— Однако комплимента я дождалась от вас только сейчас.
   — Это совершенно ни о чем не говорит. Мы очень редко встречаемся.
   Верицкая взглянула на Седова:
   — При желании — вашем, майор, желании — мы могли бы встречаться чаще.
   — А вот тут вы, Людмила Константиновна, ошибаетесь. От меня как раз ничего не зависит. Вы же знаете нашу службу. Пара-тройка дней в Москве — и командировка.
   Верицкая вздохнула — как показалось Седову, несколько притворно:
   — И двух-трех суток вполне достаточно… ладно, оставим эту неблагодарную тему. Скажите лучше, прибытие иностранцев ожидается по графику?
   — Так вот почему вы сменили строгий костюм на платье?
   — Я должна вместе с вами встречать иностранцев. Думаю, что официальность этому событию придавать не следует. И… может быть, мы перейдем на «ты»?
   — Боюсь, не получится, — ответил Седов. — Привычки, знаете, перебороть сложно, если возможно вообще.
   Верицкая вплотную подошла к майору:
   — Повторяю, Валерий Николаевич, при желании возможно все…
   — Но не для меня. А насчет иностранного пополнения, то первых двух специалистов из Франции подполковник Крылов должен подвезти ориентировочно к половине четвертого. Если благополучно минует пробки.
   — Не забудьте, майор, предупредить меня о прибытии французов. Я буду у себя.
   — Непременно, Людмила Константиновна. И извините, если чем обидел вас. Поверьте, ненамеренно.
   — А я не умею обижаться, Валера. Как-то не научилась.
   — Вот это правильно.
   Верицкая пошла по аллее в сторону корпуса размещения группы обеспечения формирования отряда «Z». Седову же неожиданно стало жалко эту женщину. Не было в Верицкой того, что привлекает мужчин. Возможно, она стала бы прекрасной женой, уж верной, заботливой точно, но ненадолго. Долго с Людмилой Константиновной никто не прожил бы. Она, скорее всего, это знает — и, наверное, сильно страдает, в то же время не имея сил изменить себя. Заметно, что Верицкая хочет сблизиться с ним, но Людмила не нравилась ему, и ничего с этим поделать было нельзя.
   Крылов позвонил в 15.20.
   — Валера, мы на подъезде к Колитвино. Готовься к встрече, минут через десять будем на базе.
   — Понял, Толик!
   Седов прошел ко второму корпусу. Верицкая разговаривала с начальником медицинской службы базы майором Цейманом. Тот, в отличие от Валерия, вел себя с дамой куда приветливее. Переводчица, заметив командира группы, прервала разговор с медиком.
   — Нам пора встречать иностранцев? — спросила она.
   — Да, Людмила Константиновна. Звонил Крылов, он с французами будет на базе через считаные минуты.
   — Тогда поторопимся? Негоже заставлять гостей ждать.
   — Я вам, Валерий Николаевич, сейчас нужен? — уточнил Цейман.
   — Нет, Марк Генрихович. А вот завтра у вас работы будет много.
   — Медицинский осмотр, я знаю. У меня все готово.
   — Прекрасно!
   — Я бы хотел переговорить с вами, Валерий Николаевич, как говорится, тет-а-тет.
   — Тема?
   — Служебно-личная.
   — Вот как? Хорошо. Разберемся с французами, я зайду к вам в санчасть. Это вас устроит?
   — Вполне.
   Седов повернулся к Верицкой:
   — Идемте, товарищ капитан.
   Седов и Верицкая подошли к КПП вовремя. Через минуту на территорию базы въехал микроавтобус. Из него вышли подполковник Крылов и двое спортивного вида молодых мужчин в штатской одежде.
   Крылов представил мужчин:
   — Представители Франции в отряде «Z» — специалист по радиоэлектронике капитан Филипп Леруа и врач лейтенант Жан Додье. А это, — подполковник указал на Валерия и Людмилу, — командир отряда майор Седов и переводчица из группы обеспечения капитан Верицкая.
   Французы кивнули:
   — Очень приятно!
   Верицкая тут же задала прибывшим вопросы на английском, немецком и русском языках, касающихся первых впечатлений от приезда в Россию. Офицеры ответили.
   Верицкая доложила Седову:
   — Языками ваши новые подчиненные, Валерий Николаевич, владеют хорошо. Но мне необходимо время для более глубокой проверки.
   — Оно у вас будет… Где ваши вещи, господа? — спросил прибывших майор.
   — В автобусе, — ответил капитан Леруа.
   — Забирайте, и прошу за мной.
   — Есть, господин майор.
   Седов провел французов в главный корпус и показал им номера, ожидая оценки временного пристанища. Но офицеры осмотрели комнаты без каких-либо эмоций, не показав, довольны они или нет.
   — Обустраивайтесь, отдыхайте, — сказал Седов. — Около 20.00 должен собраться весь личный состав отряда «Z», после ужина — совещание. Там и познакомимся поближе.
   — Есть, господин майор, — вновь отозвался капитан Леруа. — Форма одежды на базе и конкретно на совещании?
   — Сегодня — свободная. Экипироваться будем завтра.
   Оставив французов, Седов вышел на площадку перед корпусом, где собрались бойцы группы «Тень».
