Страница:
Татьяна Герцик
Трудная дорога к счастью
Глава 1
Венчание закончилось. Первыми из церкви вышли счастливые новобрачные, по традиции обсыпаемые рисом и пшеницей, следом – уставшие гости, простоявшие долгую службу в теплом помещении в шубах и пальто. Последними дружной гурьбой выскочили двоюродные братья жениха. Старший, Глеб, высокий мужчина с жестким выражением лица, поднял голову к темнеющему небу и с облегчением сказал:
– Процедура, конечно, занятная, но хорошо, что закончилась.
Повернувшись спиной к ветру, чтобы скрыться от ледяных порывов, младший, Николай, студент исторического факультета, насмешливо поправил:
– Не процедура, а церемония. Она продолжается. Еще банкет впереди…
Глеб резким движением поднял руку и посмотрел на тонкие золотые часы:
– В ресторан не поеду. Если честно, ни времени нет, ни желания.
Мимо пробежали две хорошенькие девицы, заинтересованно оглянулись на импозантного мужчину, призывно улыбнулись. Николай завистливо проводил их взглядом.
– Посмотри, какие девушки симпатичные. И глазками стреляют только в тебя. Мы для них – пустое место…
Глеб пренебрежительно фыркнул:
– Мне такие вертихвостки никогда не нравились. В голове одна пустота и мечта – мужа отхватить побогаче…
Средний кузен, Александр, обнимающий за плечи стоящую рядом хорошенькую жену, недовольно заметил:
– Да тебе не угодишь. Мы с женой тебя со столькими хорошими девочками знакомили, и все тебе не по нраву. Слишком переборчив, смотри, бобылем останешься, тебе ведь уже за тридцать…
Глеб передернул плечами, отметая нелепое, с его точки зрения, обвинение.
– Да с чего это переборчив? У меня требования минимальные: чтобы умная была и образованная, поскольку дур не люблю, с ними даже поговорить не о чем. Красивая, разумеется, и, главное, порядочная. Не вертихвостка. Вот уж кого не выношу! Чтобы никаких фигли-мигли с другими мужиками. Конкурентов в любой сфере не терплю…
Александр переглянулся с женой.
– Ну, в жизни всякое случается. Не требуй многого…
Пренебрежительно махнув рукой, Глеб хмуро ответил:
– Да еще требовательнее надо быть. Жену не уволишь за профнепригодность. Впрочем, существуют брачные контракты…
Сильнее обняв жену, Александр провидчески заметил:
– Ох, Глеб, нарвешься ты на какую-нибудь бесчувственную куклу. Побегаешь за ней… Будешь тогда знать…
Глеб раздраженно отмахнулся от нелепого предсказания:
– Ерунда! Не родилась еще женщина, которая заставит меня за ней бегать. Мне эта дурь, – он дернул подбородком в сторону пьяного от счастья жениха, – не грозит. Я человек здравомыслящий.
В группе, окружившей молодых, громко и весело закричали. Пора было фотографироваться. Глеб отказался – сел в машину и укатил, разочаровав своим поведением всех девушек брачного возраста.
Подъехав к собственному офису, расположенному в старом кирпичном здании, с удовольствием посмотрел на кружевную кладку стен, узорный парапет на крыше и вновь похвалил себя за упорство.
Покупка полуразрушенного дома двухсотлетнего возраста вылилась в настоящую эпопею: развалины носили гордое звание памятника истории и архитектуры, поэтому продаже не подлежали. Приобрести дом удалось после казусного случая: губернатор, приехавший осмотреть дискредитирующий областной центр объект, с трудом увернулся от прицельно падающего на его голову кирпича. После перенесенного высоким начальством стресса особняк наконец-то перешел в собственность Абрамова.
По специальности Глеб был архитектором, но для того, чтобы достойно возглавлять созданную фирму, заочно закончил еще экономическое отделение классического университета и юридический колледж. Особняк отреставрировали под его непосредственным руководством, вбухав в дело умопомрачительные деньги. Полгода назад сотрудники фирмы в полном составе перебрались в новый офис.
Припарковав машину на служебной стоянке, Глеб позвонил в дверь и недовольно крякнул: охранник не сразу открыл, заставил ждать на холодном ветру пару минут. Спросил, работает ли кто-нибудь, получил отрицательный ответ и нахмурился еще больше. Пусть сегодня суббота и времени почти пять часов, но он-то на работе, почему бы и сотрудникам здесь не быть, тем более что зарплату они получают вполне приличную…
Поднялся по резной дубовой лестнице на третий этаж, зашел в кабинет, обставленный антикварной мебелью, идеально вписывающейся в интерьер дома. Включил компьютер, запустил архитектурную программу, принялся проектировать двухэтажный особняк, пытаясь учесть пожелания заказчика. Работал до тех пор, пока голод не дал о себе знать примитивным, но весьма действенным способом: настойчивым урчанием в животе. Пришлось собираться домой.
Снег валил сплошной белой стеной, вздымался волнами под порывами ветра. Глеб сел в машину, погнал по знакомой трассе при почти нулевой видимости. На перекрестке взглянул направо, недовольно пробурчал под нос нечто весьма некрасивое: ровно посредине стояли поцеловавшиеся легковушки, намертво перегородив проезд. Подъезжавшие машины раздраженно разворачивались и съезжали на узкие боковые дороги. Глеб тоже чертыхнулся и вывернул руль налево, на разбитую объездную дорогу в ямах и колдобинах.
Из-под колес тяжелыми ошметками разлетался мокрый, спрессованный снег. Глеб снизил скорость до сорока километров, осторожно выбирая дорогу. Машина послушно мчалась сквозь ночь, слегка поскребывая шипованной резиной по асфальту. Впереди показался маленький поселок, состоящий из серых одноэтажных домов. После знака «крутой поворот» Глеб замедлил ход и стал аккуратно сворачивать. Внезапно заднее колесо провернулось на ледовом пятачке – и автомобиль боком вынесло на обочину, крепенько стукнув о высокую кучу собранного грейдерами снега. От удара часть сугроба обвалилась и укрыла машину с правой стороны.
Глеб дернул за рукоять, переключая скорость, газанул, но колеса провернулись и завязли в сугробе намертво. Посмотрел на циферблат – два часа ночи. Вылез из машины, тотчас замерз под порывами ледяного ветра.
Досадуя, что на нем не подходящие для такого приключения тонкие ботинки, обошел вокруг, осторожно перешагивая через подтаявшие залысины на льду, с отвращением посмотрел на внедорожник. Оглянулся вокруг – полнейшая пустота. Помощи ждать неоткуда.
Вздохнув, открыл багажник, достал из него легкую саперную лопатку, стал откапывать колеса, выкидывая грязный мокрый снег. По спине, щекоча кожу, побежали прохладные струйки пота. Порадовавшись хорошей физической подготовке, без которой не удалось бы одолеть упрямый сугроб, забросил лопату в багажник, тщательно отряхнулся, чтобы не запачкать кожаные сиденья автомобиля, открыл дверцу и хотел сесть за руль.
И тут в метели послышались чьи-то чавкающие шаги: из проулка, по щиколотку увязая в снегу, выбиралась невысокая тоненькая фигурка. Глеб с удивлением повернулся и стал разглядывать незнакомку почти в упор.
Это была совсем молоденькая девчонка, почти школьница, в синтепоновой серой курточке и надвинутой по самые брови, облепленной снегом шапочке. На четком овале нежного лица выделялись большие синие глаза. К мокрой щеке трогательно прилип светлый локон. В пульсирующем свете фонаря кожа девушки казалась голубоватой, как у сказочных эльфов. Боясь пошевелиться, Глеб изумленно смотрел на нее и не ощущал разницы между явью и фантастическим сном.
Не глядя по сторонам, девушка старательно закрывалась от летящих в глаза хлопьев рукой в пушистой рукавичке. Глеб пристально наблюдал. Девушка казалась такой юной, такой беззащитной. Что привело ее в такое время к проезжей дороге? У него странно защемило сердце.
Может быть, девчушке понадобилась скорая помощь или милиция, а телефона нет? Он нащупал сотовый в застегнутом кармане куртки и порадовался, что не забыл его в офисе, как уже не раз бывало. Хлюпнув раскисшими ботинками, сделал шаг навстречу, хотел спросить, чем может помочь, но вдруг она посмотрела в сторону поворота, отняла рукавичку от лица и замахала обеими руками. Он автоматически отметил, что на бледном личике появилась довольная улыбка. Москвичок, вынырнувший из-за поворота, резко тормознул, взвизгнув шинами, дверца распахнулась, девчонка привычно прыгнула на переднее сиденье и умчалась.
Глеб очнулся от наваждения, отряхнул куртку от налипшего снега, медленно сел в машину, недовольно качая головой и досадуя на собственную наивность. В голове мелькнула горькая догадка: ну кто может торчать ночью, в одиночку, посреди дороги? Только заурядная ночная бабочка! Для чего же еще девицы прыгают в незнакомые машины посреди ночи, как не в надежде заработать собственным телом? Он презрительно присвистнул, недоумевая, как мог быть таким недотепой. Ведь торчал из-за нее на ветру минут пять с мокрыми ногами и красными, как гусиные лапы, руками, помощь хотел предложить! Вот идиот! Не хватало только заболеть!
Он еще раз оглянулся на то место, где совсем недавно виднелся легкий силуэт. Удивленно покачал головой, вспоминая непонятное томительное чувство, пронзившее его при виде девушки, осторожно вывел машину на трассу и постарался выбросить из головы странную встречу.
Где-то через месяц, сидя перед начальником в обставленном антиквариатом кабинете, расстроенная офис-менеджер безуспешно пыталась втолковать недовольному шефу:
– Глеб Владимирович! Не увольняйте Пашу Строгова! Поймите, в жизни всякое бывает! Ну, влюбился парень, а девушка любит другого! Вот у него руки и опустились! Пройдет время, он придет в себя и снова станет хорошим работником!
Босс отмахнулся, не понимая, чего от него хотят:
– Какая любовь может быть в рабочее время? Работать надо, а не мечтать. У нас солидная архитектурно-строительная фирма, а не приют для странствующих менестрелей. Как ни приеду к нему на объект, он все на небо пялится и ни слова о работе сказать не может. А еще прораб называется! Почему я не завожу шашни, мешающие работе? Да просто я ответственный человек! – Глеб с нескрываемым пренебрежением добавил: – Павел взрослый мужик, соображает уже, что к чему, зачем влюбляться в неперспективную девицу? Тщательнее надо объекты для страсти выбирать. – Он снова уткнулся в свои бумаги.
Людмила Викентьевна почти с ненавистью посмотрела на низко склонившуюся голову шефа. Чурбан бесчувственный! Влюбляться после конкурсного отбора! Это ж надо додуматься!
Абрамов, почувствовав сверлящий взгляд, оторвался от документов и с нескрываемым раздражением посмотрел на женщину.
– Людмила Викентьевна, вам не понятны мои слова? Я не одобряю разгильдяев, это знают все, и нечего прикрывать несерьезное отношение к порученному делу ка-кой-то дурацкой любовью. Либо сотрудники работают на совесть, либо вообще не работают. У меня, во всяком случае. Третьего не дано. – И, не дав ей больше сказать ни слова, распорядился: – Все! Вы свободны!
Она выскочила за дверь, остановилась перед большим зеркалом тяжело дыша, как после долгого бега, нервными движениями поправила свой шоколадный, под цвет глаз, брючный костюмчик. Услышав деликатное покашливание, повернулась к столу, хмуро посмотрела на секретаршу.
Алла Ивановна боязливо спросила:
– Что, не получилось?
Людмила Викентьевна безнадежно махнула рукой:
– Да он просто столб какой-то! Железобетонный и безжалостный! Глеб Непогрешимый!
Преданная секретарша вступилась за босса:
– Ну, он имеет на это некоторое право – он же такую фирму поднял практически один! Я помню, как мы с ним начинали: со ссуды в банке и скромного домика на окраине…
Людмила Викентьевна раздраженно закатила глаза.
– Да знаю, знаю я об этом! Но с тех пор почти десять лет прошло, теперь он в фирме далеко не один! Надо же и с людьми считаться! А он даже из замов никому не доверяет, тянет все один и считает себя при этом Господом Богом! За что Пашку уволил? Парень хороший, просто невезучий…
Опасливо оглянувшись на дверь босса, Алла Ивановна шепотом заметила:
– Да просто он никогда не влюблялся, поэтому и не представляет, что это такое!..
Офис-менеджер пылко пожелала, погрозив крепко сжатым кулачком в сторону закрытой двери начальника:
– Чтоб тебе влюбиться, и к тому же безответно! Чтобы нормальным человеком стать, в конце-то концов!
Подошедший к ним Константин Пепеляев, главный менеджер по строительству, с некоторым испугом посмотрел на возбужденных женщин.
– Что там такое? Шеф не в духе?
Не отошедшая от схватки с начальником Людмила Викентьевна язвительно ответила:
– Ты что, Костя, не знаешь, что у Абрамова всегда одно настроение? Бездушное. Он же как машина: переедет тебя и не заметит! – и умчалась к себе, сердито измышляя варианты возмездия для неуступчивого босса.
Почесав в затылке, менеджер вошел в кабинет к начальнику. Тот и в самом деле был в своем обычном ровном настроении, которое Людмила Викентьевна называла бездушным. Корректно махнув рукой, указал на кресло перед собой. Константин доложил обстановку на объектах и признал, что от графика они несколько отстали. Шеф молча встал, надел куртку и просто сказал:
– Ну что ж, поедем по объектам, немного подтянем гайки.
Гайки подтягивали до позднего вечера, оставляя за собой суматошно дергающихся прорабов и перепуганных рабочих. Когда Глеб понял, что рабочий день даже по его меркам закончен, отпустил взмыленного менеджера к жене, перекусил в круглосуточно работающей кафешке и поехал домой.
На крутом повороте замедлил ход, чтобы ненароком не вылететь на обочину. Перед глазами внезапно возникла одинокая фигурка, стоящая под самым фонарем. Глеб внимательно посмотрел вокруг и понял, что оказался на том же месте, на котором зимой застрял в сугробе.
Притормозив, медленно проехал мимо знакомой девушки, пристально ее рассматривая и опять не понимая, что может делать приличная особа в два часа ночи у проезжей дороги. Тут же одернув себя, сардонически усмехнулся: для представительницы древнейшей профессии вполне нормальные время и место. Оглянулся вокруг. Пусто. Кого она поджидает? Очередного клиента?
Пристальнее всмотрелся в девушку. На сей раз на ней была светло-синяя короткая курточка и черные брюки, заправленные в высокие армейские ботинки. Из-под маленькой голубой шапочки с узкими отворотами выбивались светлые локоны. Через плечо висела маленькая черная сумочка. Стояла девушка чуть поодаль дороги, чтобы проезжающие мимо машины не забрызгали грязью.
Глеб отъехал от нее метров на двадцать, притормозил, раздумывая, не выйти ли ему, чтобы выяснить у девчонки, кого она все-таки ждет. Может, он ошибается и она вполне приличная особа, попавшая в сложную ситуацию? Девушка посмотрела на остановившуюся неподалеку машину и легкой походкой пошла в ее сторону. У Глеба сильно заколотилось сердце, повлажнели ладони. Озадачившись странной реакцией собственного тела, никогда раньше не отзывавшегося с такой силой на красоту неизвестных девиц, логично приписал происходящее последствиям переутомления. Девушка была уже совсем рядом, он учтиво приоткрыл дверцу, чтобы посадить ее в машину, но тут на скорости под сотню километров, обкатив фонтаном грязной воды место, на котором только что стояла девушка, подлетел серый жигуленок. Взвизгнул тормозами прямо перед ночной гуленой. Водитель широко распахнул переднюю дверцу. Неизвестная шмыгнула внутрь и укатила.
Глеб глубоко вздохнул и только теперь заметил, что невольно задержал дыхание. Вот ведь шалава! Он никогда не связывался с подобными особами, но эта чем-то его задела, должно быть молодостью и беззащитностью. Посмотрел на пустой проулок, темнеющий справа сплошной серой массой, потер пылающий лоб. Может быть, поговорить с ней? Помочь, если нужно? Вдруг у нее какая-то экстремальная ситуация? Гели ее еще не затянула эта специфическая деятельность, вполне можно ее из этой ямы вытащить.
Встрепенулся, удивившись несуразным лихорадочным мыслям, недоуменно пожал плечами. Наваждение какое-то. Обычно он никогда не вмешивался в чужие жизни без приглашения или вмешивался, и крайне неохотно, по чьей-то настоятельной просьбе, ведь каждый отвечает за себя сам. Раздосадованно надавил ногой на газ – сильнее, чем требовалось. Послушный автомобиль резво рванул с места и стремительно понесся по пустынной дороге. На миг у него мелькнула сумасшедшая мысль – догнать квелый жигуленок, заставить ее пересесть к нему в машину. Но он быстро выгнал из головы эту блажь.
За апрель ни разу не проехал по старой дороге и почти забыл о встречах, пробудивших в его душе столь непонятные и противоречивые чувства, но в конце мая, после довольно трудного дня, засидевшись в офисе до часу ночи, снова был вынужден отправиться домой в объезд – на главной магистрали стояли асфальтоукладочные машины и шел ремонт.
Спокойно доехал до фонаря, под которым девушка стояла в прошлый раз, мельком взглянул на часы на приборной доске. Почти два. Сакраментальное время. Подождать немного из любопытства, что ли, раз уж здесь оказался… Огляделся по сторонам. Фонарь слепил глаза, мешал наблюдать за проулком. Медленно отъехал подальше от яркого света, остановился в тени корявого тополя, остро пахнущего молоденькими смолистыми листочками. Выключил свет в салоне, устроился поудобнее. Отодвинул сиденье, вытянул ноги. Чтобы взбодриться, вытащил из бардачка плитку горького шоколада, сунул дольку в рот, закинул руки за голову и стал терпеливо ждать.
В густых зарослях, окружавших старый поселок, вовсю свистали соловьи, выводя громкие трели. Глеб мрачно подумал, что не смог бы уснуть в таком шуме. С нетерпением посмотрел на темнеющие сквозь заросли дома. Рядом с тополем цвела черемуха, перебивая терпкий запах его листьев нежным сладковатым ароматом. Глеб опустил окно, вдохнул свежий весенний воздух и заслушался задорным пересвистом птиц. Высоко в черном небе сияла неизвестно чему улыбающаяся полная луна, вокруг нее веселой толпой расположились слишком чистые, будто старательно вымытые звезды. В воздухе разлилось такое страстное напряжение и любовное томление, что в нем невольно закипела кровь. Глеб поежился, желая унять нелепый всплеск темперамента. Что с ним такое? Не зря ли он тратит свое драгоценное время? Протянул руку к сцеплению, собираясь уезжать, но что-то его остановило, и он, не понимая самого себя, снова откинулся на мягкую спинку сиденья.
Без пяти два из проулка показалась знакомая легкая фигурка и стремительно направилась к дороге, не замечая стоящую в тени машину. В ярком свете фонаря девушку было прекрасно видно. Одета она была все так же простенько – в легкую курточку и голубые джинсы. На ногах – дешевые кроссовки. Немного растрепанные встречным ветром светло-пепельные волосы, небрежно распущенные по плечам, переливались в голубоватом свете фонаря необычным льдистым блеском. Девушка рассеянно смотрела на дорогу, чего-то ожидая и не глядя по сторонам.
Сердце Глеба забилось сильнее, гулкими толчками погнало по венам забурлившую кровь. Он стал непривычно волноваться, утратил присущую ему сдержанность. В голове пронеслось: почему? Сколько раз он видел женщин гораздо эффектнее этой простоватой девчонки, и не только видел, что ж ему тревожиться перед разговором с незнакомкой?
Решительно вышел из машины, громко хлопнул дверцей, чтобы предупредить о себе, направился к ней.
Она всем телом повернулась на звук. Не испугалась, как он ожидал, просто быстро сунула левую руку в карман и пристально посмотрела на него, оценивая ситуацию и напрягшись всем телом, даже слегка привстав на носочках, чтобы казаться выше. Это было нормально, – при его росте в метр девяносто он возвышался над ней на добрую голову. Конечно, при таких обстоятельствах любая нормальная женщина просто обязана насторожиться. Бросив взгляд на ее руку, понял, что она не безоружна – в кармане наверняка какая-нибудь гадость типа газового баллончика. Понятливо усмехнулся. Естественно, при таком роде занятий ей приходится быть весьма осторожной. Возможно, девушка уже не раз бывала в неприятных переплетах. Одна мысль об этом обдала отвратительным холодом. Чтобы не провоцировать ненужную агрессию, близко подходить не стал. Остановился в пяти шагах, вежливо сказал, вытянув перед собой пустые ладони:
– Не бойтесь меня, пожалуйста! Я не хочу ничего дурного!
Саркастично усмехнувшись, девушка холодно взглянула на него большими синими глазами. На ее лице не было никакой косметики, оно выглядело свежим и юным, но он понял, что она несколько старше, чем ему казалось раньше. Лет двадцать? Он невольно залюбовался нежным чистым профилем и прозрачной кожей. Захотелось протянуть руку и ласково погладить по бледной щеке. Очень понравились губы, нежные, четко очерченные, хорошего рисунка. А если попробовать, каковы они на вкус? Желание не охладила даже неприятная мысль о количестве мужчин, перепробовавших эти губы до него. Он откровенно уставился на нее, не в силах скрыть сладострастия.
– Ну и чего же хорошего вы хотите, выжидая на дороге в два часа ночи? – Мелодичный, с нежными, мягкими переливами голос не скрывал насмешки.
Он поднял взгляд от надменных розовых губ к холодным синим глазам, глядящим на него с несвойственным юному возрасту презрительным цинизмом. Издержки древнейшей профессии? Но, как ни крути, в логике ей не откажешь. Действительно, как объяснить, что он желает ей помочь, карауля посреди ночи на пустынной дороге и пялясь так, что и дурак поймет: для полного блаженства ему не хватает лишь постели? Хотя и густая травка у забора тоже сойдет, не говоря уже о мягком сиденье в машине, которое так легко трансформируется в удобное ложе. От этих мыслей тело сразу напряглось, и он мысленно застонал, досадуя на собственную несдержанность. Она его за иезуита примет, если он объяснит ей свой похотливый взгляд искренним стремлением выдернуть ее из пучины разврата, и будет совершенно права.
Глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и мягко посмотрел на девушку.
– Как вас зовут? – начал с самого простого, стараясь не смущать понапрасну.
Склонив милую головку, девушка надменно рассматривала его с ног до головы, не спеша отвечать. Наконец соизволила выговорить пару слов, предостерегающе сверкнув глазами:
– А вам зачем это знать?
Он осторожно придвинулся чуть-чуть ближе, немного сократив разделяющее их расстояние, напоминая себе охотника на пугливую дичь. Открыто улыбнулся, пуская в ход обаяние.
– А как иначе разговаривать? Я, к примеру, Глеб. – Он протянул ей раскрытую ладонь. А вы? – настойчиво повторил, глядя в красивые недоверчивые глаза и безмолвно прося ответить.
Помедлив, девушка с неохотой протянула узкую ладошку, предусмотрительно не доставая левую руку из кармана и чему-то нервно усмехаясь, видимо находя ситуацию весьма пикантной. Бе пожатие оказалось на удивление крепким. Слегка склонив голову, чопорно представилась:
– Ольга Павловна!
Он озадаченно моргнул. Строгость обращения удивила. Для жрицы любви она вела себя чересчур высокомерно. Чувственно провел большим пальцем по внутренней стороне тонкого запястья, вкрадчиво спросил:
– А просто Оля нельзя?
Скосив глаза в сторону поворота и пытаясь освободить свою тонкую руку из его сильной ладони, она сурово пояснила:
– Не рекомендуется!
Глеб быстро передвинулся вправо, закрывая ей обзор, послушно обратился по имени-отчеству, удивляясь нелепости собственного поведения. Стоит ночью посреди дороги с путаной и величает ее по имени-отче-ству!
– А что вы здесь делаете в такое позднее время, Ольга Павловна? Я уже не в первый раз проезжаю мимо и все время встречаю вас. Все никак не могу понять, что может делать юная девушка поздней ночью у проезжей дороги? Может, не стоит вести такой образ жизни? Скажите, что я могу для вас сделать, чтобы вы покончили с ним?
Он сказал это так благожелательно, что поневоле возгордился своей выдержкой и тактом. Как ненавязчиво намекнул, что зарабатывать на жизнь таким образом неприлично! Она непременно должна оценить его деликатность.
Девушка оторопело уставилась на него, будто не понимая простого вопроса, забыв про свою ладонь, оставшуюся в его руке. Он досадливо нахмурился. Не хочет отвечать, потому что ничего пристойного на ум не приходит? Ну, все ясно. Глеб бросил обвинительный взгляд на стоявшие позади домишки. Что же за родители у нее такие, если разрешают дочери шастать по ночам одной? Или так зенки заливают, что им все равно? А может, пьют на ее заработки?
Хотел спросить у девушки, в каком доме и с кем она живет, но тут из-за поворота выскочила белая «Волга», лихо тормознула рядом с ними. Водитель, молодой мужчина, радушно распахнул переднюю дверцу и приветливо махнул рукой: «Залезай!» Девушка с силой выдернула свою руку из ладоней Глеба, метнулась внутрь салона и исчезла с глаз, даже не кивнув на прощание.
Глеб громко выругался, разъяренно посмотрел вслед. Ну что за шалава! Бели уж на то пошло, он мог бы заплатить ей гораздо больше, чем наглый тип, увезший ее из-под носа. Посмотрел в непроглядную черноту ночи, с озлоблением пожал плечами и, крайне недовольный собой и распущенной девахой, поехал домой, борясь со странной пустотой и горечью в груди.
– Процедура, конечно, занятная, но хорошо, что закончилась.
Повернувшись спиной к ветру, чтобы скрыться от ледяных порывов, младший, Николай, студент исторического факультета, насмешливо поправил:
– Не процедура, а церемония. Она продолжается. Еще банкет впереди…
Глеб резким движением поднял руку и посмотрел на тонкие золотые часы:
– В ресторан не поеду. Если честно, ни времени нет, ни желания.
Мимо пробежали две хорошенькие девицы, заинтересованно оглянулись на импозантного мужчину, призывно улыбнулись. Николай завистливо проводил их взглядом.
– Посмотри, какие девушки симпатичные. И глазками стреляют только в тебя. Мы для них – пустое место…
Глеб пренебрежительно фыркнул:
– Мне такие вертихвостки никогда не нравились. В голове одна пустота и мечта – мужа отхватить побогаче…
Средний кузен, Александр, обнимающий за плечи стоящую рядом хорошенькую жену, недовольно заметил:
– Да тебе не угодишь. Мы с женой тебя со столькими хорошими девочками знакомили, и все тебе не по нраву. Слишком переборчив, смотри, бобылем останешься, тебе ведь уже за тридцать…
Глеб передернул плечами, отметая нелепое, с его точки зрения, обвинение.
– Да с чего это переборчив? У меня требования минимальные: чтобы умная была и образованная, поскольку дур не люблю, с ними даже поговорить не о чем. Красивая, разумеется, и, главное, порядочная. Не вертихвостка. Вот уж кого не выношу! Чтобы никаких фигли-мигли с другими мужиками. Конкурентов в любой сфере не терплю…
Александр переглянулся с женой.
– Ну, в жизни всякое случается. Не требуй многого…
Пренебрежительно махнув рукой, Глеб хмуро ответил:
– Да еще требовательнее надо быть. Жену не уволишь за профнепригодность. Впрочем, существуют брачные контракты…
Сильнее обняв жену, Александр провидчески заметил:
– Ох, Глеб, нарвешься ты на какую-нибудь бесчувственную куклу. Побегаешь за ней… Будешь тогда знать…
Глеб раздраженно отмахнулся от нелепого предсказания:
– Ерунда! Не родилась еще женщина, которая заставит меня за ней бегать. Мне эта дурь, – он дернул подбородком в сторону пьяного от счастья жениха, – не грозит. Я человек здравомыслящий.
В группе, окружившей молодых, громко и весело закричали. Пора было фотографироваться. Глеб отказался – сел в машину и укатил, разочаровав своим поведением всех девушек брачного возраста.
Подъехав к собственному офису, расположенному в старом кирпичном здании, с удовольствием посмотрел на кружевную кладку стен, узорный парапет на крыше и вновь похвалил себя за упорство.
Покупка полуразрушенного дома двухсотлетнего возраста вылилась в настоящую эпопею: развалины носили гордое звание памятника истории и архитектуры, поэтому продаже не подлежали. Приобрести дом удалось после казусного случая: губернатор, приехавший осмотреть дискредитирующий областной центр объект, с трудом увернулся от прицельно падающего на его голову кирпича. После перенесенного высоким начальством стресса особняк наконец-то перешел в собственность Абрамова.
По специальности Глеб был архитектором, но для того, чтобы достойно возглавлять созданную фирму, заочно закончил еще экономическое отделение классического университета и юридический колледж. Особняк отреставрировали под его непосредственным руководством, вбухав в дело умопомрачительные деньги. Полгода назад сотрудники фирмы в полном составе перебрались в новый офис.
Припарковав машину на служебной стоянке, Глеб позвонил в дверь и недовольно крякнул: охранник не сразу открыл, заставил ждать на холодном ветру пару минут. Спросил, работает ли кто-нибудь, получил отрицательный ответ и нахмурился еще больше. Пусть сегодня суббота и времени почти пять часов, но он-то на работе, почему бы и сотрудникам здесь не быть, тем более что зарплату они получают вполне приличную…
Поднялся по резной дубовой лестнице на третий этаж, зашел в кабинет, обставленный антикварной мебелью, идеально вписывающейся в интерьер дома. Включил компьютер, запустил архитектурную программу, принялся проектировать двухэтажный особняк, пытаясь учесть пожелания заказчика. Работал до тех пор, пока голод не дал о себе знать примитивным, но весьма действенным способом: настойчивым урчанием в животе. Пришлось собираться домой.
Снег валил сплошной белой стеной, вздымался волнами под порывами ветра. Глеб сел в машину, погнал по знакомой трассе при почти нулевой видимости. На перекрестке взглянул направо, недовольно пробурчал под нос нечто весьма некрасивое: ровно посредине стояли поцеловавшиеся легковушки, намертво перегородив проезд. Подъезжавшие машины раздраженно разворачивались и съезжали на узкие боковые дороги. Глеб тоже чертыхнулся и вывернул руль налево, на разбитую объездную дорогу в ямах и колдобинах.
Из-под колес тяжелыми ошметками разлетался мокрый, спрессованный снег. Глеб снизил скорость до сорока километров, осторожно выбирая дорогу. Машина послушно мчалась сквозь ночь, слегка поскребывая шипованной резиной по асфальту. Впереди показался маленький поселок, состоящий из серых одноэтажных домов. После знака «крутой поворот» Глеб замедлил ход и стал аккуратно сворачивать. Внезапно заднее колесо провернулось на ледовом пятачке – и автомобиль боком вынесло на обочину, крепенько стукнув о высокую кучу собранного грейдерами снега. От удара часть сугроба обвалилась и укрыла машину с правой стороны.
Глеб дернул за рукоять, переключая скорость, газанул, но колеса провернулись и завязли в сугробе намертво. Посмотрел на циферблат – два часа ночи. Вылез из машины, тотчас замерз под порывами ледяного ветра.
Досадуя, что на нем не подходящие для такого приключения тонкие ботинки, обошел вокруг, осторожно перешагивая через подтаявшие залысины на льду, с отвращением посмотрел на внедорожник. Оглянулся вокруг – полнейшая пустота. Помощи ждать неоткуда.
Вздохнув, открыл багажник, достал из него легкую саперную лопатку, стал откапывать колеса, выкидывая грязный мокрый снег. По спине, щекоча кожу, побежали прохладные струйки пота. Порадовавшись хорошей физической подготовке, без которой не удалось бы одолеть упрямый сугроб, забросил лопату в багажник, тщательно отряхнулся, чтобы не запачкать кожаные сиденья автомобиля, открыл дверцу и хотел сесть за руль.
И тут в метели послышались чьи-то чавкающие шаги: из проулка, по щиколотку увязая в снегу, выбиралась невысокая тоненькая фигурка. Глеб с удивлением повернулся и стал разглядывать незнакомку почти в упор.
Это была совсем молоденькая девчонка, почти школьница, в синтепоновой серой курточке и надвинутой по самые брови, облепленной снегом шапочке. На четком овале нежного лица выделялись большие синие глаза. К мокрой щеке трогательно прилип светлый локон. В пульсирующем свете фонаря кожа девушки казалась голубоватой, как у сказочных эльфов. Боясь пошевелиться, Глеб изумленно смотрел на нее и не ощущал разницы между явью и фантастическим сном.
Не глядя по сторонам, девушка старательно закрывалась от летящих в глаза хлопьев рукой в пушистой рукавичке. Глеб пристально наблюдал. Девушка казалась такой юной, такой беззащитной. Что привело ее в такое время к проезжей дороге? У него странно защемило сердце.
Может быть, девчушке понадобилась скорая помощь или милиция, а телефона нет? Он нащупал сотовый в застегнутом кармане куртки и порадовался, что не забыл его в офисе, как уже не раз бывало. Хлюпнув раскисшими ботинками, сделал шаг навстречу, хотел спросить, чем может помочь, но вдруг она посмотрела в сторону поворота, отняла рукавичку от лица и замахала обеими руками. Он автоматически отметил, что на бледном личике появилась довольная улыбка. Москвичок, вынырнувший из-за поворота, резко тормознул, взвизгнув шинами, дверца распахнулась, девчонка привычно прыгнула на переднее сиденье и умчалась.
Глеб очнулся от наваждения, отряхнул куртку от налипшего снега, медленно сел в машину, недовольно качая головой и досадуя на собственную наивность. В голове мелькнула горькая догадка: ну кто может торчать ночью, в одиночку, посреди дороги? Только заурядная ночная бабочка! Для чего же еще девицы прыгают в незнакомые машины посреди ночи, как не в надежде заработать собственным телом? Он презрительно присвистнул, недоумевая, как мог быть таким недотепой. Ведь торчал из-за нее на ветру минут пять с мокрыми ногами и красными, как гусиные лапы, руками, помощь хотел предложить! Вот идиот! Не хватало только заболеть!
Он еще раз оглянулся на то место, где совсем недавно виднелся легкий силуэт. Удивленно покачал головой, вспоминая непонятное томительное чувство, пронзившее его при виде девушки, осторожно вывел машину на трассу и постарался выбросить из головы странную встречу.
Где-то через месяц, сидя перед начальником в обставленном антиквариатом кабинете, расстроенная офис-менеджер безуспешно пыталась втолковать недовольному шефу:
– Глеб Владимирович! Не увольняйте Пашу Строгова! Поймите, в жизни всякое бывает! Ну, влюбился парень, а девушка любит другого! Вот у него руки и опустились! Пройдет время, он придет в себя и снова станет хорошим работником!
Босс отмахнулся, не понимая, чего от него хотят:
– Какая любовь может быть в рабочее время? Работать надо, а не мечтать. У нас солидная архитектурно-строительная фирма, а не приют для странствующих менестрелей. Как ни приеду к нему на объект, он все на небо пялится и ни слова о работе сказать не может. А еще прораб называется! Почему я не завожу шашни, мешающие работе? Да просто я ответственный человек! – Глеб с нескрываемым пренебрежением добавил: – Павел взрослый мужик, соображает уже, что к чему, зачем влюбляться в неперспективную девицу? Тщательнее надо объекты для страсти выбирать. – Он снова уткнулся в свои бумаги.
Людмила Викентьевна почти с ненавистью посмотрела на низко склонившуюся голову шефа. Чурбан бесчувственный! Влюбляться после конкурсного отбора! Это ж надо додуматься!
Абрамов, почувствовав сверлящий взгляд, оторвался от документов и с нескрываемым раздражением посмотрел на женщину.
– Людмила Викентьевна, вам не понятны мои слова? Я не одобряю разгильдяев, это знают все, и нечего прикрывать несерьезное отношение к порученному делу ка-кой-то дурацкой любовью. Либо сотрудники работают на совесть, либо вообще не работают. У меня, во всяком случае. Третьего не дано. – И, не дав ей больше сказать ни слова, распорядился: – Все! Вы свободны!
Она выскочила за дверь, остановилась перед большим зеркалом тяжело дыша, как после долгого бега, нервными движениями поправила свой шоколадный, под цвет глаз, брючный костюмчик. Услышав деликатное покашливание, повернулась к столу, хмуро посмотрела на секретаршу.
Алла Ивановна боязливо спросила:
– Что, не получилось?
Людмила Викентьевна безнадежно махнула рукой:
– Да он просто столб какой-то! Железобетонный и безжалостный! Глеб Непогрешимый!
Преданная секретарша вступилась за босса:
– Ну, он имеет на это некоторое право – он же такую фирму поднял практически один! Я помню, как мы с ним начинали: со ссуды в банке и скромного домика на окраине…
Людмила Викентьевна раздраженно закатила глаза.
– Да знаю, знаю я об этом! Но с тех пор почти десять лет прошло, теперь он в фирме далеко не один! Надо же и с людьми считаться! А он даже из замов никому не доверяет, тянет все один и считает себя при этом Господом Богом! За что Пашку уволил? Парень хороший, просто невезучий…
Опасливо оглянувшись на дверь босса, Алла Ивановна шепотом заметила:
– Да просто он никогда не влюблялся, поэтому и не представляет, что это такое!..
Офис-менеджер пылко пожелала, погрозив крепко сжатым кулачком в сторону закрытой двери начальника:
– Чтоб тебе влюбиться, и к тому же безответно! Чтобы нормальным человеком стать, в конце-то концов!
Подошедший к ним Константин Пепеляев, главный менеджер по строительству, с некоторым испугом посмотрел на возбужденных женщин.
– Что там такое? Шеф не в духе?
Не отошедшая от схватки с начальником Людмила Викентьевна язвительно ответила:
– Ты что, Костя, не знаешь, что у Абрамова всегда одно настроение? Бездушное. Он же как машина: переедет тебя и не заметит! – и умчалась к себе, сердито измышляя варианты возмездия для неуступчивого босса.
Почесав в затылке, менеджер вошел в кабинет к начальнику. Тот и в самом деле был в своем обычном ровном настроении, которое Людмила Викентьевна называла бездушным. Корректно махнув рукой, указал на кресло перед собой. Константин доложил обстановку на объектах и признал, что от графика они несколько отстали. Шеф молча встал, надел куртку и просто сказал:
– Ну что ж, поедем по объектам, немного подтянем гайки.
Гайки подтягивали до позднего вечера, оставляя за собой суматошно дергающихся прорабов и перепуганных рабочих. Когда Глеб понял, что рабочий день даже по его меркам закончен, отпустил взмыленного менеджера к жене, перекусил в круглосуточно работающей кафешке и поехал домой.
На крутом повороте замедлил ход, чтобы ненароком не вылететь на обочину. Перед глазами внезапно возникла одинокая фигурка, стоящая под самым фонарем. Глеб внимательно посмотрел вокруг и понял, что оказался на том же месте, на котором зимой застрял в сугробе.
Притормозив, медленно проехал мимо знакомой девушки, пристально ее рассматривая и опять не понимая, что может делать приличная особа в два часа ночи у проезжей дороги. Тут же одернув себя, сардонически усмехнулся: для представительницы древнейшей профессии вполне нормальные время и место. Оглянулся вокруг. Пусто. Кого она поджидает? Очередного клиента?
Пристальнее всмотрелся в девушку. На сей раз на ней была светло-синяя короткая курточка и черные брюки, заправленные в высокие армейские ботинки. Из-под маленькой голубой шапочки с узкими отворотами выбивались светлые локоны. Через плечо висела маленькая черная сумочка. Стояла девушка чуть поодаль дороги, чтобы проезжающие мимо машины не забрызгали грязью.
Глеб отъехал от нее метров на двадцать, притормозил, раздумывая, не выйти ли ему, чтобы выяснить у девчонки, кого она все-таки ждет. Может, он ошибается и она вполне приличная особа, попавшая в сложную ситуацию? Девушка посмотрела на остановившуюся неподалеку машину и легкой походкой пошла в ее сторону. У Глеба сильно заколотилось сердце, повлажнели ладони. Озадачившись странной реакцией собственного тела, никогда раньше не отзывавшегося с такой силой на красоту неизвестных девиц, логично приписал происходящее последствиям переутомления. Девушка была уже совсем рядом, он учтиво приоткрыл дверцу, чтобы посадить ее в машину, но тут на скорости под сотню километров, обкатив фонтаном грязной воды место, на котором только что стояла девушка, подлетел серый жигуленок. Взвизгнул тормозами прямо перед ночной гуленой. Водитель широко распахнул переднюю дверцу. Неизвестная шмыгнула внутрь и укатила.
Глеб глубоко вздохнул и только теперь заметил, что невольно задержал дыхание. Вот ведь шалава! Он никогда не связывался с подобными особами, но эта чем-то его задела, должно быть молодостью и беззащитностью. Посмотрел на пустой проулок, темнеющий справа сплошной серой массой, потер пылающий лоб. Может быть, поговорить с ней? Помочь, если нужно? Вдруг у нее какая-то экстремальная ситуация? Гели ее еще не затянула эта специфическая деятельность, вполне можно ее из этой ямы вытащить.
Встрепенулся, удивившись несуразным лихорадочным мыслям, недоуменно пожал плечами. Наваждение какое-то. Обычно он никогда не вмешивался в чужие жизни без приглашения или вмешивался, и крайне неохотно, по чьей-то настоятельной просьбе, ведь каждый отвечает за себя сам. Раздосадованно надавил ногой на газ – сильнее, чем требовалось. Послушный автомобиль резво рванул с места и стремительно понесся по пустынной дороге. На миг у него мелькнула сумасшедшая мысль – догнать квелый жигуленок, заставить ее пересесть к нему в машину. Но он быстро выгнал из головы эту блажь.
За апрель ни разу не проехал по старой дороге и почти забыл о встречах, пробудивших в его душе столь непонятные и противоречивые чувства, но в конце мая, после довольно трудного дня, засидевшись в офисе до часу ночи, снова был вынужден отправиться домой в объезд – на главной магистрали стояли асфальтоукладочные машины и шел ремонт.
Спокойно доехал до фонаря, под которым девушка стояла в прошлый раз, мельком взглянул на часы на приборной доске. Почти два. Сакраментальное время. Подождать немного из любопытства, что ли, раз уж здесь оказался… Огляделся по сторонам. Фонарь слепил глаза, мешал наблюдать за проулком. Медленно отъехал подальше от яркого света, остановился в тени корявого тополя, остро пахнущего молоденькими смолистыми листочками. Выключил свет в салоне, устроился поудобнее. Отодвинул сиденье, вытянул ноги. Чтобы взбодриться, вытащил из бардачка плитку горького шоколада, сунул дольку в рот, закинул руки за голову и стал терпеливо ждать.
В густых зарослях, окружавших старый поселок, вовсю свистали соловьи, выводя громкие трели. Глеб мрачно подумал, что не смог бы уснуть в таком шуме. С нетерпением посмотрел на темнеющие сквозь заросли дома. Рядом с тополем цвела черемуха, перебивая терпкий запах его листьев нежным сладковатым ароматом. Глеб опустил окно, вдохнул свежий весенний воздух и заслушался задорным пересвистом птиц. Высоко в черном небе сияла неизвестно чему улыбающаяся полная луна, вокруг нее веселой толпой расположились слишком чистые, будто старательно вымытые звезды. В воздухе разлилось такое страстное напряжение и любовное томление, что в нем невольно закипела кровь. Глеб поежился, желая унять нелепый всплеск темперамента. Что с ним такое? Не зря ли он тратит свое драгоценное время? Протянул руку к сцеплению, собираясь уезжать, но что-то его остановило, и он, не понимая самого себя, снова откинулся на мягкую спинку сиденья.
Без пяти два из проулка показалась знакомая легкая фигурка и стремительно направилась к дороге, не замечая стоящую в тени машину. В ярком свете фонаря девушку было прекрасно видно. Одета она была все так же простенько – в легкую курточку и голубые джинсы. На ногах – дешевые кроссовки. Немного растрепанные встречным ветром светло-пепельные волосы, небрежно распущенные по плечам, переливались в голубоватом свете фонаря необычным льдистым блеском. Девушка рассеянно смотрела на дорогу, чего-то ожидая и не глядя по сторонам.
Сердце Глеба забилось сильнее, гулкими толчками погнало по венам забурлившую кровь. Он стал непривычно волноваться, утратил присущую ему сдержанность. В голове пронеслось: почему? Сколько раз он видел женщин гораздо эффектнее этой простоватой девчонки, и не только видел, что ж ему тревожиться перед разговором с незнакомкой?
Решительно вышел из машины, громко хлопнул дверцей, чтобы предупредить о себе, направился к ней.
Она всем телом повернулась на звук. Не испугалась, как он ожидал, просто быстро сунула левую руку в карман и пристально посмотрела на него, оценивая ситуацию и напрягшись всем телом, даже слегка привстав на носочках, чтобы казаться выше. Это было нормально, – при его росте в метр девяносто он возвышался над ней на добрую голову. Конечно, при таких обстоятельствах любая нормальная женщина просто обязана насторожиться. Бросив взгляд на ее руку, понял, что она не безоружна – в кармане наверняка какая-нибудь гадость типа газового баллончика. Понятливо усмехнулся. Естественно, при таком роде занятий ей приходится быть весьма осторожной. Возможно, девушка уже не раз бывала в неприятных переплетах. Одна мысль об этом обдала отвратительным холодом. Чтобы не провоцировать ненужную агрессию, близко подходить не стал. Остановился в пяти шагах, вежливо сказал, вытянув перед собой пустые ладони:
– Не бойтесь меня, пожалуйста! Я не хочу ничего дурного!
Саркастично усмехнувшись, девушка холодно взглянула на него большими синими глазами. На ее лице не было никакой косметики, оно выглядело свежим и юным, но он понял, что она несколько старше, чем ему казалось раньше. Лет двадцать? Он невольно залюбовался нежным чистым профилем и прозрачной кожей. Захотелось протянуть руку и ласково погладить по бледной щеке. Очень понравились губы, нежные, четко очерченные, хорошего рисунка. А если попробовать, каковы они на вкус? Желание не охладила даже неприятная мысль о количестве мужчин, перепробовавших эти губы до него. Он откровенно уставился на нее, не в силах скрыть сладострастия.
– Ну и чего же хорошего вы хотите, выжидая на дороге в два часа ночи? – Мелодичный, с нежными, мягкими переливами голос не скрывал насмешки.
Он поднял взгляд от надменных розовых губ к холодным синим глазам, глядящим на него с несвойственным юному возрасту презрительным цинизмом. Издержки древнейшей профессии? Но, как ни крути, в логике ей не откажешь. Действительно, как объяснить, что он желает ей помочь, карауля посреди ночи на пустынной дороге и пялясь так, что и дурак поймет: для полного блаженства ему не хватает лишь постели? Хотя и густая травка у забора тоже сойдет, не говоря уже о мягком сиденье в машине, которое так легко трансформируется в удобное ложе. От этих мыслей тело сразу напряглось, и он мысленно застонал, досадуя на собственную несдержанность. Она его за иезуита примет, если он объяснит ей свой похотливый взгляд искренним стремлением выдернуть ее из пучины разврата, и будет совершенно права.
Глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и мягко посмотрел на девушку.
– Как вас зовут? – начал с самого простого, стараясь не смущать понапрасну.
Склонив милую головку, девушка надменно рассматривала его с ног до головы, не спеша отвечать. Наконец соизволила выговорить пару слов, предостерегающе сверкнув глазами:
– А вам зачем это знать?
Он осторожно придвинулся чуть-чуть ближе, немного сократив разделяющее их расстояние, напоминая себе охотника на пугливую дичь. Открыто улыбнулся, пуская в ход обаяние.
– А как иначе разговаривать? Я, к примеру, Глеб. – Он протянул ей раскрытую ладонь. А вы? – настойчиво повторил, глядя в красивые недоверчивые глаза и безмолвно прося ответить.
Помедлив, девушка с неохотой протянула узкую ладошку, предусмотрительно не доставая левую руку из кармана и чему-то нервно усмехаясь, видимо находя ситуацию весьма пикантной. Бе пожатие оказалось на удивление крепким. Слегка склонив голову, чопорно представилась:
– Ольга Павловна!
Он озадаченно моргнул. Строгость обращения удивила. Для жрицы любви она вела себя чересчур высокомерно. Чувственно провел большим пальцем по внутренней стороне тонкого запястья, вкрадчиво спросил:
– А просто Оля нельзя?
Скосив глаза в сторону поворота и пытаясь освободить свою тонкую руку из его сильной ладони, она сурово пояснила:
– Не рекомендуется!
Глеб быстро передвинулся вправо, закрывая ей обзор, послушно обратился по имени-отчеству, удивляясь нелепости собственного поведения. Стоит ночью посреди дороги с путаной и величает ее по имени-отче-ству!
– А что вы здесь делаете в такое позднее время, Ольга Павловна? Я уже не в первый раз проезжаю мимо и все время встречаю вас. Все никак не могу понять, что может делать юная девушка поздней ночью у проезжей дороги? Может, не стоит вести такой образ жизни? Скажите, что я могу для вас сделать, чтобы вы покончили с ним?
Он сказал это так благожелательно, что поневоле возгордился своей выдержкой и тактом. Как ненавязчиво намекнул, что зарабатывать на жизнь таким образом неприлично! Она непременно должна оценить его деликатность.
Девушка оторопело уставилась на него, будто не понимая простого вопроса, забыв про свою ладонь, оставшуюся в его руке. Он досадливо нахмурился. Не хочет отвечать, потому что ничего пристойного на ум не приходит? Ну, все ясно. Глеб бросил обвинительный взгляд на стоявшие позади домишки. Что же за родители у нее такие, если разрешают дочери шастать по ночам одной? Или так зенки заливают, что им все равно? А может, пьют на ее заработки?
Хотел спросить у девушки, в каком доме и с кем она живет, но тут из-за поворота выскочила белая «Волга», лихо тормознула рядом с ними. Водитель, молодой мужчина, радушно распахнул переднюю дверцу и приветливо махнул рукой: «Залезай!» Девушка с силой выдернула свою руку из ладоней Глеба, метнулась внутрь салона и исчезла с глаз, даже не кивнув на прощание.
Глеб громко выругался, разъяренно посмотрел вслед. Ну что за шалава! Бели уж на то пошло, он мог бы заплатить ей гораздо больше, чем наглый тип, увезший ее из-под носа. Посмотрел в непроглядную черноту ночи, с озлоблением пожал плечами и, крайне недовольный собой и распущенной девахой, поехал домой, борясь со странной пустотой и горечью в груди.
Глава 2
Потрепанная машина скорой помощи стремительно подлетела к стоявшей в отдалении от дороги унылой высотке. Водитель «скорой», немолодой, основательный мужчина, заботливо остановил машину у самого порога, чтобы спутница могла выйти, не испачкав обувь в привольно разлившейся вокруг луже.