Сванхольм Делла. Любовь на Женевском озере

   – Пешком? – ужаснулась Катрин. – Но это же больше десяти километров!
   – Ну да. Немного далековато. Но я совсем не устала.
   – «Немного далековато», – передразнила ее сестра. – А на кофе он тебя пригласил? – тут же полюбопытствовала она.
   – Пригласил.
   – А ты?
   – А я, как герой французского Сопротивления, сказала «нет».
   – Молодец!
   – И тогда он проводил меня до дому. Кстати, он живет совсем рядом – на набережной Вильсона, в шикарном розовом доме. Помнишь? Но это его казенная квартира, которую оплачивает ВОЗ.
   – Ну и что было потом?
   – А около моего дома он спросил, не приглашу ли его на кофе я.
   – А ты?
   – А я пригласила.
   – Как?! Ты же дала мне слово! – закричала Катрин.
   – Я дала тебе слово, и я его сдержала. Нечего тогда спрашивать, – рассердилась Дениза.
   – А что же ты сердишься? Значит, ты все-таки хотела позвать его, – задумчиво произнесла Катрин.
   – Конечно, хотела. Если бы ты знала, как он мне нравится! Кстати, вот ты, Катрин, все знаешь о мужчинах...
   – Не все, – тут же поправила ее Катрин.
   – Ну почти все... Скажи мне, пожалуйста: мужчины – это дети? То есть они больше напоминают детей, чем женщины? Нет, не то я говорю... Короче, я совсем запуталась. Но ты меня понимаешь?
   – Понимаю. И говорю тебе: мужчины – это большие дети. А такие взрослые мужчины, как Паскаль, абсолютные дети.
   – И как же тогда с ними себя вести? – растерялась Дениза.
   – Как, как? Во-первых, обязательно их хвалить. И как можно чаще. Во-вторых, не придираться по мелочам. И в-третьих, целовать почаще.
   – Ну уж прям – целовать...
   – А ты как думала? Вот мой Антуан, например, не любил делать по утрам зарядку. Так я его так стала хвалить за спортивную форму, что теперь он даже по воскресеньям мне расслабиться не дает – тащит на занятия.
   – Спасибо за совет, Катрин. Я это учту сегодня.
   – А что, вы с ним и сегодня встречаетесь?
   – Да, и очень скоро. Пойдем в Ботанический сад. А потом ужинать.
   – Только помни про кофе, – предупредила ее Катрин.
   – Что, и сегодня тоже?
   – Вот именно! А на завтра возьми тайм-аут. Скажи, что идешь в гости.
   – Это еще зачем? Я в гости не иду.
   – Ну тогда скажи, что я к тебе в гости приеду.
   – Не понимаю, Катрин: зачем я должна ему врать?
   – Не врать, глупенькая, а чуть-чуть отодвинуть удовольствие от общения. Чтобы у него не было эффекта привыкания.
   – А по-моему, чтобы лучше узнать друг друга, надо встречаться чаще.
   – Делай, как я сказала, – приказала сестра.
   – Ладно, ладно, завтра мы встречаться не будем.
   – Обещаешь?
   – Обещаю.
 
   Как ни спешила Дениза, но, заговорившись с сестрой, опоздала на свидание к Паскалю. Он уже ходил вокруг скамейки нервными шагами и, увидев Денизу, бросился к ней.
   – Что случилось?!
   – Да ничего. Я опоздала всего на пять минут. Просто сестра позвонила и сообщила, что завтра приедет в гости.
   – Завтра? – Лицо у Паскаля вытянулось. – А я хотел пригласить вас в кино. На американский фильм «Горбатая гора». Вы о нем слышали?
   – Конечно. Нашумевший фильм, много наград. Но вожделенного «Оскара» так и не получил. Сказалась американская политкорректность, – улыбнулась она.
   – Э, да вы, я вижу, настоящий киноман! – восхитился Паскаль.
   – Да, я люблю кино. Но завтра ничего не получится. Мне и самой жаль. Но ничего, пойдем в другой день, – сказала Дениза, а про себя подумала: черт бы побрал Катрин с ее теорией привыкания!
   Они пошли парком «Мон Репо» вдоль Женевского озера, а затем спустились в подземный переход и, поднявшись, очутились в Ботаническом саду.
   – Как удобно с этим переходом! – воскликнула Дениза. – Наверху мчится поток автомобилей, а здесь тихо и спокойно. И мамашам не надо беспокоиться за детей. Когда мы были маленькими, то с подружкой наперегонки бегали из «Мон Репо» в Ботанический сад и обратно. А наши мамы стояли и спокойно болтали, – вспомнила Дениза.
   – И кто же оказывался первым? – полюбопытствовал он.
   – Пожалуй, я – я уже тогда любила бегать.
   – Да, это у вас хорошо получается, – заметил Паскаль. – А какими еще видами спорта вы увлекаетесь?
   – Как спортсменка – волейболом, горными лыжами. А как зритель люблю теннис, плавание, биатлон.
   – Я тоже увлекаюсь горными лыжами. И, как только начнется сезон, приглашу вас в Шамони.
   – В Шамони? Но это же во Франции, а наш Сен-Серг совсем рядом.
   – Да, но в Шамони живет мой приятель. У него там шале, и мы могли бы приехать на целый день с ночевкой.
   – Вот здорово! – обрадовалась Дениза. – А сейчас давайте подойдем к маленькому зоопарку. Там у меня есть подружка.
   Паскаль удивился, но последовал за ней.
   Подойдя к загону с животными, на котором красовалась строгая надпись «Сахар давать категорически запрещено!», Дениза громко позвала:
   – Жаклин, Жаклин! – И к ней тут же подбежала белоснежная лама с грациозной головкой и попыталась дотронуться губами до ладони Денизы, которую та прижала к решетке. – Вот это и есть моя подружка, – засмеялась она. – Я помню, когда она родилась и была такой маленькой, беззащитной. А вот у этого красавца павлина самый пышный и роскошный хвост, хотя кричит он очень противно. Он однажды перелетел через вольер – никто не знает, как это ему удалось, – и очутился на краю вон того луга. А в это время на лугу играла маленькая девочка. Увидев павлина, она бросилась за ним и загоняла его так, что он чуть не умер от страха. А девочка все бежала за ним и смеялась и не могла понять, почему павлин ее так боится. – Дениза подняла свои серо-голубые глаза на Паскаля и сказала: – В общем, той девочкой была я. А моя молодая тогда мама упала на траву и хохотала так, что у нее потом живот заболел. В нашей семье эта история так и называется: «Дениза и павлин».
   Паскаль тоже улыбнулся, и его зеленые глаза заблестели.
   – Моя маленькая озорная девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, которую я... – Внезапно он замолчал и привлек Денизу к себе.
   Она подняла голову. Их губы встретились и слились в жарком поцелуе. Казалось, он продолжался вечность. Дениза закрыла глаза, боясь дышать. Ни криков павлина, ни смеха детей, играющих на дорожке Ботанического сада, – ничего для нее в этот миг не существовало. Только Паскаль и она, одни в целом мире.
   Наконец она открыла глаза и тут же утонула в его зеленых озерах.
   – Мне хорошо с тобой, – прошептал Паскаль, с трудом оторвавшись от ее губ. – А тебе?
   – Мне тоже хорошо с тобой, – прошептала Дениза и вдруг охнула. – Видишь, мы даже не заметили, как перешли на «ты».
   – Давно пора!
   – Ты так считаешь? Но мы ведь знакомы всего три дня!
   – Нет, четыре! Я сразу обратил на тебя внимание, когда ты подошла к моему столику в ресторане.
   – Но ты даже не посмотрел на меня...
   – Очень даже посмотрел. Только сделал это незаметно.
   – И что?
   – И то, что я сразу понял: ты самая красивая, самая чудесная девушка на свете. Поэтому, когда на меня на следующее утро налетела какая-то бегунья в надвинутой на глаза бейсболке, я сразу узнал в ней ту девушку из «Жемчужины озера». И теперь ты – моя жемчужина. – Паскаль снова стиснул Денизу в объятиях и прошептал: – А может, мы никуда не пойдем и поужинаем у меня?
   Дениза с трудом оторвалась от его зеленых глаз, которые, казалось, гипнотизировали ее.
   – Во-первых, я на тебя не налетала, а бежала по своему маршруту, никого не задевая. А во-вторых, Паскаль, я к тебе не пойду. Я так не могу. Ты стремительный, словно ураган «Катрина». А помнишь, что он сделал с Новым Орлеаном? Разрушил и фактически погубил этот прекрасный город. А я там была когда-то с родителями. Мы гуляли в Старом городе, слушали джаз, пили вкусные коктейли... Казалось, это будет продолжаться вечно. И вот – пустыня. От былой красоты ничего не осталось. – Глаза Денизы, горевшие до этого каким-то необыкновенным голубым светом, потухли.
   – Я думаю, ты не совсем права, – мягко заметил Паскаль. – Я верю, что жители Нового Орлеана восстановят свой город. Там вновь будет звучать музыка карнавалов и тысячи туристов будут слушать знаменитый джаз. Жизнь продолжается! Мы, врачи-эпидемиологи, не только в это верим, но и часто наблюдаем. Деревни и города, казалось вымершие от эпидемий, словно по волшебству, наполняются детскими голосами, шумом машин, звуками музыки. – Он откинул волосы со лба.
   Дениза заметила на лбу Паскаля ранние морщины. Да, жизнь врача-эпидемиолога, путешествующего по всему миру в погоне за смертоносными вирусами, угрожающими спокойствию человечества, нельзя было назвать легкой.
   Он вздохнул:
   – Но ты права в одном: я слишком стремительный и напористый. Прости меня, Дениза, и пойдем ужинать в ресторан.
 
   В зале горел приглушенный свет, тихо играла музыка. Дениза посмотрела в зеленые глаза Паскаля и нерешительно спросила – этот вопрос мучил ее несколько дней:
   – Паскаль, насколько я понимаю, ты не женат. А ведь ты красивый здоровый мужчина. Я не вижу в тебе никаких недостатков. Почему ты не женат?
   – Увы, и никогда не был. Но однажды я чуть не женился. Берта была художницей и очень хотела походить на свою тезку – Берту Моризо, творчество которой боготворила.
   – Это та самая импрессионистка, которая была возлюбленной Эдуара Мане? Мне тоже нравятся ее картины. – Дениза казалась спокойной, но незнакомое ей чувство ревности к невесте Паскаля, какой-то Берте, уже вползало в ее сердце. – И что же было дальше?
   – А потом она поехала в Довилль, чтобы работать на пленэре. И там повстречала художника из Германии. Он был рыжим, как знаменитый теннисист Борис Беккер. И, кстати, очень на него похож. Берта влюбилась в него с первого взгляда. Теперь они живут в Австралии и у них трое рыжих мальчуганов.
   – Она тебя бросила? – ужаснулась Дениза. – Как она могла?! Я бы тебя никогда не бросила! – Эти слова сами сорвались с ее губ, и она покраснела.
   Паскаль взял ее руку и поднес к губам. Его поцелуй пронзил ее как током.
   Он заметил это.
   – Может, все-таки пойдем ко мне? – прошептал он.
   Дениза покачала головой. Она чувствовала, что силы ее сопротивления слабеют с каждой минутой. Ей так хотелось остаться с Паскалем вдвоем. Таять в его объятиях и... Она даже боялась задуматься, что означает это «и». Но томление становилось просто нестерпимым.
   – Мы же договорились! – прошептала она. – Не искушай меня... сегодня.
   – А завтра?
   – А завтра ко мне приезжает сестра. Ты разве забыл?
   – Забыл. И не хочу об этом помнить. – Голос Паскаля задрожал от едва сдерживаемой обиды.
 
   На следующее утро Клод, как обычно, подошел к Денизе. Он сделал ей замечание, что она не улыбнулась их постоянному клиенту, отставному полковнику Доминику Артуа.
