После такого начала разговаривать ему со мной вовсе не хотелось, но он выдавил из себя:
– Девушка здесь живет, симпатичная такая блондинка?
Уже не сомневаясь, что ищет он меня, я хмуро опровергла:
– Здесь живу только я. Но я далеко не девушка.
Он саркастично подтвердил:
– Вижу.
Это мне не понравилось. В конце концов, мог бы быть и повежливее. Мило посоветовала:
– Шли бы вы себе обратно. Раз нужных вам девиц здесь нет, то и делать вам тут нечего.
Посмотрев на виднеющуюся вдалеке реку, Пронин с сомнением заметил:
– А я не скачусь вниз, ломая конечности?
Я ничем обнадежить его не смогла:
– Может, и скатитесь. Но сегодня сухо, не то, что вчера. Так что идите себе, идите! Не мешайте мне делом заниматься.
Поняв из моего пренебрежительного тона, что я считаю его жалким бездельником, Пронин посмотрел на меня с явным неудовольствием, зло пробормотал:
– Вот ведь язва! – и отправился обратно по тропинке.
Я прислушалась. Воплей и шума слышно не было, значит, спустился он нормально. Что ж, этого и следовало ожидать. И я неожиданно для себя вздохнула. Симпатичный экземпляр, жаль, что слишком молод. К тому же на яхте явно мелькала какая-то девица. Голос-то я уж точно слышала.
Да и в любом случае мы с ним не пара, так что встречаться мне с ним не резон. Ни к чему разочаровывать ни его, ни себя. Надо как-то замаскироваться до его отъезда. Не будет же он караулить тут вечно. Весьма разумно решив больше на берег не ходить и на стук никому не открывать, надвинула шляпу пониже на нос, чтобы не обгорел, и продолжила обирать ягоды с колючих веток.
Вечером снова пришлось идти в магазин, хотя есть мне совершенно не хотелось. Но и голодать при столь интенсивной физической нагрузке я себе позволить не могла.
На этот раз я отправилась на центральную площадь Пореченска, в довольно большой по местным меркам магазин, гордо именуемый супермаркетом. Как обычно, в нем было пустовато. Редкие пенсионерки в нарядных платьях бродили между рядами, выискивая что подешевле.
Я же по городской привычке пришла в столь высокочтимое место в плебейских джинсах и футболке, чем заслужила осуждающие взгляды и порицающее перешептывание за спиной. Конечно, разве можно в моем почтенном возрасте ходить в столь неподобающей одежде да еще в приличный магазин?
Чуть посмеиваясь, я положила в корзинку хлеб, сыр, молоко и задумалась, стоит ли покупать двухсотграммовую пачку сливочного масла, ведь мне его всё равно быстро не съесть, а хранить негде, когда за спиной раздался глубокий голос Романа, что-то спрашивающего у продавщицы.
Вздрогнув, будто он застал меня за кражей творожного сырка, я стремительно вытащила из кармана темные очки и напялила их на нос, враз притушив и без того неяркое освещение магазина.
Заметив меня, он подошел поближе и принялся пристально разглядывать, заставив нервничать. Вот ведь черт его попутал припереться сюда в одно со мной время! Или, наоборот, меня? Стараясь держаться непринужденно, я встала перед мясным отделом, хотя там мне ничего не было нужно. Пронин, как пришитый, потянулся за мной, заставив меня слабонервно напрячься.
Мы стояли рядом и оба делали вид, что изучаем лежащую перед нами не слишком аппетитную колбасу. Пользуясь тем, что сквозь темное стекло моих очков Роман не мог проследить направление моего взгляда, я принялась разглядывать его отражение в огромном, во всю стену, чуть запыленном зеркале напротив.
Тогда, в реке, почти без одежды он тоже был ничего, но уж слишком походил на выкинутую на берег рыбу. А вот теперь, поигрывая развитой мускулатурой и широко расставив ноги, он привлекал меня куда больше.
В коротких джинсовых шортах, подчеркивающих четкую линию сухих ягодиц и длинные загорелые ноги, в черной борцовской майке, обнажившей трицепсы и бицепсы, он был практически неотразим.
Забыв, для чего я тут, я не могла оторвать взгляд от его отражения, внезапно почувствовав чисто сексуальное возбуждение. Пытаясь привести себя в чувство, насмешливо заметила, что веду я себя как истинная самка, почуявшая рядом с собой мощного самца.
Но насмешка не помогла. И я с вновь прорезавшейся горечью признала: будь я помоложе…
Внезапно он наклонился и с некоторым раздражением предупредил:
– Вы напрасно меня так прилежно разглядываете. Ничего вам не отломится, и не мечтайте. Меня подобные простушки никогда не привлекали.
Стремительно покраснев, я чопорно поджала губы и пошла прочь, всем своим видом выражая неудовольствие от его подзаборного воспитания. Он что-то негромко посвистел мне вслед, заставив ускорить шаг.
Заплатив за выбранные продукты, я направилась к выходу. Но уйти не успела, меня перехватила тетя Света, закадычная мамина подружка. Принялась расспрашивать меня о мамуле, отчего я была готова завыть. Тетя Света и без того славилась излишней словоохотливостью, а сейчас, найдя достойный повод для любопытства, атаковала меня по полной программе.
Посредине разговора она, недовольно оглядев меня с ног до головы, громогласно потребовала:
– Сними очки, Рита! Тут и так темно, что ты видишь? Да и мне неприятно разговаривать со своим отражением. Что ты такая невоспитанная, право слово!
Вспомнив мамулю, которая обожала поучать меня к месту и не к месту, мне здорово захотелось уйти, но почтение к немолодым годам собеседницы пересилило. Стянув очки, я вертела их в руках, чтобы при малейшей надобности водрузить обратно.
С приглушенным лязгом хлопнула входная дверь, и я, решив, что Роман вышел из магазина, расслабилась и принялась безмятежно вслушиваться в ядовитые речи тети Светы, иногда даже посмеиваясь над ее довольно остроумными, хотя и весьма едкими замечаниями о наших общих знакомых.
Внезапно мне стало до ужаса не по себе. Подняв взгляд, я увидела стоявшего напротив и глядящего на меня потрясенными глазами недоутопленника. Неужели узнал?
– Девушка здесь живет, симпатичная такая блондинка?
Уже не сомневаясь, что ищет он меня, я хмуро опровергла:
– Здесь живу только я. Но я далеко не девушка.
Он саркастично подтвердил:
– Вижу.
Это мне не понравилось. В конце концов, мог бы быть и повежливее. Мило посоветовала:
– Шли бы вы себе обратно. Раз нужных вам девиц здесь нет, то и делать вам тут нечего.
Посмотрев на виднеющуюся вдалеке реку, Пронин с сомнением заметил:
– А я не скачусь вниз, ломая конечности?
Я ничем обнадежить его не смогла:
– Может, и скатитесь. Но сегодня сухо, не то, что вчера. Так что идите себе, идите! Не мешайте мне делом заниматься.
Поняв из моего пренебрежительного тона, что я считаю его жалким бездельником, Пронин посмотрел на меня с явным неудовольствием, зло пробормотал:
– Вот ведь язва! – и отправился обратно по тропинке.
Я прислушалась. Воплей и шума слышно не было, значит, спустился он нормально. Что ж, этого и следовало ожидать. И я неожиданно для себя вздохнула. Симпатичный экземпляр, жаль, что слишком молод. К тому же на яхте явно мелькала какая-то девица. Голос-то я уж точно слышала.
Да и в любом случае мы с ним не пара, так что встречаться мне с ним не резон. Ни к чему разочаровывать ни его, ни себя. Надо как-то замаскироваться до его отъезда. Не будет же он караулить тут вечно. Весьма разумно решив больше на берег не ходить и на стук никому не открывать, надвинула шляпу пониже на нос, чтобы не обгорел, и продолжила обирать ягоды с колючих веток.
Вечером снова пришлось идти в магазин, хотя есть мне совершенно не хотелось. Но и голодать при столь интенсивной физической нагрузке я себе позволить не могла.
На этот раз я отправилась на центральную площадь Пореченска, в довольно большой по местным меркам магазин, гордо именуемый супермаркетом. Как обычно, в нем было пустовато. Редкие пенсионерки в нарядных платьях бродили между рядами, выискивая что подешевле.
Я же по городской привычке пришла в столь высокочтимое место в плебейских джинсах и футболке, чем заслужила осуждающие взгляды и порицающее перешептывание за спиной. Конечно, разве можно в моем почтенном возрасте ходить в столь неподобающей одежде да еще в приличный магазин?
Чуть посмеиваясь, я положила в корзинку хлеб, сыр, молоко и задумалась, стоит ли покупать двухсотграммовую пачку сливочного масла, ведь мне его всё равно быстро не съесть, а хранить негде, когда за спиной раздался глубокий голос Романа, что-то спрашивающего у продавщицы.
Вздрогнув, будто он застал меня за кражей творожного сырка, я стремительно вытащила из кармана темные очки и напялила их на нос, враз притушив и без того неяркое освещение магазина.
Заметив меня, он подошел поближе и принялся пристально разглядывать, заставив нервничать. Вот ведь черт его попутал припереться сюда в одно со мной время! Или, наоборот, меня? Стараясь держаться непринужденно, я встала перед мясным отделом, хотя там мне ничего не было нужно. Пронин, как пришитый, потянулся за мной, заставив меня слабонервно напрячься.
Мы стояли рядом и оба делали вид, что изучаем лежащую перед нами не слишком аппетитную колбасу. Пользуясь тем, что сквозь темное стекло моих очков Роман не мог проследить направление моего взгляда, я принялась разглядывать его отражение в огромном, во всю стену, чуть запыленном зеркале напротив.
Тогда, в реке, почти без одежды он тоже был ничего, но уж слишком походил на выкинутую на берег рыбу. А вот теперь, поигрывая развитой мускулатурой и широко расставив ноги, он привлекал меня куда больше.
В коротких джинсовых шортах, подчеркивающих четкую линию сухих ягодиц и длинные загорелые ноги, в черной борцовской майке, обнажившей трицепсы и бицепсы, он был практически неотразим.
Забыв, для чего я тут, я не могла оторвать взгляд от его отражения, внезапно почувствовав чисто сексуальное возбуждение. Пытаясь привести себя в чувство, насмешливо заметила, что веду я себя как истинная самка, почуявшая рядом с собой мощного самца.
Но насмешка не помогла. И я с вновь прорезавшейся горечью признала: будь я помоложе…
Внезапно он наклонился и с некоторым раздражением предупредил:
– Вы напрасно меня так прилежно разглядываете. Ничего вам не отломится, и не мечтайте. Меня подобные простушки никогда не привлекали.
Стремительно покраснев, я чопорно поджала губы и пошла прочь, всем своим видом выражая неудовольствие от его подзаборного воспитания. Он что-то негромко посвистел мне вслед, заставив ускорить шаг.
Заплатив за выбранные продукты, я направилась к выходу. Но уйти не успела, меня перехватила тетя Света, закадычная мамина подружка. Принялась расспрашивать меня о мамуле, отчего я была готова завыть. Тетя Света и без того славилась излишней словоохотливостью, а сейчас, найдя достойный повод для любопытства, атаковала меня по полной программе.
Посредине разговора она, недовольно оглядев меня с ног до головы, громогласно потребовала:
– Сними очки, Рита! Тут и так темно, что ты видишь? Да и мне неприятно разговаривать со своим отражением. Что ты такая невоспитанная, право слово!
Вспомнив мамулю, которая обожала поучать меня к месту и не к месту, мне здорово захотелось уйти, но почтение к немолодым годам собеседницы пересилило. Стянув очки, я вертела их в руках, чтобы при малейшей надобности водрузить обратно.
С приглушенным лязгом хлопнула входная дверь, и я, решив, что Роман вышел из магазина, расслабилась и принялась безмятежно вслушиваться в ядовитые речи тети Светы, иногда даже посмеиваясь над ее довольно остроумными, хотя и весьма едкими замечаниями о наших общих знакомых.
Внезапно мне стало до ужаса не по себе. Подняв взгляд, я увидела стоявшего напротив и глядящего на меня потрясенными глазами недоутопленника. Неужели узнал?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента