Страница:
С этой мыслью Майк провел ещё час, после чего дикари объявили остановку на обед и отдых. Майк с облегчением вздохнул и отключил подогрев снаряжения. Заряд батарей стоило экономить, тем более что для приготовления пищи дикари разведут костер, который он сможет использовать для того, чтобы обогреться. Но остановка на обед оказалась, мягко говоря, неприятным сюрпризом. Ни о какой горячей пище речь даже не шла, Майку выдали какой-то кожаный мешочек, вид которого не вызывал никаких иллюзий насчет стерильности или санитарных норм, наполненный каким-то дробленым камнем. При более тщательном рассмотрении выяснилось, что это куски какой-то дикарской еды, замерзшие на лютом морозе и потому попросту раздробленные ударом обуха топора. Майк попытался разгрызать свой «обед» и едва не лишился пары зубов. В ответ на его недоумение громила Свитогоа посоветовал дать осколкам куска каши растаять во рту, а уже после того начинать жевать. Сами дикари хрустели этими своими пищевыми камнями, словно мутанты Могильника костями разодранных в клочья полярников. Никто даже не собирался разводить огонь, косматый жлоб заявил, что смысла в этом нет, горячая еда и питьё будет только вечером, когда отряд станет лагерем для ночевки, теперь же тратить время тактически неграмотно.
– Но мне необходима вода! – попытался возразить Майк. – Я хочу пить, меня мучает жажда!
В ответ на это дебиловатый русский лишь молча указал на одного из своих головорезов. Майк недоуменно обернулся и лишь бессильно вздохнул. М-да, троглодитам не понять цивилизованного человека. Дикарь зачерпывал горсть снега из ближайшего сугроба и тупо его ел. Это у них вместо воды, значит. И мозгов не хватает, что если сами не дохнут, то это ещё не значит, что нормальный человек не отравится. В общем, вся стоянка уложилась в четверть часа. Дикари накормили тягловых животных какой-то сушеной травой из специального мешка, пересыпав её неким подозрительно белым порошком, расхватали осколки раздолбанной топором «каши», после чего те, кто ехал на санях, поменялись местами с теми, кто всё это время бежал на лыжах. Причем лыжи у каждого оказались свои. И дальнейший путь продолжился. В итоге Майк остался голодным. Растапливать во рту смерзшуюся до состояния кирпича гадость, именуемую дикарями едой, он не собирался. Есть снег и подавно, мало ли какая зараза в нем имеется, в атмосфере полно сернистых соединений ещё со времен, предшествующих началу климатической катастрофы. Поразмыслив, он решил дотерпеть до вечера и дождаться нормальной горячей пищи.
– Чем ваши люди посыпают корм для тягловых животных, сэр? – Майк указал на одного из дикарей, кормящих зверьё из мешка с травой. Уж не кокаином ли? Очень похоже. Если так, то понятно, почему двухметровые жлобы запросто бежали за санями шесть часов подряд и не отстали ни на фут. Они тут все знают, как правильно ускориться, даже зверей своих дурью пичкают…
– Это соль, – ответил головорез-напарник. – Лоси её любят, вот и балуем их чуток.
Ага, соль, как же, расскажите мне ещё что-нибудь! Он сделал вид, что удовлетворен полученным объяснением, и иронично ухмыльнулся в свою лицевую маску. Даааааа, соль, конечно! Дикари заняли свои места, и упряжки продолжили путь. Майк бросил взгляд вперед, где среди заледенелых деревьев мелькала зловещая туша медведя. Седока на нем не оказалось, и присмотревшись, он заметил наездника, бегущего на лыжах рядом со своей злобной тварью.
– Мистер Свитогоа, – Майк указал в сторону медведя и его хозяина. – Почему ваш друг больше не едет верхом? Если он устал от непрерывной тряски, возможно, кто-то должен его заменить? Это неправильно – лишаться возможности наблюдать с высоты, мы теряем обзор! Чем выше находится наблюдатель, тем дальше он способен видеть! Отправьте туда кого-нибудь.
– Топтыгин никого не повезет, – покачал головой косматый громила. – Медведь витязя суть брат его, он вой, могучий и гордый. Это не верховое и не тягловое животное. Топтыгин позволяет Белазару ехать на себе из уважения, а Белазар из уважения к брату никогда не станет злоупотреблять оказанным доверием. Потому он бежит рядом, дабы Топтыгин мог отдохнуть. Посему сесть на чужого боевого медведя означает оскорбить его и его брата. Только вряд ли такое оскорбление удастся нанести, косолапый в гневе страшен, может такой нагоняй сотворить, что головы не сносишь. Да и негоже витязю могучему постоянно верхом разъезжать, так и бегать разучиться недолго. Вой в сече силен не токмо плечами мощными, но и крепостью ног и ровным дыханием. Так что бегать подле медведя витязю полезно. Белазар с Топтыгиным временами взапуски тешатся, и Топтыжка иногда позволяет брату себя обгонять. Душа у него добрая, ежели ранят кого из воев в схватке с ворогами, так может бездыханного человека на себе везти, дабы к целителям успеть заживо доставить. А за бдительность не волнуйся, человече, нюх у медведя отменный, и чутьё у Белазара острое, не подведут.
Дальнейший путь прошёл без происшествий, и к вечеру Майк стал чувствовать себя гораздо спокойнее. Похоже, заледенелый лес действительно был пустым и, кроме редких птиц, другого зверья тут не имелось. Их отряд продолжал движение до самых сумерек, после чего, наконец-то, дикари остановились на ночлег. Головорезы разбили какие-то не внушающие доверия палатки из звериных шкур, на удивление хорошо державшие тепло, после чего всё-таки развели пару костров. Технология устройства кострища на поверхности многометровой снежной толщи оказалась довольно занятной: на снег сперва стелили толстую звериную шкуру мехом вниз, на неё укладывали несколько плоских досок, накрывали их какой-то закопченной, судя по всему, металлической пластиной и уже на ней разводили огонь. Были ли оправданны все эти сложности, Майка не интересовало, главное, что варвары набили на этом руку и Майку не пришлось сидеть голодным слишком долго. Через полчаса он наконец-то получил долгожданную горячую пищу. В разогретом виде каша оказалась вполне съедобна, о прочих нюансах, вроде её происхождения и условий хранения, Майк предпочел не думать. Громко бурлящий от голода желудок очень эффективно заглушал все не связанные с поглощением еды мысли. Жлобы даже вскипятили воду, заварив в ней какую-то травяную гадость, пить которую Майк не рискнул, ограничившись простым кипятком. После приема пищи его настроение заметно улучшилось, и он задался целью вытянуть из громилы-напарника больше информации о тайнах дикарей. Нельзя сказать, что ему удалось добиться цели полностью, устройство перевода увидеть он так и не смог, однако кое-какие детали этот примитивный остолоп всё же выболтал. За анализом полученных данных Майк не заметил, как погрузился в лишенный видений сон.
Глава вторая
– Но мне необходима вода! – попытался возразить Майк. – Я хочу пить, меня мучает жажда!
В ответ на это дебиловатый русский лишь молча указал на одного из своих головорезов. Майк недоуменно обернулся и лишь бессильно вздохнул. М-да, троглодитам не понять цивилизованного человека. Дикарь зачерпывал горсть снега из ближайшего сугроба и тупо его ел. Это у них вместо воды, значит. И мозгов не хватает, что если сами не дохнут, то это ещё не значит, что нормальный человек не отравится. В общем, вся стоянка уложилась в четверть часа. Дикари накормили тягловых животных какой-то сушеной травой из специального мешка, пересыпав её неким подозрительно белым порошком, расхватали осколки раздолбанной топором «каши», после чего те, кто ехал на санях, поменялись местами с теми, кто всё это время бежал на лыжах. Причем лыжи у каждого оказались свои. И дальнейший путь продолжился. В итоге Майк остался голодным. Растапливать во рту смерзшуюся до состояния кирпича гадость, именуемую дикарями едой, он не собирался. Есть снег и подавно, мало ли какая зараза в нем имеется, в атмосфере полно сернистых соединений ещё со времен, предшествующих началу климатической катастрофы. Поразмыслив, он решил дотерпеть до вечера и дождаться нормальной горячей пищи.
– Чем ваши люди посыпают корм для тягловых животных, сэр? – Майк указал на одного из дикарей, кормящих зверьё из мешка с травой. Уж не кокаином ли? Очень похоже. Если так, то понятно, почему двухметровые жлобы запросто бежали за санями шесть часов подряд и не отстали ни на фут. Они тут все знают, как правильно ускориться, даже зверей своих дурью пичкают…
– Это соль, – ответил головорез-напарник. – Лоси её любят, вот и балуем их чуток.
Ага, соль, как же, расскажите мне ещё что-нибудь! Он сделал вид, что удовлетворен полученным объяснением, и иронично ухмыльнулся в свою лицевую маску. Даааааа, соль, конечно! Дикари заняли свои места, и упряжки продолжили путь. Майк бросил взгляд вперед, где среди заледенелых деревьев мелькала зловещая туша медведя. Седока на нем не оказалось, и присмотревшись, он заметил наездника, бегущего на лыжах рядом со своей злобной тварью.
– Мистер Свитогоа, – Майк указал в сторону медведя и его хозяина. – Почему ваш друг больше не едет верхом? Если он устал от непрерывной тряски, возможно, кто-то должен его заменить? Это неправильно – лишаться возможности наблюдать с высоты, мы теряем обзор! Чем выше находится наблюдатель, тем дальше он способен видеть! Отправьте туда кого-нибудь.
– Топтыгин никого не повезет, – покачал головой косматый громила. – Медведь витязя суть брат его, он вой, могучий и гордый. Это не верховое и не тягловое животное. Топтыгин позволяет Белазару ехать на себе из уважения, а Белазар из уважения к брату никогда не станет злоупотреблять оказанным доверием. Потому он бежит рядом, дабы Топтыгин мог отдохнуть. Посему сесть на чужого боевого медведя означает оскорбить его и его брата. Только вряд ли такое оскорбление удастся нанести, косолапый в гневе страшен, может такой нагоняй сотворить, что головы не сносишь. Да и негоже витязю могучему постоянно верхом разъезжать, так и бегать разучиться недолго. Вой в сече силен не токмо плечами мощными, но и крепостью ног и ровным дыханием. Так что бегать подле медведя витязю полезно. Белазар с Топтыгиным временами взапуски тешатся, и Топтыжка иногда позволяет брату себя обгонять. Душа у него добрая, ежели ранят кого из воев в схватке с ворогами, так может бездыханного человека на себе везти, дабы к целителям успеть заживо доставить. А за бдительность не волнуйся, человече, нюх у медведя отменный, и чутьё у Белазара острое, не подведут.
Дальнейший путь прошёл без происшествий, и к вечеру Майк стал чувствовать себя гораздо спокойнее. Похоже, заледенелый лес действительно был пустым и, кроме редких птиц, другого зверья тут не имелось. Их отряд продолжал движение до самых сумерек, после чего, наконец-то, дикари остановились на ночлег. Головорезы разбили какие-то не внушающие доверия палатки из звериных шкур, на удивление хорошо державшие тепло, после чего всё-таки развели пару костров. Технология устройства кострища на поверхности многометровой снежной толщи оказалась довольно занятной: на снег сперва стелили толстую звериную шкуру мехом вниз, на неё укладывали несколько плоских досок, накрывали их какой-то закопченной, судя по всему, металлической пластиной и уже на ней разводили огонь. Были ли оправданны все эти сложности, Майка не интересовало, главное, что варвары набили на этом руку и Майку не пришлось сидеть голодным слишком долго. Через полчаса он наконец-то получил долгожданную горячую пищу. В разогретом виде каша оказалась вполне съедобна, о прочих нюансах, вроде её происхождения и условий хранения, Майк предпочел не думать. Громко бурлящий от голода желудок очень эффективно заглушал все не связанные с поглощением еды мысли. Жлобы даже вскипятили воду, заварив в ней какую-то травяную гадость, пить которую Майк не рискнул, ограничившись простым кипятком. После приема пищи его настроение заметно улучшилось, и он задался целью вытянуть из громилы-напарника больше информации о тайнах дикарей. Нельзя сказать, что ему удалось добиться цели полностью, устройство перевода увидеть он так и не смог, однако кое-какие детали этот примитивный остолоп всё же выболтал. За анализом полученных данных Майк не заметил, как погрузился в лишенный видений сон.
Глава вторая
Дикари опять разбудили его затемно, нормально выспаться не удалось, и первые два часа Майк клевал носом, сидя в трясущихся на снежной целине санях. Утренний мороз спросонья показался ему слишком жестким, начали мерзнуть ноги, и пришлось включить обогрев снаряжения. Чудесным образом пережившая крушение челнока система подогрева работала исправно, наложенные на комбинезон заплатки дикарей вроде бы сохраняли герметичность и даже эластичность, но задумываться о том, как такое удалось примитивным человеко-мутантам, Майку не хотелось. Хотелось спать, но устроиться удобно никак не удавалось. После вчерашнего дня, полностью проведенного в сидячем положении в абсолютно некомфортных условиях, всё тело болело и сопротивлялось повторному нахождению в той же позе. Промучившись до полудня, Майк так и не смог восполнить недостаток сна и коротал время разглядыванием бегущих за санями дикарей. Двухметровые дебилы в меховых безрукавках, увешанные своим дикарским оружием, двигались словно заведенные, и отсутствие у них видимых признаков усталости быстро начало его раздражать. Цивилизованный человек – это натура утонченная, а не слепленный из груды мышц универсальный комбайн для выживания в Холоде. Он, Майк, должен сидеть в теплом офисе, в комфортном кресле перед компьютером и потягивать виски из хрустального стакана. Мёрзнуть в забытых богом мертвых заледенелых джунглях должны эти русские троглодиты. Для них это в порядке вещей, родная среда!
Занятый собственными мыслями, Майк пропустил момент, когда увешанных свастиками жлобов внезапно стало втрое больше. Отряд остановился, впереди послышись негромкие голоса дикарей, и Майк недовольно спрыгнул с саней в снег, стремясь размять затекшее тело. От раздражения он сделал это слишком сильно, и вместо приземления на ноги пробил снежный покров и провалился почти по грудь, беспомощно загребая руками.
– Ты пошто сигаешь, аки заяц? – хмуро покачал головой громила-напарник, подхватывая Майка под мышки. На ногах у жлоба были надеты дикарские лыжи, подобно остальным троглодитам. Громила крякнул и рывком вытащил Майка из ямы, словно тот весил фунтов сто, не больше, и аккуратно посадил обратно в сани. – Сиди покуда! Снег в этих местах мягкий шибко, без лыж никуда. Месяц назад тут с ворогами сеча случилась, подкоп засадный отрыт был в добрую сажень глубиной. С тех пор яму замело, но снег не слежался ещё. Обожди, сейчас с побратимами словом обмолвимся и дальше поедем.
Головорез ушел к передовой упряжке, и Майк принялся изучать происходящее. Новых дикарей было десятка три, не меньше, двое из них верхом на медведях. Они ничем не отличались от старых: те же свастики, копья-топоры-мечи, два метра роста, светлые глаза и дикарские космы немногим темнее снега. Майк быстро перестал различать, кто из них кто, эти троглодиты все на одно лицо. Он попытался прислушаться к их разговору, но не смог понять варварской белиберды, которую они считают человеческим языком. Выходит, жлоб-напарник отключил устройство перевода, наверное, обсуждают что-то секретное, не предназначенное для чужих ушей. Майк невольно усмехнулся. И чего же такого важного могут выяснять дикари, что нельзя слышать цивилизованному человеку?! Молитву в честь горящей деревяшки? График купания в проруби? План захвата теплой страны Новая Америка? Даже если и так, то тепло в Новую Америку ещё надо вернуть! А после познакомиться с некоторыми изделиями научно-технического прогресса. Например, с пулеметом. А вообще было бы неплохо, если русские троглодиты пошлют с ним не одного-единственного дебила-переростка, а пару-другую десятков таких недоумков. У них, пожалуй, есть шанс добраться до точки аварийного управления Реактором.
«– …Святогорушка, любый мой, возьми меня с собой! – неожиданно отпечаталась в сознании женская речь, и Майк вытянул шею, вертя головой в поисках источника знакомого голоса. – Дорога тебе выпала торная и тяжкая, а вдруг помощь какая понадобится? А батюшку матушка уговорит… потом… главное, ты своё согласие дай!
– И не подумаю! – решительно отвечал ей мужчина. – Ты чего это творишь, Весняна?! А то не ведаешь, куда я путь держу и что там приключиться может? Никуда я тебя с собой не возьму, и негоже у меня на такое согласия требовать! Как это я своею любою рисковать буду в земле басурманской?! Опомнись, жена неразумная!
– Я так и знала, что ты упрямиться станешь! – вздохнула девушка. – Это тебя Остромысл упредил, да? Прознал про задумку мою и упредил! А я всё равно с тобой пойду! Я даже Котофеича с собой прихватила, для надежности. Мы с ним тебе подсобим, ежели что произойдет…
– А вот я тебе сейчас подсоблю! – грозно перебил её Святогор. – Ты в своем уме ли? Да если бы Остромысл меня упредил, я тебя самолично в сундуке запер заранее! Шутка ли сказать – увести свою суженую в самое что ни на есть логово зла великого! Никак Коловрат прав! Не доросла ты ещё до ведания мудрого, совсем голова не работает! Образы Крови от матушки получила, а вот разум от батюшки покуда не передался! Со мной она собралась! А мне как жить, ежели сгинешь ты на чужбине? Я себе этого не прощу вовеки! И Предки наши, и Боги пресветлые тоже не простят!
– Эка у вас, мужиков, всё просто, – поникла Весняна. – Чуть что, так сразу «ты ещё не мудра, женщина!». Вот и батюшка такой же! А вдруг хворь какая с тобой в дороге приключится?
– Тебе хворь тяжёлую исцелять нельзя, – парировал Святогор. – А с легкой я сам справлюсь. Перестань сейчас же, Весняна! Не буду я рисковать ни ворожеей, ни любою своею! Никто не стал бы!
– Это нечестно! – похоже, девушка всхлипнула, но сдержала эмоции. – Мне с тобой нельзя, потому как ты обо мне печешься! А ежели ты не вернешься, каково мне станет, никому дела нет!
– Я витязь и за Родину биться суть удел мой, – спокойно ответил Святогор. – Тебе о том ведомо, любая моя Веснянушка. Потому и назначен Пращурами срок, до которого вой не может жену в дом привести. Дабы доказать, что вдовой её не оставит по неумению своему в ратном деле. Жди, любая моя, коли любишь, время покажет. Только с собой я тебя не возьму, поезжай обратно в скуф. И чтобы никаких отводов глаз и прочей ворожбы, ты меня поняла?
– Два лета ждала, подожду и ещё два, – вздохнула девушка. – Поняла я всё, Святогорушка. Только можно хоть до Великого Льда я тебя провожу? Впереди Город и АЭС, места гиблые, кабы не случилось чего, предчувствия у меня недобрые. Позволь остаться, я вам пригожусь…»
В этот момент Майку наконец удалось отыскать взглядом и дикаря, и дикарку. Оба стояли поодаль, особняком от толпы увешанных оружием троглодитов, плохо заметные за обледеневшими стволами деревьев, и беседовали очень тихо, не было слышно даже шепота. Похоже, дочь местного царька, разволновавшись, то ли случайно включила, то ли забыла выключить устройство перевода, которое у неё имелось как у представителя знати. Кроме Майка, их разговор никто не слышал, потому что ни один из головорезов даже не посмотрел в сторону троглодитского аналога Ромео и Джульетты. А такую забавную сцену никто не пожелал бы пропустить! Майк усмехнулся. Вот, значит, в чем причина холодности молодой дикарки. Мы влюблены в красиво бряцающего примитивным оружием двухметрового косматого идиота! Как это романтично! Ничего, скоро все дикарки поменяют свои пристрастия. Едва только они прочувствуют все прелести и преимущества цивилизации: равноправие, роскошь, шоу-бизнес, моду, интеллигенцию, идеал их «принца на буром медведе» очень быстро претерпит кардинальные изменения! Кое-кто ещё не раз пожалеет о своей недальновидности. Майк подумал, что было бы неплохо занять сторону сексапильной дикарки и как-нибудь убедить этого безмозглого жлоба Святогора взять её с собой. Её наличие может послужить гарантией его сговорчивости в случае чего, раз у них роман.
Что-то шевельнулось где-то над головой Майка, и сверху раздалось громкое злобное шипение. Он задрал голову и отпрыгнул вглубь саней, панически вжимаясь в дно. На ближайшем дереве, прямо над ним, сидела здоровенная хищная пятнистая кошка с черными кисточками на кончиках ушей. Кровожадная тварь подобралась, готовясь к атакующему прыжку, чтобы вцепиться в человека, и угрожающе шипела, скалясь множеством острых клыков. Узкие зрачки желтых глаз бешеным взглядом смотрели прямо в глаза Майка, и от страха он словно окаменел, не понимая, где искать спасения. Кругом снега выше его роста глубиной, он не сможет бежать!
– Тимофей Котофеич! – издали раздался голос молодой дикарки. – Поди-ка сюда, кисонька моя распрекрасная, я почешу тебе за ушком!
Разъяренная рысь перестала шипеть и невесомым движением перепрыгнула с одного дерева на другое. Тварь соскочила на снег и пошла к сексапильной девице, мягко ступая по снегу и совершенно не проваливаясь. Добравшись до дикарки, пятнистая кошка потерлась о её ногу. Та покосилась на Майка знакомым странным взглядом и что-то сказала бешеной твари, почесывая её за ухом. Смысла её слов он уже не понимал, но, увидев, что тварь грациозно изогнулась, потягиваясь, и улеглась у ног дикарки, расслабился. Опасность миновала. Тупые дикари! Не могут уследить за своими неуравновешенными агрессивными тварями! Если когда-нибудь эта бешеная кошка-переросток сожрет своих хозяев, лично он будет очень рад! Достойное завершение судьбы идиотов! Майк вновь уселся на край саней и посмотрел на сексапильную дикарку. Чертова кошка, всё испортила! Дикарка поняла, что прибор-переводчик был включен, и отключила его. Теперь их беззвучное лопотание не переводится, и понять, о чем идет речь, не удается. Очень жаль, хотелось бы получить ещё каких-нибудь важных деталей, могли бы пригодиться в дальнейшем.
Столпотворение дикарей длилось минут двадцать, после чего крупный отряд русских троглодитов скрылся в заледенелой тайге, а их экспедиция продолжила путь. Майк с удовлетворением отметил, что сексапильная дикарка осталась с ними. Её усадили на передовую упряжку, и здоровенный детина-напарник два часа бежал на лыжах рядом с ней, попутно о чем-то разговаривая. Потом настало время так называемого «обеда», и молодая дикарка вместе с остальными принялась бодро хрустеть осколками ледяных кирпичей, считающихся «походной кашей». Майк решил на этот раз не терзать свой желудок голодом, а заодно продемонстрировать сексапильной троглодитке, что он ничем не хуже тупоголовых жлобов, и терпеливо разжевывал жутко холодный кусок «пищи». Обжигающе холодная ледышка заставила Майка продрогнуть едва ли не мгновенно, и ему пришлось заново активировать совсем недавно отключённый обогрев.
– Чем ты недоволен, человече? – похоже, головорез-напарник услышал его тихое чертыханье. – Али случилось что?
– Холодно, сэр! – просветил его Майк. Где уж таёжному гению понять элементарные вещи. – Я не привык жевать ледышки и потому замерз. Пришлось использовать обогрев, и я опасаюсь, что запаса энергии в моих аккумуляторах не хватит на наше путешествие! Под воздействием урагана скорость охлаждения огромна, систему подогрева приходится включать на полную мощность, и батареи разряжаются за несколько минут!
– Остромысл сказал, что ты дойдешь туда, куда стремишься, – ответил жлоб. – Стало быть, дойдешь. Он никогда не речёт попусту. А от ураганов мы хорониться станем, коли возможность будет, неумно зазря мёрзнуть-то. Я в путь-дорогу накидки прихватил специальные, из шкур песцовых да на пуху гагачьем, ежели мороз вдарит лютый, так закутаем тебя. А то одежа твоя хлипковата для морозов да ветров ледниковых, совсем доверия не внушает.
О, да! Майк едва не фыркнул вслух. Высокотехнологичное арктическое снаряжение с подогревом не внушает доверия таёжному троглодиту! Звериные шкуры под Воронкой согреют гораздо эффективнее, кто бы сомневался! Болван! Вот ты и полезешь в самое сердце ХААРПА, точку аварийного доступа откапывать, раз такой морозоустойчивый. Для этого ты и нужен. Но сейчас Майку пригодится любая помощь, и в виде дополнительного утепления из примитивных шкур в том числе. Пять тысяч миль по одной только поверхности мирового ледника надо ещё пройти, причем невредимым, и он твердо намерен сделать это, так что отношения с косматым головорезом необходимо поддерживать дружеские, как-никак громила – его единственная надежда на благополучное возвращение.
– Я очень рад, мистер Свитогоа, что у вас всё под контролем! – преданно заявил Майк. – И от лица Новой Америки благодарен вам за помощь! Скажите, сэр, мисс Вес-ни-ана приняла решение отправиться с нами? Я вижу, что отряд охраны, который её сопровождал, покинул нас без неё.
– Весняна добралась сюда сама, – нахмурился громила. – Короткой тропой, где сани не пройдут. Отряд наших побратимов встретился ей по дороге. Она проводит нас до ледника и вернется домой.
– Вы хотите сказать, что она пришла сюда пешком?! – не поверил Майк. – Быстрее нас?!
– Почему же пешком, – удивился жлоб. – Верхом на олене. Олень по снегу пройдет там, где человек не сможет. А у Весняны олень сильный и выносливый, ему такой путь не в тягость.
– Но это очень опасно! – вполне искренне ужаснулся Майк. – Молодая девушка двое суток пробирается в одиночку через тайгу, рискуя столкнуться с голодными мутантами и кровожадными дикарями! Она могла попасть в серьезные неприятности!
– Хорошую ведьму ещё увидеть надо, – покачал головой головорез, укоризненно косясь на сексапильную дикарку. Та немедленно принялась сосредоточенно разглаживать мех на своей коротенькой шубке. – Взгляд отведет – и словно нет её. Пустое место, и ничего боле.
– А где сейчас верховой зверь мисс Вес-ни-аны? Она же едет на санях с нашим грузом, – Майк перевел разговор на другую тему, выслушивать бредни дикарей о великом колдовстве совершенно не хотелось. – Вы запрягли его в одну из упряжек?
– Кто ж верховое животное в сани-то запрягает! – громила слегка усмехнулся. – Весняна его обратно в скуф отправила, как нас увидела, плутовка! Домой он дорогу всегда отыщет.
– Какой сообразительный зверь! – Майк решил немного польстить дикарке, лишним не будет. Кстати, насчет чуши про колдовство: если она явилась сюда в одиночку, зачем их догнал целый отряд увешанных оружием дикарей? Уж не по этой ли причине ей ничего не угрожало – недалеко от неё двигалось три десятка двухметровых головорезов! – Скажите, мистер Свитогоа, для чего к нам присоединялись ваши… эээ… односельчане?
– Не родичи они, – объяснил жлоб. – То побратимы наши, из рода Снежного Барса. Их скуф тут неподалеку, вот вои дозором окрестности и обходят. Покуда союз у рыбоедов с каннибалами не распадется, надобно держать ухо востро. До столбов порубежных отсюда неблизко, но всяко может случиться, потому дозоры и учинили.
– Вы хотите сказать, что ваше поселение не единственное?! – сообразил Майк. – Есть и другие?!
– Тайга велика, места в ней хватает не на один скуф, – подтвердил его догадку головорез.
Вот это важная новость, отметил про себя Майк. Оказывается, дикарей больше, чем считала Гуманитарная Миссия. Странно, что спутники не обнаруживают их стойбища, наверняка виной всему постоянная активность циклонов и буранов, затрудняющая наблюдение из космоса. Необходимо выяснить истинную численность аборигенов, чтобы замдиректора Коэн мог в случае необходимости разработать адекватную программу распространения демократии среди этих дремучих дикарей. До этого момента Майк был уверен, что пересчитал все жилища этих жлобов и на основании этого пришел к выводу, что русских троглодитов всего где-то от трехсот до пятисот особей. Теперь же получается, что потенциальной рабочей силы гораздо больше.
– Навыки выживания вашего народа в экстремальных условиях достойны уважения! – голос Майка тоже звучал максимально уважительно. – Сколько же у вас таких поселений?
– Все, что есть, – все наши, – равнодушно изрёк головорез. – Тебе-то что за дело до этого?
– Я переживаю за то, что наши поставки вам могли быть недостаточными! – мгновенно нашёлся Майк. – Мы присылали слишком мало бус и зеркал! – Он вдруг вспомнил, что за всё время пребывания в стойбище русских дикарей ни разу не увидел бусы Гуманитарной Миссии ни на одном из аборигенов. – Вы не используете их именно поэтому? Слишком маленький размер поставки, не хватает всем желающим? Мы обязательно увеличим объем гуманитарной помощи!
– Кто ж будет носить на себе такую гадость? – дикарь не скрывал иронии. – Ты сам-то носишь?
– Я?! – от неожиданности Майк замешкался. – Нет, я… то есть… это же женские украшения… или… но, сэр, для чего тогда вы столько лет обменивали их на меха?!
– Мастеровой люд их в стекло переплавляет, – улыбнулся головорез. – Переплавлять ваши стекляшки в сорок раз легче, нежели варить стекло с ноля. Потому наши мастера у вас только стеклянный хлам принимают. Как начинаете присылать подделки, так назад отправляют. – Он окинул взглядом своих громил и закончил: – Пора в путь-дорогу. Садись удобно да держись крепче, человече. Поедем быстро, до рубежей надобно засветло добраться.
Головорез ушел вперед и принялся совещаться о чем-то с наездником на медведе. Тем временем молодая дикарка пересела с груженных снаряжением экспедиции саней в одну упряжку с Майком. К его великому облегчению, её ручной мутант остался в передних санях, и Майк решил использовать эту возможность для разговора. Тем более что большая часть увешанных оружием жлобов на этот раз бежала за санями на лыжах, и места в повозке стало гораздо больше. Однако стоило ему подсесть к девице поближе, как жлоб-напарник вернулся. Он взял из передних саней какой-то здоровенный тюк и уложил его на повозку Майка точно между ними. Майк мысленно прыснул. Дикарь охраняет свою собственность! Если ему дать кирпичей, он бы между ними стену возвёл! В этот момент сексапильная дикарка покосилась на Майка своим сомнамбулическим взглядом, и он понял, что девица не прочь пообщаться, это обычный женский намёк, женское кокетство везде одинаково.
– Рад видеть вас вновь, мисс Вес-ни-ана! – улыбнулся Майк. – Я слышал, вы проделали опасный путь, чтобы проводить нас в эту выдающуюся миссию! Вы не будете против, если я пересяду к вам поближе? Мистер Свитогоа так неудачно положил между нами свою поклажу…
– В этом тюке лежат припасы для тебя, гость, – холодно ответила девица, смерив его высокомерным взглядом. – Еда, одеяла, дрова для разведения костра, чтобы ты не замерз на поверхности ледника. И положены они сюда удачно, аккурат посредине, дабы сани шли ровно, и заодно передовую упряжку чуть разгрузили, так ход быстрее будет.
Занятый собственными мыслями, Майк пропустил момент, когда увешанных свастиками жлобов внезапно стало втрое больше. Отряд остановился, впереди послышись негромкие голоса дикарей, и Майк недовольно спрыгнул с саней в снег, стремясь размять затекшее тело. От раздражения он сделал это слишком сильно, и вместо приземления на ноги пробил снежный покров и провалился почти по грудь, беспомощно загребая руками.
– Ты пошто сигаешь, аки заяц? – хмуро покачал головой громила-напарник, подхватывая Майка под мышки. На ногах у жлоба были надеты дикарские лыжи, подобно остальным троглодитам. Громила крякнул и рывком вытащил Майка из ямы, словно тот весил фунтов сто, не больше, и аккуратно посадил обратно в сани. – Сиди покуда! Снег в этих местах мягкий шибко, без лыж никуда. Месяц назад тут с ворогами сеча случилась, подкоп засадный отрыт был в добрую сажень глубиной. С тех пор яму замело, но снег не слежался ещё. Обожди, сейчас с побратимами словом обмолвимся и дальше поедем.
Головорез ушел к передовой упряжке, и Майк принялся изучать происходящее. Новых дикарей было десятка три, не меньше, двое из них верхом на медведях. Они ничем не отличались от старых: те же свастики, копья-топоры-мечи, два метра роста, светлые глаза и дикарские космы немногим темнее снега. Майк быстро перестал различать, кто из них кто, эти троглодиты все на одно лицо. Он попытался прислушаться к их разговору, но не смог понять варварской белиберды, которую они считают человеческим языком. Выходит, жлоб-напарник отключил устройство перевода, наверное, обсуждают что-то секретное, не предназначенное для чужих ушей. Майк невольно усмехнулся. И чего же такого важного могут выяснять дикари, что нельзя слышать цивилизованному человеку?! Молитву в честь горящей деревяшки? График купания в проруби? План захвата теплой страны Новая Америка? Даже если и так, то тепло в Новую Америку ещё надо вернуть! А после познакомиться с некоторыми изделиями научно-технического прогресса. Например, с пулеметом. А вообще было бы неплохо, если русские троглодиты пошлют с ним не одного-единственного дебила-переростка, а пару-другую десятков таких недоумков. У них, пожалуй, есть шанс добраться до точки аварийного управления Реактором.
«– …Святогорушка, любый мой, возьми меня с собой! – неожиданно отпечаталась в сознании женская речь, и Майк вытянул шею, вертя головой в поисках источника знакомого голоса. – Дорога тебе выпала торная и тяжкая, а вдруг помощь какая понадобится? А батюшку матушка уговорит… потом… главное, ты своё согласие дай!
– И не подумаю! – решительно отвечал ей мужчина. – Ты чего это творишь, Весняна?! А то не ведаешь, куда я путь держу и что там приключиться может? Никуда я тебя с собой не возьму, и негоже у меня на такое согласия требовать! Как это я своею любою рисковать буду в земле басурманской?! Опомнись, жена неразумная!
– Я так и знала, что ты упрямиться станешь! – вздохнула девушка. – Это тебя Остромысл упредил, да? Прознал про задумку мою и упредил! А я всё равно с тобой пойду! Я даже Котофеича с собой прихватила, для надежности. Мы с ним тебе подсобим, ежели что произойдет…
– А вот я тебе сейчас подсоблю! – грозно перебил её Святогор. – Ты в своем уме ли? Да если бы Остромысл меня упредил, я тебя самолично в сундуке запер заранее! Шутка ли сказать – увести свою суженую в самое что ни на есть логово зла великого! Никак Коловрат прав! Не доросла ты ещё до ведания мудрого, совсем голова не работает! Образы Крови от матушки получила, а вот разум от батюшки покуда не передался! Со мной она собралась! А мне как жить, ежели сгинешь ты на чужбине? Я себе этого не прощу вовеки! И Предки наши, и Боги пресветлые тоже не простят!
– Эка у вас, мужиков, всё просто, – поникла Весняна. – Чуть что, так сразу «ты ещё не мудра, женщина!». Вот и батюшка такой же! А вдруг хворь какая с тобой в дороге приключится?
– Тебе хворь тяжёлую исцелять нельзя, – парировал Святогор. – А с легкой я сам справлюсь. Перестань сейчас же, Весняна! Не буду я рисковать ни ворожеей, ни любою своею! Никто не стал бы!
– Это нечестно! – похоже, девушка всхлипнула, но сдержала эмоции. – Мне с тобой нельзя, потому как ты обо мне печешься! А ежели ты не вернешься, каково мне станет, никому дела нет!
– Я витязь и за Родину биться суть удел мой, – спокойно ответил Святогор. – Тебе о том ведомо, любая моя Веснянушка. Потому и назначен Пращурами срок, до которого вой не может жену в дом привести. Дабы доказать, что вдовой её не оставит по неумению своему в ратном деле. Жди, любая моя, коли любишь, время покажет. Только с собой я тебя не возьму, поезжай обратно в скуф. И чтобы никаких отводов глаз и прочей ворожбы, ты меня поняла?
– Два лета ждала, подожду и ещё два, – вздохнула девушка. – Поняла я всё, Святогорушка. Только можно хоть до Великого Льда я тебя провожу? Впереди Город и АЭС, места гиблые, кабы не случилось чего, предчувствия у меня недобрые. Позволь остаться, я вам пригожусь…»
В этот момент Майку наконец удалось отыскать взглядом и дикаря, и дикарку. Оба стояли поодаль, особняком от толпы увешанных оружием троглодитов, плохо заметные за обледеневшими стволами деревьев, и беседовали очень тихо, не было слышно даже шепота. Похоже, дочь местного царька, разволновавшись, то ли случайно включила, то ли забыла выключить устройство перевода, которое у неё имелось как у представителя знати. Кроме Майка, их разговор никто не слышал, потому что ни один из головорезов даже не посмотрел в сторону троглодитского аналога Ромео и Джульетты. А такую забавную сцену никто не пожелал бы пропустить! Майк усмехнулся. Вот, значит, в чем причина холодности молодой дикарки. Мы влюблены в красиво бряцающего примитивным оружием двухметрового косматого идиота! Как это романтично! Ничего, скоро все дикарки поменяют свои пристрастия. Едва только они прочувствуют все прелести и преимущества цивилизации: равноправие, роскошь, шоу-бизнес, моду, интеллигенцию, идеал их «принца на буром медведе» очень быстро претерпит кардинальные изменения! Кое-кто ещё не раз пожалеет о своей недальновидности. Майк подумал, что было бы неплохо занять сторону сексапильной дикарки и как-нибудь убедить этого безмозглого жлоба Святогора взять её с собой. Её наличие может послужить гарантией его сговорчивости в случае чего, раз у них роман.
Что-то шевельнулось где-то над головой Майка, и сверху раздалось громкое злобное шипение. Он задрал голову и отпрыгнул вглубь саней, панически вжимаясь в дно. На ближайшем дереве, прямо над ним, сидела здоровенная хищная пятнистая кошка с черными кисточками на кончиках ушей. Кровожадная тварь подобралась, готовясь к атакующему прыжку, чтобы вцепиться в человека, и угрожающе шипела, скалясь множеством острых клыков. Узкие зрачки желтых глаз бешеным взглядом смотрели прямо в глаза Майка, и от страха он словно окаменел, не понимая, где искать спасения. Кругом снега выше его роста глубиной, он не сможет бежать!
– Тимофей Котофеич! – издали раздался голос молодой дикарки. – Поди-ка сюда, кисонька моя распрекрасная, я почешу тебе за ушком!
Разъяренная рысь перестала шипеть и невесомым движением перепрыгнула с одного дерева на другое. Тварь соскочила на снег и пошла к сексапильной девице, мягко ступая по снегу и совершенно не проваливаясь. Добравшись до дикарки, пятнистая кошка потерлась о её ногу. Та покосилась на Майка знакомым странным взглядом и что-то сказала бешеной твари, почесывая её за ухом. Смысла её слов он уже не понимал, но, увидев, что тварь грациозно изогнулась, потягиваясь, и улеглась у ног дикарки, расслабился. Опасность миновала. Тупые дикари! Не могут уследить за своими неуравновешенными агрессивными тварями! Если когда-нибудь эта бешеная кошка-переросток сожрет своих хозяев, лично он будет очень рад! Достойное завершение судьбы идиотов! Майк вновь уселся на край саней и посмотрел на сексапильную дикарку. Чертова кошка, всё испортила! Дикарка поняла, что прибор-переводчик был включен, и отключила его. Теперь их беззвучное лопотание не переводится, и понять, о чем идет речь, не удается. Очень жаль, хотелось бы получить ещё каких-нибудь важных деталей, могли бы пригодиться в дальнейшем.
Столпотворение дикарей длилось минут двадцать, после чего крупный отряд русских троглодитов скрылся в заледенелой тайге, а их экспедиция продолжила путь. Майк с удовлетворением отметил, что сексапильная дикарка осталась с ними. Её усадили на передовую упряжку, и здоровенный детина-напарник два часа бежал на лыжах рядом с ней, попутно о чем-то разговаривая. Потом настало время так называемого «обеда», и молодая дикарка вместе с остальными принялась бодро хрустеть осколками ледяных кирпичей, считающихся «походной кашей». Майк решил на этот раз не терзать свой желудок голодом, а заодно продемонстрировать сексапильной троглодитке, что он ничем не хуже тупоголовых жлобов, и терпеливо разжевывал жутко холодный кусок «пищи». Обжигающе холодная ледышка заставила Майка продрогнуть едва ли не мгновенно, и ему пришлось заново активировать совсем недавно отключённый обогрев.
– Чем ты недоволен, человече? – похоже, головорез-напарник услышал его тихое чертыханье. – Али случилось что?
– Холодно, сэр! – просветил его Майк. Где уж таёжному гению понять элементарные вещи. – Я не привык жевать ледышки и потому замерз. Пришлось использовать обогрев, и я опасаюсь, что запаса энергии в моих аккумуляторах не хватит на наше путешествие! Под воздействием урагана скорость охлаждения огромна, систему подогрева приходится включать на полную мощность, и батареи разряжаются за несколько минут!
– Остромысл сказал, что ты дойдешь туда, куда стремишься, – ответил жлоб. – Стало быть, дойдешь. Он никогда не речёт попусту. А от ураганов мы хорониться станем, коли возможность будет, неумно зазря мёрзнуть-то. Я в путь-дорогу накидки прихватил специальные, из шкур песцовых да на пуху гагачьем, ежели мороз вдарит лютый, так закутаем тебя. А то одежа твоя хлипковата для морозов да ветров ледниковых, совсем доверия не внушает.
О, да! Майк едва не фыркнул вслух. Высокотехнологичное арктическое снаряжение с подогревом не внушает доверия таёжному троглодиту! Звериные шкуры под Воронкой согреют гораздо эффективнее, кто бы сомневался! Болван! Вот ты и полезешь в самое сердце ХААРПА, точку аварийного доступа откапывать, раз такой морозоустойчивый. Для этого ты и нужен. Но сейчас Майку пригодится любая помощь, и в виде дополнительного утепления из примитивных шкур в том числе. Пять тысяч миль по одной только поверхности мирового ледника надо ещё пройти, причем невредимым, и он твердо намерен сделать это, так что отношения с косматым головорезом необходимо поддерживать дружеские, как-никак громила – его единственная надежда на благополучное возвращение.
– Я очень рад, мистер Свитогоа, что у вас всё под контролем! – преданно заявил Майк. – И от лица Новой Америки благодарен вам за помощь! Скажите, сэр, мисс Вес-ни-ана приняла решение отправиться с нами? Я вижу, что отряд охраны, который её сопровождал, покинул нас без неё.
– Весняна добралась сюда сама, – нахмурился громила. – Короткой тропой, где сани не пройдут. Отряд наших побратимов встретился ей по дороге. Она проводит нас до ледника и вернется домой.
– Вы хотите сказать, что она пришла сюда пешком?! – не поверил Майк. – Быстрее нас?!
– Почему же пешком, – удивился жлоб. – Верхом на олене. Олень по снегу пройдет там, где человек не сможет. А у Весняны олень сильный и выносливый, ему такой путь не в тягость.
– Но это очень опасно! – вполне искренне ужаснулся Майк. – Молодая девушка двое суток пробирается в одиночку через тайгу, рискуя столкнуться с голодными мутантами и кровожадными дикарями! Она могла попасть в серьезные неприятности!
– Хорошую ведьму ещё увидеть надо, – покачал головой головорез, укоризненно косясь на сексапильную дикарку. Та немедленно принялась сосредоточенно разглаживать мех на своей коротенькой шубке. – Взгляд отведет – и словно нет её. Пустое место, и ничего боле.
– А где сейчас верховой зверь мисс Вес-ни-аны? Она же едет на санях с нашим грузом, – Майк перевел разговор на другую тему, выслушивать бредни дикарей о великом колдовстве совершенно не хотелось. – Вы запрягли его в одну из упряжек?
– Кто ж верховое животное в сани-то запрягает! – громила слегка усмехнулся. – Весняна его обратно в скуф отправила, как нас увидела, плутовка! Домой он дорогу всегда отыщет.
– Какой сообразительный зверь! – Майк решил немного польстить дикарке, лишним не будет. Кстати, насчет чуши про колдовство: если она явилась сюда в одиночку, зачем их догнал целый отряд увешанных оружием дикарей? Уж не по этой ли причине ей ничего не угрожало – недалеко от неё двигалось три десятка двухметровых головорезов! – Скажите, мистер Свитогоа, для чего к нам присоединялись ваши… эээ… односельчане?
– Не родичи они, – объяснил жлоб. – То побратимы наши, из рода Снежного Барса. Их скуф тут неподалеку, вот вои дозором окрестности и обходят. Покуда союз у рыбоедов с каннибалами не распадется, надобно держать ухо востро. До столбов порубежных отсюда неблизко, но всяко может случиться, потому дозоры и учинили.
– Вы хотите сказать, что ваше поселение не единственное?! – сообразил Майк. – Есть и другие?!
– Тайга велика, места в ней хватает не на один скуф, – подтвердил его догадку головорез.
Вот это важная новость, отметил про себя Майк. Оказывается, дикарей больше, чем считала Гуманитарная Миссия. Странно, что спутники не обнаруживают их стойбища, наверняка виной всему постоянная активность циклонов и буранов, затрудняющая наблюдение из космоса. Необходимо выяснить истинную численность аборигенов, чтобы замдиректора Коэн мог в случае необходимости разработать адекватную программу распространения демократии среди этих дремучих дикарей. До этого момента Майк был уверен, что пересчитал все жилища этих жлобов и на основании этого пришел к выводу, что русских троглодитов всего где-то от трехсот до пятисот особей. Теперь же получается, что потенциальной рабочей силы гораздо больше.
– Навыки выживания вашего народа в экстремальных условиях достойны уважения! – голос Майка тоже звучал максимально уважительно. – Сколько же у вас таких поселений?
– Все, что есть, – все наши, – равнодушно изрёк головорез. – Тебе-то что за дело до этого?
– Я переживаю за то, что наши поставки вам могли быть недостаточными! – мгновенно нашёлся Майк. – Мы присылали слишком мало бус и зеркал! – Он вдруг вспомнил, что за всё время пребывания в стойбище русских дикарей ни разу не увидел бусы Гуманитарной Миссии ни на одном из аборигенов. – Вы не используете их именно поэтому? Слишком маленький размер поставки, не хватает всем желающим? Мы обязательно увеличим объем гуманитарной помощи!
– Кто ж будет носить на себе такую гадость? – дикарь не скрывал иронии. – Ты сам-то носишь?
– Я?! – от неожиданности Майк замешкался. – Нет, я… то есть… это же женские украшения… или… но, сэр, для чего тогда вы столько лет обменивали их на меха?!
– Мастеровой люд их в стекло переплавляет, – улыбнулся головорез. – Переплавлять ваши стекляшки в сорок раз легче, нежели варить стекло с ноля. Потому наши мастера у вас только стеклянный хлам принимают. Как начинаете присылать подделки, так назад отправляют. – Он окинул взглядом своих громил и закончил: – Пора в путь-дорогу. Садись удобно да держись крепче, человече. Поедем быстро, до рубежей надобно засветло добраться.
Головорез ушел вперед и принялся совещаться о чем-то с наездником на медведе. Тем временем молодая дикарка пересела с груженных снаряжением экспедиции саней в одну упряжку с Майком. К его великому облегчению, её ручной мутант остался в передних санях, и Майк решил использовать эту возможность для разговора. Тем более что большая часть увешанных оружием жлобов на этот раз бежала за санями на лыжах, и места в повозке стало гораздо больше. Однако стоило ему подсесть к девице поближе, как жлоб-напарник вернулся. Он взял из передних саней какой-то здоровенный тюк и уложил его на повозку Майка точно между ними. Майк мысленно прыснул. Дикарь охраняет свою собственность! Если ему дать кирпичей, он бы между ними стену возвёл! В этот момент сексапильная дикарка покосилась на Майка своим сомнамбулическим взглядом, и он понял, что девица не прочь пообщаться, это обычный женский намёк, женское кокетство везде одинаково.
– Рад видеть вас вновь, мисс Вес-ни-ана! – улыбнулся Майк. – Я слышал, вы проделали опасный путь, чтобы проводить нас в эту выдающуюся миссию! Вы не будете против, если я пересяду к вам поближе? Мистер Свитогоа так неудачно положил между нами свою поклажу…
– В этом тюке лежат припасы для тебя, гость, – холодно ответила девица, смерив его высокомерным взглядом. – Еда, одеяла, дрова для разведения костра, чтобы ты не замерз на поверхности ледника. И положены они сюда удачно, аккурат посредине, дабы сани шли ровно, и заодно передовую упряжку чуть разгрузили, так ход быстрее будет.