Площади Стокгольма, как, наверное, и в любом другом городе, издавна были центрами слухов, сплетен и новостей, но еще и торговли, встреч и демонстраций. Они остаются очаровательными местами, где можно отдохнуть, посидеть на солнышке, понаблюдать за прохожими, послушать пение птиц и плеск воды в фонтане. Здесь обычно назначают встречи, здесь можно дешево купить фрукты и овощи, завязать знакомства, насладиться первым или последним солнечным деньком. Считается, что на площади люди чувствуют себя вместе, и там всегда что-то происходит.
Заглянем теперь в квартал южнее Старого города. Это Южное предместье, Сёдермальм, или просто Сёдер. Мы попадаем туда через площадь еще одного короля – Карла Юхана, основателя нынешней династии Бернадотов, – и это последняя площадь в южной части Старого города. Между Старым городом и Сёдером находится Слюссен (Шлюз), сложная шлюзовая система, соединяющая озеро Меларен с Балтикой.
И вот перед нами высится скалистый берег: недаром Сёдер называют шведским Монмартром! Сёдермальм раскинулся на холмах, соединенных сквозными переходами. Именно отсюда, с высоты, открываются самые красивые виды Стокгольма, и именно здесь любит селиться творческая богема. Сразу же перед нами возникает странное сооружение – Катаринахиссен (лифт св. Катарины). Его название получено по находящейся рядом церкви св. Катарины. На этом большом подъемнике можно подняться на верхние улицы. Кстати, многие улицы Сёдера, расположенные на разных уровнях, соединены друг с другом лестницами! Лифт поднимает нас на гору св. Катарины. Слово «гора» присутствует во многих названиях на Сёдермальме. Катаринахиссен был сооружен в 1884 году, а потом в 1930-е годы заменен на более современную конструкцию, которая функционирует и по сей день. Кабина лифта движется по открытой ажурной башне высотой 40 м.
На Сёдере родился великий поэт XVIII века Карл Микаэль Бельман, поэтому улица в этом квартале носит его имя – Бельмансгатан. На Сёдере жил и известный шведский философ и мистик Эмануэль Сведенборг, чье имя также носит одна из улиц. Роман Стриндберга «Красная комната» ввел в историю шведской литературы, кроме Мосебаккена, и так называемые «Белые горы» (Вита берген), одну из достопримечательностей Сёдермальма, где находится церковь св. Софии. Их именем названа отдельная глава («На Белых горах»). Долгое время они считались самой нищей и неприглядной городской окраиной, где селилась беднота. Сегодня же на горах живут многие писатели, художники, артисты.
Действие романа Эрнста Бруннера «Пассионата», произведения о Сёдере, происходит в 1990-е годы на горе, где стоит церковь Марии Магдалины. «Дом стоял на Марииной горе. Там, в большом ателье, квартировал и я. Улица моя называлась Прусский переулок и, подобно многим другим улицам нашего квартала, проходила под пешеходными мостами и круто спускалась к набережной. Прусский переулок был вымощен булыжником, по сторонам его тянулась железная ограда, заканчивающаяся у площади с каштаном»[39].
Герой романа идет развлечься, конечно же, на Мосебаккен. «Через час я поднимался по лестнице к воротам, ведущим на террасу Моисеева холма. Был воскресный вечер, немного после восьми. Под сводами сцены стоял оркестр Эмиля Ивринга. Терраса широко нависала над берегом Соленого моря. Как обычно летом, там было битком набито.<…> На Моисеевом холме большинство людей переживало последний, утешительный расцвет, когда можно громко и вульгарно хохотать или танцевать со своим пуделем, если никто другой не приглашает»[40].
Внизу Сёдера, у подножия холма, есть площадь, название которой связано с историей российско-шведских отношений. Это Рюссгорден (Русский двор). Еще в XVII веке в этом месте размещались склады с русским товаром, здесь торговали русские купцы. Двор собственно и состоял из дюжины одноэтажных домов, окруженных деревянными складами. Дважды он горел, но отстраивался заново и служил торговым целям вплоть до 1820-х годов[41].
На Сёдермальме сохранились кое-где небольшие домики XIX века с палисадниками. Еще в 1950-е годы район оставался бедным, хотя сегодня это красивая, ухоженная и плотно заселенная часть Стокгольма. Современный писатель Леннарт Хагерфорс в автобиографическом романе «Тоска по дому «(2005) описывал свое детство и жизнь как на Сёдере, так и в более богатом квартале на севере столицы – на острове Лидингё: «Сёдер пятидесятых годов, увиденный с Лидингё, был как Лондон Диккенса»[42]. При переезде семье Леннарта пришлось сменить просторную виллу с садом на темную двухкомнатную квартирку и крохотный цементный дворик за домом, где стояла пара велосипедов и два контейнера для мусора. И взрослые, и дети на Сёдере одевались гораздо беднее, чем на Лидингё.
Традиционно аристократические, фешенебельные районы Стокгольма – Эстермальм (Восточное предместье) и остров Лидингё. Норрмальм и Эстермальм разделяет длинная, протянувшаяся с севера на юг улица Биргера Ярла. Между двумя кварталами расположен и небольшой полуостров Бласиехольмен. На набережной, прямо у воды стоит величавое здание Национального музея. Полуостров ограничивают с обеих сторон воды Стрёммена и Нюбрувикена.
Площадь Стюреплан на Эстермальме издавна, с конца XIX века, считалась самой модной и фешенебельной в столице, здесь всегда находились дорогие магазины и рестораны. Такой же она остается и сейчас. От нее на север ведет небольшая узенькая улочка, Библиотексгатан (Библиотечная), выходящая прямо к Королевской библиотеке (KB). Это старейшая национальная библиотека страны, созданная на основе королевских книжных коллекций в 1865–1878 годах и расположенная в парке Хумлегорден (Хмелевый сад). Начало же собирания печатных изданий в Швеции датируется 1661 годом. Ее главным библиотекарем был тогда легендарный Густав Клемминг. Когда в 1877 году книжное собрание перевели из дворца, где разместил библиотеку ее основатель Юхан III, Клемминг лично, собственной персоной, в метель отвез на салазках через мост Норрбру к новому зданию Королевской библиотеки «Дьяволову Библию». В XIII веке какой-то монах, заручившись поддержкой дьявола, в одну ночь переписал библейские тексты на ста шестидесяти ослиных кожах. Как трофей Тридцатилетней войны, книга попала из Праги в Швецию и хранилась во дворце, в королевской библиотеке, «в огромном зале, где стены украшены панелями из книг, потемневших от времени, словно хорошо обкуренная пенковая трубка», – так писал Стриндберг, работая там ассистентом»[43].
Но если в XIX веке здание библиотеки было рассчитано на 200 тысяч книг и 10 сотрудников, то к концу XX века в нем работает более 200 человек, а книжные фонды составляют около 2 млн. экземпляров. Это уютное здание, где главный читальный зал хранит атмосферу старины: вдоль стен стоят стеллажи с книгами открытого доступа, и среди энциклопедических и справочных изданий свободно можно взять с полки экземпляр «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, главное сокровище эпохи французского Просвещения.
В Стокгольме есть, разумеется, и другие библиотеки. Атмосферу студенческих научных занятий описала в середине XX века уже упоминавшаяся Мария Ланг. В романе «Всего лишь тень» мы видим Гуманитарную библиотеку, или Гумбиб, здание которой было построено на улице Биргера Ярла в форме клина, выходящего на Стюреплан. Одна из героинь романа рассказывает: «Это самая очаровательная маленькая библиотека, какую только можно себе представить. Вообрази себе забавный старый дом прошлого века с обоями в цветочек, живописными полотнами на стенах и лепниной на потолке, с причудливыми узкими комнатами и коридорами, везде стоят столы для читателей – в оконных нишах, в пространствах между полками, где, кстати, невозможно найти ту книгу, которую ищешь, потому что она всегда будет стоять совсем не на той полке… Ты не представляешь себе, как чудесно сидеть ночью в этой библиотеке, видеть неоновые огни за окном, слышать гул моторов на площади Стюреплан и ощущать себя в «башне из слоновой кости», среди книг и книжной пыли, где все напоминает о прошлом»[44].
Не удивляйтесь, в Гумбибе герои романа усердно работают над своими диссертациями даже ночью, получив так называемые «ночные ключи», и творческое вдохновение заставляет их забыть о времени и пространстве. Одна моя знакомая шведка рассказывала, как в книжном антикварном магазине на Дроттнинггатан – таких в столице много, они буквально завалены книжными сокровищами, – покупатель, забравшись по лесенке-стремянке под потолок, увлекся чтением какого-то фолианта, взятого с верхней полки. Антиквар позабыл о покупателе и в положенное время ушел, закрыв свой магазин, так что любителю книжных древностей пришлось заночевать там, пока утром его не выпустили на волю.
Сегодня Библиотечная улица обрела особый статус. Во второй половине 1990-х годов в Швеции возник настоящий бум в сфере информационных технологий. Владельцы интернет-фирм, совсем молодые люди, в двадцать с небольшим лет сделались миллионерами, сказочно разбогатели. И они стали завсегдатаями этой улицы, где теперь продаются предметы роскоши. Пресса с восторгом писала о Библиотексгатан в Стокгольме, сравнивая ее с Пятой авеню в Нью-Йорке и Елисейскими полями в Париже!
Названия многих улиц на самом Эстермальме напоминают о графах и военных, в том числе и о военных чинах: есть улицы Капитанская, Майорская и пр. Прямая, широкая, тянется через Эстермальм Нарвавэген – улица, названная в честь победы шведов над русскими под Нарвой. До Полтавы была Нарва, где в ноябре 1700 года Карл XII нанес поражение русской армии. Главная же, парадная улица квартала является набережной. Это Страндвэген, на ней живут многие знаменитости и просто богачи. Здесь, например, живет звезда мирового тенниса Бьёрн Борг. Страндвэген существует с 1885 года, когда было задумано проложить широкую улицу с аллеей посередине, равной которой не было бы в Европе. Роскошные здания, сохранившиеся до наших дней и перепланированные, были возведены на рубеже XIX–XX веков. Они похожи на настоящие крепости, на сказочные замки с башенками.
Героиня романа Лизы Марклюнд «Подрывник», журналистка и наша современница, посещает квартиру на Эстермальме. «Штукатурка здания в стиле модерн была цвета жженой охры. Дом стоял в той части Эстермальма, где все машины блестели, а все дамы прогуливались, держа на поводках белых собачек. Подъезд великолепный, даже роскошный: мраморный пол, двери с точеными зеркалами, лифты, буковое дерево, латунная отделка, стены под мрамор в теплых желтых тонах, витражи из цветов и листьев на большом окне, выходящем во внутренний дворик. Пол подъезда и лестницу покрывала толстая зеленая ковровая дорожка, Анника такую один раз видела в гостинице «Гранд-отель». Под квартиру семьи Фурхаге-Миландер был отведен весь последний этаж»[45].
А один из последних романов самого известного в современной Швеции писателя и публициста Яна Гийу, «Рынок воров» (2005) написан в жанре социальной сатиры, где выведены богачи-миллионеры начала XXI века и их дети, живущие на Эстермальме, имеющие виллы на Лидингё и Юрсхольмене. Они посещают рестораны на площади Стюреплан, там же бывают и дети из королевской семьи. Молодые люди из этой среды одеты, как правило, в джинсы, дорогие пиджаки, на руке они носят золотые часы. Волосы у них зализаны и блестят, «словно они причесывались котлетой»[46].
Героиня Яна Гийу, женщина-полицейский, прогуливается по Эстермальму, видя этот квартал словно впервые. В суете и спешке городской жизни многих вещей просто не замечаешь, но приходит день, когда эти, в общем-то, будничные вещи словно предстают в новом свете. «Она ощущала себя туристом в собственном городе. Конечно же, она знала название каждой улицы в Стокгольмском сити, помнила улицы на Эстермальме, прожив в Стокгольме всю свою жизнь. Но последний раз она бесцельно прогуливалась по городу еще подростком… Теперь она просто гуляла, как турист, потому что освободилась сразу же после полудня. Все казалось нереальным, будто это была она и вместе с тем не она, а город стал выглядеть так, как она читала о нем в рекламных проспектах. <…> Она прошла мимо Драматена, где на широкой лестнице сидели люди, греясь на солнышке, в точности как о том написано в брошюрах для туристов. На аллее Страндвэген она чуть не попала под колеса отчаянно звеневших велосипедистов, мчавшихся вперед как сумасшедшие, прямо среди прогуливающихся пенсионеров и детсадовских ребятишек в жилетиках ярких цветов. Половина дорожки в аллее была отведена под велосипеды, и после этого открытия она стала шагать увереннее. Окна в фасадах зданий рубежа XIX–XX веков на Страндвэген блестели в солнечном свете»…[47]
Велосипедистов в Стокгольме действительно очень много. Шестьдесят процентов горожан имеют велосипеды и постоянно пользуются ими.
Страндвэген тянется вплоть до парка Нобеля и пролегает через так называемый Дипломатстаден (городок дипломатов) – роскошный район вилл, где сосредоточены посольства США, Великобритании, Германии, Норвегии и других стран (всего 16 посольств). Южнее, через мост Юргордсбрун, можно попасть на остров Юргорден, заповедник музеев, художественных галерей, аттракционов и зон отдыха. В самом же начале Страндвэген стоит знаменитый Драматен, Королевский Драматический театр, в котором работал режиссер Ингмар Бергман, где играли прославленные актеры Эрланд Юсефсон, Макс фон Сюдов, Маргарета Крук и др.
Когда-то, в 1930-е годы, в школу Драматена поступила Ингрид Бергман, будущая шведская звезда Голливуда. Она сама описывала это событие в своих мемуарах: «Чувство нетерпения переполняло юную девушку в твидовой юбке, бежевом свитере собственной вязки и расхожих туфлях, которая быстро шла по направлению к нарядной стокольмской набережной Страндвэген. Ей было почти восемнадцать… Она остановилась у тяжелого светло-серого фасада театра. Вдали, за вытянутой водной полосой, виднелись семиэтажные жилые дома, здания магазинов, офисов, медные шпили соборов, которые соленые ветры, дующие с северных морей, будто покрасили в цвет бледной морской волны. Она глубоко вздохнула. Она чувствовала себя неотъемлемой частью этого города, с его озерами, паромами и сверкающей водой. Она родилась в доме, стоявшем в сотне ярдов от этого театра, где внизу, на первом этаже находился отцовский фотомагазин. На той же Страндвэген»[48].
Ингрид Бергман и Грета Гарбо, две шведские кинозвезды, имена которых известны во всем мире, далеко за пределами их родного города. Впоследствии платье Ингрид Бергман в черно-красную полоску, в котором она появилась в своем первом фильме («Граф из Мункбро», 1935), будет храниться как реликвия в Шведском киноинституте, вместе с серым шелковым вечерним платьем Греты Гарбо из ее первого фильма 1924 года («Сага о Ёсте Берлинге»).
Эстермальм тридцатых годов, жизнь его обитателей великолепно переданы в романе Хелены Хеншен «В тени преступления» (2004). Ее произведение уникально, потому что писательница сломала печать молчания, хранившегося почти весь XX век, – молчания вокруг преступления, совершенного в знатной и влиятельной семье. Автор сама является членом этой семьи и написала свой роман на документальной основе. Речь идет о так называемых «сюдовских убийствах», происшедших 07 марта 1932 года. Мать Хелены Хеншен была тогда пятнадцатилетней девочкой, потерявшей родителей. Убийца находился среди членов семьи. Дома эта тема стала запретной, не обсуждалась. В прессе же убийства вызвали массу сплетен и слухов. В поисках причин, приведших к трагедии, Хелена Хеншен и написала роман, заручившись поддержкой объединения семейного рода, носящего фамилию фон Сюдов. И это не удивительно, так как в Швеции есть знаменитые семейства, многочисленные члены которых, родственники, создают свои объединения и занимаются историей рода. К семье фон Сюдов относится и известный ученый-фольклорист Вильхельм фон Сюдов из Лундского университета, ныне покойный, и его сын, актер Макс фон Сюдов, и известный политик, занимавший разные посты в правительстве и парламенте, Бьёрн фон Сюдов.
Брат матери Хелены Хеншен, тогда двадцатитрехлетний студент Фредрик фон Сюдов, убил в собственной квартире своего отца и двух служанок, а затем через некоторое время застрелил свою жену Софи и себя самого, оставив сиротой трехлетнюю дочь. Что произошло с этим молодым человеком, которого ожидало блестящее будущее, как он мог решиться на такое преступление, какие отношения царили в семье? Необычайно глубокое, проникновенное, сострадающее повествование разворачивается вокруг таких тем, как отношения мужчины и женщины в семье, положение женщины, степень влияния родителей на детей, губительные страсти – к наркотикам, к алкоголю, которые уничтожают человека.
«Убийство Яльмара фон Сюдова и двух служанок… содержало в себе все элементы настоящего большого скандала; известные личности, смерть в юном возрасте, ужасающие подробности. Убийство продолжает привлекать внимание и то и дело всплывает в газетах, как одно из самых заметных в Швеции. На рубеже XX–XXI веков это убийство было названо одним из главных скандалов прошлого тысячелетия в светском обществе, и в 2001 году его упомянули в ряду злодеяний, потрясших Стокгольм с XIV века: убийство в Чепплинге, убийство Густава III, убийство Улофа Пальме и… сюдовские убийства. Преступлению посвящены пьеса и телефильм, оно отражено на отдельном стенде в Полицейском музее и описано в Интернете.
Отец Фредрика был начальником полиции Стокгольма на рубеже XIX–XX веков, депутатом первой палаты риксдага, но, прежде всего, главой Шведского союза работодателей, с момента его основания в 1907 году и вплоть до своей смерти. Он являлся ключевой фигурой в шведской политике на рынке труда первой четверти XX века, жестко защищая интересы работодателей в период крупнейшего в стране конфликта – всеобщей стачки 1909 года.
Преступление было совершено в семье, которая, на первый взгляд, ни в чем не нуждалась. Жили фон Сюдов в восьмиком-натной квартире на набережной Норр Меларстранд, с видом на Риддарфьерден. Жена, болезненная дама, умерла задолго до трагедии, и хозяйство вела преданная экономка с помощью кухарки и горничной. В семье было четверо детей: две дочери, сын Фредрик и его младшая сестра. Дети отличались способностями, в том числе и Фредрик, который поступил в университет с высокими отметками. Лето проводили в Веламсунде, неподалеку от Стокгольма. Летний дом был одной из самых роскошных вилл в шхерах. Вокруг был разбит сад, наподобие английского парка, с искусственным гротом, садовыми скамейками, белыми скульптурами и сторожевой башней с подзорной трубой. Садовники рыхлили почву, ухаживали за цветами, срезали их и ставили по всему дому букеты в красивых вазах. В каретном сарае стояли дрожки, а при конюшне жил кучер, готовый доставить из города гостей, если те не могли приехать пароходом»[49].
Перечисленные автором громкие убийства в Стокгольме – это убийство премьер-министра Швеции Улофа Пальме 28 февраля 1986 года на углу Свеавэген и Туннельгатан в центре Стокгольма, а также убийство короля Густава III в марте 1792 года на бале-маскараде в Опере. Более раннее по времени преступление было совершено в конце XIV века, когда немцы сожгли несколько десятков стокгольмцев в сарае на Бласиехольмене, который назывался прежде Чепплингехольмен. Погибшие являлись знатными и именитыми горожанами. Еще триста человек немцы выслали из города (всего в то время в Стокгольме жило около шести тысяч). Немцы жаждали упрочить позиции Ганзейского союза в Швеции и боялись, что датская королева Маргрете потеснит их. Об этом событии в 2006 году, написана книга. Драматический эпизод в истории Стокгольма восстанавливает на документальной основе писатель и археолог-маринист Катарина Ингельман-Сундберг[50].
Городская квартира Яльмара фон Сюдова находилась не на Эстермальме, а в противоположном конце города, на западе, в квартале Кунгсхольмен. Норр Меларстранд – тоже набережная, начинающаяся сразу же за Стокгольмской ратушей, которая в то время только еще строилась. Сегодня эта набережная столь же великолепна и престижна, как и Страндвэген. И квартиры там одни из самых дорогих в Швеции.
На Эстермальме жила семья Софи, молодой жены Фредрика, не менее богатая и влиятельная. У них была двенадцатикомнатная квартира, конечно же, на Страндвэген. Отец Софи стал основателем крупной страховой компании «Ханса» (Ганза), которая сегодня известна как «Трюгг-Ханса». Огромная квартира находилась на втором этаже, и в окно заглядывали пышные кроны лип, посаженных вдоль набережной. «Каждый вечер, в шесть часов, в столовой подавали ужин, всегда одно меню: закуски (шведский стол), горячее блюдо и десерт. Дети неизменно сидели на своих местах, возле их тарелок лежали салфетки, вдетые в кольца, на которых были выгравированы имена владельцев. Без пяти шесть по будням папа открывал дверь, и когда напольные часы в столовой били ровно шесть, дети уже стояли каждый за своим стулом, переодетые, причесанные и с вымытыми руками. Они здоровались и делали книксен: «Здравствуй, папа». И только самый младший был еще мал, чтобы сидеть за столом; его приводила няня, он брал папу за руку, тот щекотал ему животик, и затем малыша вновь уводили. Предварительная церемония закончена, детям разрешается сесть за стол.
Именно за обеденным столом дети учились сидеть молча, когда взрослые разговаривают, держать спину прямой… и касаться краешка стола двумя пальцами, в ожидании смены блюд. Дети жуют с закрытым ртом, не чавкают, не причмокивают, и, разумеется, никогда не кладут локти на стол. С самого детства они уже знают, как себя вести. Коды введены и сидят у семилеток в спинном мозге»[51]…
Традиционный, устоявшийся, размеренный быт, где все – на пользу и все – целесообразно. Воскресенья – праздник в череде будней, повседневной жизни. «Когда часы на церкви св. Оскара бьют час дня, подается воскресный обед, а затем наступает время визитов. Чай в японском чайничке, миндальные пирожные и малиновое варенье, рюмочка итальянского ликера. Служанка накрывает в салоне стол, выставляет ост-индский чайный сервиз. Софи и ее младшая сестра, по воскресному нарядные, делают книксен и выступают перед гостями, мама сидит за роялем, а старший брат, с зачесанной наискось челкой, смоченной водой, переворачивает нотные страницы. «Сейчас Софи споет нам», – говорит мама. Смех и разговоры невольно умолкают, когда Софи начинает петь своим чистым голоском. Какая же она красавица, какая умница! Дамы аплодируют и целуют Софи в щечку, мама смеется, мама играет, весеннее солнце светит из-за вышитых розами гардин, и лучи его падают на пестрые, обитые шелком стулья»[52].
Рутина будничной жизни семьи на Эстермальме, подробности быта и взаимоотношений переданы в романе Хелены Хеншен с большой достоверностью.
Норр Меларстранд – парадная улица квартала Кунгсхольмен (Королевского холма). В центре острова, на который по Кунгсгатан из Норрмальма можно попасть через мост Кунгсбрун, один из многих других, высится здание главного полицейского управления. Остров стал заселяться с XVII века, в основном ремесленным людом. Старейшая длинная улица, пересекающая Кунгсхольмен и ведущая к Ратуше, названа в честь первых жителей Хантверкаргатан (улица Ремесленников). Чуть западнее – квартал Мариеберг. Издалека видны две современные высокие башни, в одной из которых находятся редакции крупнейшей в Швеции утренней ежедневной газеты «Дагенс нюхетер» и вечерней «Экспрессен». Здания стоят на улице Ёрвелльсгатан, названной в честь отца и сына Ёрвеллей, живших в конце XVIII – начале XIX века. Отец был библиотекарем и крупным издателем, а сын – архитектором, который построил, в частности, «двор Роламба» для барона Роламба. В честь последнего и названа параллельная Ёрвелльсгатан улица – Роламбсвэген. Во «дворе», или усадьбе, Роламба в начале XX века жили мэры Стокгольма[53]. На Роламбсвэген стоит жилой дом российского посольства, а прямо напротив редакции «Дагенс нюхетер», на Ёрвелльсгатан, расположено и само посольство. Анника, журналист из романа Лизы Марклюнд «Подрывник», смотрит из здания газеты в окно: «Темнота на улице была плотной и тяжелой. Желтые лампы российского посольства качались маленькими золотыми крупинками в море тьмы. Даже этот кусочек России был пустынен и мрачен»[54].
А как становятся дипломатами в Швеции, чтобы представлять свою страну в разных частях мира? Шведский МИД находится в Арвфюрстенс палац (во дворце наследного принца), возведенном королем Густавом III для своей сестры, Софии Альбертины. Ее имя выбито золотыми буквами на фасаде здания. Здесь можно увидеть дорические колонны, зеленый мрамор, картинные галереи, мебель в стиле рококо. Одежда и стиль дипломатов передаются из поколения в поколение: строгий скромный костюм или платье, приверженность черному цвету, эксклюзивность, которая не должна бросаться в глаза. Для современных шведов работа в МИДе не утратила своей престижности и блеска. В это учреждение принимают после строгого отбора. На протяжении второй половины XX века среди карьерных дипломатов неуклонно возрастало число женщин. Сегодня уже не редкость женщина-посол Швеции.
Журналист и историк Хенрик Берггрен описал шведскую дипломатическую службу и ее изменения в большом очерке для «Дагенс нюхетер»[55]. На рубеже XIX–XX веков Швеция имела всего десяток посольств в мире, в МИДе же, в Стокгольме, служило шестнадцать чиновников, в основном, дворянского происхождения. В течение XX века дипломатия становилась все более профессиональной сферой деятельности. Чиновники получают специальное образование, на службу набирают необязательно представителей дворянских фамилий.
Каждый год МИД объявляет десять вакансий, на которые претендуют более тысячи желающих. Сначала отсеиваются те, кто не имеет никаких заслуг и хорошего образования. Оставшиеся проходят экзамен, напоминающий университетский, политологической направленности. В результате остается около 25 человек, которые вызываются на собеседование. В приемной комиссии сидят представители МИДа, университета, профсоюзов и бизнеса. Эта комиссия и рекомендует к приему десять человек. В мемуарах многих дипломатов экзамен описывается как весьма примечательный. Если в былые времена давались одни задания, то теперь формулируются иные вопросы. Например, в 1946 году соискатель должен был справиться с такой задачей: «Вы сидите за ужином в Лондоне с литературно образованной дамой, и она спрашивает Вас о шведских писателях-романтиках. Расскажите по-английски, что Вы знаете о них, и проведите сравнение с английскими романтиками». Сегодня попросят, скорее всего, написать эссе о странах третьего мира, или рассказать о шведской конституции, или вспомнить, в какой пьесе Шекспира фигурируют герои Пирам и Фисба. На собеседовании важно продемонстрировать личные качества, опыт, поведать об интересах, спортивных достижениях. Спонтанность и импульсивность ценятся меньше, чем корректность и сдержанность. Те, кто принят в МИД, остаются в нем надолго, если не навсегда. Уходят отсюда редко, чаще планируют карьеру на всю жизнь, согласно Хенрику Берггрену.
Заглянем теперь в квартал южнее Старого города. Это Южное предместье, Сёдермальм, или просто Сёдер. Мы попадаем туда через площадь еще одного короля – Карла Юхана, основателя нынешней династии Бернадотов, – и это последняя площадь в южной части Старого города. Между Старым городом и Сёдером находится Слюссен (Шлюз), сложная шлюзовая система, соединяющая озеро Меларен с Балтикой.
И вот перед нами высится скалистый берег: недаром Сёдер называют шведским Монмартром! Сёдермальм раскинулся на холмах, соединенных сквозными переходами. Именно отсюда, с высоты, открываются самые красивые виды Стокгольма, и именно здесь любит селиться творческая богема. Сразу же перед нами возникает странное сооружение – Катаринахиссен (лифт св. Катарины). Его название получено по находящейся рядом церкви св. Катарины. На этом большом подъемнике можно подняться на верхние улицы. Кстати, многие улицы Сёдера, расположенные на разных уровнях, соединены друг с другом лестницами! Лифт поднимает нас на гору св. Катарины. Слово «гора» присутствует во многих названиях на Сёдермальме. Катаринахиссен был сооружен в 1884 году, а потом в 1930-е годы заменен на более современную конструкцию, которая функционирует и по сей день. Кабина лифта движется по открытой ажурной башне высотой 40 м.
На Сёдере родился великий поэт XVIII века Карл Микаэль Бельман, поэтому улица в этом квартале носит его имя – Бельмансгатан. На Сёдере жил и известный шведский философ и мистик Эмануэль Сведенборг, чье имя также носит одна из улиц. Роман Стриндберга «Красная комната» ввел в историю шведской литературы, кроме Мосебаккена, и так называемые «Белые горы» (Вита берген), одну из достопримечательностей Сёдермальма, где находится церковь св. Софии. Их именем названа отдельная глава («На Белых горах»). Долгое время они считались самой нищей и неприглядной городской окраиной, где селилась беднота. Сегодня же на горах живут многие писатели, художники, артисты.
Действие романа Эрнста Бруннера «Пассионата», произведения о Сёдере, происходит в 1990-е годы на горе, где стоит церковь Марии Магдалины. «Дом стоял на Марииной горе. Там, в большом ателье, квартировал и я. Улица моя называлась Прусский переулок и, подобно многим другим улицам нашего квартала, проходила под пешеходными мостами и круто спускалась к набережной. Прусский переулок был вымощен булыжником, по сторонам его тянулась железная ограда, заканчивающаяся у площади с каштаном»[39].
Герой романа идет развлечься, конечно же, на Мосебаккен. «Через час я поднимался по лестнице к воротам, ведущим на террасу Моисеева холма. Был воскресный вечер, немного после восьми. Под сводами сцены стоял оркестр Эмиля Ивринга. Терраса широко нависала над берегом Соленого моря. Как обычно летом, там было битком набито.<…> На Моисеевом холме большинство людей переживало последний, утешительный расцвет, когда можно громко и вульгарно хохотать или танцевать со своим пуделем, если никто другой не приглашает»[40].
Внизу Сёдера, у подножия холма, есть площадь, название которой связано с историей российско-шведских отношений. Это Рюссгорден (Русский двор). Еще в XVII веке в этом месте размещались склады с русским товаром, здесь торговали русские купцы. Двор собственно и состоял из дюжины одноэтажных домов, окруженных деревянными складами. Дважды он горел, но отстраивался заново и служил торговым целям вплоть до 1820-х годов[41].
На Сёдермальме сохранились кое-где небольшие домики XIX века с палисадниками. Еще в 1950-е годы район оставался бедным, хотя сегодня это красивая, ухоженная и плотно заселенная часть Стокгольма. Современный писатель Леннарт Хагерфорс в автобиографическом романе «Тоска по дому «(2005) описывал свое детство и жизнь как на Сёдере, так и в более богатом квартале на севере столицы – на острове Лидингё: «Сёдер пятидесятых годов, увиденный с Лидингё, был как Лондон Диккенса»[42]. При переезде семье Леннарта пришлось сменить просторную виллу с садом на темную двухкомнатную квартирку и крохотный цементный дворик за домом, где стояла пара велосипедов и два контейнера для мусора. И взрослые, и дети на Сёдере одевались гораздо беднее, чем на Лидингё.
Традиционно аристократические, фешенебельные районы Стокгольма – Эстермальм (Восточное предместье) и остров Лидингё. Норрмальм и Эстермальм разделяет длинная, протянувшаяся с севера на юг улица Биргера Ярла. Между двумя кварталами расположен и небольшой полуостров Бласиехольмен. На набережной, прямо у воды стоит величавое здание Национального музея. Полуостров ограничивают с обеих сторон воды Стрёммена и Нюбрувикена.
Площадь Стюреплан на Эстермальме издавна, с конца XIX века, считалась самой модной и фешенебельной в столице, здесь всегда находились дорогие магазины и рестораны. Такой же она остается и сейчас. От нее на север ведет небольшая узенькая улочка, Библиотексгатан (Библиотечная), выходящая прямо к Королевской библиотеке (KB). Это старейшая национальная библиотека страны, созданная на основе королевских книжных коллекций в 1865–1878 годах и расположенная в парке Хумлегорден (Хмелевый сад). Начало же собирания печатных изданий в Швеции датируется 1661 годом. Ее главным библиотекарем был тогда легендарный Густав Клемминг. Когда в 1877 году книжное собрание перевели из дворца, где разместил библиотеку ее основатель Юхан III, Клемминг лично, собственной персоной, в метель отвез на салазках через мост Норрбру к новому зданию Королевской библиотеки «Дьяволову Библию». В XIII веке какой-то монах, заручившись поддержкой дьявола, в одну ночь переписал библейские тексты на ста шестидесяти ослиных кожах. Как трофей Тридцатилетней войны, книга попала из Праги в Швецию и хранилась во дворце, в королевской библиотеке, «в огромном зале, где стены украшены панелями из книг, потемневших от времени, словно хорошо обкуренная пенковая трубка», – так писал Стриндберг, работая там ассистентом»[43].
Но если в XIX веке здание библиотеки было рассчитано на 200 тысяч книг и 10 сотрудников, то к концу XX века в нем работает более 200 человек, а книжные фонды составляют около 2 млн. экземпляров. Это уютное здание, где главный читальный зал хранит атмосферу старины: вдоль стен стоят стеллажи с книгами открытого доступа, и среди энциклопедических и справочных изданий свободно можно взять с полки экземпляр «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, главное сокровище эпохи французского Просвещения.
В Стокгольме есть, разумеется, и другие библиотеки. Атмосферу студенческих научных занятий описала в середине XX века уже упоминавшаяся Мария Ланг. В романе «Всего лишь тень» мы видим Гуманитарную библиотеку, или Гумбиб, здание которой было построено на улице Биргера Ярла в форме клина, выходящего на Стюреплан. Одна из героинь романа рассказывает: «Это самая очаровательная маленькая библиотека, какую только можно себе представить. Вообрази себе забавный старый дом прошлого века с обоями в цветочек, живописными полотнами на стенах и лепниной на потолке, с причудливыми узкими комнатами и коридорами, везде стоят столы для читателей – в оконных нишах, в пространствах между полками, где, кстати, невозможно найти ту книгу, которую ищешь, потому что она всегда будет стоять совсем не на той полке… Ты не представляешь себе, как чудесно сидеть ночью в этой библиотеке, видеть неоновые огни за окном, слышать гул моторов на площади Стюреплан и ощущать себя в «башне из слоновой кости», среди книг и книжной пыли, где все напоминает о прошлом»[44].
Не удивляйтесь, в Гумбибе герои романа усердно работают над своими диссертациями даже ночью, получив так называемые «ночные ключи», и творческое вдохновение заставляет их забыть о времени и пространстве. Одна моя знакомая шведка рассказывала, как в книжном антикварном магазине на Дроттнинггатан – таких в столице много, они буквально завалены книжными сокровищами, – покупатель, забравшись по лесенке-стремянке под потолок, увлекся чтением какого-то фолианта, взятого с верхней полки. Антиквар позабыл о покупателе и в положенное время ушел, закрыв свой магазин, так что любителю книжных древностей пришлось заночевать там, пока утром его не выпустили на волю.
Сегодня Библиотечная улица обрела особый статус. Во второй половине 1990-х годов в Швеции возник настоящий бум в сфере информационных технологий. Владельцы интернет-фирм, совсем молодые люди, в двадцать с небольшим лет сделались миллионерами, сказочно разбогатели. И они стали завсегдатаями этой улицы, где теперь продаются предметы роскоши. Пресса с восторгом писала о Библиотексгатан в Стокгольме, сравнивая ее с Пятой авеню в Нью-Йорке и Елисейскими полями в Париже!
Названия многих улиц на самом Эстермальме напоминают о графах и военных, в том числе и о военных чинах: есть улицы Капитанская, Майорская и пр. Прямая, широкая, тянется через Эстермальм Нарвавэген – улица, названная в честь победы шведов над русскими под Нарвой. До Полтавы была Нарва, где в ноябре 1700 года Карл XII нанес поражение русской армии. Главная же, парадная улица квартала является набережной. Это Страндвэген, на ней живут многие знаменитости и просто богачи. Здесь, например, живет звезда мирового тенниса Бьёрн Борг. Страндвэген существует с 1885 года, когда было задумано проложить широкую улицу с аллеей посередине, равной которой не было бы в Европе. Роскошные здания, сохранившиеся до наших дней и перепланированные, были возведены на рубеже XIX–XX веков. Они похожи на настоящие крепости, на сказочные замки с башенками.
Героиня романа Лизы Марклюнд «Подрывник», журналистка и наша современница, посещает квартиру на Эстермальме. «Штукатурка здания в стиле модерн была цвета жженой охры. Дом стоял в той части Эстермальма, где все машины блестели, а все дамы прогуливались, держа на поводках белых собачек. Подъезд великолепный, даже роскошный: мраморный пол, двери с точеными зеркалами, лифты, буковое дерево, латунная отделка, стены под мрамор в теплых желтых тонах, витражи из цветов и листьев на большом окне, выходящем во внутренний дворик. Пол подъезда и лестницу покрывала толстая зеленая ковровая дорожка, Анника такую один раз видела в гостинице «Гранд-отель». Под квартиру семьи Фурхаге-Миландер был отведен весь последний этаж»[45].
А один из последних романов самого известного в современной Швеции писателя и публициста Яна Гийу, «Рынок воров» (2005) написан в жанре социальной сатиры, где выведены богачи-миллионеры начала XXI века и их дети, живущие на Эстермальме, имеющие виллы на Лидингё и Юрсхольмене. Они посещают рестораны на площади Стюреплан, там же бывают и дети из королевской семьи. Молодые люди из этой среды одеты, как правило, в джинсы, дорогие пиджаки, на руке они носят золотые часы. Волосы у них зализаны и блестят, «словно они причесывались котлетой»[46].
Героиня Яна Гийу, женщина-полицейский, прогуливается по Эстермальму, видя этот квартал словно впервые. В суете и спешке городской жизни многих вещей просто не замечаешь, но приходит день, когда эти, в общем-то, будничные вещи словно предстают в новом свете. «Она ощущала себя туристом в собственном городе. Конечно же, она знала название каждой улицы в Стокгольмском сити, помнила улицы на Эстермальме, прожив в Стокгольме всю свою жизнь. Но последний раз она бесцельно прогуливалась по городу еще подростком… Теперь она просто гуляла, как турист, потому что освободилась сразу же после полудня. Все казалось нереальным, будто это была она и вместе с тем не она, а город стал выглядеть так, как она читала о нем в рекламных проспектах. <…> Она прошла мимо Драматена, где на широкой лестнице сидели люди, греясь на солнышке, в точности как о том написано в брошюрах для туристов. На аллее Страндвэген она чуть не попала под колеса отчаянно звеневших велосипедистов, мчавшихся вперед как сумасшедшие, прямо среди прогуливающихся пенсионеров и детсадовских ребятишек в жилетиках ярких цветов. Половина дорожки в аллее была отведена под велосипеды, и после этого открытия она стала шагать увереннее. Окна в фасадах зданий рубежа XIX–XX веков на Страндвэген блестели в солнечном свете»…[47]
Велосипедистов в Стокгольме действительно очень много. Шестьдесят процентов горожан имеют велосипеды и постоянно пользуются ими.
Страндвэген тянется вплоть до парка Нобеля и пролегает через так называемый Дипломатстаден (городок дипломатов) – роскошный район вилл, где сосредоточены посольства США, Великобритании, Германии, Норвегии и других стран (всего 16 посольств). Южнее, через мост Юргордсбрун, можно попасть на остров Юргорден, заповедник музеев, художественных галерей, аттракционов и зон отдыха. В самом же начале Страндвэген стоит знаменитый Драматен, Королевский Драматический театр, в котором работал режиссер Ингмар Бергман, где играли прославленные актеры Эрланд Юсефсон, Макс фон Сюдов, Маргарета Крук и др.
Когда-то, в 1930-е годы, в школу Драматена поступила Ингрид Бергман, будущая шведская звезда Голливуда. Она сама описывала это событие в своих мемуарах: «Чувство нетерпения переполняло юную девушку в твидовой юбке, бежевом свитере собственной вязки и расхожих туфлях, которая быстро шла по направлению к нарядной стокольмской набережной Страндвэген. Ей было почти восемнадцать… Она остановилась у тяжелого светло-серого фасада театра. Вдали, за вытянутой водной полосой, виднелись семиэтажные жилые дома, здания магазинов, офисов, медные шпили соборов, которые соленые ветры, дующие с северных морей, будто покрасили в цвет бледной морской волны. Она глубоко вздохнула. Она чувствовала себя неотъемлемой частью этого города, с его озерами, паромами и сверкающей водой. Она родилась в доме, стоявшем в сотне ярдов от этого театра, где внизу, на первом этаже находился отцовский фотомагазин. На той же Страндвэген»[48].
Ингрид Бергман и Грета Гарбо, две шведские кинозвезды, имена которых известны во всем мире, далеко за пределами их родного города. Впоследствии платье Ингрид Бергман в черно-красную полоску, в котором она появилась в своем первом фильме («Граф из Мункбро», 1935), будет храниться как реликвия в Шведском киноинституте, вместе с серым шелковым вечерним платьем Греты Гарбо из ее первого фильма 1924 года («Сага о Ёсте Берлинге»).
Эстермальм тридцатых годов, жизнь его обитателей великолепно переданы в романе Хелены Хеншен «В тени преступления» (2004). Ее произведение уникально, потому что писательница сломала печать молчания, хранившегося почти весь XX век, – молчания вокруг преступления, совершенного в знатной и влиятельной семье. Автор сама является членом этой семьи и написала свой роман на документальной основе. Речь идет о так называемых «сюдовских убийствах», происшедших 07 марта 1932 года. Мать Хелены Хеншен была тогда пятнадцатилетней девочкой, потерявшей родителей. Убийца находился среди членов семьи. Дома эта тема стала запретной, не обсуждалась. В прессе же убийства вызвали массу сплетен и слухов. В поисках причин, приведших к трагедии, Хелена Хеншен и написала роман, заручившись поддержкой объединения семейного рода, носящего фамилию фон Сюдов. И это не удивительно, так как в Швеции есть знаменитые семейства, многочисленные члены которых, родственники, создают свои объединения и занимаются историей рода. К семье фон Сюдов относится и известный ученый-фольклорист Вильхельм фон Сюдов из Лундского университета, ныне покойный, и его сын, актер Макс фон Сюдов, и известный политик, занимавший разные посты в правительстве и парламенте, Бьёрн фон Сюдов.
Брат матери Хелены Хеншен, тогда двадцатитрехлетний студент Фредрик фон Сюдов, убил в собственной квартире своего отца и двух служанок, а затем через некоторое время застрелил свою жену Софи и себя самого, оставив сиротой трехлетнюю дочь. Что произошло с этим молодым человеком, которого ожидало блестящее будущее, как он мог решиться на такое преступление, какие отношения царили в семье? Необычайно глубокое, проникновенное, сострадающее повествование разворачивается вокруг таких тем, как отношения мужчины и женщины в семье, положение женщины, степень влияния родителей на детей, губительные страсти – к наркотикам, к алкоголю, которые уничтожают человека.
«Убийство Яльмара фон Сюдова и двух служанок… содержало в себе все элементы настоящего большого скандала; известные личности, смерть в юном возрасте, ужасающие подробности. Убийство продолжает привлекать внимание и то и дело всплывает в газетах, как одно из самых заметных в Швеции. На рубеже XX–XXI веков это убийство было названо одним из главных скандалов прошлого тысячелетия в светском обществе, и в 2001 году его упомянули в ряду злодеяний, потрясших Стокгольм с XIV века: убийство в Чепплинге, убийство Густава III, убийство Улофа Пальме и… сюдовские убийства. Преступлению посвящены пьеса и телефильм, оно отражено на отдельном стенде в Полицейском музее и описано в Интернете.
Отец Фредрика был начальником полиции Стокгольма на рубеже XIX–XX веков, депутатом первой палаты риксдага, но, прежде всего, главой Шведского союза работодателей, с момента его основания в 1907 году и вплоть до своей смерти. Он являлся ключевой фигурой в шведской политике на рынке труда первой четверти XX века, жестко защищая интересы работодателей в период крупнейшего в стране конфликта – всеобщей стачки 1909 года.
Преступление было совершено в семье, которая, на первый взгляд, ни в чем не нуждалась. Жили фон Сюдов в восьмиком-натной квартире на набережной Норр Меларстранд, с видом на Риддарфьерден. Жена, болезненная дама, умерла задолго до трагедии, и хозяйство вела преданная экономка с помощью кухарки и горничной. В семье было четверо детей: две дочери, сын Фредрик и его младшая сестра. Дети отличались способностями, в том числе и Фредрик, который поступил в университет с высокими отметками. Лето проводили в Веламсунде, неподалеку от Стокгольма. Летний дом был одной из самых роскошных вилл в шхерах. Вокруг был разбит сад, наподобие английского парка, с искусственным гротом, садовыми скамейками, белыми скульптурами и сторожевой башней с подзорной трубой. Садовники рыхлили почву, ухаживали за цветами, срезали их и ставили по всему дому букеты в красивых вазах. В каретном сарае стояли дрожки, а при конюшне жил кучер, готовый доставить из города гостей, если те не могли приехать пароходом»[49].
Перечисленные автором громкие убийства в Стокгольме – это убийство премьер-министра Швеции Улофа Пальме 28 февраля 1986 года на углу Свеавэген и Туннельгатан в центре Стокгольма, а также убийство короля Густава III в марте 1792 года на бале-маскараде в Опере. Более раннее по времени преступление было совершено в конце XIV века, когда немцы сожгли несколько десятков стокгольмцев в сарае на Бласиехольмене, который назывался прежде Чепплингехольмен. Погибшие являлись знатными и именитыми горожанами. Еще триста человек немцы выслали из города (всего в то время в Стокгольме жило около шести тысяч). Немцы жаждали упрочить позиции Ганзейского союза в Швеции и боялись, что датская королева Маргрете потеснит их. Об этом событии в 2006 году, написана книга. Драматический эпизод в истории Стокгольма восстанавливает на документальной основе писатель и археолог-маринист Катарина Ингельман-Сундберг[50].
Городская квартира Яльмара фон Сюдова находилась не на Эстермальме, а в противоположном конце города, на западе, в квартале Кунгсхольмен. Норр Меларстранд – тоже набережная, начинающаяся сразу же за Стокгольмской ратушей, которая в то время только еще строилась. Сегодня эта набережная столь же великолепна и престижна, как и Страндвэген. И квартиры там одни из самых дорогих в Швеции.
На Эстермальме жила семья Софи, молодой жены Фредрика, не менее богатая и влиятельная. У них была двенадцатикомнатная квартира, конечно же, на Страндвэген. Отец Софи стал основателем крупной страховой компании «Ханса» (Ганза), которая сегодня известна как «Трюгг-Ханса». Огромная квартира находилась на втором этаже, и в окно заглядывали пышные кроны лип, посаженных вдоль набережной. «Каждый вечер, в шесть часов, в столовой подавали ужин, всегда одно меню: закуски (шведский стол), горячее блюдо и десерт. Дети неизменно сидели на своих местах, возле их тарелок лежали салфетки, вдетые в кольца, на которых были выгравированы имена владельцев. Без пяти шесть по будням папа открывал дверь, и когда напольные часы в столовой били ровно шесть, дети уже стояли каждый за своим стулом, переодетые, причесанные и с вымытыми руками. Они здоровались и делали книксен: «Здравствуй, папа». И только самый младший был еще мал, чтобы сидеть за столом; его приводила няня, он брал папу за руку, тот щекотал ему животик, и затем малыша вновь уводили. Предварительная церемония закончена, детям разрешается сесть за стол.
Именно за обеденным столом дети учились сидеть молча, когда взрослые разговаривают, держать спину прямой… и касаться краешка стола двумя пальцами, в ожидании смены блюд. Дети жуют с закрытым ртом, не чавкают, не причмокивают, и, разумеется, никогда не кладут локти на стол. С самого детства они уже знают, как себя вести. Коды введены и сидят у семилеток в спинном мозге»[51]…
Традиционный, устоявшийся, размеренный быт, где все – на пользу и все – целесообразно. Воскресенья – праздник в череде будней, повседневной жизни. «Когда часы на церкви св. Оскара бьют час дня, подается воскресный обед, а затем наступает время визитов. Чай в японском чайничке, миндальные пирожные и малиновое варенье, рюмочка итальянского ликера. Служанка накрывает в салоне стол, выставляет ост-индский чайный сервиз. Софи и ее младшая сестра, по воскресному нарядные, делают книксен и выступают перед гостями, мама сидит за роялем, а старший брат, с зачесанной наискось челкой, смоченной водой, переворачивает нотные страницы. «Сейчас Софи споет нам», – говорит мама. Смех и разговоры невольно умолкают, когда Софи начинает петь своим чистым голоском. Какая же она красавица, какая умница! Дамы аплодируют и целуют Софи в щечку, мама смеется, мама играет, весеннее солнце светит из-за вышитых розами гардин, и лучи его падают на пестрые, обитые шелком стулья»[52].
Рутина будничной жизни семьи на Эстермальме, подробности быта и взаимоотношений переданы в романе Хелены Хеншен с большой достоверностью.
Норр Меларстранд – парадная улица квартала Кунгсхольмен (Королевского холма). В центре острова, на который по Кунгсгатан из Норрмальма можно попасть через мост Кунгсбрун, один из многих других, высится здание главного полицейского управления. Остров стал заселяться с XVII века, в основном ремесленным людом. Старейшая длинная улица, пересекающая Кунгсхольмен и ведущая к Ратуше, названа в честь первых жителей Хантверкаргатан (улица Ремесленников). Чуть западнее – квартал Мариеберг. Издалека видны две современные высокие башни, в одной из которых находятся редакции крупнейшей в Швеции утренней ежедневной газеты «Дагенс нюхетер» и вечерней «Экспрессен». Здания стоят на улице Ёрвелльсгатан, названной в честь отца и сына Ёрвеллей, живших в конце XVIII – начале XIX века. Отец был библиотекарем и крупным издателем, а сын – архитектором, который построил, в частности, «двор Роламба» для барона Роламба. В честь последнего и названа параллельная Ёрвелльсгатан улица – Роламбсвэген. Во «дворе», или усадьбе, Роламба в начале XX века жили мэры Стокгольма[53]. На Роламбсвэген стоит жилой дом российского посольства, а прямо напротив редакции «Дагенс нюхетер», на Ёрвелльсгатан, расположено и само посольство. Анника, журналист из романа Лизы Марклюнд «Подрывник», смотрит из здания газеты в окно: «Темнота на улице была плотной и тяжелой. Желтые лампы российского посольства качались маленькими золотыми крупинками в море тьмы. Даже этот кусочек России был пустынен и мрачен»[54].
А как становятся дипломатами в Швеции, чтобы представлять свою страну в разных частях мира? Шведский МИД находится в Арвфюрстенс палац (во дворце наследного принца), возведенном королем Густавом III для своей сестры, Софии Альбертины. Ее имя выбито золотыми буквами на фасаде здания. Здесь можно увидеть дорические колонны, зеленый мрамор, картинные галереи, мебель в стиле рококо. Одежда и стиль дипломатов передаются из поколения в поколение: строгий скромный костюм или платье, приверженность черному цвету, эксклюзивность, которая не должна бросаться в глаза. Для современных шведов работа в МИДе не утратила своей престижности и блеска. В это учреждение принимают после строгого отбора. На протяжении второй половины XX века среди карьерных дипломатов неуклонно возрастало число женщин. Сегодня уже не редкость женщина-посол Швеции.
Журналист и историк Хенрик Берггрен описал шведскую дипломатическую службу и ее изменения в большом очерке для «Дагенс нюхетер»[55]. На рубеже XIX–XX веков Швеция имела всего десяток посольств в мире, в МИДе же, в Стокгольме, служило шестнадцать чиновников, в основном, дворянского происхождения. В течение XX века дипломатия становилась все более профессиональной сферой деятельности. Чиновники получают специальное образование, на службу набирают необязательно представителей дворянских фамилий.
Каждый год МИД объявляет десять вакансий, на которые претендуют более тысячи желающих. Сначала отсеиваются те, кто не имеет никаких заслуг и хорошего образования. Оставшиеся проходят экзамен, напоминающий университетский, политологической направленности. В результате остается около 25 человек, которые вызываются на собеседование. В приемной комиссии сидят представители МИДа, университета, профсоюзов и бизнеса. Эта комиссия и рекомендует к приему десять человек. В мемуарах многих дипломатов экзамен описывается как весьма примечательный. Если в былые времена давались одни задания, то теперь формулируются иные вопросы. Например, в 1946 году соискатель должен был справиться с такой задачей: «Вы сидите за ужином в Лондоне с литературно образованной дамой, и она спрашивает Вас о шведских писателях-романтиках. Расскажите по-английски, что Вы знаете о них, и проведите сравнение с английскими романтиками». Сегодня попросят, скорее всего, написать эссе о странах третьего мира, или рассказать о шведской конституции, или вспомнить, в какой пьесе Шекспира фигурируют герои Пирам и Фисба. На собеседовании важно продемонстрировать личные качества, опыт, поведать об интересах, спортивных достижениях. Спонтанность и импульсивность ценятся меньше, чем корректность и сдержанность. Те, кто принят в МИД, остаются в нем надолго, если не навсегда. Уходят отсюда редко, чаще планируют карьеру на всю жизнь, согласно Хенрику Берггрену.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента