Страница:
– Спокойно, мальчики, это ко мне! – громко сказала я, с царственным видом прошествовала между Колькой и Егором и подошла вплотную к Лешеньке. Я остановилась, развернула его за плечи и снова, как вчера, пнула от души.
– Все, свободен, можешь идти!
Лешенька бросился бежать, а вслед ему неслись дружный хохот, свист и обидные шуточки. Отбежав немного, он оглянулся и, видя, что его не преследуют, крикнул:
– Ну, подождите, очень скоро вы за это поплатитесь! Вот стану я наследником… тогда всем вам плохо придется!
– Унаследуешь миллионы – поделись! – крикнула Лилька, а Егор засвистел.
Глава X
Глава XI
Глава XII
– Все, свободен, можешь идти!
Лешенька бросился бежать, а вслед ему неслись дружный хохот, свист и обидные шуточки. Отбежав немного, он оглянулся и, видя, что его не преследуют, крикнул:
– Ну, подождите, очень скоро вы за это поплатитесь! Вот стану я наследником… тогда всем вам плохо придется!
– Унаследуешь миллионы – поделись! – крикнула Лилька, а Егор засвистел.
Глава X
Что-то за портьерой
В ларьке мы купили по бургеру и оккупировали лавочку у подъезда ближайшего дома. Какое-то время молча трапезничали, а потом Таня Незванова вдруг сказала:
– Ребята, а мне сегодня прадедушка снился. Тот самый, который пропал без вести. Я его только на фотке видела, но сразу узнала – он был молодой, красивый, только очень грустный, и находился в какой-то яме. А я подошла к ее краю, смотрю вниз, а он руками машет, кричит: уходи! Тут меня кто-то в спину толкает, я лечу вниз и просыпаюсь.
– А меня сегодня во сне расстреляли! – выпалил Егор. – И я тоже падал в какую-то яму. Вижу, мы попали с этими поисками!
Оказалось, всем сегодня снились похожие кошмары. Я внимательно слушала, но сама молчала. Меня напрягал тот факт, что мы ведем такие беседы на улице, где нас любой может услышать. Но теперь у меня был кулон, способный нагреваться в случае опасности, а в данный момент он был холодным, даже слишком. Стоп! Я ведь еще плохо знаю его свойства! Вдруг он при одной опасности нагревается, а при другой становится холодным?
Я потянула за нитку и вытащила сторожевой знак наружу. И хотя ребята его сегодня уже видели, все сразу повернулись ко мне:
– Дай посмотреть! – Таня протянула руку и осторожно дотронулась до металлической пластины, лежащей у меня на ладони. И тут я почувствовала, как пластина, до этого холодная, теперь стала просто ледяной. Как же это объяснить-то…
– Предлагаю прямо сейчас пойти к Александру Генриховичу! – поднялась я. – А то у меня сегодня вечером неотложное дело.
Никто не стал возражать.
Ученый действительно был доволен нашим приходом. Он проводил нас в гостиную, а сам отправился в кухню ставить чайник. Оставшись одни, ребята стали рассматривать картины, а я прошлась по комнате, разминая ноги. Сейчас, пожалуй, можно ненадолго и расслабиться. Пусть Александр Генрихович сколько угодно восторгается готской державой, я прикинусь валенком…
Что это? Сторожевой знак нагрелся так стремительно, что я чуть не закричала. Нет, он не раскалился, как ночью, но был к этому близок. Я замерла на месте и обвела взглядом комнату. Мебель, картины, книги… Все мирно и спокойно, а спрятаться в комнате негде. Я обернулась. За моей спиной находилась дверь, завешенная тяжелой портьерой. Рядом была еще одна дверь, но именно из первой, я просто кожей чувствовала, исходила угроза.
А ребята рассматривали картины, тихо переговаривались и не смотрели в мою сторону. О неведомой опасности знала только я…
Ничего не поделаешь, надо было рискнуть. Я покосилась на коридорчик, ведущий в кухню, и быстро отодвинула край портьеры.
Нет, мне не показалось. Комнатка, похоже, была спальней. В тот момент, когда я отдернула портьеру, кто-то маленький, ростом не выше семилетнего ребенка, метнулся под кровать, застеленную длинным покрывалом. Я не разглядела в полутьме, кто это был, успела лишь засечь мелькнувшую в воздухе руку с неестественно длинными пальцами. Если это ребенок, то очень странный!
У меня возникла мысль броситься туда, заглянуть под кровать, но я сдержалась. И хорошо сделала – в это время Александр Генрихович пригласил всех пить чай.
Чай оказался отменным, но мне было не до него: сторожевой знак и не думал остывать, и я то и дело напряженно поглядывала на дверь. Ученый заметил мое беспокойство:
– Что-нибудь не так?
– Да нет, – беспечно соврала я. – Просто кошка у вас такая пугливая, я ее звала, но она ко мне так и не вышла.
– Какая кошка? У меня нет животных.
– А кто же тогда шуршал в комнате за портьерой?
Я внимательно смотрела в глаза ученого, пытаясь понять, в курсе ли этот знаток родного края, что происходит в его собственной квартире.
– Ты слышала шорох в комнате? Неужели опять завелись мыши? Ох уж этот первый этаж! Я-то их не слышу, у меня под старость лет со слухом неважно стало.
Похоже, не знает. А проблемы со слухом кое-что объясняют…
После чаепития мы вернулись в гостиную, и ученый заглянул в обе комнаты:
– Нет, никого постороннего. А я уж подумал, вдруг там вор притаился. Значит, все-таки мыши.
Помню, он что-то рассказывал, но я не повторю из его рассказа ни слова. На меня накатило странное состояние, что-то вроде транса. Я сидела с заинтересованным выражением лица, даже, кажется, задавала вопросы по теме, но сознание заволокла мутная пелена. С ребятами, похоже, происходило то же самое, да и сам Александр Генрихович что-то вещал с совершенно отсутствующим видом. Зря я его подозревала – источником опасности является не он, нет, что-то странное скрывается за портьерой, я едва ли не кожей ощущала волны ужаса, исходящие оттуда. И запах какой странный в этой квартире, такой сладковатый с примесью старой пыли. Наверное, на полках есть старинные книги… Вчера я на этот запах внимания не обратила, а сейчас он просто бьет в нос.
Странный запах резко усилился, вместе с этим мой кулон нагрелся до критической точки и опять обжег кожу. Наваждение мигом пропало, сменившись активностью. Я снова заорала во всю глотку, но не так, как кричат перепуганные девчонки, а скорее как боевой командир:
– Па-адъем!!! Нас окружили! Уходим!
Ребята словно просыпались – трясли головами, терли кулаками глаза. Александр Генрихович встал в оцепенении.
– Быстрее, быстрее! – закричала я и первой схватила свою курточку. Ничего не понимая, остальные, включая хозяина квартиры, последовали за мной. Мы сгоряча пробежали мимо трех домов, после чего остановились, и ребята потребовали у меня объяснений.
– Кулон нагрелся, – попыталась объяснить я. – Что-то было в спальне. А еще этот запах, разве вы не чувствовали, как он усиливается?
– Какой запах? – удивилась Таня.
– Не было никакого запаха, – поддержал ее Колька.
– Ну, пахло чем-то старым, пыльным, – ответила я.
– В квартире полно старинных фолиантов, – недовольно заявил ученый. – А в спальне нет никого и ничего постороннего, я при вас проверял!
Я решила признаться:
– Извините, пожалуйста, Александр Генрихович, мою нескромность, но я, услышав в спальне шорох, заглянула за портьеру. И видела, как кто-то, отдаленно похожий на ребенка, спрятался под кровать. Я успела заметить его руку с длинными пальцами…
– Так, наслушалась страшилок! – повысил голос ученый. – И я тоже хорош – глупо рассказывать такие вещи слабонервным девицам!
– Я не слабонервная! – обиделась я. – Кроме того, я и вчера из этой спальни слышала какие-то тихие шаги…
– Вчера там точно никого не было. Впечатлительная у вас натура, милочка! А я-то развесил уши… Счастливо оставаться! Зря я вообще с вами связался.
Он быстро удалился, не став никого слушать. Ребята тоже пошли по домам, немного сконфуженные. Как оказалось, никто из них не ощутил запаха и не заметил ничего странного, и теперь им было неловко за меня.
Но я не испытывала неловкости. Потому что знала, что я поступила правильно, даже если этого никто и не оценил.
А теперь вперед, на заброшенную остановку. От мыслей о предстоящем мероприятии мне было немного не по себе, но в предчувствии новой встречи с Вилором сердце мое сладко сжималось.
Вот и остановка. Хотя уже и было темно, но свет из окон домов позволял мне разглядеть ее покосившиеся столбы и знакомую высокую фигуру, неподвижно стоявшую, прислонившись к одному из них. Вилор уже ждал меня, хотя мы вчера забыли договориться о времени.
– Привет! – тень улыбки скользнула по его лицу. – Быстро ты пришла.
– Еще бы не быстро! – воскликнула я. – Там такое было!..
Мы шли между домами. Выслушав мой эмоциональный рассказ о происшествии в квартире ученого и о событиях минувшей ночи, Вилор нахмурился:
– Вот оно что…Ты все правильно сделала и спасла себя и своих приятелей…
– Это все кулон! – похвасталась я. – Ты был прав, он действует так, что не ошибешься. Боюсь, эти два ожога еще долго будут заживать!
Машинально я нащупала сторожевой знак сквозь одежду, отчего он сдвинулся как раз на обожженное место. Неожиданно я поняла, что он теплый, причем нагрелся только что! Но не сильно. Как мне подсказывал приобретенный за последние сутки опыт, это означало, что какая-то нечисть находится неподалеку, но опасности не представляет.
Может быть, за нами следит Фаина? Я оглянулась по сторонам, но ничего не увидела.
– Тебя что-то напугало? – мягко спросил Вилор.
– Знак… Он теплый! Какая-то нечисть бродит поблизости!
Вилор несколько секунд помолчал, а потом ответил, глядя прямо перед собой:
– Не бойся. Эта нечисть не причинит тебе вреда.
– Да сколько ее тут! – воскликнула я. – До сих пор жила себе спокойно и ничего потустороннего не замечала. А теперь прямо нашествие какое-то!
– Надев сторожевой знак, ты уже не можешь оставаться прежней, счастливой в своем неведении школьницей. Тебе придется узнать мир с иной стороны. Нежить порой приобретает совершенно необычные формы, умело маскируется, но тебе будет под силу распознать ее под любой личиной. Ты права, увы, ее на свете больше, чем хотелось бы.
– Очень хорошо! – хмыкнула я.
– Рад, что не ошибся в тебе, – сказал вдруг мой спутник. – Встретив, как мне казалось, просто легкомысленную девушку, я не ожидал от нее такой решительности и упорства.
– А как же Наташка! – возмутилась я. – Плюнуть на нее было, да?
– Как тебе сказать, Никандра… Для многих людей собственная безопасность важнее Наташкиной жизни. Но ты меня поразила. Оба раза при встрече с опасностью ты принимала самые оптимальные решения. И теперь я вопреки всем доводам разума начинаю надеяться. Видишь ли, в одиночку мне не остановить этого сумасшедшего, но если ты поможешь…
Сердце мое бешено застучало от этих слов, лицо залилось краской. Стыдно сказать, но я первым делом услышала в этих словах похвалу в свой адрес. Конечно, обычно девчонкам делают совсем другие комплименты, но теперь-то ясно – я ему все-таки нравлюсь!
«Уймись, – осадила я себя, – сейчас речь идет совсем о другом!»
– То есть я принята в команду?
– Если это можно так назвать, – улыбнулся Вилор. Наверное, его позабавил мой глуповатый вид, и я попыталась сделать мину посерьезнее.
– И каковы наши планы?
– Первым делом – добыть секиру готского короля.
– Да мы за ней и идем! Кстати, я сегодня Фаину видела! Ох и кикимора!
– Она тебе что-то говорила? – Вилор насторожился.
– Да ерунду всякую несла про какого-то Ваську… или Витьку… Не помню. А я ее обозвала нежитью и попыталась отобрать мальчика.
– Что попыталась?!
– Мальчика отобрать, который с ней был, мне его так жалко стало. Но ничего не получилось. Сначала я его схватила, а потом он растаял в воздухе. Он живой, интересно, или призрак?
– Это сложно объяснить…
– Так я и думала! – торжествующе заявила я. – Промежуточный вариант! Еще раз я ее встречу – дам в глаз, а мальчика все же заберу! Будет призрак с фингалом…
– Вряд ли это у тебя получится, – мягко перебил меня Вилор. – И все же спасибо тебе.
– За что? – не поняла я.
– Просто никто никогда не пытался отобрать этого мальчика у Фаины. Все видели, но никто не пробовал.
– Да кто он?
Но Вилор покачал головой:
– Давай об этом в другой раз. Тем более что мы уже пришли.
– Ребята, а мне сегодня прадедушка снился. Тот самый, который пропал без вести. Я его только на фотке видела, но сразу узнала – он был молодой, красивый, только очень грустный, и находился в какой-то яме. А я подошла к ее краю, смотрю вниз, а он руками машет, кричит: уходи! Тут меня кто-то в спину толкает, я лечу вниз и просыпаюсь.
– А меня сегодня во сне расстреляли! – выпалил Егор. – И я тоже падал в какую-то яму. Вижу, мы попали с этими поисками!
Оказалось, всем сегодня снились похожие кошмары. Я внимательно слушала, но сама молчала. Меня напрягал тот факт, что мы ведем такие беседы на улице, где нас любой может услышать. Но теперь у меня был кулон, способный нагреваться в случае опасности, а в данный момент он был холодным, даже слишком. Стоп! Я ведь еще плохо знаю его свойства! Вдруг он при одной опасности нагревается, а при другой становится холодным?
Я потянула за нитку и вытащила сторожевой знак наружу. И хотя ребята его сегодня уже видели, все сразу повернулись ко мне:
– Дай посмотреть! – Таня протянула руку и осторожно дотронулась до металлической пластины, лежащей у меня на ладони. И тут я почувствовала, как пластина, до этого холодная, теперь стала просто ледяной. Как же это объяснить-то…
– Предлагаю прямо сейчас пойти к Александру Генриховичу! – поднялась я. – А то у меня сегодня вечером неотложное дело.
Никто не стал возражать.
Ученый действительно был доволен нашим приходом. Он проводил нас в гостиную, а сам отправился в кухню ставить чайник. Оставшись одни, ребята стали рассматривать картины, а я прошлась по комнате, разминая ноги. Сейчас, пожалуй, можно ненадолго и расслабиться. Пусть Александр Генрихович сколько угодно восторгается готской державой, я прикинусь валенком…
Что это? Сторожевой знак нагрелся так стремительно, что я чуть не закричала. Нет, он не раскалился, как ночью, но был к этому близок. Я замерла на месте и обвела взглядом комнату. Мебель, картины, книги… Все мирно и спокойно, а спрятаться в комнате негде. Я обернулась. За моей спиной находилась дверь, завешенная тяжелой портьерой. Рядом была еще одна дверь, но именно из первой, я просто кожей чувствовала, исходила угроза.
А ребята рассматривали картины, тихо переговаривались и не смотрели в мою сторону. О неведомой опасности знала только я…
Ничего не поделаешь, надо было рискнуть. Я покосилась на коридорчик, ведущий в кухню, и быстро отодвинула край портьеры.
Нет, мне не показалось. Комнатка, похоже, была спальней. В тот момент, когда я отдернула портьеру, кто-то маленький, ростом не выше семилетнего ребенка, метнулся под кровать, застеленную длинным покрывалом. Я не разглядела в полутьме, кто это был, успела лишь засечь мелькнувшую в воздухе руку с неестественно длинными пальцами. Если это ребенок, то очень странный!
У меня возникла мысль броситься туда, заглянуть под кровать, но я сдержалась. И хорошо сделала – в это время Александр Генрихович пригласил всех пить чай.
Чай оказался отменным, но мне было не до него: сторожевой знак и не думал остывать, и я то и дело напряженно поглядывала на дверь. Ученый заметил мое беспокойство:
– Что-нибудь не так?
– Да нет, – беспечно соврала я. – Просто кошка у вас такая пугливая, я ее звала, но она ко мне так и не вышла.
– Какая кошка? У меня нет животных.
– А кто же тогда шуршал в комнате за портьерой?
Я внимательно смотрела в глаза ученого, пытаясь понять, в курсе ли этот знаток родного края, что происходит в его собственной квартире.
– Ты слышала шорох в комнате? Неужели опять завелись мыши? Ох уж этот первый этаж! Я-то их не слышу, у меня под старость лет со слухом неважно стало.
Похоже, не знает. А проблемы со слухом кое-что объясняют…
После чаепития мы вернулись в гостиную, и ученый заглянул в обе комнаты:
– Нет, никого постороннего. А я уж подумал, вдруг там вор притаился. Значит, все-таки мыши.
Помню, он что-то рассказывал, но я не повторю из его рассказа ни слова. На меня накатило странное состояние, что-то вроде транса. Я сидела с заинтересованным выражением лица, даже, кажется, задавала вопросы по теме, но сознание заволокла мутная пелена. С ребятами, похоже, происходило то же самое, да и сам Александр Генрихович что-то вещал с совершенно отсутствующим видом. Зря я его подозревала – источником опасности является не он, нет, что-то странное скрывается за портьерой, я едва ли не кожей ощущала волны ужаса, исходящие оттуда. И запах какой странный в этой квартире, такой сладковатый с примесью старой пыли. Наверное, на полках есть старинные книги… Вчера я на этот запах внимания не обратила, а сейчас он просто бьет в нос.
Странный запах резко усилился, вместе с этим мой кулон нагрелся до критической точки и опять обжег кожу. Наваждение мигом пропало, сменившись активностью. Я снова заорала во всю глотку, но не так, как кричат перепуганные девчонки, а скорее как боевой командир:
– Па-адъем!!! Нас окружили! Уходим!
Ребята словно просыпались – трясли головами, терли кулаками глаза. Александр Генрихович встал в оцепенении.
– Быстрее, быстрее! – закричала я и первой схватила свою курточку. Ничего не понимая, остальные, включая хозяина квартиры, последовали за мной. Мы сгоряча пробежали мимо трех домов, после чего остановились, и ребята потребовали у меня объяснений.
– Кулон нагрелся, – попыталась объяснить я. – Что-то было в спальне. А еще этот запах, разве вы не чувствовали, как он усиливается?
– Какой запах? – удивилась Таня.
– Не было никакого запаха, – поддержал ее Колька.
– Ну, пахло чем-то старым, пыльным, – ответила я.
– В квартире полно старинных фолиантов, – недовольно заявил ученый. – А в спальне нет никого и ничего постороннего, я при вас проверял!
Я решила признаться:
– Извините, пожалуйста, Александр Генрихович, мою нескромность, но я, услышав в спальне шорох, заглянула за портьеру. И видела, как кто-то, отдаленно похожий на ребенка, спрятался под кровать. Я успела заметить его руку с длинными пальцами…
– Так, наслушалась страшилок! – повысил голос ученый. – И я тоже хорош – глупо рассказывать такие вещи слабонервным девицам!
– Я не слабонервная! – обиделась я. – Кроме того, я и вчера из этой спальни слышала какие-то тихие шаги…
– Вчера там точно никого не было. Впечатлительная у вас натура, милочка! А я-то развесил уши… Счастливо оставаться! Зря я вообще с вами связался.
Он быстро удалился, не став никого слушать. Ребята тоже пошли по домам, немного сконфуженные. Как оказалось, никто из них не ощутил запаха и не заметил ничего странного, и теперь им было неловко за меня.
Но я не испытывала неловкости. Потому что знала, что я поступила правильно, даже если этого никто и не оценил.
А теперь вперед, на заброшенную остановку. От мыслей о предстоящем мероприятии мне было немного не по себе, но в предчувствии новой встречи с Вилором сердце мое сладко сжималось.
Вот и остановка. Хотя уже и было темно, но свет из окон домов позволял мне разглядеть ее покосившиеся столбы и знакомую высокую фигуру, неподвижно стоявшую, прислонившись к одному из них. Вилор уже ждал меня, хотя мы вчера забыли договориться о времени.
– Привет! – тень улыбки скользнула по его лицу. – Быстро ты пришла.
– Еще бы не быстро! – воскликнула я. – Там такое было!..
Мы шли между домами. Выслушав мой эмоциональный рассказ о происшествии в квартире ученого и о событиях минувшей ночи, Вилор нахмурился:
– Вот оно что…Ты все правильно сделала и спасла себя и своих приятелей…
– Это все кулон! – похвасталась я. – Ты был прав, он действует так, что не ошибешься. Боюсь, эти два ожога еще долго будут заживать!
Машинально я нащупала сторожевой знак сквозь одежду, отчего он сдвинулся как раз на обожженное место. Неожиданно я поняла, что он теплый, причем нагрелся только что! Но не сильно. Как мне подсказывал приобретенный за последние сутки опыт, это означало, что какая-то нечисть находится неподалеку, но опасности не представляет.
Может быть, за нами следит Фаина? Я оглянулась по сторонам, но ничего не увидела.
– Тебя что-то напугало? – мягко спросил Вилор.
– Знак… Он теплый! Какая-то нечисть бродит поблизости!
Вилор несколько секунд помолчал, а потом ответил, глядя прямо перед собой:
– Не бойся. Эта нечисть не причинит тебе вреда.
– Да сколько ее тут! – воскликнула я. – До сих пор жила себе спокойно и ничего потустороннего не замечала. А теперь прямо нашествие какое-то!
– Надев сторожевой знак, ты уже не можешь оставаться прежней, счастливой в своем неведении школьницей. Тебе придется узнать мир с иной стороны. Нежить порой приобретает совершенно необычные формы, умело маскируется, но тебе будет под силу распознать ее под любой личиной. Ты права, увы, ее на свете больше, чем хотелось бы.
– Очень хорошо! – хмыкнула я.
– Рад, что не ошибся в тебе, – сказал вдруг мой спутник. – Встретив, как мне казалось, просто легкомысленную девушку, я не ожидал от нее такой решительности и упорства.
– А как же Наташка! – возмутилась я. – Плюнуть на нее было, да?
– Как тебе сказать, Никандра… Для многих людей собственная безопасность важнее Наташкиной жизни. Но ты меня поразила. Оба раза при встрече с опасностью ты принимала самые оптимальные решения. И теперь я вопреки всем доводам разума начинаю надеяться. Видишь ли, в одиночку мне не остановить этого сумасшедшего, но если ты поможешь…
Сердце мое бешено застучало от этих слов, лицо залилось краской. Стыдно сказать, но я первым делом услышала в этих словах похвалу в свой адрес. Конечно, обычно девчонкам делают совсем другие комплименты, но теперь-то ясно – я ему все-таки нравлюсь!
«Уймись, – осадила я себя, – сейчас речь идет совсем о другом!»
– То есть я принята в команду?
– Если это можно так назвать, – улыбнулся Вилор. Наверное, его позабавил мой глуповатый вид, и я попыталась сделать мину посерьезнее.
– И каковы наши планы?
– Первым делом – добыть секиру готского короля.
– Да мы за ней и идем! Кстати, я сегодня Фаину видела! Ох и кикимора!
– Она тебе что-то говорила? – Вилор насторожился.
– Да ерунду всякую несла про какого-то Ваську… или Витьку… Не помню. А я ее обозвала нежитью и попыталась отобрать мальчика.
– Что попыталась?!
– Мальчика отобрать, который с ней был, мне его так жалко стало. Но ничего не получилось. Сначала я его схватила, а потом он растаял в воздухе. Он живой, интересно, или призрак?
– Это сложно объяснить…
– Так я и думала! – торжествующе заявила я. – Промежуточный вариант! Еще раз я ее встречу – дам в глаз, а мальчика все же заберу! Будет призрак с фингалом…
– Вряд ли это у тебя получится, – мягко перебил меня Вилор. – И все же спасибо тебе.
– За что? – не поняла я.
– Просто никто никогда не пытался отобрать этого мальчика у Фаины. Все видели, но никто не пробовал.
– Да кто он?
Но Вилор покачал головой:
– Давай об этом в другой раз. Тем более что мы уже пришли.
Глава XI
«Ты попрощалась с друзьями?»
За невысоким забором стоял одноэтажный, давно не ремонтированный домик. Калитка была заперта, и мы перемахнули через забор. Оказавшись в чужом дворе в качестве незваной гостьи, я смутилась и стала оглядываться, не видят ли меня соседи. Но в соседних дворах было пусто.
– Значит, я должна туда проникнуть? – спросила я шепотом, указывая на входную дверь с большим навесным замком. – Вот только воровского опыта у меня нет!
Вилор открыл дверь ближайшего сарая, пошарил рукой по стенке и вытащил ключ.
– Воровской опыт и не нужен, – ответил он, отпирая замок. – Ты войдешь через дверь, как обычная гостья. А я буду здесь и позабочусь, чтоб тебе никто не помешал. Твоя задача проста – обойти все комнаты, просто обойти. Если где-то там находится секира, то сторожевой знак обязательно среагирует. Вот тогда и ищи.
Я вынула из сумки перчатки и фонарик, припасенные с утра. Лицо Вилора вытянулось:
– А говоришь, нет воровского опыта!
– Зато есть немного ума! – ответила я и вошла внутрь.
Домик как домик, небогатый, но просторный. Четыре комнаты, не считая кухни, коридора и многочисленных кладовочек. Я надела перчатки и приступила к поискам. Мне все равно было не по себе – теперь к ночным страхам добавилась еще и боязнь быть пойманной в чужом доме. Свет, разумеется, зажигать было нельзя, и я светила себе фонариком.
Очень медленно я обходила одно помещение за другим. Кто его знает, как знак должен среагировать – то ли раскалиться, то ли чуть-чуть потеплеть, то ли вообще заледенеть. Последняя из комнат была забита всяким скарбом – коробки, тюки, мешки громоздились кучами. Я обходила их вокруг, а сама то и дело оглядывалась на черный дверной проем за спиной. Мне все время казалось, что там кто-то есть и из тьмы за мной следят чьи-то недобрые глаза. Хорошо хоть кулон холодный, а значит, нежити поблизости нет.
Стоп, кулон холодный… А всю дорогу был теплый! Не значит ли это…
За дверью что-то скрипнуло. Я с трудом сдержала панический крик. Что это, что мне делать, куда деваться?! В испуге я бросилась за груду мешков, опрокинув на ходу коробку.
– Никандра! – раздалось от входной двери. Ну конечно же, это Вилору надоело ждать!
– Разве можно так пугать! – сердито воскликнула я. – Так и с ума сойти легко!
– Прости, пожалуйста, – донесся его голос. – Но нам пора уходить. Ты все обошла, сторожевой знак холодный?
– Да.
– Значит, в доме секиры нет. Идем.
– Сейчас, только вещи в коробку соберу.
– Идем, бросай все! – в голосе Вилора звучала тревога. Я сунула в карман фонарик и выбежала наружу. Вилор торопливо защелкнул висячий замок, а я направилась к калитке.
– Нет! Туда нельзя!
– Почему? – испугалась я. Он не стал отвечать. Вслед за ним я побежала в противоположную сторону, где за трехметровым каменным забором виднелся внушительных размеров особняк.
– Ты что, собираешься здесь перелезть? – изумилась я, но не успела договорить. Обхватив меня одной рукой за талию, он невероятным прыжком оказался на заборе, а потом осторожно спрыгнул на другую сторону.
– Ничего себе! – я поправила куртку. – Ты случайно не в цирке работаешь?
– Нет. Ты в порядке?
Я кивнула.
– Тогда пошли скорее отсюда!
– Да что такое?! – воскликнула я, чувствуя, что кулон снова теплый.
– Всего лишь то, что не мы одни заинтересовались этим домиком.
Помню, уходили мы какими-то огородами, я боялась дворовых собак, но все обошлось. Пару раз они пытались нас облаять, однако почему-то сразу же замолкали.
Остановились мы невдалеке от моего дома.
– Секиру мы не нашли, – сказала я. – И что теперь?
– Возможно, хозяин домика забрал ее в квартиру, где он теперь живет. Я сейчас наведаюсь туда и проверю.
– Моя помощь не нужна? – осведомилась я. – В эту квартиру войти ты тоже не в состоянии?
– Почему же, как раз в состоянии. Там живут люди, и они, уж будь уверена, меня впустят. Для этого у меня, – он чуть заметно улыбнулся, – свои методы.
– А кто тебя в домик не пускал? Ключ-то был! Ничего не понимаю!
– И не надо, – ответил Вилор не терпящим возражений тоном, а потом добавил добродушно: – Иди лучше домой, отоспись как следует, устала небось.
Я вспомнила вчерашнюю ночь, и мысль о том, что придется пережить еще одну такую же, сразу лишила меня остатка сил.
– Не хочу домой! Лучше я с тобой пойду! Или… или зайди ко мне в гости, я тебя чаем угощу. А то страшно одной…
– Нет уж, Никандра, я ни за что не стал бы компрометировать ни одну девушку таким визитом. К тому же – посмотри на свои окна.
Я подняла голову и обмерла: в окнах горел свет!
– Ой, мамочки, что это?! Кто-то забрался в квартиру!
– Всего лишь твоя мама, – улыбнулся Вилор.
Ура, мама вернулась! Мне не грозит страшная ночь в одиночестве! Однако стоит позвонить для проверки.
– Алло, мама? Ты уже дома?.. Ура!.. Где я? Бегаю по задворкам, забираюсь в чужие дома, слоняюсь непонятно где и непонятно с кем – все как всегда в твое отсутствие! – ответила я несерьезным тоном. – Ну хорошо, хорошо, иду домой.
На следующий день в классе царило странное уныние. Точнее, класс был как класс, но вот Лиля и Таня ходили невеселые, что выглядело весьма странно, учитывая их характеры. Встретив на перемене Егора, я заметила, что то же самое творится и с ним. Впрочем, поводов для тревоги было более чем, и я, наверное, тоже выглядела тучей. А Кольки не было. По словам Егора, его с утра увезли в больницу, но не в центральную, как собирались, а в неврологическую, в нашем же районе.
– Какой-то он смурной стал до невменяемости, ну, его родаки и испугались, – прокомментировал Егор. – Говорят, какое-то нервное истощение.
После школы мы собрались и пошли в больницу проведать Кольку. Но нас к нему не пустили, сказав, что в его средней тяжести состоянии нужен покой.
– Пойдем на стройку? – без энтузиазма предложила Лилька.
– Постойте, – спохватилась я. – Мне надо у Архиповны цветы полить.
Квартира Архиповны встретила меня неприятным затхлым воздухом. А ведь пустует совсем недолго… Пока я поливала цветы, любопытный Егор сунул свой нос поочередно в ванную, в кухню и во вторую комнатку, которую я в прежний свой визит и не заметила.
– Ух ты, какая посуда! – раздался оттуда его голос.
– Ничего там не трогай! – прикрикнула я. – Это чужая квартира, еще не хватало тут что-нибудь разбить!
– Вы посмотрите, красота какая! – не унимался Егор, и ребята один за другим просочились к нему. Услышав хор восторженных возгласов, я сама поспешила туда.
Комнатка была небольшая, в углу стояла старая кровать, рядом диван и письменный стол с разбросанными школьными принадлежностями. Всю противоположную стену занимал большой шкаф со стеклянными дверцами. На верхней полке красовался чайный сервиз, вызвавший восторг у всех, да и было на что посмотреть. Белоснежный фарфор с позолотой и тончайшим рисунком казался чем-то неземным и невесомым. Егор открыл дверцу и взял одну чашку. На донышке обнаружился золотой вензель, свидетельствовавший об изготовлении этого сервиза в 1864 году. Все снова восхищенно заахали.
Я отобрала у Егора чашку и поставила на место. И только после этого обратила внимание на другие полки огромного шкафа. А там, оказывается, располагался целый музей – на полках была коллекция старинных вещей. Табакерки и трубки, пуговицы и ножи, какие-то ржавые металлические штуки непонятного назначения, посуда опять же, но глиняная и не всегда целая… Имелись также парочка немецких касок и ржавый автомат времен Второй мировой войны.
Неожиданно я почувствовала, что мой кулон нагревается. Медленно и не очень сильно, но как-то нехорошо, – сама не знаю, как я это распознала, видно, обладание таким талисманом обострило чутье. Вчера, когда мы с Вилором шли «на дело», кулон был теплее, чем сейчас, но страха это почему-то не вызывало. А тут… Словно из меня что-то древнее и злобное медленно, капля за каплей, выпивало кровь, душу, жизнь…
Я поторопилась выпроводить всех из квартиры. Что же здесь творится? Немудрено, что Архиповна не хочет домой возвращаться. В прошлый раз мне и без кулона было не по себе.
Ладно, приду сюда с Вилором, тогда и разберемся.
– Ай да бабулька, – хихикнула вдруг Лилька. – Сколько лет прожила, а все попсу слушает!
– С чего ты взяла? – удивился Стас.
– А вы что, не видели постеры у нее на стенах?
Я запоздало вспомнила, что на стенах комнатки-музея красовались плакаты популярных групп. И школьные принадлежности на столе…
– Постойте, – вспомнила я. – Архиповна говорила, что к ней в гости ходит внук, у которого в квартире есть вещи. Наверное, эту комнату она отвела ему.
– А-а.
Мы пошли на стройку и бестолково и бездарно провели там около часа. Не слушали музыки, даже почти не болтали – любой разговор угасал в зародыше. Все думали об одном, и мысли эти были нехорошими. Вскоре мы решили идти по домам и делать уроки. Хотя я была уверена, что за уроки сегодня вряд ли кто-то возьмется. Тень беды нависла над нами, и это чувствовали все, независимо от степени суеверности.
Поэтому домой мы шли медленно, словно пытаясь отсрочить беду. Сперва проводили всей толпой Таню, потом направились на другую окраину, где жил Егор. На обратном пути довели до дома Лильку, и остались мы вдвоем со Стасом. Он вызвался проводить меня, а я отказалась.
– Но, Ника, уже темно, – попытался он настаивать.
– И что? Все время ходила одна, никто не провожал, а теперь что вдруг случилось? – равнодушно ответила я. – За меня не переживай, мне с кулоном бояться нечего.
Не знаю, обиделся он или нет, но холодно попрощался и ушел.
Мелькнула мысль: может быть, Стас хотел за мной поухаживать? Поздно, голубчик. В те дни, когда одного его теплого взгляда хватило бы мне для полного счастья, ему было не до того, он торопился учить уроки. Учи теперь, Стасик, старайся, может, отличником станешь… Да уж, если бы мне неделю назад сказали, что я откажусь пройтись вдвоем со Стасом, я бы не поверила. А вот как в жизни бывает! Вдруг Вилора встречу, что он подумает? Ах, Вилор… Как я раньше вообще могла думать о Стасе, дуреха?!
С такими мыслями я дошла до светофора и приготовилась перейти на ту сторону. Красный свет, как это часто бывает, когда спешишь или мерзнешь, горел слишком долго, и когда зажегся желтый, несколько человек, ожидавших вместе со мной, дружно двинулись через дорогу, а я замешкалась. Рядом со мной осталась лишь сгорбленная старушка, тяжело опиравшаяся на палочку.
– Деточка, пожалуйста, помоги перейти дорогу, а то я плохо вижу, – тихо попросила она.
Я хотела взять ее под локоть, но едва протянула руку, как кулон несильно потеплел – не так, как при опасности, но предостерегая. Я застыла, потом резко отстранилась от старухи. И не зря: бабка резко выпрямилась, отбросила клюку, и вот уже передо мной скалилась в ухмылке мерзкая Фаина. Старая ведьма захохотала.
– Ага, испугалась, испугалась, смелая ты наша! Переве-е-ди-и-ите бабушку через доро-о-огу! – стала она кривляться, а потом состроила страшную рожу – в ее исполнении это вышло реально жутко. – А ты с друзьями-то своими попрощалась, любительница лезть не в свои дела? Вот и хорошо, потому что одного из них ты больше не увидишь! Сегодня уйдет первый, а там не забудь обнять на прощание и остальных, хе-хе!
Я лихорадочно соображала. Один из друзей сегодня уйдет, но кто?! Все уже сидят по домам… Стас! Ему же далеко добираться! Воображение живо нарисовало зловещий туман, окутывающий его плотной стеной, и мерзких уродцев, выскакивающих из темной подворотни…
Не обращая больше внимания на Фаину, я развернулась и помчалась в обратном направлении. Догнать, предупредить, спасти… Вслед мне донесся короткий каркающий смешок.
Пулей пролетела я расстояние до того места, где мы со Стасом простились, и свернула в сторону дальнего поселка, где он жил. Адреса я не знала, поэтому надеялась догнать его по дороге. Впереди замаячила знакомая фигура.
– Стас!!!
– Ника? В чем дело? – Он обернулся.
– А в том, что сегодня я тебя провожу. И не спорь! – Иногда командный тон получается у меня очень хорошо. У него хватило ума не возражать.
Мы молча дошли до его пятиэтажки. Я поднялась с ним до квартиры. Недоумевая, Стас открыл дверь и пригласил меня зайти.
– Нет, – тем же тоном ответила я. – А теперь слушай: за порог – ни шагу! Я сейчас встретила Фаину…
Возвращаясь назад, я немного успокоилась. Все дома, с родителями, ничего плохого не должно случиться по определению. Чтобы окончательно успокоиться, я позвонила поочередно Тане, Лильке и Егору и рассказала им о встрече с Фаиной. С ребятами все было в порядке, и все как один заверили меня, что до утра не переступят порога.
– Значит, я должна туда проникнуть? – спросила я шепотом, указывая на входную дверь с большим навесным замком. – Вот только воровского опыта у меня нет!
Вилор открыл дверь ближайшего сарая, пошарил рукой по стенке и вытащил ключ.
– Воровской опыт и не нужен, – ответил он, отпирая замок. – Ты войдешь через дверь, как обычная гостья. А я буду здесь и позабочусь, чтоб тебе никто не помешал. Твоя задача проста – обойти все комнаты, просто обойти. Если где-то там находится секира, то сторожевой знак обязательно среагирует. Вот тогда и ищи.
Я вынула из сумки перчатки и фонарик, припасенные с утра. Лицо Вилора вытянулось:
– А говоришь, нет воровского опыта!
– Зато есть немного ума! – ответила я и вошла внутрь.
Домик как домик, небогатый, но просторный. Четыре комнаты, не считая кухни, коридора и многочисленных кладовочек. Я надела перчатки и приступила к поискам. Мне все равно было не по себе – теперь к ночным страхам добавилась еще и боязнь быть пойманной в чужом доме. Свет, разумеется, зажигать было нельзя, и я светила себе фонариком.
Очень медленно я обходила одно помещение за другим. Кто его знает, как знак должен среагировать – то ли раскалиться, то ли чуть-чуть потеплеть, то ли вообще заледенеть. Последняя из комнат была забита всяким скарбом – коробки, тюки, мешки громоздились кучами. Я обходила их вокруг, а сама то и дело оглядывалась на черный дверной проем за спиной. Мне все время казалось, что там кто-то есть и из тьмы за мной следят чьи-то недобрые глаза. Хорошо хоть кулон холодный, а значит, нежити поблизости нет.
Стоп, кулон холодный… А всю дорогу был теплый! Не значит ли это…
За дверью что-то скрипнуло. Я с трудом сдержала панический крик. Что это, что мне делать, куда деваться?! В испуге я бросилась за груду мешков, опрокинув на ходу коробку.
– Никандра! – раздалось от входной двери. Ну конечно же, это Вилору надоело ждать!
– Разве можно так пугать! – сердито воскликнула я. – Так и с ума сойти легко!
– Прости, пожалуйста, – донесся его голос. – Но нам пора уходить. Ты все обошла, сторожевой знак холодный?
– Да.
– Значит, в доме секиры нет. Идем.
– Сейчас, только вещи в коробку соберу.
– Идем, бросай все! – в голосе Вилора звучала тревога. Я сунула в карман фонарик и выбежала наружу. Вилор торопливо защелкнул висячий замок, а я направилась к калитке.
– Нет! Туда нельзя!
– Почему? – испугалась я. Он не стал отвечать. Вслед за ним я побежала в противоположную сторону, где за трехметровым каменным забором виднелся внушительных размеров особняк.
– Ты что, собираешься здесь перелезть? – изумилась я, но не успела договорить. Обхватив меня одной рукой за талию, он невероятным прыжком оказался на заборе, а потом осторожно спрыгнул на другую сторону.
– Ничего себе! – я поправила куртку. – Ты случайно не в цирке работаешь?
– Нет. Ты в порядке?
Я кивнула.
– Тогда пошли скорее отсюда!
– Да что такое?! – воскликнула я, чувствуя, что кулон снова теплый.
– Всего лишь то, что не мы одни заинтересовались этим домиком.
Помню, уходили мы какими-то огородами, я боялась дворовых собак, но все обошлось. Пару раз они пытались нас облаять, однако почему-то сразу же замолкали.
Остановились мы невдалеке от моего дома.
– Секиру мы не нашли, – сказала я. – И что теперь?
– Возможно, хозяин домика забрал ее в квартиру, где он теперь живет. Я сейчас наведаюсь туда и проверю.
– Моя помощь не нужна? – осведомилась я. – В эту квартиру войти ты тоже не в состоянии?
– Почему же, как раз в состоянии. Там живут люди, и они, уж будь уверена, меня впустят. Для этого у меня, – он чуть заметно улыбнулся, – свои методы.
– А кто тебя в домик не пускал? Ключ-то был! Ничего не понимаю!
– И не надо, – ответил Вилор не терпящим возражений тоном, а потом добавил добродушно: – Иди лучше домой, отоспись как следует, устала небось.
Я вспомнила вчерашнюю ночь, и мысль о том, что придется пережить еще одну такую же, сразу лишила меня остатка сил.
– Не хочу домой! Лучше я с тобой пойду! Или… или зайди ко мне в гости, я тебя чаем угощу. А то страшно одной…
– Нет уж, Никандра, я ни за что не стал бы компрометировать ни одну девушку таким визитом. К тому же – посмотри на свои окна.
Я подняла голову и обмерла: в окнах горел свет!
– Ой, мамочки, что это?! Кто-то забрался в квартиру!
– Всего лишь твоя мама, – улыбнулся Вилор.
Ура, мама вернулась! Мне не грозит страшная ночь в одиночестве! Однако стоит позвонить для проверки.
– Алло, мама? Ты уже дома?.. Ура!.. Где я? Бегаю по задворкам, забираюсь в чужие дома, слоняюсь непонятно где и непонятно с кем – все как всегда в твое отсутствие! – ответила я несерьезным тоном. – Ну хорошо, хорошо, иду домой.
На следующий день в классе царило странное уныние. Точнее, класс был как класс, но вот Лиля и Таня ходили невеселые, что выглядело весьма странно, учитывая их характеры. Встретив на перемене Егора, я заметила, что то же самое творится и с ним. Впрочем, поводов для тревоги было более чем, и я, наверное, тоже выглядела тучей. А Кольки не было. По словам Егора, его с утра увезли в больницу, но не в центральную, как собирались, а в неврологическую, в нашем же районе.
– Какой-то он смурной стал до невменяемости, ну, его родаки и испугались, – прокомментировал Егор. – Говорят, какое-то нервное истощение.
После школы мы собрались и пошли в больницу проведать Кольку. Но нас к нему не пустили, сказав, что в его средней тяжести состоянии нужен покой.
– Пойдем на стройку? – без энтузиазма предложила Лилька.
– Постойте, – спохватилась я. – Мне надо у Архиповны цветы полить.
Квартира Архиповны встретила меня неприятным затхлым воздухом. А ведь пустует совсем недолго… Пока я поливала цветы, любопытный Егор сунул свой нос поочередно в ванную, в кухню и во вторую комнатку, которую я в прежний свой визит и не заметила.
– Ух ты, какая посуда! – раздался оттуда его голос.
– Ничего там не трогай! – прикрикнула я. – Это чужая квартира, еще не хватало тут что-нибудь разбить!
– Вы посмотрите, красота какая! – не унимался Егор, и ребята один за другим просочились к нему. Услышав хор восторженных возгласов, я сама поспешила туда.
Комнатка была небольшая, в углу стояла старая кровать, рядом диван и письменный стол с разбросанными школьными принадлежностями. Всю противоположную стену занимал большой шкаф со стеклянными дверцами. На верхней полке красовался чайный сервиз, вызвавший восторг у всех, да и было на что посмотреть. Белоснежный фарфор с позолотой и тончайшим рисунком казался чем-то неземным и невесомым. Егор открыл дверцу и взял одну чашку. На донышке обнаружился золотой вензель, свидетельствовавший об изготовлении этого сервиза в 1864 году. Все снова восхищенно заахали.
Я отобрала у Егора чашку и поставила на место. И только после этого обратила внимание на другие полки огромного шкафа. А там, оказывается, располагался целый музей – на полках была коллекция старинных вещей. Табакерки и трубки, пуговицы и ножи, какие-то ржавые металлические штуки непонятного назначения, посуда опять же, но глиняная и не всегда целая… Имелись также парочка немецких касок и ржавый автомат времен Второй мировой войны.
Неожиданно я почувствовала, что мой кулон нагревается. Медленно и не очень сильно, но как-то нехорошо, – сама не знаю, как я это распознала, видно, обладание таким талисманом обострило чутье. Вчера, когда мы с Вилором шли «на дело», кулон был теплее, чем сейчас, но страха это почему-то не вызывало. А тут… Словно из меня что-то древнее и злобное медленно, капля за каплей, выпивало кровь, душу, жизнь…
Я поторопилась выпроводить всех из квартиры. Что же здесь творится? Немудрено, что Архиповна не хочет домой возвращаться. В прошлый раз мне и без кулона было не по себе.
Ладно, приду сюда с Вилором, тогда и разберемся.
– Ай да бабулька, – хихикнула вдруг Лилька. – Сколько лет прожила, а все попсу слушает!
– С чего ты взяла? – удивился Стас.
– А вы что, не видели постеры у нее на стенах?
Я запоздало вспомнила, что на стенах комнатки-музея красовались плакаты популярных групп. И школьные принадлежности на столе…
– Постойте, – вспомнила я. – Архиповна говорила, что к ней в гости ходит внук, у которого в квартире есть вещи. Наверное, эту комнату она отвела ему.
– А-а.
Мы пошли на стройку и бестолково и бездарно провели там около часа. Не слушали музыки, даже почти не болтали – любой разговор угасал в зародыше. Все думали об одном, и мысли эти были нехорошими. Вскоре мы решили идти по домам и делать уроки. Хотя я была уверена, что за уроки сегодня вряд ли кто-то возьмется. Тень беды нависла над нами, и это чувствовали все, независимо от степени суеверности.
Поэтому домой мы шли медленно, словно пытаясь отсрочить беду. Сперва проводили всей толпой Таню, потом направились на другую окраину, где жил Егор. На обратном пути довели до дома Лильку, и остались мы вдвоем со Стасом. Он вызвался проводить меня, а я отказалась.
– Но, Ника, уже темно, – попытался он настаивать.
– И что? Все время ходила одна, никто не провожал, а теперь что вдруг случилось? – равнодушно ответила я. – За меня не переживай, мне с кулоном бояться нечего.
Не знаю, обиделся он или нет, но холодно попрощался и ушел.
Мелькнула мысль: может быть, Стас хотел за мной поухаживать? Поздно, голубчик. В те дни, когда одного его теплого взгляда хватило бы мне для полного счастья, ему было не до того, он торопился учить уроки. Учи теперь, Стасик, старайся, может, отличником станешь… Да уж, если бы мне неделю назад сказали, что я откажусь пройтись вдвоем со Стасом, я бы не поверила. А вот как в жизни бывает! Вдруг Вилора встречу, что он подумает? Ах, Вилор… Как я раньше вообще могла думать о Стасе, дуреха?!
С такими мыслями я дошла до светофора и приготовилась перейти на ту сторону. Красный свет, как это часто бывает, когда спешишь или мерзнешь, горел слишком долго, и когда зажегся желтый, несколько человек, ожидавших вместе со мной, дружно двинулись через дорогу, а я замешкалась. Рядом со мной осталась лишь сгорбленная старушка, тяжело опиравшаяся на палочку.
– Деточка, пожалуйста, помоги перейти дорогу, а то я плохо вижу, – тихо попросила она.
Я хотела взять ее под локоть, но едва протянула руку, как кулон несильно потеплел – не так, как при опасности, но предостерегая. Я застыла, потом резко отстранилась от старухи. И не зря: бабка резко выпрямилась, отбросила клюку, и вот уже передо мной скалилась в ухмылке мерзкая Фаина. Старая ведьма захохотала.
– Ага, испугалась, испугалась, смелая ты наша! Переве-е-ди-и-ите бабушку через доро-о-огу! – стала она кривляться, а потом состроила страшную рожу – в ее исполнении это вышло реально жутко. – А ты с друзьями-то своими попрощалась, любительница лезть не в свои дела? Вот и хорошо, потому что одного из них ты больше не увидишь! Сегодня уйдет первый, а там не забудь обнять на прощание и остальных, хе-хе!
Я лихорадочно соображала. Один из друзей сегодня уйдет, но кто?! Все уже сидят по домам… Стас! Ему же далеко добираться! Воображение живо нарисовало зловещий туман, окутывающий его плотной стеной, и мерзких уродцев, выскакивающих из темной подворотни…
Не обращая больше внимания на Фаину, я развернулась и помчалась в обратном направлении. Догнать, предупредить, спасти… Вслед мне донесся короткий каркающий смешок.
Пулей пролетела я расстояние до того места, где мы со Стасом простились, и свернула в сторону дальнего поселка, где он жил. Адреса я не знала, поэтому надеялась догнать его по дороге. Впереди замаячила знакомая фигура.
– Стас!!!
– Ника? В чем дело? – Он обернулся.
– А в том, что сегодня я тебя провожу. И не спорь! – Иногда командный тон получается у меня очень хорошо. У него хватило ума не возражать.
Мы молча дошли до его пятиэтажки. Я поднялась с ним до квартиры. Недоумевая, Стас открыл дверь и пригласил меня зайти.
– Нет, – тем же тоном ответила я. – А теперь слушай: за порог – ни шагу! Я сейчас встретила Фаину…
Возвращаясь назад, я немного успокоилась. Все дома, с родителями, ничего плохого не должно случиться по определению. Чтобы окончательно успокоиться, я позвонила поочередно Тане, Лильке и Егору и рассказала им о встрече с Фаиной. С ребятами все было в порядке, и все как один заверили меня, что до утра не переступят порога.
Глава XII
Уйти туда, где нет ни боли, ни страха
Я облегченно вздохнула. Говорили же мне – Фаине верить нельзя! То-то она хихикала, видимо радовалась, что обманула. Ну и шуточки у нее, заикой можно стать.
Я миновала школу, Лилькин дом и собиралась снова идти к дороге. Нет, к светофору не пойду, ну его, лучше перейду в другом месте, машин сейчас мало… Да и людей негусто. Двое-трое прохожих встретились, и все, улица пустынна. Хотя нет, вон бредет какой-то пацан. Что-то в нем меня привлекло, знакомый, что ли? Ничего, сейчас подойдет – увижу.
Но парень не дошел до меня, а свернул на уходящую в сторону дорожку, в освещенный круг фонаря. Что это?! Лицо его казалось застывшей маской: неестественно белое, с темными пятнами остекленевших глаз. И шел он, словно механическая кукла – в этом движении совершенно не было жизни. Но самым ужасным было то…
Я миновала школу, Лилькин дом и собиралась снова идти к дороге. Нет, к светофору не пойду, ну его, лучше перейду в другом месте, машин сейчас мало… Да и людей негусто. Двое-трое прохожих встретились, и все, улица пустынна. Хотя нет, вон бредет какой-то пацан. Что-то в нем меня привлекло, знакомый, что ли? Ничего, сейчас подойдет – увижу.
Но парень не дошел до меня, а свернул на уходящую в сторону дорожку, в освещенный круг фонаря. Что это?! Лицо его казалось застывшей маской: неестественно белое, с темными пятнами остекленевших глаз. И шел он, словно механическая кукла – в этом движении совершенно не было жизни. Но самым ужасным было то…