   — И как тебе, командир, французы? — спросил Коновалов.
   — На удивление малословны. Ведут себя раскрепощенно, но держат дистанцию. Мне почему-то казалось, что французы, напротив, общительны и разговорчивы…
   — Разговорятся еще! Как пойдем в рейд, от дистанции и сантиметра не останется… Может, навестить их?
   — Не надо. Пусть устраиваются, отдыхают. В 20.40 совещание, тогда и пообщаетесь. А пока разойтись по номерам. Отдыхать. К французам, да и ко всем иностранцам, до совещания носа не казать.
   — Понятно!
   — А раз понятно, Юра, командуй группой и следи за дисциплиной. Я к начальнику медицинской службы.
   — Насчет зомбирования?
   — И насчет этого тоже.
   Седов прошел в медицинский пункт. Цейман предложил майору присесть на кушетку, сам устроился напротив за столом.
   — И о чем таком одновременно служебном и личном вы хотели переговорить со мной, Марк Генрихович? — спросил Валерий.
   Цейман замялся.
   — Скорее попросить, Валерий Николаевич…
   — О чем? И давайте без дамских ужимок. Что хотели?
   — Понимаете, Валерий Николаевич, я полгода назад развелся с женой…
   — Ну и что? Я тоже развелся в свое время. И не вижу в этом ничего предосудительного.
   — Это так, но видите ли, я развелся с Мирой из-за того, что полюбил другую женщину.
   — Стандартный повод. Чего вы от меня-то хотите?
   — Выслушать, не перебивая.
   — Ну, хорошо, говорите. Только, пожалуйста, покороче.
   — Да, конечно… Так вот, я развелся с женой из-за того, что полюбил другую женщину. Эта женщина вам знакома.
   — Даже так? И кто же она?
   — Медицинская сестра, прапорщик Муравьева.
   — Вика? — удивился Седов.
   — Да, Виктория Дмитриевна Муравьева. Не скажу, что и она испытывает ко мне такие же чувства, что я к ней, но постепенно между нами установились достаточно теплые отношения. Близкими их не назовешь, потому что близости как таковой не было. Однако всему свое время.
   — Да, как говорится, вода камень точит.
   — Ну не совсем так, но в принципе верно. И до вчерашнего вечера все у нас шло гладко.
   — Что же произошло вчера вечером?
   — Ваш офицер, старший лейтенант Грачев, вчера пришел в санчасть. И они с Викой ушли к озеру.
   — Вот что… — улыбнулся Седов. — Грач увел у вас девушку, так?
   — Надеюсь, не так, но если он и дальше будет продолжать ухаживания, то это может привести к печальным последствиям.
   — Для кого?
   — Для меня, для Вики… Вы здесь люди временные. Пробудете несколько дней — и на войну. А нам с Викой оставаться. Но какими могут быть дальше наши отношения, если ваш старший лейтенант вскружит голову Виктории? Как говорится, поматросит и бросит… Как мне после этого жить с ней?
   Седов поднялся и, не спрашивая разрешения медика, прикурил сигарету, используя под пепельницу банку из-под какой-то мази.
   — Но вы же сами, Марк Генрихович, говорили, что не исключаете, что Муравьева не испытывает к вам ответных чувств. Она свободная женщина и вправе делать, что пожелает, в том числе и выбирать себе мужчин.
   — Но я же ради нее развелся с женой!..
   — А Виктория об этом знает?
   — Знает.
   — Она поощряла ваш развод?
   — Нет. Но и не пыталась его предотвратить.
   — А с какой стати ей было влезать в ваши семейные отношения?.. Но это ладно, со своей проблемой разбирайтесь сами. От меня-то вы что хотите, Марк Генрихович?
   — Запретите вашему подчиненному ухаживать за Викой.
   — Вы сами-то подумали, что сказали? У меня, извините, не солдаты-срочники войсковой части, что дислоцируется за пределами России. Как, скажем, было в советское время, когда войска стояли в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше; там солдатам, да и офицерам, запрещалась связь с местными женщинами. У моих офицеров и прапорщиков, кроме службы, есть своя личная жизнь, и вмешиваться в нее я не имею права. Так что в этом плане я ничем не могу вам помочь.
   — А я надеялся на вас… Ведь ваш подчиненный может сломать мне жизнь.
   — Я понимаю ваши чувства, уважаю их, но помочь, повторяю, ничем не могу.
   — Ну, хоть поговорите с этим старшим лейтенантом!
   — А почему бы вам самому не встретиться с ним?
   — Вы считаете, это даст результаты?
   — Не знаю. Но мое мнение таково: даже если Грачев и перестанет ухаживать за медсестрой, то это для вас ничего не изменит. Насильно мил не будешь, Марк Генрихович. А унижаться не надо. Вы все же офицер.
   — Но я люблю ее, Валерий Николаевич!
   — Поговорите с Грачевым — это все, что я могу вам посоветовать. А дальше разбирайтесь в чувствах Виктории.
   Встал со стула и Цейман.
   — Извините! Вы правы. Мне надо самому во всем разобраться, и если уж принимать удар, то достойно.
   — Вот это правильно. Это по-мужски.
   — Благодарю, что выслушали меня. Надеюсь, наш разговор не выйдет из этих стен?
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента