне не разрешил. А мне нужна практика. Вот я к вам и пришла. Буду на вас практиковаться. Говорят, что лучше начинать с мужских стрижек. Ну как, будете стричься? – спросила Катя и, прищурившись, пристально уставилась на нас.
   – Я согласен, – тут же выпалил Лешка. Для Кати он всегда готов в лепешку разбиться.
   Я совсем не хотел стричься. Но Лешка с такой жалостью посмотрел на меня, что я вздохнул и махнул рукой:
   – Ладно.
   – Вот и хорошо! – обрадовалась Катя. – Сейчас самая пора привести головы в порядок. Вон как обросли к лету. Вы у меня станете красавцами. Так, где тут у меня нужная глава? – Катя зашелестела страницами. – А вот она. Короткие стрижки для мальчиков. Смотрите: здесь как раз две прически. Выбирайте, кого как постричь.
   Катя показала нам два портрета, на которых были изображены мальчишки с модными стрижками, похожие на ухоженных бизнесменов.
   – Мне вот эту, которая «Факел» называется! – Лешка ткнул пальцем в мальчишку со взбитой челкой. – Крутая стрижка.
   – Отлично, – сказала Катя. – Тогда Диме мы сделаем другую прическу – «Юный джентльмен». К тому же делать ее проще. Давай с тебя, Дима, и начнем.
   Мне, конечно, тоже хотелось иметь крутую стрижку, но я решил не спорить и согласился.
   – Мне нужны два стула и белая простыня, – сказала Катя, оглядываясь по сторонам.
   Мы быстро принесли Кате все, что она просила.
   – Обмотай простыню вокруг себя и пошли в ванную, – велела мне Катя.
   – Зачем в ванную? – удивился я.
   – Как зачем? Голову намочить. Разве ты не знаешь, что лучше стричь влажные волосы? Они ровнее ложатся и работать с ними проще.
   Она отвела меня в ванную и над раковиной с помощью душа намочила мне голову. Немного воды затекло мне за шиворот, и я захихикал.
   – Ты чего? – спросил меня Лешка, который вертелся рядом.
   – Вода холодная!
   – Я уже закончила, – сказала Катя и обернула мне голову полотенцем, прямо как в настоящей парикмахерской. – Идите, клиент, на место.
   Я сел на стул перед зеркалом. Катя достала из своего пакета всякие парикмахерские инструменты: щетки, расчески, ножницы, большие и маленькие, – и разложила их на другом стуле.
   – Надеюсь, фен у вас есть, – вдруг озабоченно сказала она. – Иначе мне придется бежать домой.
   – Есть, – не задумываясь, выпалил Лешка. – Мамин. Сейчас принесу.
   Он кинулся в ванную за феном. А Катя стала вертеть мою голову и рассматривать ее со всех сторон. Затем она взяла книгу и сказала:
   – Итак, что тут написано? «Тщательно расчешите влажные волосы и выделите теменную зону пробором». Все понятно!
   Она провела расческой по моей голове и нагнула ее так, что я мог видеть только свои ноги. Лешка принес фен и, устроившись рядом, запыхтел от любопытства.
   – А теперь начинаем стричь, – объявила Катя. – Это вовсе не трудно. Я вчера целый вечер тренировалась на бумажных листочках. Чик, чик и готово.
   И она защелкала ножницами. Мои волосы полетели на пол.
   – Здорово! – восхитился Лешка. – А можно я тоже почикаю?
   – Ну уж нет! – подал я голос. – Пусть стрижет специалист! У тебя, Лешка, руки кривые. Ты еще меня оболванишь. Не давай ему, Катя. Сама стриги.
   Катя ловко орудовала ножницами, то и дело заглядывая в книгу.
   – Значит так, выделяем нижние пряди. Окантуем их. Дима, не вертись! Вот здесь надо стричь прямым срезом, а потом косым. Так, ухо мешает. А ну-ка, Лешка, подержи ухо.
   – Ай! – заорал я, потому что Лешка так грубо схватил мое ухо, что я даже дернулся. – Осторожнее держи. Не хватай так. Больно же!
   – Да, Лешенька, – проворковала Катя, – будь нежней.
   – Ай! – снова заорал я, потому что теперь Катя кольнула меня острыми концами ножниц прямо в голову за ухом. – Да вы что, оба меня покалечить хотите?
   – Какой нервный клиент попался, – хмыкнула Катя. – Не дергайся, тогда ничего не будет. И молчи. Потому что, когда человек разговаривает, у него голова шевелится. Так можно и глаз выколоть.
   Испугавшись, что мне выколют глаз, я замер, а Катя продолжила свою работу.
   – Он у вас всегда такой неженка? – ехидным голосом спросила она у стоявшего рядом брата.
   – Да, его ни один парикмахер стричь не хочет, – без зазрения совести соврал Лешка.
   У меня даже в глазах потемнело от такой наглой лжи. Нет, каков мой братец! Это надо же такое сказать! На самом деле не я, а он не умеет вести себя в парикмахерской. Мама с ним с самого детства мучается. Когда Лешка был маленьким, его в кресло чуть не силой усаживали, а потом он начинал так вертеться, что парикмахеры нервничали, теряли терпение, ругались, а иногда дело заканчивалось настоящим скандалом. Однажды был случай, когда Лешку стриг сам заведующий парикмахерской, бородатый дядька в больших круглых очках, потому что все остальные наотрез отказались иметь дело с моим братом. И этот человек говорит такие вещи! Я сдержался, чтобы не вскочить и не надавать ему по шее только потому, что боялся лишиться глаза. Но про себя решил, что обязательно поквитаюсь с этим вредным врунишкой.
   Тем временем стрижка продолжалась.
   – Теперь самое сложное! – объявила Катя. – Челка. Подними голову.
   И сама задрала мой подбородок так высоко, что у меня чуть шея не хрустнула.
   – Тут главное – не скривить! – пояснила Катя и принялась за мою челку. Ну и, конечно же, скривила.
   – Ой! – воскликнула горе-парикмахерша. – Криво получилось. Попробую еще раз.
   Результат второй попытки был не многим лучше. Она хотела попробовать в третий раз, но я остановил ее самым решительным образом:
   – Стоп! Хватит экспериментов. И так сойдет.
   – Нет, некрасиво, надо еще подравнять, – настаивала Катя.
   – Так у меня вообще волос не останется, – упирался я. – Ты же все равно мне волосы набок зачешешь, как на фотографии показано, а там и не видно будет, прямая у меня челка, или не очень.
   – Верно! – обрадовалась мастер по прическам. – Тогда займемся укладкой.
   Она включила фен и стала водить им в разные стороны вокруг моей головы. Я эту процедуру люблю. Приятно, когда голова обдувается теплым воздухом, а в это время тебя расчесывают.
   – Готово! – наконец объявила Катя.
   Я глянул на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрел мальчишка, прическа которого мало походила на стрижку мальчика с фотографии.
   Катя сияла от восторга.
   – Вот теперь ты действительно юный джентльмен, – сказала она, стараясь пригладить торчащие вихры.
   – Тоже мне джентльмен! – хихикнул Лешка. – Чучело какое-то!
   – Сам ты чучело. – Я показал ему кулак. – Сейчас получишь у меня за все.
   – Правильно! – поддержала меня Катя. – Нечего над чужой работой насмехаться. Димочка такой симпатичный стал.
   Лешка сразу покраснел. Понятно почему. Это в нем ревность проснулась.
   – Ладно, – буркнул он, – теперь моя очередь. Пошли в ванную голову мочить.
   Он отобрал у меня простыню, завернулся в нее как римский сенатор, (у меня в учебнике истории такой есть), и направился в ванную.
   Катя взяла лейку от душа, а я включил кран. Только я слишком сильно его повернул, потому что вода мощной струей хлынула на Лешку.
   – Ой! Что вы делаете?! Вода холоднющая! – заорал он и хотел вырваться, но не тут то было. Я его крепко держал.
   – Погоди, сейчас горячей добавлю, – сжалился я над братом. Пока мы мочили Лешке голову, сами вымокли с головы до ног. Наконец мы усадили Лешку на стул. Сидит он надутый, мокрый, как мышь, которая из лужи вылезла.
   – Ничего, Лешенька, – ласково сказала ему Катя. – Сейчас ты у нас тоже красивый станешь. Стильный. С крутой прической. Все девочки в тебя сразу влюбятся.
   – Вот еще! – фыркнул Лешка, заливаясь краской. Видно, что ему было приятно такое слышать. Он даже дуться перестал.
   «Ну, – думаю, – сейчас братец как начнет вертеться да елозить, крутиться и чесаться, вот будет потеха. Посмотрю я, как с ним Катя управится».
   Однако, к моему великому удивлению, Лешка замер как завороженный, даже дышать перестал. Не узнать человека. Начала его Катя расчесывать. Интересно смотреть, когда другого стригут. Когда сам в кресле сидишь, ничего не видишь. К тому же, дома не в парикмахерской – можно все со всех сторон рассмотреть.
   Катя раскрыла книгу на нужной странице и, читая инструкцию, пробормотала:
   – От уха до уха проведем дугообразный пробор через верхнетеменную зону, у нас получатся три главные зоны.
   – Что это еще за зоны? – спросил я.
   – Не мешай, – отмахнулась Катя. – Это наш парикмахерский язык. Профессиональный. Тебе его знать не обязательно.
   – Ну-ну, – усмехнулся я.
   – Сделаем контрольную прядь для всей стрижки, – продолжала Катя. – Нагните голову, клиент.
   Лешка послушно нагнул голову. Это надо же! Вот ведь что любовь с людьми делает!
   – Подстригаем, подстригаем! – запела Катя, щелкая ножницами. Волосы моего братишки так и посыпались на пол. – Сейчас ты у нас будешь красавчик! Просто загляденье!
   «Вот это да! Когда она меня стригла, она песни не пела. Судя по всему, она тоже к Лешке не равнодушна. Не иначе», – подумал я.
   – А вот главная зона. Передняя часть головы. Тут самое сложное, – сказала Катя, колдуя над Лешкой. – Сейчас мы все лишнее уберем, а то, что останется, будем филировать.
   – Чего? – не понял я. – Фили чего?
   – Филировать. Это значит, прореживать. Так всегда с густыми волосами делают.
   – А мне ты такое не делала, хотя у меня волосы тоже очень густые, – сказал я и ощупал свою голову.
   – У тебя другая прическа. Классическая. Там филировка не нужна. А у Лешки супермодная. Ему без филировки никак нельзя.
   Я даже расстроился. Я, значит, буду просто так ходить, а Леха супермодным.
   – Держи его ухо, – прервала мои размышления Катя.
   Я с огромной радостью схватил Лешкино ухо, посильнее сжал его, и даже слегка крутанул. Брат аж подпрыгнул и завопил как резаный поросенок:
   – Ты чего делаешь?
   – Не двигайся, – предупредил я его, – и не шуми. А то без глаза останешься.
   Лешка затих. Катя тоже петь прекратила, стрижет молча, а волос у Лехи все меньше и меньше.
   – Кать, по – моему, у тебя совсем другая стрижка выходит. Что-то не похож Лешка на мальчика в книге, – злорадно сказал я.
   – Это потому что я еще за челку не бралась, – ответила Катя. – Вот челку подстригу, тогда будет похож.
   – Отпусти ухо! – прошипел Лешка.
   Я так увлекся зрелищем стрижки, что не заметил, что все еще держу его ухо. Оно было красное мокрое и слегка торчало в сторону.
   – Все, приступаю к челке! – наконец объявила Катя.
   И ловко так, раз-два-три, обрезала Лехину челку почти наполовину.
   – Криво, – взвыл Лешка, взглянув на себя в зеркало.
   – Ничего, тут у нас есть запас волос, – успокоила его Катя. – Чтобы не скривить, ты, Димка, линейку к Лехиному лбу приставь и держи. По линейке, оно ровнее будет.
   Катя обрезала еще сантиметр волос моего брата.
   – Вот теперь ровно, – сказала она, любуясь своей работой. – Правда, Димка?
   – Правда, – подтвердил я.
   – Ничего не правда! – возмутился Лешка. – Опять вкось. Ты, Димон, линейку криво держал. Давайте еще раз.
   – Да у тебя уже волос почти не осталось, – покачала головой Катя.
   – Что же мне с кривой челкой ходить? – буркнул Лешка. – Это уже не супермодная прическа получается, а смех один.
   – Ну, как хочешь, – сказала Катя.
   Раз-два-три! Чик-чик-чик!
   М-да!
   – Ой! Кажется, я слишком много взяла, – всплеснула руками Катя. – Я же говорила, что не надо больше стричь.
   Лешка, вытаращив глаза, глядел на свое отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел совершенно незнакомый мальчик.
   – Ничего, – успокоил я Катю и брата, – ты профилируй ему челку, и все будет как на картинке. Видишь, на фотографии у мальчика пряди какие редкие, как у миттельшнауцера.
   – Правильно! – обрадовалась Катя. – А потом феном уложим.
   Она поработала над Лешкой какими-то особыми ножницами, и тот совсем уродцем стал.
   – Инопланетянин! – не выдержав, засмеялся я.
   Губы у Лешки искривились, а глаза подозрительно заблестели.
   – Ничего, ничего, – успокоила его Катя. – Сейчас мы волосы феном поднимем. И будет все супер.
   Однако после обработки феном Лешка совсем на Иванушку-дурачка стал похож.
   – Да, – вынуждена была наконец признать Катя, – кажется, стрижка «Факел» не удалась.
   Тут Катя схватила книгу, словно ее осенило, и стала быстро листать.
   – Давай я тебе «Ирокез» сделаю, – предложила Катя Лешке, найдя нужную страницу. – Правда, гребень будет короткий. Но зато такую стрижку только самые крутые ребята носят, старшеклассники.
   Лешка готов был на все, лишь бы его голова вновь обрела человеческий вид. Катя опять заработала ножницами.
   – Это не ирокез, – сказал я, когда все было готово, – а какой – то дикобраз получился.
   – А мне нравится, – не очень уверенно сказала Катя и погладила Лешку по голове. – Конечно, практики у меня еще маловато. Ну ничего, в следующий раз я вас лучше постригу.
   – В какой такой следующий раз? – насторожился я.
   – Когда у вас снова волосы вырастут, – ответила Катя.
   Затем она посмотрела на часы и заторопилась:
   – Ой, время-то уже три часа. Надо же сколько я с вами провозилась. Ладно, пока, Коржики! Выходите во двор гулять.
   Покидав вещи в пакет и зажав книжку подмышкой, она убежала домой. А мы, посмотрели в зеркало, потом друг на друга, и решили в этот день гулять не ходить. Что-то не хотелось.
   А когда пришла мама, то она сначала ничего не поняла и даже испугалась, а потом долго и очень громко смеялась, повторяя: «Ай да Катя!» На следующий день мама отвела нас обоих в парикмахерскую, и там потрясенный заведующий, тот самый дядька с бородой, привел нас с Лешкой в порядок. У меня прическа получилась очень короткая, спортивная, а Лешку он просто постриг наголо, и его все дразнили лысым.
   А Катя, кажется, раздумала быть парикмахером, и решила стать модельером. Все-таки эти девчонки такие непостоянные.

Как мы болели

   Однажды по телевизору показывали крутейший боевик – «Звездный десант». Фантастика про космических десантников, которые сражаются с арахнидами. Это такие инопланетные пауки-великаны. И как назло, мы с Лешкой в тот самый день ходили с мамой к тете Марине в гости. А у нее не работал телевизор. Что-то у него там сгорело. Мы когда об этом узнали, чуть не заплакали и весь вечер сидели печальные и сердитые. Мама даже обозвала нас надутыми индюками.
   На следующий день во дворе все ребята только и делали, что обсуждали этот фильм. Все его смотрели. И Ванька Парандеев и Антошка и даже Катя Лемминг. Только мы с братом стояли, хлопали ушами и никоем образом не могли поучаствовать в беседе. Потом мы стали играть в звездных десантников. Игра была, конечно, очень увлекательная, особенно для тех, кто смотрел фильм. Мы с Лешкой тоже играли с огромным интересом, хотя нам было весьма досадно, что в отличие от ребят мы плохо представляли, во что играем.
   Тогда мы с братом решили во что бы то ни стало найти этот фильм и обязательно посмотреть его. Сначала мы думали, что сделать это пара пустяков. Подумаешь, в видеопрокате кассету или диск возьмем. Делов – то!
   Но это оказалось не так-то просто. В прокате фильма не было. Как объяснила нам девушка, которая выдает кассеты, раньше он у них был, но его так часто брали на просмотр, что в один прекрасный день не вернули.
   Это было очень обидно. У моего брата на глазах даже слезы заблестели, и нос сморщился. Вот-вот расплачется. Мне его даже жалко стало. Да и сам я готов был волосы на голове рвать от досады. Но так как я старший брат, мне приходится себя сдерживать, чтобы не показать перед младшим свою слабость.
   – Ладно, – бодро сказал я Лешке, – не расстраивайся. Мы с тобой его в магазине купим. Уж там все фильмы есть. Это, конечно, будет стоить недешево, ну что поделаешь. У меня сто рублей есть.
   – А у меня пятьдесят. – Лешка сразу повеселел, и нос у него перестал морщиться.
   – И сто рублей нам мама добавит, – с уверенностью предположил я.
   Говорят, что есть такой закон подлости. Мама его еще называет законом бутерброда. Мол, как бутерброд не роняй, он все равно маслом вниз упадет и пол перепачкает, и есть его потом будет нельзя. Но что такое бутерброд! Трудно что ли себе другой сделать? А вот закон подлости штука куда более сильная и непредсказуемая. Иной раз как ни стараешься, как ни трудишься, все равно ничего не получается, и вовсе не по твоей вине.
   В общем, фильм пропал, словно его никогда и не было. Мы, наверное, магазинов двадцать облазили. Нет нигде этого звездного десанта. Или его уже раскупили, или не было в продаже вовсе. Другие фильмы есть – и Шреки, и звездные войны, и ужастики, какие хочешь, и даже Карлик Нос. А «Звездного десанта» нет. Хоть плачь. Так мы его и не нашли.
   Погоревали мы с Лешкой, погрустили и рукой махнули. Что поделаешь? Жизнь же не кончилась. Подумаешь, какой-то дурацкий фильм для малышей, где глупые десантники воюют с насекомыми. Ну, разве это не ерунда? Так я Лешку и спросил.
   – Ерунда! – не очень уверено, но горячо ответил Лешка. – Вот если бы там настоящие монстры были, как в «Чужих», было бы круто. А то, пауки! Гадость какая!
   Он даже плюнул.
   Не долго думая, мы пошли и проели наши деньги в кафе-мороженом.
   Прошло несколько дней, и мы совсем забыли про эту маленькую неприятность нашей жизни.
   И вдруг!
   Дело было в пятницу. Вечером. Лешка подходит ко мне, я гляжу, а у него глаза вытаращенные, как у кошки, когда ей на хвост наступили, а в руках у него газета с телепрограммой.