Свифт Джонатан. Путешествия Гулливера (в пересказе для детей)

   8. В левом нижнем кармане жилета мы видели вещь, похожую на решётку дворцового сада. Острыми прутьями этой решётки Человек-Гора расчёсывает себе волосы.
   9. Закончив обследование камзола и жилета, мы осмотрели пояс Человека-Горы. Он сделан из кожи какого-то громадного животного. С левой стороны на нём висит меч длиной в пять раз более среднего человеческого роста, а с правой – мешок, разделённый на два отделения. В каждом из них можно легко поместить троих взрослых лилипутов.
   В одном из отделений мы нашли множество тяжёлых и гладких металлических шаров величиной с человеческую голову; другое до краёв полно какими-то чёрными зёрнами, довольно лёгкими и не слишком крупными. Мы могли поместить у себя на ладони несколько десятков этих зёрен.
   Такова точная опись вещей, найденных при обыске у Человека-Горы.
   Во время обыска вышеназванный Человек-Гора вёл себя вежливо и спокойно».
   Под описью чиновники поставили печать и подписались:
   Клефрин Фрелок. Марси Фрелок.

8

   На другое утро перед домом Гулливера выстроились войска, собрались придворные. Приехал и сам император со свитой и министрами.
   В этот день Гулливер должен был отдать императору Лилипутии своё оружие.
   Один чиновник громко читал опись, а другой бегал по Гулливеру из кармана в карман и показывал ему, какие вещи нужно доставать.
   – Кусок грубого холста! – прокричал чиновник, читавший опись.
   Гулливер положил на землю свой носовой платок.
   – Серебряный сундук!
   Гулливер вынул из кармана табакерку.
   – Кипа гладких белых листов, прошитых верёвками!
   Гулливер положил рядом с табакеркой свою записную книжку.
   – Длинный предмет, похожий на садовую решётку.
   Гулливер достал гребешок.
   – Кожаный пояс, меч, двойной мешок с металлическими шарами в одном отделении и чёрными зёрнами – в другом!
   Гулливер отстегнул пояс и опустил его на землю вместе со своим кортиком и мешочком, в котором лежали пули и порох.
   – Машина из железа и дерева! Рыболовная сеть с круглыми предметами из меди, серебра и золота! Огромный нож! Круглый металлический ящик!
   Гулливер вытащил пистолет, кошелёк с монетами, карманный ножик и часы. Император прежде всего осмотрел нож и кортик, а потом приказал Гулливеру показать, как стреляют из пистолета.
   Гулливер послушался. Он зарядил пистолет одним только порохом – порох у него в пороховнице остался совершенно сухим, потому что крышка завинчивалась наглухо, – поднял пистолет и выстрелил в воздух.
   Раздался оглушительный грохот. Множество людей упало в обморок, а император побледнел, закрыл лицо руками и долго не решался открыть глаза.
   Когда дым рассеялся и все успокоились, повелитель Лилипутии приказал увезти в арсенал нож, кортик и пистолет.
   Остальные вещи Гулливеру отдали обратно.

9

   Целых полгода прожил Гулливер в плену.
   Шестеро самых знаменитых учёных каждый день приходили в замок учить его лилипутскому языку.
   Через три недели он стал хорошо понимать, что говорят вокруг, а месяца через два и сам научился разговаривать с жителями Лилипутии.
   На первых же уроках Гулливер затвердил одну фразу, которая нужна была ему больше всего: «Ваше величество, я умоляю вас отпустить меня на свободу».
   Каждый день, стоя на коленях, повторял он эти слова императору, но император отвечал всегда одно и то же:
   – Люмоз кельмин пессо десмар лон эмпозо!
   Это значит: «Я не могу освободить тебя, пока ты не поклянёшься мне жить в мире со мной и со всей моей империей».
   Гулливер готов был в любую минуту дать клятву, которую от него требовали. Он вовсе и не собирался воевать с маленькими человечками. Но император откладывал церемонию торжественной клятвы со дня на день.
   Мало-помалу лилипуты привыкли к Гулливеру и перестали его бояться.
   Часто по вечерам он ложился на землю перед своим замком и позволял пятерым или шестерым человечкам плясать у себя на ладони.
   Дети из Мильдендо приходили играть в прятки у него в волосах.
   И даже лилипутские лошади больше не храпели и не становились на дыбы, когда видели Гулливера.
   Император нарочно приказал как можно чаще устраивать конные учения перед старым замком, чтобы приучить коней своей гвардии к живой горе.
   По утрам всех лошадей из полковых и собственных императорских конюшен проводили мимо ног Гулливера.
   Кавалеристы заставляли своих коней перескакивать через его руку, опущенную на землю, а один удалой наездник перескочил даже как-то раз через его ногу, закованную в цепь.
   Гулливер всё ещё сидел на цепи. От скуки он решил приняться за работу и сам смастерил для себя стол, стулья и кровать.
   Для этого ему привезли около тысячи самых больших и толстых деревьев из императорских лесов.
   А постель для Гулливера изготовили лучшие мастера. Они принесли в замок шестьсот матрацев обыкновенной, лилипутской величины. По сто пятьдесят штук сшили они вместе и сделали четыре больших матраца в рост Гулливера. Их положили один на другой, но всё-таки Гулливеру было жёстко спать.
   Таким же образом сделали для него одеяло и простыни.
   Одеяло вышло тонкое и не очень тёплое. Но Гулливер был моряк и не боялся простуды.
   Обед, ужин и завтрак для Гулливера стряпали триста поваров. Для этого им построили возле замка целую кухонную улицу – по правой стороне шли кухни, а по левую жили повара со своими семьями.
   За столом обычно прислуживало не меньше ста двадцати лилипутов.
   Двадцать человечков Гулливер брал в руки и ставил прямо к себе на стол. Остальные сто работали внизу. Одни подвозили кушанья в тачках или подносили на носилках, другие подкатывали к ножке стола бочки с вином.
   Со стола вниз были протянуты прочные верёвки, и человечки, которые стояли на столе, с помощью особых блоков втягивали кушанья наверх.
   Каждый день на рассвете к старому замку пригоняли целое стадо скота – шесть быков, сорок баранов и много всякой мелкой живности.
   Жареных быков и баранов Гулливеру приходилось обычно разрезать на две или даже на три части. Индеек и гусей он отправлял в рот целиком, не разрезая, а мелкую птицу – куропаток, бекасов, рябчиков – глотал по десяти, а то и по пятнадцати штук сразу.
   Когда Гулливер ел, толпы лилипутов стояли вокруг и смотрели на него. Один раз даже сам император в сопровождении императрицы, принцев, принцесс и всей свиты приехал поглядеть на такое диковинное зрелище.
   Гулливер поставил кресла знатных гостей на стол против своего прибора и выпил за здоровье императора, императрицы и всех принцев и принцесс по очереди. Он ел в этот день даже больше обычного, чтобы удивить и позабавить своих гостей, но обед показался ему не таким вкусным, как всегда. Он заметил, какими испуганными и злыми глазами смотрел в его сторону государственный казначей Флимнап.
   И в самом деле, на другой день казначей Флимнап сделал доклад императору. Он сказал:
   – Горы, ваше величество, тем и хороши, что они не живые, а мёртвые, и поэтому их не надо кормить. Если же какая-нибудь гора оживёт и потребует, чтобы её кормили, благоразумнее сделать её опять мёртвой, чем подавать ей каждый день завтрак, обед и ужин.
   Император благосклонно выслушал Флимнапа, но не согласился с ним.
   – Не торопитесь, дорогой Флимнап, – сказал он. – Всё в своё время.
   Гулливер ничего не знал об этом разговоре. Он сидел возле замка, беседовал со знакомыми лилипутами и с грустью рассматривал большую дыру на рукаве своего кафтана.
   Уже много месяцев он, не меняя, носил одну и ту же рубашку, один и тот же кафтан и жилет и с тревогой думал о том, что очень скоро они превратятся в лохмотья.
   Он попросил выдать ему какой-нибудь материи потолще на заплатки, но вместо этого к нему явились триста портных. Портные велели Гулливеру опуститься на колени и приставили к его спине длинную лестницу.
   По этой лестнице старший портной добрался до его шеи и спустил оттуда, от затылка до полу, верёвку с грузом на конце. Такой длины нужно было сшить кафтан.
   Рукава и талию Гулливер измерил сам.
   Через две недели новый костюм для Гулливера был готов. Он удался на славу, но был похож на лоскутное одеяло, потому что его пришлось сшить из нескольких тысяч кусков материи.
   Рубашку для Гулливера изготовили двести белошвеек. Для этого они взяли самое прочное и грубое полотно, какое только могли достать, но даже его им пришлось сложить в несколько раз, а потом простегать, потому что самый толстый парусный холст в Лилипутии не толще нашей кисеи. Куски этого лилипутского полотна бывают обыкновенно длиной в страницу из школьной тетрадки, а шириной – в полстраницы.
   Белошвейки сняли с Гулливера мерку, когда он лежал в постели. Одна из них стала ему на шею, другая на колено. Они взяли за концы длинную верёвку и туго натянули её, а третья швея маленькой линеечкой измерила длину этой верёвки.
   Гулливер разостлал на полу свою старую рубаху и показал её белошвейкам. Они несколько дней осматривали рукава, воротник и складки на груди, а потом в одну неделю очень аккуратно сшили рубашку точно такого же фасона.
   Гулливер был очень рад. Он мог наконец с ног до головы одеться во всё чистое и целое. Теперь ему не хватало только шляпы. Но тут его выручил счастливый случай.
   Однажды к императорскому двору прибыл гонец с известием, что недалеко от того места, где был найден Человек-Гора, пастухи заметили огромный чёрный предмет с круглым горбом посередине и с широкими плоскими краями.
   Сначала местные жители приняли его за морское животное, выброшенное волнами. Но так как горбун лежал совершенно неподвижно и не дышал, то они догадались, что это какая-то вещь, принадлежащая Человеку-Горе. Если его императорское величество прикажет, эту вещь можно доставить в Мильдендо всего на пяти лошадях.
   Император согласился, и через несколько дней пастухи привезли Гулливеру его старую чёрную шляпу, потерянную на отмели.
   В пути она порядком попортилась, потому что возчики пробили в её полях две дыры и всю дорогу волокли шляпу на длинных верёвках. Но всё-таки это была шляпа, и Гулливер надел её на голову.