   – Пусть скажет спасибо, что я не огрела его подносом! – воскликнула Дениза. – Представляешь, он пытался ущипнуть меня за ляжку!
   – Я его понимаю, – засмеялся Клод. – Ты хорошеешь с каждым днем. Уж не влюбилась ли ты, Дениза? – Его тон был дружелюбным, но если бы кто-нибудь мог заглянуть в его сердце, то увидел бы, какие гремучие змеи ревности ползали там.
   – Нет, еще не влюбилась, – резко ответила Дениза и добавила более миролюбиво: – Мне надо много и хорошо работать, чтобы стать классным официантом. Конечно, до тебя я никогда не дотяну: ты, Клод, у нас самый лучший. Но все же...
   – Должен тебя похвалить, Дениза. Ты работаешь меньше месяца, а у тебя уже все повадки опытного официанта. Кофе не проливаешь, посуду не бьешь, клиентам улыбаешься – полковник Артуа не в счет. Тяжелые подносы носишь как пушинку. Молодец!
   – Это все твоя заслуга, Клод, – расчувствовалась Дениза. – Ты очень хороший наставник. И друг.
   – А можешь ты как с другом провести со мной свой ближайший выходной? – спросил Клод. – Пошли бы на пляж, а потом в кино. Когда у тебя выходной? В воскресенье? Я бы взял отгул. А то устал что-то...
   – В воскресенье не могу – приезжает моя сестра. – Дениза и сама не поняла, как лживые слова слетели с ее языка. Но дело в том, что в воскресенье она будет очень далеко – она летит в Страсбур на день рождения месье Анри Авениля, отца Паскаля.
   Об этом событии она узнала случайно. Накануне вечером, когда Паскаль провожал ее домой, она спросила, сколько лет его отцу. Паскаль задумался, насупился, долго считал что-то в уме и наконец произнес:
   – В воскресенье ему исполняется шестьдесят.
   – Да это же важный юбилей! – воскликнула Дениза. – Как ты думаешь его отметить?
   – Никак. Просто пошлю ему телеграмму, – сухо ответил Паскаль. – Я же говорил тебе, что мы едва поддерживаем дипломатические отношения.
   – Нет, так не годится, – возразила Дениза. – Может быть, я лезу не в свое дело – скорее всего, именно так, – но, послушай, наша семья жила очень дружно, мы с сестрой любили родителей, а они – нас. Конечно, мы иногда спорили, даже ссорились, но не это было главное. А главное – любовь и уважение к мнению каждого. И вот мы потеряли родителей. Это мое самое большое горе. Я каждую минуту чувствую боль утраты и не знаю, утихнет ли она когда-нибудь. Но мы с сестрой остались близкими людьми, как и прежде. Без ее любви, поддержки, совета я вряд ли бы выжила. А в твоей семье вас так много: три брата, одна сестра и отец... Вы все живы, кроме матери, которая умерла давно, но вы... вы словно умерли друг для друга. Ты не знаешь, как живут твои братья, да и где они живут, не знаешь тоже. Есть ли у них дети, а ведь их дети – это твои родные племянники. А твой отец?! Если он в чем-то перед тобой виноват, то, я уверена, он сто раз пожалел об этом. Просто он стесняется признать, что любит тебя, скучает, что ему одиноко без тебя. Да, у него есть дом, есть любимая работа, его уважают в Страсбуре как замечательного хирурга. Но он одинок. А одиночество иногда хуже смерти. Поверь мне, Паскаль! После гибели родителей я не могла пережить одиночество и мечтала о смерти. Прости отца и обязательно съезди к нему на его день рождения. Ведь шестьдесят лет – это особая дата. – Дениза замолчала. Казалось, этот монолог отнял у нее все силы.
   Паскаль, который все время молчал, не перебивая ее и глядя в сторону, подошел к ней, обнял и сказал:
   – Милая девочка! Ты так добра. И мудра не по годам. Ты растопила мое сердце. Я понял, что и я был не самым хорошим сыном. Решено: я лечу к отцу. – Он посмотрел ей в глаза и заметил слезы. – Ты плачешь?! Не надо! Я обещаю, что поеду в Страсбур. Только... только давай полетим туда вместе. – Он умоляюще посмотрел на нее. – Я скажу отцу, что со мной прилетит Дениза – самая лучшая девушка в мире. Ну, соглашайся же скорей!
   На мгновение Дениза растерялась. Но только на мгновение.
   – Я согласна, – твердо сказала она. Она почувствовала, насколько предстоящая встреча важна для всех. – Но только... как это сделать?
   – Очень просто. Я уже все продумал. Ты заканчиваешь работу в субботу в четыре часа. В воскресенье у тебя – свободный день. Вылетим в субботу, на Страсбур, кажется, есть рейс около восьми часов вечера. Лету здесь меньше полутора часов. Назад полетим в воскресенье, вечерним рейсом. И в понедельник ты как ни в чем не бывало выйдешь на работу. Только... – Он замялся.
   – Только – что?
   – А вдруг отец не захочет видеть меня? – спросил Паскаль, и его зеленые глаза стали совсем грустными.
   – Захочет! – уверенно сказала Дениза. – Или я в людях ничего не понимаю. Иди скорей домой и звони отцу. А потом обязательно дай знать мне.
   Паскаль позвонил через полчаса. Дениза только успела выйти из душа.
   – Ну как? – нетерпеливо спросила она.
   – Я очень удивлен, но отец сразу согласился. Правда, говорил он каким-то странным голосом.
   – Думаю, что он просто с трудом сдерживал слезы, – заключила Дениза.
   – Отец никогда не плачет, – твердо сказал Паскаль. – Ты его не знаешь. Это очень несентиментальный человек.
   – Однако бывают моменты, когда даже самые суровые воины рыдают как дети. Говорят, что таксисты и официанты лучше всех разбираются в человеческой психологии. И я рада, что оказалась права. – Даже по телефону было слышно, что Дениза улыбается.
   – Спасибо тебе, Дениза. Я люблю тебя! – крикнул Паскаль Авениль и бросил трубку. Его самого душили слезы.
 
   Стремительно оторвавшись от бетонной дорожки, самолет швейцарской авиакомпании круто взмыл в небо. Быстро мелькнули и остались позади окраины Женевы. Маленькие домики с высоты были похожи на спичечные коробки. Самолет пробил облачность, и земля скрылась под рыхлым белесым покровом, а небо загустело неправдоподобной синью. Стюардессы пошли вдоль рядов, предлагая пассажирам прохладительные напитки, шоколад, орешки. Вязкий гул двигателей постепенно наполнял ушные раковины, вдавливая барабанные перепонки, – глоток прохладной колы здесь приходился очень кстати.
   Бизнесмены сосредоточенно зашелестели газетами, отыскивая последние биржевые и деловые новости. Группа монахинь в строгих черных одеяниях принялась нараспев вполголоса читать молитвы. Их пальцы при этом непрерывно перебирали четки. Дениза не смогла сдержать улыбки. Она с детства любила летать. И теперь, оказавшись выше самых высоких облаков на борту ритмично гудящего турбинами самолета, снова почувствовала себя, как в детстве. Вперед, к новым приключениям!
   Облака под крылом поднимались как башни. Между ними сквозили глубокие колодцы, сквозь которые туманилась влажная голубая земля с проблесками рек и озер.
   Вскоре самолет начал снижаться. Расстояние от Женевы до Страсбура было совсем коротким для современного лайнера.
   Зажглось табло: «Пристегните ремни». Через некоторое время голос стюардессы оповестил по радио:
   – Дамы и господа, наш полет заканчивается...
   Перед взором пассажиров понеслись тысячи крошечных нарядных домиков, ленты автострад, цветные караваны автомашин. Потом самолет заложил разворот влево, который должен был вывести его на подход к аэропорту. Со стуком и ворчанием откинулись створки, и подвески шасси вывалились в набегающий поток воздуха.
   И вот шасси коснулись земли, задребезжало что-то, и сразу стала ощутима сумасшедшая скорость понесшегося по полосе самолета. Но скоро бег замедлился, и через несколько минут крылатая машина уже совсем спокойно вырулила на стоянку по широкой бетонной полосе. Сбоку бежали красные огоньки спрятанных в траве электрических маячков.
