Страница:
Итак,
«царица савская, услышав о славе Соломона во имя господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова её, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей.
И увидела царица савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его… И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели я слышала» (третья книга царств глава 10, стихи 1-7).
Уезжая, «царица» подарила Соломону редкие драгоценные предметы, привезенные ею, и ещё прибавила 120 талантов золота. Со своей стороны галантный Соломон и её осыпал подарками. Он дал ей «все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками» (стих 13).
Такая широкая слава не могла не повредить благополучию души Соломона.
Бог дал ему мудрость и не отнял её; однако Библия отмечает как начало упадка дружеские связи, которые сын Давида завел с египтянами, аммонитянами, жителями Сидона и др.: это были, конечно, дурные знакомства.
«И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, моавитянок, аммонитянок, идумеянок, сидонянок, хеттеянок, из тех народов, о которых господь сказал сынам израилевым: „не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам“; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц» (третья книга царств глава 11, стихи 1-3).
Известно, что бог взирал очень благосклонно на многоженство многих из его патриархов и пророков. Чтобы не идти Далеко, можно напомнить, что Давид очень широко пользовался этой снисходительностью господа бога. Но, откровенно говоря, Соломон таки злоупотреблял. Тысяча женщин, которых он всех любил, следовательно, таких, которые жили при нем не для одной только видимости! Тысячу женщин он одевал и раздевал! Как у него должны были уставать руки!
И случилось то, что должно было случиться, то, что бог, впрочем, в качестве существа, знающего будущее лучше, чем кто бы то ни было, должен был знать заранее. Чтобы угодить своим семистам иностранным принцессам, Соломон стал приносить жертвы их богам. На одном холме, по соседству с Иерусалимом, он построил капище «Хамосу, мерзости моавитской, и Молоху, мерзости аммонитской».
Астарта и Милхом также получили свои почести (стихи 4-8).
Бог-отец, который в первые времена мироздания вменил в вину Адаму и Еве их желание познать добро и зло, был, наоборот, очарован Соломоном, который пожелал познать ту же науку. Бог даровал ему мудрость, сопровождая свой; дар тысячами благословений. Во всем этом надо видеть историческое указание на то, что и в эту эпоху евреи не имели определенного и точно установленного религиозного культа.
Это наиболее вероятно. Если бы они имели культ, «священный» автор не рассказал бы, что Иаков и Исав женились на язычницах; Самсон не женился бы на филистимлянке и так далее Критики опираются на эти нелепости для того, чтобы подчеркнуть, что ни одна из еврейских книг в том виде, как они дошли до нас, не была создана современниками описываемых в них событий. Они говорят, что во время царствования Соломона евреи едва только начали собираться в государство. Этому народу было совершенно безразлично, поклонялся ли их царь богу по имени Хамос, или Молох, или Адонай, или Яхве…
Как бы там ни было, Библия представляет бога очень раздраженным. Результатом этого раздражения было третье явление его Соломону. На этот раз больше не говорится, что бог показался во сне. Сцена изображена очень живо: бог бросает мудрому Соломону резкие упреки в том, что он перестал быть умницей, хотя у него и не отнята мудрость. Сын Давида получает здоровую, словесную, впрочем, нахлобучку.
«За то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета моего и уставов моих, которые я заповедал тебе, я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему» (третья книга царств глава 11, стих 11).
Старик настолько взбешен, что у него явно язык заплетается, ибо он тут же прибавляет (стих 12): «но во дни твои я не сделаю сего ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего исторгну его».
Заметьте, что в это время сын, о котором идет речь, Ровоам ещё не успел ничем согрешить. Тогда является вопрос: если он остается верным богу, а грешит только один Соломон, то почему же он, Ровоам, должен платить за разбитые горшки? Если, взойдя на престол, он совершит те же преступления, что и его отец, он должен быть наказан, но, конечно, за свой собственный грех. Почему же бог говорит Соломону, что сын его заплатит за него? Можно подумать, право, что, наделяя сына Давидова своей божественной мудростью, бог отдал ему так много, что для своего личного обихода оставил совсем незначительные пустяки.
Итак, бог формально заявил Соломону, что он не исторгнет его царства при его жизни. Однако Библия немедленно прибавляет:
«и воздвиг господь противника на Соломона, Адера идумеянина, из царского идумейского рода» (стих 14).
Короткая история этого Адера сама по себе вопиюще противоречит всему предыдущему.
Трудно постичь, до какого разжижения мозга должен был дойти «священный» автор, чтобы записывать все, что этот «враль-голубь» ему диктовал. Адер, как нам сообщается, был малым ребенком и находился в Идумее, когда Иоав, «генералиссимус» царя Давида, истребил всех мужчин этой страны; ему удалось спастись от резни и скрыться в Египет в сопровождении нескольких слуг отца. Фараон дал ему приют, подружился с ним, подарил ему дом и довольно обширное поместье и даже отдал замуж за него родную сестру своей жены. «Священное писание» до сих пор ни разу не назвало по имени ни одного фараона. Но здесь оно сообщает нам имя египетской принцессы: Тахпенеса — сестра царицы. Нужно ли прибавлять, что нигде никогда ни один историк не обмолвился словом о её существовании. Итак, Адер — шурин фараона.
Не упускайте из виду, что все это происходило во время царствования Давида.
Библия рассказывает дальше, что, едва только Адер узнал о смерти Иоава, он попрощался с царем египетским, вернулся в Идумею и стал одним из тех врагов, которыми бог воспользовался для того, чтобы наказать Соломона за его языческие наклонности. Адер причинил очень много зла Соломону.
Однако глава 11 Третьей книги царств говорит (стих 4):
«во время старости» Соломон позволил склонить себя к поклонению разным богам, а от культа Яхве отошел; а ещё дальше мы узнаем (стих 42), что он процарствовал сорок лет. Допустим, что преданность Соломона Яхве продолжалась лет тридцать и что последние десять лет его царствования были годами греха. И тогда или Адер, этот бич божий, шурин фараона, больше тридцати лет ничего не слышал о смерти Давида, а это тем более невозможно, что тотчас по восшествии на престол Соломон женился на дочери царя египетского, следовательно, близкой родственнице Адера; или же Адер не терял времени и прошелся с мечом по израильскому царству спустя совсем короткое время после восшествия Соломона на трон. Но тогда верхом необычайного является то, что Соломон был наказан за свои грехи за тридцать лет до их совершения. Однако вот нечто ещё более точное:
«И воздвиг бог против Соломона ещё противника, Разона, сына Елиады, который убежал от государя своего Адраазара, царя сувского…
И был он противником Израиля во все дни Соломона. Кроме зла, причиненного Адером, он всегда вредил Израилю и сделался царем Сирии» (третья книга царств глава 11, стихи 23, 25).
Этот Разон, царь сирийский, причинявший столько огорчений Соломону в течение всего его царствования в Иудее, показывает с ясностью, как дважды два четыре, что царь, столь мудрый и первоначально столь преданный богу Яхве, был наказан в молодости за грехи, которые ему предстояло совершить только в дни старости, и что «священный» автор противоречит сам себе, когда говорит выше (глава 4, стихи 20-21), что Соломон царствовал от Евфрата до Средиземного моря.
Зять царя египетского и шестисот девяноста девяти Других царей земли имел ещё достаточно возни со своими собственными подданными.
«И Иеровоам, сын Наватов… раб Соломонов, поднял руку на царя. И вот обстоятельство, по которому он поднял руку на царя: Соломон строил Милло, починивал повреждения в городе Давида, отца своего. Иеровоам был человек мужественный. Соломон, заметив, что этот молодой человек умеет делать дело, поставил его смотрителем над оброчными из дома Иосифова. В то время случилось Иеровоаму выйти из Иерусалима; и встретил его на дороге пророк Ахия силомлянин, и на нем была новая одежда. На поле их было только двое. И взял Ахия новую одежду, которая была на нем, и разодрал её на двенадцать частей, и сказал Иеровоаму: возьми себе десять частей, ибо так говорит господь бог израилев: вот, я исторгаю царство из руки Соломоновой и даю тебе десять колен, а одно колено останется за ним, ради раба моего Давида и ради города Иерусалима, который я избрал из всех колен израилевых» (третья книга царств глава 11, стихи 26-32).
Мы уже видели, как один левит разрезал на двенадцать кусков свою наложницу, когда она умерла в Гиве, изнасилованная в одну ночь семьюстами негодяями. А теперь ещё и пророк разрывает свои одежды (хорошо, что только одежды!) на двенадцать кусков, дабы убедить Иеровоама, что бог разрешает ему поднять мятеж и что из двенадцати колен израилевых ему перепадет не меньше десяти. Этот пророк Ахия, замечает Вольтер, мог строить заговоры против Соломона с меньшими расходами, не жертвуя своей новой одеждой, тем более что бог не особенно уж баловал своих пророков новыми мундирами. Разве только Ахия рассчитывал, что Иеровоам по восшествии на престол покроет его убытки?
Ещё одно замечание, которое нельзя не сделать: из трех врагов, которых бог восставил против Соломона, Иеровоам один только действительно ополчился на него за его отречение от веры и переход в язычество, и он же вместе с тем единственный потерпел фиаско. Остальные два врага очень жестоко и успешно преследовали Соломона и причинили ему очень много огорчений, тревог и унижений.
Мятеж Иеровоама окончился полной неудачей. Соломон хотел умертвить Иеровоама, но Иеровоам бежал в Египет, где и жил до смерти Соломона (стих 40).
В стихе 43 главы 11 отмечена смерть повелителя семисот жен и трехсот наложниц.
Ничего не говорится, однако, возвратился ли он на «истинный» путь или так и умер безбожным язычником. Богословы вследствие этого много спорят по вопросу о том, проклят ли Соломон «мудрый» или не проклят. Мнения их расходятся.
Другой очень досадный пробел — это молчание Библии относительно многочисленных браков славного царя. Очень легко сообщить, что Соломон содержал на правах законных жен семьсот иностранных принцесс и герцогинь, происходивших из разных царствующих домов земного шара и исповедовавших «дурные» религии. Но было бы интересно иметь хоть какие-нибудь описания свадебных церемоний и празднеств, которыми эти браки сопровождались. Допустим, что религиозные заблуждения Соломона, привлекшие его к язычеству, продолжались десять лет, что было бы чрезвычайно много. Тогда эти семьсот принцесс и герцогинь — законных жен должны были бы прибывать ко двору Соломона в среднем по семьдесят душ в год, а это составило бы примерно одну царскую свадьбу на каждые пять дней. Как вам нравится страна, проводящая десять лет в беспрерывных публичных торжествах, приемах высочайших особ, обменах дипломатическими вежливостями и так далее и так далее и так далее? Как досадно, что в ту пору не существовало ещё Готского альманаха: вот тогда мы знали бы имена всех семисот царствовавших тогда династий.
«царица савская, услышав о славе Соломона во имя господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова её, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей.
И увидела царица савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его… И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели я слышала» (третья книга царств глава 10, стихи 1-7).
Уезжая, «царица» подарила Соломону редкие драгоценные предметы, привезенные ею, и ещё прибавила 120 талантов золота. Со своей стороны галантный Соломон и её осыпал подарками. Он дал ей «все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками» (стих 13).
Такая широкая слава не могла не повредить благополучию души Соломона.
Бог дал ему мудрость и не отнял её; однако Библия отмечает как начало упадка дружеские связи, которые сын Давида завел с египтянами, аммонитянами, жителями Сидона и др.: это были, конечно, дурные знакомства.
«И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, моавитянок, аммонитянок, идумеянок, сидонянок, хеттеянок, из тех народов, о которых господь сказал сынам израилевым: „не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам“; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц» (третья книга царств глава 11, стихи 1-3).
Известно, что бог взирал очень благосклонно на многоженство многих из его патриархов и пророков. Чтобы не идти Далеко, можно напомнить, что Давид очень широко пользовался этой снисходительностью господа бога. Но, откровенно говоря, Соломон таки злоупотреблял. Тысяча женщин, которых он всех любил, следовательно, таких, которые жили при нем не для одной только видимости! Тысячу женщин он одевал и раздевал! Как у него должны были уставать руки!
И случилось то, что должно было случиться, то, что бог, впрочем, в качестве существа, знающего будущее лучше, чем кто бы то ни было, должен был знать заранее. Чтобы угодить своим семистам иностранным принцессам, Соломон стал приносить жертвы их богам. На одном холме, по соседству с Иерусалимом, он построил капище «Хамосу, мерзости моавитской, и Молоху, мерзости аммонитской».
Астарта и Милхом также получили свои почести (стихи 4-8).
Бог-отец, который в первые времена мироздания вменил в вину Адаму и Еве их желание познать добро и зло, был, наоборот, очарован Соломоном, который пожелал познать ту же науку. Бог даровал ему мудрость, сопровождая свой; дар тысячами благословений. Во всем этом надо видеть историческое указание на то, что и в эту эпоху евреи не имели определенного и точно установленного религиозного культа.
Это наиболее вероятно. Если бы они имели культ, «священный» автор не рассказал бы, что Иаков и Исав женились на язычницах; Самсон не женился бы на филистимлянке и так далее Критики опираются на эти нелепости для того, чтобы подчеркнуть, что ни одна из еврейских книг в том виде, как они дошли до нас, не была создана современниками описываемых в них событий. Они говорят, что во время царствования Соломона евреи едва только начали собираться в государство. Этому народу было совершенно безразлично, поклонялся ли их царь богу по имени Хамос, или Молох, или Адонай, или Яхве…
Как бы там ни было, Библия представляет бога очень раздраженным. Результатом этого раздражения было третье явление его Соломону. На этот раз больше не говорится, что бог показался во сне. Сцена изображена очень живо: бог бросает мудрому Соломону резкие упреки в том, что он перестал быть умницей, хотя у него и не отнята мудрость. Сын Давида получает здоровую, словесную, впрочем, нахлобучку.
«За то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета моего и уставов моих, которые я заповедал тебе, я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему» (третья книга царств глава 11, стих 11).
Старик настолько взбешен, что у него явно язык заплетается, ибо он тут же прибавляет (стих 12): «но во дни твои я не сделаю сего ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего исторгну его».
Заметьте, что в это время сын, о котором идет речь, Ровоам ещё не успел ничем согрешить. Тогда является вопрос: если он остается верным богу, а грешит только один Соломон, то почему же он, Ровоам, должен платить за разбитые горшки? Если, взойдя на престол, он совершит те же преступления, что и его отец, он должен быть наказан, но, конечно, за свой собственный грех. Почему же бог говорит Соломону, что сын его заплатит за него? Можно подумать, право, что, наделяя сына Давидова своей божественной мудростью, бог отдал ему так много, что для своего личного обихода оставил совсем незначительные пустяки.
Итак, бог формально заявил Соломону, что он не исторгнет его царства при его жизни. Однако Библия немедленно прибавляет:
«и воздвиг господь противника на Соломона, Адера идумеянина, из царского идумейского рода» (стих 14).
Короткая история этого Адера сама по себе вопиюще противоречит всему предыдущему.
Трудно постичь, до какого разжижения мозга должен был дойти «священный» автор, чтобы записывать все, что этот «враль-голубь» ему диктовал. Адер, как нам сообщается, был малым ребенком и находился в Идумее, когда Иоав, «генералиссимус» царя Давида, истребил всех мужчин этой страны; ему удалось спастись от резни и скрыться в Египет в сопровождении нескольких слуг отца. Фараон дал ему приют, подружился с ним, подарил ему дом и довольно обширное поместье и даже отдал замуж за него родную сестру своей жены. «Священное писание» до сих пор ни разу не назвало по имени ни одного фараона. Но здесь оно сообщает нам имя египетской принцессы: Тахпенеса — сестра царицы. Нужно ли прибавлять, что нигде никогда ни один историк не обмолвился словом о её существовании. Итак, Адер — шурин фараона.
Не упускайте из виду, что все это происходило во время царствования Давида.
Библия рассказывает дальше, что, едва только Адер узнал о смерти Иоава, он попрощался с царем египетским, вернулся в Идумею и стал одним из тех врагов, которыми бог воспользовался для того, чтобы наказать Соломона за его языческие наклонности. Адер причинил очень много зла Соломону.
Однако глава 11 Третьей книги царств говорит (стих 4):
«во время старости» Соломон позволил склонить себя к поклонению разным богам, а от культа Яхве отошел; а ещё дальше мы узнаем (стих 42), что он процарствовал сорок лет. Допустим, что преданность Соломона Яхве продолжалась лет тридцать и что последние десять лет его царствования были годами греха. И тогда или Адер, этот бич божий, шурин фараона, больше тридцати лет ничего не слышал о смерти Давида, а это тем более невозможно, что тотчас по восшествии на престол Соломон женился на дочери царя египетского, следовательно, близкой родственнице Адера; или же Адер не терял времени и прошелся с мечом по израильскому царству спустя совсем короткое время после восшествия Соломона на трон. Но тогда верхом необычайного является то, что Соломон был наказан за свои грехи за тридцать лет до их совершения. Однако вот нечто ещё более точное:
«И воздвиг бог против Соломона ещё противника, Разона, сына Елиады, который убежал от государя своего Адраазара, царя сувского…
И был он противником Израиля во все дни Соломона. Кроме зла, причиненного Адером, он всегда вредил Израилю и сделался царем Сирии» (третья книга царств глава 11, стихи 23, 25).
Этот Разон, царь сирийский, причинявший столько огорчений Соломону в течение всего его царствования в Иудее, показывает с ясностью, как дважды два четыре, что царь, столь мудрый и первоначально столь преданный богу Яхве, был наказан в молодости за грехи, которые ему предстояло совершить только в дни старости, и что «священный» автор противоречит сам себе, когда говорит выше (глава 4, стихи 20-21), что Соломон царствовал от Евфрата до Средиземного моря.
Зять царя египетского и шестисот девяноста девяти Других царей земли имел ещё достаточно возни со своими собственными подданными.
«И Иеровоам, сын Наватов… раб Соломонов, поднял руку на царя. И вот обстоятельство, по которому он поднял руку на царя: Соломон строил Милло, починивал повреждения в городе Давида, отца своего. Иеровоам был человек мужественный. Соломон, заметив, что этот молодой человек умеет делать дело, поставил его смотрителем над оброчными из дома Иосифова. В то время случилось Иеровоаму выйти из Иерусалима; и встретил его на дороге пророк Ахия силомлянин, и на нем была новая одежда. На поле их было только двое. И взял Ахия новую одежду, которая была на нем, и разодрал её на двенадцать частей, и сказал Иеровоаму: возьми себе десять частей, ибо так говорит господь бог израилев: вот, я исторгаю царство из руки Соломоновой и даю тебе десять колен, а одно колено останется за ним, ради раба моего Давида и ради города Иерусалима, который я избрал из всех колен израилевых» (третья книга царств глава 11, стихи 26-32).
Мы уже видели, как один левит разрезал на двенадцать кусков свою наложницу, когда она умерла в Гиве, изнасилованная в одну ночь семьюстами негодяями. А теперь ещё и пророк разрывает свои одежды (хорошо, что только одежды!) на двенадцать кусков, дабы убедить Иеровоама, что бог разрешает ему поднять мятеж и что из двенадцати колен израилевых ему перепадет не меньше десяти. Этот пророк Ахия, замечает Вольтер, мог строить заговоры против Соломона с меньшими расходами, не жертвуя своей новой одеждой, тем более что бог не особенно уж баловал своих пророков новыми мундирами. Разве только Ахия рассчитывал, что Иеровоам по восшествии на престол покроет его убытки?
Ещё одно замечание, которое нельзя не сделать: из трех врагов, которых бог восставил против Соломона, Иеровоам один только действительно ополчился на него за его отречение от веры и переход в язычество, и он же вместе с тем единственный потерпел фиаско. Остальные два врага очень жестоко и успешно преследовали Соломона и причинили ему очень много огорчений, тревог и унижений.
Мятеж Иеровоама окончился полной неудачей. Соломон хотел умертвить Иеровоама, но Иеровоам бежал в Египет, где и жил до смерти Соломона (стих 40).
В стихе 43 главы 11 отмечена смерть повелителя семисот жен и трехсот наложниц.
Ничего не говорится, однако, возвратился ли он на «истинный» путь или так и умер безбожным язычником. Богословы вследствие этого много спорят по вопросу о том, проклят ли Соломон «мудрый» или не проклят. Мнения их расходятся.
Другой очень досадный пробел — это молчание Библии относительно многочисленных браков славного царя. Очень легко сообщить, что Соломон содержал на правах законных жен семьсот иностранных принцесс и герцогинь, происходивших из разных царствующих домов земного шара и исповедовавших «дурные» религии. Но было бы интересно иметь хоть какие-нибудь описания свадебных церемоний и празднеств, которыми эти браки сопровождались. Допустим, что религиозные заблуждения Соломона, привлекшие его к язычеству, продолжались десять лет, что было бы чрезвычайно много. Тогда эти семьсот принцесс и герцогинь — законных жен должны были бы прибывать ко двору Соломона в среднем по семьдесят душ в год, а это составило бы примерно одну царскую свадьбу на каждые пять дней. Как вам нравится страна, проводящая десять лет в беспрерывных публичных торжествах, приемах высочайших особ, обменах дипломатическими вежливостями и так далее и так далее и так далее? Как досадно, что в ту пору не существовало ещё Готского альманаха: вот тогда мы знали бы имена всех семисот царствовавших тогда династий.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ. НАИВЫСШЕЕ ВЫРАЖЕНИЕ БИБЛЕЙСКОЙ МУДРОСТИ.
Нельзя закрыть историю Соломона, не остановившись на четырех книгах, приписываемых ему и также входящих в состав Библии: Притчей Соломоновых, Екклезиаста. Песни песней и Премудрости Соломона. Книга Притчей Соломоновых — это собрание мыслей и изречений, которые нам представляются пошлыми, нелепыми, безвкусными и, строго говоря, ничего не стоящими. Трудно поверить, чтобы просвещенный царь мог составить сборник сентенций, среди которых нет ни одной, касающейся, скажем, приемов управления, политики, придворных нравов и обычаев.
Мыслители нашего времени удивляются, что целые главы уделяются падшим женщинам, зазывающим к себе прохожих с улицы; они не приходят в восторг от сентенций вроде следующих:
«три ненасытимых, и четыре, которые не скажут: „довольно!“ Преисподняя и утроба бесплодная, земля, которая не насыщается водою, и огонь, который не говорит: „довольно!“ (Притч, глава 30, стихи 15-16).
«Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице» (стихи 18-19).
«Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых: муравьи — народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою; горные мыши — народ слабый, но ставят домы свои на скале; у саранчи нет царя, но выступает вся она стройно; паук лапками цепляется, но бывает в царских чертогах» (стихи 24-28).
«Можно ли, — спрашивает Вольтер, — приписать подобные благоглупости великому царю, мудрейшему из смертных?»
Книга премудрости Соломона выдержана в более серьезном стиле. Критики находят, впрочем, что вся эта книга производит впечатление скучного и удручающего набора ничего не говорящих общих мест. Вольтер замечает, что «подобного рода труды вовсе не пишутся согласно требованиям правил красноречия и не могут блистать хорошим содержанием. Они написаны для того, чтобы поучать, а не для того, чтобы нравиться. Приходится благочестиво бороться с естественным отвращением, которое вызывает их чтение».
Книга Екклезиаста совершенно другого рода. Тот, от чьего имени ведется рассказ в этом труде, представляется разочарованным соблазнами величия, усталым от наслаждений и пресыщенным познанием. Его принимали за эпикурейца. На каждой странице он повторяет, что праведник и нечестивец подвержены одним и тем же случайностям, что человек ничем не отличается от животного, что лучше не родиться, нежели существовать, что совсем нет никакой другой жизни и что нет ничего лучше и благоразумнее, чем мирное наслаждение плодами своих трудов и любимой женой.
«Возможно, — замечает Вольтер, — что Соломон и держал подобные речи перед какой-либо из своих жен. Утверждают, что это горькие заметки, которые он якобы сам себе делал. Но эти изречения, от которых веет духом вольности, совсем не похожи на упреки самому себе, а стараться видеть в произведениях автора как раз противоположное тому, что он говорит, не значит ли это насмехаться над ним?»
Что касается Песни песней, то из её восьми глав кое-что надо привести целиком.
«Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя.
Влеки меня, мы побежим за тобою; — царь ввел меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!.. Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, возлюбленная моя. Прекрасны ланиты твои под подвесками, шея твоя в ожерельях; золотые подвески мы сделаем тебе с серебряными блестками… О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные. О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас — зелень; кровли домов наших — кедры, потолки наши кипарисы…» (Песни песни, глава 1, стихи 1-3, 8-10, 14-16).
