Страница:
Более того, если я и взял Тимона в качестве примера, то при этом я вовсе не имею в виду, что потенциальными участниками крысиных бегов являются одни только бизнесмены. Человек, который решил стать врачом, порой относится к жизни точно так же и демонстрирует точно такое же поведение: ощущает себя обязанным поступить в самый лучший медицинский университет, затем пробиться в лучшую интернатуру, затем стать заведующим отделением и так далее. То же самое можно сказать и о художнике, который не вдохновенно творит, а тянет лямку и уже не способен испытывать ту радость, которую он когда-то получал от живописи. Теперь такой художник думает только о том, какую награду получит за свои труды, и о том, как он когда-нибудь совершит «большой прорыв», который и сделает его счастливым.
Причина того, что вокруг нас так много людей, участвующих в крысиных бегах, кроется в нашей культуре, которая способствует укоренению подобных суеверий. Если мы заканчиваем семестр на одни пятерки, то получаем подарок от родителей; если мы выполняем план на работе, то в конце года получаем премию. Мы привыкаем не думать ни о чем, кроме цели, которая маячит перед нами на горизонте, и не обращать внимания на то, что происходит с нами в настоящий момент. Всю свою жизнь мы гонимся за бесконечно ускользающим от нас призраком будущего успеха. Нас награждают и хвалят не за то, что происходит с нами в пути, а лишь за успешное завершение путешествия. Общество вознаграждает нас за результаты, а не за сам процесс; за то, что мы достигли цели, а не за то, что мы прошли тот путь, который к ней ведет.
Достигнув намеченной цели, мы испытываем облегчение, которое так легко перепутать со счастьем. Чем тяжелее бремя, которое мы несем в пути, тем сильнее и приятнее испытываемое чувство. Путая же минутное облегчение со счастьем, мы тем самым укрепляем иллюзию, будто счастливыми нас сделает простое достижение цели.
Чувство облегчения можно считать своего рода негативным счастьем[15], поскольку его источник – те же стресс и беспокойство, взятые с обратным знаком. По самой своей природе облегчение предполагает неприятные переживания, и поэтому счастье, возникшее из чувства облегчения, не может длиться сколько-нибудь долго. Если у женщины, страдающей от мучительного приступа мигрени, вдруг перестанет раскалываться голова, то из-за одного только отсутствия боли она почувствует себя счастливейшим человеком на свете. Но поскольку подобному «счастью» всегда предшествует страдание, то отсутствие боли – это всего лишь минутное облегчение от чрезвычайно негативных переживаний.
К тому же чувство облегчения всегда временно. Когда у нас перестает стучать в висках, само по себе отсутствие боли доставляет нам определенное удовольствие, но затем мы очень быстро привыкаем к этому состоянию и считаем его чем-то само собой разумеющимся.
Участник крысиных бегов, который путает облегчение со счастьем, проводит всю жизнь в погоне за своими целями, считая, что для счастья ему достаточно просто чего-то достичь.
Архетип гедонизма
Архетип нигилизма
Архетип счастья
Упражнения
Четыре сектора
Медитация о счастье
Причина того, что вокруг нас так много людей, участвующих в крысиных бегах, кроется в нашей культуре, которая способствует укоренению подобных суеверий. Если мы заканчиваем семестр на одни пятерки, то получаем подарок от родителей; если мы выполняем план на работе, то в конце года получаем премию. Мы привыкаем не думать ни о чем, кроме цели, которая маячит перед нами на горизонте, и не обращать внимания на то, что происходит с нами в настоящий момент. Всю свою жизнь мы гонимся за бесконечно ускользающим от нас призраком будущего успеха. Нас награждают и хвалят не за то, что происходит с нами в пути, а лишь за успешное завершение путешествия. Общество вознаграждает нас за результаты, а не за сам процесс; за то, что мы достигли цели, а не за то, что мы прошли тот путь, который к ней ведет.
Достигнув намеченной цели, мы испытываем облегчение, которое так легко перепутать со счастьем. Чем тяжелее бремя, которое мы несем в пути, тем сильнее и приятнее испытываемое чувство. Путая же минутное облегчение со счастьем, мы тем самым укрепляем иллюзию, будто счастливыми нас сделает простое достижение цели.
Чувство облегчения можно считать своего рода негативным счастьем[15], поскольку его источник – те же стресс и беспокойство, взятые с обратным знаком. По самой своей природе облегчение предполагает неприятные переживания, и поэтому счастье, возникшее из чувства облегчения, не может длиться сколько-нибудь долго. Если у женщины, страдающей от мучительного приступа мигрени, вдруг перестанет раскалываться голова, то из-за одного только отсутствия боли она почувствует себя счастливейшим человеком на свете. Но поскольку подобному «счастью» всегда предшествует страдание, то отсутствие боли – это всего лишь минутное облегчение от чрезвычайно негативных переживаний.
К тому же чувство облегчения всегда временно. Когда у нас перестает стучать в висках, само по себе отсутствие боли доставляет нам определенное удовольствие, но затем мы очень быстро привыкаем к этому состоянию и считаем его чем-то само собой разумеющимся.
Участник крысиных бегов, который путает облегчение со счастьем, проводит всю жизнь в погоне за своими целями, считая, что для счастья ему достаточно просто чего-то достичь.
Минута на размышление
Не чувствуете ли вы время от времени, что вы участвуете в крысиных бегах? Если бы у вас была возможность взглянуть на свою жизнь со стороны, какой совет вы бы дали самому себе?
Архетип гедонизма
Гедонист ищет наслаждений и избегает страданий. Он заботится только об утолении собственных желаний и почти совсем не думает о последствиях. Полноценная жизнь, по его мнению, сводится к череде приятных ощущений. Если в настоящий момент что-то доставляет ему удовольствие, это служит достаточным оправданием для того, чтобы этим заниматься, пока на смену прежнему увлечению не придет новое. Гедонист с энтузиазмом заводит новых друзей и возлюбленных, но как только их новизна меркнет, сразу же находит себе новые привязанности. Поскольку гедонист зациклен только на том, что происходит с ним в настоящий момент, он ради минутного удовольствия готов совершать поступки, которые впоследствии способны нанести ему громадный урон. Если наркотики приносят ему наслаждение, он будет их принимать; если ему кажется, что работа – это слишком трудно, он будет ее избегать.
Гедонист совершает ошибку, отождествляя любое усилие со страданием, а наслаждение – со счастьем. Насколько серьезна эта ошибка, хорошо показано в старом эпизоде сериала «Сумеречная зона», в котором безжалостного преступника, убитого при попытке уйти от полиции, приветствует ангел, посланный специально для того, чтобы удовлетворить любое желание. Поскольку бандит прекрасно осознает всю греховность своей жизни, ему не верится, что он оказался на небесах. Поначалу он совершенно сбит с толку, но затем решает, что ему крупно повезло, и начинает перечислять все свои желания. Просит, чтобы ему принесли совершенно неприличную сумму денег, – и тут же ее получает. Требует, чтобы ему подали его любимое блюдо, – и ему его тотчас приносят. Хочет, чтобы к нему привели первых красавиц, – и девушки сразу же появляются. Казалось бы, о лучшей загробной жизни не стоит и мечтать.
Однако со временем наслаждение, которое этот человек прежде получал от потворства своим желаниям, мало-помалу проходит; в конце концов легкость бытия становится невыносимой. Бедняга просит у ангела какую-нибудь работу, которая бы заставила его хоть немного попотеть, но в ответ ему говорят, что в этом месте он может получить все, что душе угодно, кроме возможности самому зарабатывать на хлеб.
Преступник все больше и больше впадает в тоску. И наконец на пределе отчаяния он говорит ангелу, что хотел бы уйти в «другое место», из рая отправиться в ад. В этот момент камера делает «наезд», и нежный лик ангела вдруг становится извращенным и пугающим. Дьявольски хохоча, он отвечает: «А это и есть другое место». Это ад, который гедонист принимает за небеса.
Без долгосрочной цели, без усилий и трудов жизнь теряет для нас всякий смысл. Мы не сможем найти счастье, если ищем одних лишь наслаждений и избегаем страданий. И тем не менее гедонист, живущий внутри каждого из нас, в неизбывной тоске по какому-то райскому саду продолжает отождествлять труд со страданием, а безделье с наслаждением.
Психологи провели эксперимент по мотивам упомянутого киноэпизода. Студентам колледжа платили за то, что те ничего не делали; материальные нужды молодых людей полностью удовлетворялись, но работать им было запрещено. По прошествии четырех-восьми часов студенты начинали лезть на стенку, несмотря на то что зарабатывали они значительно больше, чем в любом другом месте. Им необходим был азарт преодоления трудностей, и они предпочли побыстрее отказаться от этой хорошо оплачиваемой «синекуры» ради работы, которая не только требовала от них бо́льших усилий, но и была менее выгодна в материальном плане.
В 1996 году я проводил управленческий семинар для группы южноафриканских руководителей, которые в свое время были участниками борьбы против апартеида. Они рассказали, что в период борьбы у них было ясное ощущение того, что они живут не напрасно, и ясная будущая цель, а потому их жизнь, пусть даже временами трудная и опасная, была азартной и захватывающе интересной.
После того как апартеиду пришел конец, празднества продолжались в течение долгого времени. Мало-помалу эйфория улетучилась, и многие люди, которые прежде участвовали в борьбе, начали страдать от скуки и пустоты жизни, некоторые даже впали в депрессию. Разумеется, им вовсе не хотелось возвращаться во времена апартеида, когда они были угнетаемым большинством, но отсутствие дела, которому они прежде посвящали себя целиком, породило ощущение жуткой пустоты. Некоторым удалось обрести новый смысл жизни в семье, в помощи своим согражданам, в работе или в хобби, но остальные даже несколько лет спустя по-прежнему барахтались в поисках новых жизненных ориентиров.
Михай Чиксентмихайи, который в своей научной работе исследует почти исключительно состояния наивысшей творческой активности и душевного подъема, утверждает, что «лучшие моменты в жизни человека обычно наступают тогда, когда его тело или ум напряжены до предела в добровольном стремлении выполнить какое-то трудное задание или совершить подвиг». Гедонистическое существование без борьбы – отнюдь не рецепт счастья. Как сказал бывший министр здравоохранения, просвещения и социального обеспечения США Джон Гарднер[16], «мы созданы для того, чтобы карабкаться вверх, а не для того, чтобы прохлаждаться – будь то в долине или на вершине горы».
А теперь давайте вернемся к Тимону, который, в погоне то за одной будущей целью, то за другой так и не став счастливым, решает жить только сегодняшним днем. Он много пьет, употребляет наркотики и ведет беспорядочную половую жизнь. Он надолго отлучается с работы и часами загорает на пляже, утопая в блаженстве бесцельного и бессмысленного существования, не считая необходимым думать о завтрашнем дне. Какое-то время Тимон воображает себя счастливчиком, но, как преступник в «Сумеречной зоне», очень быстро начинает скучать и чувствует себя глубоко несчастным.
Гедонист совершает ошибку, отождествляя любое усилие со страданием, а наслаждение – со счастьем. Насколько серьезна эта ошибка, хорошо показано в старом эпизоде сериала «Сумеречная зона», в котором безжалостного преступника, убитого при попытке уйти от полиции, приветствует ангел, посланный специально для того, чтобы удовлетворить любое желание. Поскольку бандит прекрасно осознает всю греховность своей жизни, ему не верится, что он оказался на небесах. Поначалу он совершенно сбит с толку, но затем решает, что ему крупно повезло, и начинает перечислять все свои желания. Просит, чтобы ему принесли совершенно неприличную сумму денег, – и тут же ее получает. Требует, чтобы ему подали его любимое блюдо, – и ему его тотчас приносят. Хочет, чтобы к нему привели первых красавиц, – и девушки сразу же появляются. Казалось бы, о лучшей загробной жизни не стоит и мечтать.
Однако со временем наслаждение, которое этот человек прежде получал от потворства своим желаниям, мало-помалу проходит; в конце концов легкость бытия становится невыносимой. Бедняга просит у ангела какую-нибудь работу, которая бы заставила его хоть немного попотеть, но в ответ ему говорят, что в этом месте он может получить все, что душе угодно, кроме возможности самому зарабатывать на хлеб.
Преступник все больше и больше впадает в тоску. И наконец на пределе отчаяния он говорит ангелу, что хотел бы уйти в «другое место», из рая отправиться в ад. В этот момент камера делает «наезд», и нежный лик ангела вдруг становится извращенным и пугающим. Дьявольски хохоча, он отвечает: «А это и есть другое место». Это ад, который гедонист принимает за небеса.
Без долгосрочной цели, без усилий и трудов жизнь теряет для нас всякий смысл. Мы не сможем найти счастье, если ищем одних лишь наслаждений и избегаем страданий. И тем не менее гедонист, живущий внутри каждого из нас, в неизбывной тоске по какому-то райскому саду продолжает отождествлять труд со страданием, а безделье с наслаждением.
Психологи провели эксперимент по мотивам упомянутого киноэпизода. Студентам колледжа платили за то, что те ничего не делали; материальные нужды молодых людей полностью удовлетворялись, но работать им было запрещено. По прошествии четырех-восьми часов студенты начинали лезть на стенку, несмотря на то что зарабатывали они значительно больше, чем в любом другом месте. Им необходим был азарт преодоления трудностей, и они предпочли побыстрее отказаться от этой хорошо оплачиваемой «синекуры» ради работы, которая не только требовала от них бо́льших усилий, но и была менее выгодна в материальном плане.
В 1996 году я проводил управленческий семинар для группы южноафриканских руководителей, которые в свое время были участниками борьбы против апартеида. Они рассказали, что в период борьбы у них было ясное ощущение того, что они живут не напрасно, и ясная будущая цель, а потому их жизнь, пусть даже временами трудная и опасная, была азартной и захватывающе интересной.
После того как апартеиду пришел конец, празднества продолжались в течение долгого времени. Мало-помалу эйфория улетучилась, и многие люди, которые прежде участвовали в борьбе, начали страдать от скуки и пустоты жизни, некоторые даже впали в депрессию. Разумеется, им вовсе не хотелось возвращаться во времена апартеида, когда они были угнетаемым большинством, но отсутствие дела, которому они прежде посвящали себя целиком, породило ощущение жуткой пустоты. Некоторым удалось обрести новый смысл жизни в семье, в помощи своим согражданам, в работе или в хобби, но остальные даже несколько лет спустя по-прежнему барахтались в поисках новых жизненных ориентиров.
Михай Чиксентмихайи, который в своей научной работе исследует почти исключительно состояния наивысшей творческой активности и душевного подъема, утверждает, что «лучшие моменты в жизни человека обычно наступают тогда, когда его тело или ум напряжены до предела в добровольном стремлении выполнить какое-то трудное задание или совершить подвиг». Гедонистическое существование без борьбы – отнюдь не рецепт счастья. Как сказал бывший министр здравоохранения, просвещения и социального обеспечения США Джон Гарднер[16], «мы созданы для того, чтобы карабкаться вверх, а не для того, чтобы прохлаждаться – будь то в долине или на вершине горы».
А теперь давайте вернемся к Тимону, который, в погоне то за одной будущей целью, то за другой так и не став счастливым, решает жить только сегодняшним днем. Он много пьет, употребляет наркотики и ведет беспорядочную половую жизнь. Он надолго отлучается с работы и часами загорает на пляже, утопая в блаженстве бесцельного и бессмысленного существования, не считая необходимым думать о завтрашнем дне. Какое-то время Тимон воображает себя счастливчиком, но, как преступник в «Сумеречной зоне», очень быстро начинает скучать и чувствует себя глубоко несчастным.
Минута на размышление
Вернитесь мысленно в те времена – будь то единственный эпизод или достаточно длительный промежуток времени, – когда вы жили как гедонист. Что вы приобрели и что потеряли, живя подобным образом?
Архетип нигилизма
В контексте данной книги нигилист – это человек, который разочаровался в самой возможности счастья и покорно смирился с тем, что в жизни нет никакого смысла. Если архетип крысиных бегов весьма удачно характеризует состояние человека, который живет ради светлого будущего, а архетип гедонизма – состояние человека, который живет сегодняшним днем, то архетип нигилизма в точности отображает состояние человека, который прикован цепями к прошлому. Те, кто смирился со своим нынешним несчастьем и заранее уверен, что такая же жизнь уготована им и в будущем, никак не могут выбросить из головы свои прежние неудачные попытки стать счастливыми.
Такую привязанность к прошлым неудачам Мартин Селигман именует «выученной беспомощностью». Изучая это явление на собаках, Селигман разделил их на три экспериментальные группы. В первой группе собаки получали удары электрическим током, но имели возможность отключить электричество, нажав на педаль. Во второй группе они получали удары, которые продолжались вне зависимости от их поведения. Третья – контрольная – группа вообще не подвергалась воздействию тока.
Затем всех собак поместили в боксы, где они по-прежнему получали удары, но из этих боксов легко можно было убежать, перепрыгнув через низенький барьер. Собаки, которые ранее имели возможность прекращать удары током (первая группа), а также те, которые ранее ничему такому не подвергались (третья группа), быстро перепрыгнули через барьер и убежали. А собаки из второй группы, у которых прежде не было никаких возможностей предотвратить удары, не предпринимали никаких усилий, чтобы убежать. Они просто ложились на пол и скулили. Они научились быть беспомощными.
Селигман проделал аналогичный эксперимент и с людьми: он подвергал их воздействию громкого шума, очень неприятного для слуха. В одной группе люди имели возможность как-то повлиять на этот шум и даже прекратить его, тогда как люди во второй группе такой возможности не имели. Впоследствии обе группы были подвергнуты воздействию громкого шума, который можно было отключить, но люди из второй группы даже не пытались этого сделать – они полностью смирились с тем незавидным положением, в которое они попали.
Исследование, проведенное Селигманом, наглядно демонстрирует, как легко мы научаемся быть беспомощными. Если нам так и не удается достичь желанного результата, мы зачастую из этого делаем вывод, что в нашей жизни ничего не изменишь или что над какими-то ее сторонами мы не властны. Подобный стиль мышления неизбежно приводит к отчаянию.
Тимон, не получив удовлетворения ни от участия в крысиных бегах, ни от бесцельной жизни гедониста и не подозревая ни о каких других возможностях, покоряется своему несчастью и становится нигилистом. А что тогда происходит с его детьми? Тимон ведь не хочет, чтобы они прожили жизнь, исполненную тихого отчаяния, но он понятия не имеет, как указать им верную дорогу. Нужно ли ему учить их страдать в настоящем, чтобы достигнуть цели в будущем? Да и как Тимон может учить их этому, коль скоро ему прекрасно известно о страданиях, на которые обречены участники крысиных бегов? Так, значит, ему нужно учить их жить сегодняшним днем? Но и этого он не может, потому что слишком хорошо знает всю пустоту гедонистической жизни.
Такую привязанность к прошлым неудачам Мартин Селигман именует «выученной беспомощностью». Изучая это явление на собаках, Селигман разделил их на три экспериментальные группы. В первой группе собаки получали удары электрическим током, но имели возможность отключить электричество, нажав на педаль. Во второй группе они получали удары, которые продолжались вне зависимости от их поведения. Третья – контрольная – группа вообще не подвергалась воздействию тока.
Затем всех собак поместили в боксы, где они по-прежнему получали удары, но из этих боксов легко можно было убежать, перепрыгнув через низенький барьер. Собаки, которые ранее имели возможность прекращать удары током (первая группа), а также те, которые ранее ничему такому не подвергались (третья группа), быстро перепрыгнули через барьер и убежали. А собаки из второй группы, у которых прежде не было никаких возможностей предотвратить удары, не предпринимали никаких усилий, чтобы убежать. Они просто ложились на пол и скулили. Они научились быть беспомощными.
Селигман проделал аналогичный эксперимент и с людьми: он подвергал их воздействию громкого шума, очень неприятного для слуха. В одной группе люди имели возможность как-то повлиять на этот шум и даже прекратить его, тогда как люди во второй группе такой возможности не имели. Впоследствии обе группы были подвергнуты воздействию громкого шума, который можно было отключить, но люди из второй группы даже не пытались этого сделать – они полностью смирились с тем незавидным положением, в которое они попали.
Исследование, проведенное Селигманом, наглядно демонстрирует, как легко мы научаемся быть беспомощными. Если нам так и не удается достичь желанного результата, мы зачастую из этого делаем вывод, что в нашей жизни ничего не изменишь или что над какими-то ее сторонами мы не властны. Подобный стиль мышления неизбежно приводит к отчаянию.
Тимон, не получив удовлетворения ни от участия в крысиных бегах, ни от бесцельной жизни гедониста и не подозревая ни о каких других возможностях, покоряется своему несчастью и становится нигилистом. А что тогда происходит с его детьми? Тимон ведь не хочет, чтобы они прожили жизнь, исполненную тихого отчаяния, но он понятия не имеет, как указать им верную дорогу. Нужно ли ему учить их страдать в настоящем, чтобы достигнуть цели в будущем? Да и как Тимон может учить их этому, коль скоро ему прекрасно известно о страданиях, на которые обречены участники крысиных бегов? Так, значит, ему нужно учить их жить сегодняшним днем? Но и этого он не может, потому что слишком хорошо знает всю пустоту гедонистической жизни.
Минута на размышлениеИ участник крысиных бегов, и гедонист, и нигилист – все они, каждый на свой лад, заблуждаются: неверно интерпретируют действительность, не понимают истинной природы счастья и не знают, что нужно для полноценной жизни. Участник крысиных бегов страдает вследствие «обманчивости любых достижений» – ложной веры в то, что если мы достигнем очень важной цели, то будем счастливы до конца своих дней. Гедонист страдает из-за «обманчивости текущего момента» – ложной веры в то, что счастье можно испытать, погрузившись в нескончаемый поток минутных наслаждений в отрыве от нашего жизненного предназначения. Нигилизм – это также заблуждение, неверная интерпретация действительности – ошибочная вера в то, что как ни крути, а счастье все равно недостижимо. Упомянутое заблуждение проистекает из неспособности усмотреть возможность синтеза между стремлением чего-то достичь и текущим моментом – некоего третьего пути, по которому можно будет выбраться из того незавидного положения, в которое мы попали.
Попробуйте вспомнить то время – будь то единственный эпизод или достаточно длительный промежуток времени, – когда вы ощущали себя нигилистом, неспособным выбраться из скорлупы своего тогдашнего несчастья. Если бы у вас была возможность посмотреть на эту ситуацию со стороны, какой совет вы бы дали самому себе?
Архетип счастья
Одна студентка, учившаяся у меня в Гарварде, пришла посоветоваться со мной по поводу предложения о работе, которое она незадолго до того получила от престижной консалтинговой фирмы. Студентка призналась, что ей глубоко неинтересна работа, которую придется там выполнять, – и тем не менее она чувствовала, что не имеет права упускать этот шанс. У нее были предложения от многих других компаний, работа там нравилась ей намного больше, но ни одно из этих предложений не давало ей шанса «так хорошо устроиться в жизни». И эта девушка хотела знать мое мнение о том, в какой момент жизни, то есть в каком возрасте, ей можно будет перестать думать о будущем и начать наслаждаться счастьем.
У меня ее вопрос вызвал резкое неприятие, поскольку его подспудной подоплекой была неизбежность выбора – «или-или». И я ответил, что вместо вопроса о том, быть счастливой теперь или в будущем, она должна задать себе совсем другой: «Как быть счастливой и теперь, и в будущем?»
Порой нынешнее и будущее благо вступают между собой в непримиримый конфликт – ведь иногда ситуация требует, чтобы мы отказались от чего-то одного во имя чего-то другого; и тем не менее почти всегда у нас есть возможность наслаждаться и тем и другим. Например, студенты, которые по-настоящему любят учиться, получают огромное наслаждение от самого процесса усвоения новых знаний и тем самым извлекают нынешнее благо, но в то же время на их долю выпадает и будущее благо, поскольку эти новые знания готовят их к избранной профессии. Что касается любви, то бывают счастливые пары, для которых самая большая радость – это быть вместе и помогать друг другу расти и развиваться. Те, кто занят любимым делом – будь то бизнес, медицина или искусство, – взбираются все выше и выше по карьерной лестнице и вместе с тем получают громадное удовольствие от того, что происходит с ними по дороге.
И тем не менее, если мы надеемся, что наше счастье будет вечным, мы заранее обрекаем самих себя на неудачи и разочарования. Не все из того, что мы делаем, в равной мере сулит и нынешние, и будущие блага. Иногда стоит отказаться от каких-то сиюминутных благ ради более существенных выгод в будущем, и, какой бы благополучной ни была наша жизнь, никто из нас не застрахован от бытовых неурядиц и черной работы. Зубрить перед экзаменом, экономить деньги на старость или, будучи молодым специалистом, пахать с утра до ночи, как вол, – все это зачастую не слишком-то приятно, но необходимо, чтобы стать счастливым надолго и всерьез. Но даже тогда, когда нам приходится жертвовать сиюминутной выгодой во имя более существенной выгоды в будущем, нельзя упускать из виду нашу главную цель – проводить как можно больше времени, занимаясь теми делами, которые являются для нас источником не только настоящих, но и будущих благ.
Жить на гедонистический манер временами тоже бывает полезно. Тот, кто живет сегодняшним днем, молодеет душой – лишь бы в долгосрочном плане это не привело ни к каким негативным последствиям (вроде тех, которые бывают от приема наркотиков). Если мы немножко расслабимся, побездельничаем и порадуемся жизни: поваляемся на пляже, наедимся гамбургеров из «Макдоналдса», а потом еще полакомимся мороженым с фруктами и взбитыми сливками или просто поглазеем в телевизор, – мы от этого сделаемся только счастливее.
Для того чтобы стать счастливым всерьез и надолго, необходимо получать удовольствие от самой дороги к цели, которую мы считаем достойной. Счастье не в том, чтобы взобраться на вершину горы, и не в том, чтобы бесцельно бродить по горам; счастье – это то, что мы испытываем, когда карабкаемся на вершину.
У меня ее вопрос вызвал резкое неприятие, поскольку его подспудной подоплекой была неизбежность выбора – «или-или». И я ответил, что вместо вопроса о том, быть счастливой теперь или в будущем, она должна задать себе совсем другой: «Как быть счастливой и теперь, и в будущем?»
Порой нынешнее и будущее благо вступают между собой в непримиримый конфликт – ведь иногда ситуация требует, чтобы мы отказались от чего-то одного во имя чего-то другого; и тем не менее почти всегда у нас есть возможность наслаждаться и тем и другим. Например, студенты, которые по-настоящему любят учиться, получают огромное наслаждение от самого процесса усвоения новых знаний и тем самым извлекают нынешнее благо, но в то же время на их долю выпадает и будущее благо, поскольку эти новые знания готовят их к избранной профессии. Что касается любви, то бывают счастливые пары, для которых самая большая радость – это быть вместе и помогать друг другу расти и развиваться. Те, кто занят любимым делом – будь то бизнес, медицина или искусство, – взбираются все выше и выше по карьерной лестнице и вместе с тем получают громадное удовольствие от того, что происходит с ними по дороге.
И тем не менее, если мы надеемся, что наше счастье будет вечным, мы заранее обрекаем самих себя на неудачи и разочарования. Не все из того, что мы делаем, в равной мере сулит и нынешние, и будущие блага. Иногда стоит отказаться от каких-то сиюминутных благ ради более существенных выгод в будущем, и, какой бы благополучной ни была наша жизнь, никто из нас не застрахован от бытовых неурядиц и черной работы. Зубрить перед экзаменом, экономить деньги на старость или, будучи молодым специалистом, пахать с утра до ночи, как вол, – все это зачастую не слишком-то приятно, но необходимо, чтобы стать счастливым надолго и всерьез. Но даже тогда, когда нам приходится жертвовать сиюминутной выгодой во имя более существенной выгоды в будущем, нельзя упускать из виду нашу главную цель – проводить как можно больше времени, занимаясь теми делами, которые являются для нас источником не только настоящих, но и будущих благ.
Жить на гедонистический манер временами тоже бывает полезно. Тот, кто живет сегодняшним днем, молодеет душой – лишь бы в долгосрочном плане это не привело ни к каким негативным последствиям (вроде тех, которые бывают от приема наркотиков). Если мы немножко расслабимся, побездельничаем и порадуемся жизни: поваляемся на пляже, наедимся гамбургеров из «Макдоналдса», а потом еще полакомимся мороженым с фруктами и взбитыми сливками или просто поглазеем в телевизор, – мы от этого сделаемся только счастливее.
Минута на размышлениеИллюзия участника крысиных бегов заключается в том, что если он когда-нибудь в будущем сумеет достичь намеченной цели, то будет счастлив до конца своих дней; ему невдомек, что путь к цели ничуть не менее важен, чем сама цель. Иллюзия гедониста, наоборот, заключается в том, что для него важен только путь, но не цель. Нигилист, отчаявшись достичь цели и махнув рукой и на нее, и на путь к ней, полностью разочаровался в жизни. Участник крысиных бегов становится рабом будущего, гедонист – рабом настоящего, а нигилист – рабом прошлого.
Вспомните один или два периода в вашей жизни, когда вы наслаждались одновременно настоящими и будущими благами.
Для того чтобы стать счастливым всерьез и надолго, необходимо получать удовольствие от самой дороги к цели, которую мы считаем достойной. Счастье не в том, чтобы взобраться на вершину горы, и не в том, чтобы бесцельно бродить по горам; счастье – это то, что мы испытываем, когда карабкаемся на вершину.
Упражнения
Четыре сектора
Опросы людей, которые регулярно ведут дневник, свидетельствует о том, что письменный отчет о событиях нашей жизни – как негативных, так и позитивных – способствует повышению уровня нашего душевного и физического здоровья.
На протяжении четырех дней подряд как минимум по пятнадцать минут в день пишите о том, что с вами происходило в каждом из этих четырех секторов. Напишите о тех временах, когда были участником крысиных бегов, гедонистом и нигилистом. В четвертый день напишите о счастливых моментах вашей жизни. Если вы растрогаетесь до такой степени, что захотите написать о каком-то конкретном секторе побольше, так и сделайте, но не пишите больше чем об одном секторе в день. Не беспокойтесь насчет правописания – просто пишите. Важно, чтобы в своем сочинении вы честно рассказали о тех эмоциях, которые вы испытывали когда-то или испытываете сейчас, а также о том, какой именно поведенческий сценарий вы осуществляли (то есть какие поступки вы тогда совершали), какие мысли натолкнули вас на эти поступки или возникли во время написания этого текста.[17]
Вот кое-какие инструкции по поводу того, что писать в каждом из этих четырех секторов.
– Участник крысиных бегов. Расскажите о периоде своей жизни, когда вы чувствовали себя крысой, безостановочно бегущей по беговой дорожке к «светлому будущему». Почему вы это делали? Какие блага приносила вам подобная жизнь, если, конечно, в этом для вас было какое-то благо? Какую цену вы за это платили?
– Гедонист. Расскажите о периоде своей жизни, когда вы жили как гедонист или предавались гедонистическим радостям. Какие блага приносила вам подобная жизнь, если, конечно, в этом для вас было какое-то благо? Какую цену вы за это платили?
– Нигилист. Расскажите о самых тяжелых минутах своей жизни, когда вы, махнув на все рукой, смирялись со своей горькой участью. Или о том, что происходило с вами в более длительный промежуток времени, на протяжении которого вы чувствовали себя беспомощным. Поделитесь самыми сокровенными чувствами и мыслями, которые вам приходили в голову тогда и теперь, когда вы пишете этот текст.
– Счастливый человек. Расскажите о каком-нибудь невероятно счастливом времени своей жизни. Перенеситесь мысленно в то время, попытайтесь повторно испытать свои тогдашние эмоции и затем напишите о них.
Что бы вы ни писали, пока вы это пишете, ваши заметки предназначаются только для ваших собственных глаз. Если же, закончив писать, вы захотите прочитать то, что у вас получилось, близкому человеку, вы, конечно же, вправе это сделать, но важно, чтобы при выполнении этого упражнения вы не чувствовали себя скованно. Чем больше вы сумеете открыться, тем больше пользы вы извлечете из этого задания.
Сектор нигилизма и сектор счастья необходимо будет проработать еще как минимум дважды. Когда вы будете выполнять упражнение повторно, можно вспомнить те же самые события или написать о чем-нибудь другом. Время от времени пересматривайте заново все, что написали, – это можно делать раз в три месяца, раз в год или раз в два года.
На протяжении четырех дней подряд как минимум по пятнадцать минут в день пишите о том, что с вами происходило в каждом из этих четырех секторов. Напишите о тех временах, когда были участником крысиных бегов, гедонистом и нигилистом. В четвертый день напишите о счастливых моментах вашей жизни. Если вы растрогаетесь до такой степени, что захотите написать о каком-то конкретном секторе побольше, так и сделайте, но не пишите больше чем об одном секторе в день. Не беспокойтесь насчет правописания – просто пишите. Важно, чтобы в своем сочинении вы честно рассказали о тех эмоциях, которые вы испытывали когда-то или испытываете сейчас, а также о том, какой именно поведенческий сценарий вы осуществляли (то есть какие поступки вы тогда совершали), какие мысли натолкнули вас на эти поступки или возникли во время написания этого текста.[17]
Вот кое-какие инструкции по поводу того, что писать в каждом из этих четырех секторов.
– Участник крысиных бегов. Расскажите о периоде своей жизни, когда вы чувствовали себя крысой, безостановочно бегущей по беговой дорожке к «светлому будущему». Почему вы это делали? Какие блага приносила вам подобная жизнь, если, конечно, в этом для вас было какое-то благо? Какую цену вы за это платили?
– Гедонист. Расскажите о периоде своей жизни, когда вы жили как гедонист или предавались гедонистическим радостям. Какие блага приносила вам подобная жизнь, если, конечно, в этом для вас было какое-то благо? Какую цену вы за это платили?
– Нигилист. Расскажите о самых тяжелых минутах своей жизни, когда вы, махнув на все рукой, смирялись со своей горькой участью. Или о том, что происходило с вами в более длительный промежуток времени, на протяжении которого вы чувствовали себя беспомощным. Поделитесь самыми сокровенными чувствами и мыслями, которые вам приходили в голову тогда и теперь, когда вы пишете этот текст.
– Счастливый человек. Расскажите о каком-нибудь невероятно счастливом времени своей жизни. Перенеситесь мысленно в то время, попытайтесь повторно испытать свои тогдашние эмоции и затем напишите о них.
Что бы вы ни писали, пока вы это пишете, ваши заметки предназначаются только для ваших собственных глаз. Если же, закончив писать, вы захотите прочитать то, что у вас получилось, близкому человеку, вы, конечно же, вправе это сделать, но важно, чтобы при выполнении этого упражнения вы не чувствовали себя скованно. Чем больше вы сумеете открыться, тем больше пользы вы извлечете из этого задания.
Сектор нигилизма и сектор счастья необходимо будет проработать еще как минимум дважды. Когда вы будете выполнять упражнение повторно, можно вспомнить те же самые события или написать о чем-нибудь другом. Время от времени пересматривайте заново все, что написали, – это можно делать раз в три месяца, раз в год или раз в два года.
Медитация о счастье
Благодаря научным исследованиям вроде тех, которые проводили Герберт Бенсон[18], Джон Кабат-Зинн[19] и Ричард Дэвидсон[20], обнаружилось, насколько сильное воздействие оказывает на нас регулярная медитация.
Медитируйте! Найдите какой-нибудь укромный уголок. Сядьте на стул или пол, скрестив ноги. Проверьте, удобно ли вам сидеть, спину и шею держите прямо. Глаза можно закрыть или держать их открытыми.
Войдите в состояние спокойствия: глубоко вдыхайте воздух носом или ртом так, чтобы каждый ваш вдох заполнял все пространство у вас в животе, и медленно, через нос или рот выпускайте воздух наружу.
Мысленно просканируйте свое тело. Если в каком-нибудь конкретном месте ощущается напряжение, направьте туда дыхание, чтобы его расслабить. Затем – на протяжении минимум пяти и максимум двадцати минут – сосредоточьте все свое внимание на том, чтобы дышать медленно и глубоко. Если вы почувствуете, что теряете концентрацию и ваши мысли уносятся далеко-далеко, просто и без всяких усилий верните мысли в прежнее русло и вновь сконцентрируйтесь на дыхании.
Медитируйте! Найдите какой-нибудь укромный уголок. Сядьте на стул или пол, скрестив ноги. Проверьте, удобно ли вам сидеть, спину и шею держите прямо. Глаза можно закрыть или держать их открытыми.
Войдите в состояние спокойствия: глубоко вдыхайте воздух носом или ртом так, чтобы каждый ваш вдох заполнял все пространство у вас в животе, и медленно, через нос или рот выпускайте воздух наружу.
Мысленно просканируйте свое тело. Если в каком-нибудь конкретном месте ощущается напряжение, направьте туда дыхание, чтобы его расслабить. Затем – на протяжении минимум пяти и максимум двадцати минут – сосредоточьте все свое внимание на том, чтобы дышать медленно и глубоко. Если вы почувствуете, что теряете концентрацию и ваши мысли уносятся далеко-далеко, просто и без всяких усилий верните мысли в прежнее русло и вновь сконцентрируйтесь на дыхании.