Страница:
– Похоже на то, – Дэн кивнул.
– Даже очень похоже, и понятно становится кое-что.
– Что?
– Что немцы искали в сорок третьем. Зачем Суворов ходил в лес. Вот за этим чертовым гробом! Вернее, не за гробом, а за тем, что в нем хранится. Клад они искали!
– А откуда там вообще клад?
– Да мало ли откуда! Граф Шаповалов, прежний владелец усадьбы, был очень состоятельным человеком. Это раз. Красноармейцы до него могли еще кого-нибудь потрясти. Это два. Может, граф сам богатство припрятал от греха подальше, а может, Чудо не захотел делиться награбленным с советской властью.
– Так сильно не захотел, что сам в гроб улегся? – усмехнулся Дэн. – И зачем в гроб? Странно…
– А в этом деле все странно, с самого первого дня. И гроб, мне кажется, еще не самая большая странность. Про гарь и блуждающий огонь мы ведь так ничего и не поняли. И про Ксанку… – Гальяно бросил на друга быстрый взгляд. – Почему-то ведь ее тянуло к гари, кто-то тянул…
– Да, не поняли. – Дэн загасил сигарету, и только сейчас до Гальяно дошло, что друг его курит. Сначала сигару, теперь вот сигарету. – А про мужика что можешь еще сказать? – спросил он. – Кто, по-твоему, это мог быть?
– Не знаю. – Гальяно развел руками. – Кто угодно. Со спины не разобрать. Но, сдается мне, мужик этот знал, что делал. Он ждал, когда гроб поднимется на поверхность.
– А он поднялся?
– Да. Именно так, как и описывал Туча. Вот такой прикольный мобильный гроб.
– И этот мужик получил то, что хотел? Драгоценности, я имею в виду.
– Не знаю. Я не увидел, чем там дело кончилось. Когда покойничек на меня зыркнул и заговорил, мне как-то не до того стало. Меня другое интересует. Откуда у мужика лопата, и что это вообще за лопата.
– Думаешь, это он мог напасть на Суворова?.. Думаешь, это та самая лопата, которой его искалечили той ночью?
– Не знаю. Помнишь, окровавленную лопату нашли у дома Лешака, и все улики тогда были против него, но все равно как-то подозрительно. Никто ведь даже не догадывался, что в той истории мог быть еще один фигурант.
– Сообщник Лешака?
– Может, сообщник, а может, и нет. Эх, не увидел я его лица…
– А Ксанка? – уже в который раз спросил Дэн. – Что она делала в твоем видении? Какой она была?
– Какой? Такой же, как раньше. Она парила над гарью. Помнишь, как в ту ночь? Старик, ты пойми, – Гальяно подался вперед, – это не спиритический сеанс. Я не видел ее дух или призрак, это была картинка из прошлого. Словно чьи-то воспоминания.
– Чьи?
– Не знаю я! – Сколько раз за этот вечер Гальяно уже отвечал «я не знаю». Почти на каждый Дэнов вопрос, кажется. – Прибраться нужно. – Он обвел взглядом осколки хрустального шара. – Где у тебя веник?
Вдвоем они убрались за пару минут.
– Хочешь есть? – Дэн глянул на часы.
– Не откажусь.
– Готовить уже нет никаких сил, но зато у меня имеется на примете отличный ресторан. Поехали?
Предложение Гальяно принял с энтузиазмом. После спиритического сеанса оставаться дома не хотелось, хотелось развеяться и чего-нибудь кулинарно-изысканного. В конце концов, он приехал в столицу именно затем, чтобы развеяться.
Ресторан Гальяно понравился. Небольшой, уютный, «только для своих». «Своих» в этот вечер оказалось полно, как показалось Гальяно, в зале негде было яблоку упасть. Но Дэн перекинулся парой фраз с метрдотелем, и свободный столик организовался самым чудесным образом в самом чудесном месте, уединенном, но с видом на маленькую сцену, на которой настраивал инструменты джазовый оркестр.
– Ты тут ВИП-персона, – улыбнулся Гальяно, любуясь до хруста накрахмаленными, белоснежными салфетками.
– Я тут один из инвесторов. – Дэн приветливо кивнул проходившей мимо их столика барышне с умопомрачительным декольте. Барышня улыбнулась в ответ, задержала на Гальяно заинтересованный взгляд. Ему хотелось думать, что заинтересованный. – Инвестор и товарищ шеф-повара. – Дэн раскрыл меню, спросил: – Ну, чего желает дорогой гость?
Дорогой гость желал всего и побольше, но взгляд его тут же запутался во множестве незнакомых и непривычных русскому глазу названий.
– Мяса хочу, – сказал он наконец. – Вкусного мяса, – уточнил на всякий случай. – А еще какого-нибудь салатика и выпить.
– Посыл ясен. – Дэн кивнул, подозвал официанта.
Уже через пару минут перед Гальяно дымилась тарелка с запеченным мясом, если верить аромату, очень вкусным мясом, а в пузатых бокалах плескался коньяк.
– Эх, хорошо у вас тут в столицах! – заключил Гальяно, пригубив коньяк. – Чувствуется особенное биение жизни.
– А у вас биение жизни какое-то другое? – усмехнулся Дэн.
– У нас его вообще нет. Рутина, болото, тоска…
– Так, может, останешься? Толковые ребята везде нужны. Тем более с твоими талантами. – Дэн посмотрел на него многозначительно, во взгляде его была тоска, наверное, вспомнил о неудавшемся спиритическом сеансе.
– Может, и останусь. Вот возьму и в самом деле останусь! Понаеду к вам, столичным! Я ж не дурак вроде бы. Руки, ноги, голова – все при мне.
Здесь, в уютном ресторане, под аккомпанемент джазовой музыки все казалось легким и возможным, прошлое отступало, а будущее манило удивительными перспективами.
Вечер тек неспешно, приятели расслабились, размякли от хорошего коньяка и отличной кухни. Идиллию нарушил официант. Он возник перед их столиком с подносом в руках. На подносе лежало два одинаковых конверта.
– Просили передать. – Официант бережно, точно хрустальную вазу, поставил поднос на середину стола.
– Нам? – удивился Гальяно.
– Вам. – Официант кивнул.
Конверты были необычные, из черной, шелковистой на ощупь бумаги, с золотым тиснением и самыми настоящими сургучными печатями.
– Господину В. Гальянову, – прочел Гальяно.
– И господину Д. Кирееву, – подхватил Дэн, с интересом разглядывая конверты.
– Это любовная записка от шеф-повара? Крутой у вас тут сервис!
– Это не от шеф-повара. – Дэн вскрыл адресованный ему конверт, углубился в чтение. С каждой секундой выражение его лица становилось все более сосредоточенным.
– Ну, что там? – спросил Гальяно. Открывать свой конверт ему вдруг расхотелось.
– Прочти. – Дэн отложил письмо, разлил по бокалам коньяк.
– Что-то серьезное? – Гальяно взломал сургучную печать.
– Как минимум, необычное.
– Вот только необычностей нам и не хватало для полного счастья, – буркнул он и развернул письмо.
Гальяно прочел раз, потом другой, вдохнул, выдохнул, поверх письма посмотрел на Дэна, наблюдавшего за его реакцией.
Письмо было предельно коротким, предельно вежливым и предельно информативным. Некий Алекс Книт, делопроизводитель Степана Владимировича Тучникова, от лица своего шефа приглашал их провести несколько недель в некоем загородном поместье «Волки и вепри». Дальше шел адрес поместья – как будто они могли его забыть! – и контактные телефоны делопроизводителя. По всей вероятности, даже со старыми друзьями господин Тучников нынче предпочитал общаться исключительно через секретаря. Что поделать, у богатых свои причуды.
Туча, или, как значилось в письме, Степан Владимирович Тучников, был не просто богат, а очень богат. Гальяно своими собственными глазами видел его фамилию в списке миллионеров Форбс, и не на последней строчке, надо добавить. Туча унаследовал свою империю от отошедшего от дел по причине болезни отца. Поговаривали, что унаследованное Степан удвоил, а то и утроил, что был он не просто богат, но еще хитер и ловок. Это их-то Туча! А еще был он замкнут, избегал прессы и публики, вел уединенный образ жизни где-то на собственном острове посреди Средиземного моря.
Туча был единственный из их четверки, кто после расставания так больше и не вышел на связь. Ладно раньше, в дикие девяностые! Но сейчас, в просветленный двадцать первый век, когда миром правит Интернет… Гальяно специально завел странички в самых популярных соцсетях в надежде, что когда-нибудь блудный Туча все-таки объявится.
И он объявился! Вот таким старомодным, но не лишенным изящества образом. Туча, олигарх, чудак и, по слухам, мизантроп, приглашал их в гости. И не куда-нибудь на остров в Средиземном море, а в их прошлое…
– Как тебе ход конем? – Гальяно залпом выпил свой коньяк. – Тебя, я так понимаю, тоже в гости приглашают?
– Приглашают. – Дэн побарабанил пальцами по письму, а потом спросил у ошивающегося поблизости официанта: – Вы видели, кто передал эти конверты?
– Видел, – официант кивнул.
– Можете его описать?
– Я могу его вам даже показать. Вон тот молодой человек. – Он мотнул головой в сторону барной стойки. Там спиной к ним сидел какой-то тип. Точно почувствовав направленные на него взгляды, он обернулся, приветственно взмахнул рукой.
– Просто какой-то вечер чудес! – Гальяно торопливо встал из-за стола. – Дэн, ты видишь, что это за перец нам машет?!
– Вижу! – Дэн улыбался от уха до уха.
А тип тем временем отклеился от барной стойки и неспешным шагом направился к их столику.
– Ну, привет, друг! – Он заключил обалдевшего Гальяно в крепкие мужские объятия. – Дэн, рад тебя видеть, старик!
– Матюха! – заорал Гальяно на весь ресторан. – Матюха, каким шальным ветром тебя сюда занесло?
Он отстранился, пропуская к Матвею Дэна, с жадным любопытством отмечая, каким стал третий из их славной четверки.
Матвей почти не изменился. Только лишь возмужал. Так ведь все они возмужали, черт побери! Не безусые юнцы, чай!
– Сейчас все расскажу. – Матвей уселся на услужливо придвинутый официантом стул. – Налейте-ка мне чего-нибудь покрепче за встречу!
Матвей
Дэн
– Даже очень похоже, и понятно становится кое-что.
– Что?
– Что немцы искали в сорок третьем. Зачем Суворов ходил в лес. Вот за этим чертовым гробом! Вернее, не за гробом, а за тем, что в нем хранится. Клад они искали!
– А откуда там вообще клад?
– Да мало ли откуда! Граф Шаповалов, прежний владелец усадьбы, был очень состоятельным человеком. Это раз. Красноармейцы до него могли еще кого-нибудь потрясти. Это два. Может, граф сам богатство припрятал от греха подальше, а может, Чудо не захотел делиться награбленным с советской властью.
– Так сильно не захотел, что сам в гроб улегся? – усмехнулся Дэн. – И зачем в гроб? Странно…
– А в этом деле все странно, с самого первого дня. И гроб, мне кажется, еще не самая большая странность. Про гарь и блуждающий огонь мы ведь так ничего и не поняли. И про Ксанку… – Гальяно бросил на друга быстрый взгляд. – Почему-то ведь ее тянуло к гари, кто-то тянул…
– Да, не поняли. – Дэн загасил сигарету, и только сейчас до Гальяно дошло, что друг его курит. Сначала сигару, теперь вот сигарету. – А про мужика что можешь еще сказать? – спросил он. – Кто, по-твоему, это мог быть?
– Не знаю. – Гальяно развел руками. – Кто угодно. Со спины не разобрать. Но, сдается мне, мужик этот знал, что делал. Он ждал, когда гроб поднимется на поверхность.
– А он поднялся?
– Да. Именно так, как и описывал Туча. Вот такой прикольный мобильный гроб.
– И этот мужик получил то, что хотел? Драгоценности, я имею в виду.
– Не знаю. Я не увидел, чем там дело кончилось. Когда покойничек на меня зыркнул и заговорил, мне как-то не до того стало. Меня другое интересует. Откуда у мужика лопата, и что это вообще за лопата.
– Думаешь, это он мог напасть на Суворова?.. Думаешь, это та самая лопата, которой его искалечили той ночью?
– Не знаю. Помнишь, окровавленную лопату нашли у дома Лешака, и все улики тогда были против него, но все равно как-то подозрительно. Никто ведь даже не догадывался, что в той истории мог быть еще один фигурант.
– Сообщник Лешака?
– Может, сообщник, а может, и нет. Эх, не увидел я его лица…
– А Ксанка? – уже в который раз спросил Дэн. – Что она делала в твоем видении? Какой она была?
– Какой? Такой же, как раньше. Она парила над гарью. Помнишь, как в ту ночь? Старик, ты пойми, – Гальяно подался вперед, – это не спиритический сеанс. Я не видел ее дух или призрак, это была картинка из прошлого. Словно чьи-то воспоминания.
– Чьи?
– Не знаю я! – Сколько раз за этот вечер Гальяно уже отвечал «я не знаю». Почти на каждый Дэнов вопрос, кажется. – Прибраться нужно. – Он обвел взглядом осколки хрустального шара. – Где у тебя веник?
Вдвоем они убрались за пару минут.
– Хочешь есть? – Дэн глянул на часы.
– Не откажусь.
– Готовить уже нет никаких сил, но зато у меня имеется на примете отличный ресторан. Поехали?
Предложение Гальяно принял с энтузиазмом. После спиритического сеанса оставаться дома не хотелось, хотелось развеяться и чего-нибудь кулинарно-изысканного. В конце концов, он приехал в столицу именно затем, чтобы развеяться.
Ресторан Гальяно понравился. Небольшой, уютный, «только для своих». «Своих» в этот вечер оказалось полно, как показалось Гальяно, в зале негде было яблоку упасть. Но Дэн перекинулся парой фраз с метрдотелем, и свободный столик организовался самым чудесным образом в самом чудесном месте, уединенном, но с видом на маленькую сцену, на которой настраивал инструменты джазовый оркестр.
– Ты тут ВИП-персона, – улыбнулся Гальяно, любуясь до хруста накрахмаленными, белоснежными салфетками.
– Я тут один из инвесторов. – Дэн приветливо кивнул проходившей мимо их столика барышне с умопомрачительным декольте. Барышня улыбнулась в ответ, задержала на Гальяно заинтересованный взгляд. Ему хотелось думать, что заинтересованный. – Инвестор и товарищ шеф-повара. – Дэн раскрыл меню, спросил: – Ну, чего желает дорогой гость?
Дорогой гость желал всего и побольше, но взгляд его тут же запутался во множестве незнакомых и непривычных русскому глазу названий.
– Мяса хочу, – сказал он наконец. – Вкусного мяса, – уточнил на всякий случай. – А еще какого-нибудь салатика и выпить.
– Посыл ясен. – Дэн кивнул, подозвал официанта.
Уже через пару минут перед Гальяно дымилась тарелка с запеченным мясом, если верить аромату, очень вкусным мясом, а в пузатых бокалах плескался коньяк.
– Эх, хорошо у вас тут в столицах! – заключил Гальяно, пригубив коньяк. – Чувствуется особенное биение жизни.
– А у вас биение жизни какое-то другое? – усмехнулся Дэн.
– У нас его вообще нет. Рутина, болото, тоска…
– Так, может, останешься? Толковые ребята везде нужны. Тем более с твоими талантами. – Дэн посмотрел на него многозначительно, во взгляде его была тоска, наверное, вспомнил о неудавшемся спиритическом сеансе.
– Может, и останусь. Вот возьму и в самом деле останусь! Понаеду к вам, столичным! Я ж не дурак вроде бы. Руки, ноги, голова – все при мне.
Здесь, в уютном ресторане, под аккомпанемент джазовой музыки все казалось легким и возможным, прошлое отступало, а будущее манило удивительными перспективами.
Вечер тек неспешно, приятели расслабились, размякли от хорошего коньяка и отличной кухни. Идиллию нарушил официант. Он возник перед их столиком с подносом в руках. На подносе лежало два одинаковых конверта.
– Просили передать. – Официант бережно, точно хрустальную вазу, поставил поднос на середину стола.
– Нам? – удивился Гальяно.
– Вам. – Официант кивнул.
Конверты были необычные, из черной, шелковистой на ощупь бумаги, с золотым тиснением и самыми настоящими сургучными печатями.
– Господину В. Гальянову, – прочел Гальяно.
– И господину Д. Кирееву, – подхватил Дэн, с интересом разглядывая конверты.
– Это любовная записка от шеф-повара? Крутой у вас тут сервис!
– Это не от шеф-повара. – Дэн вскрыл адресованный ему конверт, углубился в чтение. С каждой секундой выражение его лица становилось все более сосредоточенным.
– Ну, что там? – спросил Гальяно. Открывать свой конверт ему вдруг расхотелось.
– Прочти. – Дэн отложил письмо, разлил по бокалам коньяк.
– Что-то серьезное? – Гальяно взломал сургучную печать.
– Как минимум, необычное.
– Вот только необычностей нам и не хватало для полного счастья, – буркнул он и развернул письмо.
Гальяно прочел раз, потом другой, вдохнул, выдохнул, поверх письма посмотрел на Дэна, наблюдавшего за его реакцией.
Письмо было предельно коротким, предельно вежливым и предельно информативным. Некий Алекс Книт, делопроизводитель Степана Владимировича Тучникова, от лица своего шефа приглашал их провести несколько недель в некоем загородном поместье «Волки и вепри». Дальше шел адрес поместья – как будто они могли его забыть! – и контактные телефоны делопроизводителя. По всей вероятности, даже со старыми друзьями господин Тучников нынче предпочитал общаться исключительно через секретаря. Что поделать, у богатых свои причуды.
Туча, или, как значилось в письме, Степан Владимирович Тучников, был не просто богат, а очень богат. Гальяно своими собственными глазами видел его фамилию в списке миллионеров Форбс, и не на последней строчке, надо добавить. Туча унаследовал свою империю от отошедшего от дел по причине болезни отца. Поговаривали, что унаследованное Степан удвоил, а то и утроил, что был он не просто богат, но еще хитер и ловок. Это их-то Туча! А еще был он замкнут, избегал прессы и публики, вел уединенный образ жизни где-то на собственном острове посреди Средиземного моря.
Туча был единственный из их четверки, кто после расставания так больше и не вышел на связь. Ладно раньше, в дикие девяностые! Но сейчас, в просветленный двадцать первый век, когда миром правит Интернет… Гальяно специально завел странички в самых популярных соцсетях в надежде, что когда-нибудь блудный Туча все-таки объявится.
И он объявился! Вот таким старомодным, но не лишенным изящества образом. Туча, олигарх, чудак и, по слухам, мизантроп, приглашал их в гости. И не куда-нибудь на остров в Средиземном море, а в их прошлое…
– Как тебе ход конем? – Гальяно залпом выпил свой коньяк. – Тебя, я так понимаю, тоже в гости приглашают?
– Приглашают. – Дэн побарабанил пальцами по письму, а потом спросил у ошивающегося поблизости официанта: – Вы видели, кто передал эти конверты?
– Видел, – официант кивнул.
– Можете его описать?
– Я могу его вам даже показать. Вон тот молодой человек. – Он мотнул головой в сторону барной стойки. Там спиной к ним сидел какой-то тип. Точно почувствовав направленные на него взгляды, он обернулся, приветственно взмахнул рукой.
– Просто какой-то вечер чудес! – Гальяно торопливо встал из-за стола. – Дэн, ты видишь, что это за перец нам машет?!
– Вижу! – Дэн улыбался от уха до уха.
А тип тем временем отклеился от барной стойки и неспешным шагом направился к их столику.
– Ну, привет, друг! – Он заключил обалдевшего Гальяно в крепкие мужские объятия. – Дэн, рад тебя видеть, старик!
– Матюха! – заорал Гальяно на весь ресторан. – Матюха, каким шальным ветром тебя сюда занесло?
Он отстранился, пропуская к Матвею Дэна, с жадным любопытством отмечая, каким стал третий из их славной четверки.
Матвей почти не изменился. Только лишь возмужал. Так ведь все они возмужали, черт побери! Не безусые юнцы, чай!
– Сейчас все расскажу. – Матвей уселся на услужливо придвинутый официантом стул. – Налейте-ка мне чего-нибудь покрепче за встречу!
Матвей
Алена улетела на стажировку в Канаду. Аж на три месяца улетела, оставив Матвея сиротинушкой. Без любимой жены и жизнь была не в жизнь, и наступившее лето уже не казалось таким долгожданным и привлекательным. Видя хандру мужа, Алена даже пыталась отказаться от стажировки, но Матвей не позволил. Он как никто другой знал, что значит для нее профессия. Кардиохирург – шутка ли! Отличный, между прочим, кардиохирург! А заграничные курсы под ногами не валяются. Сегодня откажешься, завтра могут и не предложить. Вот так он Алене и сказал, собственноручно помог упаковать чемоданы, лично отвез в аэропорт, всю дорогу шутил и веселил поникшую Алену и, только оставшись один, дал волю чувствам – захандрил.
В пустой квартире без любимой жены было одиноко и даже как-то неуютно, в офисе – душно и малолюдно. Лето и свалившаяся на город небывалая жара разогнали всех клиентов, и теперь на работу в офис Матвей ходил скорее по инерции, чем по долгу службы.
Тот пятничный день тянулся особенно долго. Матвей уже собирался закрыть контору и с баночкой холодного пива завалиться на диван перед телевизором, когда стоящий на его рабочем столе ноутбук тихо пискнул, извещая о новом электронном письме. Адрес отправителя был Матвею незнаком, и какое-то время он раздумывал, отправить ли письмо в папку «спам», прочесть прямо сейчас или уже после выходных. Любопытство взяло верх над ленью. Любопытство и данное Алене честное слово.
Идея завести сайт, рекламирующий услуги его маленького детективного агентства, принадлежала именно Алене. Она свято верила, что будущее за высокими технологиями и что тратить деньги нужно не только на закупку новейшего «шпионского» оборудования, но и на рекламу агентства на просторах Всемирной паутины.
Сайт работал уже три месяца, но от этого клиентов не становилось больше, на контактный адрес большей частью слали всякий рекламный мусор, от которого сам Матвей или его секретарь Люся избавлялись в начале каждого рабочего дня. Если бы не данное Алене обещание, Матвей бы уже давно забросил это дело, но Алена верила в успех их затеи, и он каждое утро исправно заглядывал на стильную и весьма симпатичную страничку собственного полудохлого сайта.
– Спам, – сказал Матвей полувопросительно и кликнул по мигающей в углу монитора иконке с изображением конверта.
Это письмо не было спамом. Мало того, в этом письме имелось весьма соблазнительное предложение. Некий Алекс Книт, секретарь клиента, пожелавшего сохранить инкогнито, предлагал господину Плахову работу по розыску двух человек. Аванс за работу был обещан весьма солидный и в случае удачного выполнения заказа у Матвея появлялись все шансы сделать наконец ремонт в их с Аленой «двушке». Смущал его лишь один-единственный момент: в случае согласия аванс ему надлежало снять с некоего виртуального счета, опять-таки анонимного и не опознаваемого. Однажды Матвей уже принял подобного рода предложение. Не то чтобы он сильно пожалел о тогдашнем своем решении, ведь благодаря этому в его жизни появилась Алена, но случившееся с ними год назад до сих пор вспоминал с дрожью в сердце. И вот опять непонятный счет, анонимный наниматель.
Матвей шкурой чуял: на письмо нужно отвечать быстро, возможно, даже сиюминутно, а впереди выходные и практически никаких планов на жизнь. Была не была!
Он был осторожен и дипломатичен, наводящие вопросы задавал корректно и предельно тактично, но в то же время настойчиво. Играть вслепую в не пойми какую игру отказывался, но был готов к переговорам. Матвей несколько раз перечитал свой ответ, кликнул на «отправить» и откинулся на спинку кресла. Выключать ноутбук он не спешил. Мало ли, вдруг анонимный заказчик выйдет на связь.
Интуиция не подвела. Ноут призывно пискнул уже через двадцать минут. На сей раз письмо оказалось совсем коротким, по сути оно состояло из одного-единственного предложения. «Вас хочет нанять Степан Владимирович Тучников». Вот каким был ответ.
Матвей со свистом втянул в себя воздух, задумчиво взъерошил волосы. Туча! Его хочет нанять на работу Туча! Вот такие удивительные дела!
Он не стал отвечать тем же днем, решил обмозговать все на выходных. Матвей знал, каким человеком стал Туча, не единожды читал о нем в газетах и Интернете. Единственный из их четверки, кто ушел, не прощаясь, кто не вышел на связь ни спустя год, ни спустя десять лет. Хотя нет, отчего же?! Вот он и вышел. Даже собирается предложить ему, Матвею, какую-то работу. Сказать по правде, первым желанием было послать Тучу с его приобретенным снобизмом и миллиардами куда подальше, может, вообще не отвечать на письмо. Ведь когда-то они были друзьями, столько пережили вместе, пуд соли съели, а теперь что же? Теперь единственное, на что способен Туча, это на сухое, отдающее казенщиной письмо. Да и то написанное не собственной рукой, а рукой секретаря. Обидно. Чертовски обидно, если уж начистоту.
Рабочий почтовый ящик Матвей следующий раз отрыл только ночью. И ведь не собирался вовсе. С какой это стати заниматься делами посреди выходного дня?! Но вот дернул черт.
В ящике было одно-единственное письмо, все от того же Александра Книта. Секретарь Тучи извинялся за то, что господин Тучников не может связаться с господином Плаховым лично по причине перенесенной тяжелой операции, но передает привет и настоятельно просит не отказываться от предложения, потому как дело, которое он собирается расследовать, весьма важное и касается событий тринадцатилетней давности.
События тринадцатилетней давности… Под ложечкой засосало, а открытое по случаю выходного пиво вдруг начало немилосердно горчить. Не хотел он ничего знать про события тринадцатилетней давности. Его бы воля, он бы забыл даже то, что знал. Но Туча просит о помощи, пусть даже таким слишком уж формальным способом, но ведь просит же. Деньги предлагает приличные… Впрочем, деньги – это ерунда. Нет, они, конечно, никому не помешают, но брать деньги у друга, пусть даже и такого чудного, как Туча, он не станет.
Матвей открыл еще одну банку пива и включил Скайп. Они общались с Аленой по Скайпу каждый божий день. Так обоим было проще пережить расставание, так обоим казалось, что разделяют их не моря-океаны, а всего несколько километров. Алена про ту давнюю историю знала если не все, то почти все. Как-то так получилось, что Матвей рассказал ей то, что не рассказывал больше ни единой живой душе.
– И что ты решил? – Жена была встревожена, но Матвей чувствовал, что она поддержит его при любом раскладе.
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Наверное, соглашусь.
– Самая темная ночь должна наступить этим летом. – Алена не спрашивала, она констатировала факт, и Матвей вдруг пожалел, что рассказал ей об их давних приключениях. Нет, не потому что не доверял, просто теперь она станет переживать, волноваться. А зачем же ей волноваться за него?! У нее поводов для переживаний и так хватает. Заграничная стажировка как-никак.
– Я думаю, ты должен согласиться. – Алена улыбнулась с экрана ноутбука. – Та история ведь не закончена. Правильно?
Матвей молча кивнул. Так и есть, теперь, уже будучи взрослым и умудренным некоторым жизненным опытом, он понимал, не все так гладко и разумно, как рассказал ему тринадцать лет назад следователь Васютин. У него не раз возникали вопросы, на которые, как бы он ни врал самому себе, до сих пор хотелось получить ответы.
Кем на самом деле был Турист? Почему той ночью в руках у него оказалось оружие? Почему показаниям его следствие поверило так быстро и безоговорочно? И самое главное, почему им не позволили проститься с Ксанкой? Пусть Васютину и не нужно было их присутствие на опознании, но этот неплохой и незлой в принципе мужик запросто мог организовать им последнюю встречу. Мог, но не стал… Пощадил их чувства? Или причина в чем-то другом?
Вопросов было много, ответов на них у Матвея не было, а тут такой шанс. И Алена не возражает. Кажется, не возражает. Если не брать во внимание этот тревожный блеск в ее глазах и настороженную складочку между бровями. Да, она волнуется, но она знает его лучше остальных. Знает этот его непрекращающийся зуд и жажду приключений.
– Волноваться незачем, – сказал он и тоже улыбнулся. – Я большой, хорошо подготовленный мальчик, у меня даже есть пушка.
– Я знаю, но ты все равно поаккуратнее там, и про меня не забывай, я всегда на связи. Каждый день, – сказала Алена строго.
– Уяснил, только, знаешь, там глухомань. Во всяком случае, была раньше. Вдруг проблемы какие с Интернетом. Вдруг нет вообще никакого Интернета.
– Это у олигарха-то нет Интернета? – Алена недоверчиво усмехнулась.
– Не забывай, Туча не простой олигарх, а если верить слухам, еще и большой чудак. Он вон вообще на необитаемом острове живет уже который год. Так что с него станется. Если вдруг не выйду на связь, не переживай.
– Буду, – сказала Алена. – Буду переживать. И, знаешь что, если на связь ты не будешь выходить долго, я к тебе прилечу. Плюну на стажировку и прилечу. – Она погрозила Матвею пальчиком, и он подумал, что ведь и в самом деле прилетит. Так что придется олигарху Туче все-таки раскошелиться на какой-никакой Интернет.
Они проговорили с Аленой больше часа, а потом Матвей уселся сочинять письмо Алексу Книту.
В пустой квартире без любимой жены было одиноко и даже как-то неуютно, в офисе – душно и малолюдно. Лето и свалившаяся на город небывалая жара разогнали всех клиентов, и теперь на работу в офис Матвей ходил скорее по инерции, чем по долгу службы.
Тот пятничный день тянулся особенно долго. Матвей уже собирался закрыть контору и с баночкой холодного пива завалиться на диван перед телевизором, когда стоящий на его рабочем столе ноутбук тихо пискнул, извещая о новом электронном письме. Адрес отправителя был Матвею незнаком, и какое-то время он раздумывал, отправить ли письмо в папку «спам», прочесть прямо сейчас или уже после выходных. Любопытство взяло верх над ленью. Любопытство и данное Алене честное слово.
Идея завести сайт, рекламирующий услуги его маленького детективного агентства, принадлежала именно Алене. Она свято верила, что будущее за высокими технологиями и что тратить деньги нужно не только на закупку новейшего «шпионского» оборудования, но и на рекламу агентства на просторах Всемирной паутины.
Сайт работал уже три месяца, но от этого клиентов не становилось больше, на контактный адрес большей частью слали всякий рекламный мусор, от которого сам Матвей или его секретарь Люся избавлялись в начале каждого рабочего дня. Если бы не данное Алене обещание, Матвей бы уже давно забросил это дело, но Алена верила в успех их затеи, и он каждое утро исправно заглядывал на стильную и весьма симпатичную страничку собственного полудохлого сайта.
– Спам, – сказал Матвей полувопросительно и кликнул по мигающей в углу монитора иконке с изображением конверта.
Это письмо не было спамом. Мало того, в этом письме имелось весьма соблазнительное предложение. Некий Алекс Книт, секретарь клиента, пожелавшего сохранить инкогнито, предлагал господину Плахову работу по розыску двух человек. Аванс за работу был обещан весьма солидный и в случае удачного выполнения заказа у Матвея появлялись все шансы сделать наконец ремонт в их с Аленой «двушке». Смущал его лишь один-единственный момент: в случае согласия аванс ему надлежало снять с некоего виртуального счета, опять-таки анонимного и не опознаваемого. Однажды Матвей уже принял подобного рода предложение. Не то чтобы он сильно пожалел о тогдашнем своем решении, ведь благодаря этому в его жизни появилась Алена, но случившееся с ними год назад до сих пор вспоминал с дрожью в сердце. И вот опять непонятный счет, анонимный наниматель.
Матвей шкурой чуял: на письмо нужно отвечать быстро, возможно, даже сиюминутно, а впереди выходные и практически никаких планов на жизнь. Была не была!
Он был осторожен и дипломатичен, наводящие вопросы задавал корректно и предельно тактично, но в то же время настойчиво. Играть вслепую в не пойми какую игру отказывался, но был готов к переговорам. Матвей несколько раз перечитал свой ответ, кликнул на «отправить» и откинулся на спинку кресла. Выключать ноутбук он не спешил. Мало ли, вдруг анонимный заказчик выйдет на связь.
Интуиция не подвела. Ноут призывно пискнул уже через двадцать минут. На сей раз письмо оказалось совсем коротким, по сути оно состояло из одного-единственного предложения. «Вас хочет нанять Степан Владимирович Тучников». Вот каким был ответ.
Матвей со свистом втянул в себя воздух, задумчиво взъерошил волосы. Туча! Его хочет нанять на работу Туча! Вот такие удивительные дела!
Он не стал отвечать тем же днем, решил обмозговать все на выходных. Матвей знал, каким человеком стал Туча, не единожды читал о нем в газетах и Интернете. Единственный из их четверки, кто ушел, не прощаясь, кто не вышел на связь ни спустя год, ни спустя десять лет. Хотя нет, отчего же?! Вот он и вышел. Даже собирается предложить ему, Матвею, какую-то работу. Сказать по правде, первым желанием было послать Тучу с его приобретенным снобизмом и миллиардами куда подальше, может, вообще не отвечать на письмо. Ведь когда-то они были друзьями, столько пережили вместе, пуд соли съели, а теперь что же? Теперь единственное, на что способен Туча, это на сухое, отдающее казенщиной письмо. Да и то написанное не собственной рукой, а рукой секретаря. Обидно. Чертовски обидно, если уж начистоту.
Рабочий почтовый ящик Матвей следующий раз отрыл только ночью. И ведь не собирался вовсе. С какой это стати заниматься делами посреди выходного дня?! Но вот дернул черт.
В ящике было одно-единственное письмо, все от того же Александра Книта. Секретарь Тучи извинялся за то, что господин Тучников не может связаться с господином Плаховым лично по причине перенесенной тяжелой операции, но передает привет и настоятельно просит не отказываться от предложения, потому как дело, которое он собирается расследовать, весьма важное и касается событий тринадцатилетней давности.
События тринадцатилетней давности… Под ложечкой засосало, а открытое по случаю выходного пиво вдруг начало немилосердно горчить. Не хотел он ничего знать про события тринадцатилетней давности. Его бы воля, он бы забыл даже то, что знал. Но Туча просит о помощи, пусть даже таким слишком уж формальным способом, но ведь просит же. Деньги предлагает приличные… Впрочем, деньги – это ерунда. Нет, они, конечно, никому не помешают, но брать деньги у друга, пусть даже и такого чудного, как Туча, он не станет.
Матвей открыл еще одну банку пива и включил Скайп. Они общались с Аленой по Скайпу каждый божий день. Так обоим было проще пережить расставание, так обоим казалось, что разделяют их не моря-океаны, а всего несколько километров. Алена про ту давнюю историю знала если не все, то почти все. Как-то так получилось, что Матвей рассказал ей то, что не рассказывал больше ни единой живой душе.
– И что ты решил? – Жена была встревожена, но Матвей чувствовал, что она поддержит его при любом раскладе.
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Наверное, соглашусь.
– Самая темная ночь должна наступить этим летом. – Алена не спрашивала, она констатировала факт, и Матвей вдруг пожалел, что рассказал ей об их давних приключениях. Нет, не потому что не доверял, просто теперь она станет переживать, волноваться. А зачем же ей волноваться за него?! У нее поводов для переживаний и так хватает. Заграничная стажировка как-никак.
– Я думаю, ты должен согласиться. – Алена улыбнулась с экрана ноутбука. – Та история ведь не закончена. Правильно?
Матвей молча кивнул. Так и есть, теперь, уже будучи взрослым и умудренным некоторым жизненным опытом, он понимал, не все так гладко и разумно, как рассказал ему тринадцать лет назад следователь Васютин. У него не раз возникали вопросы, на которые, как бы он ни врал самому себе, до сих пор хотелось получить ответы.
Кем на самом деле был Турист? Почему той ночью в руках у него оказалось оружие? Почему показаниям его следствие поверило так быстро и безоговорочно? И самое главное, почему им не позволили проститься с Ксанкой? Пусть Васютину и не нужно было их присутствие на опознании, но этот неплохой и незлой в принципе мужик запросто мог организовать им последнюю встречу. Мог, но не стал… Пощадил их чувства? Или причина в чем-то другом?
Вопросов было много, ответов на них у Матвея не было, а тут такой шанс. И Алена не возражает. Кажется, не возражает. Если не брать во внимание этот тревожный блеск в ее глазах и настороженную складочку между бровями. Да, она волнуется, но она знает его лучше остальных. Знает этот его непрекращающийся зуд и жажду приключений.
– Волноваться незачем, – сказал он и тоже улыбнулся. – Я большой, хорошо подготовленный мальчик, у меня даже есть пушка.
– Я знаю, но ты все равно поаккуратнее там, и про меня не забывай, я всегда на связи. Каждый день, – сказала Алена строго.
– Уяснил, только, знаешь, там глухомань. Во всяком случае, была раньше. Вдруг проблемы какие с Интернетом. Вдруг нет вообще никакого Интернета.
– Это у олигарха-то нет Интернета? – Алена недоверчиво усмехнулась.
– Не забывай, Туча не простой олигарх, а если верить слухам, еще и большой чудак. Он вон вообще на необитаемом острове живет уже который год. Так что с него станется. Если вдруг не выйду на связь, не переживай.
– Буду, – сказала Алена. – Буду переживать. И, знаешь что, если на связь ты не будешь выходить долго, я к тебе прилечу. Плюну на стажировку и прилечу. – Она погрозила Матвею пальчиком, и он подумал, что ведь и в самом деле прилетит. Так что придется олигарху Туче все-таки раскошелиться на какой-никакой Интернет.
Они проговорили с Аленой больше часа, а потом Матвей уселся сочинять письмо Алексу Книту.
Дэн
Они просидели в ресторане до глубокой ночи, а потом всей нетрезвой и шумной командой завалились спать к Дэну. Матвей пытался было вернуться в отель, но Дэн его не пустил. Еще чего не хватало: в кои-то веки собрались все вместе, какой, к чертовой бабушке, отель!
Той душной июньской ночью его терзали самые разные, самые противоречивые чувства, от острой мальчишеской радости до смутной тревоги и ожидания чего-то неизбежного. Туча – молодец! Пусть все эти годы он и держался особняком, пусть не давал о себе знать, но ведь это именно он решил собрать их всех вместе, вернуть в прошлое. Им понадобилось напиться до чертиков, чтобы признаться друг другу и самим себе, что все эти годы самая темная ночь не отпускала никого из них, что она оставила в сердце каждого незаживающую рану, загадала вопросы, на которые до боли, до зубовного скрежета хотелось получить ответы.
Выехали утром следующего дня. Решили не откладывать дело в долгий ящик, а нагрянуть к старому товарищу вот так, нежданно-негаданно. Еще не пришедшие в себя от недавней попойки, с гудящими от похмелья головами, но полные решимости и азарта. Ехали двумя машинами: Дэновой и Матвеевой. Всю дорогу Гальяно кочевал из одного автомобиля в другой, развлекая их профессиональными байками и легким трепом. Привал решили сделать, когда до места оставалось меньше сотни километров. В трубке у ехавшего впереди Дэна раздался бодрый голос Гальяно:
– Перекур, старик!
Дэн свернул на проселок, заглушил мотор. Из запыленной «Ауди» выдрались Матвей с Гальяно.
– Эх, лепота! – Гальяно потянулся до хруста в суставах, запрокинул лицо к блеклому от полуденного зноя небу. – Раздолье!
Даже после попойки и всего нескольких часов сна выглядел словно английский денди, свежо и щеголевато: гладко выбритый, благоухающий дорогим одеколоном. Пижон!
– Я вот все думаю, – в глазах его зажегся уже знакомый Дэну азартный огонек, – Туча наш – тот еще затейник! Тихой сапой ишь чего удумал: собрать всю банду в одном месте, в том самом месте.
– В то самое время, – добавил Матвей многозначительно.
– Думаешь, он узнал что-то новое? – Сердце снова заныло, кольнуло глупой надеждой на несбыточное.
А почему, собственно, несбыточное? Туча богат, у него практически неограниченные ресурсы и, возможно, доступ к информации, до которой простому смертному не добраться никогда. Может, он знает… Может быть, расскажет, где искать Ксанку… Ксанкину могилу…
– Не исключено, – вместо Гальяно сказал Матвей. – Вы же знаете Тучу, он такой… молчит-молчит, а потом как вытворит что-нибудь. Не верю, что он все забыл. Да и непохоже, что забыл, коль уж мы здесь и в карманах у нас приглашения на бал. Он что-то задумал, это факт.
– А мы готовы? – Гальяно протянул им с Матвеем полупустую пачку сигарет. – А, вепри, тряхнем стариной?!
– Мы подготовились. – Матвей приподнял рубаху, продемонстрировав кобуру с пистолетом. – Мы уже не те мальчишки, что были раньше, научились кое-чему. – Он вытащил одну сигарету, передал пачку Дэну.
– Круто! – Гальяно восхищенно присвистнул, потянулся за пистолетом, но получил по рукам и обиженно фыркнул. – Не очень-то и хотелось, мистер Шерлок Холмс.
– Это не игрушка – боевой ствол. – Матвей усмехнулся, одернул рубаху.
– Боевой ствол! Какие мы крутые! Ничего-ничего, Мотя! У меня свое собственное оружие. Может, еще и покруче твоего будет. У кого вот тут, – он постучал себя пальцем по виску, – не опилки, тому пушки не нужны.
– А ухо отстрелить за Мотю? – Матвей сделал вид, что снова тянется к кобуре.
– Боюсь я тебя, – отмахнулся Гальяно и тут же спросил: – Интересно, а что сейчас в усадьбе? Кто-нибудь узнавал?
– Ничего. – Дэн закурил. – Заброшена уже больше десяти лет. После того случая, – он затянулся и зажмурился от сжимающей сердце боли, – после того случая лагерь закрыли. Шаповалова, директора, кажется, даже пытались привлечь к уголовной ответственности за халатность, но потом все замяли.
– Шаповалов этот – хитрый жук, – кивнул Гальяно. – Неудивительно, что выкрутился. Хотя я бы лично его поприжал, порасспрашивал о том о сем.
– Усадьбу взяли в аренду год назад, отреставрировали, довели до ума, – сказал Матвей. – Угадайте кто?
– А здесь и медиумом не нужно быть. – Гальяно пожал плечами. – Кто у нас тут всемогущий?
– Туча? – уточнил Дэн, хотя уже знал ответ.
– Он самый. Я как узнал, что он вернулся в наши палестины, специально проверил по своим каналам. – Матвей кивнул. – Хотел фотографии в Интернете нарыть, но ничего не нашел. Есть только снимки почти пятнадцатилетней давности, а нового ничего.
– Шифруется наш олигарх. Интересно, с чего бы это?
– Скоро узнаем. – Дэн погасил сигарету. – Ну что, по коням?
– Все ж таки не променяю я вольную волю на вашу столичную суету! – Гальяно обвел окружающий их лес влюбленным взглядом. – По коням!
В Макеевке за минувшие тринадцать лет почти ничего не изменилось, разве что посреди деревни вырос новый продуктовый магазин с пластиковыми окнами, кондиционером и крышей из синей металлочерепицы. Жизнь в деревне текла неспешная, размеренная. Старики чинно сидели в теньке на лавочках. По дороге, поднимая столбы пыли, гоняли на великах дочерна загорелые мальчишки. Дремали на заборах разномастные коты, с возмущенным квохтаньем выпархивали прямо из-под колес бестолковые куры. Объезжая пересекающий дорогу выводок гусей, Дэн думал о том, что не отдыхал уже много лет и что запросто мог бы прожить все лето в Макеевке, гоняя наперегонки с местными пацанами, купаясь в реке, отовариваясь пивом в магазине под синей крышей. Мог бы, если бы каждая избушка, каждый изгиб дороги, каждый куст не напоминали ему о том, что произошло здесь много лет назад. Если бы впереди, за поворотом, их не ждало некогда позаброшенное, а теперь заново отреставрированное и заселенное поместье с нелепым названием «Волки и вепри».
Подъезжали, как и в юности, к центральному входу.
– А заборчик-то наш олигарх поменял, – сообщил Гальяно, умостившийся на пассажирском сиденье в Дэновой машине.
Забор и в самом деле поменяли. Он и раньше-то был не низкий, а сейчас поражал воображение своей неприступностью и понатыканными по периметру камерами наблюдения. Ворота тоже поставили новые, массивные, раздвижные.
– Да, охраняет неприкосновенность арендованного жилища Туча очень хорошо, – усмехнулся Дэн.
Той душной июньской ночью его терзали самые разные, самые противоречивые чувства, от острой мальчишеской радости до смутной тревоги и ожидания чего-то неизбежного. Туча – молодец! Пусть все эти годы он и держался особняком, пусть не давал о себе знать, но ведь это именно он решил собрать их всех вместе, вернуть в прошлое. Им понадобилось напиться до чертиков, чтобы признаться друг другу и самим себе, что все эти годы самая темная ночь не отпускала никого из них, что она оставила в сердце каждого незаживающую рану, загадала вопросы, на которые до боли, до зубовного скрежета хотелось получить ответы.
Выехали утром следующего дня. Решили не откладывать дело в долгий ящик, а нагрянуть к старому товарищу вот так, нежданно-негаданно. Еще не пришедшие в себя от недавней попойки, с гудящими от похмелья головами, но полные решимости и азарта. Ехали двумя машинами: Дэновой и Матвеевой. Всю дорогу Гальяно кочевал из одного автомобиля в другой, развлекая их профессиональными байками и легким трепом. Привал решили сделать, когда до места оставалось меньше сотни километров. В трубке у ехавшего впереди Дэна раздался бодрый голос Гальяно:
– Перекур, старик!
Дэн свернул на проселок, заглушил мотор. Из запыленной «Ауди» выдрались Матвей с Гальяно.
– Эх, лепота! – Гальяно потянулся до хруста в суставах, запрокинул лицо к блеклому от полуденного зноя небу. – Раздолье!
Даже после попойки и всего нескольких часов сна выглядел словно английский денди, свежо и щеголевато: гладко выбритый, благоухающий дорогим одеколоном. Пижон!
– Я вот все думаю, – в глазах его зажегся уже знакомый Дэну азартный огонек, – Туча наш – тот еще затейник! Тихой сапой ишь чего удумал: собрать всю банду в одном месте, в том самом месте.
– В то самое время, – добавил Матвей многозначительно.
– Думаешь, он узнал что-то новое? – Сердце снова заныло, кольнуло глупой надеждой на несбыточное.
А почему, собственно, несбыточное? Туча богат, у него практически неограниченные ресурсы и, возможно, доступ к информации, до которой простому смертному не добраться никогда. Может, он знает… Может быть, расскажет, где искать Ксанку… Ксанкину могилу…
– Не исключено, – вместо Гальяно сказал Матвей. – Вы же знаете Тучу, он такой… молчит-молчит, а потом как вытворит что-нибудь. Не верю, что он все забыл. Да и непохоже, что забыл, коль уж мы здесь и в карманах у нас приглашения на бал. Он что-то задумал, это факт.
– А мы готовы? – Гальяно протянул им с Матвеем полупустую пачку сигарет. – А, вепри, тряхнем стариной?!
– Мы подготовились. – Матвей приподнял рубаху, продемонстрировав кобуру с пистолетом. – Мы уже не те мальчишки, что были раньше, научились кое-чему. – Он вытащил одну сигарету, передал пачку Дэну.
– Круто! – Гальяно восхищенно присвистнул, потянулся за пистолетом, но получил по рукам и обиженно фыркнул. – Не очень-то и хотелось, мистер Шерлок Холмс.
– Это не игрушка – боевой ствол. – Матвей усмехнулся, одернул рубаху.
– Боевой ствол! Какие мы крутые! Ничего-ничего, Мотя! У меня свое собственное оружие. Может, еще и покруче твоего будет. У кого вот тут, – он постучал себя пальцем по виску, – не опилки, тому пушки не нужны.
– А ухо отстрелить за Мотю? – Матвей сделал вид, что снова тянется к кобуре.
– Боюсь я тебя, – отмахнулся Гальяно и тут же спросил: – Интересно, а что сейчас в усадьбе? Кто-нибудь узнавал?
– Ничего. – Дэн закурил. – Заброшена уже больше десяти лет. После того случая, – он затянулся и зажмурился от сжимающей сердце боли, – после того случая лагерь закрыли. Шаповалова, директора, кажется, даже пытались привлечь к уголовной ответственности за халатность, но потом все замяли.
– Шаповалов этот – хитрый жук, – кивнул Гальяно. – Неудивительно, что выкрутился. Хотя я бы лично его поприжал, порасспрашивал о том о сем.
– Усадьбу взяли в аренду год назад, отреставрировали, довели до ума, – сказал Матвей. – Угадайте кто?
– А здесь и медиумом не нужно быть. – Гальяно пожал плечами. – Кто у нас тут всемогущий?
– Туча? – уточнил Дэн, хотя уже знал ответ.
– Он самый. Я как узнал, что он вернулся в наши палестины, специально проверил по своим каналам. – Матвей кивнул. – Хотел фотографии в Интернете нарыть, но ничего не нашел. Есть только снимки почти пятнадцатилетней давности, а нового ничего.
– Шифруется наш олигарх. Интересно, с чего бы это?
– Скоро узнаем. – Дэн погасил сигарету. – Ну что, по коням?
– Все ж таки не променяю я вольную волю на вашу столичную суету! – Гальяно обвел окружающий их лес влюбленным взглядом. – По коням!
В Макеевке за минувшие тринадцать лет почти ничего не изменилось, разве что посреди деревни вырос новый продуктовый магазин с пластиковыми окнами, кондиционером и крышей из синей металлочерепицы. Жизнь в деревне текла неспешная, размеренная. Старики чинно сидели в теньке на лавочках. По дороге, поднимая столбы пыли, гоняли на великах дочерна загорелые мальчишки. Дремали на заборах разномастные коты, с возмущенным квохтаньем выпархивали прямо из-под колес бестолковые куры. Объезжая пересекающий дорогу выводок гусей, Дэн думал о том, что не отдыхал уже много лет и что запросто мог бы прожить все лето в Макеевке, гоняя наперегонки с местными пацанами, купаясь в реке, отовариваясь пивом в магазине под синей крышей. Мог бы, если бы каждая избушка, каждый изгиб дороги, каждый куст не напоминали ему о том, что произошло здесь много лет назад. Если бы впереди, за поворотом, их не ждало некогда позаброшенное, а теперь заново отреставрированное и заселенное поместье с нелепым названием «Волки и вепри».
Подъезжали, как и в юности, к центральному входу.
– А заборчик-то наш олигарх поменял, – сообщил Гальяно, умостившийся на пассажирском сиденье в Дэновой машине.
Забор и в самом деле поменяли. Он и раньше-то был не низкий, а сейчас поражал воображение своей неприступностью и понатыканными по периметру камерами наблюдения. Ворота тоже поставили новые, массивные, раздвижные.
– Да, охраняет неприкосновенность арендованного жилища Туча очень хорошо, – усмехнулся Дэн.