Страница:
«Все готы получили строгий приказ во время сражения не пользоваться ни луками, ни каким-либо другим оружием, кроме копий». (51, т. 2).
Тотила понадеялся на скоростную лобовую атаку, надеясь таким образом побыстрее преодолеть обстреливаемое византийскими лучниками пространство и вступить в рукопашную.
Если же полагаться только на описания Прокопия, то может сложиться впечатление, что основная часть готского войска воевала верхом. На самом деле такого не могло быть, так как готы не были кочевниками, а в Европе немного существовало равнин для выпаса десятков тысяч лошадей, которые необходимы для большого войска. Наверняка, подавляющую часть готских ар– мий составляла пехота, тактика которой была идентична византийской.
«Вся готская пехота стояла позади всадников на тот случай, если бы всадники были разбиты; тогда пехота задержала бы бегущих и вместе с ними могла бы вновь перейти в наступление». (51, т. 2).
К сожалению, Прокопий не уделяет достаточного внимания пехоте готов. Зато он довольно объективно описывает военное искусство их королей:
«Сначала он хотел показать неприятелю, что он за человек. На нем было богато украшенное и блистающее золотом вооружение, а над его шлемом и копьем развевались пурпуровые султаны необычайной красоты, как это и по– добает королю. Сидя на великолепном коне, он на этом пустом пространстве с большой ловкостью показал искусство верховой езды. Сперва он заставил своего коня проделать изящнейшие повороты и вольты. Затем он на полном галопе бросал свое копье высоко в воздух и снова ловил его за середину, когда оно, колеблясь, падало вниз. Он ловил его толевой, то правой ру– кой, искусно меняя руку, причем показывал свою ловкость, спрыгивая с ко– ня спереди и сзади, а также с обеих сторон, и снова прыгая на своего ко– ня, как человек, который с молодости был обучен искусству манежной вер– ховой езды. В таких упражнениях он провел целое утро…»
«Видимый издали Тейя стоял с немногими спутниками перед фалангой, за– щищенный своим щитом и размахивая своим копьем. Лишь только римляне его увидели, они решили, что с его падением тотчас же кончится сражение. По– этому против него двинулись, сомкнувшись в очень большом числе, самые храбрые воины, бросая в него своими копьями. Но он встречал все копья своим щитом, который его прикрывал, и убил многих молниеносным ударом. Каждый раз, когда его щит заполнялся пойманными копьями, он его отдавал своему оруженосцу и брал другой. Так неутомимо сражался он в течение дня. Но вот оказалось, что в его щите торчит двенадцать копий, так что он уже не мог им двигать по своему усмотрению и отталкивать при помощи его нападавших на него воинов. И тогда он громко позвал одного из своих оруженосцев, не покидая своего места и не отступая даже на ширину одного пальца. Ни на одно мгновение не дал он врагам возможности продвинуться вперед. Он не поворачивался таким образом, чтобы щит ему прикрывал спи– ну, и не отклонялся в сторону, но стоял, как бы приросши к земле за сво– им щитом, сея правой рукой смерть и гибель, алевой расталкивая врагов, и громким голосом звал по имени своего оруженосца. Когда оруженосец подо– шел к нему со щитом, он тотчас же взял щит вместо своего старого щита, отягощенного копьями. И в этот момент его грудь обнажилась лишь на одно краткое мгновенье. Именно тогда в него попало копье, и он тотчас же упал на землю». (51, т. 2).
Рассказанный Прокопием случай не следует понимать буквально. Незнако– мый с реальным боем автор повторяет его с чужих слов, и повествование получается весьма неубедительное. Выражение «сомкнувшись в большом чис– ле» не надо отождествлять с фалангой – перед таким строем ни одному ис– кусному бойцу не выстоять в одиночку. Наверняка на готского короля напа– дали легковооруженные пехотинцы или рассеявшиеся кавалеристы и дефензо– ры. «Отталкивать» щитом – видимо, означает наносить им всевозможные уда– ры, как умбоном, так и кромкой. Такая техника была широко распространена у всех народов. Оруженосец, конечно же, не мог в ходе боя спокойно «по– дойти» к королю с новым щитом и т.д.
В целом, вооружение и боевое искусство готов были очень похожи на ви– зантийские. Разумеется, они не обладали умением быстро производить мас– совые перестроения в коннице и пехоте. У них такие операции занимали го– раздо больше времени, чем у византийцев. Армию, способную совершать сложные маневры, могло содержать только очень мощное в экономическом и политическом отношении государство.
15. ГУННЫ
16. АРАБЫ
17. ФРАНКИ
18. ВИКИНГИ
Тотила понадеялся на скоростную лобовую атаку, надеясь таким образом побыстрее преодолеть обстреливаемое византийскими лучниками пространство и вступить в рукопашную.
Если же полагаться только на описания Прокопия, то может сложиться впечатление, что основная часть готского войска воевала верхом. На самом деле такого не могло быть, так как готы не были кочевниками, а в Европе немного существовало равнин для выпаса десятков тысяч лошадей, которые необходимы для большого войска. Наверняка, подавляющую часть готских ар– мий составляла пехота, тактика которой была идентична византийской.
«Вся готская пехота стояла позади всадников на тот случай, если бы всадники были разбиты; тогда пехота задержала бы бегущих и вместе с ними могла бы вновь перейти в наступление». (51, т. 2).
К сожалению, Прокопий не уделяет достаточного внимания пехоте готов. Зато он довольно объективно описывает военное искусство их королей:
«Сначала он хотел показать неприятелю, что он за человек. На нем было богато украшенное и блистающее золотом вооружение, а над его шлемом и копьем развевались пурпуровые султаны необычайной красоты, как это и по– добает королю. Сидя на великолепном коне, он на этом пустом пространстве с большой ловкостью показал искусство верховой езды. Сперва он заставил своего коня проделать изящнейшие повороты и вольты. Затем он на полном галопе бросал свое копье высоко в воздух и снова ловил его за середину, когда оно, колеблясь, падало вниз. Он ловил его толевой, то правой ру– кой, искусно меняя руку, причем показывал свою ловкость, спрыгивая с ко– ня спереди и сзади, а также с обеих сторон, и снова прыгая на своего ко– ня, как человек, который с молодости был обучен искусству манежной вер– ховой езды. В таких упражнениях он провел целое утро…»
«Видимый издали Тейя стоял с немногими спутниками перед фалангой, за– щищенный своим щитом и размахивая своим копьем. Лишь только римляне его увидели, они решили, что с его падением тотчас же кончится сражение. По– этому против него двинулись, сомкнувшись в очень большом числе, самые храбрые воины, бросая в него своими копьями. Но он встречал все копья своим щитом, который его прикрывал, и убил многих молниеносным ударом. Каждый раз, когда его щит заполнялся пойманными копьями, он его отдавал своему оруженосцу и брал другой. Так неутомимо сражался он в течение дня. Но вот оказалось, что в его щите торчит двенадцать копий, так что он уже не мог им двигать по своему усмотрению и отталкивать при помощи его нападавших на него воинов. И тогда он громко позвал одного из своих оруженосцев, не покидая своего места и не отступая даже на ширину одного пальца. Ни на одно мгновение не дал он врагам возможности продвинуться вперед. Он не поворачивался таким образом, чтобы щит ему прикрывал спи– ну, и не отклонялся в сторону, но стоял, как бы приросши к земле за сво– им щитом, сея правой рукой смерть и гибель, алевой расталкивая врагов, и громким голосом звал по имени своего оруженосца. Когда оруженосец подо– шел к нему со щитом, он тотчас же взял щит вместо своего старого щита, отягощенного копьями. И в этот момент его грудь обнажилась лишь на одно краткое мгновенье. Именно тогда в него попало копье, и он тотчас же упал на землю». (51, т. 2).
Рассказанный Прокопием случай не следует понимать буквально. Незнако– мый с реальным боем автор повторяет его с чужих слов, и повествование получается весьма неубедительное. Выражение «сомкнувшись в большом чис– ле» не надо отождествлять с фалангой – перед таким строем ни одному ис– кусному бойцу не выстоять в одиночку. Наверняка на готского короля напа– дали легковооруженные пехотинцы или рассеявшиеся кавалеристы и дефензо– ры. «Отталкивать» щитом – видимо, означает наносить им всевозможные уда– ры, как умбоном, так и кромкой. Такая техника была широко распространена у всех народов. Оруженосец, конечно же, не мог в ходе боя спокойно «по– дойти» к королю с новым щитом и т.д.
В целом, вооружение и боевое искусство готов были очень похожи на ви– зантийские. Разумеется, они не обладали умением быстро производить мас– совые перестроения в коннице и пехоте. У них такие операции занимали го– раздо больше времени, чем у византийцев. Армию, способную совершать сложные маневры, могло содержать только очень мощное в экономическом и политическом отношении государство.
15. ГУННЫ
Этот кочевой народ пришел в Европу из Внутренней Азии, после того, как китайцы, с которыми до тех пор воевали гунны, сумели их разгромить. Гунны (хунну) продвигались на запад, смешиваясь с другими кочевыми пле– менами. В 375 г. они разбили аустроготов, дав толчок к Великому пересе– лению народов. Примерно в 442 г. союз племен, куда входили гепиды, ауст– роготы, ругии, скиры, турцилинги, свевы, аланы, славяне под общим назва– нием гунны, вторглись в Придунайские области. Они овладели городами Ви– минацием, Сингидуном и Наиссой, а затем Аркадиополем и Филипполем. Армию Восточной империи гунны разбили под Фракийским Херсонесом. Византийцам пришлось платить выкуп и ежегодную дань. В 447 г. гунны вновь вторглись на территорию империи и опустошили Нижнюю Мезию и Скифию. Очередная ар– мия византийцев под командованием Арнегискла была разгромлена у реки Вид. Спустя некоторое время, гунны двинулись на запад, но были разбиты в гигантской битве на Каталаунских полях (451 г.) западно-римскими восками и, спустя два года после этого, союз гуннских племен распался.
Собственно гунны придерживались типичной тактики кочевников, Л.Н. Гу– милев, много и серьезно занимавшийся изучением истории этих народов, охарактеризовал ее так:
«Основным оружием легковооруженного гуннского всадника был лук. Этот всадник не может выдержать рукопашной схватки ни с пехотинцем, ни с тя– желовооруженным всадником, но превосходит их в мобильности.
Тактика хуннов состояла в изматывании противника. Например, под горо– дом Пинчэнхунны окружили авангард китайского войска. Хунны численно пре– восходили китайцев. Китайцы были истомлены морозом, непривычным для жи– телей юга, и голодны, так как были отрезаны от своих обозов. И несмотря на это, хунны не отважились на атаку. Однако тут дело не в трудности или в чрезмерной осторожности. Рукопашная схватка была хуннам не нужна. Не– устанно тревожа блокированного противника, они стремились добиться пол– ного утомления врага, такого утомления, при котором оружие само выпадает из рук, и воин думает не о сопротивлении, а лишь о том, чтобы опустить голову и заснуть.
Будучи нестойкими в бою, хунны восполняли этот недостаток искусным маневрированием. Притворным отступлением они умели заманивать в засаду и окружали самонадеянного противника. Но если враг решительно переходил в наступление, хуннские всадники рассыпались, «подобно стае птиц», для то– го, чтобы снова собраться и снова вступить в бой. Отогнать их было лег– ко, разбить – трудно, уничтожить – невозможно…»
«Соседи гуннов – аланы – имели, как юэчжи и парфяне, сарматскую так– тику боя. Это были всадники в чешуйчатой или кольчужной броне, с длинны– ми копьями на цепочках, прикрепленных к конской шее, так что в удар вкладывалась вся сила движения коня. По данному вождем сигналу отряд та– ких всадников бросался в атаку и легко сокрушал пехоту, вооруженную сла– быми античными луками.
Преимущество нового военного строя обеспечили сарматам победу над скифами, но хунны Модэ и Лаошаня и гунны вождя Баламира в свою очередь одержали дважды полную победу над ними. Сарматской тактике удара гунны противопоставили тактику совершенного изнурения противника. Они не при– нимали рукопашной схватки, но и не покидали поля боя, осыпая противника стрелами или ловя его издали арканами. При этом они не прекращали войны ни на минуту, «разнося смерть на широкое пространство». Тяжеловооружен– ный всадник, естественно, уставал быстрее легковооруженного и, не имея возможности достать его копьем, попадал в петлю аркана» (46).
К сожалению, Л.Н. Гумилев слишком поверхностной однобоко подходит к военным вопросам. Гуннов он делает исключительно легковооруженными всад– никами, а аланов – тяжеловооруженными. Дело в том (это уже доказано ар– хеологами), что и те и другие имели отряды как легковооруженных, которых было большинство, так и тяжеловооруженных. Разница могла быть лишь в процентном соотношении. И гунны, и аланы прекрасно умели обращаться с арканом, так что объяснять победу гуннов его применением не стоит. Воины этих народов были исключительными лучниками (возможно, гуннский лук все же превосходил аланский мощностью и дальнобойностью).
Тактика любого кочевого народа заключалась в умелом использовании легкой конницы, осыпающей врага стрелами, и тяжелой – которая добивала уже деморализованного и расстроенного противника в рукопашной схватке. Ожидая подходящего момента, тяжеловооруженные воины обычно оставались в резерве.
Причины поражения аланов надо искать не в тактических промахах, а в социальных проблемах. Насколько аланекие племена были готовы дать отпор пришельцам? Имели ли они достойных полководцев? Достаточно ли были объединены для успешной войны?
Собственно гунны придерживались типичной тактики кочевников, Л.Н. Гу– милев, много и серьезно занимавшийся изучением истории этих народов, охарактеризовал ее так:
«Основным оружием легковооруженного гуннского всадника был лук. Этот всадник не может выдержать рукопашной схватки ни с пехотинцем, ни с тя– желовооруженным всадником, но превосходит их в мобильности.
Тактика хуннов состояла в изматывании противника. Например, под горо– дом Пинчэнхунны окружили авангард китайского войска. Хунны численно пре– восходили китайцев. Китайцы были истомлены морозом, непривычным для жи– телей юга, и голодны, так как были отрезаны от своих обозов. И несмотря на это, хунны не отважились на атаку. Однако тут дело не в трудности или в чрезмерной осторожности. Рукопашная схватка была хуннам не нужна. Не– устанно тревожа блокированного противника, они стремились добиться пол– ного утомления врага, такого утомления, при котором оружие само выпадает из рук, и воин думает не о сопротивлении, а лишь о том, чтобы опустить голову и заснуть.
Будучи нестойкими в бою, хунны восполняли этот недостаток искусным маневрированием. Притворным отступлением они умели заманивать в засаду и окружали самонадеянного противника. Но если враг решительно переходил в наступление, хуннские всадники рассыпались, «подобно стае птиц», для то– го, чтобы снова собраться и снова вступить в бой. Отогнать их было лег– ко, разбить – трудно, уничтожить – невозможно…»
«Соседи гуннов – аланы – имели, как юэчжи и парфяне, сарматскую так– тику боя. Это были всадники в чешуйчатой или кольчужной броне, с длинны– ми копьями на цепочках, прикрепленных к конской шее, так что в удар вкладывалась вся сила движения коня. По данному вождем сигналу отряд та– ких всадников бросался в атаку и легко сокрушал пехоту, вооруженную сла– быми античными луками.
Преимущество нового военного строя обеспечили сарматам победу над скифами, но хунны Модэ и Лаошаня и гунны вождя Баламира в свою очередь одержали дважды полную победу над ними. Сарматской тактике удара гунны противопоставили тактику совершенного изнурения противника. Они не при– нимали рукопашной схватки, но и не покидали поля боя, осыпая противника стрелами или ловя его издали арканами. При этом они не прекращали войны ни на минуту, «разнося смерть на широкое пространство». Тяжеловооружен– ный всадник, естественно, уставал быстрее легковооруженного и, не имея возможности достать его копьем, попадал в петлю аркана» (46).
К сожалению, Л.Н. Гумилев слишком поверхностной однобоко подходит к военным вопросам. Гуннов он делает исключительно легковооруженными всад– никами, а аланов – тяжеловооруженными. Дело в том (это уже доказано ар– хеологами), что и те и другие имели отряды как легковооруженных, которых было большинство, так и тяжеловооруженных. Разница могла быть лишь в процентном соотношении. И гунны, и аланы прекрасно умели обращаться с арканом, так что объяснять победу гуннов его применением не стоит. Воины этих народов были исключительными лучниками (возможно, гуннский лук все же превосходил аланский мощностью и дальнобойностью).
Тактика любого кочевого народа заключалась в умелом использовании легкой конницы, осыпающей врага стрелами, и тяжелой – которая добивала уже деморализованного и расстроенного противника в рукопашной схватке. Ожидая подходящего момента, тяжеловооруженные воины обычно оставались в резерве.
Причины поражения аланов надо искать не в тактических промахах, а в социальных проблемах. Насколько аланекие племена были готовы дать отпор пришельцам? Имели ли они достойных полководцев? Достаточно ли были объединены для успешной войны?
16. АРАБЫ
В VII веке сильным противником Византийской империи на Ближнем Восто– ке стал Арабский халифат. До объединения арабов там жили разрозненные кочевые и полукочевые племена. Основным их занятием было скотоводство, но существовала и прослойка земледельцев, так называемых феллахов. Шейхи и сеиды арабов, ведшие междоусобные войны, имели свои конные дружины, которые и послужили базой для создания великолепной арабской конницы.
По преданиям в 630 г. эти племена объединил пророк Магомет (или Му– хаммед). Он же основал новую религию – ислам.
Византийцы быстро осознали грозившую им опасность и двинули против нового серьезного противника армию. В битве при Адшнадейне в 634 году она была разгромлена. Затем настал черед Персии. Персидские войска были разбиты при Кадезии (636 г.) и Джабуле (637 г.), а территория Персии захвачена. Далее арабы двинулись в Северную Африку; разбив местные бер– берские племена, захватили ее и, переправившись через Гибралтарский про– тив, высадились в Испании. Местное Вестготское королевство было разгром– лено, и противостоять арабам смогли только франки. В битве при Пуатье (732 г.) во Франции захватчики были разбиты. Эта неудача остановила ара– бов и дальше в Европу они не пошли, ограничившись захваченной Испанией.
В VIII в. их экспансия распространилась на восток, до границ Китая. Арабы семь раз осаждали Константинополь: в 543, 667, 672, 717, 739, 780 и 789 (по 74). Византийцы не решались встретиться с ними в открытом сра– жении и всякий раз запирались в городе, что говорит о превосходстве арабской армии в полевом бою.
О боевой тактике арабов известно немного. В «Истории военного ис– кусства» Е. А. Разина уделяется определенное внимание этому вопросу, но маловероятно, что автор прав в том, что арабы имели тяжеловооруженную пехоту, способную сражаться в строю:
«Арабы имели тяжелую и легкую пехоту. На вооружении тяжелой пехоты были копья, мечи и щиты; она сражалась в глубоких строях».
«…в это время строилась тяжелая пехота. Пехотинцы, став на одно ко– лено, прикрывались щитами от неприятельских стрел и дротиков, свои длин– ные копья они втыкали в землю и наклоняли их в сторону приближавшегося неприятеля. Лучники располагались за тяжелой пехотой, через голову кото– рой осыпали стрелами атакующего неприятеля». (103, т. 2).
Для создания такого рода войск арабы не имели соответствующих соци– альных и экономических предпосылок.
В Средние Века базой для формирования пехоты чаще всего являлись го– рода. Из городского ополчения и создавалось постепенно (иногда не за один десяток лет) высококвалифицированное пехотное войско. Из крестьян, которые все время проводят на полевых и промысловых работах, тяжелую пе– хоту, способную сражаться в строю, создать трудно. (Например, у франков этот процесс длился два столетия, а арабы реальной военной силой стали сразу после объединения.) И сам Е.А. Разин пишет, что в период правления Аббасидов при Абдурах– мане III (896-961 гг.) халифскую гвардию составляли 15000 славян (наем– ников и военнопленных): «Этой гвардии халифат был обязан своими победа– ми». (103, т. 2).
Возникает логичный вопрос: зачем было арабам набирать пехоту из сла– вян и делать ее своей гвардией, если бы они обладали собственной – из феллахов?
Ни в одном сообщении, дошедшем до нас, арабская тяжелая пехота как род войск не упоминается. Однако это вовсе не значит, что арабская кава– лерия не умела сражаться в пешем строю, подобно византийской.
Воины делились на аль-мухаджиров – тяжеловооруженных всадников и аль-ансаров – легковооруженных. Византийский император Лев, сообщая о войске арабов, упоминал одну лишь конницу, состоявшую из:
1) всадников с длинными копьями, 2) всадников с метательными копьями, 3) всадников-лучников, 4) тяжеловооруженных всадников (52, т. 3).
Можно предположить, что технику и тактику конного боя арабы заимство– вали у византийцев.
Наряду с кавалерий арабы имели квалифицированную легкую пехоту, кото– рая на марше передвигалась на верблюдах. Этих животных использовали и в бою, подобно описанному в предыдущем разделе случаю с маврами.
Сила арабского войска была в мобильности – способности быстро перед– вигаться и появляться в самых неожиданных для противника местах, а также в хорошо организованном взаимодействии легкой пехоты и конницы.
По преданиям в 630 г. эти племена объединил пророк Магомет (или Му– хаммед). Он же основал новую религию – ислам.
Византийцы быстро осознали грозившую им опасность и двинули против нового серьезного противника армию. В битве при Адшнадейне в 634 году она была разгромлена. Затем настал черед Персии. Персидские войска были разбиты при Кадезии (636 г.) и Джабуле (637 г.), а территория Персии захвачена. Далее арабы двинулись в Северную Африку; разбив местные бер– берские племена, захватили ее и, переправившись через Гибралтарский про– тив, высадились в Испании. Местное Вестготское королевство было разгром– лено, и противостоять арабам смогли только франки. В битве при Пуатье (732 г.) во Франции захватчики были разбиты. Эта неудача остановила ара– бов и дальше в Европу они не пошли, ограничившись захваченной Испанией.
В VIII в. их экспансия распространилась на восток, до границ Китая. Арабы семь раз осаждали Константинополь: в 543, 667, 672, 717, 739, 780 и 789 (по 74). Византийцы не решались встретиться с ними в открытом сра– жении и всякий раз запирались в городе, что говорит о превосходстве арабской армии в полевом бою.
О боевой тактике арабов известно немного. В «Истории военного ис– кусства» Е. А. Разина уделяется определенное внимание этому вопросу, но маловероятно, что автор прав в том, что арабы имели тяжеловооруженную пехоту, способную сражаться в строю:
«Арабы имели тяжелую и легкую пехоту. На вооружении тяжелой пехоты были копья, мечи и щиты; она сражалась в глубоких строях».
«…в это время строилась тяжелая пехота. Пехотинцы, став на одно ко– лено, прикрывались щитами от неприятельских стрел и дротиков, свои длин– ные копья они втыкали в землю и наклоняли их в сторону приближавшегося неприятеля. Лучники располагались за тяжелой пехотой, через голову кото– рой осыпали стрелами атакующего неприятеля». (103, т. 2).
Для создания такого рода войск арабы не имели соответствующих соци– альных и экономических предпосылок.
В Средние Века базой для формирования пехоты чаще всего являлись го– рода. Из городского ополчения и создавалось постепенно (иногда не за один десяток лет) высококвалифицированное пехотное войско. Из крестьян, которые все время проводят на полевых и промысловых работах, тяжелую пе– хоту, способную сражаться в строю, создать трудно. (Например, у франков этот процесс длился два столетия, а арабы реальной военной силой стали сразу после объединения.) И сам Е.А. Разин пишет, что в период правления Аббасидов при Абдурах– мане III (896-961 гг.) халифскую гвардию составляли 15000 славян (наем– ников и военнопленных): «Этой гвардии халифат был обязан своими победа– ми». (103, т. 2).
Возникает логичный вопрос: зачем было арабам набирать пехоту из сла– вян и делать ее своей гвардией, если бы они обладали собственной – из феллахов?
Ни в одном сообщении, дошедшем до нас, арабская тяжелая пехота как род войск не упоминается. Однако это вовсе не значит, что арабская кава– лерия не умела сражаться в пешем строю, подобно византийской.
Воины делились на аль-мухаджиров – тяжеловооруженных всадников и аль-ансаров – легковооруженных. Византийский император Лев, сообщая о войске арабов, упоминал одну лишь конницу, состоявшую из:
1) всадников с длинными копьями, 2) всадников с метательными копьями, 3) всадников-лучников, 4) тяжеловооруженных всадников (52, т. 3).
Можно предположить, что технику и тактику конного боя арабы заимство– вали у византийцев.
Наряду с кавалерий арабы имели квалифицированную легкую пехоту, кото– рая на марше передвигалась на верблюдах. Этих животных использовали и в бою, подобно описанному в предыдущем разделе случаю с маврами.
Сила арабского войска была в мобильности – способности быстро перед– вигаться и появляться в самых неожиданных для противника местах, а также в хорошо организованном взаимодействии легкой пехоты и конницы.
17. ФРАНКИ
В переводе с древнегерманского языка слово «франк» означает «свобод– ный». Франки не были каким-то отдельным народом, это общее название группы племен: батавов, бруктеров, хамавов, сугамбров, живших в районе Нижнего Рейна. Изначально франками назывались прибрежные разбойники, за– нимавшиеся пиратством на Рейне и вдоль берегов Германского моря. Посте– пенно они превратились в некую межплеменную общность и их стали считать отдельным народом. Первые упоминания о франках относятся к 291 г.
К IV веку франки переселяются в Галлию и оседают там, став подданными Западной Римской империи, образовав военную прослойку в романизованных галльских областях. Короли франков, сначала Хильдерик, а затем его сын Хлодвиг служили в римских войсках. После падения Рима Хлодвиг становится полноправным правителем нового Франкского государства, разбив в 480-х годах римского наместника Сиагрия, подчинив алеманнов (497 г.), а в 507 г. – вестготов.
Франкскую военную систему отличала от готской ее большая демократич– ность. Франки не превратились в некую закрытую военную касту, доступ ту– да был открыт воинам любой национальности. О боевых способностях франков Сидоний Апполинарий пишет:
«Франки Хлодвига метали свои секиры и копья с удивительной силой, владели чрезвычайно искусно щитами и бросались на врага с такой стреми– тельностью, что казалось они опережали пущенные ими дротики.
В неприятельский строй они врывались, пользуясь длинными копьями, и с этой целью передовые ряды бойцов имели это оружие, прикрывая прочих лю– дей, метавших стрелы, копья и пр., против фронта, а затем и против флан– гов неприятеля. Брошенные секиры раздробляли щиты противников и затем с ними расправлялись врукопашную; а если пущенное копье попадало в щит противника, то бросивший его в несколько прыжков достигал врага и, нас– тупивши на конец копья, навалившись на него всей своей тяжестью, оттяги– вал таким образом, щит книзу, обнажал неприятеля и затем рассекал его мечом или секирой. Конница, как упомянуто, располагалась по флангам бое– вого порядка, действуя вместе с легкой пехотой. Большею частью каждый всадник сам должен был выбрать себе сотоварища пехотинца и они обязыва– лись взаимной защитой и помощью. В бою перемешанная пехота действовала сначала своим метательным оружием, а затем, когда конница бросалась в атаку, то легкие пехотинцы следовали за нею, чтобы принять участие в ру– копашном бою, поражая преимущественно неприятельских коней. При неудаче атаки пехота прикрывала отступление. В случае надобности пехотинцы сади– лись на крупы лошадей. Если местность благоприятствовала преимущественно пешему бою, то германские всадники сходили с коней, которые приучены бы– ли оставаться на месте» (101).
Из этого отрывка видно, что франки совмещали римские военные методы и старогерманские. Они умели сражаться в строю (клином или фалангой) и врассыпную; имели хорошую конницу, взаимодействующую с легкой пехотой, хотя воевать конным строем всадники не были обучены.
Такое описание явно не соответствует словам Агафия, который либо не знаком вовсе с боевыми возможностями франков, либо намеренно принижает их:
«Оружие и одежда франков просты и изготавливаются самими воинами; лат они вовсе не у потребляют; голова, грудь и затылок у них открыты; одежда их широкие кожаные или полотняные штаны; на правом бедре висит длинный меч, на левой руке щит; стрелков и конницы они не имеют, а сражаются пе– шие, употребляя для нападения обоюдоострые секиры (франциски) и копья с зазубренным остроконечном (ангоны), подобные гостам римлян, и равно удобные для метания и ручного действия». (60, ч. 2).
Оригинально истолковал тактику франков в сражении при Казилине (554 г.) Агаций:
«Их боевое расположение имело форму клина, следовательно было похоже на греческую букву дельта. Там, где клин кончался своим острым концом, щиты воинов были тесно сдвинуты друг к другу наподобие крыши, что напо– минало как бы голову кабана. Стороны были построены уступами, состоявши– ми из отделений и взводов, и стояли очень косо, так что постепенно рас– ходились на большое расстояние друг от друга, образуя в середине пустое пространство, причем можно было видеть рядами открытые спины солдат. Та– ким образом был построен фронт, направленный в разные стороны, чтобы иметь возможность стоять лицом к противнику и сражаться против него, прикрывшись своими щитами, причем именно благодаря такому построению са– мо собой получалось обеспечение тыла (каким образом? – В.Т.).
…Острие их клина прорезало ряды римлян, не причинив им больших по– терь, вплоть до самого хвоста колонны, а некоторые даже пошли дальше, как будто они хотели штурмовать римский лагерь. Тогда Нарсес постепенно загнул и вытянул оба фланга, так что они стали спереди окружать против– ника, и приказал конным лучникам обстреливать его с тыла. И они это ста– ли тотчас же делать без всякого труда; так как неприятель сражался в пе– шем строю, то всадникам было легко издалека обстреливать их вытянутую линию, которая не могла защититься с тыла.
… Таким образом, спины франков были обстреляны со всех сторон, так как римляне обстреливали с правого фланга одну внутреннюю сторону клина, а с левого фланга другую внутреннюю сторону.
…Вследствие того, что каждый раз падали крайние воины, становились видными открытые спины следующих, а так как это случалось очень часто, то число варваров быстро таяло…».
Пожалуй, прав был Дельбрюк, назвав это описание «свободным полетом фантазии». Даже самый бездарный полководец не стал бы выстраивать таким образом свое войско (пустым клином) и отправлять его на убой без прикры– тия конницы и легкой пехоты, зная, что неприятель может своей кавалерией охватить его с флангов и тыла. Кроме того, «пустой клин» не будет обла– дать силой удара, достаточной для того, чтобы прорвать фронт врага, так как не имеет массы воинов, необходимой для создания давления на передние шеренги.
Этот рассказ напоминает рассуждения Вегеция о новых построениях, ре– комендуемых для армии. Агаций и не скрывает, что события описаны им с чужих слов, он сам дополняет их своими рассуждениями:
«И мне кажется, что всадникам, находившимся на флангах, было очень просто через головы тех, которые стояли совсем близко от них, стрелять в спину солдатам тех рядов, которые находились на противоположной сторо– не"*. (51. т. 2).
Постоянные военные дружины, состоявшие на службе у короля и его приб– лиженных, послужили основой для создания франкского войска. Их числен– ность, обеспечение и обучение зависели от возможностей и желания вла– дельцев. Несколько крестьянских дворов выставляли одного пехотинца со своим оружием. Эти воины на ежегодных сборах проходили боевую подготов– ку. Ополченцы составляли пехоту франков.
Во второй половине VI– начале VII вв. франки вели войны с аварами, которые оказали большое влияние на создание франкской конницы; воевали с готами и византийцами в Италии, а в 732 г. они спасли Европу от вторже– ния арабов, разбив их при Пуатье. Умелое сочетание в бою действий пехо– ты, построенной в фалангу и принявшей на себя все атаки арабской конни– цы, и кавалерии, нанесшей решающий удар и опрокинувшей арабов, принесло франкам победу.
Наибольшего могущества франкское королевство достигло при Карле Вели– ком (742– 814 гг.), ставшем королем с 768 г. Военные отряды из всадников и пехоты – скары – в мирное время обеспечивали полицейскую и пограничную службы. Вдоль побережья была создана оборонительная полоса замков и сто– рожевых башен, при которых находились постоянные гарнизоны, защищавшие королевство от набегов норманнов. Предприняв ряд походов, Карл намного расширил королевство франков.
* «Просто» – в том случае, если враги изначально двигались «как бара– ны на заклание» и не пели отчетный обстрел кавалерии.
Самой трудной и долгой была война с саксами (772804 гг.). Эти племе– нажили на большой территории междуреками Везер и Эльба. Саксы не имели такой сильной армии и такого вооружения, как франки, но воевать в строю все же умели, как их далекие предки. Их отряды в большинстве состояли из легковооруженной пехоты и небольшого числа всадников, способных биться также пешими. Понимая, что в открытом бою им не победить войско франков, саксы вели партизанскую войну, совершая мелкие нападения. Лишь дважды за 32 года войн они рискнули в открытую выступить против Карла: в 783 г. при Детмольде и на реке Газе и оба раза были разбиты.
С течением времени тактика франкского войска начала меняться. Это бы– ло связано с обнищанием мелких и средних землевладельцев, у которых зем– лю скупали богатые бенефициарии («бенефиций» – участок земли). Соот– ветственно, число обученных пехотинцев сокращалось пропорционально числу крестьянских хозяйств; кроме того, крестьяне, думая о хлебе насущном, уже были не в состоянии за свой счет обучать и вооружать воинов. Способ подготовки пехоты из состава ополчения постепенно изживал себя, и на смену ему пришли профессиональные военные дружины.
После смерти Карла Великого его империя распалась на ряд отдельных королевств: Францию, Германию, Италию, Прованс, Бургундию, Лотарингию, Наварру.
К IV веку франки переселяются в Галлию и оседают там, став подданными Западной Римской империи, образовав военную прослойку в романизованных галльских областях. Короли франков, сначала Хильдерик, а затем его сын Хлодвиг служили в римских войсках. После падения Рима Хлодвиг становится полноправным правителем нового Франкского государства, разбив в 480-х годах римского наместника Сиагрия, подчинив алеманнов (497 г.), а в 507 г. – вестготов.
Франкскую военную систему отличала от готской ее большая демократич– ность. Франки не превратились в некую закрытую военную касту, доступ ту– да был открыт воинам любой национальности. О боевых способностях франков Сидоний Апполинарий пишет:
«Франки Хлодвига метали свои секиры и копья с удивительной силой, владели чрезвычайно искусно щитами и бросались на врага с такой стреми– тельностью, что казалось они опережали пущенные ими дротики.
В неприятельский строй они врывались, пользуясь длинными копьями, и с этой целью передовые ряды бойцов имели это оружие, прикрывая прочих лю– дей, метавших стрелы, копья и пр., против фронта, а затем и против флан– гов неприятеля. Брошенные секиры раздробляли щиты противников и затем с ними расправлялись врукопашную; а если пущенное копье попадало в щит противника, то бросивший его в несколько прыжков достигал врага и, нас– тупивши на конец копья, навалившись на него всей своей тяжестью, оттяги– вал таким образом, щит книзу, обнажал неприятеля и затем рассекал его мечом или секирой. Конница, как упомянуто, располагалась по флангам бое– вого порядка, действуя вместе с легкой пехотой. Большею частью каждый всадник сам должен был выбрать себе сотоварища пехотинца и они обязыва– лись взаимной защитой и помощью. В бою перемешанная пехота действовала сначала своим метательным оружием, а затем, когда конница бросалась в атаку, то легкие пехотинцы следовали за нею, чтобы принять участие в ру– копашном бою, поражая преимущественно неприятельских коней. При неудаче атаки пехота прикрывала отступление. В случае надобности пехотинцы сади– лись на крупы лошадей. Если местность благоприятствовала преимущественно пешему бою, то германские всадники сходили с коней, которые приучены бы– ли оставаться на месте» (101).
Из этого отрывка видно, что франки совмещали римские военные методы и старогерманские. Они умели сражаться в строю (клином или фалангой) и врассыпную; имели хорошую конницу, взаимодействующую с легкой пехотой, хотя воевать конным строем всадники не были обучены.
Такое описание явно не соответствует словам Агафия, который либо не знаком вовсе с боевыми возможностями франков, либо намеренно принижает их:
«Оружие и одежда франков просты и изготавливаются самими воинами; лат они вовсе не у потребляют; голова, грудь и затылок у них открыты; одежда их широкие кожаные или полотняные штаны; на правом бедре висит длинный меч, на левой руке щит; стрелков и конницы они не имеют, а сражаются пе– шие, употребляя для нападения обоюдоострые секиры (франциски) и копья с зазубренным остроконечном (ангоны), подобные гостам римлян, и равно удобные для метания и ручного действия». (60, ч. 2).
Оригинально истолковал тактику франков в сражении при Казилине (554 г.) Агаций:
«Их боевое расположение имело форму клина, следовательно было похоже на греческую букву дельта. Там, где клин кончался своим острым концом, щиты воинов были тесно сдвинуты друг к другу наподобие крыши, что напо– минало как бы голову кабана. Стороны были построены уступами, состоявши– ми из отделений и взводов, и стояли очень косо, так что постепенно рас– ходились на большое расстояние друг от друга, образуя в середине пустое пространство, причем можно было видеть рядами открытые спины солдат. Та– ким образом был построен фронт, направленный в разные стороны, чтобы иметь возможность стоять лицом к противнику и сражаться против него, прикрывшись своими щитами, причем именно благодаря такому построению са– мо собой получалось обеспечение тыла (каким образом? – В.Т.).
…Острие их клина прорезало ряды римлян, не причинив им больших по– терь, вплоть до самого хвоста колонны, а некоторые даже пошли дальше, как будто они хотели штурмовать римский лагерь. Тогда Нарсес постепенно загнул и вытянул оба фланга, так что они стали спереди окружать против– ника, и приказал конным лучникам обстреливать его с тыла. И они это ста– ли тотчас же делать без всякого труда; так как неприятель сражался в пе– шем строю, то всадникам было легко издалека обстреливать их вытянутую линию, которая не могла защититься с тыла.
… Таким образом, спины франков были обстреляны со всех сторон, так как римляне обстреливали с правого фланга одну внутреннюю сторону клина, а с левого фланга другую внутреннюю сторону.
…Вследствие того, что каждый раз падали крайние воины, становились видными открытые спины следующих, а так как это случалось очень часто, то число варваров быстро таяло…».
Пожалуй, прав был Дельбрюк, назвав это описание «свободным полетом фантазии». Даже самый бездарный полководец не стал бы выстраивать таким образом свое войско (пустым клином) и отправлять его на убой без прикры– тия конницы и легкой пехоты, зная, что неприятель может своей кавалерией охватить его с флангов и тыла. Кроме того, «пустой клин» не будет обла– дать силой удара, достаточной для того, чтобы прорвать фронт врага, так как не имеет массы воинов, необходимой для создания давления на передние шеренги.
Этот рассказ напоминает рассуждения Вегеция о новых построениях, ре– комендуемых для армии. Агаций и не скрывает, что события описаны им с чужих слов, он сам дополняет их своими рассуждениями:
«И мне кажется, что всадникам, находившимся на флангах, было очень просто через головы тех, которые стояли совсем близко от них, стрелять в спину солдатам тех рядов, которые находились на противоположной сторо– не"*. (51. т. 2).
Постоянные военные дружины, состоявшие на службе у короля и его приб– лиженных, послужили основой для создания франкского войска. Их числен– ность, обеспечение и обучение зависели от возможностей и желания вла– дельцев. Несколько крестьянских дворов выставляли одного пехотинца со своим оружием. Эти воины на ежегодных сборах проходили боевую подготов– ку. Ополченцы составляли пехоту франков.
Во второй половине VI– начале VII вв. франки вели войны с аварами, которые оказали большое влияние на создание франкской конницы; воевали с готами и византийцами в Италии, а в 732 г. они спасли Европу от вторже– ния арабов, разбив их при Пуатье. Умелое сочетание в бою действий пехо– ты, построенной в фалангу и принявшей на себя все атаки арабской конни– цы, и кавалерии, нанесшей решающий удар и опрокинувшей арабов, принесло франкам победу.
Наибольшего могущества франкское королевство достигло при Карле Вели– ком (742– 814 гг.), ставшем королем с 768 г. Военные отряды из всадников и пехоты – скары – в мирное время обеспечивали полицейскую и пограничную службы. Вдоль побережья была создана оборонительная полоса замков и сто– рожевых башен, при которых находились постоянные гарнизоны, защищавшие королевство от набегов норманнов. Предприняв ряд походов, Карл намного расширил королевство франков.
* «Просто» – в том случае, если враги изначально двигались «как бара– ны на заклание» и не пели отчетный обстрел кавалерии.
Самой трудной и долгой была война с саксами (772804 гг.). Эти племе– нажили на большой территории междуреками Везер и Эльба. Саксы не имели такой сильной армии и такого вооружения, как франки, но воевать в строю все же умели, как их далекие предки. Их отряды в большинстве состояли из легковооруженной пехоты и небольшого числа всадников, способных биться также пешими. Понимая, что в открытом бою им не победить войско франков, саксы вели партизанскую войну, совершая мелкие нападения. Лишь дважды за 32 года войн они рискнули в открытую выступить против Карла: в 783 г. при Детмольде и на реке Газе и оба раза были разбиты.
С течением времени тактика франкского войска начала меняться. Это бы– ло связано с обнищанием мелких и средних землевладельцев, у которых зем– лю скупали богатые бенефициарии («бенефиций» – участок земли). Соот– ветственно, число обученных пехотинцев сокращалось пропорционально числу крестьянских хозяйств; кроме того, крестьяне, думая о хлебе насущном, уже были не в состоянии за свой счет обучать и вооружать воинов. Способ подготовки пехоты из состава ополчения постепенно изживал себя, и на смену ему пришли профессиональные военные дружины.
После смерти Карла Великого его империя распалась на ряд отдельных королевств: Францию, Германию, Италию, Прованс, Бургундию, Лотарингию, Наварру.
18. ВИКИНГИ
Вряд ли найдется человек, который ничего не слышал бы о викингах (норманнах, данах, варягах). Их постоянные набеги держали в ужасе всю Северную Европу и Средиземноморье на протяжении двух столетий (VIII-IX вв.). Но пока был жив Карл Великий, нападения норманнов не приносили большого вреда мощному централизованному государству, границы которого защищайте сильное войско. С распадом империи условия изменились. Короли, герцоги и графы отдельных мелких государств были не в состоянии отразить набеги викингов, совершаемые сразу во многих местах, войск для этого не хватало.
Характерная тактика норманнов основывалась на внезапности нападений. Чаще всего мирные жители не могли оказать достойного сопротивления про– фессиональным воинам. Такая попытка описана в одной из хроник от 822 го– да:
«Бесчисленное множество пеших из сел и поместий, собранных в один от– ряд, наступает на них, как бы намереваясь вступить в бой. Норманны же, видя, что это низкая чернь, не столько безоружная, сколько лишенная во– енной дисциплины, уничтожают их с таким кровопролитием, что кажется, будто режут бессмысленных животных, а не людей». (51, т. 3).
Настоящим кладом для исследователей быта и военного дела викингов яв– ляются их родовые саги. Устные сказания, передававшиеся скальдами друг другу и позже записанные, с величайшей точностью передают все события до мельчайших деталей. Поражает реализм в изображении битв и поединков: кто и на каком ударе убил противника или отрубил ему ногу или руку…
Вот как изображается в «Саге о людях из Лаксдаля» набег викингов:
«У Аринбьярна были хорошие корабли. Весною он приготовил три больших боевых корабля. У него было тридцать дюжин человек.
…Однажды ночью, в тихую погоду, они вошли в какуюто реку, потому что не было бухт, удобных для причала, и отлив обнажал берега…
…Тогда они решили сойти на берег, а треть войска оставили охранять корабли. Они пошли вверх по реке, между нею и лесом. Скоро перед ними открылось селение. Здесь жило много бондов. Увидев войско, они со всех ног пустились бежать из деревни в глубь страны. Викинги бросились за ни– ми. Дальше было второе селение и еще одно. Когда они подходили, весь на– род бежал оттуда.
Характерная тактика норманнов основывалась на внезапности нападений. Чаще всего мирные жители не могли оказать достойного сопротивления про– фессиональным воинам. Такая попытка описана в одной из хроник от 822 го– да:
«Бесчисленное множество пеших из сел и поместий, собранных в один от– ряд, наступает на них, как бы намереваясь вступить в бой. Норманны же, видя, что это низкая чернь, не столько безоружная, сколько лишенная во– енной дисциплины, уничтожают их с таким кровопролитием, что кажется, будто режут бессмысленных животных, а не людей». (51, т. 3).
Настоящим кладом для исследователей быта и военного дела викингов яв– ляются их родовые саги. Устные сказания, передававшиеся скальдами друг другу и позже записанные, с величайшей точностью передают все события до мельчайших деталей. Поражает реализм в изображении битв и поединков: кто и на каком ударе убил противника или отрубил ему ногу или руку…
Вот как изображается в «Саге о людях из Лаксдаля» набег викингов:
«У Аринбьярна были хорошие корабли. Весною он приготовил три больших боевых корабля. У него было тридцать дюжин человек.
…Однажды ночью, в тихую погоду, они вошли в какуюто реку, потому что не было бухт, удобных для причала, и отлив обнажал берега…
…Тогда они решили сойти на берег, а треть войска оставили охранять корабли. Они пошли вверх по реке, между нею и лесом. Скоро перед ними открылось селение. Здесь жило много бондов. Увидев войско, они со всех ног пустились бежать из деревни в глубь страны. Викинги бросились за ни– ми. Дальше было второе селение и еще одно. Когда они подходили, весь на– род бежал оттуда.