10

   Желая угодить императору и поскорее получить свободу, Гулливер выдумал необыкновенную забаву. Он попросил привезти ему из лесу несколько деревьев потолще и побольше.
   На другой день семь возчиков на семи телегах доставили ему брёвна. Каждую телегу тянуло восемь лошадей, хотя брёвна были толщиной с обыкновенную тросточку.
   Гулливер выбрал девять одинаковых тросточек и вбил их в землю, расположив правильным четырёхугольником. На эти тросточки он туго-натуго, как на барабан, натянул свой носовой платок.
   Получилась ровная, гладкая площадка.
   Вокруг неё Гулливер поставил перильца и предложил императору устроить на этой площадке военное состязание.
   Императору очень понравилась эта затея.
   Он приказал, чтобы двадцать четыре лучших кавалериста в полном вооружении отправились к старому замку, и сам поехал смотреть на их состязания.
   Гулливер по очереди поднял всех кавалеристов вместе с лошадьми и поставил их на площадку.
   Трубы затрубили. Всадники разделились на два отряда и начали военные действия. Они осыпали друг друга тупыми стрелами, кололи своих противников тупыми копьями, отступали и нападали.
   Император остался так доволен военной потехой, что стал устраивать её каждый день. Один раз он даже сам командовал атакой на носовом платке Гулливера.
   Гулливер держал в это время на ладони кресло, в котором сидела императрица. Отсюда ей было лучше видно, что делается на платке.
   Всё шло хорошо. Только раз, во время пятнадцатых манёвров, горячая лошадь одного офицера пробила копытом платок, споткнулась и опрокинула своего седока.
   Гулливер прикрыл левой рукой дыру в платке, а правой осторожно спустил на землю всех кавалеристов одного за другим.
   После этого он аккуратно заштопал платок, но, уже не надеясь на его прочность, не решался больше устраивать на нём военные игры.

11

   Император не остался в долгу у Гулливера. Он, в свою очередь, решил позабавить Куинбуса Флестрина интересным зрелищем.
   Однажды под вечер Гулливер, по обыкновению, сидел на пороге своего замка.
   Вдруг ворота Мильдендо отворились, и оттуда выехал целый поезд: впереди на коне император, за ним – министры, придворные и гвардейцы. Все они направились по дороге, которая вела к замку.
   В Лилипутии существует такой обычай. Когда какой-нибудь министр умирает или получает отставку, пять или шесть лилипутов обращаются к императору с просьбой о том, чтобы он разрешил им повеселить его пляской на канате.
   Во дворце, в главной зале, натягивают как можно туже и выше канат не толще обыкновенной нитки для шитья.
   После этого начинаются пляски и прыжки.
   Тот, кто подпрыгнет на канате выше всех и ни разу не упадёт, занимает освободившееся министерское место.
   Иногда император заставляет всех своих министров и придворных плясать на канате вместе с новичками, чтобы проверить ловкость людей, которые правят страной.
   Говорят, что во время этих развлечений часто бывают несчастные случаи. Министры и новички падают с каната кувырком и ломают себе шею.
   Но на этот раз император решил устроить канатные пляски не во дворце, а под открытым небом, перед замком Гулливера. Ему хотелось удивить Человека-Гору искусством своих министров.
   Самым лучшим прыгуном оказался государственный казначей Флимнап. Он подпрыгнул выше всех остальных придворных по крайней мере на полголовы.
   Даже государственный секретарь Рельдрессель, знаменитый в Лилипутии своим умением кувыркаться и прыгать, не мог его перещеголять.
   Потом императору подали длинную палку. Он взял её за один конец и стал быстро поднимать и опускать.
   Министры приготовились к состязанию, которое было потруднее пляски на канате. Надо было успеть перепрыгнуть через палку, как только она опустится, и пролезть под ней на четвереньках, как только она поднимется.
   Лучшие прыгуны и пролазы получили от императора в награду синюю, красную или зелёную нитку для ношения вокруг пояса.
   Первый пролаза – Флимнап – получил синюю нитку, второй – Рельдрессель – красную, а третий – Скайреш Болголам – зе– лёную.
   Гулливер смотрел на всё это и удивлялся странным придворным обычаям лилипутской империи.

12

   Придворные игры и праздники устраивались чуть ли не каждый день, а всё-таки Гулливеру было очень скучно сидеть на цепи. Он то и дело подавал прошения императору о том, чтобы его освободили и позволили ему свободно разгуливать по стране.
   Наконец император решил уступить его просьбам.
   Напрасно адмирал Скайреш Болголам, злейший враг Гулливера, настаивал на том, что Куинбуса Флестрина следует не освободить, а казнить.
   Так как Лилипутия готовилась в это время к войне, никто не согласился с Болголамом. Все надеялись, что Человек-Гора защитит Мильдендо, если на город нападут враги.
   В тайном совете прочитали прошения Гулливера и решили отпустить его на свободу, если он даст клятву соблюдать все правила, которые будут ему объявлены.
   Правила эти были записаны самыми крупными буквами на длинном свитке пергамента.
   Наверху был императорский герб, а внизу большая государственная печать Лилипутии.
   Вот что было написано между гербом и печатью:
   «Мы, Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой,
   могущественный Император Великой Лилипутии, Отрада и Ужас Вселенной,
   самый мудрый, самый сильный и самый высокий из всех царей мира,
   чьи ноги упираются в сердце Земли, а голова достигает Солнца,
   чей взгляд приводит в трепет всех земных царей,
   прекрасный, как весна, благостный, как лето, щедрый, как осень, и грозный, как зима,
   высочайше повелеваем освободить Человека-Гору от цепей, если он даст нам клятву исполнять всё, что Мы от него потребуем, – а именно:
   во-первых, Человек-Гора не имеет права выезжать за пределы Лилипутии, пока не получит от нас разрешения с нашей собственноручной подписью и большой печатью;
   во-вторых, Человек-Гора не должен входить в нашу столицу, не предупредив о том городские власти, а предупредив, должен два часа ждать у главных ворот, дабы все жители успели спрятаться в дома;
   в-третьих, ему разрешается гулять только по большим дорогам и запрещается топтать леса, луга и поля;
   в-четвёртых, во время прогулок он обязан внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не раздавить кого-нибудь из наших любезных подданных, а также их лошадей с каретами и телегами, их коров, овец и собак;
   в-пятых, ему строго запрещается брать в руки и сажать к себе в карманы жителей нашей Великой Лилипутии без их на то согласия и разрешения;
   в-шестых, если нашему императорскому величеству потребуется послать куда-либо спешную весть или приказ, Человек-Гора обязуется доставить нашего гонца вместе с его лошадью и пакетом до указанного места и принести назад в целости и сохранности;