Страница:
А через некоторое время она снова к ним пошла. Я не хотела ее пускать, но разве глупых младших сестренок принято слушать? Вернулась вообще какая-то сама не своя, с Костей по телефону поругалась… А вчера в третий раз туда пошла, никто и не видел, как уходила. Когда вернулась, Костя уже ждал ее дома – его расстроила та ссора по телефону, и он пришел, чтобы помириться. Так Ладка ему на дверь указала! И всем объявила, что любит Виталика и выйдет замуж только за него.
На шутку это было совсем не похоже. Я не узнавала сестру – она на глазах превратилась в какую-то озлобленную истеричку. Кричала, что всю ее жизнь спланировали заранее – школа на отлично, высшее образование, художество-рукоделие всякое, обеспеченный и положительный муж, престижная профессия… А она, дескать, намерена сама решать, как ей жить, и не позволит никому вмешиваться, – пусть, мол, будет хуже, но по собственному выбору. Родители попытались воззвать к ее разуму, но мне даже стыдно повторить, что она им ответила. Они тогда рассердились и перестали с ней разговаривать.
А вот мне позже удалось с ней поговорить. Лада сказала дословно такое: «Мне без Виталика теперь не жить. Если я к нему не уйду, то мне будет плохо, очень плохо, и я умру в страшных муках. Ночью меня придут сватать, и я уйду к нему».
Я тогда все еще не верила, думала, что за бред – сватать ночью. Рассказала, конечно, родителям, но они тоже не поверили, решили, что у Лады какой-то стресс, и что если она не угомонится, то ее следует показать врачу.
А ночью за ней пришли… Мать и бабка Куцего, и с ними какой-то незнакомый мужик, пришли и сказали, просто и буднично – мы за невестой. Родители не хотели им открывать, но Ладка кинулась, открыла. Отец пытался их выставить, мы с мамой – удержать Ладу, но ничего не получилось. Она словно сошла с ума, кричала и рвалась, а эти две змеюки в ответ на решительное отцовское «нет» заулыбались елейно, и бабка сказала многозначительно: «Смотрите, а то ведь мы можем и уйти!»
Помню, что в какой-то момент у меня наступило состояние полного безразличия, – будь что будет, все равно. И, видимо, у родителей тоже, потому что они вдруг разом перестали сопротивляться. И Ладка ушла с этими… – Лилька в который уже раз ударила ладонью по столу.
Я поднялась и прошлась по кухне, раздумывая. Мне случалось встречаться с нежитью, но с таким – не сталкивалась. Эти тетки, наверное, ведьмы, решившие заполучить хорошую невесту своему слабоумному наследнику. Но чем я могла помочь?
– Ника, помоги! – тихо и жалобно сказала Лилька, подняв на меня свои покрасневшие глаза. – Ты же можешь, я знаю! У тебя амулет этот твой есть…
– А что предприняли твои родители? – спросила я.
Лиля тяжело вздохнула:
– Папа заявил, что Лада уже взрослая, двадцать лет – не детский сад, и пусть сама решает, как ей жить. Говорит – наломает дров, так умнее будет. Он очень разозлился на нее… А мама плачет, но чем помочь – не знает. Наши родители ни в какую мистику не верят, Ника! Для них это – просто капризы избалованной девчонки. Но не могла, не могла Лада так поступить, тут что-то не то. Ее или запугали, или… заколдовали!
– Ну, вот что! – сказала я, немного подумав. – Я не знаю, что это такое и как с ним бороться, но есть одна женщина, которая должна разбираться.
– Пошли! – Лилька подскочила. – Пошли к этой женщине!
Что такое подклад и как с ним бороться?
Рука в открытой форточке
На шутку это было совсем не похоже. Я не узнавала сестру – она на глазах превратилась в какую-то озлобленную истеричку. Кричала, что всю ее жизнь спланировали заранее – школа на отлично, высшее образование, художество-рукоделие всякое, обеспеченный и положительный муж, престижная профессия… А она, дескать, намерена сама решать, как ей жить, и не позволит никому вмешиваться, – пусть, мол, будет хуже, но по собственному выбору. Родители попытались воззвать к ее разуму, но мне даже стыдно повторить, что она им ответила. Они тогда рассердились и перестали с ней разговаривать.
А вот мне позже удалось с ней поговорить. Лада сказала дословно такое: «Мне без Виталика теперь не жить. Если я к нему не уйду, то мне будет плохо, очень плохо, и я умру в страшных муках. Ночью меня придут сватать, и я уйду к нему».
Я тогда все еще не верила, думала, что за бред – сватать ночью. Рассказала, конечно, родителям, но они тоже не поверили, решили, что у Лады какой-то стресс, и что если она не угомонится, то ее следует показать врачу.
А ночью за ней пришли… Мать и бабка Куцего, и с ними какой-то незнакомый мужик, пришли и сказали, просто и буднично – мы за невестой. Родители не хотели им открывать, но Ладка кинулась, открыла. Отец пытался их выставить, мы с мамой – удержать Ладу, но ничего не получилось. Она словно сошла с ума, кричала и рвалась, а эти две змеюки в ответ на решительное отцовское «нет» заулыбались елейно, и бабка сказала многозначительно: «Смотрите, а то ведь мы можем и уйти!»
Помню, что в какой-то момент у меня наступило состояние полного безразличия, – будь что будет, все равно. И, видимо, у родителей тоже, потому что они вдруг разом перестали сопротивляться. И Ладка ушла с этими… – Лилька в который уже раз ударила ладонью по столу.
Я поднялась и прошлась по кухне, раздумывая. Мне случалось встречаться с нежитью, но с таким – не сталкивалась. Эти тетки, наверное, ведьмы, решившие заполучить хорошую невесту своему слабоумному наследнику. Но чем я могла помочь?
– Ника, помоги! – тихо и жалобно сказала Лилька, подняв на меня свои покрасневшие глаза. – Ты же можешь, я знаю! У тебя амулет этот твой есть…
– А что предприняли твои родители? – спросила я.
Лиля тяжело вздохнула:
– Папа заявил, что Лада уже взрослая, двадцать лет – не детский сад, и пусть сама решает, как ей жить. Говорит – наломает дров, так умнее будет. Он очень разозлился на нее… А мама плачет, но чем помочь – не знает. Наши родители ни в какую мистику не верят, Ника! Для них это – просто капризы избалованной девчонки. Но не могла, не могла Лада так поступить, тут что-то не то. Ее или запугали, или… заколдовали!
– Ну, вот что! – сказала я, немного подумав. – Я не знаю, что это такое и как с ним бороться, но есть одна женщина, которая должна разбираться.
– Пошли! – Лилька подскочила. – Пошли к этой женщине!
Что такое подклад и как с ним бороться?
Женщина, о которой шла речь, жила прямо под нами, на втором этаже. Тетя Ксеня, добродушная набожная старушка, однажды выручила меня в трудный момент. Она тогда дала мне пакетик освященной соли, которая вскоре сослужила мне добрую службу. С тех пор я часто гостила у соседки и узнала от нее массу интересного. В ее квартире пахло ладаном, по стенам висели иконы, но, как выяснилось, тетя Ксеня ведала не только о божественных, но и, скажем так, о прямо противоположных явлениях. И теперь, как я надеялась, она должна была помочь нам разобраться в случившемся.
Старушка встретила нас приветливо и внимательно выслушала меня – я пересказала ей историю Лилькиной сестры кратко и без лишних эмоций. Лилька все это время молчала и лишь в конце спросила:
– Скажите, пожалуйста, что с ней случилось?
– Приворожили, девонька, сестру твою, – ответила старушка. – Да сильно приворожили. Она теперь без него действительно жить не сможет. Знаю я этих… Куцых, Таньку и ее мать Валентину.
– Но как же так! – всплеснула руками Лилька. – Она что, в самом деле полюбила этого урода?! Разве такое может быть? Я слышала о приворотах, но не воспринимала всерьез, думала – это байки шарлатанов…
– Бывают байки, – ответила тетя Ксеня, – а бывают и не байки. Полюбила, говоришь? Нет, девонька, это не любовь. Это привязка, страшная вещь. Она делает человека зависимым, полностью подчиняет его волю, он становится послушной игрушкой в руках приворожившего. Жертва может пытаться сопротивляться, может ненавидеть, а жить без него не сможет, как без воздуха.
– И это сделали с моей сестрой?! – закричала Лилька. – Уму непостижимо! Да я… да у меня… у меня есть друзья, есть родные, я скажу им… Мы просто заберем оттуда Ладку, даже, если понадобится, силой.
– И ничего хорошего из этого не выйдет. Ей будет очень плохо, она будет страшно мучиться, а может и вовсе умереть.
– Проклятый урод! – заплакала Лилька, а я почувствовала, как во мне закипает злость.
– Именно урод, – неожиданно кивнула тетя Ксеня, и я удивилась – она никогда не позволяла себе оскорблений ни в чей адрес, даже если речь шла об очень плохих людях. – Если человек занимается злым колдовством, то оно и к нему злом вернется. Сильная колдунья может принять меры и обезопасить себя. Себя, но не своих будущих детей. А потому у таких злодеек нередко рождаются на свет… уроды. Или слабоумные, или больные… И я бы удивилась, если бы у Таньки Куцей появился на свет нормальный ребенок.
– Это почему еще?
– Да она своего мужа тоже привораживала. Недолго они и пожили – через несколько месяцев он спился, а потом наложил на себя руки.
– Почему так? – удивилась я.
– А ты думаешь, легко человеку жить, словно собаке на привязи? Он Таньку ненавидел, а уйти не мог. Пытался, но снова возвращался. А какой славный парень был… И чего хорошего в таком браке родиться могло?
Я покосилась на Лильку – она уже не плакала, а сидела в полной прострации, тупо уставившись прямо перед собой. Видимо, представила, что ждет ее сестру в будущем.
– И что теперь делать? – задала я вопрос, ради которого мы, собственно, и пришли. – Вы сможете помочь?
– Если б могла… Да не по силам мне это. Тут помочь действительно трудно. Сильны они, Куцые, да еще и с такими дружбу водят…
Старушка не стала уточнять, кто и с кем водит дружбу, а я не стала спрашивать – меня больше волновало, что нам сейчас делать. Мне было жаль Ладу не меньше, чем Лильке, которая совершенно раскисла.
– Тетя Ксеня! – Я встала и прошлась по комнате. – Но хоть что-то вы об этом знаете?
– Ну, деточка, сама я в колдовстве не сильна, но кое-что знаю: чтоб навести эту пакость, ведьма делает некое подобие жертвы – куклу или что-то в этом роде, используя какие-нибудь вещи жертвы. Говоришь, ее гладили по волосам?
– Да…
– Могли несколько волосков вырвать. Если бы найти эту куклу да сжечь… То может и помочь. Но куклу они должны где-то у себя дома прятать. А кроме того, вам могли и подклад сделать – то есть подбросить или подсыпать какую-нибудь гадость в дом. Хорошо бы вам у себя в доме посмотреть, нет ли там… чего-то необычного.
– Ой! – съежилась Лилька. – Какая-то гадость в нашей квартире?! Бр-р… Но ведь они к нам не заходили, как могли подбросить?
– Ведьмы хитры, они найдут способ, – тяжело вздохнула тетя Ксеня. – Вы дома хорошо все осмотрите, и если найдете что-нибудь, то руками к этому не прикасайтесь, воспользуйтесь подручными средствами и обязательно сожгите.
– А что мы можем найти? – спросила я.
– Да что угодно. Какую-нибудь гадость, нитки, узелки, тряпки, косточки, мусор, даже земля может быть под дверь подсыпана.
Лилька тихонько охнула.
– И осмотрите ее вещи. Если поймете, какая вещь пропала, то будете хотя бы знать, из чего куклу сделали…
Больше тетя Ксеня ничего посоветовать не смогла. Поблагодарив, мы направились к двери, а она продолжала сидеть за столом, задумавшись. И когда я уже открыла дверь и, пропустив вперед Лильку, шагнула за порог, старушка неожиданно прижала палец к губам и поманила меня к себе. Оставив Лильку за дверью, я вернулась.
– Что такое?
– Ей говорить не стоит, но ты должна знать – семье уведенной девушки грозит опасность. Ведьме не нужны неприятности, и она постарается избавиться от людей, способных их доставить.
– Что же им грозит?
– Что угодно. Авария, несчастный случай на работе, встреча с бандитами в темном переулке, смертельная болезнь… И этому, ее жениху, тоже. Ему, наверное, в первую очередь. Ты вот что… Телефончик мой у тебя записан? Вот и хорошо, если что, звони. Подскажу как быть.
– Что она тебе сказала? – спросила Лилька, когда я вышла.
– Что нужно спешить.
– Значит, идем.
Мы вышли из подъезда и собрались свернуть за угол, как вдруг сзади донеслось:
– Ника!
Обернувшись, я увидела Стаса, нашего общего приятеля. Он был на два года старше нас, учился в другой школе и жил довольно далеко отсюда, но тем не менее давно уже являлся завсегдатаем нашей тесной компашки. В данный момент он шагал со стороны девятнадцатого поселка и махал нам рукой:
– Ника, Лиля, привет! Какая приятная и неожиданная встреча! Рад вас видеть! – По его лицу было видно, что он действительно очень рад.
– Привет, – буркнула моя подруга, отворачивая свое опухшее от слез лицо. Впрочем, Стас смотрел не столько на нее, сколько на меня:
– Давненько не виделись, девочки. Школа совсем замучила.
– Ага, – ответила Лилька, все так же отворачиваясь.
– Что это тебе, Стас, в поселке понадобилось? – спросила я. – Не припомню, чтобы у тебя там знакомые были.
– Это секрет, – улыбнулся Стас.
– Ух ты! Признавайся, завел там девчонку?
– Не совсем завел, и не совсем там, – таинственно ответил Стас. – Но, очень может статься, скоро я буду встречаться с лучшей в мире девушкой!
– Поздравляю, – улыбнулась я. В самом деле, было бы очень даже неплохо, если бы он нашел себе подругу. Дело в том, что Стас уже трижды предлагал встречаться мне, и каждый раз стоило немалых усилий отшить его и при этом не поссориться. Стас хороший парень и когда-то действительно мне нравился, но теперь мое сердце принадлежит другому. И в этом никто не виноват…
– Девочки, вы сегодня настоящие красавицы! – продолжал Стас. – А у меня как раз с собой фотик имеется. Как насчет того, чтобы увековечить этот момент на фото?
На миг я подумала, не издевается ли он над Лилькой, но тут же отбросила эту мысль: похоже, Стас и не глянул в ее сторону.
Лилька тем не менее обиделась:
– Дурак! Не буду я фотографироваться!
– Ника, а ты?
– Стас, мы спешим.
– А я быстренько. Всего пару фоток – встань вот так, на фоне закатного неба… Вот, и еще… Эх, Ника, тебе бы в модели податься, смотри, как получилось!
Лилька дернула меня за рукав.
– Ладно, мы побежали, напечатаешь – покажешь! Пока! – Я махнула ему рукой и заторопилась вслед за подругой.
Путь до дома Лыскиных мы преодолели чуть ли не бегом. Вообще-то я не горела желанием встретиться с ее убитыми несчастьем родителями, которым вряд ли понравится настырная гостья, но, когда Лилька позвонила по домофону, ей никто не ответил.
– Дома нет, что ли? – пробормотала она, выуживая из недр кармана ключи.
В квартире действительно никого не оказалось, только три кошки беспокойно встретили нас у порога. Прежде чем зайти, я осмотрела площадку – она была чистой и аккуратной, и ничего постороннего я не обнаружила.
– Странно, – Лилька включила свет. – Куда они могли уйти на ночь глядя? Ну да ладно, так даже лучше. С чего начнем поиски?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Будем искать в комнатах, а потом осмотрим вещи.
Лилька кивнула, прошла на кухню и щелкнула выключателем. Кухонька Лыскиных всегда поражала меня чистотой и порядком, словно там не готовили еду, а исключительно на нее любовались. Она была обставлена со вкусом, и каждая вещь всегда находилась строго на своем месте, не то, что у меня. А потому открывшийся нашим глазам беспорядок немало нас обеих удивил. На столе были разбросаны лекарства, какие-то бумаги, сахарница опрокинута. На полу валялось полотенце. Кошки вертелись под ногами, настойчиво привлекая к себе внимание – они явно были голодны. Лилька же первым делом бросилась к холодильнику и отцепила прикрепленную магнитом записку. Пробежала глазами и без сил опустилась на табуретку.
– Что-то случилось? – с тревогой спросила я.
– Случилось… Отцу плохо стало, в больницу увезли. Мама пишет, что скорее всего будет всю ночь дежурить у его постели…
Я только присвистнула. Правду сказала тетя Ксеня, но кто бы мог подумать, что все произойдет так быстро! Значит, семья Лыскиных действительно в опасности, и что-то предпринимать необходимо немедленно.
Для начала, пожалуй, покормить голодных кошек. Лильке было не до них, и я открыла холодильник, достала оттуда пакетик кошачьего корма…
Так, а это еще что такое? Медальон дал о себе знать. Он не обжег, как это бывало при опасности, а слегка нагрелся и стал слабенько и противно колоться, будто я надела свитер из шерсти. Я терпеть не могу шерстяных вещей, но когда-то мне приходилось надевать такой свитер, который не только кололся, но еще и сдавливал шею. Вот и теперь я испытывала подобное – мне словно что-то стянуло горло. Я стала делать один за другим глубокие вдохи, а потом каким-то шестым чувством поняла, что от меня требуется…
Лилька, забыв о своем горе, ошалело глядела, как я вынула из кухонного стола длинный нож и пошарила под холодильником. Нож за что-то зацепился, и я стала выталкивать это что-то наружу. Продвигалось оно с трудом, и мне с каждым движением становилось все труднее дышать, словно невидимый палач медленно затягивал на моей шее омерзительный шерстяной шарф. Я хватала воздух шумными глотками, не прекращая тем не менее своего занятия.
– Ника, тебе плохо? – подскочила Лилька. – И что там такое?
В этот момент предмет, находившийся под холодильником, выкатился наружу, и мне стало совсем дурно. Это была какая-то грязная, заскорузлая тряпка, обмотанная не менее грязными нитками, и в нее были воткнуты несколько иголок. А хуже всего был запах – гнилостный, тошнотворный, хотя и слабенький. Что было завернуто в эту тряпку, оставалось только догадываться.
– Что это за гадость?! – завопила Лилька.
Я не отвечала. Мы обе без слов поняли, что это и есть тот самый «подклад», о котором говорила тетя Ксеня.
– Надо сжечь? – полувопросительно обратилась ко мне подруга. Я молча кивнула.
О том, чтобы прикасаться к этой гадости руками, не могло быть и речи. Тем же ножом мы положили находку на газету, которую свернули и вынесли на улицу, разместили на площадке возле мусорных баков. Спички в дрожащих Лилькиных руках долго гасли от ветра или ломались, да и у меня никак не хотели разгораться. Пришлось сбегать в дом за ворохом газет и зажигалкой, только после этого огонек разгорелся, пополз по бумаге.
Мы отошли чуть в сторону, наблюдая за огнем. Сначала просто горели газеты, а потом… Завернутая в горящую бумагу тряпка неожиданно зашипела, заискрила, с нее повалил черный, дурно пахнущий дым, а затем раздался довольно громкий хлопок, и из горящего свертка поднялся в воздух маленький светящийся шарик, проворно завертелся в воздухе и потемнел на глазах.
– А-а!!! – закричала Лилька, и мы обе в испуге бросились к подъезду.
Мое недомогание моментально прошло, и я почувствовала, что снова могу спокойно дышать полной грудью, а амулет теперь лишь приятно холодил кожу. Вернувшись в квартиру Лыскиных, мы какое-то время не отрываясь смотрели в окно. Но там больше не было никакого шарика, только дотлевали старые газеты.
Старушка встретила нас приветливо и внимательно выслушала меня – я пересказала ей историю Лилькиной сестры кратко и без лишних эмоций. Лилька все это время молчала и лишь в конце спросила:
– Скажите, пожалуйста, что с ней случилось?
– Приворожили, девонька, сестру твою, – ответила старушка. – Да сильно приворожили. Она теперь без него действительно жить не сможет. Знаю я этих… Куцых, Таньку и ее мать Валентину.
– Но как же так! – всплеснула руками Лилька. – Она что, в самом деле полюбила этого урода?! Разве такое может быть? Я слышала о приворотах, но не воспринимала всерьез, думала – это байки шарлатанов…
– Бывают байки, – ответила тетя Ксеня, – а бывают и не байки. Полюбила, говоришь? Нет, девонька, это не любовь. Это привязка, страшная вещь. Она делает человека зависимым, полностью подчиняет его волю, он становится послушной игрушкой в руках приворожившего. Жертва может пытаться сопротивляться, может ненавидеть, а жить без него не сможет, как без воздуха.
– И это сделали с моей сестрой?! – закричала Лилька. – Уму непостижимо! Да я… да у меня… у меня есть друзья, есть родные, я скажу им… Мы просто заберем оттуда Ладку, даже, если понадобится, силой.
– И ничего хорошего из этого не выйдет. Ей будет очень плохо, она будет страшно мучиться, а может и вовсе умереть.
– Проклятый урод! – заплакала Лилька, а я почувствовала, как во мне закипает злость.
– Именно урод, – неожиданно кивнула тетя Ксеня, и я удивилась – она никогда не позволяла себе оскорблений ни в чей адрес, даже если речь шла об очень плохих людях. – Если человек занимается злым колдовством, то оно и к нему злом вернется. Сильная колдунья может принять меры и обезопасить себя. Себя, но не своих будущих детей. А потому у таких злодеек нередко рождаются на свет… уроды. Или слабоумные, или больные… И я бы удивилась, если бы у Таньки Куцей появился на свет нормальный ребенок.
– Это почему еще?
– Да она своего мужа тоже привораживала. Недолго они и пожили – через несколько месяцев он спился, а потом наложил на себя руки.
– Почему так? – удивилась я.
– А ты думаешь, легко человеку жить, словно собаке на привязи? Он Таньку ненавидел, а уйти не мог. Пытался, но снова возвращался. А какой славный парень был… И чего хорошего в таком браке родиться могло?
Я покосилась на Лильку – она уже не плакала, а сидела в полной прострации, тупо уставившись прямо перед собой. Видимо, представила, что ждет ее сестру в будущем.
– И что теперь делать? – задала я вопрос, ради которого мы, собственно, и пришли. – Вы сможете помочь?
– Если б могла… Да не по силам мне это. Тут помочь действительно трудно. Сильны они, Куцые, да еще и с такими дружбу водят…
Старушка не стала уточнять, кто и с кем водит дружбу, а я не стала спрашивать – меня больше волновало, что нам сейчас делать. Мне было жаль Ладу не меньше, чем Лильке, которая совершенно раскисла.
– Тетя Ксеня! – Я встала и прошлась по комнате. – Но хоть что-то вы об этом знаете?
– Ну, деточка, сама я в колдовстве не сильна, но кое-что знаю: чтоб навести эту пакость, ведьма делает некое подобие жертвы – куклу или что-то в этом роде, используя какие-нибудь вещи жертвы. Говоришь, ее гладили по волосам?
– Да…
– Могли несколько волосков вырвать. Если бы найти эту куклу да сжечь… То может и помочь. Но куклу они должны где-то у себя дома прятать. А кроме того, вам могли и подклад сделать – то есть подбросить или подсыпать какую-нибудь гадость в дом. Хорошо бы вам у себя в доме посмотреть, нет ли там… чего-то необычного.
– Ой! – съежилась Лилька. – Какая-то гадость в нашей квартире?! Бр-р… Но ведь они к нам не заходили, как могли подбросить?
– Ведьмы хитры, они найдут способ, – тяжело вздохнула тетя Ксеня. – Вы дома хорошо все осмотрите, и если найдете что-нибудь, то руками к этому не прикасайтесь, воспользуйтесь подручными средствами и обязательно сожгите.
– А что мы можем найти? – спросила я.
– Да что угодно. Какую-нибудь гадость, нитки, узелки, тряпки, косточки, мусор, даже земля может быть под дверь подсыпана.
Лилька тихонько охнула.
– И осмотрите ее вещи. Если поймете, какая вещь пропала, то будете хотя бы знать, из чего куклу сделали…
Больше тетя Ксеня ничего посоветовать не смогла. Поблагодарив, мы направились к двери, а она продолжала сидеть за столом, задумавшись. И когда я уже открыла дверь и, пропустив вперед Лильку, шагнула за порог, старушка неожиданно прижала палец к губам и поманила меня к себе. Оставив Лильку за дверью, я вернулась.
– Что такое?
– Ей говорить не стоит, но ты должна знать – семье уведенной девушки грозит опасность. Ведьме не нужны неприятности, и она постарается избавиться от людей, способных их доставить.
– Что же им грозит?
– Что угодно. Авария, несчастный случай на работе, встреча с бандитами в темном переулке, смертельная болезнь… И этому, ее жениху, тоже. Ему, наверное, в первую очередь. Ты вот что… Телефончик мой у тебя записан? Вот и хорошо, если что, звони. Подскажу как быть.
– Что она тебе сказала? – спросила Лилька, когда я вышла.
– Что нужно спешить.
– Значит, идем.
Мы вышли из подъезда и собрались свернуть за угол, как вдруг сзади донеслось:
– Ника!
Обернувшись, я увидела Стаса, нашего общего приятеля. Он был на два года старше нас, учился в другой школе и жил довольно далеко отсюда, но тем не менее давно уже являлся завсегдатаем нашей тесной компашки. В данный момент он шагал со стороны девятнадцатого поселка и махал нам рукой:
– Ника, Лиля, привет! Какая приятная и неожиданная встреча! Рад вас видеть! – По его лицу было видно, что он действительно очень рад.
– Привет, – буркнула моя подруга, отворачивая свое опухшее от слез лицо. Впрочем, Стас смотрел не столько на нее, сколько на меня:
– Давненько не виделись, девочки. Школа совсем замучила.
– Ага, – ответила Лилька, все так же отворачиваясь.
– Что это тебе, Стас, в поселке понадобилось? – спросила я. – Не припомню, чтобы у тебя там знакомые были.
– Это секрет, – улыбнулся Стас.
– Ух ты! Признавайся, завел там девчонку?
– Не совсем завел, и не совсем там, – таинственно ответил Стас. – Но, очень может статься, скоро я буду встречаться с лучшей в мире девушкой!
– Поздравляю, – улыбнулась я. В самом деле, было бы очень даже неплохо, если бы он нашел себе подругу. Дело в том, что Стас уже трижды предлагал встречаться мне, и каждый раз стоило немалых усилий отшить его и при этом не поссориться. Стас хороший парень и когда-то действительно мне нравился, но теперь мое сердце принадлежит другому. И в этом никто не виноват…
– Девочки, вы сегодня настоящие красавицы! – продолжал Стас. – А у меня как раз с собой фотик имеется. Как насчет того, чтобы увековечить этот момент на фото?
На миг я подумала, не издевается ли он над Лилькой, но тут же отбросила эту мысль: похоже, Стас и не глянул в ее сторону.
Лилька тем не менее обиделась:
– Дурак! Не буду я фотографироваться!
– Ника, а ты?
– Стас, мы спешим.
– А я быстренько. Всего пару фоток – встань вот так, на фоне закатного неба… Вот, и еще… Эх, Ника, тебе бы в модели податься, смотри, как получилось!
Лилька дернула меня за рукав.
– Ладно, мы побежали, напечатаешь – покажешь! Пока! – Я махнула ему рукой и заторопилась вслед за подругой.
Путь до дома Лыскиных мы преодолели чуть ли не бегом. Вообще-то я не горела желанием встретиться с ее убитыми несчастьем родителями, которым вряд ли понравится настырная гостья, но, когда Лилька позвонила по домофону, ей никто не ответил.
– Дома нет, что ли? – пробормотала она, выуживая из недр кармана ключи.
В квартире действительно никого не оказалось, только три кошки беспокойно встретили нас у порога. Прежде чем зайти, я осмотрела площадку – она была чистой и аккуратной, и ничего постороннего я не обнаружила.
– Странно, – Лилька включила свет. – Куда они могли уйти на ночь глядя? Ну да ладно, так даже лучше. С чего начнем поиски?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Будем искать в комнатах, а потом осмотрим вещи.
Лилька кивнула, прошла на кухню и щелкнула выключателем. Кухонька Лыскиных всегда поражала меня чистотой и порядком, словно там не готовили еду, а исключительно на нее любовались. Она была обставлена со вкусом, и каждая вещь всегда находилась строго на своем месте, не то, что у меня. А потому открывшийся нашим глазам беспорядок немало нас обеих удивил. На столе были разбросаны лекарства, какие-то бумаги, сахарница опрокинута. На полу валялось полотенце. Кошки вертелись под ногами, настойчиво привлекая к себе внимание – они явно были голодны. Лилька же первым делом бросилась к холодильнику и отцепила прикрепленную магнитом записку. Пробежала глазами и без сил опустилась на табуретку.
– Что-то случилось? – с тревогой спросила я.
– Случилось… Отцу плохо стало, в больницу увезли. Мама пишет, что скорее всего будет всю ночь дежурить у его постели…
Я только присвистнула. Правду сказала тетя Ксеня, но кто бы мог подумать, что все произойдет так быстро! Значит, семья Лыскиных действительно в опасности, и что-то предпринимать необходимо немедленно.
Для начала, пожалуй, покормить голодных кошек. Лильке было не до них, и я открыла холодильник, достала оттуда пакетик кошачьего корма…
Так, а это еще что такое? Медальон дал о себе знать. Он не обжег, как это бывало при опасности, а слегка нагрелся и стал слабенько и противно колоться, будто я надела свитер из шерсти. Я терпеть не могу шерстяных вещей, но когда-то мне приходилось надевать такой свитер, который не только кололся, но еще и сдавливал шею. Вот и теперь я испытывала подобное – мне словно что-то стянуло горло. Я стала делать один за другим глубокие вдохи, а потом каким-то шестым чувством поняла, что от меня требуется…
Лилька, забыв о своем горе, ошалело глядела, как я вынула из кухонного стола длинный нож и пошарила под холодильником. Нож за что-то зацепился, и я стала выталкивать это что-то наружу. Продвигалось оно с трудом, и мне с каждым движением становилось все труднее дышать, словно невидимый палач медленно затягивал на моей шее омерзительный шерстяной шарф. Я хватала воздух шумными глотками, не прекращая тем не менее своего занятия.
– Ника, тебе плохо? – подскочила Лилька. – И что там такое?
В этот момент предмет, находившийся под холодильником, выкатился наружу, и мне стало совсем дурно. Это была какая-то грязная, заскорузлая тряпка, обмотанная не менее грязными нитками, и в нее были воткнуты несколько иголок. А хуже всего был запах – гнилостный, тошнотворный, хотя и слабенький. Что было завернуто в эту тряпку, оставалось только догадываться.
– Что это за гадость?! – завопила Лилька.
Я не отвечала. Мы обе без слов поняли, что это и есть тот самый «подклад», о котором говорила тетя Ксеня.
– Надо сжечь? – полувопросительно обратилась ко мне подруга. Я молча кивнула.
О том, чтобы прикасаться к этой гадости руками, не могло быть и речи. Тем же ножом мы положили находку на газету, которую свернули и вынесли на улицу, разместили на площадке возле мусорных баков. Спички в дрожащих Лилькиных руках долго гасли от ветра или ломались, да и у меня никак не хотели разгораться. Пришлось сбегать в дом за ворохом газет и зажигалкой, только после этого огонек разгорелся, пополз по бумаге.
Мы отошли чуть в сторону, наблюдая за огнем. Сначала просто горели газеты, а потом… Завернутая в горящую бумагу тряпка неожиданно зашипела, заискрила, с нее повалил черный, дурно пахнущий дым, а затем раздался довольно громкий хлопок, и из горящего свертка поднялся в воздух маленький светящийся шарик, проворно завертелся в воздухе и потемнел на глазах.
– А-а!!! – закричала Лилька, и мы обе в испуге бросились к подъезду.
Мое недомогание моментально прошло, и я почувствовала, что снова могу спокойно дышать полной грудью, а амулет теперь лишь приятно холодил кожу. Вернувшись в квартиру Лыскиных, мы какое-то время не отрываясь смотрели в окно. Но там больше не было никакого шарика, только дотлевали старые газеты.
Рука в открытой форточке
– И что, теперь, когда мы эту гадость сожгли, Лада возьмется за ум и вернется домой?
В голосе Лильки звучала надежда, но я совсем не была уверена, что все так легко уладится.
– Надо тете Ксене позвонить и спросить.
– Пожалуйста! – Подруга с готовностью протянула мне телефон.
Услышав мой рассказ, тетя Ксеня решительно ответила:
– Нет, Ника, этим вы Ладу не спасете. Ты упомянула, что ее отцу стало плохо? Все оказалось еще хуже, чем я предполагала – с семьей решили расправиться безотлагательно. Это хорошо, что вы сожгли подклад, возможно, вы тем самым спасли отца. Но Лада… куклу, надо найти куклу!
– Не совсем поняла – это что-то наподобие куклы вуду? Разве эти тетки увлекаются экзотической магией?
– Вуду, говоришь? – скептически отозвалась старушка. – Да уж, про вуду сейчас все знают. А то, что с древнейших времен по всей земле колдуны всяких мастей пользуются куклами для своих делишек, не слышала? А зря. Эти, как ты выразилась, тетки такого натворить могут, что твоим вуду и не снилось. Слушай лучше, что дальше делать…
Минут десять я молча слушала наставления старушки, а Лилька тем временем в другой комнате звонила по мобильнику своей матери. Трубки мы положили почти одновременно.
– Папе стало лучше, он пришел в себя! – радостно воскликнула Лилька, возвращаясь в кухню. – Буквально минут пять назад! Это потому, что мы сожгли ту дрянь, да?
– Да. Но боюсь, не все так хорошо – мы спасли твоего отца, но не Ладу, – остудила я ее радость. – И теперь вам трое суток нельзя ничего из дома никому давать.
– Почему? – опешила Лилька.
– Потому что зло, напущенное ведьмой, теперь вернулось обратно к ней, и ей необходимо в течение трех дней заполучить у вас любую вещь. Причем не украсть, не взять, что плохо лежит, а именно получить из рук в руки – таково условие, чтобы все сделать заново. Тетя Ксеня считает, что это дело рук бабки этого Куцего, Валентины, которая поспешит все исправить.
– Что? Ведьма придет сюда?!
– Обязательно придет. Иначе ей самой будет плохо. Ей и сейчас уже «весело».
– Ой! Она придет прямо сейчас?! – Лилька попятилась, глядя на темень за окном.
– Скорее всего.
Лилька испуганным взглядом окинула кухню, выглянула в коридор, в темные комнаты, словно злая ведьма уже затаилась где-то в квартире. Мне тоже стало не по себе, особенно при мысли, что сейчас по темнотище придется идти домой.
Какое-то время мы стояли, глядя то друг на друга, то в черное, незанавешенное окно. А этаж-то первый, подумалось мне, и от этой мысли мурашки побежали по коже. Конечно, окна забраны изящной кованой решеткой, но преграда ли это для ведьмы?
– Ой, там что-то промелькнуло! – взвизгнула моя подруга и отскочила к двери.
– Это верхушки кустов под окном колышутся, паникерша! – процедила я, задергивая штору. – Отставить нюни! Нам надо еще просмотреть вещи твоей сестры. Хотя я-то не могу знать, что у нее было и что могло пропасть. Но займемся делом, пока не вернется твоя мама.
– Она говорила, что останется на ночь в больнице… Слушай, Ника, а ты не могла бы у меня переночевать?
Я призадумалась. Завтра была суббота, в школу не идти, и я вполне могла переночевать у подруги. Такое бывало и раньше, и моя мама не возражала. Я позвонила домой, и мама снова разрешила.
А потом мы пошли в спальню, которую еще недавно делили Лилька с Ладой. Лилькина кровать была аккуратно застелена, а Ладина выглядела так, будто по ней изрядно попрыгали.
– Я ее кровать не трогаю, – перехватила Лилька мой вопросительный взгляд. – Пусть остается такой, как Лада оставила. А если вернется, сама уберет. Нет, не если, а когда!
Большой, встроенный в стену шкаф легко вмещал в себя вещи обеих сестер. Лилька открыла его, вывалила на пол кучу одежды с двух полок и стала ее перебирать. Я не могла помочь ей в этом и просто прохаживалась по комнате. Когда Лилька распахнула дверцы большого отделения шкафа, я увидела на вешалке свадебное платье – роскошное, невероятно красивое…
– Можно посмотреть?
– Чего уж там, смотри, – грустно пожала плечами Лилька.
Я вынула платье из шкафа и разложила на кресле. Оно казалось воздушным, невесомым, словно облако. И как только люди творят такую красоту!
Пока я разглядывала платье, Лилька перебрала все вещи.
– Вроде все на месте. И что могло пропасть – не знаю. Может, какая-нибудь заколка или расческа?
– Может быть, – я все разглядывала платье. Снаружи оно было из нежной воздушной ткани, названия которой я не знала, а изнутри, по моим предположениям, должна была находиться подкладка. Шелковая, наверно. Я машинально приподняла ткань. Подкладка имелась, и действительно шелковая, а посреди этого шелка…
– Лилька!!!
Моя подруга тут же подскочила, оглядываясь.
– Что?
Одними глазами я указала ей на платье. Посреди шелковой подкладки зияла бесформенная дыра размером с ладонь, второпях выкромсанная тупыми ножницами. Лилька даже вскрикнула от испуга и неожиданности.
– Кто это сделал! Как могли?! Кому понадобилось его портить?!
Она сняла с верхней полки коробку с фатой, разбросала фату на стуле.
– Смотри, и тут вырезали, – я приподняла край фаты. В самом низу действительно не хватало клочка ткани, вырезанного, судя по рваным краям, теми же тупыми ножницами.
– Так вот о чем говорила эта старушка, – произнесла Лилька. – Не вещь украли, а клочок платья вырезали. И когда они успели это сделать? Сюда никто посторонний не заходил, дверь всегда заперта, но как-то же попали! Ника, я боюсь! Мы ведь одни, а она сюда придет. И в квартиру проникнет!
Лилька была права. Тетя Ксеня рассказывала о способностях ведьм проникать в чужое жилье незаметно, и перспектива коротать ночь в этой квартире меня не радовала.
– Может, пойдем ко мне? – предложила я. – Добежим как-нибудь.
– Пошли…
И в этот момент в дверь постучали – тихо, вкрадчиво. Именно постучали, хотя звонок работал исправно.
Мы обе рывком подхватились, уставились друг на дружку. Лилька бросилась к двери:
– Мама вернулась!
А в моей памяти моментально всплыло воспоминание: я одна дома ночью, в районе творится чертовщина, кошка словно обезумела, мечется по квартире, и вдруг звонок в дверь. Я тогда тоже подумала, что вернулась мама, но то была совсем не мама…
– Постой! – остановила я Лильку. – Ты уверена? Твоя мама имеет привычку стучать, а не звонить?
Лилька опешила и уставилась на меня.
– Нет…
На цыпочках подкрались мы к двери, Лилька осторожно выглянула в глазок и вдруг радостно завопила:
– Лада пришла!!!
Она мигом отперла замок и с радостным визгом бросилась на шею сестре, которая действительно стояла за порогом. Я же, повинуясь какому-то смутному чутью, спряталась за дверью и выглянула в щель.
Так и есть. Площадка была полутемной, но даже в свете тусклой пыльной лампочки я уловила за поворотом, ведущим к лифту, движение. Тень. Там слегка шевельнулась тень… За поворотом определенно кто-то стоял.
– Лада, сестренка, как я счастлива! Ты вернулась! – не умолкала Лилька, меж тем как ее сестра стояла с безучастным видом, не торопясь входить в квартиру. – Вернулась! Вернулась, заходи скорее!
– Я вернулась за вещами, – бесцветным тоном ответила Лада.
На Лильку словно ведро ледяной воды вылили. Она обмякла, отстранилась, схватилась за стенку, беспомощно взирая на сестру.
– Вынеси мне их, пожалуйста, – тем же тоном попросила та.
– Может, хоть зайдешь?..
– Нет. Вынеси мои вещи.
– Но… какие именно? – пролепетала Лилька.
– Любые. Без разницы, – сказала Лада равнодушно, даже не переступив порог.
– Ладно, – повесив голову, Лилька сделала несколько шагов в сторону своей комнаты.
И тогда я вышла из-за двери и решительно схватила ее за руку:
– Нет! – повернулась я к Ладе. – Ничего она тебе не вынесет. Если тебе нужны твои вещи, пойди и возьми их сама.
– А твое какое дело?! – неожиданно грубо рявкнула Лада. – Ты что здесь вообще делаешь? Вон отсюда!!!
Она еще что-то выкрикивала, гнала меня вон, потом плакала и умоляла Лильку вынести ей хоть какую-нибудь мелочь, выглядя при этом совершенно невменяемой.
По щекам Лильки текли слезы, и она несколько раз порывалась пойти в свою комнату за вещами, но я крепко держала ее за руку. Сама же Лада так и не вошла в квартиру.
В голосе Лильки звучала надежда, но я совсем не была уверена, что все так легко уладится.
– Надо тете Ксене позвонить и спросить.
– Пожалуйста! – Подруга с готовностью протянула мне телефон.
Услышав мой рассказ, тетя Ксеня решительно ответила:
– Нет, Ника, этим вы Ладу не спасете. Ты упомянула, что ее отцу стало плохо? Все оказалось еще хуже, чем я предполагала – с семьей решили расправиться безотлагательно. Это хорошо, что вы сожгли подклад, возможно, вы тем самым спасли отца. Но Лада… куклу, надо найти куклу!
– Не совсем поняла – это что-то наподобие куклы вуду? Разве эти тетки увлекаются экзотической магией?
– Вуду, говоришь? – скептически отозвалась старушка. – Да уж, про вуду сейчас все знают. А то, что с древнейших времен по всей земле колдуны всяких мастей пользуются куклами для своих делишек, не слышала? А зря. Эти, как ты выразилась, тетки такого натворить могут, что твоим вуду и не снилось. Слушай лучше, что дальше делать…
Минут десять я молча слушала наставления старушки, а Лилька тем временем в другой комнате звонила по мобильнику своей матери. Трубки мы положили почти одновременно.
– Папе стало лучше, он пришел в себя! – радостно воскликнула Лилька, возвращаясь в кухню. – Буквально минут пять назад! Это потому, что мы сожгли ту дрянь, да?
– Да. Но боюсь, не все так хорошо – мы спасли твоего отца, но не Ладу, – остудила я ее радость. – И теперь вам трое суток нельзя ничего из дома никому давать.
– Почему? – опешила Лилька.
– Потому что зло, напущенное ведьмой, теперь вернулось обратно к ней, и ей необходимо в течение трех дней заполучить у вас любую вещь. Причем не украсть, не взять, что плохо лежит, а именно получить из рук в руки – таково условие, чтобы все сделать заново. Тетя Ксеня считает, что это дело рук бабки этого Куцего, Валентины, которая поспешит все исправить.
– Что? Ведьма придет сюда?!
– Обязательно придет. Иначе ей самой будет плохо. Ей и сейчас уже «весело».
– Ой! Она придет прямо сейчас?! – Лилька попятилась, глядя на темень за окном.
– Скорее всего.
Лилька испуганным взглядом окинула кухню, выглянула в коридор, в темные комнаты, словно злая ведьма уже затаилась где-то в квартире. Мне тоже стало не по себе, особенно при мысли, что сейчас по темнотище придется идти домой.
