Свержин Владимир. Мир ротмистра Тоота

   Перед глазами снова встала ухмыляющаяся физиономия первого лейтенанта Марга, герцога Белларина. Что он там говорил? Нынче время сильных людей? А что же делать с остальными? С Юной, с ее отцом, с теми, кто по большей части и составляет население утлых обломков великого крушения? Всего пару недель тому назад он надеялся, что брат или Странник знают ответ на этот мучительный вопрос. Но, увы, похоже, и они толком не знали, как латать протекающую лодку прямо среди бушующих волн. Странник говорит о каких-то реформах, брат твердит о необходимости военной диктатуры, и очень похоже, договориться им не судьба.
   Тооту захотелось сильно-сильно зажмурить глаза, закрыть уши руками и забиться головой под подушку, как давно, в детстве, когда отец ругал его за очередную шалость. Потом отца не стало. Его крейсер был пущен на дно двумя торпедами еще в прошлую, вернее, уже позапрошлую войну. Прятаться стало не от кого, и больше ни от чего эта наивная уловка не спасала. Тоот поднялся по наружной лестнице на второй этаж. Высокое крыльцо, разогретое за день, хранило дневное тепло. Аттайр на минуту задержался перед дверью, стараясь оставить за порогом горечь тяжелых мыслей.
   – …А я в детстве мечтала жить в замке, – слышался из-за приоткрытой двери возбужденный голос Юны, – мне старший брат всегда рассказывал разные истории о давних императорах, королях. Представляете, мой муж был его самым любимым учителем. Когда мне было лет двенадцать-тринадцать, я мечтала, что когда-нибудь стану блистать на приемах у государя. И надо же, настоящий замок!
   – Жизнь вообще очень странная штука, деточка. Иногда мне кажется, что мы не одни.
   – В каком смысле?
   – Что там, в бездне, дарящей нам свет, есть кто-то еще. Этот кто-то наблюдает за нами, и словно в насмешку, дарит то, что мы хотим, но совсем не тогда, когда нам это нужно. Я вот всегда мечтал быть смотрителем музея, сколько помню себя. В прежние годы, еще до войны, часами мог бродить по его залам, рассматривая экспонаты. Потом на раскопках долго работал, и вдруг – бац! – ни с того ни с сего бомбы попали в музей. Две штуки. Он целую ночь горел, потому что тушить здание было некому. Все пожарные тогда в порту были. И вот после этого мне предлагают возглавить новый музей. А какой это музей? Здесь же нет почти ничего. Самое историческое, что имеется, – эти вот стены. Вот скажи, девочка, кому мешал наш музей?
   – Может, случайно?
   – Нет, деточка, бомбер развернулся, прошел над самой крышей и сбросил эти проклятые фугаски.
   Аттайр покачал головой и вошел:
   – Добрый вечер.
   – О, знакомьтесь, – Юна радостно бросилась к мужу. – Это мой муж, Аттайр Тоот, а это профессор Кон, наш коллега, хранитель музея.
   – Хранитель, – протягивая руку, грустно усмехнулся профессор. – Вернее было бы назвать мою должность сторож. Лило Кон.
   – Рад знакомству.
   – Ваша милая супруга мне о вас уже много рассказала, так что заочно я с вами немного знаком. – Тоот скосил на Юну глаза, та смущенно улыбнулась. – Для меня честь пожать руку потомку нашего легендарного героя Сагрена Верного.
   – Обыкновенная рука, – буркнул Атр, сжимая тонкую профессорскую ладошку.
   – О, не скажите, – Лило Кон начал массировать свои пальцы. – Какая твердая. Такой хорошо мечом ворочать.
   – Ой, кстати, – вспомнила Юна, – Атр, скажи, где лучше будет прикрепить ваш родовой меч, над кроватью или лучше в кабинете?
   – Родовой меч? – удивленно перебил хранитель музей. – Простите за любопытство. Это что же, меч Сагрена Великого?
   – Если быть точным, это оружие принадлежало еще Рэю Тооту, коннетаблю Эрана Первого, отцу Сагрена.
   – О, какая редкая удача! Меч Сагрена Верного через пять веков снова в Белле! В такой тяжелый для нас час! Просто невероятно! Послушайте, коллега, мы должны, мы просто обязаны устроить выставку! Вы только представьте, как воспрянут горожане, увидев этот легендарный клинок!
   – Военная история пока не знает случая поражения субмарины с помощью меча.
   – Ну при чем тут это? Это же такой знак! Потомок Сагрена и его меч. Нет, вы решительно обязаны…
   Аттайр шумно выдохнул, словно кто-то, целый день державший чеку гранаты, вдруг отпустил ее, пробуждая дремлющую под чугунной оболочкой ярость.
   – Господин профессор, я ничего не должен. Ни вам, ни Белле. Массаракш, я с лихвой отдал все имеющиеся у меня долги. Прошу вас, оставьте меня в покое. У меня своя жизнь. Понимаете, коллега, своя. Не Рэя Тоота, ни Сагрена Тоота, ни даже Ориена Тоота. Никого из моих предков и родичей. Вы можете это понять своим высокоразвитым умом?!
   – Простите, – смущенно попятился Лило Кон, – простите, я не вовремя. Прости, девочка, я тут заболтался. Как-нибудь в другой раз…
   – Всего доброго, – Аттайр посторонился, открывая дверь.
   Профессор юркнул в нее, опасливо, точно в ожидании удара, оглядываясь. В комнатах воцарилась гнетущая тишина.
   – Есть будешь? – негромко проговорила Юна.
   – Нет, не хочу. Где Дрым?
   – Не знаю, когда машину разгрузили, исчез.
   – Наверняка в крепости есть подземелья, – снимая тужурку, проговорил Тоот. – Вероятно, отправился их изучать.
   Юна промолчала.
   – Упыри обожают подземелья.
   Юна стояла в дверном проеме, освещенная тусклым светом слабенькой лампочки, и печально глядела на мужа.
   – Ну что не так? – нахмурился Аттайр.
   – Любимый, только что ты обидел хорошего человека. Доброго, милого и беззащитного.
   – Юна, сердце мое, если бы ты только знала, как я устал быть чьей-то функцией. Аттайр Тоот – острие карающего меча Неизвестных Отцов, Аттайр Тоот – стальной кулак великого Странника, Аттайр Тоот – младший брат главнокомандующего, потомок Сагрена Верного. Хорошо еще не знают, что Шаран Прекраснослов тоже из Тоотов.
   – Неужели он тоже из вашего рода?
   – Скажи, где во всем этом я?!
   – Ты не прав, дорогой. Все мы – чьи-то потомки, чьи-то родственники. Ты мой муж, и это тоже твоя функция. Но это не повод могучему и храброму тебе демонстрировать превосходство человеку, который в своей очевидной слабости сильнее тебя. У него хватает духа думать о будущем, о своем городе и его жителях, а ты, мой родной, как мне кажется, решил спрятаться. Но спрятаться от себя еще никому не удавалось.
   Аттайр долго в полном молчании смотрел на жену.
   – Прости, – наконец выдавил он. – Я был не прав.

Глава 4

   Телефон на столе в кабинете Странника затарахтел негромкой дробью. Шеф контрразведки не любил местных аппаратов, звеневших так, будто кто-то громил посудную лавку. Он отодвинул подборку снимков с огромными боевыми кораблями, запечатленными в разных ракурсах, и поднял трубку.
   – Господин генерал, вас спрашивает главнокомандующий, – послышался в наушнике голос вышколенного секретаря.
 
   – Хорошо, соедини. Приветствую вас, Ориен.
   – Взаимно, – в тоне бывшего командира партизанской армии звучала сухая отстраненность. – Я хотел вам сказать, что у меня есть новости из Беллы. Если, конечно, вам интересно.
   – Несомненно, интересно. Но кое-что я уже знаю. Ваш брат жив и здоров, он, как всегда, продемонстрировал отменную храбрость и прекрасную выучку, в результате чего с женой и шестью спасенными им солдатами прибыл в Беллу.
   – И давно вы об этом знаете?
   – Не очень.
   – Я бы мог рассчитывать, что, получив информацию об участи моего брата, вы сразу поделитесь ею со мной?
   – Не горячитесь, Ориен, мне звонили из комендатуры Беллы, чтобы уточнить личность вашего брата. Я посчитал, что вам они сообщили еще до звонка мне.
   – И все же, Странник, вы бы могли удосужиться поднять трубку и хотя бы для порядка сообщить: так, мол, и так, небезызвестный вам Аттайр Тоот жив и здравствует.
   Шеф контрразведки взял из обрезанной снарядной гильзы остро заточенный карандаш и начал постукивать им по столешнице.
   – Господин командующий, у меня нет времени на контрольные звонки. Должен сказать, что ваш брат оказался на высоте. Он опознал человека, возглавляющего банду.
   – Да, мне передали. Сказали также, что негодяи повредили одну из ретрансляционных вышек. На счастье, не сильно. Посланная на место диверсии рота приморской стражи быстро очистила квадрат от бандитской шушеры.
   Странник начал вырисовывать на листе белой бумаги извилистую линию, при внимательном рассмотрении напоминавшую побережье в районе Беллы.
   – Господин командующий, это замечательное известие, но такие победные реляции больше по вашей части, а не по моей. Но не спешите класть трубку, я как раз собирался вам звонить. Я бы хотел с вами встретиться.
   – Что ж, – немного помолчав, произнес Ориен, – давайте встретимся. У вас или у меня?
   – Давайте в музее естественных наук. Знаете, где это?
   – Да.
   – Помните, на втором этаже есть замечательный макет континента?
   – Не помню, много лет там не был. Наверное, есть.
   – Спасибо, жду вас через полчаса.
   Оцепления возле здания музея не было, но гуляющие по второму этажу посетители, как на подбор, отличались крепким сложением и статью. «Ну вот, – про себя усмехнулся Странник. – Теперь и этот командующий опасается меня».
   Он вошел в зал, посреди которого, занимая почти всю его площадь, стоял огромный макет с искусно выполненными горами, ущельями и береговой линией. Все это великолепие размещалось на аккуратно вогнутой поверхности – макетчики старались точнее изобразить вид Саракша в этом полушарии. Ориен Тоот с профессиональным интересом кадрового военного разглядывал ландшафт вероятного театра военных действий.
   – Даже не знал, что у нас имеется такая грандиозная штука, – сказал Тоот, пожимая руку шефу контрразведки.
   – Макет установили незадолго до гражданской войны. Собирались еще второе полушарие сделать, но не успели.
   – О чем же вы хотели со мной поговорить? – сразу перешел к делу Ориен.
   – О вещах, которые вам, как главнокомандующему сухопутными силами Метрополии, следует знать.
   – Слушаю вас.
   – Если позволите, сначала я вас. Скажите, маршал, что вам известно о военных планах Островной империи?
   – Почти ничего, – Ориен пожал плечами. – Они уже много лет терроризируют населенные пункты побережья. – Он поднял стек и указал на макет. – Вот в этой части береговой полосы.
   – Именно так.
   – Но в чем вопрос? Не сказать, чтобы белые субмарины радовали нас своим присутствием, но серьезной угрозы они не представляют. Тем более если учесть соотношение четыре уничтоженных патрульных танка на одну утопленную субмарину, то можно считать, победа на нашей стороне.
   – Спорное утверждение. Но я сейчас не об этом. Как вам кажется, Ориен, что все эти десятки, если не сотни белых субмарин делают у наших берегов? Что их гонит сюда?
   Тоот с подозрением взглянул на собеседника.
   – Видите ли, Странник, возможно, конечно, вам неизвестно то, что знает любой прилежный ученик гимназии. Но, честно сказать, мне это дико. Был бы здесь Аттайр, он бы, как учитель истории, вам рассказал значительно подробней. Напомню вкратце: три века назад десант Эрана VII высадился на островах, ныне составляющих вышеуказанную Империю, и попытался основать там колонию. Скажу без обиняков: наши предки не слишком церемонились с местным населением, считая их дикарями лишь потому, что пушки Метрополии были куда совершеннее, чем у островитян. Но они каким-то образом сумели всыпать экспедиционному корпусу так, что остатки его с трудом унесли ноги.
   – Ну да, ну да, марш на Сикару, – задумчиво кивнул Странник. – Если не ошибаюсь, этим трехнедельным отступлением, сохранившим жизнь четырем тысячам семистам шестнадцати солдатам и офицерам императорской армии, командовал Лаон Тоот. Правда, сам он так и не вернулся: умер от желтой лихорадки в море. Не так ли?
   Ориен удивленно поглядел на шефа контрразведки.
   – Верно. Но тогда что за нелепые вопросы?
   – И все же вместо того, чтобы отбивать хлеб у вашего брата и давать мне уроки истории, ответьте, что, по-вашему, эскадры подводных лодок делают у нашего побережья?
   – Но это же понятно! – возмутился командующий. – Они мстят!
   – Да. Нелепый ответ на нелепый вопрос. Ориен, на минуту забудьте о том, что вам рассказывали в школе, выкиньте это из головы и подумайте как человек военный. Сколько энергоресурсов, сколько усилий тратит командование имперским флотом островитян на эти акты мести. По-вашему, эти усилия лишь для того, чтобы сжечь несколько танков, ограбить пару беззащитных рыбацких поселков, пустить на дно какую-нибудь несчастную шхуну? И все это – рискуя попасть под огонь патрульных танков, а то и береговых батарей, наскочить на мину или врезаться в один из давно затопленных кораблей, которые до сих пор не помечены ни в одной лоции.
   – Вы не знаете этих островитян, у них упрямый нрав, они если что-то себе вобьют в голову, их не переубедить.
   – Да, – Странник хрустнул пальцами, – они и впрямь редкостные упрямцы. Что ж. Предположим, островитяне действительно мстят нам в столь изощренно-дурацкой форме. Тогда что вы скажете на это?
   Странник достал из папки фотографии, которые рассматривал перед звонком командующего.
   – Ого, – глядя на боевой корабль, покачал головой Ориен. – Пять четырехорудийных башен главного калибра и… Судя по всему, очень большого калибра. Но какой-то этот монстр чудной. Башни, точно головы на длинных шеях, остальные надстройки тоже – голубятни голубятнями.
   – Это потому, что большая часть корабля под водой. Пушки действительно огромные – почти в два раза больше, чем главный калибр знаменитых линкоров нашего доблестного флота. И, заметьте, никаких дымовых труб!
   – Полнейший абсурд! Ни один корабль не сможет нести подобные артиллерийские установки. Что у них за движитель? Не на парусах же они ходят?!
   – Вот и я прежде думал, что не сможет. Но полюбуйтесь сами. На фотографии не видно, длина корабля превышает два с половиной фарлонга.
   – Сколько?! Вы что же, шутите? Таких кораблей не бывает!
   – Ориен, посмотрите еще раз на фотографию. Такие корабли не просто бывают – они есть. Это один из четырех ударных линкоров Островной империи. Артиллерийский вариант. Еще четыре – ракетный вариант. Там вместо двух кормовых башен пусковые установки.
   – Откуда вам известно? – Лицо командующего посуровело.
   – Это моя работа – знать и на основе знаний делать достоверные допущения. Так, глядя на ударный линкор, можно сделать несколько допущений. Во-первых, у островитян имеется неизвестный пока нам источник энергии. Заметьте, Ориен, источник огромной мощи, иначе подобные махины просто не сдвинутся с места. Второе: островитяне достигли потрясающих успехов в металлургии, иначе такой корабль переломился бы под собственным весом. Если это так, напрашивается еще один неприятный вывод: орудия не просто значительно более крупного калибра, нежели все прежде известные нам. Их стволы могут выдерживать куда большую нагрузку пороховых газов, а значит, они куда мощнее и дальнобойнее. Корабль с такой осадкой вряд ли сможет подойти вплотную к большей части нашего побережья, – Странник указал пальцем на дюны и отмеченные желтовато-голубым отмели, – но даже при этом его орудий хватит, чтобы наносить мощнейшие удары по укреплениям нашей второй линии береговой обороны – первую они просто сметут, не заметив. Третье: никакая месть не может оправдать строительство таких огромных ударных линкоров. Заметьте, два таких линкора – это, так сказать, папа и мама целого флота. Соответственно, на островах имеется как минимум четыре ударных армады. А теперь я повторю свой нелепый вопрос: Ориен, что делают подводные лодки у наших берегов?
   – Разведывают плацдарм для вторжения, – будто завороженный, прошептал главнокомандующий.
   – Увы, верно. Теперь еще вопрос: где белые субмарины сейчас действуют активнее всего?
   – В районе Беллы.
   – И снова в точку. И заметьте, в этом районе едва ли не самое глубокое место у наших берегов. – Странник опять хрустнул пальцами. – Так что, вероятно, ждать гостей надо здесь. Но что и когда намечается, об этом пока информации нет.
   – Массаракш! Тридцать три раза массаракш! Она должна быть! – выпалил главнокомандующий.
   – Должна, – согласился его собеседник. – Но я хочу предупредить вас, почтеннейший господин командующий, что, по всей видимости, очень скоро тут понадобится максимальное напряжение всех наших сил.
   – Другими словами – война с Островной империей.
   – Вполне может быть, – глядя на голубовато-серое морское пространство между островами и портом Беллы, подтвердил шеф контрразведки.
   – Массаракш! – Ориен свел брови на переносице. – Вы говорите об этом так спокойно, точно я спрашиваю, будет ли завтра дождь. Вы что-то предпринимаете?
   Странник усмехнулся одним уголком губ.
   – Как полагаете, господин командующий, почему для вашего брата во всей Метрополии не нашлось места учителя нигде, кроме Беллы?

* * *

   Море, укрытое легким туманом, пронизанным утренним сиянием, виднелось далеко внизу под стенами замка Беллы. Аттайр направлялся в гимназию на свой первый после очень долгого перерыва урок. Хлопотавшие во дворе замка солдаты что-то мудрили с антенной оборудованного на маячной башне наблюдательного пункта. Они даже не обратили внимания на жильца комендантского дома, лишь только капрал, вчера проверявший документы у ворот, склонил голову, приветствуя потомка «того самого» Тоота. Аттайр спускался по трассе, ведущей к городу, невольно волнуясь в предчувствии встречи с доверенным ему классом. Какими они будут? Что он скажет? Чем сможет заинтересовать?
   Вспомнился разговор с Юной и потом с профессором. Атр не мог простить себе этой дикой выходки. Конечно, хранитель музея, как и надеялся Атр, не затаил обиды. Он несказанно удивился, когда новый сосед постучал в его дверь, но, услышав слова извинения, ошарашено захлопал глазами и всплеснул руками:
   – Да что вы! Заходите, голубчик, заходите. Угостить вас, к сожалению, нечем.
   Профессорские апартаменты действительно наводили на мысль о скудости холостяцкого жилища. Стеллажи, уставленные книгами, железная армейская кровать, простой стол и пара фотографий на стенах, на которых молодой Лило Кон был изображен с миловидной смеющейся женщиной, – старые, пожелтевшие от времени снимки.
   – Признаться, не ждал, – смущенно проговорил хранитель музея, указывая на единственный заваленный вещами стул.
   – Простите, устал за сегодняшний день, много всего накопилось.
   – Да вы не беспокойтесь, я понял.
   В комнате повисла напряженная пауза. Атр и профессор Кон смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
   – Так я пойду?
   – Как пожелаете, – неловко развел руками хозяин.
   Тоот направился к двери и услышал за спиной:
   – Голубчик, удовлетворите мое любопытство. Вы что же, служили в Боевой Гвардии?
   – Да, – повернулся Аттайр.
   – Я так и подумал. У легионеров какая-то особая манера общаться. Даже сложно, – профессор щелкнул пальцами, – сформулировать, почти невозможно. Они все говорят так, будто вещают окончательную истину.
   – Нас так учили, – нахмурился Тоот. – Без абсолютной уверенности в правоте и жизненной необходимости того, что делаешь, очень тяжело идти на смерть.
   – Идти на смерть, – повторил Кон. – Знаете, моя супруга утром вышла повесить белье… – он сглотнул и отвернулся, не в силах продолжать, – и тут…
   – Так я пойду? – отчего-то виновато повторил Тоот.
   – Скажите, а вы ловили выродков? – не отвечая, вновь повернулся хозяин комнаты.
   – Нет, я был командиром гарнизона на Голубой Змее. Она что же, была из выродков?
   – Нет, что вы, она была почти нормальной. Это я выродок. Мы тогда еще внизу жили, у моря. Она меня каждый раз выхаживала, прятала. А в то утро вышла повесить белье, и тут белая субмарина. Я не знаю, куда она стреляла, но попала в наш двор. Так вот. А все-таки странно, что потомок Сагрена Верного и вдруг офицер такой ужасающей машины убийства. Впрочем, голубчик, в том, что происходило в последние годы, очень много странного.

* * *

   Школьный двор встретил Аттайра непривычной тишиной. Ученики, едва зайдя в ворота, быстро перебегали его, спеша заскочить в здание. Невесть что было в нем прежде, но толстенные каменные стены и окна с характерными откосами для увеличения угла обстрела заставляли думать, что гимназия здесь располагалась не всегда. Скорее всего, прежде здесь был артиллерийский капонир. Возле забора, выходившего в сторону моря, аккуратными стопками лежали мешки с песком, создавая дополнительную защиту от разлетающихся осколков и шальных пуль.
   Директор встретил нового преподавателя на пороге своего кабинета:
   – Сердечно, сердечно рад! Друг мой, – он обхватил ладонь Аттайра двумя руками и стал ее трясти, будто проверяя, не отвалится ли она. – Для меня это великая честь. Я и представить себе не мог, что потомок того самого Тоота будет читать у нас историю!
   Аттайр пропустил очередное славословие великому предку мимо ушей и слегка, чтобы не травмировать коллегу, ответил на рукопожатие.
   – О, я погляжу, силы вам не занимать! – директор состроил почтительную мину. – Скажите, – он окинул пристальным взглядом атлетическую фигуру бывшего легионера, – как вы посмотрите, если я предложу вам преподавать и физическую культуру?
   – Ну, если нужно… – замялся Тоот.
   – Еще как нужно! – директор поправил очки в толстой оправе. – Сейчас этот предмет веду я. А чему я могу научить? Сами, конечно, слышите, кашель. К тому же сердцебиение мучает. То ли дело вы! Вы же боевой офицер, не так ли?
   – Да.
   – Вот и замечательно! Тогда, может, сразу и военную подготовку на себя возьмете? Это же целых три ставки вместо одной.
   – Благодарю вас, господин директор, – Атр склонил голову, – я обязательно подумаю. Я также принес документы моей супруги. Она преподаватель младших классов. Может также вести историю, географию.
   – Ну вот и прекрасно! – директор вскользь просмотрел папку с документами Юны. – Очень хорошо. Пойдемтека, я познакомлю вас с классом.
   Он повел Аттайра по длинному довольно сумрачному коридору со сводчатым потолком, нависавшим всего на расстоянии вытянутой руки от макушки Атра.
   – Волнуетесь?
   – Признаться, да, – смущенно ответил новый учитель. – В последний раз преподавал два года назад в нашем тренировочном лагере. А в школе уж больше десяти лет назад.
   – Ничего, я верю, вы справитесь. Вы же Тоот! Главное, мой вам совет: не дайте угаснуть в этих детях огоньку. Знаете, сейчас, после того как выяснилось, насколько система противобаллистической защиты была вредна для здоровья, – очень многие впали в уныние, иные просто с ума сходят. А детворе все нипочем. Они люди завтрашнего дня. И очень, очень важно, чтобы это завтрашнее сегодня в них не угасло. Надеюсь, вы меня понимаете?
   – Так точно! – Атр улыбнулся. – Конечно, понимаю, господин директор.
   – Вот и замечательно, – его собеседник улыбнулся в ответ и толкнул одну из дверей, выходивших в коридор.
   Раздался шум хлопающих крышек старых парт.
   – Дети, знакомьтесь, ваш классный наставник Аттайр Тоот, потомок самого Сагрена Верного, боевой офицер…
   Атр бросил на директора умоляющий взгляд.
   – В общем, знакомьтесь.

Глава 5

   Волны скатывались по обтекателям верхней палубы и, завихряясь, рассыпались брызгами у носовой орудийной башни. Лидер эскадренных миноносцев «Саруа Тоту» – «Несущий справедливость» держал курс к берегам некогда могущественной империи длиннолицых варваров. Он шел с крейсерской скоростью, всего-то около тридцати узлов, и весь дивизион миноносцев, как стая волков за вожаком, следовал за ним.
   Вот наконец и заканчивается эпоха трех сокровищ, эпоха, девизом которой служило мудрое изречение Воплощенного Сияния Бездны, Владыки мира, Повелителя и господина первейших, Незримого императора державы Рассветного озарения: «Сто лет напряженного труда и тысяча лет счастья».
   Цунами-коммандер Сокире-рэ Тан Шихо стоял на капитанском мостике, привычно расставив ноги, чтобы силой духа и ловкостью побеждать вечную качку. Каждый офицер флота его императорского величества обязан побеждать в борьбе. С жизненными трудностями, с непокорной стихией и, главное, – с самим собой. Сокире-рэ гордо улыбнулся, глядя, как разваливаются на части огромные валы красновато-белесых волн, когда режет их форштевень стремительного боевого корабля. Цунами-коммандер чувствовал себя частью огромного несокрушимого механизма, именуемого Первый ударный флот группы флотов «А», отточенным клыком железного дракона, сердце которого – император, а подвластный сердцу ум – циклон-адмирал Лао-то Нис. Еще совсем недавно командир дивизиона миноносцев состоял флаг-офицером при особе Повелителя морской стихии, великого флотоводца, циклон-адмирала Лао-то. Только неделю тому назад, перед самым выходом флота в море, адмирал хлопнул его по плечу и сказал, проникновенно глядя в глаза:
   – Я даю тебе возможность отличиться, мой мальчик. Ты поведешь к берегам Метрополии передовой отряд первой эскадры. Пусть же ни морская пучина, ни коварный враг не остановят тебя. Я верю, что ты и впрямь лучший и самый достойный из всех достойных. Я даю тебе копье императора Ниясу, по старинному обычаю уже тысячу лет передающееся из поколения в поколение. Ты метнешь это грозное оружие, когда приблизишься к берегу, и как только оно вонзится в землю врага, всякий солдат и всякий матрос нашей страны будет знать, что суша и вода, все, что здесь живет и произрастает, все без изъятия, подвластно Живому сиянию бескрайнего Саракша – Лучезарному императору!