   – Все, прилетели, – немного сдавленным голосом произнес Паскаль.
 
   Они сели в такси и уже через двадцать минут звонили в дверь солидного двухэтажного особняка почти в центре Страсбура на авеню Дордонь. Дверь медленно распахнулась. На пороге стоял высокий стройный мужчина, очень похожий на Паскаля. Такие же зеленые глаза, правда слегка поблекшие, и волнистая, но совершенно седая шевелюра. Он не бросился к сыну, а сдержанно протянул ему руку.
   – С приездом, Паскаль.
   – Здравствуй, папа.
   Месье Авениль посмотрел на Денизу, удивленно поднял брови и отступил на пару шагов. Казалось, он хочет сказать что-то хорошее, но боится. Наконец он принял решение.
   – Это и есть Дениза? Что же ты не предупредил меня, что она... такая красавица.
   – Вот это комплимент! – воскликнула Дениза. – Можно я вас поцелую? – И она чмокнула месье Анри в гладко выбритую щеку.
   От неожиданности знаменитый хирург даже покраснел.
   – Кого ты мне привез? – беспомощно произнес он. – Я не привык к подобным нежностям.
   – Простите, месье, мою непосредственность, – смутилась Дениза. – Но вы напомнили мне дядюшку Леграна. А его я всегда целую в щеку.
   – Ну если дядюшку Леграна... – пробормотал месье Анри.
   – Отец, Дениза – открытый и непосредственный человек, что не очень-то типично для швейцарки, как ты понимаешь, – вмешался Паскаль. – Именно за эту непосредственность и доброту ее все любят. Два года назад она потеряла родителей. Они погибли в авиакатастрофе над Боденским озером. И все вокруг стараются поддержать Денизу так же, как она поддерживает людей, попавших в беду.
   – Я понимаю, понимаю, – растроганно произнес знаменитый хирург. – Ну, милое дитя, входи и чувствуй себя как дома. Твоя комната – наверху, на втором этаже. Там когда-то жила моя дочь. Паскаль покажет тебе. Устраивайся и спускайся вниз. Ужин через полчаса.
   Когда гости спустились к ужину, они увидели хозяина, сидящего в кресле и курящего сигару.
   – Папа, ты куришь? Сигару? – удивился Паскаль.
   – Да, мой сын. Уже несколько лет.
   Паскаль смутился. Наступило неловкое молчание. Но Дениза спасла ситуацию.
   – Какая красивая комната! – воскликнула она. – Здесь все чудесно: и эркеры, и нарядные гардины на окнах, и сверкающая хрустальная люстра, и начищенные до блеска серебряные канделябры. И изящная ваза севрского фарфора с цветами на столе! А бокалы, месье! Что за чудо эти бокалы для вина! Это, наверное, баккара? – И она искренне улыбнулась месье Анри.
   – Да, ты права, моя милая, – чуть снисходительно произнес хозяин. – Но откуда ты все это знаешь?
   – Бабушка в свое время хорошо объяснила мне. Да и наш хозяин ресторана прочитал несколько лекций.
   – Это хорошо, – заметил месье Анри, но, увидев напряженный взгляд сына, сменил слегка ироничную манеру на приветливую: – Ну, уважаемые гости, прошу к столу. А то скоро войдет строгий месье Жером и тогда... А ты, Дениза, – он похлопал по столу, – садись справа от меня, на почетное место.
   – Месье Жером будет с нами сегодня вечером! – удивился Паскаль. – Я столько лет его не видел. Как он?
   – Сейчас увидишь и поймешь, – ответил многозначительно месье Анри. – А пока расскажи мне о себе.
   – О себе я расскажу чуть позже, отец, хотя правда: мы так давно не виделись, что почти ничего не знаем друг о друге. Но начни лучше ты. Как твои дела?
   – Я продолжаю работать в клинике, делаю по три операции каждую неделю, – с некоторой гордостью начал месье Анри. – Недавно летал к Дебейки – мы с ним по-прежнему друзья. – Он оживился, глаза его молодо заблестели.
   – О! – почтительно воскликнула Дениза.
   – А ты знаешь, кто такой Дебейки? – повернулся к ней хозяин.
   – Конечно! Это великий хирург. Работает в Хьюстоне, штат Техас, США, – без запинки, как на экзамене, ответила Дениза.
   – Ого! – воскликнул хирург. – Но ты же вроде работаешь официанткой, не медиком.
   – Да, и не стыжусь этого. Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы поступить в институт.
   – Медицинский? – с надеждой в голосе спросил месье Анри, который с явным удовольствием стал посматривать на красивую собеседницу.
   – Нет. Я мечтаю об институте гостиничного бизнеса. Поэтому работа официанткой – это также попытка узнать кое-что об этом бизнесе изнутри.
   – Это правильно. А сейчас, – хозяин поднял вверх руку, – я хочу немного рассказать о человеке, который будет нас обслуживать. Это мой старый знакомый, повар месье Жером. Он легенда Страсбура, колоритнейшая фигура. Когда-то я сделал ему операцию. Удачную. Ему уже почти восемьдесят лет, но до сих пор он радует жителей Страсбура вкусной едой.
   Распахнулась дверь, и в столовую вплыл пожилой француз в белоснежном поварском колпаке. Среднего роста, крепкого телосложения, с живыми карими глазами. Его отличительной чертой были большие, седые, тщательно расчесанные усы. Месье Жером строго посмотрел на сидящих за столом и торжественно произнес:
   – Добрый вечер, мадам, месье. Меню ужина: морской гребешок «Сен-Жак», приготовленный на гриле; эскалоп с фуа-гра «Парижская мулатка», под соусом с ароматом кубинской сигары; медальон из телячьей вырезки с грибным рагу и сливочным соусом; десерт как дань уважения нашей швейцарской гостье. – Он внимательно посмотрел на Денизу и неожиданно улыбнулся ей. – Фруктово-ягодный фондю с соусом из черного, молочного и белого швейцарского шоколада.
   – О боже, невероятно! – воскликнула Дениза. – Даже в нашем ресторане «Жемчужина озера» угощают скромнее!
   – Передайте привет месье Жюбелю. Когда-то он стажировался у меня, – невозмутимо произнес повар и хлопнул в ладоши. – Внимание, блюдо первое.
   Вошла миловидная черноволосая девушка в белоснежном переднике.
   – Это внучка Жерома, – шепнул месье Анри, наклонившись к Денизе.
   Когда ужин закончился, Дениза искренне поблагодарила месье Жерома и его внучку.
   – В жизни не ела ничего вкуснее! – Она повернулась к хозяину. – И вам, месье Анри, спасибо за чудесный вечер. Мне давно не было так хорошо. – В ее прекрасных серо-голубых глазах, доверчиво смотревших на месье Анри, он вдруг заметил слезы.
   – Не смущайте старика, – растроганно произнес хозяин. – Видеть вас в моем доме большая радость для меня. В нем так давно не звенел искренний смех! – Он повернулся к Паскалю. – Ты можешь пойти в свою комнату отдохнуть. – Он подставил сыну щеку для поцелуя. – А мне... мне надо поговорить с Денизой.
   Паскаль послушно удалился.
   – Ну, девушка, рассказывай, какие у тебя амбиции в этой жизни, – заговорщически подмигнул хозяин. – Ведь институт, как я понимаю, это только начало.
   – Да, месье. У меня есть мечта. И она почти реальна... – начала Дениза.
 
   Когда она поднялась к себе в комнату, было уже поздно. Дениза зажгла с
   – Ну, о чем вы говорили с отцом? – Он, казалось, умирал от любопытства. – Ты сотворила с ним чудо. Никогда не видел его таким размягченным.
   – Или не хотел видеть, – мягко поправила его Дениза. – О чем говорили – это секрет. Пока.
   Паскаль встал, приблизился к Денизе и обнял ее. Их губы слились в долгом поцелуе.