Страница:
– Задачу подгруппы повторять не надо, – прервал его командир, – докладывай о ходе ее реализации.
– Есть, товарищ подполковник!
Веселов вкратце доложил результаты выезда к месту происшествия. Выслушав его и старшего лейтенанта Ильина, майор Скворцов спросил Дмитрия:
– Значит, ты считаешь, что снайпер просто промахнулся, в момент выстрела потеряв цель, и далее работать не стал, опасаясь ответных действий спецназа?
– Так точно, товарищ майор, – ответил Веселов.
– А я вот больше склоняюсь к версии старшего лейтенанта Ильина и думаю, что снайпер имел задачу уничтожить командира группы, я не говорю лично тебя, для этого нет никаких оснований, но охотился он, по-моему, за старшим машины.
– Как бы то ни было, – вмешался в разговор Сорокин, – но у нас под боком в зоне ответственности отряда объявился стрелок. Он подорвал дом в Кара-Юрте и обстрелял машину со спецназом, замечу, обстрелял с заранее выбранной позиции. И стрелял он в командира группы. Что все сие означает, сейчас гадать бесполезно. Боевики вполне могли решить начать охоту на командование отряда. Но напрягает тот факт, что слишком сложную схему применил вражеский снайпер, дабы вызвать под обстрел нашу группу, а подрыв дома, считаю, был проведен как раз для того, чтобы в Кара-Юрт отправилось подразделение отряда. Исходя из всего этого, приказываю быть осторожными, без дела по гарнизону не шастать, избегать прохождения участков территории части, которые могут быть обстреляны из поселка, а я свяжусь с разведкой, она пробьет через своих агентов ситуацию. Какие-либо контрмеры на данном этапе применять бессмысленно, подождем, посмотрим, что будет дальше. Вопросы ко мне есть?
У офицеров вопросов не было, и Сорокин их отпустил.
Глава вторая
– Есть, товарищ подполковник!
Веселов вкратце доложил результаты выезда к месту происшествия. Выслушав его и старшего лейтенанта Ильина, майор Скворцов спросил Дмитрия:
– Значит, ты считаешь, что снайпер просто промахнулся, в момент выстрела потеряв цель, и далее работать не стал, опасаясь ответных действий спецназа?
– Так точно, товарищ майор, – ответил Веселов.
– А я вот больше склоняюсь к версии старшего лейтенанта Ильина и думаю, что снайпер имел задачу уничтожить командира группы, я не говорю лично тебя, для этого нет никаких оснований, но охотился он, по-моему, за старшим машины.
– Как бы то ни было, – вмешался в разговор Сорокин, – но у нас под боком в зоне ответственности отряда объявился стрелок. Он подорвал дом в Кара-Юрте и обстрелял машину со спецназом, замечу, обстрелял с заранее выбранной позиции. И стрелял он в командира группы. Что все сие означает, сейчас гадать бесполезно. Боевики вполне могли решить начать охоту на командование отряда. Но напрягает тот факт, что слишком сложную схему применил вражеский снайпер, дабы вызвать под обстрел нашу группу, а подрыв дома, считаю, был проведен как раз для того, чтобы в Кара-Юрт отправилось подразделение отряда. Исходя из всего этого, приказываю быть осторожными, без дела по гарнизону не шастать, избегать прохождения участков территории части, которые могут быть обстреляны из поселка, а я свяжусь с разведкой, она пробьет через своих агентов ситуацию. Какие-либо контрмеры на данном этапе применять бессмысленно, подождем, посмотрим, что будет дальше. Вопросы ко мне есть?
У офицеров вопросов не было, и Сорокин их отпустил.
Глава вторая
Прошло почти девять месяцев, как старший лейтенант Бестужев с помощью своего друга и командира капитана Веселова вернулся из плена наемников банды покойного уже Бахшана. После встречи с женой Ларисой, бесед в Федеральной службе безопасности и служебного расследования в ВДВ командование вынесло вердикт – старший лейтенант Бестужев попал в плен, будучи тяжело ранен, без сознания, следовательно, не имел возможности оказать сопротивление противнику. В плену с сепаратистами не сотрудничал, несмотря на многочисленные попытки боевиков переманить на свою сторону офицера-десантника. В результате был приговорен к публичной казни, чему имелось документальное подтверждение – приговор, который должен был быть зачитан перед казнью. Благодаря успешно проведенной боевой операции диверсионно-штурмовой группы 36-го отряда специального назначения Сергей был освобожден. Претензий со стороны органов безопасности к Бестужеву быть не могло.
Месяц Сергей отлежал в госпитале, залечивая раны, полученные в ходе боя и впоследствии, в плену, а затем на две недели его отправили на отдых в специальный пансионат. В это время супруга Сергея Лариса выиграла выборы и получила мандат депутата Московской городской думы от партии «Великая Россия». В силу своей занятости она не могла навещать мужа в пансионате, да Сергей и не просил об этом. Вернувшись домой после курса реабилитации, он получил вызов в штаб Воздушно-десантных войск, где ему было предложено продолжить службу. Там же, в штабе ВДВ, на майорской должности. Казалось бы, что лучше? И жена депутат, и служба в столице, и достаток в доме. Но Сергей неожиданно для всех отказался служить и подал рапорт на увольнение. Лариса попыталась выяснить причину такого решения мужа. Сергей ответил – не хочу. И все! Вообще, он очень изменился. Стал более задумчивым, раздражительным. Лариса думала, что госпиталь и пансионат приведут Сергея в порядок, но ошиблась. Бестужев вернулся внешне посвежевшим, но еще более замкнутым. Нет, к Ларисе он относился хорошо, с нежностью, но Бестужева чувствовала фальшь в этой нежности. Что только она не передумала. И возможность того, что на Кавказе у Сергея осталась женщина, которую он полюбил и с которой его насильно разлучили, и вероятность какой-то не выясненной врачами болезни, и еще много чего.
Так прошло три месяца. Бестужев оставался прежним, дважды устраивался на работу, точнее, дважды следователь Воронов помогал устроиться на приличную работу, и дважды увольнялся, не отработав и месяца. О причинах увольнения он упорно молчал. Ближе к весне на квартиру подвалил Дима Веселов. Лариса поделилась с ним своей проблемой, а вернее, проблемой взаимоотношений с Сергеем после возвращения. Веселов выдвинул предположение, мол, проблема в том, что Сергей бросил армию, а он – настоящий боевой офицер, оттого и неустроенность на гражданке. Лариса спросила, как же ей быть дальше, на что Веселов ответил, что, наверное, надо ждать и быть с ним такой, как прежде.
Все расставил по своим местам случай. Так часто бывает. Страх загоняет человека в клетку, а стресс освобождает его, выпуская на волю еще более сильным. А случилось следующее. Сергей, посидев немного в баре, возвращался домой. На перекрестке дождался зеленого света светофора и пошел по «зебре». Тут же раздался вой сирены, визг тормозов. Черный «Лендровер» остановился в каких-то сантиметрах от него, а за ним встал «Лексус», едва не протаранив передний внедорожник. Из «Ровера» выскочили двое крепких парней в черных костюмах, и один из них, водитель, заорал на Бестужева:
– Ты, сука немытая, не видишь, куда прешь?
– Это тебя, придурка, надо спросить, куда летишь, когда впереди перекресток.
– Пошел вон, бомжара! – крикнул второй и добавил, обращаясь к водителю: – Надо было насадить этого урода на капот. В городе чище стало бы.
Внутри у Бестужева словно что-то взорвалось. Он подошел к тому, что находился слева от машины, и резким ударом в челюсть опрокинул на тротуар. Бросившийся ему на помощь водитель был сбит ударом ребра ладони в шею. Из второй машины показались еще два парня, уже с дубинками, но и их ждала та же участь. Прекрасно владея приемами рукопашного боя, Сергей отправил нападавших в нокаут и подошел к задней левой дверце второго внедорожника. Стекло «Лексуса» медленно опустилось, и, увидев мужчину лет пятидесяти, он спросил:
– Твои ушлепки?
– К сожалению, мои! – кивнул мужчина.
– Разбить бы до кучи и тебе «хлебало» да стекла с мигалками побить, но времени нет. А если недоумки у тебя в охране обретаются, то я тебе не завидую. Профи ликвидирует тебя в считаные минуты. Прямо на дороге.
– А ты кто? – поинтересовался мужчина.
– Какая тебе разница?
– Интересно.
– Человек.
– Это я вижу. Вот что, человек, ты, видимо, из бывших спецов и абсолютно прав, охрана у меня оказалась ни к черту. Предлагаю тебе место телохранителя.
– Вот так сразу, даже не зная, кто я? Откуда? Чем занимаюсь? – усмехнулся Сергей.
– Судя по внешнему виду, лишних денег у тебя нет. А кто ты и откуда, об этом поговорим. Надумаешь принять предложение, приходи в офис. – Мужчина достал из кармана визитку, что-то записал ручкой на обратной стороне, передал ее Бестужеву: – Перед тем как прийти, позвони. Согласуем время. Его у меня не так много.
– Сколько платить будешь?
– Как договоримся. Но, думаю, на первое время не менее десяти тысяч «зеленых».
– Двадцать! И я начинаю думать, – неожиданно для себя сказал Сергей, уверенный, что мужчина закроет стекло и разговор на этом оборвется. Но тот так же неожиданно рассмеялся:
– А ты хваткий парень. Вопрос: стоят ли столько твои услуги?
– Ты хочешь дальше поехать на такси, а твоих псов потом навестить в больнице?
– Не надо! Хорошо. Пока даю пятнадцать, об остальном – при встрече.
– Ладно. Зайду как-нибудь, может быть.
Мужчина махнул рукой, и его побитая «гвардия» заняла места в машинах. Колонна, уже без мигалок и сирен, на разрешающий сигнал светофора пошла в сторону проспекта.
Бестужев перешел дорогу. Прикурил сигарету, посмотрел на визитку:
Он перевернул карточку и увидел цифры мобильного номера. Вернулся домой Сергей в приподнятом настроении. Он не стал говорить Ларисе о предложенной работе, мимоходом бросив, что подыскал себе занятие, только обнял ее, а она не стала его ни о чем расспрашивать.
– Это аванс, – выложил он на стол пачку стодолларовых купюр.
– Так много? – удивилась Лариса. – И что же это у тебя за работа такая?
– Хранитель тела одного из современных «мешков».
– Кто он?
– Некий господин Роксенов, владелец компании «Рокада-Лес». Странное название, да?
– Почему?
– Рокада – это, говоря военным языком, дорога, проходящая параллельно линии фронта и служащая для маневрирования войсками и материальными средствами.
– Значит, фирма прифронтовая.
– Нет, Лара, все объясняется гораздо проще. Владельцы компании – Роксенов и Адалин. Они взяли по три первые буквы своих фамилий, и получилось – Рокада.
– Теперь я тебя опять почти не буду видеть.
– Ошибаешься. В контракте обговорены мои обязанности, и они не предусматривают длительных командировок, а также устанавливают чуть ли не нормированный рабочий день. К тому же у меня теперь есть служебный автомобиль. Не сказать, чтобы крутой, как у тебя, но свой. «Фиат».
– Я рада за тебя.
– Вот это правильно. По крайней мере, теперь я не буду зависеть от твоей депутатской зарплаты.
– Разве в ней дело, Сережа?
– В принципе, мужик должен содержать семью, а не женщина.
Разговор на этом прекратился. Сергей действительно работал в основном как обычный человек, в восемь, реже в девять, часов приходил домой. Выезжал в командировки всего несколько раз, и то не более чем на сутки, в течение которых постоянно звонил жене. Лариса же с головой ушла в депутатскую деятельность. Жизнь, казалось бы, налаживалась. И ничто не предвещало трагедии, но опасность все ближе подбиралась к Бестужевым, окружая их ядовитой паутиной смерти.
Москва, 20 апреля, пятница
В то время, когда капитан Веселов готовился к боевому выходу на Кавказе, Лариса Константиновна Бестужева выбрала время и заехала в местное отделение партии, которое продолжала возглавлять и будучи депутатом.
В приемной ее встретила неизменная секретарь и помощница Ольга Ведлик.
– О! Лариса Константиновна, здравствуйте. Прекрасно выглядите!
– Здравствуй, Оля, ты тоже очаровательна.
– Давненько вы не заезжали в отделение.
– Работа, Оля. Как у тебя с женихом?
– Все хорошо, Лариса Константиновна, летом думаем поехать к родителям Юры.
– Ты замуж собралась?
– Да!
– Это хорошо. Поздравляю. Что тут у нас? Срочное что-нибудь есть?
– Ой, чуть не забыла! – воскликнула Ольга. – Дмитрий Григорьевич Иванцов очень хотел с вами встретиться.
– Наш ветеран? Почему же не позвонил в Думу?
– Сегодня хотел. Может, и звонил. Сообщить ему, что вы в офисе?
– Сообщи. – Бестужева посмотрела на часы. – Часа два у меня есть. И сделай, пожалуйста, кофе. Это у тебя изумительно получается.
– Конечно, Лариса Константиновна.
Бестужева прошла в свой кабинет.
Фронтовик появился через полчаса. Присел на стул, тяжело дыша, положил на стол папку и, указывая на грудь, сказал:
– Здравствуйте, Лариса Константиновна, одышка, и прошел-то ничего, а раньше бывало… да чего уж теперь. Нам пора уходить, вам оставаться!
– Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич, – улыбнулась Бестужева, – одышка и у молодых не редкость, а вы у нас еще о-го-го!
– Ваши бы слова… но не буду затягивать время, оно у вас наверняка расписано по часам.
– Да, Дмитрий Григорьевич, если можно, то покороче. Что у вас за разговор ко мне?
– Не знаю, с чего начать. В общем, дело такое. Вы, конечно, помните пожары двухлетней давности.
– Конечно, кто же их не помнит.
– Так вот, недавно я ездил на родину, в свою деревню во Владимирской области. Года уже преклонные, попрощаться надо с родственниками, что остались. Могилам родителей поклониться, друзей, что с войны не вернулись. Деревня Выселки называется. Почти вся вымерла, молодежи почти нет, а что осталась, пьянствует беспробудно. И еще остался в деревне мой друг детства Федор. Федор Степанович Колонцов. Помладше будет. Меня в сорок первом на фронт забрали, его – в сорок третьем. Да не велика разница. Нашел его на кладбище, Федор там был, внук у него погиб. Вот как получилось, сам Федя такую войну сломал, выжил, а вот сын и внук погибли. Виктор, сын, в Афганистане, под самый конец той войны, Ленька недавно. Ну, а супруга, та года три как померла. Я, наверное, путано говорю?
– Ничего, – успокоила его Бестужева, – вы только не волнуйтесь.
– Легко сказать, не волнуйтесь, когда такое в стране творится!
– Что вы имеете в виду, Дмитрий Григорьевич?
– А то, что Леонида убили.
– Убили? Кто? За что? – удивилась Бестужева.
– Я не зря с пожара начал. Тогда много леса выгорело. А еще больше, как оказалось, местные власти да те, кто повыше, списали как сгоревшее. Ленька, он фотографировать с детства любил. Часто в деревню к деду приезжал, все какие-то сессии делал. Пожар потушили где пожарные, а в основном дожди осенние, и начали машины горелую древесину вывозить. А как горелый вывезли, взялись и за хороший. Рубили деревья днем и ночью, сутками, и вывозили. Считай, от деревни до самой реки все вырубили. А главное, вывозили лес на виду у деревни, не стесняясь, не скрываясь. И по сей день вывозят, правда, поменьше. Ленька деду рассказал, а Федор, мужик такой, за правду горой стоит, поехал в село, к главе сельской администрации. Сидит там в конторе жучара Муравьев Павел Андреевич. Зарплата меньше моей пенсии, а особняк у озера отгрохал, любой олигарх позавидует. Ну и потребовал Федор ответа у Муравьева, на каком основании валят и вывозят лес, кто это делает, по чьему разрешению. Муравей, так главу администрации еще пацаном звали, набычился, ответствует, мол, вывозят лес, пострадавший от огня, на законных основаниях. А кто и куда, не Федора, мол, собачье дело. И пригрозил, езжай, старик, в деревню и доживай спокойно свой век. Вернулся Федя, Леньке, внуку, о встрече с Муравьевым рассказал. Очень возмутился Леонид, весь в деда, да и отец его, Виктор, таким же правдолюбом был. Ну, значит, и стал Ленька свое расследование проводить. На лесосеки ездил, фотографировал все – тех, кто рубит, кто грузит, машины, что лес вывозят. Зимой все затихло, по весне опять началось, и Леонид тут как тут. Говорил, недолго осталось ворам карманы набивать, мол, выведет он всех на чистую воду. Да, видать, много ушей слышало это. Месяц назад, как всегда с утра, Ленька сел на свой мотоцикл и в лес. Обещал к обеду вернуться. Время час – нет его, три – нет, стемнело уже, а он не возвращается. Федор позвонил участковому, тот пьяный в стельку. Искать идти – людей никого нет, да и дождь тогда лил сильный. Дождался утра и пошел к дороге, что от леса к шоссе мимо деревни бежит. До лесосеки дошел. Там эти, как их, гас-тарбайтеры, сказали, что не видали никакого мотоциклиста. Федор к шоферам, те то же самое отвечают. Он к бригадиру, есть там такой, Караев Башир Фаридович, появился сразу после пожара. Но и бригадир только руками развел. Одним словом, пропал Ленька. Тут участковый проспался. Он хоть и пьянь, но мужик вообще толковый, в армии разведротой командовал. А как уволили, в участковые подался, жена от него ушла, вот и стал пить. Он-то и нашел Леньку недалеко от дороги, в роще, с разбитой головой. Ни мотоцикла рядом, ни фотоаппарата. Вызвали полицию из района. Приехала бригада, человек пять. Походили по роще, бумаги кучу исписали и обратно. Федор у участкового спрашивал, чего, мол, обнаружила бригада? А капитан ответил, что списали все на несчастный случай, и тоже уехал. Ну, похоронили Леньку на деревенском кладбище, рядом с отцом и матерью, и остался Федор один.
– Извините, Дмитрий Григорьевич, – прервала Иванцова Лариса, – а почему вы и ваш друг считаете, что Леонида убили? Может быть, действительно имел место несчастный случай.
– Я то же самое спросил у Федора, – кивнул фронтовик, – а он мне – ты с участковым поговори, коль мне не веришь. Тот на следующий день, как специально, в деревню приехал. Ну, отозвал его в сторону, задал вопрос. А он мне в ответ – знаете, уважаемый, у меня семь боевых выходов в тыл «духов», это он так тех называет, против кого в Чечне воевал, и я могу различить, где несчастный случай, а где убийство. Когда человек спокойно шел, когда торопился, когда бежал. Колонцов же бежал так, будто за ним гнались. И за ним действительно гнались. Двое. По их следам я и вышел в рощу. Неизвестные гнали Леонида в лес. А вот там они действовали очень грамотно. Не стреляли, не резали, битой не били. Они схватили его и виском о пенек ударили. И все выглядело как несчастный случай. Я спросил у участкового, почему он об этом следственной бригаде не доложил? – Иванцов протер вспотевший лоб. – А капитан ответил, что убийцы действовали профессионально и следы все затоптаны. Спрашиваю, а мотоцикл и фотоаппарат? Он мне – а что мотоцикл и фотоаппарат? Леонид Колонцов мог деть их куда угодно. А потом сказал, можно, конечно, раскрутить дело, только не нужно это никому. Не туда полез Леонид. Вот, Лариса Константиновна, и получается, что Леньку убили из-за того, что он до чего-то докопался по лесу. – Фронтовик открыл папку: – Это все, что осталось от расследования Лени. Я смотрел, там записи, что-то вроде дневника, когда какие машины заходили на ближайшую лесосеку, когда выезжали, сколько везли древесины, на глазок, конечно, фотографии машин. Это все, что он успел деду передать. Главные снимки, наверное, так и остались в аппарате.
– Мне очень жаль, Дмитрий Григорьевич, но что вы хотите от меня? Я же депутат городской Думы, а не государственной.
– Все это так, но у вас связи, вы общаетесь с телевизионщиками, с прессой, нельзя оставлять подобное безнаказанным. Вы представляете, сколько денег украли у государства эти «черные» лесорубы? Миллиарды. И вывозили беспрепятственно. А когда на их пути встал Ленька, то и глазом не моргнув убили парня. Они и дальше будут убивать ради своей прибыли. Разве такую Россию мы защищали в Отечественную войну? Разве ради тех жизней не жалели, что сейчас нагло воруют и бьют людей похуже фашистов? У меня только на вас надежда. Сами понимаете, кроме вас, Лариса Константиновна, меня никто слушать не станет.
– Да уж, это точно. Хорошо, Дмитрий Григорьевич, я попытаюсь что-нибудь сделать. Но обещать ничего не могу. А вы сами с Федором Степановичем Колонцовым ничего не предпринимайте. И о папке этой молчите. Получится – призовем к ответу мерзавцев, нет – не обессудьте.
– Спасибо, Лариса Константиновна.
– Да не за что, Дмитрий Григорьевич, пока не за что.
– Ну, тогда пойду я и из дома Феде позвоню, что… в общем, что не все потеряно.
– Поступайте, как считаете нужным, одно прошу, сами не пытайтесь искать преступников.
– Да куда нам теперь? Лет этак двадцать-тридцать назад, мы бы всю эту лесозаготовительную контору перевернули, а нашли бы, кто Леньку под смерть подвел. Пойду я, Лариса Константиновна. Еще раз спасибо. Будут новости, пожалуйста, звоните. – И Иванцов, сгорбившись, вышел из кабинета.
Бестужева тут же набрала номер следователя Воронова, в свое время принявшего самое деятельное участие по поиску «убийцы с гвоздикой», так прозвали чудовище, резавшее всех, кто приближался к Бестужевой, и оказавшееся ее лучшей подругой. Алла Плаксина нашла свою смерть на дне карьера, правда, при подъеме машины, в которой она слетела с обрыва в воду, трупа внутри не оказалось, но его могло вынести течением и забить под строительный мусор, устилающий дно искусственного водоема. Воронов, теперь уже майор, ответил сразу:
– Слушаю!
– Здравствуйте, Валерий Андреевич.
– Лариса Константиновна? Здравствуйте, здравствуйте. Вот не ожидал вашего звонка.
– Извините, не отвлекаю вас?
– Нет, что-то случилось? Надеюсь, вы не нашли на коврике перед своей квартирой сломанной гвоздики?
– Не напоминайте мне о том кошмаре!
– Простите.
– У меня к вам дело, Валерий Андреевич, но это не телефонный разговор. Мы могли бы встретиться?
– Что-то серьезное?
– Да.
– Скажите где, я подъеду.
– А приезжайте в офис местного отделения.
– Хорошо. Через час буду, устроит?
– Желательно, конечно, пораньше, но… ладно, я жду вас.
Воронов приехал через сорок минут. Вошел в кабинет, улыбаясь:
– Вы, как всегда, неотразимы, Лариса Константиновна! Так что у вас за дело?
Бестужева рассказала о визите Иванцова, об обстоятельствах, связанных со смертью внука его близкого друга, и протянула следователю папку:
– Вот, это Дмитрий Григорьевич оставил. Вы могли бы заняться этим делом?
– К сожалению, это не в моей компетенции, но я передам папку человеку, который попытается что-нибудь сделать. Хотя, скажу вам прямо, Лариса Константиновна, перспектив у этого дела никаких. Если еще удастся возбудить его.
– Почему? Разве убийство – не повод для возбуждения уголовного дела?
– Повод. Но, насколько я понял, смерть Леонида Колонцова признали результатом несчастного случая.
– Но ведь это не так.
– Что требуется еще доказать. А как доказать, когда нет дела?
– Неужели все безнадежно?
– Я же сказал, что передам папку одному человеку. Он сделает все, что можно.
– А если поднять общественность вокруг того, что происходило во Владимирской области? Привлечь членов общественной палаты, журналистов, интернет-ресурс, в конце концов?
– Что ж, можно, конечно. Если вам удастся привлечь внимание общественности к незаконной торговле лесом и особенно к смерти проводившего собственное расследование Леонида Колонцова, то и правоохранительные органы в стороне не останутся. Хочешь не хочешь, а придется реагировать.
– Я так и сделаю. А вас попрошу, в папке есть фотографии машин, вывозивших ворованный лес, чуть ли не почасовой график их движения, и мне надо знать, кто занимался преступной деятельностью.
– Ну, почему сразу преступной, не исключено, что все проводилось в рамках закона, но что узнаю, сообщу вам.
Воронов покинул кабинет. А через пять минут из офиса уехала и Бестужева.
Центральный офис корпорации «Рокада-Лес»
20 апреля, 19.10
В кабинете председателя совета директоров было шумно. Стол, обычно служивший для совещаний, накрыт блюдами из престижного ресторана. Вокруг него в креслах все руководство компании – Максим Григорьевич Роксенов, Владимир Антонович Адалин, генеральный директор Владимир Геннадьевич Осипов, главный бухгалтер Гунштейн Александр Львович, начальник службы безопасности Эльдар Ринатович Гаулин, помощник Роксенова Станислав Викторович Рогин и секретарь, а по совместительству любовница Адалина Тамара Сергеевна Кравчукова. Роксенов, переговорив с кем-то по сотовому телефону, поднялся:
– Господа, мы собрались сегодня здесь, чтобы отметить успешно завершенную сделку по продаже леса из Владимирской области, которая сделала нашу компанию и, что немаловажно, всех нас еще богаче. Говорят, не в деньгах счастье, и даже не в их количестве. Но, согласитесь, гораздо приятней знать, что ты здоров и богат, нежели беден, да еще и болен. Сегодня на счет компании поступил окончательный расчет. Давайте выпьем, чтобы дела нашей компании и дальше шли так же успешно. Сейчас нами освоен восточный рынок, но уже в следующем году следует заняться западным направлением, а главное – завершением строительства крупного совместного с немецкими партнерами лесоперерабатывающего комбината.
– Так за что пьем, Максим? – спросил Адалин. – За завершение сделки или за реализацию будущих планов?
– За все!
Роксенов опрокинул в себя рюмку виски, выпили и остальные члены руководства компании. Разговор пошел веселее. Председатель совета директоров кивнул начальнику службы безопасности:
– Эльдар, ты с сауной и салоном вопрос решил?
– Конечно, Максим Григорьевич. Правда, ваша жена где-то час назад звонила, спрашивала, почему не может дозвониться до вас.
– Надеюсь, ты сказал ей что нужно?
– Да! Я попросил Валентину Сергеевну не волноваться, сказал, что вы срочно вылетели в Карелию на встречу с финскими партнерами.
– И она не поинтересовалась, почему я сам не предупредил ее об этом?
– Ну, как же, поинтересовалась. И почему не отвечаете на ее звонки, и почему не предупредили о командировке.
– Что ты ответил?
– Что представитель финской компании прилетел в Москву внезапно, и вы тут же на их самолете вылетели в Карелию. Ненадолго, завтра утром должны вернуться.
– Молодец, ты все правильно сделал. Когда прибудут девочки?
– Я заказал их на 23.00 и до 8 утра. Пока посидим здесь, пока попаримся внизу, их и подвезут. Предугадывая ваш следующий вопрос, сразу скажу, что для вас лично я заказал темнокожую Геру и блондинку Риту.
Месяц Сергей отлежал в госпитале, залечивая раны, полученные в ходе боя и впоследствии, в плену, а затем на две недели его отправили на отдых в специальный пансионат. В это время супруга Сергея Лариса выиграла выборы и получила мандат депутата Московской городской думы от партии «Великая Россия». В силу своей занятости она не могла навещать мужа в пансионате, да Сергей и не просил об этом. Вернувшись домой после курса реабилитации, он получил вызов в штаб Воздушно-десантных войск, где ему было предложено продолжить службу. Там же, в штабе ВДВ, на майорской должности. Казалось бы, что лучше? И жена депутат, и служба в столице, и достаток в доме. Но Сергей неожиданно для всех отказался служить и подал рапорт на увольнение. Лариса попыталась выяснить причину такого решения мужа. Сергей ответил – не хочу. И все! Вообще, он очень изменился. Стал более задумчивым, раздражительным. Лариса думала, что госпиталь и пансионат приведут Сергея в порядок, но ошиблась. Бестужев вернулся внешне посвежевшим, но еще более замкнутым. Нет, к Ларисе он относился хорошо, с нежностью, но Бестужева чувствовала фальшь в этой нежности. Что только она не передумала. И возможность того, что на Кавказе у Сергея осталась женщина, которую он полюбил и с которой его насильно разлучили, и вероятность какой-то не выясненной врачами болезни, и еще много чего.
Так прошло три месяца. Бестужев оставался прежним, дважды устраивался на работу, точнее, дважды следователь Воронов помогал устроиться на приличную работу, и дважды увольнялся, не отработав и месяца. О причинах увольнения он упорно молчал. Ближе к весне на квартиру подвалил Дима Веселов. Лариса поделилась с ним своей проблемой, а вернее, проблемой взаимоотношений с Сергеем после возвращения. Веселов выдвинул предположение, мол, проблема в том, что Сергей бросил армию, а он – настоящий боевой офицер, оттого и неустроенность на гражданке. Лариса спросила, как же ей быть дальше, на что Веселов ответил, что, наверное, надо ждать и быть с ним такой, как прежде.
Все расставил по своим местам случай. Так часто бывает. Страх загоняет человека в клетку, а стресс освобождает его, выпуская на волю еще более сильным. А случилось следующее. Сергей, посидев немного в баре, возвращался домой. На перекрестке дождался зеленого света светофора и пошел по «зебре». Тут же раздался вой сирены, визг тормозов. Черный «Лендровер» остановился в каких-то сантиметрах от него, а за ним встал «Лексус», едва не протаранив передний внедорожник. Из «Ровера» выскочили двое крепких парней в черных костюмах, и один из них, водитель, заорал на Бестужева:
– Ты, сука немытая, не видишь, куда прешь?
– Это тебя, придурка, надо спросить, куда летишь, когда впереди перекресток.
– Пошел вон, бомжара! – крикнул второй и добавил, обращаясь к водителю: – Надо было насадить этого урода на капот. В городе чище стало бы.
Внутри у Бестужева словно что-то взорвалось. Он подошел к тому, что находился слева от машины, и резким ударом в челюсть опрокинул на тротуар. Бросившийся ему на помощь водитель был сбит ударом ребра ладони в шею. Из второй машины показались еще два парня, уже с дубинками, но и их ждала та же участь. Прекрасно владея приемами рукопашного боя, Сергей отправил нападавших в нокаут и подошел к задней левой дверце второго внедорожника. Стекло «Лексуса» медленно опустилось, и, увидев мужчину лет пятидесяти, он спросил:
– Твои ушлепки?
– К сожалению, мои! – кивнул мужчина.
– Разбить бы до кучи и тебе «хлебало» да стекла с мигалками побить, но времени нет. А если недоумки у тебя в охране обретаются, то я тебе не завидую. Профи ликвидирует тебя в считаные минуты. Прямо на дороге.
– А ты кто? – поинтересовался мужчина.
– Какая тебе разница?
– Интересно.
– Человек.
– Это я вижу. Вот что, человек, ты, видимо, из бывших спецов и абсолютно прав, охрана у меня оказалась ни к черту. Предлагаю тебе место телохранителя.
– Вот так сразу, даже не зная, кто я? Откуда? Чем занимаюсь? – усмехнулся Сергей.
– Судя по внешнему виду, лишних денег у тебя нет. А кто ты и откуда, об этом поговорим. Надумаешь принять предложение, приходи в офис. – Мужчина достал из кармана визитку, что-то записал ручкой на обратной стороне, передал ее Бестужеву: – Перед тем как прийти, позвони. Согласуем время. Его у меня не так много.
– Сколько платить будешь?
– Как договоримся. Но, думаю, на первое время не менее десяти тысяч «зеленых».
– Двадцать! И я начинаю думать, – неожиданно для себя сказал Сергей, уверенный, что мужчина закроет стекло и разговор на этом оборвется. Но тот так же неожиданно рассмеялся:
– А ты хваткий парень. Вопрос: стоят ли столько твои услуги?
– Ты хочешь дальше поехать на такси, а твоих псов потом навестить в больнице?
– Не надо! Хорошо. Пока даю пятнадцать, об остальном – при встрече.
– Ладно. Зайду как-нибудь, может быть.
Мужчина махнул рукой, и его побитая «гвардия» заняла места в машинах. Колонна, уже без мигалок и сирен, на разрешающий сигнал светофора пошла в сторону проспекта.
Бестужев перешел дорогу. Прикурил сигарету, посмотрел на визитку:
Внизу шли телефоны, на которые вряд ли кто отвечал, электронная почта, адрес фирмы.«АОЗТ «Рокада-Лес»
Председатель Совета директоров
Роксенов
Максим Григорьевич».
Он перевернул карточку и увидел цифры мобильного номера. Вернулся домой Сергей в приподнятом настроении. Он не стал говорить Ларисе о предложенной работе, мимоходом бросив, что подыскал себе занятие, только обнял ее, а она не стала его ни о чем расспрашивать.
* * *
Через два дня Сергей с утра куда-то уехал и вернулся ближе к ужину. В новом костюме, белой сорочке, модном галстуке и лакированных туфлях.– Это аванс, – выложил он на стол пачку стодолларовых купюр.
– Так много? – удивилась Лариса. – И что же это у тебя за работа такая?
– Хранитель тела одного из современных «мешков».
– Кто он?
– Некий господин Роксенов, владелец компании «Рокада-Лес». Странное название, да?
– Почему?
– Рокада – это, говоря военным языком, дорога, проходящая параллельно линии фронта и служащая для маневрирования войсками и материальными средствами.
– Значит, фирма прифронтовая.
– Нет, Лара, все объясняется гораздо проще. Владельцы компании – Роксенов и Адалин. Они взяли по три первые буквы своих фамилий, и получилось – Рокада.
– Теперь я тебя опять почти не буду видеть.
– Ошибаешься. В контракте обговорены мои обязанности, и они не предусматривают длительных командировок, а также устанавливают чуть ли не нормированный рабочий день. К тому же у меня теперь есть служебный автомобиль. Не сказать, чтобы крутой, как у тебя, но свой. «Фиат».
– Я рада за тебя.
– Вот это правильно. По крайней мере, теперь я не буду зависеть от твоей депутатской зарплаты.
– Разве в ней дело, Сережа?
– В принципе, мужик должен содержать семью, а не женщина.
Разговор на этом прекратился. Сергей действительно работал в основном как обычный человек, в восемь, реже в девять, часов приходил домой. Выезжал в командировки всего несколько раз, и то не более чем на сутки, в течение которых постоянно звонил жене. Лариса же с головой ушла в депутатскую деятельность. Жизнь, казалось бы, налаживалась. И ничто не предвещало трагедии, но опасность все ближе подбиралась к Бестужевым, окружая их ядовитой паутиной смерти.
Москва, 20 апреля, пятница
В то время, когда капитан Веселов готовился к боевому выходу на Кавказе, Лариса Константиновна Бестужева выбрала время и заехала в местное отделение партии, которое продолжала возглавлять и будучи депутатом.
В приемной ее встретила неизменная секретарь и помощница Ольга Ведлик.
– О! Лариса Константиновна, здравствуйте. Прекрасно выглядите!
– Здравствуй, Оля, ты тоже очаровательна.
– Давненько вы не заезжали в отделение.
– Работа, Оля. Как у тебя с женихом?
– Все хорошо, Лариса Константиновна, летом думаем поехать к родителям Юры.
– Ты замуж собралась?
– Да!
– Это хорошо. Поздравляю. Что тут у нас? Срочное что-нибудь есть?
– Ой, чуть не забыла! – воскликнула Ольга. – Дмитрий Григорьевич Иванцов очень хотел с вами встретиться.
– Наш ветеран? Почему же не позвонил в Думу?
– Сегодня хотел. Может, и звонил. Сообщить ему, что вы в офисе?
– Сообщи. – Бестужева посмотрела на часы. – Часа два у меня есть. И сделай, пожалуйста, кофе. Это у тебя изумительно получается.
– Конечно, Лариса Константиновна.
Бестужева прошла в свой кабинет.
Фронтовик появился через полчаса. Присел на стул, тяжело дыша, положил на стол папку и, указывая на грудь, сказал:
– Здравствуйте, Лариса Константиновна, одышка, и прошел-то ничего, а раньше бывало… да чего уж теперь. Нам пора уходить, вам оставаться!
– Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич, – улыбнулась Бестужева, – одышка и у молодых не редкость, а вы у нас еще о-го-го!
– Ваши бы слова… но не буду затягивать время, оно у вас наверняка расписано по часам.
– Да, Дмитрий Григорьевич, если можно, то покороче. Что у вас за разговор ко мне?
– Не знаю, с чего начать. В общем, дело такое. Вы, конечно, помните пожары двухлетней давности.
– Конечно, кто же их не помнит.
– Так вот, недавно я ездил на родину, в свою деревню во Владимирской области. Года уже преклонные, попрощаться надо с родственниками, что остались. Могилам родителей поклониться, друзей, что с войны не вернулись. Деревня Выселки называется. Почти вся вымерла, молодежи почти нет, а что осталась, пьянствует беспробудно. И еще остался в деревне мой друг детства Федор. Федор Степанович Колонцов. Помладше будет. Меня в сорок первом на фронт забрали, его – в сорок третьем. Да не велика разница. Нашел его на кладбище, Федор там был, внук у него погиб. Вот как получилось, сам Федя такую войну сломал, выжил, а вот сын и внук погибли. Виктор, сын, в Афганистане, под самый конец той войны, Ленька недавно. Ну, а супруга, та года три как померла. Я, наверное, путано говорю?
– Ничего, – успокоила его Бестужева, – вы только не волнуйтесь.
– Легко сказать, не волнуйтесь, когда такое в стране творится!
– Что вы имеете в виду, Дмитрий Григорьевич?
– А то, что Леонида убили.
– Убили? Кто? За что? – удивилась Бестужева.
– Я не зря с пожара начал. Тогда много леса выгорело. А еще больше, как оказалось, местные власти да те, кто повыше, списали как сгоревшее. Ленька, он фотографировать с детства любил. Часто в деревню к деду приезжал, все какие-то сессии делал. Пожар потушили где пожарные, а в основном дожди осенние, и начали машины горелую древесину вывозить. А как горелый вывезли, взялись и за хороший. Рубили деревья днем и ночью, сутками, и вывозили. Считай, от деревни до самой реки все вырубили. А главное, вывозили лес на виду у деревни, не стесняясь, не скрываясь. И по сей день вывозят, правда, поменьше. Ленька деду рассказал, а Федор, мужик такой, за правду горой стоит, поехал в село, к главе сельской администрации. Сидит там в конторе жучара Муравьев Павел Андреевич. Зарплата меньше моей пенсии, а особняк у озера отгрохал, любой олигарх позавидует. Ну и потребовал Федор ответа у Муравьева, на каком основании валят и вывозят лес, кто это делает, по чьему разрешению. Муравей, так главу администрации еще пацаном звали, набычился, ответствует, мол, вывозят лес, пострадавший от огня, на законных основаниях. А кто и куда, не Федора, мол, собачье дело. И пригрозил, езжай, старик, в деревню и доживай спокойно свой век. Вернулся Федя, Леньке, внуку, о встрече с Муравьевым рассказал. Очень возмутился Леонид, весь в деда, да и отец его, Виктор, таким же правдолюбом был. Ну, значит, и стал Ленька свое расследование проводить. На лесосеки ездил, фотографировал все – тех, кто рубит, кто грузит, машины, что лес вывозят. Зимой все затихло, по весне опять началось, и Леонид тут как тут. Говорил, недолго осталось ворам карманы набивать, мол, выведет он всех на чистую воду. Да, видать, много ушей слышало это. Месяц назад, как всегда с утра, Ленька сел на свой мотоцикл и в лес. Обещал к обеду вернуться. Время час – нет его, три – нет, стемнело уже, а он не возвращается. Федор позвонил участковому, тот пьяный в стельку. Искать идти – людей никого нет, да и дождь тогда лил сильный. Дождался утра и пошел к дороге, что от леса к шоссе мимо деревни бежит. До лесосеки дошел. Там эти, как их, гас-тарбайтеры, сказали, что не видали никакого мотоциклиста. Федор к шоферам, те то же самое отвечают. Он к бригадиру, есть там такой, Караев Башир Фаридович, появился сразу после пожара. Но и бригадир только руками развел. Одним словом, пропал Ленька. Тут участковый проспался. Он хоть и пьянь, но мужик вообще толковый, в армии разведротой командовал. А как уволили, в участковые подался, жена от него ушла, вот и стал пить. Он-то и нашел Леньку недалеко от дороги, в роще, с разбитой головой. Ни мотоцикла рядом, ни фотоаппарата. Вызвали полицию из района. Приехала бригада, человек пять. Походили по роще, бумаги кучу исписали и обратно. Федор у участкового спрашивал, чего, мол, обнаружила бригада? А капитан ответил, что списали все на несчастный случай, и тоже уехал. Ну, похоронили Леньку на деревенском кладбище, рядом с отцом и матерью, и остался Федор один.
– Извините, Дмитрий Григорьевич, – прервала Иванцова Лариса, – а почему вы и ваш друг считаете, что Леонида убили? Может быть, действительно имел место несчастный случай.
– Я то же самое спросил у Федора, – кивнул фронтовик, – а он мне – ты с участковым поговори, коль мне не веришь. Тот на следующий день, как специально, в деревню приехал. Ну, отозвал его в сторону, задал вопрос. А он мне в ответ – знаете, уважаемый, у меня семь боевых выходов в тыл «духов», это он так тех называет, против кого в Чечне воевал, и я могу различить, где несчастный случай, а где убийство. Когда человек спокойно шел, когда торопился, когда бежал. Колонцов же бежал так, будто за ним гнались. И за ним действительно гнались. Двое. По их следам я и вышел в рощу. Неизвестные гнали Леонида в лес. А вот там они действовали очень грамотно. Не стреляли, не резали, битой не били. Они схватили его и виском о пенек ударили. И все выглядело как несчастный случай. Я спросил у участкового, почему он об этом следственной бригаде не доложил? – Иванцов протер вспотевший лоб. – А капитан ответил, что убийцы действовали профессионально и следы все затоптаны. Спрашиваю, а мотоцикл и фотоаппарат? Он мне – а что мотоцикл и фотоаппарат? Леонид Колонцов мог деть их куда угодно. А потом сказал, можно, конечно, раскрутить дело, только не нужно это никому. Не туда полез Леонид. Вот, Лариса Константиновна, и получается, что Леньку убили из-за того, что он до чего-то докопался по лесу. – Фронтовик открыл папку: – Это все, что осталось от расследования Лени. Я смотрел, там записи, что-то вроде дневника, когда какие машины заходили на ближайшую лесосеку, когда выезжали, сколько везли древесины, на глазок, конечно, фотографии машин. Это все, что он успел деду передать. Главные снимки, наверное, так и остались в аппарате.
– Мне очень жаль, Дмитрий Григорьевич, но что вы хотите от меня? Я же депутат городской Думы, а не государственной.
– Все это так, но у вас связи, вы общаетесь с телевизионщиками, с прессой, нельзя оставлять подобное безнаказанным. Вы представляете, сколько денег украли у государства эти «черные» лесорубы? Миллиарды. И вывозили беспрепятственно. А когда на их пути встал Ленька, то и глазом не моргнув убили парня. Они и дальше будут убивать ради своей прибыли. Разве такую Россию мы защищали в Отечественную войну? Разве ради тех жизней не жалели, что сейчас нагло воруют и бьют людей похуже фашистов? У меня только на вас надежда. Сами понимаете, кроме вас, Лариса Константиновна, меня никто слушать не станет.
– Да уж, это точно. Хорошо, Дмитрий Григорьевич, я попытаюсь что-нибудь сделать. Но обещать ничего не могу. А вы сами с Федором Степановичем Колонцовым ничего не предпринимайте. И о папке этой молчите. Получится – призовем к ответу мерзавцев, нет – не обессудьте.
– Спасибо, Лариса Константиновна.
– Да не за что, Дмитрий Григорьевич, пока не за что.
– Ну, тогда пойду я и из дома Феде позвоню, что… в общем, что не все потеряно.
– Поступайте, как считаете нужным, одно прошу, сами не пытайтесь искать преступников.
– Да куда нам теперь? Лет этак двадцать-тридцать назад, мы бы всю эту лесозаготовительную контору перевернули, а нашли бы, кто Леньку под смерть подвел. Пойду я, Лариса Константиновна. Еще раз спасибо. Будут новости, пожалуйста, звоните. – И Иванцов, сгорбившись, вышел из кабинета.
Бестужева тут же набрала номер следователя Воронова, в свое время принявшего самое деятельное участие по поиску «убийцы с гвоздикой», так прозвали чудовище, резавшее всех, кто приближался к Бестужевой, и оказавшееся ее лучшей подругой. Алла Плаксина нашла свою смерть на дне карьера, правда, при подъеме машины, в которой она слетела с обрыва в воду, трупа внутри не оказалось, но его могло вынести течением и забить под строительный мусор, устилающий дно искусственного водоема. Воронов, теперь уже майор, ответил сразу:
– Слушаю!
– Здравствуйте, Валерий Андреевич.
– Лариса Константиновна? Здравствуйте, здравствуйте. Вот не ожидал вашего звонка.
– Извините, не отвлекаю вас?
– Нет, что-то случилось? Надеюсь, вы не нашли на коврике перед своей квартирой сломанной гвоздики?
– Не напоминайте мне о том кошмаре!
– Простите.
– У меня к вам дело, Валерий Андреевич, но это не телефонный разговор. Мы могли бы встретиться?
– Что-то серьезное?
– Да.
– Скажите где, я подъеду.
– А приезжайте в офис местного отделения.
– Хорошо. Через час буду, устроит?
– Желательно, конечно, пораньше, но… ладно, я жду вас.
Воронов приехал через сорок минут. Вошел в кабинет, улыбаясь:
– Вы, как всегда, неотразимы, Лариса Константиновна! Так что у вас за дело?
Бестужева рассказала о визите Иванцова, об обстоятельствах, связанных со смертью внука его близкого друга, и протянула следователю папку:
– Вот, это Дмитрий Григорьевич оставил. Вы могли бы заняться этим делом?
– К сожалению, это не в моей компетенции, но я передам папку человеку, который попытается что-нибудь сделать. Хотя, скажу вам прямо, Лариса Константиновна, перспектив у этого дела никаких. Если еще удастся возбудить его.
– Почему? Разве убийство – не повод для возбуждения уголовного дела?
– Повод. Но, насколько я понял, смерть Леонида Колонцова признали результатом несчастного случая.
– Но ведь это не так.
– Что требуется еще доказать. А как доказать, когда нет дела?
– Неужели все безнадежно?
– Я же сказал, что передам папку одному человеку. Он сделает все, что можно.
– А если поднять общественность вокруг того, что происходило во Владимирской области? Привлечь членов общественной палаты, журналистов, интернет-ресурс, в конце концов?
– Что ж, можно, конечно. Если вам удастся привлечь внимание общественности к незаконной торговле лесом и особенно к смерти проводившего собственное расследование Леонида Колонцова, то и правоохранительные органы в стороне не останутся. Хочешь не хочешь, а придется реагировать.
– Я так и сделаю. А вас попрошу, в папке есть фотографии машин, вывозивших ворованный лес, чуть ли не почасовой график их движения, и мне надо знать, кто занимался преступной деятельностью.
– Ну, почему сразу преступной, не исключено, что все проводилось в рамках закона, но что узнаю, сообщу вам.
Воронов покинул кабинет. А через пять минут из офиса уехала и Бестужева.
Центральный офис корпорации «Рокада-Лес»
20 апреля, 19.10
В кабинете председателя совета директоров было шумно. Стол, обычно служивший для совещаний, накрыт блюдами из престижного ресторана. Вокруг него в креслах все руководство компании – Максим Григорьевич Роксенов, Владимир Антонович Адалин, генеральный директор Владимир Геннадьевич Осипов, главный бухгалтер Гунштейн Александр Львович, начальник службы безопасности Эльдар Ринатович Гаулин, помощник Роксенова Станислав Викторович Рогин и секретарь, а по совместительству любовница Адалина Тамара Сергеевна Кравчукова. Роксенов, переговорив с кем-то по сотовому телефону, поднялся:
– Господа, мы собрались сегодня здесь, чтобы отметить успешно завершенную сделку по продаже леса из Владимирской области, которая сделала нашу компанию и, что немаловажно, всех нас еще богаче. Говорят, не в деньгах счастье, и даже не в их количестве. Но, согласитесь, гораздо приятней знать, что ты здоров и богат, нежели беден, да еще и болен. Сегодня на счет компании поступил окончательный расчет. Давайте выпьем, чтобы дела нашей компании и дальше шли так же успешно. Сейчас нами освоен восточный рынок, но уже в следующем году следует заняться западным направлением, а главное – завершением строительства крупного совместного с немецкими партнерами лесоперерабатывающего комбината.
– Так за что пьем, Максим? – спросил Адалин. – За завершение сделки или за реализацию будущих планов?
– За все!
Роксенов опрокинул в себя рюмку виски, выпили и остальные члены руководства компании. Разговор пошел веселее. Председатель совета директоров кивнул начальнику службы безопасности:
– Эльдар, ты с сауной и салоном вопрос решил?
– Конечно, Максим Григорьевич. Правда, ваша жена где-то час назад звонила, спрашивала, почему не может дозвониться до вас.
– Надеюсь, ты сказал ей что нужно?
– Да! Я попросил Валентину Сергеевну не волноваться, сказал, что вы срочно вылетели в Карелию на встречу с финскими партнерами.
– И она не поинтересовалась, почему я сам не предупредил ее об этом?
– Ну, как же, поинтересовалась. И почему не отвечаете на ее звонки, и почему не предупредили о командировке.
– Что ты ответил?
– Что представитель финской компании прилетел в Москву внезапно, и вы тут же на их самолете вылетели в Карелию. Ненадолго, завтра утром должны вернуться.
– Молодец, ты все правильно сделал. Когда прибудут девочки?
– Я заказал их на 23.00 и до 8 утра. Пока посидим здесь, пока попаримся внизу, их и подвезут. Предугадывая ваш следующий вопрос, сразу скажу, что для вас лично я заказал темнокожую Геру и блондинку Риту.