Какое-то время мы стояли, глядя то друг на друга, то в черное, незанавешенное окно. А этаж-то первый, подумалось мне, и от этой мысли мурашки побежали по коже. Конечно, окна забраны изящной кованой решеткой, но преграда ли это для ведьмы?
– Ой, там что-то промелькнуло! – взвизгнула моя подруга и отскочила к двери.
– Это верхушки кустов под окном колышутся, паникерша! – процедила я, задергивая штору. – Отставить нюни! Нам надо еще просмотреть вещи твоей сестры. Хотя я-то не могу знать, что у нее было и что могло пропасть. Но займемся делом, пока не вернется твоя мама.
– Она говорила, что останется на ночь в больнице… Слушай, Ника, а ты не могла бы у меня переночевать?
Я призадумалась. Завтра была суббота, в школу не идти, и я вполне могла переночевать у подруги. Такое бывало и раньше, и моя мама не возражала. Я позвонила домой, и мама снова разрешила.
А потом мы пошли в спальню, которую еще недавно делили Лилька с Ладой. Лилькина кровать была аккуратно застелена, а Ладина выглядела так, будто по ней изрядно попрыгали.
– Я ее кровать не трогаю, – перехватила Лилька мой вопросительный взгляд. – Пусть остается такой, как Лада оставила. А если вернется, сама уберет. Нет, не если, а когда!
Большой, встроенный в стену шкаф легко вмещал в себя вещи обеих сестер. Лилька открыла его, вывалила на пол кучу одежды с двух полок и стала ее перебирать. Я не могла помочь ей в этом и просто прохаживалась по комнате. Когда Лилька распахнула дверцы большого отделения шкафа, я увидела на вешалке свадебное платье – роскошное, невероятно красивое…
– Можно посмотреть?
– Чего уж там, смотри, – грустно пожала плечами Лилька.
Я вынула платье из шкафа и разложила на кресле. Оно казалось воздушным, невесомым, словно облако. И как только люди творят такую красоту!
Пока я разглядывала платье, Лилька перебрала все вещи.
– Вроде все на месте. И что могло пропасть – не знаю. Может, какая-нибудь заколка или расческа?
– Может быть, – я все разглядывала платье. Снаружи оно было из нежной воздушной ткани, названия которой я не знала, а изнутри, по моим предположениям, должна была находиться подкладка. Шелковая, наверно. Я машинально приподняла ткань. Подкладка имелась, и действительно шелковая, а посреди этого шелка…
– Лилька!!!
Моя подруга тут же подскочила, оглядываясь.
– Что?
Одними глазами я указала ей на платье. Посреди шелковой подкладки зияла бесформенная дыра размером с ладонь, второпях выкромсанная тупыми ножницами. Лилька даже вскрикнула от испуга и неожиданности.
– Кто это сделал! Как могли?! Кому понадобилось его портить?!
Она сняла с верхней полки коробку с фатой, разбросала фату на стуле.
– Смотри, и тут вырезали, – я приподняла край фаты. В самом низу действительно не хватало клочка ткани, вырезанного, судя по рваным краям, теми же тупыми ножницами.
– Так вот о чем говорила эта старушка, – произнесла Лилька. – Не вещь украли, а клочок платья вырезали. И когда они успели это сделать? Сюда никто посторонний не заходил, дверь всегда заперта, но как-то же попали! Ника, я боюсь! Мы ведь одни, а она сюда придет. И в квартиру проникнет!
Лилька была права. Тетя Ксеня рассказывала о способностях ведьм проникать в чужое жилье незаметно, и перспектива коротать ночь в этой квартире меня не радовала.
– Может, пойдем ко мне? – предложила я. – Добежим как-нибудь.
– Пошли…
И в этот момент в дверь постучали – тихо, вкрадчиво. Именно постучали, хотя звонок работал исправно.
Мы обе рывком подхватились, уставились друг на дружку. Лилька бросилась к двери:
– Мама вернулась!
А в моей памяти моментально всплыло воспоминание: я одна дома ночью, в районе творится чертовщина, кошка словно обезумела, мечется по квартире, и вдруг звонок в дверь. Я тогда тоже подумала, что вернулась мама, но то была совсем не мама…
– Постой! – остановила я Лильку. – Ты уверена? Твоя мама имеет привычку стучать, а не звонить?
Лилька опешила и уставилась на меня.
– Нет…
На цыпочках подкрались мы к двери, Лилька осторожно выглянула в глазок и вдруг радостно завопила:
– Лада пришла!!!
Она мигом отперла замок и с радостным визгом бросилась на шею сестре, которая действительно стояла за порогом. Я же, повинуясь какому-то смутному чутью, спряталась за дверью и выглянула в щель.
Так и есть. Площадка была полутемной, но даже в свете тусклой пыльной лампочки я уловила за поворотом, ведущим к лифту, движение. Тень. Там слегка шевельнулась тень… За поворотом определенно кто-то стоял.
– Лада, сестренка, как я счастлива! Ты вернулась! – не умолкала Лилька, меж тем как ее сестра стояла с безучастным видом, не торопясь входить в квартиру. – Вернулась! Вернулась, заходи скорее!
– Я вернулась за вещами, – бесцветным тоном ответила Лада.
На Лильку словно ведро ледяной воды вылили. Она обмякла, отстранилась, схватилась за стенку, беспомощно взирая на сестру.
– Вынеси мне их, пожалуйста, – тем же тоном попросила та.
– Может, хоть зайдешь?..
– Нет. Вынеси мои вещи.
– Но… какие именно? – пролепетала Лилька.
– Любые. Без разницы, – сказала Лада равнодушно, даже не переступив порог.
– Ладно, – повесив голову, Лилька сделала несколько шагов в сторону своей комнаты.
И тогда я вышла из-за двери и решительно схватила ее за руку:
– Нет! – повернулась я к Ладе. – Ничего она тебе не вынесет. Если тебе нужны твои вещи, пойди и возьми их сама.
– А твое какое дело?! – неожиданно грубо рявкнула Лада. – Ты что здесь вообще делаешь? Вон отсюда!!!
Она еще что-то выкрикивала, гнала меня вон, потом плакала и умоляла Лильку вынести ей хоть какую-нибудь мелочь, выглядя при этом совершенно невменяемой.
По щекам Лильки текли слезы, и она несколько раз порывалась пойти в свою комнату за вещами, но я крепко держала ее за руку. Сама же Лада так и не вошла в квартиру.