«Я нарцисс Саронский, лилия долин! Что лилия между тёрнами, то возлюбленная моя между девицами. Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени её люблю я сидеть, и плоды её сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно… Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!..
Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (Песни песни, глава 2, стихи 1-7, 10, 14).
«На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его. Встретили меня стражи, обходящие город: „не видали ли вы того, кого любит душа моя?“ Но едва я отошла от них, как нашла я того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно…» (Песни песни, глава 3, стихи 1-5).
«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои — как стадо коз, сходящих с горы галаадской; зубы твои — как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока-ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя — как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем — все щиты сильных; два сосца твои — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями… О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов. Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!..» (Песни песни, глава 4, стихи 1-5, 10-11).
«Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: „отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя…“ Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину, и внутренность моя взволновалась от него.
Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка. Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел» (Песни песни, глава 5, стихи 2, 4-6).
«Куда пошел возлюбленный твой, прекраснейшая из женщин? Куда обратился возлюбленный твой? мы поищем его с тобою». Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями» (Песни песни, глава 6, стихи 1-3).
«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедр твоих как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойни серны; шея твоя — как столп из слоновой кости… Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблоков; уста твои — как отличное вино. Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных. Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе» (Песни песни, глава 7, стихи 2-5, 8-13).
«О, если бы ты был мне брат, сосавший груди матери моей! тогда я, встретив тебя на улице, целовала бы тебя, и меня не осуждали бы. Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей. Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблоков моих. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, — не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно… Есть у нас сестра, которая ещё мала, и сосцов нет у нее; что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее?..» (Песни песни, глава 8, стихи 1-4, 8).
Такова знаменитая своими красотами Песнь песней, вызывавшая столько споров. Люди, свободные от предрассудков и религиозных заблуждений, видят в этом эротическом произведении не что иное, как обыкновенный романс во вкусе той эпохи. Но богословы, как еврейские, так и христианские, утверждают иное. Первые с пеной у рта утверждают, что возлюбленный, выведенный поэтом, есть ни больше ни меньше, как… бог, а невеста, возлюбленная, лилия долин -…народ израилев. Песнь песней толкуется как аллегорическая история еврейского народа со времени «исхода из Египта» до момента пришествия «мессии», когда будет будто бы воздвигнут третий иерусалимский храм. В оправдание этого толкования были использованы все сложности, вся запутанность, вся казуистика Талмуда, сокращения и замена одинаково звучащих слов.
Что касается христианских богословов, в частности католических, то они совершенно перестраивают все объяснения еврейских ученых и утверждают с самым серьезным видом, что эта эротическая поэма есть плод наисвятейшего вдохновения, пророческая книга, в которой любовь Христа к церкви и церкви к её божественному основателю, рассматриваемому как её супруг, хотя и изображена в смелых формах, но их рискованность очищена мистическим смыслом и может скандализировать только нечестивые умы вольнодумцев.
Первое мистическое толкование в этом смысле принадлежит одному из отцов церкви — Оригену, который написал по этому поводу объемистый комментарий. Достаточно забавно констатировать, кстати, что честь этого великолепного открытия принадлежит тому из отцов церкви, который прославился в мире не только своим глубоким умом и преданностью религии, но также и произведенной над собой кастрацией. По стопам оскопленного Оригена хлынули все христианские экзегеты, все священство, счастливое случаем заставить наивных верующих проглотить одну из самых замечательных библейских пилюль.
И вот благодаря этому изобретательному трюку Песнь песней преподносят в монастырях одиноким монахиням как предмет для раздумья и утоления мятежной крови.
Нетрудно понять, каково настоящее действие этой поэмы на несчастных заключенных женщин, более или менее истерический мистицизм которых подсказывает им, что каждая из них — невеста Иисуса. В одиночестве своих тихих келий бедные монахини отождествляют себя с церковью — невестой возлюбленного и предаются одиноким мечтам, содержание которых нетрудно угадать.
Чтобы лучше утвердить в умах верующих это абсурдное толкование, церковники дали особые названия всем восьми главам Песни песней. От этих заглавий так и отдает богословской хитростью и ханжеством. Вот они:
Глава 1. Супруга изъявляет свою любовь к супругу, а супруг — свою любовь к супруге.
Глава 2. Речь церкви об Иисусе Христе.
Глава 3. Как церковь ищет Иисуса Христа и как радуется, найдя его.
Глава 4. Красота супруги, мистически описанная в совершенно образных выражениях.
Глава 5. Сожаление супруги о том, что она не ответила на поиски супруга, как надлежало; она описывает красоту супруга.
Глава 6. Диалог между Иисусом Христом и церковью.
Глава 7. Ещё одно мистическое описание красоты супруги; верная любовь церкви к Иисусу Христу.
Глава 8. Взаимная любовь церкви и Иисуса Христа.
Закончим эту часть нашего исследования словами Вольтера: «Так как Песнь песней рассматривается церковниками как аллегория вечного брачного союза между Христом и его церковью, то, в благочестивом стремлении все изъяснить в этом произведении, мы очень бы хотели знать, что надо подразумевать под словами:
«есть у нас сестра, которая ещё мала, и сосцов нет у нее» (Песни песни, глава 8, стих 8)».
Мыслители нашего времени удивляются, что целые главы уделяются падшим женщинам, зазывающим к себе прохожих с улицы; они не приходят в восторг от сентенций вроде следующих:
«три ненасытимых, и четыре, которые не скажут: „довольно!“ Преисподняя и утроба бесплодная, земля, которая не насыщается водою, и огонь, который не говорит: „довольно!“ (Притч, глава 30, стихи 15-16).
«Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице» (стихи 18-19).
«Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых: муравьи — народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою; горные мыши — народ слабый, но ставят домы свои на скале; у саранчи нет царя, но выступает вся она стройно; паук лапками цепляется, но бывает в царских чертогах» (стихи 24-28).
«Можно ли, — спрашивает Вольтер, — приписать подобные благоглупости великому царю, мудрейшему из смертных?»
Книга премудрости Соломона выдержана в более серьезном стиле. Критики находят, впрочем, что вся эта книга производит впечатление скучного и удручающего набора ничего не говорящих общих мест. Вольтер замечает, что «подобного рода труды вовсе не пишутся согласно требованиям правил красноречия и не могут блистать хорошим содержанием. Они написаны для того, чтобы поучать, а не для того, чтобы нравиться. Приходится благочестиво бороться с естественным отвращением, которое вызывает их чтение».
Книга Екклезиаста совершенно другого рода. Тот, от чьего имени ведется рассказ в этом труде, представляется разочарованным соблазнами величия, усталым от наслаждений и пресыщенным познанием. Его принимали за эпикурейца. На каждой странице он повторяет, что праведник и нечестивец подвержены одним и тем же случайностям, что человек ничем не отличается от животного, что лучше не родиться, нежели существовать, что совсем нет никакой другой жизни и что нет ничего лучше и благоразумнее, чем мирное наслаждение плодами своих трудов и любимой женой.
«Возможно, — замечает Вольтер, — что Соломон и держал подобные речи перед какой-либо из своих жен. Утверждают, что это горькие заметки, которые он якобы сам себе делал. Но эти изречения, от которых веет духом вольности, совсем не похожи на упреки самому себе, а стараться видеть в произведениях автора как раз противоположное тому, что он говорит, не значит ли это насмехаться над ним?»
Что касается Песни песней, то из её восьми глав кое-что надо привести целиком.
«Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя.
Влеки меня, мы побежим за тобою; — царь ввел меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!.. Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, возлюбленная моя. Прекрасны ланиты твои под подвесками, шея твоя в ожерельях; золотые подвески мы сделаем тебе с серебряными блестками… О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные. О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас — зелень; кровли домов наших — кедры, потолки наши кипарисы…» (Песни песни, глава 1, стихи 1-3, 8-10, 14-16).
«Я нарцисс Саронский, лилия долин! Что лилия между тёрнами, то возлюбленная моя между девицами. Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени её люблю я сидеть, и плоды её сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно… Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!..
Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (Песни песни, глава 2, стихи 1-7, 10, 14).
«На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его. Встретили меня стражи, обходящие город: „не видали ли вы того, кого любит душа моя?“ Но едва я отошла от них, как нашла я того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно…» (Песни песни, глава 3, стихи 1-5).
«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои — как стадо коз, сходящих с горы галаадской; зубы твои — как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока-ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя — как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем — все щиты сильных; два сосца твои — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями… О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов. Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!..» (Песни песни, глава 4, стихи 1-5, 10-11).
«Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: „отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя…“ Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину, и внутренность моя взволновалась от него.
Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка. Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел» (Песни песни, глава 5, стихи 2, 4-6).
«Куда пошел возлюбленный твой, прекраснейшая из женщин? Куда обратился возлюбленный твой? мы поищем его с тобою». Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями» (Песни песни, глава 6, стихи 1-3).
«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедр твоих как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойни серны; шея твоя — как столп из слоновой кости… Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблоков; уста твои — как отличное вино. Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных. Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе» (Песни песни, глава 7, стихи 2-5, 8-13).
«О, если бы ты был мне брат, сосавший груди матери моей! тогда я, встретив тебя на улице, целовала бы тебя, и меня не осуждали бы. Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей. Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблоков моих. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня. Заклинаю вас, дщери иерусалимские, — не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно… Есть у нас сестра, которая ещё мала, и сосцов нет у нее; что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее?..» (Песни песни, глава 8, стихи 1-4, 8).
Такова знаменитая своими красотами Песнь песней, вызывавшая столько споров. Люди, свободные от предрассудков и религиозных заблуждений, видят в этом эротическом произведении не что иное, как обыкновенный романс во вкусе той эпохи. Но богословы, как еврейские, так и христианские, утверждают иное. Первые с пеной у рта утверждают, что возлюбленный, выведенный поэтом, есть ни больше ни меньше, как… бог, а невеста, возлюбленная, лилия долин -…народ израилев. Песнь песней толкуется как аллегорическая история еврейского народа со времени «исхода из Египта» до момента пришествия «мессии», когда будет будто бы воздвигнут третий иерусалимский храм. В оправдание этого толкования были использованы все сложности, вся запутанность, вся казуистика Талмуда, сокращения и замена одинаково звучащих слов.
Что касается христианских богословов, в частности католических, то они совершенно перестраивают все объяснения еврейских ученых и утверждают с самым серьезным видом, что эта эротическая поэма есть плод наисвятейшего вдохновения, пророческая книга, в которой любовь Христа к церкви и церкви к её божественному основателю, рассматриваемому как её супруг, хотя и изображена в смелых формах, но их рискованность очищена мистическим смыслом и может скандализировать только нечестивые умы вольнодумцев.
Первое мистическое толкование в этом смысле принадлежит одному из отцов церкви — Оригену, который написал по этому поводу объемистый комментарий. Достаточно забавно констатировать, кстати, что честь этого великолепного открытия принадлежит тому из отцов церкви, который прославился в мире не только своим глубоким умом и преданностью религии, но также и произведенной над собой кастрацией. По стопам оскопленного Оригена хлынули все христианские экзегеты, все священство, счастливое случаем заставить наивных верующих проглотить одну из самых замечательных библейских пилюль.
И вот благодаря этому изобретательному трюку Песнь песней преподносят в монастырях одиноким монахиням как предмет для раздумья и утоления мятежной крови.
Нетрудно понять, каково настоящее действие этой поэмы на несчастных заключенных женщин, более или менее истерический мистицизм которых подсказывает им, что каждая из них — невеста Иисуса. В одиночестве своих тихих келий бедные монахини отождествляют себя с церковью — невестой возлюбленного и предаются одиноким мечтам, содержание которых нетрудно угадать.
Чтобы лучше утвердить в умах верующих это абсурдное толкование, церковники дали особые названия всем восьми главам Песни песней. От этих заглавий так и отдает богословской хитростью и ханжеством. Вот они:
Глава 1. Супруга изъявляет свою любовь к супругу, а супруг — свою любовь к супруге.
Глава 2. Речь церкви об Иисусе Христе.
Глава 3. Как церковь ищет Иисуса Христа и как радуется, найдя его.
Глава 4. Красота супруги, мистически описанная в совершенно образных выражениях.
Глава 5. Сожаление супруги о том, что она не ответила на поиски супруга, как надлежало; она описывает красоту супруга.
Глава 6. Диалог между Иисусом Христом и церковью.
Глава 7. Ещё одно мистическое описание красоты супруги; верная любовь церкви к Иисусу Христу.
Глава 8. Взаимная любовь церкви и Иисуса Христа.
Закончим эту часть нашего исследования словами Вольтера: «Так как Песнь песней рассматривается церковниками как аллегория вечного брачного союза между Христом и его церковью, то, в благочестивом стремлении все изъяснить в этом произведении, мы очень бы хотели знать, что надо подразумевать под словами:
«есть у нас сестра, которая ещё мала, и сосцов нет у нее» (Песни песни, глава 8, стих 8)».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. СВЯЩЕННАЯ ИСТОРИЯ ЦАРЕЙ ИЗРАИЛЬСКИХ И ИУДЕЙСКИХ.
Наследником соломоновского престола был его сын Ровоам. Казалось бы, что все должно идти как по маслу, ибо «священный» автор только что сообщал нам, что никогда израильтяне не были так счастливы, как во время царствования Соломона, когда золото было в изобилии и общественное благосостояние было так велико, что серебро, как и простые камни, не имело существенного значения. Но у «божественного голубя», как мы все время наблюдали, чересчур короткая память, а издевательство над доверчивостью правоверных христиан и евреев доставляет ему особенное наслаждение. Библия теперь уже спокойно повествует, что еврейский народ собрался в Сихеме и держит следующую речь к сыну Соломона:
«Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (третья книга царств глава 12, стих 4).
Ровоам посоветовался со стариками — бывшими советниками его отца. Старики признали, что покойником были установлены действительно непосильные налоги, и высказали мнение, что хорошо было бы налоги уменьшить, дабы народ не роптал против династии. Но царь посоветовался также и с молодыми людьми, с которыми воспитывался вместе: эти высказали противоположное мнение (стихи 6-10). И когда народные депутаты, во главе которых находился вернувшийся из Египта Иеровоам, пришли к Ровоаму за ответом, он им сказал:
«Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (третья книга царств глава 12, стих 4).
Ровоам посоветовался со стариками — бывшими советниками его отца. Старики признали, что покойником были установлены действительно непосильные налоги, и высказали мнение, что хорошо было бы налоги уменьшить, дабы народ не роптал против династии. Но царь посоветовался также и с молодыми людьми, с которыми воспитывался вместе: эти высказали противоположное мнение (стихи 6-10). И когда народные депутаты, во главе которых находился вернувшийся из Египта Иеровоам, пришли к Ровоаму за ответом, он им сказал: