Страница:
– Высмеет? Не думаю. У меня это, как правило, получается куда лучше.
Марина с тихим смешком согласилась:
– Да уж, на язычок ты остра. Но в данном случае это не поможет.
– Трудно сказать, что поможет, а что нет, если не попробовать. А Демиду ты ничего не сообщала?
– Зачем? Что он может сделать? Прилететь из Хабаровска он все равно не сможет, на родителей повлиять – тоже. К тому же он во всем обвинит меня. Сама знаешь, какой он правильный.
Против этих слов возразить было нечего, и Даша с силой постучала себя по носу, активизируя мыслительные процессы.
– Думаю, тебе все-таки стоит сказать мне имя твоего хахаля, я все равно его узнаю, не столь это трудно. Болтливых кумушек полно, а я легко нахожу общий язык с людьми. Навыки имеются.
Это было правдой, и Марина тупо уставилась на кузину. Особой помощи от нее она не ждала, ей просто нужен был собеседник, чтобы выговориться. Для себя она решила, что рожает ребенка, несмотря ни на что. Боль от того, что ее любовь оказалась обманутой, а она сама попросту использованной, не прошла, и острой иглой сидела в сердце. От обиды образ любовника изрядно потускнел, и она уже не знала, хочет или нет его видеть.
Попыталась отговорить кузину от решительных действий.
– Даша, все это бесполезно. Ведь не поведешь же ты его под венец под дулом пистолета?
Дарья неприятно усмехнулась.
– А почему нет? Кто мне может помешать?
Марина осуждающе нахмурилась.
– Не шути, пожалуйста. Мне и без того невесело.
Даша резко поднялась и прошлась по маленькой комнате, по-армейски чеканя шаг. Марина встревожено следила за ее рывками, невольно вжимаясь в спинку кресла от веявшей от кузины энергии.
– А я и не шучу. Нужно лишь немного подумать, и дело будет в шляпе. Но все-таки будет гораздо проще, если ты честно поведаешь мне об этом великолепном ловеласе.
Марина сдалась. Она не думала, что что-то изменится, но почему-то захотелось довериться такой энергичной и уверенной Дарье.
– Его зовут Кирилл Рокшевский, он работает в НИИ сверхлегких сплавов. И я очень тебя прошу, не говори ему обо мне ничего! Я не перенесу еще одного такого унижения!
Даша весело тряхнула гривой рыжих кудрявых волос.
– И не собираюсь. Я просто доведу его до такого состояния, что он будет считать тебя единственным спасением.
– Спасением от чего?
– Увидишь. Единственное, о чем я тебя прошу, не удивляйся, если вдруг где-нибудь увидишь меня в несколько странном виде. И не подходи. Делай вид, что не знаешь.
Марина заполошно вскочила.
– Дарья, что ты выдумала? Немедленно отвечай! Ты же знаешь, как будет недоволен отец, если ты выкинешь что-нибудь несуразное!
– Мой отец только посмеется, а мама вообще будет в восторге и примется хвастать всем своим знакомым, какая у нее артистичная дочь.
– Речь о моих родителях идет, а не о твоих!
– А при чем тут тетя с дядей? Они еще ни разу за мои фортели не отвечали. А их было немало. И вообще, давай-ка займемся делом. У тебя наверняка есть фото Рокшевского. Давай-ка их сюда!
Марина покраснела.
– Ага, похоже, даже и не фото. Ты его наверняка на видео снимала с телефона. Давай показывай!
Даже не пытаясь отпираться, Марина включила ноутбук. На мониторе появилось высокое серое здание, возле которого о чем-то говорили двое мужчин. Вот один из них обернулся и помахал в их сторону, широко улыбнувшись белозубой улыбкой.
– Это он? Хорош и знает об этом. Действительно, гроза бедных девичьих сердец.
Марина ревниво предупредила:
– Смотри, сама в него не влюбись!
– Ну, это в принципе невозможно. В мамином окружении таких красавчиков хоть пруд пруди. Я говорила тебе, что она оформляла один из телесериалов и теперь среди ее знакомых полно киногероев? Среди них в самом деле есть настоящие красавцы!
Марина, восторженно округлив глаза, на мгновение забыла о собственных горестях.
– Неужели никто из них тебе не понравился?
– Представь себе, нет. Хотя некоторые и были не прочь. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так что этот красавчик мне не страшен, не беспокойся.
– Неужели ты отказалась?
– Естественно. Я на артистов предпочитаю смотреть из зрительного зала.
Марина завистливо вздохнула. Она, как выяснилось, подобной стойкостью не обладала.
– И все-таки, что ты собираешься делать? Обо мне говорить не будешь, а о ком тогда?
– Не скажу, боюсь сглазить. Но уверена, все будет хорошо.
Марина не хотела оставаться в неведении, но тут, прекращая их спор, раздался зуммер домофона.
Марина обмерла.
– Ох, это наверняка отец! Они собирались сегодня приехать!
Она обреченно нажала на кнопку, и из динамика в самом деле раздался густой баритон Павла Анатольевича.
– Мариша, это мы, открой.
Марина открыла дверь подъезда и опрометью бросилась в комнату. Кузина спокойно сидела, развалившись среди вышитых подушечек. На предупреждающий возглас Марины «это родители» благодушно ответила:
– Я рада. Давно не виделись. И не надейся, что ради твоего спокойствия я выпрыгну с балкона. Что-то не хочется, знаешь ли.
Марина сердито притопнула ногой.
– Опять ты за свои глупые шутки! Я хотела тебе сказать: родителям о моем положении ни слова!
Дарья, не удержавшись, постучала по виску, намекая на скудоумство кузины.
– Могла бы и не предупреждать. Но я тебе прощаю ввиду явной неадекватности.
Продемонстрировав великолепную реакцию, ловко увернулась от прилетевшей в нее подушки и весело оскалила зубы.
Раздался звонок в дверь, Марина полетела открывать. Из коридора донеслись звуки поцелуев, радостные возгласы и укоризненные слова Екатерины Ивановны:
– Ты так похудела, дочка! Наверняка сидишь на какой-нибудь дурацкой диете!
Вместо оправданий Марина шепотом предупредила родителей:
– У меня Даша!
Сразу все стихло. Даша знала почему. Павел Анатольевич категорически не одобрял ее образа жизни. Он никогда ничего не говорил о ее родителях, но Даша чувствовала, что отцу он завидует, а сестру осуждает. Богемная жизнь ему, как человеку строгих правил, претила.
Гости зашли в комнату и с преувеличенной радостью поздоровались с племянницей, поднявшейся им навстречу.
Даша не уступила им в актерстве. Хотя в глубине души призналась самой себе, что и впрямь соскучилась. В принципе, они были хорошими людьми, просто несколько другого склада.
После приветствий пошли на кухню пить чай.
Прихлебывая чай из большого бокала, Павел Анатольевич поинтересовался:
– Ты надолго к Марине, Даша?
– Да я не к Марине, я сама по себе. У меня же свой домик на колесах, как вы знаете.
Екатерина Ивановна заявила с легким возмущением:
– Даша, но в твоем возрасте нужно уже жить в своей квартире, иметь мужа, детей. В общем, жить прилично.
Даша легко рассмеялась.
– Знаешь, тетушка, боюсь, что для замужества я никогда не дозрею. Мне нравится быть свободной, ни к кому не пристегнутой. Что захотела, то и сделала. Скучно это – законный брак. Вид официальной зависимости.
Павел Анатольевич осуждающе сморщил лоб.
– Ты прямо зарубежных феминисток позапрошлого века цитируешь. И наших революционерок типа Коллонтай.
Даша легкомысленно тряхнула головой.
– Значит, у нас есть что-то общее.
Екатерина Ивановна дипломатично перевела разговор на мать Даши.
– Как там Яна поживает? Ты ее давно видела?
Даша ласково усмехнулась.
– В прошлом месяце. Мы с ней случайно встретились на одной московской тусовке. Она сказала своим знакомым, что я ее племянница.
Семейство Беловых было шокировано. У побагровевшего Павла Анатольевича не нашлось слов, поэтому вопрос задала его более стойкая жена:
– Как это?
– Очень просто. Если мне двадцать шесть, чего я ни от кого не скрываю, то ей никак не может быть немного за тридцать, как она заявляет всем своим друзьям и знакомым. Правда, это «немного за тридцать» длится уже несколько десятилетий. Но в ее круге это никого не удивляет и не шокирует. Там все такие.
Павел Анатольевич несколько пришел в себя.
– Это надо же до такой степени молодиться, чтоб от собственной дочери отказываться! Это уже маразм какой-то!
Даша мило его утешила:
– Мама от меня не отказывалась, что ты! Она просто играет, причем только на публику. Наедине она вполне любящая мамашка. К тому же она и впрямь выглядит на свои «немного за тридцать». Полагаю, ей можно простить эту маленькую слабость. – Заметив, что дядя собрался решительно возразить, примирительно напомнила: – Думаю, она до сих пор пытается доказать моему отцу, как много он потерял, уйдя от нас.
Павел Анатольевич сразу выпустил пары и посочувствовал:
– Да, наверное. Даже мне до сих пор неприятно, как это было обставлено, а Яне тем более. Я ее вполне понимаю.
Тема неправильно себя ведущей матери была закрыта, и разговор перекинулся на Дашиного отца.
– Которая теперь у отца жена по счету, не знаешь, Даша? – тон Екатерины Ивановны был соболезнующий, она и впрямь жалела девочку, покинутую отцом в трудном переходном возрасте.
Поскольку Даша себя пострадавшей стороной не считала, поскольку в то время уже жила и училась в Англии, ответила с изрядной долей сарказма:
– А он жениться не собирается. У него теперь «подруги». Каждый раз, когда он приглашает меня на какой-нибудь сабантуй в свое поместье, у него новая подруга. Если честно, их имена я даже и запомнить не пытаюсь. Папашка, похоже, тоже, потому что он их всех называет стандартно «милая моя».
– Это как у Визбора в песне о турподругах? «Милая моя, солнышко лесное…»
Марина тут же была остановлена двумя парами осуждающих глаз. По мнению строгих родителей, незамужней девушке не пристало говорить подобные вещи. Маринка тут же стушевалась.
Даша, посмеиваясь, согласилась:
– Да, что-то вроде того. Но все эти девицы знают, на что идут. Им не сам папанька нравится, а его возможности. Думаю, отступные они получают неплохие.
Павел Анатольевич назидательно заметил:
– А ведь когда-то Максим был вполне нормальным человеком. Это его шальные деньги с пути сбили. Но это со многими бывает. Чтобы деньги на тебя не давили, с ними родиться надо. А то, как говорится, из грязи в князи, вот и результат.
Даша с озорно блестящими глазами согласилась:
– Да, результат клинический.
Екатерина Ивановна тут же добавила позитива в эти непочтительные для дочери слова:
– Но сейчас среди богатых одни нувориши. Откуда у советских людей потомственные капиталы? Но отец о тебе не забывает, это хорошо. Правда, у него, кроме тебя, и детей-то больше нет.
Даша устремила куда-то вдаль пристальный взгляд.
– Ну, дети-то у него то и дело появляются. Правда, после генетической экспертизы почему-то оказывается, что они и не его вовсе. Понятно, многим дамочкам хочется безбедно пожить за чужой счет. Но это ерунда. А мне отец не то что помогает, он на мой счет в свое время положил весьма солидную сумму, больше мне не надо. Я непритязательный, в принципе, человек. Да и работа у меня какая-никакая, но есть.
С этим все согласились. Потом разговор зашел о делах Павла Анатольевича и тот признался:
– Да, есть весомый шанс стать мэром. Возможно, и выберут. Я понимаю, конкурентов у меня много, но и сторонников немало. Силы у меня еще есть, я бы многое для нашего города мог сделать, тем более что он небольшой, все всех знают.
Он еще долго говорил о необходимости преобразований сначала в городе, потом в стране. Даша слушала эти слова спокойно. Конечно, дядя верил в то, что говорил. И говорил правильно. Но вот эти правильные слова в жизнь претворить что-то ни у кого не получалось. И почему бы это?
Через час, сочтя, что визит вежливости закончен, она встала и принялась прощаться.
Павел Анатольевич напомнил:
– Ты не забыла, Даша, про мой юбилей? Надеюсь, выкроишь время для родного дяди?
Даша, напрочь забывшая об этом самом юбилее, тем не менее оптимистично заверила:
– Конечно, помню! И обязательно буду!
Екатерина Ивановна поддержала мужа:
– Мы тебя ждем, Даша! И хватит уже скитаться по дорогам, как цыганка!
Пообещав кузине, что еще позвонит, Даша поцеловала дядю с тетей и вышла из дома. Фургон осматривало несколько неряшливо одетых подростков, вполне компетентно оценивая его внешний вид и возможности. Едва Даша открыла дверцу, как раздались громкие просьбы прокатить. Отрицательно покачав головой, она погнала машину к платной стоянке в соседнем квартале.
Заплатив за неделю вперед, устроилась в жилом отсеке и задумалась. Пообещать-то все устроить легко, а вот как это сделать?
Для начала нужно определиться с жильем. Можно, конечно, жить и в машине, но это не комфортно. Просто потому, что она не привыкла, когда вокруг шум и любопытные заглядывают в окна. Нужно снять квартиру, желательно неподалеку от НИИ сверхлегких сплавов.
Решив положиться на удачу, Даша нашла в интернете адрес НИИ и поехала туда. Обойдя с десяток окрестных домов, выяснила у словоохотливых старушек, что Витька из третьего подъезда сдает двушку, но дорого. Понятия «дорого» для Даши не существовало, поэтому после коротких переговоров с этим самым «Витьком», оказавшимся толстым сорокалетним мужичком, заплатила за месяц вперед. Подогнала машину к дому и перенесла большую часть вещей в квартиру.
Вернув машину на стоянку, принялась обдумывать дальнейший план действий.
Во-первых, нужно вживую посмотреть на этого сердцееда. Обычно по внешнему виду сразу бывает понятно, что из себя представляет та или иная мужская особь. На Дашином жизненном пути уже встречались на редкость эгоистичные типы. Разглядеть их истинную натуру труда не представляло, так же как и в два счета отвадить.
Выполняя эту часть плана, она на следующий день ровно в час, стандартное для всех офисных работников время обеда, спряталась за колонной, подпирающей серый портик НИИ. Ей не хотелось, чтоб Рокшевский заметил ее раньше времени.
Вскоре на улицу волной выплеснулись сотрудники, разбредаясь кто куда. Большая часть направилась в кафешку в соседнем здании. Заметив в толпе искомый объект, Даша отправилась туда же, держась чуть поодаль.
Скользким ужом протиснулась за ним и стала почти вплотную, оставив для буфера между ним и собой пару человек. Пользуясь тем, что на ней были темные очки, принялась разглядывать его практически в упор.
Рокшевский, не обращая внимания на стоящую неподалеку дамочку, видимо, давно привыкнув к повышенному женскому интересу, негромко смеялся над рассказанным соседом анекдотом.
Даша сразу сделала вывод: симпатичный, эгоистичный, самовлюбленный. Достойнее Маринка никого найти не могла? Хотя кузина при ее неискушенности без проблем могла попасть в лапы к любому подобному типу.
Что ж, пора начинать игру.
Вышла из очереди, ничего не купив. Перешла дорогу и, оказавшись в небольшом скверике, присела на облупленную скамейку. Что делать дальше? Эффективнее обрабатывать объект, находясь рядом с ним. Для этого нужно устроиться в институт на работу. Можно пройти стандартное собеседование в отделе кадров, записаться на прием к директору и так далее и тому подобное. Если у них есть свободные ставки ее, конечно, возьмут с ручками и ножками. А если ставок нет? Да еще в нужной ей лаборатории? Нет, так рисковать она не будет.
Оглядевшись вокруг и убедившись, что ее разговор никто не услышит, набрала номер отца. Тот ответил не сразу. Поздоровавшись, Даша с легким ехидством поинтересовалась:
– Папа, я тебя ни от чего важного не отвлекла? – это прозвучало двусмысленно, чего Даша и добивалась.
Максим Владимирович тоже расслышал ехидные нотки в простом на первый взгляд вопросе дочери, но акцентироваться на них не стал. Ответил ласково, но тоже с некоторой подковыркой:
– Ну что ты, разве я не всегда свободен для единственной дочурки? Как твои дела?
– Да вот решила поработать немного, припомнить полученные навыки. Ты не мог бы помочь мне устроиться в одно НИИ?
Возникла длительная пауза. Видимо, папочка переваривал полученную информацию. Осмыслив, сдавленным шепотом поинтересовался:
– И зачем тебе это? Только не ври, что тебя заинтересовал какой-то там производственный процесс, все равно не поверю! Наверняка каверзу какую-нибудь замышляешь?
Пришлось признаться:
– Что-то около того. Поможешь? Очень нужно. И, пожалуйста, без степени родства. Ну, ты понимаешь. И побыстрее, если можно.
Поскольку Максим Владимирович не помнил, когда дочь вообще обращалась к нему за помощью, понял, что и в самом деле произошло нечто экстраординарное. Пообещал помочь. Велел ждать звонка.
День был хороший. На ветке рядом звонко чирикал воробей, выхваляясь перед сидящей на соседней ветке воробьихой. Даша решила понять слова отца буквально и осталась сидеть, ожидая звонка. Через полчаса зазвонил телефон. Даша посмотрела на дисплей – отец. Неужели все устроено?
– Даша, я все устроил.
Даша неслышно фыркнула. Вот что значит родная кровь, они с отцом и думают, и выражаются одинаково.
– Прямо сейчас подойди к генеральному директору, познакомься. Надеюсь, диплом у тебя с собой?
Даша захватила с собой все документы, что могли понадобиться для трудоустройства, и охотно уверила в этом папочку.
– Это хорошо. Ну, успехов на новом поприще! Кстати, я сказал, что ты моя племянница.
Даша бесшумно рассмеялась. Как же похожи ее родители! Мама тоже употребляет данную степень родства.
Будто услышав ее мысли, отец спросил с неожиданной неуверенностью:
– Даша, а как там мама?
Даша удивилась. Раньше отец никогда о бывшей жене не заговаривал.
– Мама? А с чего это вдруг ты о ней вспомнил?
– Да вот был на днях в Москве и видел ее.
– А что же не подошел и не спросил?
– Да как-то неудобно было.
– Понятно. Был с очередной подружкой.
Касаткин повторил уже настойчивее:
– Ну, так как там мама?
– Хорошо. У мамы всегда все хорошо. Думаю, она тоже была не одна.
Максим Владимирович сердито подтвердил:
– Вился около нее какой-то тип.
Даша ответила с нарочитым легкомыслием:
– Да, мама всегда нравилась мужчинам.
Отец вскипел:
– Мужчинам? Это не мужчина, это молокосос какой-то!
Даша небрежно заметила:
– Мама говорит, что мужчины с возрастом киснут, как простокваша, и с ними попросту скучно. Ну, спасибо за помощь, мне пора.
Она не видела, как в своем кабинете Касаткин тупо смотрел на телефонную трубку, которую держал в руках. Потом предельно осторожно, как стеклянную, положил ее на место.
– Киснут? Простокваша? Скучно? Ну, Яна, погоди!
Отец отключился, а Даша, отсмеявшись, снова подумала, насколько же похожи ее родители. И зачем они только разошлись? Парой они были хорошей. Во всяком случае, друг друга понимали с полуслова. Похоже, дядя был прав, говоря, что отца сбили спонталыку большие деньги.
Подойдя к НИИ, скептически оглядела здание. Длинное, плоское, неказистое. Типичный образчик постройки экономной экономики. Единственное, что радует – долго она здесь не задержится. От силы месяц. Если этого времени не хватит для вразумления Рокшевского, придется поменять и тактику, и стратегию.
Внизу на вахте долговязый охранник с прищуром ее оглядел, и Даша поняла, что информация о ее появлении достигла всех заинтересованных ушей. Записав в огромный кондуит данные паспорта, охранник пропустил ее внутрь.
Кабинет Генерального директора располагался на пятом этаже в самом конце коридора. Секретарша, молодая девчонка с острым любопытным носиком, с загоревшимися глазками уставилась на посетительницу, даже не пытаясь скрыть повышенного интереса.
Ага! Наверняка подслушала разговор отца с генеральным и сделала далеко идущие выводы. И сообщила о них паре-тройке доверенных подруг, от которых информация разошлась по НИИ. Но это хорошо, чем больше шума вокруг ее появления, тем лучше для выполнения поставленной цели. – Даша была вполне довольна началом своей миссии.
Секретарша, приветливо улыбаясь, суетливо указала на кресло и предложила подождать.
– У Сергея Михайловича посетитель. Но вы не беспокойтесь, он быстро. Это наш завлаб, Артем Александров. Беспокойная личность. Умный, талантливый, но сладу с ним никакого нет. Все воюет.
Даша лениво осведомилась:
– Из породы непризнанных гениев, что ли?
Секретарша, привычно доставая из шкафчика баночку кофе, печенье, коробку конфет, чашки и ложки, небрежно, как о само собой разумеющемся, ответила:
– Да нет. Он и в самом деле талантливый. Кандидат физико-математических наук, скоро докторскую защитит. Автор множества открытий и прочее и прочее.
Даша удивилась.
– И такое дарование всего лишь завлаб?
Секретарша снисходительно пожала плечами.
– Эта лаборатория с особым статусом, поважнее иных отделов. А вообще-то у Александрова бзик. Он считает, что административная работа убивает творчество.
Почувствовав родственную душу, Даша решила пристальнее посмотреть на этого Артема. Она тоже задыхается в тесных рамках работы под чьим-то началом.
– Меня Мария Степановна зовут. А вы, как мне сказал Генеральный, Дарья Алексеевна Яковлева?
Даша кивнула.
– Можно просто Даша.
Мария Степановна, которой было лет двадцать, не больше, опасливо оглянувшись на кабинет начальника, негромко предложила:
– А меня можно просто Маша. Это Сергей Михайлович считает, что на службе все должны обращаться друг к другу по имени-отчеству. Хотя наши специалисты между собой не чинятся. По имени и на «ты». Так что не стесняйся. Но дресс-код у нас строгий. Даже в брюках ходить нельзя, а в джинсах тем более.
Даша скептически окинула взглядом свои черные джинсы и понятливо кивнула головой.
Не успели они выпить по чашечке кофе, как из кабинета директора выскочил высокий спортивный парень в джинсах и синей толстовке. Даша отметила, что двигается он ловко и грациозно, подобно леопарду. Не обратив внимания на сидевших в приемной девушек, пронесся мимо них и исчез в коридоре, что-то сердито бурча себе под нос.
– Ну, я же говорила, что он ненадолго. Они с Сергеем Михайловичем не очень ладят. Оба таланты, а они всегда друг с другом конкурируют. Так Сергей Михайлович говорит. Хотя он Артема ценит и уважает, но тот похож на необструганное полено, ко всему цепляется.
– А почему в джинсах? Для него дресс-код не писан?
– А это он назло боссу. Не подчиняется дурацким указаниям. Говорит, что ходил, ходит и будет ходить в том, в чем удобно ему, а не какому-то там дресс-коду.
По громкой связи раздался голос Генерального:
– Мария Степановна, Яковлева подошла?
Приложив палец к губам, Маша громко ответила:
– Да, Сергей Михайлович.
– Проси ее ко мне.
Раздался щелчок, и Маша с облегчением сказало уже нормальным голосом:
– Ну, удачи, Даша!
Подняв в ответ крепко сжатый кулак, та прошла в святая святых этого светоча науки.
Кабинет директора ее не впечатлил. Стандартный уголок руководителя, состоящий из компьютерного и письменного столов, да еще длинного стола для заседаний посредине узкого, как трамвайный вагон, помещения, был явно бедноват для руководителя такого уровня. Хотя, с другой стороны, приятно, что Генеральный не гоняется за показушным престижем.
Сам Генеральный, оказавшийся полноватым высоким мужчиной с упрямым умным лицом, встал ей навстречу и вежливо усадил в кресло.
– Польщен, польщен! – это прозвучало у него крайне иронично. – Не каждый день мне звонят такие люди и просят пристроить племянниц в наш НИИ. И что вас к нам привлекло?
Даша не стала врать.
– Не что, а кто. Кирилл Рокшевский.
Генеральный изумленно присвистнул.
– Неужели вы тоже жертва его обаяния?
– Ну, я бы так не сказала. Но, надеюсь, он падет жертвой моего.
Директор не скрывал своей озадаченности.
– Надеюсь, процесс обольщения не будет вредить рабочему процессу? – это прозвучало у него с изрядной долей сомнения.
– Я тоже на это надеюсь. – Даша тоже не скрывала своего скепсиса.
– Очень прошу вас не перебарщивать. Рокшанский хоть и бабник, но это в свободное от работы время. На работе он хороший специалист. Тем более что работает у Артема Александрова, а тот плохих работников не держит. Так что, может, вам какую-нибудь другую лабораторию предложить?
Даша строптиво возразила:
– Почему? Я тоже неплохой специалист. Когда хочу, естественно. Во всяком случае, долго я у вас не задержусь.
– Ваш дядюшка меня об этом уже предупредил. Вообще-то я не беру специалистов на таких условиях, но тут, как говорится, получил такое предложение, от которого не вправе отказаться.
Даша решила разузнать у отца, что такое тот посулил за ее трудоустройство.
Сергей Михайлович добавил с неприятным подтекстом:
– Отказать племяннице самого Максима Касаткина я никак не могу! Пусть в лаборатории Александрова и нет свободных мест, но придется дать новую ставку. Извините, одну из низших. Но деньги, я полагаю, вас не волнуют. С Артемом я уже переговорил. Он недоволен, конечно, но от него ничего не зависит. Так что можете приступать к работе.
Слово «племянница» прозвучало столь фривольно, что Даша враз все поняла. В свое время она для спокойствия взяла фамилию и отчество второго маминого мужа, и в результате никто не связывал ее с отцом, что было очень удобно. Вот и теперь Генеральный принял ее за одну из подружек папаши.
Это было забавно, и Даша не смогла сдержать смешка. Похоже, у папашки такая же репутация, как и у Кирилла Рокшевского. Ну что ж, они ее вполне заслужили. Ей будет даже на руку, если директор не станет скрывать имя рекомендовавшего ее лица и их отношения. Чем больше негатива будет вокруг нее, тем лучше.
Марина с тихим смешком согласилась:
– Да уж, на язычок ты остра. Но в данном случае это не поможет.
– Трудно сказать, что поможет, а что нет, если не попробовать. А Демиду ты ничего не сообщала?
– Зачем? Что он может сделать? Прилететь из Хабаровска он все равно не сможет, на родителей повлиять – тоже. К тому же он во всем обвинит меня. Сама знаешь, какой он правильный.
Против этих слов возразить было нечего, и Даша с силой постучала себя по носу, активизируя мыслительные процессы.
– Думаю, тебе все-таки стоит сказать мне имя твоего хахаля, я все равно его узнаю, не столь это трудно. Болтливых кумушек полно, а я легко нахожу общий язык с людьми. Навыки имеются.
Это было правдой, и Марина тупо уставилась на кузину. Особой помощи от нее она не ждала, ей просто нужен был собеседник, чтобы выговориться. Для себя она решила, что рожает ребенка, несмотря ни на что. Боль от того, что ее любовь оказалась обманутой, а она сама попросту использованной, не прошла, и острой иглой сидела в сердце. От обиды образ любовника изрядно потускнел, и она уже не знала, хочет или нет его видеть.
Попыталась отговорить кузину от решительных действий.
– Даша, все это бесполезно. Ведь не поведешь же ты его под венец под дулом пистолета?
Дарья неприятно усмехнулась.
– А почему нет? Кто мне может помешать?
Марина осуждающе нахмурилась.
– Не шути, пожалуйста. Мне и без того невесело.
Даша резко поднялась и прошлась по маленькой комнате, по-армейски чеканя шаг. Марина встревожено следила за ее рывками, невольно вжимаясь в спинку кресла от веявшей от кузины энергии.
– А я и не шучу. Нужно лишь немного подумать, и дело будет в шляпе. Но все-таки будет гораздо проще, если ты честно поведаешь мне об этом великолепном ловеласе.
Марина сдалась. Она не думала, что что-то изменится, но почему-то захотелось довериться такой энергичной и уверенной Дарье.
– Его зовут Кирилл Рокшевский, он работает в НИИ сверхлегких сплавов. И я очень тебя прошу, не говори ему обо мне ничего! Я не перенесу еще одного такого унижения!
Даша весело тряхнула гривой рыжих кудрявых волос.
– И не собираюсь. Я просто доведу его до такого состояния, что он будет считать тебя единственным спасением.
– Спасением от чего?
– Увидишь. Единственное, о чем я тебя прошу, не удивляйся, если вдруг где-нибудь увидишь меня в несколько странном виде. И не подходи. Делай вид, что не знаешь.
Марина заполошно вскочила.
– Дарья, что ты выдумала? Немедленно отвечай! Ты же знаешь, как будет недоволен отец, если ты выкинешь что-нибудь несуразное!
– Мой отец только посмеется, а мама вообще будет в восторге и примется хвастать всем своим знакомым, какая у нее артистичная дочь.
– Речь о моих родителях идет, а не о твоих!
– А при чем тут тетя с дядей? Они еще ни разу за мои фортели не отвечали. А их было немало. И вообще, давай-ка займемся делом. У тебя наверняка есть фото Рокшевского. Давай-ка их сюда!
Марина покраснела.
– Ага, похоже, даже и не фото. Ты его наверняка на видео снимала с телефона. Давай показывай!
Даже не пытаясь отпираться, Марина включила ноутбук. На мониторе появилось высокое серое здание, возле которого о чем-то говорили двое мужчин. Вот один из них обернулся и помахал в их сторону, широко улыбнувшись белозубой улыбкой.
– Это он? Хорош и знает об этом. Действительно, гроза бедных девичьих сердец.
Марина ревниво предупредила:
– Смотри, сама в него не влюбись!
– Ну, это в принципе невозможно. В мамином окружении таких красавчиков хоть пруд пруди. Я говорила тебе, что она оформляла один из телесериалов и теперь среди ее знакомых полно киногероев? Среди них в самом деле есть настоящие красавцы!
Марина, восторженно округлив глаза, на мгновение забыла о собственных горестях.
– Неужели никто из них тебе не понравился?
– Представь себе, нет. Хотя некоторые и были не прочь. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так что этот красавчик мне не страшен, не беспокойся.
– Неужели ты отказалась?
– Естественно. Я на артистов предпочитаю смотреть из зрительного зала.
Марина завистливо вздохнула. Она, как выяснилось, подобной стойкостью не обладала.
– И все-таки, что ты собираешься делать? Обо мне говорить не будешь, а о ком тогда?
– Не скажу, боюсь сглазить. Но уверена, все будет хорошо.
Марина не хотела оставаться в неведении, но тут, прекращая их спор, раздался зуммер домофона.
Марина обмерла.
– Ох, это наверняка отец! Они собирались сегодня приехать!
Она обреченно нажала на кнопку, и из динамика в самом деле раздался густой баритон Павла Анатольевича.
– Мариша, это мы, открой.
Марина открыла дверь подъезда и опрометью бросилась в комнату. Кузина спокойно сидела, развалившись среди вышитых подушечек. На предупреждающий возглас Марины «это родители» благодушно ответила:
– Я рада. Давно не виделись. И не надейся, что ради твоего спокойствия я выпрыгну с балкона. Что-то не хочется, знаешь ли.
Марина сердито притопнула ногой.
– Опять ты за свои глупые шутки! Я хотела тебе сказать: родителям о моем положении ни слова!
Дарья, не удержавшись, постучала по виску, намекая на скудоумство кузины.
– Могла бы и не предупреждать. Но я тебе прощаю ввиду явной неадекватности.
Продемонстрировав великолепную реакцию, ловко увернулась от прилетевшей в нее подушки и весело оскалила зубы.
Раздался звонок в дверь, Марина полетела открывать. Из коридора донеслись звуки поцелуев, радостные возгласы и укоризненные слова Екатерины Ивановны:
– Ты так похудела, дочка! Наверняка сидишь на какой-нибудь дурацкой диете!
Вместо оправданий Марина шепотом предупредила родителей:
– У меня Даша!
Сразу все стихло. Даша знала почему. Павел Анатольевич категорически не одобрял ее образа жизни. Он никогда ничего не говорил о ее родителях, но Даша чувствовала, что отцу он завидует, а сестру осуждает. Богемная жизнь ему, как человеку строгих правил, претила.
Гости зашли в комнату и с преувеличенной радостью поздоровались с племянницей, поднявшейся им навстречу.
Даша не уступила им в актерстве. Хотя в глубине души призналась самой себе, что и впрямь соскучилась. В принципе, они были хорошими людьми, просто несколько другого склада.
После приветствий пошли на кухню пить чай.
Прихлебывая чай из большого бокала, Павел Анатольевич поинтересовался:
– Ты надолго к Марине, Даша?
– Да я не к Марине, я сама по себе. У меня же свой домик на колесах, как вы знаете.
Екатерина Ивановна заявила с легким возмущением:
– Даша, но в твоем возрасте нужно уже жить в своей квартире, иметь мужа, детей. В общем, жить прилично.
Даша легко рассмеялась.
– Знаешь, тетушка, боюсь, что для замужества я никогда не дозрею. Мне нравится быть свободной, ни к кому не пристегнутой. Что захотела, то и сделала. Скучно это – законный брак. Вид официальной зависимости.
Павел Анатольевич осуждающе сморщил лоб.
– Ты прямо зарубежных феминисток позапрошлого века цитируешь. И наших революционерок типа Коллонтай.
Даша легкомысленно тряхнула головой.
– Значит, у нас есть что-то общее.
Екатерина Ивановна дипломатично перевела разговор на мать Даши.
– Как там Яна поживает? Ты ее давно видела?
Даша ласково усмехнулась.
– В прошлом месяце. Мы с ней случайно встретились на одной московской тусовке. Она сказала своим знакомым, что я ее племянница.
Семейство Беловых было шокировано. У побагровевшего Павла Анатольевича не нашлось слов, поэтому вопрос задала его более стойкая жена:
– Как это?
– Очень просто. Если мне двадцать шесть, чего я ни от кого не скрываю, то ей никак не может быть немного за тридцать, как она заявляет всем своим друзьям и знакомым. Правда, это «немного за тридцать» длится уже несколько десятилетий. Но в ее круге это никого не удивляет и не шокирует. Там все такие.
Павел Анатольевич несколько пришел в себя.
– Это надо же до такой степени молодиться, чтоб от собственной дочери отказываться! Это уже маразм какой-то!
Даша мило его утешила:
– Мама от меня не отказывалась, что ты! Она просто играет, причем только на публику. Наедине она вполне любящая мамашка. К тому же она и впрямь выглядит на свои «немного за тридцать». Полагаю, ей можно простить эту маленькую слабость. – Заметив, что дядя собрался решительно возразить, примирительно напомнила: – Думаю, она до сих пор пытается доказать моему отцу, как много он потерял, уйдя от нас.
Павел Анатольевич сразу выпустил пары и посочувствовал:
– Да, наверное. Даже мне до сих пор неприятно, как это было обставлено, а Яне тем более. Я ее вполне понимаю.
Тема неправильно себя ведущей матери была закрыта, и разговор перекинулся на Дашиного отца.
– Которая теперь у отца жена по счету, не знаешь, Даша? – тон Екатерины Ивановны был соболезнующий, она и впрямь жалела девочку, покинутую отцом в трудном переходном возрасте.
Поскольку Даша себя пострадавшей стороной не считала, поскольку в то время уже жила и училась в Англии, ответила с изрядной долей сарказма:
– А он жениться не собирается. У него теперь «подруги». Каждый раз, когда он приглашает меня на какой-нибудь сабантуй в свое поместье, у него новая подруга. Если честно, их имена я даже и запомнить не пытаюсь. Папашка, похоже, тоже, потому что он их всех называет стандартно «милая моя».
– Это как у Визбора в песне о турподругах? «Милая моя, солнышко лесное…»
Марина тут же была остановлена двумя парами осуждающих глаз. По мнению строгих родителей, незамужней девушке не пристало говорить подобные вещи. Маринка тут же стушевалась.
Даша, посмеиваясь, согласилась:
– Да, что-то вроде того. Но все эти девицы знают, на что идут. Им не сам папанька нравится, а его возможности. Думаю, отступные они получают неплохие.
Павел Анатольевич назидательно заметил:
– А ведь когда-то Максим был вполне нормальным человеком. Это его шальные деньги с пути сбили. Но это со многими бывает. Чтобы деньги на тебя не давили, с ними родиться надо. А то, как говорится, из грязи в князи, вот и результат.
Даша с озорно блестящими глазами согласилась:
– Да, результат клинический.
Екатерина Ивановна тут же добавила позитива в эти непочтительные для дочери слова:
– Но сейчас среди богатых одни нувориши. Откуда у советских людей потомственные капиталы? Но отец о тебе не забывает, это хорошо. Правда, у него, кроме тебя, и детей-то больше нет.
Даша устремила куда-то вдаль пристальный взгляд.
– Ну, дети-то у него то и дело появляются. Правда, после генетической экспертизы почему-то оказывается, что они и не его вовсе. Понятно, многим дамочкам хочется безбедно пожить за чужой счет. Но это ерунда. А мне отец не то что помогает, он на мой счет в свое время положил весьма солидную сумму, больше мне не надо. Я непритязательный, в принципе, человек. Да и работа у меня какая-никакая, но есть.
С этим все согласились. Потом разговор зашел о делах Павла Анатольевича и тот признался:
– Да, есть весомый шанс стать мэром. Возможно, и выберут. Я понимаю, конкурентов у меня много, но и сторонников немало. Силы у меня еще есть, я бы многое для нашего города мог сделать, тем более что он небольшой, все всех знают.
Он еще долго говорил о необходимости преобразований сначала в городе, потом в стране. Даша слушала эти слова спокойно. Конечно, дядя верил в то, что говорил. И говорил правильно. Но вот эти правильные слова в жизнь претворить что-то ни у кого не получалось. И почему бы это?
Через час, сочтя, что визит вежливости закончен, она встала и принялась прощаться.
Павел Анатольевич напомнил:
– Ты не забыла, Даша, про мой юбилей? Надеюсь, выкроишь время для родного дяди?
Даша, напрочь забывшая об этом самом юбилее, тем не менее оптимистично заверила:
– Конечно, помню! И обязательно буду!
Екатерина Ивановна поддержала мужа:
– Мы тебя ждем, Даша! И хватит уже скитаться по дорогам, как цыганка!
Пообещав кузине, что еще позвонит, Даша поцеловала дядю с тетей и вышла из дома. Фургон осматривало несколько неряшливо одетых подростков, вполне компетентно оценивая его внешний вид и возможности. Едва Даша открыла дверцу, как раздались громкие просьбы прокатить. Отрицательно покачав головой, она погнала машину к платной стоянке в соседнем квартале.
Заплатив за неделю вперед, устроилась в жилом отсеке и задумалась. Пообещать-то все устроить легко, а вот как это сделать?
Для начала нужно определиться с жильем. Можно, конечно, жить и в машине, но это не комфортно. Просто потому, что она не привыкла, когда вокруг шум и любопытные заглядывают в окна. Нужно снять квартиру, желательно неподалеку от НИИ сверхлегких сплавов.
Решив положиться на удачу, Даша нашла в интернете адрес НИИ и поехала туда. Обойдя с десяток окрестных домов, выяснила у словоохотливых старушек, что Витька из третьего подъезда сдает двушку, но дорого. Понятия «дорого» для Даши не существовало, поэтому после коротких переговоров с этим самым «Витьком», оказавшимся толстым сорокалетним мужичком, заплатила за месяц вперед. Подогнала машину к дому и перенесла большую часть вещей в квартиру.
Вернув машину на стоянку, принялась обдумывать дальнейший план действий.
Во-первых, нужно вживую посмотреть на этого сердцееда. Обычно по внешнему виду сразу бывает понятно, что из себя представляет та или иная мужская особь. На Дашином жизненном пути уже встречались на редкость эгоистичные типы. Разглядеть их истинную натуру труда не представляло, так же как и в два счета отвадить.
Выполняя эту часть плана, она на следующий день ровно в час, стандартное для всех офисных работников время обеда, спряталась за колонной, подпирающей серый портик НИИ. Ей не хотелось, чтоб Рокшевский заметил ее раньше времени.
Вскоре на улицу волной выплеснулись сотрудники, разбредаясь кто куда. Большая часть направилась в кафешку в соседнем здании. Заметив в толпе искомый объект, Даша отправилась туда же, держась чуть поодаль.
Скользким ужом протиснулась за ним и стала почти вплотную, оставив для буфера между ним и собой пару человек. Пользуясь тем, что на ней были темные очки, принялась разглядывать его практически в упор.
Рокшевский, не обращая внимания на стоящую неподалеку дамочку, видимо, давно привыкнув к повышенному женскому интересу, негромко смеялся над рассказанным соседом анекдотом.
Даша сразу сделала вывод: симпатичный, эгоистичный, самовлюбленный. Достойнее Маринка никого найти не могла? Хотя кузина при ее неискушенности без проблем могла попасть в лапы к любому подобному типу.
Что ж, пора начинать игру.
Вышла из очереди, ничего не купив. Перешла дорогу и, оказавшись в небольшом скверике, присела на облупленную скамейку. Что делать дальше? Эффективнее обрабатывать объект, находясь рядом с ним. Для этого нужно устроиться в институт на работу. Можно пройти стандартное собеседование в отделе кадров, записаться на прием к директору и так далее и тому подобное. Если у них есть свободные ставки ее, конечно, возьмут с ручками и ножками. А если ставок нет? Да еще в нужной ей лаборатории? Нет, так рисковать она не будет.
Оглядевшись вокруг и убедившись, что ее разговор никто не услышит, набрала номер отца. Тот ответил не сразу. Поздоровавшись, Даша с легким ехидством поинтересовалась:
– Папа, я тебя ни от чего важного не отвлекла? – это прозвучало двусмысленно, чего Даша и добивалась.
Максим Владимирович тоже расслышал ехидные нотки в простом на первый взгляд вопросе дочери, но акцентироваться на них не стал. Ответил ласково, но тоже с некоторой подковыркой:
– Ну что ты, разве я не всегда свободен для единственной дочурки? Как твои дела?
– Да вот решила поработать немного, припомнить полученные навыки. Ты не мог бы помочь мне устроиться в одно НИИ?
Возникла длительная пауза. Видимо, папочка переваривал полученную информацию. Осмыслив, сдавленным шепотом поинтересовался:
– И зачем тебе это? Только не ври, что тебя заинтересовал какой-то там производственный процесс, все равно не поверю! Наверняка каверзу какую-нибудь замышляешь?
Пришлось признаться:
– Что-то около того. Поможешь? Очень нужно. И, пожалуйста, без степени родства. Ну, ты понимаешь. И побыстрее, если можно.
Поскольку Максим Владимирович не помнил, когда дочь вообще обращалась к нему за помощью, понял, что и в самом деле произошло нечто экстраординарное. Пообещал помочь. Велел ждать звонка.
День был хороший. На ветке рядом звонко чирикал воробей, выхваляясь перед сидящей на соседней ветке воробьихой. Даша решила понять слова отца буквально и осталась сидеть, ожидая звонка. Через полчаса зазвонил телефон. Даша посмотрела на дисплей – отец. Неужели все устроено?
– Даша, я все устроил.
Даша неслышно фыркнула. Вот что значит родная кровь, они с отцом и думают, и выражаются одинаково.
– Прямо сейчас подойди к генеральному директору, познакомься. Надеюсь, диплом у тебя с собой?
Даша захватила с собой все документы, что могли понадобиться для трудоустройства, и охотно уверила в этом папочку.
– Это хорошо. Ну, успехов на новом поприще! Кстати, я сказал, что ты моя племянница.
Даша бесшумно рассмеялась. Как же похожи ее родители! Мама тоже употребляет данную степень родства.
Будто услышав ее мысли, отец спросил с неожиданной неуверенностью:
– Даша, а как там мама?
Даша удивилась. Раньше отец никогда о бывшей жене не заговаривал.
– Мама? А с чего это вдруг ты о ней вспомнил?
– Да вот был на днях в Москве и видел ее.
– А что же не подошел и не спросил?
– Да как-то неудобно было.
– Понятно. Был с очередной подружкой.
Касаткин повторил уже настойчивее:
– Ну, так как там мама?
– Хорошо. У мамы всегда все хорошо. Думаю, она тоже была не одна.
Максим Владимирович сердито подтвердил:
– Вился около нее какой-то тип.
Даша ответила с нарочитым легкомыслием:
– Да, мама всегда нравилась мужчинам.
Отец вскипел:
– Мужчинам? Это не мужчина, это молокосос какой-то!
Даша небрежно заметила:
– Мама говорит, что мужчины с возрастом киснут, как простокваша, и с ними попросту скучно. Ну, спасибо за помощь, мне пора.
Она не видела, как в своем кабинете Касаткин тупо смотрел на телефонную трубку, которую держал в руках. Потом предельно осторожно, как стеклянную, положил ее на место.
– Киснут? Простокваша? Скучно? Ну, Яна, погоди!
Отец отключился, а Даша, отсмеявшись, снова подумала, насколько же похожи ее родители. И зачем они только разошлись? Парой они были хорошей. Во всяком случае, друг друга понимали с полуслова. Похоже, дядя был прав, говоря, что отца сбили спонталыку большие деньги.
Подойдя к НИИ, скептически оглядела здание. Длинное, плоское, неказистое. Типичный образчик постройки экономной экономики. Единственное, что радует – долго она здесь не задержится. От силы месяц. Если этого времени не хватит для вразумления Рокшевского, придется поменять и тактику, и стратегию.
Внизу на вахте долговязый охранник с прищуром ее оглядел, и Даша поняла, что информация о ее появлении достигла всех заинтересованных ушей. Записав в огромный кондуит данные паспорта, охранник пропустил ее внутрь.
Кабинет Генерального директора располагался на пятом этаже в самом конце коридора. Секретарша, молодая девчонка с острым любопытным носиком, с загоревшимися глазками уставилась на посетительницу, даже не пытаясь скрыть повышенного интереса.
Ага! Наверняка подслушала разговор отца с генеральным и сделала далеко идущие выводы. И сообщила о них паре-тройке доверенных подруг, от которых информация разошлась по НИИ. Но это хорошо, чем больше шума вокруг ее появления, тем лучше для выполнения поставленной цели. – Даша была вполне довольна началом своей миссии.
Секретарша, приветливо улыбаясь, суетливо указала на кресло и предложила подождать.
– У Сергея Михайловича посетитель. Но вы не беспокойтесь, он быстро. Это наш завлаб, Артем Александров. Беспокойная личность. Умный, талантливый, но сладу с ним никакого нет. Все воюет.
Даша лениво осведомилась:
– Из породы непризнанных гениев, что ли?
Секретарша, привычно доставая из шкафчика баночку кофе, печенье, коробку конфет, чашки и ложки, небрежно, как о само собой разумеющемся, ответила:
– Да нет. Он и в самом деле талантливый. Кандидат физико-математических наук, скоро докторскую защитит. Автор множества открытий и прочее и прочее.
Даша удивилась.
– И такое дарование всего лишь завлаб?
Секретарша снисходительно пожала плечами.
– Эта лаборатория с особым статусом, поважнее иных отделов. А вообще-то у Александрова бзик. Он считает, что административная работа убивает творчество.
Почувствовав родственную душу, Даша решила пристальнее посмотреть на этого Артема. Она тоже задыхается в тесных рамках работы под чьим-то началом.
– Меня Мария Степановна зовут. А вы, как мне сказал Генеральный, Дарья Алексеевна Яковлева?
Даша кивнула.
– Можно просто Даша.
Мария Степановна, которой было лет двадцать, не больше, опасливо оглянувшись на кабинет начальника, негромко предложила:
– А меня можно просто Маша. Это Сергей Михайлович считает, что на службе все должны обращаться друг к другу по имени-отчеству. Хотя наши специалисты между собой не чинятся. По имени и на «ты». Так что не стесняйся. Но дресс-код у нас строгий. Даже в брюках ходить нельзя, а в джинсах тем более.
Даша скептически окинула взглядом свои черные джинсы и понятливо кивнула головой.
Не успели они выпить по чашечке кофе, как из кабинета директора выскочил высокий спортивный парень в джинсах и синей толстовке. Даша отметила, что двигается он ловко и грациозно, подобно леопарду. Не обратив внимания на сидевших в приемной девушек, пронесся мимо них и исчез в коридоре, что-то сердито бурча себе под нос.
– Ну, я же говорила, что он ненадолго. Они с Сергеем Михайловичем не очень ладят. Оба таланты, а они всегда друг с другом конкурируют. Так Сергей Михайлович говорит. Хотя он Артема ценит и уважает, но тот похож на необструганное полено, ко всему цепляется.
– А почему в джинсах? Для него дресс-код не писан?
– А это он назло боссу. Не подчиняется дурацким указаниям. Говорит, что ходил, ходит и будет ходить в том, в чем удобно ему, а не какому-то там дресс-коду.
По громкой связи раздался голос Генерального:
– Мария Степановна, Яковлева подошла?
Приложив палец к губам, Маша громко ответила:
– Да, Сергей Михайлович.
– Проси ее ко мне.
Раздался щелчок, и Маша с облегчением сказало уже нормальным голосом:
– Ну, удачи, Даша!
Подняв в ответ крепко сжатый кулак, та прошла в святая святых этого светоча науки.
Кабинет директора ее не впечатлил. Стандартный уголок руководителя, состоящий из компьютерного и письменного столов, да еще длинного стола для заседаний посредине узкого, как трамвайный вагон, помещения, был явно бедноват для руководителя такого уровня. Хотя, с другой стороны, приятно, что Генеральный не гоняется за показушным престижем.
Сам Генеральный, оказавшийся полноватым высоким мужчиной с упрямым умным лицом, встал ей навстречу и вежливо усадил в кресло.
– Польщен, польщен! – это прозвучало у него крайне иронично. – Не каждый день мне звонят такие люди и просят пристроить племянниц в наш НИИ. И что вас к нам привлекло?
Даша не стала врать.
– Не что, а кто. Кирилл Рокшевский.
Генеральный изумленно присвистнул.
– Неужели вы тоже жертва его обаяния?
– Ну, я бы так не сказала. Но, надеюсь, он падет жертвой моего.
Директор не скрывал своей озадаченности.
– Надеюсь, процесс обольщения не будет вредить рабочему процессу? – это прозвучало у него с изрядной долей сомнения.
– Я тоже на это надеюсь. – Даша тоже не скрывала своего скепсиса.
– Очень прошу вас не перебарщивать. Рокшанский хоть и бабник, но это в свободное от работы время. На работе он хороший специалист. Тем более что работает у Артема Александрова, а тот плохих работников не держит. Так что, может, вам какую-нибудь другую лабораторию предложить?
Даша строптиво возразила:
– Почему? Я тоже неплохой специалист. Когда хочу, естественно. Во всяком случае, долго я у вас не задержусь.
– Ваш дядюшка меня об этом уже предупредил. Вообще-то я не беру специалистов на таких условиях, но тут, как говорится, получил такое предложение, от которого не вправе отказаться.
Даша решила разузнать у отца, что такое тот посулил за ее трудоустройство.
Сергей Михайлович добавил с неприятным подтекстом:
– Отказать племяннице самого Максима Касаткина я никак не могу! Пусть в лаборатории Александрова и нет свободных мест, но придется дать новую ставку. Извините, одну из низших. Но деньги, я полагаю, вас не волнуют. С Артемом я уже переговорил. Он недоволен, конечно, но от него ничего не зависит. Так что можете приступать к работе.
Слово «племянница» прозвучало столь фривольно, что Даша враз все поняла. В свое время она для спокойствия взяла фамилию и отчество второго маминого мужа, и в результате никто не связывал ее с отцом, что было очень удобно. Вот и теперь Генеральный принял ее за одну из подружек папаши.
Это было забавно, и Даша не смогла сдержать смешка. Похоже, у папашки такая же репутация, как и у Кирилла Рокшевского. Ну что ж, они ее вполне заслужили. Ей будет даже на руку, если директор не станет скрывать имя рекомендовавшего ее лица и их отношения. Чем больше негатива будет вокруг нее, тем лучше.