Татьяна Герцик. Всё не так просто

   Уточнять, что купленная ею радиоаппаратура используется с единственной целью – любоваться на Вячеслава, не стала. Посторонним об этом знать ни к чему. Еще дойдет до отца, а он человек строгих взглядов, скорее даже патриархальных, и ее не одобрит.
   Разделась, аккуратно повесила курточку на вешалку, прошла в свою комнату и первым делом бросилась к телевизору. Поставив диск в видеомагнитофон, включила субботнюю запись и прилипла к экрану. Видно было великолепно. Вячеслав будто специально позировал ей, стоя под ярко светившим фонарем и поворачиваясь то в фас, то в профиль. Один раз даже пристально взглянул ей прямо в глаза, заставив сердце гулко вздрогнуть. От счастья у нее запела душа, заставляя желать невозможного.
   В приступе эйфории Аня была готова покрыть восторженными поцелуями мерцающий экран, но, вспомнив, что она всё-таки без пяти минут выпускница престижного вуза, сдержалась, всего лишь ласково проведя пальцами по иллюзорному лицу мужчины.
   Вспомнилась последняя с ним встреча. Они со Светланой стояли под тусклым фонарем, когда из подъезда внезапно вышел Вячеслав. Был ошеломляюще хорош в темно-синих узких джинсах и светло-сером джемпере с жемчужной отделкой, в расстегнутой черной кожаной куртке. Его чеканное лицо было чуть нахмуренным, брови сведены в одну темную линию.
   От священного трепета у нее перехватило дыхание, кровь отлила от лица, в ушах зашумело. Когда, проходя мимо, он всмотрелся в ее лицо, кивнул и бросил «Добрый вечер», она даже голову в ответ не смогла наклонить, а уж ответить и не пыталась, зная, что вместо приветствия послышится лишь сдавленное хрипение.
   Долго безмолвно глядела ему вслед, и не сразу расслышала развязную болтовню подруги.
   – Ого, какой мачо! Обалдеть можно от такого секси!
   Светка щебетала, совершенно не замечая, что подружка находится в состоянии глубочайшего ступора. Наконец, не дождавшись ни одного возражения на свои провокационные замечания, посмотрела на спутницу. Поняв, что ее просто не слышат, бесцеремонно пихнула влюбленную локтем под ребро.
   – Очнись, дуреха! Твой кумир давно уехал.
   Когда Аня перевела на нее затуманенный взгляд, Светка вздохнула и выдала свежую мысль:
   – Ты так долго не протянешь. Тебе надо его соблазнить. Ничего путного из этого, конечно, не выйдет, но, по крайней мере, ты поймешь, что ничего в этом типе особенного нет.
   Аня очнулась и с досадой воззрилась на суматошную спутницу.
   – Как это – соблазнить? Ты соображаешь, что говоришь?
   Подруга утвердительно кивнула головой.
   – Ну да, соблазнить. Или совратить, прельстить, искусить, обольстить, завлечь в постель. В народе еще говорят – трахнуть. Есть и еще более откровенные синонимы. Что тебе не ясно?
   Аня укоризненно поморщилась, но Светка была непреклонна. Схватив подружку за пуговицу, притянула к себе, не позволяя увернуться, и упрямо продолжала, глядя в глаза:
   – Видела, как он на тебя посмотрел? С мужским интересом, между прочим! А протянешь резину, так он и жениться может! На другой, естественно!
   Тогда она ничего подружке не ответила, но страшная возможность женитьбы Вячеслава угнетала не на шутку, заставляя всерьез задуматься над словами Светланы. Что же предпринять? Ах, как всё сложно в этом мире!
   Взгляд случайно упал на часы, и она испуганно охнула. Накинув теплую зимнюю куртку и схватив видеокамеру, выскочила на балкон. Устроилась в старом кресле, держа камеру наготове. Досадуя на себя за промедление, всё же с надеждой смотрела на дорогу, упорно выжидая.
   Вдалеке прорезался свет фар, лучом прошелся по стене, и через пару минут из полутьмы появился сначала неясный, потом более четкий силуэт. В робкой надежде сердце забилось неровными скачками. Человек подошел ближе, свет фонаря облил его всего, и, узнав Вячеслава, Аня включила камеру.
   Он тут же озабоченно поднял лицо, уставясь, казалось, прямо на нее. Снова, как в прошлый раз, вытащил из кармана сигареты и закурил, пристально разглядывая дом. В видоискатель четко была видна сердитая морщинка, пролегшая между бровями. Неужели он чувствует, что она за ним следит?
   От этой мысли руки слегка дрогнули, картинка смазалась и Аня сердито пригрозила себе: сиди спокойно, дуреха! Всю запись испортишь!
   Не докурив сигарету и до половины, мужчина затушил ее и аккуратно выбросил в стоящую у подъезда урну. Еще раз скользнул напряженным взглядом по дому и зашел в подъезд. Аня чуть заторможено выключила камеру.
   На следующий день, переписав в универе запись на диск, Аня откинулась на спинку стула с таким ликующим видом, что Светка не выдержала и в очередной раз потребовала:
   – Анька, не кисни! Ну, сколько же можно пялиться с балкона на мужика! Да решись ты на что-нибудь, и поймешь, что это просто глупая детская блажь! Хоть заговори с ним о чем-нибудь, а то ты и голоса-то его не помнишь. Поговори с ним о чем-нибудь нейтральном, о сгоревшем чайнике, например.
   – О каком еще чайнике? – Аня с удивлением уставилась на Светку, мечтая об одном: чтобы ее оставили в покое.
   Та вдохновенно продолжала:
   – Ну, не работает у тебя электрочайник, а отремонтировать некому. Подходишь к своему кумиру и просишь помочь. Если парень адекватный, он обязательно посмотрит, что там с чайником, даже если в этом деле ничего не сечет. Хотя бы для того, чтобы поговорить с симпатичной соседской девчонкой. Если откажется, это значит одно – к нормальным мужикам он не относится. И единственный выход – забыть его, как страшный сон. Поняла?
   Аня попыталась перевести разговор в конкретное русло.
   – А откуда же я возьму сгоревший чайник? У Марии Васильевны таких нет. И не думай, что я спалю хороший, чтобы проверить твою гипотезу.
   Но Светлану такой ерундой с избранного пути сбить было невозможно.
   – У девчонок в общаге возьмем. У них сгоревших чайников – коллекция, как в музее. Накопились от предыдущих поколений. Если хоть один починим, будет реальный вклад в повышение благосостояния группы.
   Прежде чем Аня успела возразить, подружка уже улетела, завидев в дверях аудитории голову своего очередного поклонника.
   Озадаченно округлив глаза, как школяр, получивший непосильное задание, Аня побрела домой.
   Заняв вечером свой наблюдательный пост, напряженно уставилась на тротуар, по которому должен был пройти Вячеслав. По нему постоянно проходили какие-то люди, но его среди них не было.
   Через час напрасного ожидания вернулась в теплую комнату. Было так обидно, будто Вячеслав пригласил ее на свидание и не пришел. В голове бродили неприятные ревнивые мысли. Ведь уже так поздно, где же он может быть? Почему-то рисовался ресторан и Вячеслав за столиком с роскошной женщиной. И продолжение в постели…
   В голове вновь прозвучали злокозненные слова Светланы о его возможной женитьбе, и в душе воцарился арктический холод. На сердце стало так муторно, что Аня чуть не заплакала. Встрепенувшись, сердито признала, что подружка права, и с этим необходимо что-то делать. А если, действительно, подойти и познакомиться? А вдруг она ему понравится? Ну, хоть немножко?
   Стало страшно, будто она собралась переходить по льду плохо замерзшую речку, но она крепко зажмурилась и упрямо произнесла вслух:
   – Да, завтра я пойду и познакомлюсь с ним! – Голос дрогнул от священного трепета, охватившего всё ее существо, и поспешно исправился: – Или нет, на следующей неделе! – от этой ничтожной отсрочки тоже не полегчало, и она, вспомнив, что чудеса исполняются только под Новый год, с облегчением уточнила: – В конце декабря обязательно!
   На занятиях сообщила о своем решении Светлане и получила горячее одобрение. У той уже был разработан детальный план. Простого знакомства подружке было мало. Ее буйное воображение такого примитивного исхода не допускало. Следовало объект соблазнить, чтобы уж получить полную картинку. Причем для этого предполагалось использовать таблеточку из тех, которые иногда употребляла для кайфа на дискотеках современная молодежь. Светка уверяла, что от одной таблетки абсолютно ничего не будет, разве что голова слегка поболит на следующий день.
   – Их на дискотеках вообще под видом витаминок раздают. Добавишь в кофе, он ничего и не почувствует. А дальше будешь действовать по обстановке. Эта таблетка просто отключает самоконтроль, и если ты ему хоть чуть-чуть нравишься, он не будет сдерживать своих настоящих чувств, а не нравишься, – отправит домой, только и всего. Чего тебе терять?
   Аня уныло пробурчала:
   – Если только самоуважение…
   Светлана даже на месте подскочила от возмущения.
   – О чем ты говоришь, какое самоуважение? Ты его давно потеряла, выслеживая мужика столько лет! Замолчи уж!
   И Аня замолчала, признавая ее правоту.
   За три дня до Нового года для осуществления грандиозного плана всё было готово. Одолженный у девчонок в общежитии перегоревший чайник ждал своего часа на тумбочке. Там же лежала заготовленная загодя новая спираль.
   Вечером, в стандартное время Аня честно дежурила у окна в своей комнате, глядя на дорогу. На улице мела метель. Единственный фонарь горел еле-еле, с трудом пробиваясь сквозь густой снег. Настроение у нее было таким же беспросветным, как и погода, от страха мерзли руки, и приходилось отогревать их своим дыханием. Каждый блик от проезжавшей мимо машины заставлял ее бедный пульс мчаться вприпрыжку, и она то и дело стирала ладонью со лба выступающую на нем испуганную испарину.
   Напрасно прождав до десяти часов, караулить перестала. Едва отошла от окна, как раздался звонок.
   – Ну как, видела Вячеслава? – подруга, как всегда, не тратила времени на демонстрацию хороших манер типа никому не нужных приветствий. – Что он сказал?
   Слегка покашливая от напряжения, Аня ответила, что сегодня его не было.
   – Как не было? Когда ты перестала его ждать? Ведь еще нет и одиннадцати часов! Вполне можно поговорить, детское время! Посмотри, вдруг он как раз подъехал!
   – Света, что ты говоришь! Десять часов – это предел для хождения по соседям. Сама посуди – девушка, торчащая ночью у подъезда со сломанным чайником, невольно вызовет определенного рода подозрения. Кто шатается с чайниками по ночам? Сразу будет ясно, что это только глуповатый предлог для знакомства. Я уверена, это его сразу оттолкнет. Он же не какой-то там простоватый чувак…
   – Ну ладно, пожалуй, ты права, – подумав, Светлана неохотно согласилась, – но помни, что времени почти совсем не осталось, ведь Новый год на носу. Так что будь настойчивей, не дрейфь, ради бога!
   Аня неловко поежилась. Хорошо Светке говорить, попробовала бы сама побыть на ее месте. С сомнением пообещала:
   – Я постараюсь, конечно. Если он вообще появится. Но ведь его может и не быть…
   Фыркнув, Светка скомандовала:
   – Да ты просто трусишь! И предлоги разные выискиваешь, чтоб увернуться! – и сердито бросила трубку.
   Следующий день пролетел, как в угаре. Аня даже не помнила, чем занималась в это время. Из рук всё валилось, от страха темнело в глазах, и она каждую минуту металась от отчаяния к надежде. Если б не Светлана, ни на что подобное никогда бы не решилась. Но упорная подружка настойчиво требовала от нее конкретных действий.
   – Не пойдешь, никогда не поверю, что ты его действительно любишь, если ради своей любви не хочешь даже пальцем пошевелить! – и еще много чего о настоящей любви и инфантильном обожании.
   Сдавшись, Аня вечером снова заняла свой наблюдательный пост. На этот раз ждать почти не пришлось. Ровно в семь часов сквозь замерзшие стекла пробился свет горящих фар. Узнав знакомый силуэт «Вольво», девушка стрелой метнулась из квартиры. Подбежала к подъезду как раз в тот момент, когда Вячеслав взялся за ручку двери и, задыхаясь от быстрого бега, сказала:
   – Вы не могли бы мне помочь?
   – Чем? – не глядя на нее, сухо спросил мужчина.
   – У меня чайник сгорел, а скоро Новый год и мастерские закрыты… – она без остановки тараторила вызубренный текст, радуясь, что не нужно ничего соображать, достаточно просто следовать многократно отрепетированному со Светланой сценарию.
   Вячеслав досадливо нахмурился, не слушая несуразный девчоночий лепет. Он устал после тяжелого дня и замерз на ледяном ветру. Единственной мыслью было – поскорее войти в теплую квартиру, вытянуться во весь рост на диване и спокойно полежать минут сорок. Ему не импонировала перспектива чинить какой-то дурацкий чайник незнакомым тинейджерам. С такими просьбами к нему даже из надоедливых соседских бабулек никто не обращался. Мало, что ли, в доме мастеров на все руки?
   Хмуро процедил:
   – Я не электрик и такими вещами не занимаюсь.
   – Вы не можете починить чайник? Вы это серьезно?
   Аня даже рот приоткрыла от удивления. Честно говоря, она бы с такой ерундой справилась без проблем. Чинить современные электрочайники – сплошное удовольствие, купил новую спираль, поставил вместо сгоревшей, и порядок. Всех-то дел – открутить пару винтиков. Но, может, дело вовсе в другом? Наверняка она ему настолько не нравится, что он не желает с ней даже говорить. Непривычная боль пронзила ее от макушки до пят и она, безнадежно опустив плечи, повернулась, чтобы уйти.
   Вячеславу показался знакомым задыхающийся голос. Он внимательнее посмотрел на девочку. У подъезда, как обычно, не горела лампочка, и было темно. Но в облике малышки было что-то очень близкое. Вдруг в памяти пролетела искра узнавания и сердце дало странный сбой. Он быстро повернулся и резко выбросил руку, ухватив уходившую соседку за рукав.
   – Подождите, не уходите! Я в темноте вас не узнал. Здравствуйте! Вы здесь где-то рядом живете? – глубокий голос зазвучал приветливо, и Аня немного приободрилась.
   – Да. Здравствуйте! – она всё равно отчаянно трусила, голос хрипел и срывался.
   – Давайте зайдем в подъезд, может быть, там посветлее.
   Он шире распахнул дверь, пропустив ее вперед. На первом этаже горела бледная сороковаттная лампочка. Поднявшись на лестничную площадку, Вячеслав обернулся и стал внимательно рассматривать стоящую перед ним невысокую девушку. Его насторожила неестественная бледность и лихорадочно блестящие глаза. Мелькнула мысль, не наркоманка ли она.
   – Вы здоровы? – спросил неожиданно для себя.
   – Да, вполне! – Аня догадалась о его подозрениях. – Не пью, не курю, не колюсь, и вообще – почти идеал.
   – Почему же только почти, а не полный? – Он усмехнулся и голос неожиданно стал ласковым, что удивило его самого. «Что со мной? – зазвенел в голове тревожный звоночек, – девчонке в лучшем случае лет пятнадцать, если не меньше».
   Действительно, в полутемном подъезде Аня казалась подростком.
   – Это было бы очень скучно, быть идеалом. Идеал – это что-то такое неземное, бесплотное и нереальное, лучше им не быть. – Аня не верила себе. Она на равных говорила со своим героем, даже осмеливалась шутить с ним. – К тому же остается уйма возможностей для совершенствования.
   Не сводя пристального взгляда с ее лица, Вячеслав взял у нее из рук чайник. Пальцы соприкоснулись, и у Ани прервалось дыхание. Она никогда раньше не падала в обморок, но чувствовала, что сейчас это вполне может произойти.
   Едва заглянув внутрь, Вячеслав поставил диагноз:
   – Спираль сгорела. Черная вся. – Напрасно пытаясь остановиться, неохотно предложил: – Если вы завтра купите новую, я отремонтирую ваш чайник. Мне бегать по магазинам некогда. – И строго добавил, досадуя на себя: – Ровно в пять, не опаздывайте! Квартира девять, третий этаж. – Стряхнул с волос капли воды от растаявшего снега, наклонился к ней, и как бы ненароком спросил: – А почему именно я удостоился чести чинить ваш чайник? Никого из соседей разве больше нет?
   Аня удивилась такому незнанию народной жизни.
   – Но ведь все умельцы уже начали встречать Новый год, и чинить что-либо не смогут числа до четырнадцатого, до Старого Нового года, а то и дольше. Вы один в рабочем состоянии. – И с сомнением добавила: – Пока еще.
   Вячеслав рассмеялся. У глаз собрались маленькие морщинки, лицо стало мягким и добрым.
   – Всё понял. Ладно, до завтра. Надеюсь, завтра ваш чайник снова войдет в строй. Да, кстати, как вас зовут?
   – Аня.
   – Вячеслав.
   Желая проверить, не почудилось ли ему радостное чувство, что пронзило его при соприкосновении с тонкой рукой девушки в прошлый раз, он в нарушение правил этикета первым протянул руку.
   Аня неуверенно вложила пальцы в его горячую ладонь, и он задержал их чуть дольше, чем следовало, чувствуя струящиеся от ее пальчиков к его сердцу невидимые, но тем не менее весьма ощутимые ликующие токи. Встретив ее недоуменный взгляд, смущенно выпустил ладонь, кивнул на прощанье, и легко взбежал по лестнице, перепрыгивая сразу по три ступеньки, будто стараясь убежать от невозможного соблазна.
   Потрясенно посмотрев ему вслед, Аня повернулась и пошла к себе. На подгибающихся ногах пробралась в комнату, села на диван и зажала лицо в ладонях. В висках пульсировала кровь, реальность совершенного поражала. Отдышавшись и осознав происшедшее, испугалась.
   Как ей быть дальше – прекратить это безумство или довести до логического конца? В голове и сердце был полный сумбур. То, что они с подругой задумали, не делало чести ни им, ни ему. Может, отступить, пока не поздно? Просто не прийти. Вячеслав явно не обидится.

Глава третья

   Владимир появился ровно в восемь вечера, как и договаривались. Эта изящная точность всегда была предметом тихой зависти Вячеслава. Ничто не могло помешать другу прийти вовремя – ни огромные городские пробки, ни занятость, ни различные отвлекающие обстоятельства.
   Вячеслав приготовил для гостя крепкий свежемолотый кофе без молока и сахара, как тот любил, и они устроились в удобных креслах в большой комнате. Вспомнили о встрече одноклассников, и Вячеслав признался, что ему было жутко неудобно при расставании с Любашей.
   – Она на меня такими глазами смотрела, до сих пор себя мерзавцем чувствую.
   – Ты не красно солнышко, всех не обогреешь, нечего и пытаться. – Вальяжно развалившись в мягком кресле, Владимир с наслаждением потягивал бодрящий напиток.
   – Да знаю я это, но все равно противно. В принципе, я хорошо к ней отношусь. – И, чтобы не дать Владимиру сделать очередное язвительное замечание, спросил: – А как у тебя дела с Настей? Ты же ее просто засунул в машину, когда она с тобой ехать отказалась.
   Отчего-то болезненно поморщившись, тот преувеличенно небрежно воскликнул:
   – Да просто кое-что выяснить надо было. Да и какие у меня с ней могут быть дела? Привез, попрощался, и адью! Что там еще может быть?
   Вячеслав насторожился. Что-то друг слишком резко отреагировал на заурядный с виду вопрос. Возникло неприятное чувство, будто он ненароком разбередил незажившую рану. Осторожно продолжил:
   – Ну, что обычно бывает в таких случаях? Она же тебя, по-моему, с пятого класса любит.
   Опустив взгляд, чтобы скрыть выражение глаз, Владимир поправил: