Страница:
– Скорее всего нарушение работы курсовой системы.
– Перейти на дублирующую систему! Радист, связь с землей! – приказал Курдин.
Доклад Будинова стал еще большей неожиданностью:
– Командир! Связи нет!
– Что это значит?
– Одно, Сергей Анатольевич: мы находимся вне зоны ответственности за воздушное движение.
– Черт! Но это означает, что самолет вышел за пределы воздушного пространства России и стран СНГ? Штурман! Что показывает дублирующая курсовая система?
– Отклонение от заданного курса на 40 градусов. Мы идем на юг!
– На юг? Но какого черта? Как это могло произойти?
– Основная курсовая система дала сбой. Это очевидно, – ответил Захарченко.
– Но автопилот?
– А что автопилот? Двойной сбой! Это очень редко, но случается.
Командир корабля отключил автопилот. Тут же прошел еще один доклад штурмана:
– Командир! В это трудно поверить, но и дублирующая курсовая система вышла из строя.
– Да что происходит? Влияние извне? Но это невозможно. Разворачиваем самолет. Внимание экипажу! Разворот на 180°. Главное – вернуться в свое воздушное пространство и восстановить связь с землей! Ориентируемся по звездам. Где Полярная звезда?
– Сзади! Мы идем на юг.
– На юг? Но там Афганистан?
– К сожалению, это так!
– Немедленный разворот на 180 градусов, – приказал командир. – Сейчас главное – вернуться в свое воздушное пространство.
– И это невозможно! – выкрикнул помощник.
– Что?
– Потеря управления.
– Бортинженер?
– У нас все по очереди выходит из строя.
– Черт, теряем высоту! Полузин?
– Слушаю, командир! – отозвался офицер по оборудованию.
– В десантный отсек! Подготовить к сбросу два крайних контейнера!
– Есть!
Старший лейтенант Полузин покинул пилотскую кабину. Вскоре доложил:
– Командир, лебедки не работают, в отсеке задымление, где-то горит проводка.
– Где?
– Не знаю.
– Слушай сюда, Вова! Я открою рампу, столкни груз вручную! Один справишься?
– Справлюсь!
– Работай!
Через несколько минут офицер по оборудованию доложил:
– Груз вышел, командир!
– Рампа закрылась?
– Так точно!
– Возвращайся!
Командир взглянул на приборы:
– Скорость восемьдесят, высота пять тысяч метров. Включаем сигнал бедствия, экипажу приготовиться покинуть борт. Первыми прыгают Будинов и Полузин, за ними Чудин, Захарченко и Давыдов. На земле ищем друг друга, используя переносные радиостанции, короткими сигналами. Ракеты использовать в крайнем случае. Высота 4200, скорость прежняя. Будинов и Полузин, пошли!
Радист и офицер по оборудованию покинули кабину.
Последним в черную бездну и неизвестность шагнул командир экипажа. Опускаясь на парашюте, он видел вспышку в горах. «Ил-76» рухнул в какое-то ущелье.
Курдин приземлился на плато у небольшой рощи. Отстегнул парашют, оставив при себе НАЗ – неприкосновенный авиационный запас. Ветра не было, майор собрал купол и стропы в кучу, осмотревшись, бросил снаряжение в яму за земляным валуном. Достал пистолет, передернул затвор, загнав патрон в патронник. Взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали 21.07 по Москве. Значит, если катастрофа произошла над Афганистаном, местное время 23.07. Почти полночь. Курдин извлек радиостанцию и вызвал помощника, который должен был приземлиться метрах в трехстах–двухстах пятидесяти от него:
– Второй! Я – Первый! Как слышишь, прием!
– Слышу тебя, командир! – ответил капитан Давыдов.
– Ты в порядке?
– Не считая того, что угодил в колючие кусты, в порядке!
– Обозначь координаты!
– Рядом слева холм, на нем одинокое дерево.
– Вижу. Жди, подойду!
Курдин хотел переключиться на штурмана, но услышал сзади шорох. Резко обернулся. И тут же в глазах майора вспыхнули искры. Он упал на камни. Почувствовал, как лба коснулось что-то металлическое и холодное. Открыл глаза. Над ним стоял мужчина в афганской одежде, приставив ко лбу ствол автомата. Майора окружили такие же вооруженные бородатые мужчины. Афганец, державший летчика на прицеле, спросил на неожиданно сносном русском языке:
– Ты кто?
– Командир экипажа самолета, потерпевшего крушение.
– И куда же ты летел, командир самолета?
– В Индию.
Афганцы переглянулись. Державший Курдина на прицеле усмехнулся:
– Странный маршрут ты выбрал…
И приказал молодому соотечественнику:
– Али, обыщи его!
Так как рейс не предусматривал пролет опасных зон, члены экипажа не сдали в полку документы и жетоны, не сняли с формы знаки отличия. Молодой афганец сначала передал своему командиру пистолет Курдина, изъяв и запасной магазин, затем нож-пилу из кармана правой брючины комбинезона, а затем документы. Старший афганец убрал автомат, забросив его на плечо, включил фонарь, открыл удостоверение личности. Пролистал документ:
– Значит, майор Курдин? Войсковая часть №...?
– Да.
– Командир «Ил-76»?
– Да.
– Видели, как он падал. В Карбанское ущелье. Еще немного – и ваш самолет уничтожил бы кишлак Карбан. Тогда плохо бы было! Где дислоцируется войсковая часть №...?
– Далеко отсюда!
Афганец ударил носком американского ботинка по ребрам командира погибшего воздушного судна:
– Не хочешь по-хорошему, гяур? Будет по-плохому!
– Ты знаешь, кто я, я же не знаю, кто ты. Какой между нами может быть разговор?
– Желаешь узнать, кто я? Хоп, но не думаю, что это тебя обрадует.
– А что вообще теперь может обрадовать? Единственно, выдача российским властям.
– О! Это вряд ли… Хоп, я Мохаммед Бахтияр, один из заместителей известного полевого командира Хизаята Тургая, слыхал о таком?
– Нет.
– Теперь не только услышишь, но и узнаешь. Тургай входит в руководство движением «Талибан» в Афганистане.
Курдин помрачнел:
– Вот оно что! Значит, мы на территории, подконтрольной талибам?
– Воистину так! Это наша территория, и неверным здесь не место! Будь то американцы, европейцы или русские.
– Да, тогда ты прав, на родину скорее всего вернуться не придется…
– Ты думай, как выжить, майор. Сейчас именно это больше всего должно тебя волновать. Но хватит болтовни. С кем ты говорил по рации? Хотя можешь не отвечать, я знаю, что ты вызывал своих подчиненных. Ведь их разнесло на несколько километров при десантировании?
Главарь банды обратился к молодому моджахеду:
– Али! Передай-ка мне радиостанцию пилота.
Парень подчинился. Бахтияр осмотрел рацию, перевел взгляд на Курдина, спросил:
– С кем успел переговорить, майор?
– Ни с кем!
Второй удар по ребрам вызвал сильную боль.
– Предупреждаю, скотина, не следует говорить со мной таким тоном, тем более лгать. Повторяю вопрос: с кем успел переговорить?
Командир корабля понял, что отпираться бесполезно.
– С помощником.
– Где он находится?
Ответить Курдин не успел. Японская радиостанция бандита пропищала сигналом вызова. Бахтияр ответил:
– Слушаю! ... Да? И где? ... Ясно! Он цел? ... Это пустяки. Тащите его сюда, на плато.
Он отключил станцию, взглянул на Курдина:
– Мои люди нашли второго пилота. Он запутался стропами в кустах. Ободрал морду, в остальном цел. Сейчас его освободят и доставят сюда, а ты, майор, по очереди вызовешь всех остальных членов экипажа. Обозначишь свои координаты, прикажешь идти на плато. И не глупи. Летчикам все равно отсюда не выбраться. Помощи ждать неоткуда. Пищи и воды им хватит максимум на четверо-пятеро суток, потом мучительная смерть. Ты же не хочешь, чтобы твои люди погибли?
– Не хочу, но кто знает, возможно, смерть от жажды и голода лучше вашего плена.
– Смерть не может быть лучше жизни, если, конечно, смерть не принята на поле боя. Впрочем, мы не дадим твоим подчиненным подохнуть. У меня хватит людей прочесать район и найти пилотов. Что задумался, майор? Думаешь, как будешь смотреть в глаза членам экипажа, когда те выйдут к нам? А ты предупреди их!
Курдин с удивлением взглянул на моджахеда:
– Предупредить?
– Да! Передай открытым текстом, что попал к талибам. Что взят в плен и твой помощник. Предложи сдаться. Или даже не так! Обрисуй обстановку, объясни, что ждет их в горах, и оставь выбор за каждым из летчиков. Кто придет добровольно, тому гарантирую жизнь и в дальнейшем нормальное содержание. А возможно – повторяю, возможно, – и освобождение. Я не могу знать, какое решение по вам примет Тургай. Не исключено, что передаст вашим либо за деньги, либо за оружие. Тот же, кто решит попытаться уйти, будет задержан силой. А при оказании сопротивления – убит на месте. Пусть твои подчиненные сами решат свою судьбу!
Осознавая, что иного выхода нет, Курдин согласился:
– Хорошо, передайте мне радиостанцию.
На вызов ответили все члены экипажа. К счастью, никто из них не пострадал во время прыжка с гибнущего лайнера. И разброс был невелик – два километра двести метров. Переговоры длились недолго. Летчики приняли решение разделить судьбу командира и его помощника. Да у них и не было другого выхода. Либо плен, либо неминуемая и мучительная гибель в чужих, вражеских горах. А плен оставлял пусть слабую, но все же надежду на спасение. Члены экипажа обозначили свои координаты и сообщили о начале выдвижения к плато. Довольный данным решением, главарь банды приказал одному из своих подчиненных встретить выходящих к плато пилотов, запретив применять к ним насилие. После чего отошел к скалистому холму, от которого начинался перевал, и по специальной, мощной радиостанции вызвал полевого командира Хизаята Тургая. Тот, несмотря на ночное время, ответил сам:
– Да, Мохаммед?
– Прими доклад, саиб! Мы взяли практически весь экипаж рухнувшего в Карбанское ущелье русского десантного самолета «Ил-76».
– Что значит «практически»?
– Мы задержали командира корабля. Он приземлился прямо на плато, куда мы вышли, выполняя твой приказ по поимке беглеца Рафшана.
– Дальше?
– Командир, используя персональную рацию, переговорил с остальными членами экипажа, кроме второго пилота, которого также задержали мои люди. Летуны решили сдаться, сейчас идут к плато. Я выслал навстречу людей и лошадей.
– Что перевозил самолет, командир экипажа сказал?
– Нет. Только то, что летели русские в Индию.
Хизаят, как и Мохаммед ранее, удивился:
– Куда? В Индию? Как же они оказались в южном Афганистане?
– Как я понял, у них отказали чуть ли не все системы на самолете. Они отклонились от курса, начали падать. Командир приказал прыгать. Но конкретно по этому вопросу я майора не допрашивал.
– Хоп, Мохаммед! Ты молодец. У тебя в группе два джипа?
– Да, саиб!
– В экипаже сколько человек?
– Минуту! – Бахтияр крикнул Курдину: – Майор! Сколько человек в экипаже?
– Со мной шестеро.
– Шесть человек, командир!
– Шесть, да? Сажай их в грузовой отсек «Навары» и под охраной отправляй в Галистан. Здесь их встретит Ахмади. Разместит летчиков в подвале, а утром я лично допрошу их. Как понял меня, Мохаммед?
– Понял, саиб! Один вопрос: мне самому доставить русских в Галистан?
– Нет! Пошли помощника. Сам же ищи Рафшана. Этот подонок не мог далеко уйти. Скорее всего прячется в родном кишлаке Карбан или где-нибудь неподалеку. Тряхните его семью, при необходимости действуй жестко. Заодно осмотри место падения русского самолета. Ведь он рухнул недалеко от Карбана в ущелье?
– Да, саиб!
– Вот видишь, сколько у тебя работы. Главное – поймать Рафшана. Предатель должен быть наказан, жестоко наказан, иначе нас перестанут бояться наши же воины. А это конец власти, хаос и смерть! Ты хочешь умереть, Мохаммед?
– Нет, саиб! Только за веру!
– За веру еще успеешь. Действуй!
Бахтияр отключил радиостанцию. Подозвал к себе пожилого бородача:
– Ахмед, как только соберется русский экипаж, посадишь его в грузовой отсек «Навары». Возьмешь водителя и одного охранника и повезешь пленных в резиденцию Тургая. В Галистане тебя встретит Ахмади. Передашь русских помощнику Хизаята. Понял?
– Да, а что мне делать потом?
– Свяжешься со мной, я все объясню. Хотя, возможно, ты мне здесь не понадобишься. Только пикап.
– Хоп, командир! Русских связать на время перевозки?
– На твое усмотрение. Бежать им некуда, а там – шайтан знает этих русских. Они способны на любые безрассудные поступки, хотя до настоящего момента вроде проявляют благоразумие.
– Сейчас они благоразумны, а на марше могут напасть на охрану. Их действия непредсказуемы. Это же не американцы, это русские…
– Ты прав. Поэтому я и разрешаю тебе поступать по своему усмотрению, но пленные должны быть доставлены в Галистан целыми и невредимыми!
В 0.40 воскресенья, 15 июня, все члены экипажа собрались на плато. Кто пришел сам, ориентируясь по координатам, переданным командиром корабля, кого привели или привезли талибы.
Бахтияр передал российских офицеров бородачу:
– Забирай «гостей», Ахмед, вези к Тургаю, мы идем к Карбану!
Бородач кивнул. Он не говорил по-русски. Указал на пикап «Ниссан Навара».
– Похоже, нас приглашают в автомобиль, – проговорил Курдин.
– В грузовой отсек! – добавил штурман.
– Все лучше, чем в открытом кузове, вот только поместимся ли мы там все? – отозвался связист.
– А куда деваться?
– Да, деваться некуда. Вот и накрылась свадьба нашего бортинженера... И помощь Вовы Полузина не потребовалась. Сколько нам теперь придется торчать здесь? Неделю? Месяц? Годы? Или так и останемся навсегда в этом богом проклятом Афганистане? И надо же такому случиться, что именно сюда занесла нелегкая! В любой другой стране освободили бы. Нет, надо было в Афган залететь!
Командир посмотрел на связиста:
– Ты бы помолчал, прапорщик! Сигнал бедствия не мог быть не принят радарами хотя бы тех же американцев или их союзников по коалиции. Да и нашим известно, где мы упали. Катастрофу со спутника зафиксировали. Так что не все потеряно. Нас не бросят. Вытащат.
– Кто, командир? – вздохнул Будинов.
– Наши! Только смотрите, обращаюсь ко всем! О сброшенных контейнерах моджахедам ни слова. Это приказ!
– А если кто-нибудь из местных видел подрывы этих контейнеров? – спросил Захарченко.
– Даже если кто-то что-то и видел в ночном небе, нас это не касается. Мы перевозили груз, документы на который сохранились в моем планшете. Больше в десантном отсеке ничего не было. Да и не могли мы ничего сбросить из-за невозможности открыть рампу. Ясно?
Офицеры утвердительно кивнули.
Переговоры пилотов явно не понравились бородачу. Он закричал на летчиков, угрожая автоматом и одновременно указывая стволом «АК-74» на открытую дверку скошенного грузового отсека. С трудом, но экипаж уместился в нем. Курдину оказали честь, посадили в салон. «Ниссан» пошел на юг, петляя по извилистой горной дороге.
Ехали чуть больше часа, из чего следовало, что от плато до крупного кишлака Галистан, как его называли талибы, было километров пятьдесят.
В 2.05 полноприводный и проходимый японский пикап въехал на территорию усадьбы, стоящей на окраине селения. На мощенном камнем дворе у топчана пикап остановился. Охранники вышли из сторожки. Из дома появился мужчина в дорогом шелковом халате. Старший конвоя, бородач Ахмед, подбежал к нему, поклонился, доложив:
– Русские летчики доставлены, саиб!
Помощник Тургая, Ахмад Ахмади, кивнув, приказал:
– Вывести их из машины и построить в шеренгу!
Бородач метнулся к «Ниссану», жестом показывая, чтобы летчики покинули пикап. Экипаж Курдина подчинился. Командир понял, что надо построиться, отдал соответствующую команду. Летчики встали в шеренгу. Заместитель полевого командира подошел к Курдину. Спросил по-русски:
– Ты командир экипажа?
– Я. Майор российских ВВС Курдин Сергей Анатольевич, командир экипажа десантного самолета «Ил-76». Совершали плановый перелет из России в Индию. Во время полета основные системы управления воздушным судном вышли из строя, самолет сбился с курса и оказался в воздушном пространстве Афганистана. Сложилась ситуация, при которой продолжать полет мы не могли, и мной был отдан приказ экипажу покинуть борт. Я прошу вас немедленно связаться с российским посольством в Кабуле...
Ахмади рассмеялся. Затем, резко оборвав смех, сказал:
– Ты, майор, сейчас можешь просить меня лишь об одном: о том, чтобы я не отдал приказ немедленно расстрелять вас. И ни о чем больше! Впрочем, и об этом просить не надо. Вашу судьбу будет решать господин Хизаят Тургай.
Помощник полевого командира обернулся к стоявшему сзади афганцу, приказал:
– В подвал арестантского сарая их! Туда же матрацы, подушки, ведро для испражнений, по половине лепешки каждому и кувшин воды на всех. Лестницу поднять, решетку люка на замок. К люку охрану! Ясно?
– Да, господин!
Ахмади перевел взгляд на Курдина:
– Приятно провести вам, майор, остаток ночи – возможно, последней в жизни!
Глава 2
– Перейти на дублирующую систему! Радист, связь с землей! – приказал Курдин.
Доклад Будинова стал еще большей неожиданностью:
– Командир! Связи нет!
– Что это значит?
– Одно, Сергей Анатольевич: мы находимся вне зоны ответственности за воздушное движение.
– Черт! Но это означает, что самолет вышел за пределы воздушного пространства России и стран СНГ? Штурман! Что показывает дублирующая курсовая система?
– Отклонение от заданного курса на 40 градусов. Мы идем на юг!
– На юг? Но какого черта? Как это могло произойти?
– Основная курсовая система дала сбой. Это очевидно, – ответил Захарченко.
– Но автопилот?
– А что автопилот? Двойной сбой! Это очень редко, но случается.
Командир корабля отключил автопилот. Тут же прошел еще один доклад штурмана:
– Командир! В это трудно поверить, но и дублирующая курсовая система вышла из строя.
– Да что происходит? Влияние извне? Но это невозможно. Разворачиваем самолет. Внимание экипажу! Разворот на 180°. Главное – вернуться в свое воздушное пространство и восстановить связь с землей! Ориентируемся по звездам. Где Полярная звезда?
– Сзади! Мы идем на юг.
– На юг? Но там Афганистан?
– К сожалению, это так!
– Немедленный разворот на 180 градусов, – приказал командир. – Сейчас главное – вернуться в свое воздушное пространство.
– И это невозможно! – выкрикнул помощник.
– Что?
– Потеря управления.
– Бортинженер?
– У нас все по очереди выходит из строя.
– Черт, теряем высоту! Полузин?
– Слушаю, командир! – отозвался офицер по оборудованию.
– В десантный отсек! Подготовить к сбросу два крайних контейнера!
– Есть!
Старший лейтенант Полузин покинул пилотскую кабину. Вскоре доложил:
– Командир, лебедки не работают, в отсеке задымление, где-то горит проводка.
– Где?
– Не знаю.
– Слушай сюда, Вова! Я открою рампу, столкни груз вручную! Один справишься?
– Справлюсь!
– Работай!
Через несколько минут офицер по оборудованию доложил:
– Груз вышел, командир!
– Рампа закрылась?
– Так точно!
– Возвращайся!
Командир взглянул на приборы:
– Скорость восемьдесят, высота пять тысяч метров. Включаем сигнал бедствия, экипажу приготовиться покинуть борт. Первыми прыгают Будинов и Полузин, за ними Чудин, Захарченко и Давыдов. На земле ищем друг друга, используя переносные радиостанции, короткими сигналами. Ракеты использовать в крайнем случае. Высота 4200, скорость прежняя. Будинов и Полузин, пошли!
Радист и офицер по оборудованию покинули кабину.
Последним в черную бездну и неизвестность шагнул командир экипажа. Опускаясь на парашюте, он видел вспышку в горах. «Ил-76» рухнул в какое-то ущелье.
Курдин приземлился на плато у небольшой рощи. Отстегнул парашют, оставив при себе НАЗ – неприкосновенный авиационный запас. Ветра не было, майор собрал купол и стропы в кучу, осмотревшись, бросил снаряжение в яму за земляным валуном. Достал пистолет, передернул затвор, загнав патрон в патронник. Взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали 21.07 по Москве. Значит, если катастрофа произошла над Афганистаном, местное время 23.07. Почти полночь. Курдин извлек радиостанцию и вызвал помощника, который должен был приземлиться метрах в трехстах–двухстах пятидесяти от него:
– Второй! Я – Первый! Как слышишь, прием!
– Слышу тебя, командир! – ответил капитан Давыдов.
– Ты в порядке?
– Не считая того, что угодил в колючие кусты, в порядке!
– Обозначь координаты!
– Рядом слева холм, на нем одинокое дерево.
– Вижу. Жди, подойду!
Курдин хотел переключиться на штурмана, но услышал сзади шорох. Резко обернулся. И тут же в глазах майора вспыхнули искры. Он упал на камни. Почувствовал, как лба коснулось что-то металлическое и холодное. Открыл глаза. Над ним стоял мужчина в афганской одежде, приставив ко лбу ствол автомата. Майора окружили такие же вооруженные бородатые мужчины. Афганец, державший летчика на прицеле, спросил на неожиданно сносном русском языке:
– Ты кто?
– Командир экипажа самолета, потерпевшего крушение.
– И куда же ты летел, командир самолета?
– В Индию.
Афганцы переглянулись. Державший Курдина на прицеле усмехнулся:
– Странный маршрут ты выбрал…
И приказал молодому соотечественнику:
– Али, обыщи его!
Так как рейс не предусматривал пролет опасных зон, члены экипажа не сдали в полку документы и жетоны, не сняли с формы знаки отличия. Молодой афганец сначала передал своему командиру пистолет Курдина, изъяв и запасной магазин, затем нож-пилу из кармана правой брючины комбинезона, а затем документы. Старший афганец убрал автомат, забросив его на плечо, включил фонарь, открыл удостоверение личности. Пролистал документ:
– Значит, майор Курдин? Войсковая часть №...?
– Да.
– Командир «Ил-76»?
– Да.
– Видели, как он падал. В Карбанское ущелье. Еще немного – и ваш самолет уничтожил бы кишлак Карбан. Тогда плохо бы было! Где дислоцируется войсковая часть №...?
– Далеко отсюда!
Афганец ударил носком американского ботинка по ребрам командира погибшего воздушного судна:
– Не хочешь по-хорошему, гяур? Будет по-плохому!
– Ты знаешь, кто я, я же не знаю, кто ты. Какой между нами может быть разговор?
– Желаешь узнать, кто я? Хоп, но не думаю, что это тебя обрадует.
– А что вообще теперь может обрадовать? Единственно, выдача российским властям.
– О! Это вряд ли… Хоп, я Мохаммед Бахтияр, один из заместителей известного полевого командира Хизаята Тургая, слыхал о таком?
– Нет.
– Теперь не только услышишь, но и узнаешь. Тургай входит в руководство движением «Талибан» в Афганистане.
Курдин помрачнел:
– Вот оно что! Значит, мы на территории, подконтрольной талибам?
– Воистину так! Это наша территория, и неверным здесь не место! Будь то американцы, европейцы или русские.
– Да, тогда ты прав, на родину скорее всего вернуться не придется…
– Ты думай, как выжить, майор. Сейчас именно это больше всего должно тебя волновать. Но хватит болтовни. С кем ты говорил по рации? Хотя можешь не отвечать, я знаю, что ты вызывал своих подчиненных. Ведь их разнесло на несколько километров при десантировании?
Главарь банды обратился к молодому моджахеду:
– Али! Передай-ка мне радиостанцию пилота.
Парень подчинился. Бахтияр осмотрел рацию, перевел взгляд на Курдина, спросил:
– С кем успел переговорить, майор?
– Ни с кем!
Второй удар по ребрам вызвал сильную боль.
– Предупреждаю, скотина, не следует говорить со мной таким тоном, тем более лгать. Повторяю вопрос: с кем успел переговорить?
Командир корабля понял, что отпираться бесполезно.
– С помощником.
– Где он находится?
Ответить Курдин не успел. Японская радиостанция бандита пропищала сигналом вызова. Бахтияр ответил:
– Слушаю! ... Да? И где? ... Ясно! Он цел? ... Это пустяки. Тащите его сюда, на плато.
Он отключил станцию, взглянул на Курдина:
– Мои люди нашли второго пилота. Он запутался стропами в кустах. Ободрал морду, в остальном цел. Сейчас его освободят и доставят сюда, а ты, майор, по очереди вызовешь всех остальных членов экипажа. Обозначишь свои координаты, прикажешь идти на плато. И не глупи. Летчикам все равно отсюда не выбраться. Помощи ждать неоткуда. Пищи и воды им хватит максимум на четверо-пятеро суток, потом мучительная смерть. Ты же не хочешь, чтобы твои люди погибли?
– Не хочу, но кто знает, возможно, смерть от жажды и голода лучше вашего плена.
– Смерть не может быть лучше жизни, если, конечно, смерть не принята на поле боя. Впрочем, мы не дадим твоим подчиненным подохнуть. У меня хватит людей прочесать район и найти пилотов. Что задумался, майор? Думаешь, как будешь смотреть в глаза членам экипажа, когда те выйдут к нам? А ты предупреди их!
Курдин с удивлением взглянул на моджахеда:
– Предупредить?
– Да! Передай открытым текстом, что попал к талибам. Что взят в плен и твой помощник. Предложи сдаться. Или даже не так! Обрисуй обстановку, объясни, что ждет их в горах, и оставь выбор за каждым из летчиков. Кто придет добровольно, тому гарантирую жизнь и в дальнейшем нормальное содержание. А возможно – повторяю, возможно, – и освобождение. Я не могу знать, какое решение по вам примет Тургай. Не исключено, что передаст вашим либо за деньги, либо за оружие. Тот же, кто решит попытаться уйти, будет задержан силой. А при оказании сопротивления – убит на месте. Пусть твои подчиненные сами решат свою судьбу!
Осознавая, что иного выхода нет, Курдин согласился:
– Хорошо, передайте мне радиостанцию.
На вызов ответили все члены экипажа. К счастью, никто из них не пострадал во время прыжка с гибнущего лайнера. И разброс был невелик – два километра двести метров. Переговоры длились недолго. Летчики приняли решение разделить судьбу командира и его помощника. Да у них и не было другого выхода. Либо плен, либо неминуемая и мучительная гибель в чужих, вражеских горах. А плен оставлял пусть слабую, но все же надежду на спасение. Члены экипажа обозначили свои координаты и сообщили о начале выдвижения к плато. Довольный данным решением, главарь банды приказал одному из своих подчиненных встретить выходящих к плато пилотов, запретив применять к ним насилие. После чего отошел к скалистому холму, от которого начинался перевал, и по специальной, мощной радиостанции вызвал полевого командира Хизаята Тургая. Тот, несмотря на ночное время, ответил сам:
– Да, Мохаммед?
– Прими доклад, саиб! Мы взяли практически весь экипаж рухнувшего в Карбанское ущелье русского десантного самолета «Ил-76».
– Что значит «практически»?
– Мы задержали командира корабля. Он приземлился прямо на плато, куда мы вышли, выполняя твой приказ по поимке беглеца Рафшана.
– Дальше?
– Командир, используя персональную рацию, переговорил с остальными членами экипажа, кроме второго пилота, которого также задержали мои люди. Летуны решили сдаться, сейчас идут к плато. Я выслал навстречу людей и лошадей.
– Что перевозил самолет, командир экипажа сказал?
– Нет. Только то, что летели русские в Индию.
Хизаят, как и Мохаммед ранее, удивился:
– Куда? В Индию? Как же они оказались в южном Афганистане?
– Как я понял, у них отказали чуть ли не все системы на самолете. Они отклонились от курса, начали падать. Командир приказал прыгать. Но конкретно по этому вопросу я майора не допрашивал.
– Хоп, Мохаммед! Ты молодец. У тебя в группе два джипа?
– Да, саиб!
– В экипаже сколько человек?
– Минуту! – Бахтияр крикнул Курдину: – Майор! Сколько человек в экипаже?
– Со мной шестеро.
– Шесть человек, командир!
– Шесть, да? Сажай их в грузовой отсек «Навары» и под охраной отправляй в Галистан. Здесь их встретит Ахмади. Разместит летчиков в подвале, а утром я лично допрошу их. Как понял меня, Мохаммед?
– Понял, саиб! Один вопрос: мне самому доставить русских в Галистан?
– Нет! Пошли помощника. Сам же ищи Рафшана. Этот подонок не мог далеко уйти. Скорее всего прячется в родном кишлаке Карбан или где-нибудь неподалеку. Тряхните его семью, при необходимости действуй жестко. Заодно осмотри место падения русского самолета. Ведь он рухнул недалеко от Карбана в ущелье?
– Да, саиб!
– Вот видишь, сколько у тебя работы. Главное – поймать Рафшана. Предатель должен быть наказан, жестоко наказан, иначе нас перестанут бояться наши же воины. А это конец власти, хаос и смерть! Ты хочешь умереть, Мохаммед?
– Нет, саиб! Только за веру!
– За веру еще успеешь. Действуй!
Бахтияр отключил радиостанцию. Подозвал к себе пожилого бородача:
– Ахмед, как только соберется русский экипаж, посадишь его в грузовой отсек «Навары». Возьмешь водителя и одного охранника и повезешь пленных в резиденцию Тургая. В Галистане тебя встретит Ахмади. Передашь русских помощнику Хизаята. Понял?
– Да, а что мне делать потом?
– Свяжешься со мной, я все объясню. Хотя, возможно, ты мне здесь не понадобишься. Только пикап.
– Хоп, командир! Русских связать на время перевозки?
– На твое усмотрение. Бежать им некуда, а там – шайтан знает этих русских. Они способны на любые безрассудные поступки, хотя до настоящего момента вроде проявляют благоразумие.
– Сейчас они благоразумны, а на марше могут напасть на охрану. Их действия непредсказуемы. Это же не американцы, это русские…
– Ты прав. Поэтому я и разрешаю тебе поступать по своему усмотрению, но пленные должны быть доставлены в Галистан целыми и невредимыми!
В 0.40 воскресенья, 15 июня, все члены экипажа собрались на плато. Кто пришел сам, ориентируясь по координатам, переданным командиром корабля, кого привели или привезли талибы.
Бахтияр передал российских офицеров бородачу:
– Забирай «гостей», Ахмед, вези к Тургаю, мы идем к Карбану!
Бородач кивнул. Он не говорил по-русски. Указал на пикап «Ниссан Навара».
– Похоже, нас приглашают в автомобиль, – проговорил Курдин.
– В грузовой отсек! – добавил штурман.
– Все лучше, чем в открытом кузове, вот только поместимся ли мы там все? – отозвался связист.
– А куда деваться?
– Да, деваться некуда. Вот и накрылась свадьба нашего бортинженера... И помощь Вовы Полузина не потребовалась. Сколько нам теперь придется торчать здесь? Неделю? Месяц? Годы? Или так и останемся навсегда в этом богом проклятом Афганистане? И надо же такому случиться, что именно сюда занесла нелегкая! В любой другой стране освободили бы. Нет, надо было в Афган залететь!
Командир посмотрел на связиста:
– Ты бы помолчал, прапорщик! Сигнал бедствия не мог быть не принят радарами хотя бы тех же американцев или их союзников по коалиции. Да и нашим известно, где мы упали. Катастрофу со спутника зафиксировали. Так что не все потеряно. Нас не бросят. Вытащат.
– Кто, командир? – вздохнул Будинов.
– Наши! Только смотрите, обращаюсь ко всем! О сброшенных контейнерах моджахедам ни слова. Это приказ!
– А если кто-нибудь из местных видел подрывы этих контейнеров? – спросил Захарченко.
– Даже если кто-то что-то и видел в ночном небе, нас это не касается. Мы перевозили груз, документы на который сохранились в моем планшете. Больше в десантном отсеке ничего не было. Да и не могли мы ничего сбросить из-за невозможности открыть рампу. Ясно?
Офицеры утвердительно кивнули.
Переговоры пилотов явно не понравились бородачу. Он закричал на летчиков, угрожая автоматом и одновременно указывая стволом «АК-74» на открытую дверку скошенного грузового отсека. С трудом, но экипаж уместился в нем. Курдину оказали честь, посадили в салон. «Ниссан» пошел на юг, петляя по извилистой горной дороге.
Ехали чуть больше часа, из чего следовало, что от плато до крупного кишлака Галистан, как его называли талибы, было километров пятьдесят.
В 2.05 полноприводный и проходимый японский пикап въехал на территорию усадьбы, стоящей на окраине селения. На мощенном камнем дворе у топчана пикап остановился. Охранники вышли из сторожки. Из дома появился мужчина в дорогом шелковом халате. Старший конвоя, бородач Ахмед, подбежал к нему, поклонился, доложив:
– Русские летчики доставлены, саиб!
Помощник Тургая, Ахмад Ахмади, кивнув, приказал:
– Вывести их из машины и построить в шеренгу!
Бородач метнулся к «Ниссану», жестом показывая, чтобы летчики покинули пикап. Экипаж Курдина подчинился. Командир понял, что надо построиться, отдал соответствующую команду. Летчики встали в шеренгу. Заместитель полевого командира подошел к Курдину. Спросил по-русски:
– Ты командир экипажа?
– Я. Майор российских ВВС Курдин Сергей Анатольевич, командир экипажа десантного самолета «Ил-76». Совершали плановый перелет из России в Индию. Во время полета основные системы управления воздушным судном вышли из строя, самолет сбился с курса и оказался в воздушном пространстве Афганистана. Сложилась ситуация, при которой продолжать полет мы не могли, и мной был отдан приказ экипажу покинуть борт. Я прошу вас немедленно связаться с российским посольством в Кабуле...
Ахмади рассмеялся. Затем, резко оборвав смех, сказал:
– Ты, майор, сейчас можешь просить меня лишь об одном: о том, чтобы я не отдал приказ немедленно расстрелять вас. И ни о чем больше! Впрочем, и об этом просить не надо. Вашу судьбу будет решать господин Хизаят Тургай.
Помощник полевого командира обернулся к стоявшему сзади афганцу, приказал:
– В подвал арестантского сарая их! Туда же матрацы, подушки, ведро для испражнений, по половине лепешки каждому и кувшин воды на всех. Лестницу поднять, решетку люка на замок. К люку охрану! Ясно?
– Да, господин!
Ахмади перевел взгляд на Курдина:
– Приятно провести вам, майор, остаток ночи – возможно, последней в жизни!
Глава 2
Ближнее Подмосковье. Секретный военный городок размещения офицеров спецслужб и членов их семей.
Воскресенье, 15 июня. 6 часов 30 минут
Сигналы сотового телефона заместителя начальника отдела спецмероприятий и одновременно командира боевой группы специального назначения «Орион» Главного управления по борьбе с терроризмом прозвучали в тишине спальни словно выстрелы. Полковник Тимохин нащупал трубку. Проснулась и супруга Татьяна, сонно спросив:
– Опять, наверное, Крымов?
– Сейчас посмотрим, кому это я до подъема понадобился. О! Шепель, не понял?!
Майор Михаил Шепель являлся офицером группы.
– Слушаю тебя, беспокойная душа!
Шепель закричал в трубку так, что даже Татьяна слышала:
– Саня?! Праздник у меня! Сын родился! Понимаешь... сын!!!
И только сейчас командир группы вспомнил, что Шепелю был предоставлен кратковременный отпуск, после того как супругу Валентину отвезли в один из городских роддомов.
– Да что ты? Когда?
– В 6.10! Я пока туда-сюда, решил с тобой радостью поделиться!
– Поздравляю, Миша! Как сын? Валентина? Вот и Татьяна передает поздравления.
– Ага! Спасибо! Валентина ничего, в порядке, слаба еще, но родила без особых проблем. А пацан – богатырь, пятьдесят девять сантиметров ростом и весом под четыре кило, три девятьсот, понял?
– Да, действительно богатырь. И как он себя чувствует?
– Спит! Его унесли, Валю в бокс какой-то перевезли – ну а я в коридор.
– Кто тебя туда пропустил?
– Хороший вопрос, командир. А кто меня туда мог не пропустить?
– Тоже верно. Ты, чувствую, уже успел отметить событие?
– Ты что, через трубку запах просекаешь?
– По голосу слышу!
– Отметил слегка… Полпузыря вискаря опорожнил после ожидания тягостного. Я ж всю ночь тут шарахался, ждал. Не спал ни хрена. На нервах был. Сейчас только и отпустило. А ощущение такое, что... короче, словами не передать. Кайф!
– Понятно! Спиртным не увлекайся, а то перегреешься и начнешь в роддоме порядки армейские наводить.
– Да ладно, Саня! Че мне с какого-то вискаря будет? Спирт – другое дело. А это пойло – хрень натуральная.
Тимохин, подумав, сказал:
– Так, Миша, что-то подсказывает мне: если тебя не убрать из роддома, то там на уши все встанет. И это в лучшем случае. И ведь рожать не только Валентине. Созвонюсь с Крымом, и пошлем-ка мы к тебе пару ребят… Так спокойней будет!
– Во! Самое верное решение! А то и выпить не с кем! – воскликнул Шепель.
– Ты мне это прекрати! Отметим рождение сына в городке, всей группировкой, в клубе, чин по чину. В городе же никаких пьянок, ты понял меня?
– Так точно, командир! Вы с Крымом ко мне Кима с Дроздом пришлите, ладно?
– Это уж позволь нам решать!
– Позволяю, но прошу. А сегодня мне отказывать нельзя, не положено, я же – ты только представь, Саня – отцом стал!
– Ладно! Находись в роддоме, но персонал не доставай. Кстати, ты родителям жены новость сообщил?
– А как же! Должны вот-вот подъехать.
– Это хорошо. Тесть тебе особо разгуляться не даст.
– Ну, конечно! Тормоз еще тот! В общем, я жду ребят, а ты с клубом реши вопрос? Пойло и закуску привезу из города. И еще, командир, тачку держать на стреме? Или служебный автомобиль вышлешь?
– Служебный! А то додумаешься на такси в городок явиться. Все, Миш! Еще раз поздравляю! Жди ребят. Да, погоди, роддом-то какой?
– №...
– Понял! До встречи, папаша!
Тимохин отключил телефон, повернулся к жене:
– У Шепеля сын родился!
Татьяна улыбнулась:
– Слышала. Рада за них. Отмечать вечером, как всегда, в мужской компании будете?
– Наверное! Но там посмотрим. Позвоню Крыму, надо к Мишке ребят послать, а то он с радости может весь роддом разнести.
Александр набрал номер начальника отдела специальных мероприятий Управления.
Крымов ответил недовольным голосом:
– Ну что у тебя с ранья, Саня? Очередного карпа вытащил?
– Я не пошел сегодня на рыбалку.
– Вот как? Заболел?
– Нет, дома дела есть.
– Тогда чего звонишь?
– У Шепеля сын родился!
– Да? Когда?
– Да только что звонил.
– Это хорошо! Радуется, наверное, Миша без предела?
– Не то слово! Слишком радуется. Думаю, не мешает пару ребят к нему послать, а то пойдет вразнос Шепель – не остановишь. Он уже сейчас подшофе! Но еще в себе.
– Счастье и без водки пьянит!
– Он не водку, он виски там жрет…
– Все равно. Послать людей к нему предлагаешь? В принципе не помешает. И кого?
– Капитанов Кима и Дрозденко на служебной «Волге».
– Ты с ними уже говорил?
– Нет, без тебя я подобные вопросы решать не имею права.
– Ладно. Согласен. Посылай Кима и Дрозденко, только проинструктируй их!
– Обязательно.
– С машиной сам разберись.
– Конечно.
– Вечером пьем?
– Положено!
Крымов вздохнул:
– Положено. Придется разрешение у начальника управления спрашивать…
– Давай я свяжусь с Феофановым.
– Нет, сам переговорю, а вот все организационные вопросы на тебе.
– Понял! У меня тут Татьяна спрашивает: собираемся, как обычно, мужской компанией?
– Можно и с женами. Как мужики решат.
Александр позвонил капитанам Киму и Дрозденко. Те с радостью согласились поехать к боевому товарищу. Инструктаж слушали рассеянно, вопросов не задавали.
В 8.00 служебная «Волга», обслуживающая нужды офицеров Управления, выехала за пределы закрытого военного городка и пошла в сторону шоссе, ведущего в столицу. А в 8.50 майор Шепель встретил боевых друзей у ворот ограждения родильного дома №... Ким и Дрозденко от души поздравили Шепеля с рождением сына, тут же у ворот пропустили по стаканчику виски, грубо нарушая инструкции Тимохина. Впрочем, офицеры и не собирались исполнять какие-либо инструкции. Не тот случай! Оставив «Волгу» у ворот под запрещающим стоянку дорожным знаком, друзья прошли к роддому. Там встретились с родителями Валентины. Тесть негативно отнесся к тому, что зять уже изрядно выпил, но, зная его своенравный, неподавляемый характер, решил промолчать. Теща сказала, что до вечера здесь делать нечего, и пригласила офицеров домой. Но Шепель отказался:
– Нет, мама, сейчас я в четырех стенах находиться не могу, даже если эти стены разнесены на сотни метров. Сейчас душа на волю рвется. Простору хочется. Поэтому вы с отцом езжайте домой, а я с друзьями прогуляюсь. Вечером созвонимся. Но ночевать буду в городке. Мне сегодня еще проставляться. Таков порядок. Так что буду в роддоме завтра утром. Но, короче, созвонимся. Пошли, мужики!
Офицеры вышли за ворота.
– Что делать будем? – спросил Ким.
– Как это что? – воскликнул новоиспеченный отец. – В кабак пойдем. Есть тут один, небольшой, но уютный, в скверике через квартал.
– Тимохин предупреждал, чтобы в городе никаких пьянок: затариться пойлом, закуской, помочь, если надо, – и в городок, – сказал Дрозденко.
Шепель взглянул на друга:
– Да, Саныч, это он для порядку предупредил. Что, он так и сказал бы тебе – мол, гуляйте, ребята? Не мог он этого сказать, потому как по должности не положено. Но ты сам подумай, стал бы он отпускать вас, если бы не знал, что мы обязательно обмоем рождение сына? Хрена с два. Приказал бы мне провести затарку и прибыть в часть. Однако Тимохин отправляет вас ко мне – по моей, кстати просьбе, – согласовывая этот вопрос с Крымом. И не в хлам же мы нажремся! Посидим просто, бросим на грудь граммов по триста–триста пятьдесят и поедем по магазинам.
Дрозденко посмотрел на Кима:
– Что скажешь, Леня?
– А чего говорить? Пошли в кабак, пока есть такая возможность.
Шепель приобнял друга:
– Вот это я понимаю, разумный подход к делу.
– Тачку брать будем?
– Зачем? Говорю же, тут квартал всего пройти, в скверике кабак. Хотя кабак – сильно сказано, но кафешка довольно приличная. И работает круглосуточно.
– Ты-то откуда знаешь? – спросил Ким.
– Да я здесь всю округу пешком прошел! То фрукты жене купить, то лекарств каких, бинтов, то цветы. Каждый день передавал.
Дрозденко улыбнулся:
– Достал, наверное, весь персонал данного медицинского учреждения.
– Так я и персонал без внимания не оставлял! Но ладно, хорош базарить, пойдем.
Ким попридержал Шепеля:
– Погоди, я водителя предупрежу.
– Пусть машину переставит, под знаком стоит. Куда-нибудь во двор!
– А потом мы его по этим дворам искать будем? Нет уж, пусть стоит, где стоит. От ментов отобьется, а остальным до него дела нет.
Капитан группы «Мираж» прошел к «Волге», недолго переговорил с водителем, вернулся к друзьям. Офицеры направились к скверу.
Воскресенье, 15 июня. 6 часов 30 минут
Сигналы сотового телефона заместителя начальника отдела спецмероприятий и одновременно командира боевой группы специального назначения «Орион» Главного управления по борьбе с терроризмом прозвучали в тишине спальни словно выстрелы. Полковник Тимохин нащупал трубку. Проснулась и супруга Татьяна, сонно спросив:
– Опять, наверное, Крымов?
– Сейчас посмотрим, кому это я до подъема понадобился. О! Шепель, не понял?!
Майор Михаил Шепель являлся офицером группы.
– Слушаю тебя, беспокойная душа!
Шепель закричал в трубку так, что даже Татьяна слышала:
– Саня?! Праздник у меня! Сын родился! Понимаешь... сын!!!
И только сейчас командир группы вспомнил, что Шепелю был предоставлен кратковременный отпуск, после того как супругу Валентину отвезли в один из городских роддомов.
– Да что ты? Когда?
– В 6.10! Я пока туда-сюда, решил с тобой радостью поделиться!
– Поздравляю, Миша! Как сын? Валентина? Вот и Татьяна передает поздравления.
– Ага! Спасибо! Валентина ничего, в порядке, слаба еще, но родила без особых проблем. А пацан – богатырь, пятьдесят девять сантиметров ростом и весом под четыре кило, три девятьсот, понял?
– Да, действительно богатырь. И как он себя чувствует?
– Спит! Его унесли, Валю в бокс какой-то перевезли – ну а я в коридор.
– Кто тебя туда пропустил?
– Хороший вопрос, командир. А кто меня туда мог не пропустить?
– Тоже верно. Ты, чувствую, уже успел отметить событие?
– Ты что, через трубку запах просекаешь?
– По голосу слышу!
– Отметил слегка… Полпузыря вискаря опорожнил после ожидания тягостного. Я ж всю ночь тут шарахался, ждал. Не спал ни хрена. На нервах был. Сейчас только и отпустило. А ощущение такое, что... короче, словами не передать. Кайф!
– Понятно! Спиртным не увлекайся, а то перегреешься и начнешь в роддоме порядки армейские наводить.
– Да ладно, Саня! Че мне с какого-то вискаря будет? Спирт – другое дело. А это пойло – хрень натуральная.
Тимохин, подумав, сказал:
– Так, Миша, что-то подсказывает мне: если тебя не убрать из роддома, то там на уши все встанет. И это в лучшем случае. И ведь рожать не только Валентине. Созвонюсь с Крымом, и пошлем-ка мы к тебе пару ребят… Так спокойней будет!
– Во! Самое верное решение! А то и выпить не с кем! – воскликнул Шепель.
– Ты мне это прекрати! Отметим рождение сына в городке, всей группировкой, в клубе, чин по чину. В городе же никаких пьянок, ты понял меня?
– Так точно, командир! Вы с Крымом ко мне Кима с Дроздом пришлите, ладно?
– Это уж позволь нам решать!
– Позволяю, но прошу. А сегодня мне отказывать нельзя, не положено, я же – ты только представь, Саня – отцом стал!
– Ладно! Находись в роддоме, но персонал не доставай. Кстати, ты родителям жены новость сообщил?
– А как же! Должны вот-вот подъехать.
– Это хорошо. Тесть тебе особо разгуляться не даст.
– Ну, конечно! Тормоз еще тот! В общем, я жду ребят, а ты с клубом реши вопрос? Пойло и закуску привезу из города. И еще, командир, тачку держать на стреме? Или служебный автомобиль вышлешь?
– Служебный! А то додумаешься на такси в городок явиться. Все, Миш! Еще раз поздравляю! Жди ребят. Да, погоди, роддом-то какой?
– №...
– Понял! До встречи, папаша!
Тимохин отключил телефон, повернулся к жене:
– У Шепеля сын родился!
Татьяна улыбнулась:
– Слышала. Рада за них. Отмечать вечером, как всегда, в мужской компании будете?
– Наверное! Но там посмотрим. Позвоню Крыму, надо к Мишке ребят послать, а то он с радости может весь роддом разнести.
Александр набрал номер начальника отдела специальных мероприятий Управления.
Крымов ответил недовольным голосом:
– Ну что у тебя с ранья, Саня? Очередного карпа вытащил?
– Я не пошел сегодня на рыбалку.
– Вот как? Заболел?
– Нет, дома дела есть.
– Тогда чего звонишь?
– У Шепеля сын родился!
– Да? Когда?
– Да только что звонил.
– Это хорошо! Радуется, наверное, Миша без предела?
– Не то слово! Слишком радуется. Думаю, не мешает пару ребят к нему послать, а то пойдет вразнос Шепель – не остановишь. Он уже сейчас подшофе! Но еще в себе.
– Счастье и без водки пьянит!
– Он не водку, он виски там жрет…
– Все равно. Послать людей к нему предлагаешь? В принципе не помешает. И кого?
– Капитанов Кима и Дрозденко на служебной «Волге».
– Ты с ними уже говорил?
– Нет, без тебя я подобные вопросы решать не имею права.
– Ладно. Согласен. Посылай Кима и Дрозденко, только проинструктируй их!
– Обязательно.
– С машиной сам разберись.
– Конечно.
– Вечером пьем?
– Положено!
Крымов вздохнул:
– Положено. Придется разрешение у начальника управления спрашивать…
– Давай я свяжусь с Феофановым.
– Нет, сам переговорю, а вот все организационные вопросы на тебе.
– Понял! У меня тут Татьяна спрашивает: собираемся, как обычно, мужской компанией?
– Можно и с женами. Как мужики решат.
Александр позвонил капитанам Киму и Дрозденко. Те с радостью согласились поехать к боевому товарищу. Инструктаж слушали рассеянно, вопросов не задавали.
В 8.00 служебная «Волга», обслуживающая нужды офицеров Управления, выехала за пределы закрытого военного городка и пошла в сторону шоссе, ведущего в столицу. А в 8.50 майор Шепель встретил боевых друзей у ворот ограждения родильного дома №... Ким и Дрозденко от души поздравили Шепеля с рождением сына, тут же у ворот пропустили по стаканчику виски, грубо нарушая инструкции Тимохина. Впрочем, офицеры и не собирались исполнять какие-либо инструкции. Не тот случай! Оставив «Волгу» у ворот под запрещающим стоянку дорожным знаком, друзья прошли к роддому. Там встретились с родителями Валентины. Тесть негативно отнесся к тому, что зять уже изрядно выпил, но, зная его своенравный, неподавляемый характер, решил промолчать. Теща сказала, что до вечера здесь делать нечего, и пригласила офицеров домой. Но Шепель отказался:
– Нет, мама, сейчас я в четырех стенах находиться не могу, даже если эти стены разнесены на сотни метров. Сейчас душа на волю рвется. Простору хочется. Поэтому вы с отцом езжайте домой, а я с друзьями прогуляюсь. Вечером созвонимся. Но ночевать буду в городке. Мне сегодня еще проставляться. Таков порядок. Так что буду в роддоме завтра утром. Но, короче, созвонимся. Пошли, мужики!
Офицеры вышли за ворота.
– Что делать будем? – спросил Ким.
– Как это что? – воскликнул новоиспеченный отец. – В кабак пойдем. Есть тут один, небольшой, но уютный, в скверике через квартал.
– Тимохин предупреждал, чтобы в городе никаких пьянок: затариться пойлом, закуской, помочь, если надо, – и в городок, – сказал Дрозденко.
Шепель взглянул на друга:
– Да, Саныч, это он для порядку предупредил. Что, он так и сказал бы тебе – мол, гуляйте, ребята? Не мог он этого сказать, потому как по должности не положено. Но ты сам подумай, стал бы он отпускать вас, если бы не знал, что мы обязательно обмоем рождение сына? Хрена с два. Приказал бы мне провести затарку и прибыть в часть. Однако Тимохин отправляет вас ко мне – по моей, кстати просьбе, – согласовывая этот вопрос с Крымом. И не в хлам же мы нажремся! Посидим просто, бросим на грудь граммов по триста–триста пятьдесят и поедем по магазинам.
Дрозденко посмотрел на Кима:
– Что скажешь, Леня?
– А чего говорить? Пошли в кабак, пока есть такая возможность.
Шепель приобнял друга:
– Вот это я понимаю, разумный подход к делу.
– Тачку брать будем?
– Зачем? Говорю же, тут квартал всего пройти, в скверике кабак. Хотя кабак – сильно сказано, но кафешка довольно приличная. И работает круглосуточно.
– Ты-то откуда знаешь? – спросил Ким.
– Да я здесь всю округу пешком прошел! То фрукты жене купить, то лекарств каких, бинтов, то цветы. Каждый день передавал.
Дрозденко улыбнулся:
– Достал, наверное, весь персонал данного медицинского учреждения.
– Так я и персонал без внимания не оставлял! Но ладно, хорош базарить, пойдем.
Ким попридержал Шепеля:
– Погоди, я водителя предупрежу.
– Пусть машину переставит, под знаком стоит. Куда-нибудь во двор!
– А потом мы его по этим дворам искать будем? Нет уж, пусть стоит, где стоит. От ментов отобьется, а остальным до него дела нет.
Капитан группы «Мираж» прошел к «Волге», недолго переговорил с водителем, вернулся к друзьям. Офицеры направились к скверу.