Тамоников Александр. Работа для спецов (Живыми не оставлять)

   Выйдя во двор, он достал трубку радиотелефона, нажал всего одну клавишу и тут же услышал немного измененный голос Хасана:
   — Слушаю тебя, Феликс.
   — Я провел работу в камере и считаю необходимым подробно обо всем доложить вам лично.
   — Хорошо, через сорок минут я жду тебя в кабинете. У тебя есть что-то еще?
   — Нет.
   — Тогда в назначенное время жду, и, надеюсь, ты понимаешь, что эта тема только для нас с тобой? — Хасан отключил связь.
   Феликс пошел домой. Квартира встретила его приятной прохладой и уютом. Он расслабился в кресле, посидел немного, закрыв глаза и подставив лицо под струю охлажденного кондиционером воздуха. Но время было ограничено. Приняв душ и переодевшись, пришлось идти на встречу.
   Уже с первых слов доклада Феликс понял, что Хасан знает все. Поэтому, не вникая в подробности, кратко изложил суть допроса. Он подчеркнул, что покушавшийся лишился рассудка и, скорее всего, еще до попытки покушения. Но уточнить: действовал он один или кто-то подтолкнул его к этому, следует. И разобраться Феликс сможет только тогда, когда непосредственно приступит к своим новым обязанностям главного надзирателя. Тогда он будет среди толпы и получит информацию наверняка.
   Хасан немного помолчал, как бы собираясь с мыслями.
   — Я все слышал, Феликс, все, о чем вы разговаривали в камере, и работа твоя мне понравилась, чувствовался напор и желание добиться как можно большего результата — это похвально. Но не подумай, что я тебе не доверяю. Нет. Мне важнее то, о чем говорили заключенные, на основании их ответов я делал свои выводы, и насколько они совпадают с твоими, мы сейчас и выясним.
   Когда ты нарисовал картину захвата власти надзирателем, по его реакции на твою импровизацию я убедился, что правильно сделал, назначив тебя главным надзирателем, а не человека из толпы, как практиковалось раньше. Я согласен с тобой, что этот надзиратель не смог бы поднять мятеж, не тот он человек, но если появится такой человек, то будет очень и очень плохо.
   Согласен и с тем, что нападавший на меня, кажется, ты назвал его Кошанским, действительно лишился разума, его поступок — это самоубийство. Проще было повеситься, избежав неизбежного и мучительного дознания. Ты прав — работать с ним дальше бесполезно. Участь его решена — в воскресенье он умрет, умрет на виду у всех. Это будет публичная казнь. Твое мнение?
   — Насчет казни — не знаю, — ответил, задумавшись, Феликс. — Не вызовет ли у толпы эта публичная казнь негативных проявлений?
   — Ты еще новичок, поэтому так рассуждаешь. Это вызовет страх, ужас, каждый будет думать о том, что и сам может оказаться в положении смертника, посягни он на хозяина. И никаких других чувств, кроме страха, у них не возникнет, это уже проверено неоднократно.
   — Вы опытнее меня и мудрее, видимо, это действительно так.
   — Именно так и никак иначе. Ну ладно, с этим Кошанским все, теперь о Быке, что ты предлагаешь в отношении Быка? Это я о надзирателе.
   — Я думаю: не нарушать сложившуюся традицию и отправить его в общество рабов, как это делалось раньше.
   — То есть ты предлагаешь кинуть его обратно в рабы? Но это же смерть для него, и здесь уже ты выступаешь палачом — готов ли ты стать им?
   — Я не собираюсь его казнить, но вина его очевидна, так что по грехам и кара.
   — А ты безжалостен, Феликс!
   — К врагам — да. И потом посмотрим, как действует принцип: выживает сильнейший.
   — Ты мне нравишься все больше и больше — хорошо, я согласен с твоим предложением, и Бык теперь простой раб, посмотрим — надолго ли?
   — Я еще хотел сказать, — Феликс решал главный вопрос. — Если вы доверяете мне полномочия главного надзирателя, то позвольте и штат подобрать по своему усмотрению.
   — Хорошо, я согласен с тобой, завтра же приступай, но запомни — ты лично несешь ответственность за порядок в этом бедламе.
   На этом они и порешили. Хасан остался в кабинете, а Феликс отправился на поселение — рабы до сих пор находились в бараках, на работу с момента покушения никого не выводили. Отдав распоряжения бездействовавшей охране, Феликс на завтра назначил общее построение и отправился домой.
   Чем дольше Феликс находился в этом богом забытом ауле, тем больше он думал о цели своего задания. Устранить Хасана — это понятно, и здесь вопросов не возникало. Феликс не мог понять общий замысел своего командования. Ну хорошо, уберут они Хасана, но на смену ему придет другой, и делать расчет на то, что другой окажется слабее и возможна вербовка — слишком уж примитивно, а Зотов — далеко не простак, чтобы на этом строить планы. Тогда где же смысл операции?
   Когда наутро Феликс подошел к месту построения, его приказание было выполнено — невольники стояли в три относительно стройные шеренги.
   — Смирно! — кто-то подал команду при его появлении.
   — Можете расслабиться. Надзиратели, на десять шагов в линию стройся!
   Надзиратели почти одновременно вышли из общего строя и предстали перед Феликсом.
   Тот медленно начал обходить строй, вглядываясь в лицо каждого.
   — Ты, — указал Феликс на пятого по счету, — представься.
   — Надзиратель Дудиков, или Додик, как называл Бык.
   — О Быке забудь, о Додике тоже. Это касается всех, мне не нужны ваши скотские клички, только фамилии и имена, ясно? — обратился Феликс ко всем стоящим.
   — Так точно, господин начальник, — хором ответили ему в основном надзиратели.
   — Сколько человек под твоим надзором, Дудиков?
   — Двадцать два рыла.
   — Я тебя о людях спрашиваю, а не о свиньях.
   — Извините, двадцать два человека.
   — Твоя задача?
   — Днем слежу, чтобы работали, даю команду на перерыв, на окончание работы согласно общей команде, вечером слежу, чтобы порядок блюли.
   — Ну а если — беспорядок?
   — По хлебалу, у нас не забалуешь.
   — A если в ответ тебе по хлебалу?
   — Да вы что, господин начальник? Так я ж его тогда по ребрышкам разберу!
   — И часто происходят случаи неповиновения?
   — Нет, если только огрызнется кто, а так в основном молчат.
   — Значит, все же проявляют неудовольствие? Проверяли почему?
   — Чего проверяли? — не понял надзиратель.
   — Чем люди недовольны?
   — Да на хера? Вот дубинатором по хребту, чтобы пасть держал закрытой!
   — Понятно. Вы все действуете по той же методе? — спросил Феликс остальных охранников.
   — Так точно. Это инструкции Быка.
   — Понятно. Ну а вечером люди отдыхают?
   — Это кто заслужил: кто отпахал норму и вел себя прилично, тот отдыхает.
   — Ну а кто не смог выполнить норму по каким-либо причинам?
   — Тем профилактику устраиваем.
   — В чем заключается профилактика?
   По ряду надзирателей прошелся смешок.
   — Не слышу ответа.
   — У нас, господин начальник, фантазия богатая…
   — Значит, не даете людям продохнуть ни днем, ни ночью. Женщин-то, наверное, всех к себе прибрали?
   Строй молчал.
   — И знаете, как это называется? Это называется вредительством, да-да, самым настоящим вредительством. Вы лишаете людей полноценного отдыха после тяжелой работы, и они, как следствие, не могут работать с полной отдачей. Вы понимаете, что делаете? Это не они, — Феликс кивнул на строй невольников, — это вы срываете график строительства, это по вашей вине произошел случай с нападением на Хозяина, и вы все персонально ответите мне за ваш беспредел.
   Гул смущения прошел по рядам.
   — С этого дня, — продолжал Феликс, — каждому из надзирателей запрещаю хоть пальцем тронуть кого-нибудь из ваших подопечных. О замеченных нарушениях докладывать мне. Принимать решение буду я один, ясно?
   — Так точно, господин начальник, — без особого энтузиазма ответил строй надзирателей.
   Теперь Феликсу необходимо было встретиться с Кротом, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, оценить обстановку и вместе принять решение, как действовать дальше. Ведь при том, что Феликсу удалось почти вплотную приблизиться к Хасану, войти к тому в доверие, он еще оставался на той дистанции от объекта, которая не позволяла успешно завершить операцию. Поэтому необходим был совет друга. Возможно, и у самого Виктора имелись собственные планы. Да и подозрениями насчет Валентина надо было поделиться. Встречу Феликс решил организовать просто. На виду у всех, воспользовавшись полномочиями, самому набрать штат охраны. Поэтому он просто вызвал к себе на беседу трех человек, в числе которых был и Крот.
   Феликс коротко, насколько это было возможно, пересказал другу все, что с ним произошло от момента внедрения до последнего разговора с Хасаном.
   — Как видишь, достать Хасана напрямую я не могу. Хитер черт и коварен. Все время держит тебя на расстоянии, не позволяющем что-либо предпринять. В дом заходишь — оружие отбирают, в кабинете тоже не достанешь, уже просчитывал. Посоветуй, что делать, нельзя больше тянуть.
   — Ну а во время сопровождения?
   — Бесполезно, бородачи держат всю внешнюю охрану под прицелом.
   — Ничего, Феликс, теперь мы вместе — найдем способ. Ну все, мне пора, чертовски рад был тебя видеть.
   — Взаимно, Витя. До понедельника. И еще позаботься о Быке, его сегодня переведут в рабы. Не думаю, что ему стоит жить.
   Наступило воскресенье — обычный день — солнечный и жаркий. С раннего утра чувствовалась атмосфера неестественного для этих мест оживления. Обычно тихий и малолюдный аул гудел, как растревоженный улей. Со всех сторон к плато над пропастью на северной окраине тянулись многочисленные семейства местных жителей. Довольно стройной колонной подтягивались из своего поселения невольники, сопровождаемые надзирателями. Это движение предвещало необычное и, судя по выражению большинства лиц, мрачное зрелище. Люди стекались на казнь.
   Плато постепенно заполнилось. Местные жители и невольники встали по разные стороны.
   Все были в ожидании неминуемой развязки нашумевшего события.
   Наконец появилась сначала внешняя охрана, затем и сам Хасан в кольце неизменных телохранителей. Следом, держа приговоренного за руки, следовали крепкие бритоголовые бородачи, одним из которых был постоянный страж погреба.
   Наступила гробовая тишина, лишь приглушенные пылью шаги обозначали движение. Группа главных действующих лиц вышла на середину плато. Приговоренного подвели к самому обрыву, продолжая крепко держать. Хасан молча обвел суровым взглядом всех стоящих и начал свою речь:
   — Люди! Вы собрались здесь, чтобы увидеть, как Аллах карает тех, кто поднимает руку на своего хозяина. Преступлению негодяя нет оправдания. Судьбою и волею всевышнего ему была уготовлена участь раба, потому что всей своей прежней жизнью он иного не заслужил. Беглый убийца, он был скрыт от правосудия, ему обеспечили условия, которых он достоин, но главное — ему сохранили жизнь и вместе с жизнью дали право работать, чтобы трудом своим заслужить более достойное положение в нашем сообществе. Ибо никому не закрыт путь продвижения наверх через добросовестный самоотверженный труд. И чем же ответил этот мерзавец? Он пытался убить своего спасителя. Так что же он заслуживает после этого? Я к вам обращаюсь, люди!
   Присутствующие молчали.
   — Ничего, кроме смерти, и он умрет у вас на глазах — такова воля Аллаха и моя воля!
   В это время Хасану поднесли длинную трость. Бородачи заломили руки несчастного назад, сцепили наручниками и, надев на голову черный мешок, отошли от него. Хасан вплотную подошел к жертве и со словами: «Аллах лишил тебя рассудка, я лишаю тебя жизни», длинной тростью столкнул приговоренного в пропасть. Истошный вопль, прерываемый глухими ударами тела о скалу, пронесся над ущельем, повторяясь уходящим далеко в горы эхом, и через некоторое время стих навсегда.
   Феликс незаметно выбрался из толпы и поспешил к себе на квартиру. Злость, неописуемое желание что-либо предпринимать и одновременно ясное осознание, что ничего предпринять нельзя, душили его.
   В этот день он так и остался дома, чтобы на следующее утро, приведя себя в порядок, продолжить исполнение своих прямых обязанностей. Придя в точно назначенное им время и приняв рапорт, Феликс выбрал из числа невольников троих, включая Виктора, и приказал им остаться на месте для проведения собеседования. Остальных распорядился развести по рабочим местам. Когда рабы, разделившись на два потока, покинули территорию поселения, Феликс уединился с Кротом.
   — Привет, рад тебя видеть.
   — Здравствуй, здравствуй. Как тебе казнь?
   — Я готов был порвать этого ублюдка Хасана. Но хочу спросить о другом: мне непонятно, если Хасан не простая фигура в наркомафии и здесь находится одно из гнездышек этих орлов, то почему не видно, как проходят грузы, а они должны проходить, но ничего подобного я не замечал.
   — Здесь ты ошибаешься. Почему ты решил, что товар должен идти непосредственно через аул? Нет, Феликс, не обязательно. Грузы наверняка идут где-то рядом, по горным недоступным тропам. А Хасан держит весь этот процесс под своим контролем, и, естественно, к нему стекается вся денежная масса за реализованный товар. А вот транзитная база обязательно должна быть, и, скорее всего, она в Барбаке.
   Мне один «долгожитель» рассказывал, что два года назад рабы в Барбаке строили подземные сооружения — то ли винные погреба, то ли склады. По-моему, через эти хранилища и проходят грузы дальше на север, в глубь страны. Но что-то в своей тактике они решили изменить. Этот строящийся дом-крепость, для чего он Хасану? С подземными ходами, бункерами, в труднодоступном месте? Скорее всего, здесь и закладывается главная транзитная база, потому и возводят эдакую неприступную цитадель.
   — Хорошо, а почему они сейчас решили перенести базу под самый нос Хасана? Для чего ему, человеку чрезвычайно осторожному, так подставляться?
   — А почему ты решил, что он подставляется? Что ему грозит? Хасан под солидной защитой, это и козе понятно, а сейчас они настолько укрепили свои позиции в верхних эшелонах власти, что дальнейшую конспирацию считают излишней. Не нам над этим голову ломать. Ты что-то хотел мне про ваши отношения с Валентином рассказать?
   Феликс описал диалоги с Валентином. Крот задумался.
   — Ну что тебе ответить? — помолчав, заговорил Виктор. — Самое скверное то, что мы не можем его просчитать, потому что вынуждены пользоваться только той информацией, которую сбрасывает сам Валентин. И полностью достоверной, согласись, признать ее не можем. Вариантов, кем он может быть на самом деле, — предостаточно. А нам главное узнать только одно: друг он или враг. И вот здесь получается, что он может быть как тем, так и другим. Давай проанализируем два варианта.
   Первый: Валентин — сотрудник спецслужбы. В этом случае, как постоянно действующий агент, он может знать, что будет проводиться акция по устранению Хасана, возможно, для того, чтобы расчистить поле деятельности для самого Валентина. Кто именно будет выполнять задание по ликвидации, он не знает. Просто прибудут люди, сделают свое дело и уйдут.
   — Тогда почему нам не сообщили перед заданием, что рядом будет действовать свой человек?
   — А для чего? Наша задача проста: внедриться, устранить объект и тихо уйти. Все! Задача локальная. У него же задание может носить стратегический характер, и пересекать нас сочли ненужным. Как говорится — каждому свое. Но он, как профессионал, может попытаться сам вычислить тех, на кого возложена миссия устранения. Этим можно объяснить поведение Валентина по отношению к тебе. Полностью раскрыться он не может, даже если возникнет необходимость, права такого у него нет. Как и полной уверенности в том, что именно ты и есть один из ликвидаторов. Отсюда эта двойственность. Ни он, ни ты не можете сократить ту дистанцию, которая между вами установилась. Вывод: Валентин — не враг, но и не помощник, мы можем рассчитывать только на то, что он не создаст помех в нашей деятельности, не более. Такой вариант нас вполне устраивает.
   Второй вариант: Валентин по стечению обстоятельств или вполне осознанно работает на Хасана. И в этом случае его внимание к твоей персоне объяснимо. Ты человек новый, появился сравнительно недавно, и Валентину необходимо убедиться в том, что ты опасности не представляешь. И пока он полностью не будет в тебе уверен, твоя разработка будет продолжаться.
   — Ты допускаешь, что Валентин при Хасане что-то вроде службы безопасности?
   — А разве не этим он занимается? Валентин мог прибыть сюда как лицо, назначенное кем-то свыше в их иерархии. В этом случае вполне возможно, что его полномочия как раз и состоят в том, чтобы обеспечить безопасность Хасана.
   — Или контролировать последнего.
 
   — Или так.
   — Но, Витя, он же с самого начала положил на меня глаз, определил к себе в охрану. Что это? Необъяснимые личные симпатии? Расчет? На чем этот расчет основывается?
   — Все объяснимо. Ты попал сюда как? Дезертировал из армии, детдомовский, при этом неплохо владеешь приемами рукопашного боя. Валентин все проверил, и ты по всем параметрам подходишь. С точки зрения Валентина — агента спецслужб — ты один из возможных вариантов внедрения, а с точки зрения Валентина — человека наркомафии — ты подготовленный охранник. Не использовать такой материал он не мог, кем бы ты ни был на самом деле. Отсюда и протекция.
   — Значит, если Валентин — человек спецслужб, то, возможно, зная о предстоящей операции, он понимает, что внедрение реально и помогает мне войти в контакт с Хасаном. Но если он человек Хасана, то здесь я интересую Валентина как боец, охранник. Но все же просчитывает он и вариант моего внедрения как врага. Так?
   — Немного запутанно, но примерно так.
   — И что будем делать?
   — Я считаю, что надо принять худший вариант, пусть он окажется, в конце концов, и неверным, но ставку на Валентина, думаю, делать нам нельзя. Уж лучше получить в финале приятный сюрприз, чем сейчас совершить ошибку и обречь все дело на провал.
   — Согласен. Тогда чего следует опасаться со стороны Валентина?
   — Опасаться следует многого, и в первую очередь, что он может принять к разработке вариант твоего внедрения. Тогда он будет искать твои связи, обращать внимание и проверять всех, с кем ты чаще всего общаешься. И нужен неординарный ход, такой ход, который позволит сблизиться с Хасаном на расстояние удара.
   — В том-то и дело, что я начинаю уже умом трогаться, а ничего толкового выдумать не могу. Даже если пойти на кардинальный шаг и попытаться подорвать себя вместе с этим мерзавцем.
   При последних словах Феликса Крот внимательно посмотрел на друга.
   — Подорвать, говоришь?.. — он задумался. — А что, это мысль, Феликс.
   — О чем ты?
   — Подожди, подожди. По-моему, есть решение. Как же я не подумал об этом?
   — Да говори ты!
   — Вся наша работа опасна, не так ли? Поэтому давай не будем отвлекаться по мелочам, а сразу перейдем к главному. Ты, Феликс, должен в ближайшую ночь обеспечить мне возможность покинуть поселение, чтобы я вскрыл тайник. Ночи, чтобы туда добраться и вернуться, должно хватить.
   — Ни хрена себе ход! На сюрпризы, я смотрю, ты не скупишься. — Феликс был ошарашен.
   — Я знал, что именно такой будет твоя реакция, поэтому и начал без предисловия. Я же говорил — мы должны предпринять нечто неординарное.
   — Это уж точно. Похлеще того, что ты предлагаешь, и не придумать.
   — Есть у меня одна задумка, но без серьезного обеспечения она лишена смысла. А это обеспечение я могу получить, только вскрыв тайник.
   — А попроще нельзя? Что ты выражаешься загадками? Что значит это «обеспечение»?