Страница:
Олег Таругин
Сны разума
Моей любимой мамочке
ПРОЛОГ
(ГЛАВЫ ИЗ НЕОКОНЧЕННОГО РОМАНА)
«Глава…
– Это… оно? Мы нашли? – Грэг не глядя нащупал на оперативной консоли клавишу увеличения, растягивая во весь обзорный экран объект, зависший в нескольких десятках километров. Бортовой компьютер послушно выполнил команду, и двое находившихся в рубке людей уставились на висящее в пространстве нечто, когда-то, давным-давно, бывшее космическим крейсером Ушедших. По крайней мере люди, по свойственной им привычке подыскивать всему непонятному подходящие аналоги, считали это именно космическим крейсером.
Хотя на самом деле два исполинских – один чуть больше другого – неспешно вращающихся в противоположные стороны эллипса, проходящих сквозь друг друга почти под прямым углом, так же походили на привычный крейсер, как человек – на амебу. То есть никак. И речь даже не о внешних формах – хотя в основу дизайна пространственных кораблей людей и лег неприкрытый рационализм, еще на заре эры сверхдальних полетов выраженный универсальной формулой «Нет трения – нет обводов корпуса», атмосферные аппараты до сих пор проектировались по принципу обтекаемости. Нет, сейчас речь шла о совсем другом: сглаженные и вытянутые «тарелки», в боковой проекции напоминавшие растянувшуюся почти на километр букву «Х», вовсе не являлись единым объектом. Они именно проходили одна сквозь другую, не оставляя на стыке ни малейшего зазора. Левовращающийся «малый» эллипс точно посередине пересекал «большой», вращающийся в противоположную сторону… и продолжал свое неспешное и, похоже, вечное движение по другую его сторону. Хотя, конечно, само понятие, «лево– или правовращающийся» было весьма условно: смотря откуда смотреть…
Достоверных сведений о том, какому шутнику пришла в голову идея назвать это именно крейсером, история не сохранила. Лишь ни на что не опирающиеся догадки и предположения: первый из двух ранее обнаруженных крейсеров, еще в конце прошлого века найденный на другом конце галактики, представлял собой растянувшееся на многие десятки километров скопище оплавленных обломков. При этом все многочисленные фрагменты разрушенных «тарелок» продолжали свое непонятное правое или левое вращательное движение…
Впрочем, и того, что предстало взору или попало в манипуляторы счастливых искателей артефактов, хватило, дабы сделать однозначный вывод: корабль таинственных Ушедших наверняка подвергся нападению! И вне всякого сомнения, пал жертвой неравного космического боя!..
А значит, можно с ходу сделать и еще два, не менее «однозначных», вывода. Во-первых, корабль явно был военным, во-вторых, судя по исходным размерам, – как минимум крейсером, если вовсе не линкором!
Четвертый вывод, сделанный уже в секретных лабораториях Военно-космического флота и оттого мало кому известный, гласил, что установить состав удивительного материала корпуса, способного изменять структуру своей молекулярной решетки и переходить из твердого состояния в жидкое, известными людям способами не представляется возможным…
Больше никаких выводов сделано не было – то ли Ушедшие сами основательно выпотрошили погибший корабль, сняв с него все хоть сколь-нибудь ценное, то ли восторженные романтики-искатели и их суровые флотские последователи приняли за поле героической баталии банальную свалку обломков.
По крайней мере никаких биологических остатков или чего-то подобного (яиц, личинок, сгустков замерзшей протоплазмы, обломков хитина – нужное подчеркнуть) найдено не было. Что казалось странным по определению: лучшего консерванта, нежели открытый космос с его абсолютным нулем и прочим вакуумом, трудно и придумать…
Да и сам разорванный чудовищным ударом (впрочем, ударом ли?) корпус представлял собой просто исполинскую, абсолютно гладкую с обеих сторон скорлупу без малейшего намека на какие-либо внутренние помещения или техническую «начинку»: заботливо собранные флотскими специалистами разрозненные обломки позволили реконструировать корпус практически полностью, что называется, на девяносто девять процентов…
…Второй крейсер всплыл из небытия, когда о первом почти все уже позабыли: семьдесят лет – немалый срок для человека, пусть даже и живущего в двадцать втором веке. По иронии судьбы, «объект номер два» обнаружился совсем недалеко от колыбели человечества, примерно на середине расстояния до ближайшей к Солнцу звезды. Этот был поцелее и, возможно, принес бы людям (пусть даже и с погонами на плечах) долгожданные Знания Древних и ответы на многие вопросы, но…
Вмешался случай, точнее, жадность искателей, вознамерившихся самостоятельно проникнуть внутрь и исследовать старый артефакт (или, если не прятать истинных намерений за красивыми словесами, немного пограбить ценную находку перед добровольной сдачей ее в руки секретного отдела ВКФ). Что именно там произошло, достоверно неизвестно, однако едва патрульный фрегат вынырнул из финишной воронки гиперполя, собираясь задержать охотников за артефактами «на горячем», он был – пожалуй, впервые в истории дальнего патрулирования! – атакован их поисковым рейдером с бортовым номером «305».
Уже само по себе это – атаковать маломощными противометеоритными ракетами вооруженный до зубов боевой корабль – было полнейшим безумием, что немедленно и получило свое подтверждение. Обе запущенные ракеты были сбиты на подлете, а рейдер накрыт боевым электромагнитным импульсом, несмотря на защитные экраны, мгновенно уничтожившим практически всю бортовую электронику. Но вот дальше… дальше случилось нечто и вовсе необъяснимое. Ослепший, потерявший способность к навигации и обороне корабль неожиданно взял курс прямо на невозмутимо взирающий на поле несостоявшегося боя инопланетный артефакт. В первый момент командору патрульного фрегата показалось, что нарушитель собирается уйти в прыжок, накрыв собственной стартовой воронкой и чужой корабль – немыслимо опасный маневр, который теоретически все же мог закончиться благополучным выходом в гиперпространство вместе с попавшим в поле крейсером. Практически, правда, никто этого еще не делал – особенно при таких размерах «объекта накрытия».
Однако уже в следующий миг командор понял, что ошибается. Рейдер никак не мог уйти в прыжок из-за уничтоженных боевым ЭМИ систем управления генераторами гиперполя и навигационных систем. Похоже, управляемый без участия бортовых компьютеров корабль попросту шел на таран.
И, как он впоследствии указал в своем рапорте: «В связи с обнаружением признаков нерегулируемой цепной ядерной реакции на борту судна-нарушителя мной было принято решение об экстренном погружении в стартовую воронку с нулевыми координатами точки выхода…»
Когда фрегат вновь вынырнул из гиперпространства в обычный космос в той же самой точке, на месте рейдера и чужого крейсера осталось лишь медленно опадающее облако радиоактивного газа. Какие бы технологии и тайны не хранил инопланетный корабль, пятисотмегатонного термоядерного взрыва силовой установки рейдера он не выдержал.
Чем была вызвана столь неадекватная реакция со стороны обычно не идущих на открытую конфронтацию с властями искателей, которым конфликт с военным патрулем в общем-то грозил лишь принудительным досмотром судна да временным аннулированием поисковой лицензии, так никто и не узнал…
И вот, спустя еще сорок лет с небольшим, удача улыбнулась людям в третий раз. «В третий», поскольку за все полтора века человеческой экспансии в Дальнем Космосе, никому так и не удалось найти ни одного подтверждения существования Ушедших – ни в самом пространстве, ни на одной из сотен колонизированных планет. Только эти три корабля – и все…
Причем последняя находка, по крайней мере с виду, казалась самой многообещающей. Явных повреждений на корпусе корабля не было, да и неизбежно удерживаемых собственным гравитационным полем обломков вокруг него – тоже…
Оставалось одно – успеть высадиться и обследовать сулящую златые горы и бриллиантовые россыпи находку до того, как об этом прознают спецы из секретного отдела военкосма. А в том, что это случится, никто из пяти человек экипажа не сомневался – после того случая ни один поисковик не выходил в космос без встроенной системы – шпиона, оповещающего ближайший патруль или навигационную станцию о любых находках. Обмануть электронного доносчика было невозможно, разве что полностью отключив бортовой компьютер вместе со всеми вспомогательными системами наблюдения и обнаружения – визуального, спектрального, радиометрического или гравитационного.
Впрочем, попытка отключить шпиона могла привести и к куда более печальным последствиям: как минимум – к боевому электромагнитному импульсу, как максимум – к ракетному удару на поражение: поговаривали, будто шпион негласно выполнял еще и функции системы оповещения «Свой – чужой», коды которой знали лишь дежурные офицеры флотских кораблей.
Иначе говоря, нужно было спешить!..
– Оно… – согласился Пэтэрс, капитан корабля, начальник поисковой экспедиции и родной брат Грэга в одном лице. – Нашли. Неужели эта штуковина и на самом деле столько весит? Совсем ведь и не большая.
Грэг молча кивнул – обнаруженный ими артефакт казался самой настоящей гравитационной аномалией, по своим характеристикам напоминающей небольшую черную дыру. Собственно, именно так его и нашли: засекли необъяснимое возмущение (ни планетных систем, ни звезд или черных дыр в этом районе не было) гравитационного поля, решили на всякий случай подойти поближе – и нашли…
И теперь пытались решить, что делать дальше: годами взлелеянная мечта сбылась, однако люди не знали, как воспользоваться ее плодами. Да и вообще, стоит ли ими пользоваться: чем это закончилось четыре десятилетия назад, они помнили более чем хорошо. Особенно учитывая, что посланный электронным соглядатаем кодированный сигнал с минуты на минуту достигнет одного из флотских приемников и в район с указанными координатами немедленно двинется ближайший к цели патрульный корабль…
– Подойдем поближе? – неуверенно предложил Грэг, вопросительно уставившись на брата. – Наверное, внутрь как-то можно попасть? Вояки-то когда-то сумели…
– У них был только разорванный взрывом пустой корпус, – напомнил капитан, задумчиво глядя на показания гравиметра, утверждавшего, что перед ними находится объект массой с небольшую планету. Поверить в это – учитывая всего лишь километровую длину крейсера – было нелегко. Ему нелегко: флотские специалисты, имевшие доступ к результатам прошлых исследований, уже более ста лет сокрытых под грифом «Совершенно секретно», наверняка бы восприняли это, как нечто само собой разумеющееся…
– Ладно, Грэгги, давай подгребай на малом. Только к реверсу на всякий случай готов будь и мощность на тормозные движки перебрось: вдруг нас к этой хреновине потянет? Может, в прошлый раз ребята с «Триста пятого» и не шли ни на какой таран, а их просто гравиполем зацепило и поволокло… Правду-то мы хрен узнаем, в спецархивах все.
– На сколько сближаемся? – привычно опускаясь в пилотский ложемент, спросил Грэг. – По гравиметрии мы уже на границе его собственного поля…
– Ну ты ж у нас лучший пилот флотилии прошлого года! – не поймешь, то ли в шутку, то ли всерьез хмыкнул брат. – Как почувствуешь, что болтанка начинается, врубай реверс и стабилизируйся. А я пойду пока с парнями катер готовить. Все, давай, братишка, начинай. Времени у нас, сам понимаешь…
К объекту пошли на десантном катере – бывшем армейском планетарном челноке класса «М», приобретенном поисковиками пару лет назад. Весьма выгодно приобретенном. Бортовое оружие и секретную аппаратуру с него, конечно, демонтировали, но Пэтэрсу удалось договориться не ограничивать при списании мощности двигателей и не трогать систем активной силовой защиты. Ни одна строчка Инструкции о передаче гражданским организациям и частным лицам имущества, выведенного из состава действующих подразделений и стратегического резерва Военно-космического флота при этом нарушена не была. Просто челнок, согласно официальному акту, «оказался» выпущенным за десять лет до того, как на аппараты подобного класса начали устанавливать силовые экраны и форсированный маршево-посадочный привод…
В тесную кабину челнока, вместо положенных инструкцией двоих – пилота и штурмана, сейчас втиснулись трое: сам Пэтэрс и двое поисковиков – коренной землянин Виктор и бертазариец Клод. Славик, главный спец отряда по системам автономного жизнеобеспечения в открытом космосе (инженер по скафандрам, если не выделываться), уже облаченный в массивный скафандр высшего класса защиты, вольготно разместился в десантном отсеке.
Конечно, остальным тоже можно было бы не тесниться, но искатели предполагали возможный выход в открытый космос, а значит – полную разгерметизацию отсека. Обошедшийся Пэтэрсу в кругленькую сумму армейский бот, при всех его многочисленных плюсах, не имел шлюзовой камеры. Натягивать же скафандр, точнее, запихивать себя в трехсоткилограммовую высокотехнологичную скорлупу никто, кроме Славика, желания не изъявил. Грэг остался на корабле – это был маленький «пунктик» капитана: кто-то из братьев всегда оставался на борту. Не из недоверия к старым и проверенным товарищам по дальнему поиску – просто на всякий случай, так что без обид!
– Готовы? – голосом Грэга осведомился динамик громкой связи. – Тогда поехали. Обратный отсчет десять секунд… а, ладно, сами знаете. Короче, держитесь, шлюзую…
Несколько секунд ничего не происходило, лишь негромко гудели откачивающие драгоценный воздух насосы, затем снаружи глухо лязгнули замки шлюзового люка. Оставшийся в отсеке воздух с возмущенным шипением рванулся в постепенно расширяющуюся щель между створками, на несколько мгновений окутав борт белесым облачком, тут же растянутым тяготением во всей обшивке рейдера. И вместе с ним исчезли все звуки. Вакуум в отличие от древних фантастических фильмов – это все-таки царство полного и абсолютного молчания. Звуковой волне нечего колебать в пустоте…
– Нуль в отсеке, – констатировал Грэг, – створ свободен, выпускаю. Валите – и удачи.
Над головой загудели неслышимые в пустоте, но четко угадываемые по передаваемой на корпус вибрации электромоторы, выдвигая массивную шлюп-балку с подвешенным к ней челноком за срез рампы. Клацнули, расходясь, магнитные захваты: катер был свободен. Виктор, скользнув взглядом по засветившемуся на консоли зеленому огоньку, тронул джойстик на подлокотнике своего пилот-ложемента – учитывая огромную массу объекта, было решено не полагаться на автопилот, сближаясь с чужим звездолетом на ручном управлении.
Зависший в трех стандартных километрах от инопланетного крейсера (подойти ближе Грэг не решился: зависание на таком смехотворном по космическим меркам расстоянии и без того требовало просто чудовищных энергозатрат!) рейдер остался за кормой, и крохотный катер осторожно двинулся вперед.
Первый километр прошли, практически не пользуясь двигателями: Виктор использовал собственное притяжение объекта. Тормозить он начал, лишь когда скорость сближения возросла до критической и бортовой компьютер пронзительным женским голосом уведомил об опасности столкновения. Попеременно включая на реверс оба двигателя, пилот начал сложный маневр окончательного сближения, гася скорость, как если бы катер садился на поверхность небольшой, лишенной атмосферы планеты. Несколько минут челнок, пытаясь стабилизировать свое положение, старательно рыскал из стороны в сторону, словно серфингист, скользя по невидимым волнам чужого гравитационного поля, затем Виктор отрицательно качнул головой:
– Не выйдет капитан, не удержу. Надо либо уходить, либо пытаться швартоваться прямо к этому… к этой штуковине. Решай, только быстро – у меня уже сейчас больше семидесяти процентов мощности на реверс и удержание на орбите уходит!
– Вперед, – не раздумывая, скомандовал Пэтэрс. Сумеют приблизиться и обследовать находку – здорово. Если же нет, мощности форсированных движков наверняка хватит, чтобы вырваться из гравитационного капкана и вернуться обратно на рейдер. Кстати, интересно, конкуренты из ВКФ уже поймали сигнал?
Виктор кивнул, на сей раз утвердительно, и осторожно уменьшил мощность реверсирующих двигателей, постепенно отдавая крохотное суденышко во власть притяжения чужого звездолета, все вырастающего в размерах за лобовым остеклением пилотской кабины. Видимый на заднем обзорном экране рейдер, наоборот, почти вовсе исчез из виду, превратившись в россыпь габаритных огней, самым ярким из которых была рубиновая звездочка привязного посадочного маяка над створом шлюза. «Все как обычно, – неожиданно подумал не склонный к излишней сентиментальности Пэтэрс, – кто-то уходит, кто-то остается за кормой. Все как обычно…»
На этом все «обычности» неожиданно и закончились. Челнок тряхнуло, и в тот же миг исчезла ставшая привычной вибрация от преодолевающих чужое притяжение двигателей. Пилот мгновенно напрягся, готовясь к дальнейшим неожиданностям, однако таковых не оказалось.
И даже наоборот – судя по показаниям приборов, катер сейчас находился в зоне нулевой гравитации: здесь, всего лишь в полукилометре от чужого корабля, его гравитационное поле попросту отсутствовало. Хмыкнув, Виктор отключил двигатели – необходимости в них больше не было. Челнок лег в дрейф. Дисплеи на консоли управления засветились ровным зеленым светом, утверждая вопреки заполнившей все лобовое бронестекло картинке, что суденышко находится вдали от любых источников гравитационных, магнитных или каких-либо иных полей. Масс-детектор чужой звездолет тоже игнорировал: судя по его показаниям, теперь впереди просто ничего не было… или кто-то очень вовремя отключил спрятанные внутри крейсера гравигенераторы, непонятно, с какой целью и каким образом работавшие до того.
– Хотел бы я знать, что это значит, – задумчиво пробормотал капитан. – Грэг, ты это видишь?
– Получаю телеметрию и картинку, – немедленно отозвался брат. – Гравиполе исчезло, да? И масса на нуль сошла? У меня сигнал прерывался, видимо, когда вы эту границу пересекали.
– Как с остальным? – имея в виду отслеживаемое Грэгом состояние находящихся в катере людей, спросил капитан. Показания – давление, частоту пульса и дыхания, уровень потоотделения, психологический статус – передавали закрепленные на коже датчики.
– Соматика нормальная у всех. Пси-статус в целом тоже, только Славик немного волнуется и Витя, когда вас тряхнуло, сильно напрягся. Сейчас уже норма, а вот Славка пока не успокоился…
– Да в норме я, в норме, – раздался из динамика голос инженера. – Вам там хорошо, все видно, а мне сиди здесь! Пэт, а то сам не знаешь, какое качество картинки на мой шлем идет, когда в этом гробу торчишь!..
– Ладно, не ной, слышал же, какие тут фокусы с гравитацией и массой творятся?! Сейчас подгребем вплотную и выпустим тебя. Насмотришься еще по самое не хочу. – Капитан кивнул Виктору: – Попробуй подойти метров на сто и стабилизируйся, если сумеешь. Выпустим нашего «крабика». На всякий случай будь готов уходить к рейдеру на форсаже. Давай посмотрим, как оно.
Однако вопреки настороженности капитана больше никаких неожиданностей не произошло. Челнок легко скользнул вдоль борта огромного корабля и замер в плоскости эклиптики «большого» эллипса. «Малый» неспешно вращался почти перпендикулярно ему, плавно перетекая, оборот за оборотом, против часовой стрелки. Отсюда, с расстояния чуть меньше ста метров, обшивка казалась абсолютно гладкой, не тронутой ни ударами частиц вездесущей космической пыли, ни столкновениями с мириадами крошечных метеоритов…
На миг окутанный облачком замерзшего воздуха, раскрылся десантный шлюз, и в проеме показался подвешенный к погрузочной стреле «краб», как на жаргоне называли поисковики жесткий исследовательский скафандр. Сходство было в общем-то весьма отдаленным, в основном из-за четырех мощных манипуляторов, и на самом деле заканчивающихся трехпалыми клешнями-захватами. Во всем остальном скафандр не походил ни на краба, ни на человека: бочкообразный корпус, косо установленная прозрачная полусфера смотрового блистера сверху, уродливый горб двигателя, контейнер для сбора проб… Разработчики, создавая удобный и безопасный инструмент для работы в вакууме, не слишком-то озадачивались дизайном и внешним видом. Совсем в принципе не озадачивались…
Телескопическая стрела выдвинулась за габариты десантной рампы и разжала захват, выпуская «краба» на свободу. Пробурчав что-то в своей вечно недовольной манере (что именно, не смогли уловить даже сверхчуткие микрофоны скафандра), Славик включил двигатели, направляя «скорлупу» в сторону чужого корабля. О том, что он станет делать дальше, инженер даже не думал: поисковики на то и поисковики, чтобы разбираться на месте. Не зря ведь, согласно бытующей в их среде легенде, история поискового движения уходила корнями чуть ли не в далекий двадцатый век, когда поисковиками называли людей, занимающихся разгадыванием различных тайн истории. Злые языки, правда, утверждали, что немалая часть легендарных прародителей на самом деле называлась черными следопытами и попросту выкапывала для перепродажи оружие и награды на местах былых боев. Однако в последнее мало кто верил – уж больно неприглядной выглядела бы тогда славная история искателей!
– Слава, ну что там у тебя? – с неподдельным волнением осведомился капитан, убедившись, что сигнальный маячок скафандра преодолел половину расстояния до чужого звездолета.
– Там у меня ничего. Летю себе и летю. Очень интеллектуальное занятие – сидеть в этой консервной банке и наблюдать перед собой хрен знает что! В следующий раз можешь сам попробовать. Уступаю.
Ответ капитана не удивил: инженер был человеком со странностями. Это во-первых. А во-вторых, хоть он и знал об «автономных системах выживания» абсолютно все, Славик терпеть не мог пользоваться скафандрами, особенно такими неповоротливыми, как «краб». Правда, нынешняя ситуация по идее должна была бы вызвать интерес даже у такого флегматичного человека, как сорокалетний Вячеслав Горчаков.
– Пэтэрс, на два слова на твоем канале. – Голос брата звучал слегка встревоженно, и капитан не стал спорить. Конечно, у искателей не слишком-то принято секретничать друг от друга, но в этот раз ребята должны понять – вышеупомянутая ситуация опять же…
– Хорошо. – Не отреагировав на косой взгляд Клода, Пэтэрс активировал свой личный канал. Теперь Грэга слышал лишь он – ребята могли переговариваться только между собой или со Славой. Ответов капитана они тоже не слышали – мешали наушники и полугерметичные полетные шлемы.
– Пэт, мне не нравится Славкин пси-статус…
– Это все? – Капитан, похоже, ожидал чего-то иного. – Да что он, в первый раз, что ли, бурчит? Для него лишний раз скафандр натянуть – чуть не депрессия начинается. Скафандр как стрессогенный фактор, блин…
– Мне он очень не нравится, – интонировав «очень», негромко, словно кто-то мог прослушать закрытый канал, ответил брат. – Сначала он просто волновался, тут ты прав, все, как обычно, а сейчас, после того как вышел наружу… сейчас он, похоже, очень зол. Скорее это даже не злость, а нечто вроде ярости или ненависти. Боюсь, он уже немного неадекватен… или станет таким через пару минут. Кси– и дельта-ритмы зашкаливают, понимаешь?
– Не совсем. Ты ж у нас не только пилот, но и врач экспедиции, значит, тебе и понимать положено, – наблюдая за удаляющимся маячком «краба», уже почти добравшегося до обшивки крейсера, буркнул капитан. – Мне что, отозвать его?
– Хорошо бы, – неожиданно вздохнул Грэг, – только, боюсь, он уже не послушается.
– Чего-о?! – возмущенно рявкнул капитан. – Я ему сейчас не послушаюсь! Что с остальными?
– В целом норма. Витька уже совсем успокоился, а вот Клод начинает немного психовать, пока неосознанно. И… гм, тебе бы тоже подуспокоиться не мешало, братишка! Не дергайся и попробуй вызвать нашего инженера…
– Я-то спокоен… – едва сдержав желание проорать это прямо в микрофон, Пэтэрс вернулся на общую волну. Клод исподтишка бросил на него еще один взгляд, на сей раз просто не замеченный капитаном. – «Краб-один», ответь капитану. Срочно. – Пэтэрс намеренно использовал официальный позывной вместо привычного имени. Ответ оказался более чем неожиданным:
– «Краб-один» тоже срочно посылает капитана на!.. Конец связи.
Пэтэрс замер. Вот так ничего себе! Приехали-прилетели! Это уже похоже на самый настоящий пространственный психоз, испытываемый неподготовленным человеком в открытом космосе вдали от своего корабля. Холодное ничто за тоненькой скорлупой обшивки здорово действует на нервы новичкам. Но именно новичкам! Назвать таковым Славика, имеющего за плечами не одну сотню проведенных в пространстве часов, у капитана просто не поворачивался язык! «Двумя пэ» страдают на первом-втором выходе «в открытку», но уж никак не на десятом году!..
– Он уже на месте, кэп. – Виктор кивнул на передаваемую камерами скафандра картинку. – Метров пять до касания. Кстати, неплохо б ему скорость…
Едва появившаяся на экране картинка неожиданно мигнула, смазалась и исчезла. Виктор непонимающе уставился в монитор.
Хотя на самом деле два исполинских – один чуть больше другого – неспешно вращающихся в противоположные стороны эллипса, проходящих сквозь друг друга почти под прямым углом, так же походили на привычный крейсер, как человек – на амебу. То есть никак. И речь даже не о внешних формах – хотя в основу дизайна пространственных кораблей людей и лег неприкрытый рационализм, еще на заре эры сверхдальних полетов выраженный универсальной формулой «Нет трения – нет обводов корпуса», атмосферные аппараты до сих пор проектировались по принципу обтекаемости. Нет, сейчас речь шла о совсем другом: сглаженные и вытянутые «тарелки», в боковой проекции напоминавшие растянувшуюся почти на километр букву «Х», вовсе не являлись единым объектом. Они именно проходили одна сквозь другую, не оставляя на стыке ни малейшего зазора. Левовращающийся «малый» эллипс точно посередине пересекал «большой», вращающийся в противоположную сторону… и продолжал свое неспешное и, похоже, вечное движение по другую его сторону. Хотя, конечно, само понятие, «лево– или правовращающийся» было весьма условно: смотря откуда смотреть…
Достоверных сведений о том, какому шутнику пришла в голову идея назвать это именно крейсером, история не сохранила. Лишь ни на что не опирающиеся догадки и предположения: первый из двух ранее обнаруженных крейсеров, еще в конце прошлого века найденный на другом конце галактики, представлял собой растянувшееся на многие десятки километров скопище оплавленных обломков. При этом все многочисленные фрагменты разрушенных «тарелок» продолжали свое непонятное правое или левое вращательное движение…
Впрочем, и того, что предстало взору или попало в манипуляторы счастливых искателей артефактов, хватило, дабы сделать однозначный вывод: корабль таинственных Ушедших наверняка подвергся нападению! И вне всякого сомнения, пал жертвой неравного космического боя!..
А значит, можно с ходу сделать и еще два, не менее «однозначных», вывода. Во-первых, корабль явно был военным, во-вторых, судя по исходным размерам, – как минимум крейсером, если вовсе не линкором!
Четвертый вывод, сделанный уже в секретных лабораториях Военно-космического флота и оттого мало кому известный, гласил, что установить состав удивительного материала корпуса, способного изменять структуру своей молекулярной решетки и переходить из твердого состояния в жидкое, известными людям способами не представляется возможным…
Больше никаких выводов сделано не было – то ли Ушедшие сами основательно выпотрошили погибший корабль, сняв с него все хоть сколь-нибудь ценное, то ли восторженные романтики-искатели и их суровые флотские последователи приняли за поле героической баталии банальную свалку обломков.
По крайней мере никаких биологических остатков или чего-то подобного (яиц, личинок, сгустков замерзшей протоплазмы, обломков хитина – нужное подчеркнуть) найдено не было. Что казалось странным по определению: лучшего консерванта, нежели открытый космос с его абсолютным нулем и прочим вакуумом, трудно и придумать…
Да и сам разорванный чудовищным ударом (впрочем, ударом ли?) корпус представлял собой просто исполинскую, абсолютно гладкую с обеих сторон скорлупу без малейшего намека на какие-либо внутренние помещения или техническую «начинку»: заботливо собранные флотскими специалистами разрозненные обломки позволили реконструировать корпус практически полностью, что называется, на девяносто девять процентов…
…Второй крейсер всплыл из небытия, когда о первом почти все уже позабыли: семьдесят лет – немалый срок для человека, пусть даже и живущего в двадцать втором веке. По иронии судьбы, «объект номер два» обнаружился совсем недалеко от колыбели человечества, примерно на середине расстояния до ближайшей к Солнцу звезды. Этот был поцелее и, возможно, принес бы людям (пусть даже и с погонами на плечах) долгожданные Знания Древних и ответы на многие вопросы, но…
Вмешался случай, точнее, жадность искателей, вознамерившихся самостоятельно проникнуть внутрь и исследовать старый артефакт (или, если не прятать истинных намерений за красивыми словесами, немного пограбить ценную находку перед добровольной сдачей ее в руки секретного отдела ВКФ). Что именно там произошло, достоверно неизвестно, однако едва патрульный фрегат вынырнул из финишной воронки гиперполя, собираясь задержать охотников за артефактами «на горячем», он был – пожалуй, впервые в истории дальнего патрулирования! – атакован их поисковым рейдером с бортовым номером «305».
Уже само по себе это – атаковать маломощными противометеоритными ракетами вооруженный до зубов боевой корабль – было полнейшим безумием, что немедленно и получило свое подтверждение. Обе запущенные ракеты были сбиты на подлете, а рейдер накрыт боевым электромагнитным импульсом, несмотря на защитные экраны, мгновенно уничтожившим практически всю бортовую электронику. Но вот дальше… дальше случилось нечто и вовсе необъяснимое. Ослепший, потерявший способность к навигации и обороне корабль неожиданно взял курс прямо на невозмутимо взирающий на поле несостоявшегося боя инопланетный артефакт. В первый момент командору патрульного фрегата показалось, что нарушитель собирается уйти в прыжок, накрыв собственной стартовой воронкой и чужой корабль – немыслимо опасный маневр, который теоретически все же мог закончиться благополучным выходом в гиперпространство вместе с попавшим в поле крейсером. Практически, правда, никто этого еще не делал – особенно при таких размерах «объекта накрытия».
Однако уже в следующий миг командор понял, что ошибается. Рейдер никак не мог уйти в прыжок из-за уничтоженных боевым ЭМИ систем управления генераторами гиперполя и навигационных систем. Похоже, управляемый без участия бортовых компьютеров корабль попросту шел на таран.
И, как он впоследствии указал в своем рапорте: «В связи с обнаружением признаков нерегулируемой цепной ядерной реакции на борту судна-нарушителя мной было принято решение об экстренном погружении в стартовую воронку с нулевыми координатами точки выхода…»
Когда фрегат вновь вынырнул из гиперпространства в обычный космос в той же самой точке, на месте рейдера и чужого крейсера осталось лишь медленно опадающее облако радиоактивного газа. Какие бы технологии и тайны не хранил инопланетный корабль, пятисотмегатонного термоядерного взрыва силовой установки рейдера он не выдержал.
Чем была вызвана столь неадекватная реакция со стороны обычно не идущих на открытую конфронтацию с властями искателей, которым конфликт с военным патрулем в общем-то грозил лишь принудительным досмотром судна да временным аннулированием поисковой лицензии, так никто и не узнал…
И вот, спустя еще сорок лет с небольшим, удача улыбнулась людям в третий раз. «В третий», поскольку за все полтора века человеческой экспансии в Дальнем Космосе, никому так и не удалось найти ни одного подтверждения существования Ушедших – ни в самом пространстве, ни на одной из сотен колонизированных планет. Только эти три корабля – и все…
Причем последняя находка, по крайней мере с виду, казалась самой многообещающей. Явных повреждений на корпусе корабля не было, да и неизбежно удерживаемых собственным гравитационным полем обломков вокруг него – тоже…
Оставалось одно – успеть высадиться и обследовать сулящую златые горы и бриллиантовые россыпи находку до того, как об этом прознают спецы из секретного отдела военкосма. А в том, что это случится, никто из пяти человек экипажа не сомневался – после того случая ни один поисковик не выходил в космос без встроенной системы – шпиона, оповещающего ближайший патруль или навигационную станцию о любых находках. Обмануть электронного доносчика было невозможно, разве что полностью отключив бортовой компьютер вместе со всеми вспомогательными системами наблюдения и обнаружения – визуального, спектрального, радиометрического или гравитационного.
Впрочем, попытка отключить шпиона могла привести и к куда более печальным последствиям: как минимум – к боевому электромагнитному импульсу, как максимум – к ракетному удару на поражение: поговаривали, будто шпион негласно выполнял еще и функции системы оповещения «Свой – чужой», коды которой знали лишь дежурные офицеры флотских кораблей.
Иначе говоря, нужно было спешить!..
– Оно… – согласился Пэтэрс, капитан корабля, начальник поисковой экспедиции и родной брат Грэга в одном лице. – Нашли. Неужели эта штуковина и на самом деле столько весит? Совсем ведь и не большая.
Грэг молча кивнул – обнаруженный ими артефакт казался самой настоящей гравитационной аномалией, по своим характеристикам напоминающей небольшую черную дыру. Собственно, именно так его и нашли: засекли необъяснимое возмущение (ни планетных систем, ни звезд или черных дыр в этом районе не было) гравитационного поля, решили на всякий случай подойти поближе – и нашли…
И теперь пытались решить, что делать дальше: годами взлелеянная мечта сбылась, однако люди не знали, как воспользоваться ее плодами. Да и вообще, стоит ли ими пользоваться: чем это закончилось четыре десятилетия назад, они помнили более чем хорошо. Особенно учитывая, что посланный электронным соглядатаем кодированный сигнал с минуты на минуту достигнет одного из флотских приемников и в район с указанными координатами немедленно двинется ближайший к цели патрульный корабль…
– Подойдем поближе? – неуверенно предложил Грэг, вопросительно уставившись на брата. – Наверное, внутрь как-то можно попасть? Вояки-то когда-то сумели…
– У них был только разорванный взрывом пустой корпус, – напомнил капитан, задумчиво глядя на показания гравиметра, утверждавшего, что перед ними находится объект массой с небольшую планету. Поверить в это – учитывая всего лишь километровую длину крейсера – было нелегко. Ему нелегко: флотские специалисты, имевшие доступ к результатам прошлых исследований, уже более ста лет сокрытых под грифом «Совершенно секретно», наверняка бы восприняли это, как нечто само собой разумеющееся…
– Ладно, Грэгги, давай подгребай на малом. Только к реверсу на всякий случай готов будь и мощность на тормозные движки перебрось: вдруг нас к этой хреновине потянет? Может, в прошлый раз ребята с «Триста пятого» и не шли ни на какой таран, а их просто гравиполем зацепило и поволокло… Правду-то мы хрен узнаем, в спецархивах все.
– На сколько сближаемся? – привычно опускаясь в пилотский ложемент, спросил Грэг. – По гравиметрии мы уже на границе его собственного поля…
– Ну ты ж у нас лучший пилот флотилии прошлого года! – не поймешь, то ли в шутку, то ли всерьез хмыкнул брат. – Как почувствуешь, что болтанка начинается, врубай реверс и стабилизируйся. А я пойду пока с парнями катер готовить. Все, давай, братишка, начинай. Времени у нас, сам понимаешь…
К объекту пошли на десантном катере – бывшем армейском планетарном челноке класса «М», приобретенном поисковиками пару лет назад. Весьма выгодно приобретенном. Бортовое оружие и секретную аппаратуру с него, конечно, демонтировали, но Пэтэрсу удалось договориться не ограничивать при списании мощности двигателей и не трогать систем активной силовой защиты. Ни одна строчка Инструкции о передаче гражданским организациям и частным лицам имущества, выведенного из состава действующих подразделений и стратегического резерва Военно-космического флота при этом нарушена не была. Просто челнок, согласно официальному акту, «оказался» выпущенным за десять лет до того, как на аппараты подобного класса начали устанавливать силовые экраны и форсированный маршево-посадочный привод…
В тесную кабину челнока, вместо положенных инструкцией двоих – пилота и штурмана, сейчас втиснулись трое: сам Пэтэрс и двое поисковиков – коренной землянин Виктор и бертазариец Клод. Славик, главный спец отряда по системам автономного жизнеобеспечения в открытом космосе (инженер по скафандрам, если не выделываться), уже облаченный в массивный скафандр высшего класса защиты, вольготно разместился в десантном отсеке.
Конечно, остальным тоже можно было бы не тесниться, но искатели предполагали возможный выход в открытый космос, а значит – полную разгерметизацию отсека. Обошедшийся Пэтэрсу в кругленькую сумму армейский бот, при всех его многочисленных плюсах, не имел шлюзовой камеры. Натягивать же скафандр, точнее, запихивать себя в трехсоткилограммовую высокотехнологичную скорлупу никто, кроме Славика, желания не изъявил. Грэг остался на корабле – это был маленький «пунктик» капитана: кто-то из братьев всегда оставался на борту. Не из недоверия к старым и проверенным товарищам по дальнему поиску – просто на всякий случай, так что без обид!
– Готовы? – голосом Грэга осведомился динамик громкой связи. – Тогда поехали. Обратный отсчет десять секунд… а, ладно, сами знаете. Короче, держитесь, шлюзую…
Несколько секунд ничего не происходило, лишь негромко гудели откачивающие драгоценный воздух насосы, затем снаружи глухо лязгнули замки шлюзового люка. Оставшийся в отсеке воздух с возмущенным шипением рванулся в постепенно расширяющуюся щель между створками, на несколько мгновений окутав борт белесым облачком, тут же растянутым тяготением во всей обшивке рейдера. И вместе с ним исчезли все звуки. Вакуум в отличие от древних фантастических фильмов – это все-таки царство полного и абсолютного молчания. Звуковой волне нечего колебать в пустоте…
– Нуль в отсеке, – констатировал Грэг, – створ свободен, выпускаю. Валите – и удачи.
Над головой загудели неслышимые в пустоте, но четко угадываемые по передаваемой на корпус вибрации электромоторы, выдвигая массивную шлюп-балку с подвешенным к ней челноком за срез рампы. Клацнули, расходясь, магнитные захваты: катер был свободен. Виктор, скользнув взглядом по засветившемуся на консоли зеленому огоньку, тронул джойстик на подлокотнике своего пилот-ложемента – учитывая огромную массу объекта, было решено не полагаться на автопилот, сближаясь с чужим звездолетом на ручном управлении.
Зависший в трех стандартных километрах от инопланетного крейсера (подойти ближе Грэг не решился: зависание на таком смехотворном по космическим меркам расстоянии и без того требовало просто чудовищных энергозатрат!) рейдер остался за кормой, и крохотный катер осторожно двинулся вперед.
Первый километр прошли, практически не пользуясь двигателями: Виктор использовал собственное притяжение объекта. Тормозить он начал, лишь когда скорость сближения возросла до критической и бортовой компьютер пронзительным женским голосом уведомил об опасности столкновения. Попеременно включая на реверс оба двигателя, пилот начал сложный маневр окончательного сближения, гася скорость, как если бы катер садился на поверхность небольшой, лишенной атмосферы планеты. Несколько минут челнок, пытаясь стабилизировать свое положение, старательно рыскал из стороны в сторону, словно серфингист, скользя по невидимым волнам чужого гравитационного поля, затем Виктор отрицательно качнул головой:
– Не выйдет капитан, не удержу. Надо либо уходить, либо пытаться швартоваться прямо к этому… к этой штуковине. Решай, только быстро – у меня уже сейчас больше семидесяти процентов мощности на реверс и удержание на орбите уходит!
– Вперед, – не раздумывая, скомандовал Пэтэрс. Сумеют приблизиться и обследовать находку – здорово. Если же нет, мощности форсированных движков наверняка хватит, чтобы вырваться из гравитационного капкана и вернуться обратно на рейдер. Кстати, интересно, конкуренты из ВКФ уже поймали сигнал?
Виктор кивнул, на сей раз утвердительно, и осторожно уменьшил мощность реверсирующих двигателей, постепенно отдавая крохотное суденышко во власть притяжения чужого звездолета, все вырастающего в размерах за лобовым остеклением пилотской кабины. Видимый на заднем обзорном экране рейдер, наоборот, почти вовсе исчез из виду, превратившись в россыпь габаритных огней, самым ярким из которых была рубиновая звездочка привязного посадочного маяка над створом шлюза. «Все как обычно, – неожиданно подумал не склонный к излишней сентиментальности Пэтэрс, – кто-то уходит, кто-то остается за кормой. Все как обычно…»
На этом все «обычности» неожиданно и закончились. Челнок тряхнуло, и в тот же миг исчезла ставшая привычной вибрация от преодолевающих чужое притяжение двигателей. Пилот мгновенно напрягся, готовясь к дальнейшим неожиданностям, однако таковых не оказалось.
И даже наоборот – судя по показаниям приборов, катер сейчас находился в зоне нулевой гравитации: здесь, всего лишь в полукилометре от чужого корабля, его гравитационное поле попросту отсутствовало. Хмыкнув, Виктор отключил двигатели – необходимости в них больше не было. Челнок лег в дрейф. Дисплеи на консоли управления засветились ровным зеленым светом, утверждая вопреки заполнившей все лобовое бронестекло картинке, что суденышко находится вдали от любых источников гравитационных, магнитных или каких-либо иных полей. Масс-детектор чужой звездолет тоже игнорировал: судя по его показаниям, теперь впереди просто ничего не было… или кто-то очень вовремя отключил спрятанные внутри крейсера гравигенераторы, непонятно, с какой целью и каким образом работавшие до того.
– Хотел бы я знать, что это значит, – задумчиво пробормотал капитан. – Грэг, ты это видишь?
– Получаю телеметрию и картинку, – немедленно отозвался брат. – Гравиполе исчезло, да? И масса на нуль сошла? У меня сигнал прерывался, видимо, когда вы эту границу пересекали.
– Как с остальным? – имея в виду отслеживаемое Грэгом состояние находящихся в катере людей, спросил капитан. Показания – давление, частоту пульса и дыхания, уровень потоотделения, психологический статус – передавали закрепленные на коже датчики.
– Соматика нормальная у всех. Пси-статус в целом тоже, только Славик немного волнуется и Витя, когда вас тряхнуло, сильно напрягся. Сейчас уже норма, а вот Славка пока не успокоился…
– Да в норме я, в норме, – раздался из динамика голос инженера. – Вам там хорошо, все видно, а мне сиди здесь! Пэт, а то сам не знаешь, какое качество картинки на мой шлем идет, когда в этом гробу торчишь!..
– Ладно, не ной, слышал же, какие тут фокусы с гравитацией и массой творятся?! Сейчас подгребем вплотную и выпустим тебя. Насмотришься еще по самое не хочу. – Капитан кивнул Виктору: – Попробуй подойти метров на сто и стабилизируйся, если сумеешь. Выпустим нашего «крабика». На всякий случай будь готов уходить к рейдеру на форсаже. Давай посмотрим, как оно.
Однако вопреки настороженности капитана больше никаких неожиданностей не произошло. Челнок легко скользнул вдоль борта огромного корабля и замер в плоскости эклиптики «большого» эллипса. «Малый» неспешно вращался почти перпендикулярно ему, плавно перетекая, оборот за оборотом, против часовой стрелки. Отсюда, с расстояния чуть меньше ста метров, обшивка казалась абсолютно гладкой, не тронутой ни ударами частиц вездесущей космической пыли, ни столкновениями с мириадами крошечных метеоритов…
На миг окутанный облачком замерзшего воздуха, раскрылся десантный шлюз, и в проеме показался подвешенный к погрузочной стреле «краб», как на жаргоне называли поисковики жесткий исследовательский скафандр. Сходство было в общем-то весьма отдаленным, в основном из-за четырех мощных манипуляторов, и на самом деле заканчивающихся трехпалыми клешнями-захватами. Во всем остальном скафандр не походил ни на краба, ни на человека: бочкообразный корпус, косо установленная прозрачная полусфера смотрового блистера сверху, уродливый горб двигателя, контейнер для сбора проб… Разработчики, создавая удобный и безопасный инструмент для работы в вакууме, не слишком-то озадачивались дизайном и внешним видом. Совсем в принципе не озадачивались…
Телескопическая стрела выдвинулась за габариты десантной рампы и разжала захват, выпуская «краба» на свободу. Пробурчав что-то в своей вечно недовольной манере (что именно, не смогли уловить даже сверхчуткие микрофоны скафандра), Славик включил двигатели, направляя «скорлупу» в сторону чужого корабля. О том, что он станет делать дальше, инженер даже не думал: поисковики на то и поисковики, чтобы разбираться на месте. Не зря ведь, согласно бытующей в их среде легенде, история поискового движения уходила корнями чуть ли не в далекий двадцатый век, когда поисковиками называли людей, занимающихся разгадыванием различных тайн истории. Злые языки, правда, утверждали, что немалая часть легендарных прародителей на самом деле называлась черными следопытами и попросту выкапывала для перепродажи оружие и награды на местах былых боев. Однако в последнее мало кто верил – уж больно неприглядной выглядела бы тогда славная история искателей!
– Слава, ну что там у тебя? – с неподдельным волнением осведомился капитан, убедившись, что сигнальный маячок скафандра преодолел половину расстояния до чужого звездолета.
– Там у меня ничего. Летю себе и летю. Очень интеллектуальное занятие – сидеть в этой консервной банке и наблюдать перед собой хрен знает что! В следующий раз можешь сам попробовать. Уступаю.
Ответ капитана не удивил: инженер был человеком со странностями. Это во-первых. А во-вторых, хоть он и знал об «автономных системах выживания» абсолютно все, Славик терпеть не мог пользоваться скафандрами, особенно такими неповоротливыми, как «краб». Правда, нынешняя ситуация по идее должна была бы вызвать интерес даже у такого флегматичного человека, как сорокалетний Вячеслав Горчаков.
– Пэтэрс, на два слова на твоем канале. – Голос брата звучал слегка встревоженно, и капитан не стал спорить. Конечно, у искателей не слишком-то принято секретничать друг от друга, но в этот раз ребята должны понять – вышеупомянутая ситуация опять же…
– Хорошо. – Не отреагировав на косой взгляд Клода, Пэтэрс активировал свой личный канал. Теперь Грэга слышал лишь он – ребята могли переговариваться только между собой или со Славой. Ответов капитана они тоже не слышали – мешали наушники и полугерметичные полетные шлемы.
– Пэт, мне не нравится Славкин пси-статус…
– Это все? – Капитан, похоже, ожидал чего-то иного. – Да что он, в первый раз, что ли, бурчит? Для него лишний раз скафандр натянуть – чуть не депрессия начинается. Скафандр как стрессогенный фактор, блин…
– Мне он очень не нравится, – интонировав «очень», негромко, словно кто-то мог прослушать закрытый канал, ответил брат. – Сначала он просто волновался, тут ты прав, все, как обычно, а сейчас, после того как вышел наружу… сейчас он, похоже, очень зол. Скорее это даже не злость, а нечто вроде ярости или ненависти. Боюсь, он уже немного неадекватен… или станет таким через пару минут. Кси– и дельта-ритмы зашкаливают, понимаешь?
– Не совсем. Ты ж у нас не только пилот, но и врач экспедиции, значит, тебе и понимать положено, – наблюдая за удаляющимся маячком «краба», уже почти добравшегося до обшивки крейсера, буркнул капитан. – Мне что, отозвать его?
– Хорошо бы, – неожиданно вздохнул Грэг, – только, боюсь, он уже не послушается.
– Чего-о?! – возмущенно рявкнул капитан. – Я ему сейчас не послушаюсь! Что с остальными?
– В целом норма. Витька уже совсем успокоился, а вот Клод начинает немного психовать, пока неосознанно. И… гм, тебе бы тоже подуспокоиться не мешало, братишка! Не дергайся и попробуй вызвать нашего инженера…
– Я-то спокоен… – едва сдержав желание проорать это прямо в микрофон, Пэтэрс вернулся на общую волну. Клод исподтишка бросил на него еще один взгляд, на сей раз просто не замеченный капитаном. – «Краб-один», ответь капитану. Срочно. – Пэтэрс намеренно использовал официальный позывной вместо привычного имени. Ответ оказался более чем неожиданным:
– «Краб-один» тоже срочно посылает капитана на!.. Конец связи.
Пэтэрс замер. Вот так ничего себе! Приехали-прилетели! Это уже похоже на самый настоящий пространственный психоз, испытываемый неподготовленным человеком в открытом космосе вдали от своего корабля. Холодное ничто за тоненькой скорлупой обшивки здорово действует на нервы новичкам. Но именно новичкам! Назвать таковым Славика, имеющего за плечами не одну сотню проведенных в пространстве часов, у капитана просто не поворачивался язык! «Двумя пэ» страдают на первом-втором выходе «в открытку», но уж никак не на десятом году!..
– Он уже на месте, кэп. – Виктор кивнул на передаваемую камерами скафандра картинку. – Метров пять до касания. Кстати, неплохо б ему скорость…
Едва появившаяся на экране картинка неожиданно мигнула, смазалась и исчезла. Виктор непонимающе уставился в монитор.