Татьяна Корсакова. Хрустальное сердце

   – Вы меня за этим вызывали? – спросила осмелевшая Ленка.
   – Не только. Вообще-то, у меня есть еще один вопрос.
   Ленка удивленно выгнула бровь – что еще за вопрос?
   – Что вы делаете сегодня вечером?
   – Я?!
   – А вы видите тут другую барышню?
   Ленка повертела головой, как будто в самом деле надеялась обнаружить в кабинете кого-то третьего. Не обнаружила. Испуганно посмотрела на Свешникова, сказала с достоинством:
   – У меня на сегодня запланирована генеральная уборка.
   Свешников хмыкнул.
   – Считайте, что от генеральной уборки я вас отмазал.
   – Ради чего?
   – Давайте поужинаем сегодня вместе или просто погуляем.
   Поужинаем или просто погуляем! Вот это да! Эх, была не была! За спрос ведь не бьют.
   – Вы приглашаете меня на свидание?
   Свешников расплылся в довольной улыбке, энергично закивал головой.
   – А зачем? – на всякий случай уточнила Ленка.
   – Там видно будет, – задумчиво произнес непостижимый Свешников.
   Они поняли это сразу. Поняли оба, что это любовь. Ленка еще боялась поверить в свое счастье, от поцелуев краснела, от ласк шарахалась, а Свешников, похоже, для себя давно уже все решил.
   – Женимся! – сказал он не терпящим возражения тоном ровно через месяц после начала их романа.
   – Как женимся? – Сердце ее забилось быстро-быстро, в глазах вдруг защипало.
   – Как женятся все нормальные люди, – Свешников поцеловал ее в висок. – Свадьба, гости, тамада, кольца, подвенечное платье. Ты же не против подвенечного платья?
   – Я против тамады, – прошептала Ленка.
   – Хорошо, тамаду вычеркиваем. Ну, пошли?
   – Куда?
   – Обрадуем матушек, испросим благословения…
 
   Ленка решилась спросить его об этом только после свадьбы. До того все как-то стеснялась. Муж собирался на работу.
   – Илюша. – Она потянула его за рукав пиджака.
   – Что? – Свешников поправил галстук, смахнул с рукава невидимую пылинку.
   – Можно задать тебе один нескромный вопрос? – Ленка замялась.
   – Давай свой нескромный вопрос, – он поцеловал ее в щеку. – Да побыстрее, а то я уже опаздываю.
   Ленка, сделав глубокий вдох, решилась:
   – Зачем тебе нужно было устраивать цирк со смотринами?
   Свешников глянул на нее задумчиво, поцеловал еще раз, теперь уже в губы, ответил весело:
   – А как же мне еще было до тебя добраться? На педсоветах ты сидела хмурая, в мою сторону даже не смотрела, фыркала на каждое замечание.
   – Я фыркала?!
   – Ты фыркала!
   – А ты мое отчество до сих пор путаешь!
   – Я путаю? Отчество родной жены?!
   – Так, Свешников, стоп! Я не поняла, ты ко мне тогда на смотрины с серьезными намерениями приходил?
   – С самыми наисерьезнейшими. Вообще-то, я не большой любитель таких увлекательных мероприятий, но как только я узнал, кто претендентка…
   – Что? – поторопила его Ленка.
   – Я сразу решил – вот он, шанс добраться до тебя.
   – Зачем?
   – Как это зачем? Чтобы жениться, разумеется…
 
   Лизе было очень стыдно. Она лишь недавно призналась себе в том, что счастье лучшей подруги стало для нее поводом для печали. Нет, она радовалась за Ленку и желала ей только самого лучшего. Ей искренне нравился Свешников, и она надеялась, что у них с Ленкой все будет хорошо. Но теперь у подружки появилась семья. А семья – это очень серьезно. Это важнее всего на свете. И не нужно обижаться, что теперь Ленка навещает ее не так часто, как хотелось бы. У Ленки – новая жизнь. А у нее, Лизы, жизнь старая, и она не имеет права отвлекать подругу от семейного счастья своими проблемами.
   А проблемы были. На Лизу все чаще и чаще накатывали мутные волны депрессии. Тетушки, единственного родного человека, больше нет. Любимый мужчина, без пяти минут муж, теперь с другой. С момента аварии прошел почти год, а проклятая афазия не проходила. Врачи стали намекать, что ей следует проконсультироваться у хорошего психиатра, что, возможно, у проблемы какие-то иные, глубинные корни.
   О, о корнях своей проблемы Лиза знала все! Эти корни были длинными и крепкими, они питались ее жизненными соками, лишали надежды на будущее. Иногда ей казалось, что скоро она разучится не только говорить, но и думать. Что медленно, но неуклонно начнет деградировать. Раньше Ленка укрепляла ее душевное спокойствие, заполняла эмоциональный вакуум, но теперь у подруги появились другие заботы. Пора самоустраняться, нельзя мешать чужому счастью.
   Самоустраняться тяжело, больно и страшно. Ничего, она справится, приспособится к новым реалиям. Ей теперь не внове приспосабливаться. И вообще, она не так уж и одинока. У нее есть работа и писатель-фантаст Иван Семенович. Он с ней даже иногда разговаривает…
   Наверное, рано или поздно одиночество довело бы Лизу до тихого помешательства. Или буйного… Помощь пришла неожиданно – от Ивана Семеновича. Писателю понадобилось срочно найти что-то в Интернете.
   – Лиза, я же старый профан. Я ничего не смыслю в технике. Мне дали один адресок. Гляньте, будьте так любезны…
   И она вдруг вспомнила, что у нее есть Интернет, штука, без которой многие нынче не мыслят своей жизни.
   Лиза просидела в Интернете полночи. Сначала нашла все необходимое Ивану Семеновичу, побродила по соцсетям, не без грусти и горечи просмотрела выложенные в «Одноклассниках» семейные фото бывшего любимого мужчины, которому так и не случилось стать ее мужем. Полюбовалась снимками Ленки и Свешникова, а потом принялась бездумно бродить по сети.
   Как же это оказалось здорово! Лиза ухватилась лишь за самый краешек неведомого, но уже понимала, какие перед ней открываются горизонты. Интернет оказался непостижимым, совершенно автономным миром, со своими правилами, законами и уставом. И самое главное, в Интернете можно общаться без оглядки на афазию. У Лизы появился реальный шанс побороть свое одиночество. И она его ни за что не упустит.
   Лиза смогла уснуть только под утро. Мозг, получивший невиданный объем информации, никак не желал отключаться. Она лежала на спине, закинув руки за голову, и рассматривала лунные блики на потолке. Они-то ее и убаюкали.
 
   Утро принесло с собой почти забытое чувство нетерпения. Лиза еще не проснулась до конца, но уже знала – ее жизнь изменилась. Как именно, покажет время, а пока нужно вставать и приниматься за дело.
   Она освоила Интернет в максимально короткие сроки, без посторонней помощи, методом проб и ошибок. В сети била ключом виртуальная жизнь, бесшабашная, круглосуточная, анонимная. В Сети были форумы и чаты. Входи – и общайся сколько угодно. Там можно было получить профессиональную консультацию по любому вопросу и просто дружеский совет. Там никого не волновало, можешь ты говорить или нет. Главное – чтобы тебе было что сказать.
   О, молчавшей почти год Лизе было что поведать миру! Нашелся бы только собеседник. В сети собеседники находились всегда, даже глубокой ночью. Теперь некогда пустой Лизин аквариум постепенно заселялся виртуальными жильцами. У нее появились друзья и знакомые со всех уголков мира. Депрессия, а вместе с ней и реальная жизнь отошли на второй план, затаились. Теперь в реале остались лишь наскоками навещавшая ее Ленка да Иван Семенович. Остальные люди утратили свою значимость. Что ей какие-то люди, когда у нее есть Тимон, Сигизмунд, Аникей, Кэт, Калипсо… У нее есть свой мир и свое окружение, гораздо более добрые и милосердные, чем реальные.
   Этот форум с многозначительным названием «Одиночка. ru» Лиза нашла случайно – загулялась в Сети, забрела на незнакомую территорию. Сначала она решила, что попала на очередной сайт знакомств, и хотела уже уходить, но взгляд зацепился за название темы: «Когда ты остался совсем один». Не слишком это было похоже на брачное объявление…
   «Одиночка. ru» оказался форумом для людей, очутившихся в вынужденной изоляции. Он стал ее новым виртуальным домом. Здесь можно было честно рассказать о себе, не опасаясь, что тебя не поймут и над тобой посмеются. Здесь собирались люди с куда более серьезными проблемами, чем у нее, Лизы Тихомировой. Здесь ей было уютно. И самое главное, здесь была Эвелин.
   Эвелин называла себя консультантом по медицинским вопросам, она была одновременно и «скорой помощью», и душой форума. Она то появлялась, то исчезала. И когда она исчезала, Лиза начинала тосковать. Как-то очень быстро виртуальная Эвелин стала для нее едва ли не ближе Ленки. А может, и ближе – что греха таить? Ведь с Ленкой они общались лишь пару раз в месяц, а с Эвелин – практически ежедневно. И именно виртуальная Эвелин предложила ей реальную помощь. Теперь они большей частью общались не в форуме, а с помощью личных сообщений. Так удобнее и как-то интимнее. Эвелин раскрылась первой. Ей было сорок два года, звали ее Оксаной, работала она нейрофизиологом и понимала Лизину проблему как никто другой.
   – Кто сказал, что ты безнадежна? – спрашивала Эвелин. – Ты не безнадежна. Тебе просто нужна хорошая консультация.
   – Я уже консультировалась.
   – И что?
   – Мне сказали, что небольшой шанс у меня еще есть.
   – Как долго ты собираешься ждать этот свой небольшой шанс?
   – Не знаю. А что мне делать?
   – Действовать!
   – Как?
   – Для начала вышли мне данные всех своих медицинских обследований, я их кое-кому покажу.
   Лиза старательно перепечатала все свои выписки и консультативные заключения, отправила их Эвелин.
   Ответ пришел через день.
   – Показала. Сказали, что ты не безнадежна. Велели приезжать.
   – Как – приезжать? – От волнения пальцы Лизы не попадали по клавишам.
   – Просто! Садись на поезд и приезжай. Тебя что-то держит? Семья, любимый, работа?
   – Ты же знаешь, что нет.
   – Тогда тебе нечего терять. Приезжай, я тебя встречу.
   – Как я тебя узнаю?
   – Лови мое фото!
   Приятное лицо, короткая стильная стрижка, сдержанный макияж, смешливые морщинки вокруг глаз – Эвелин оказалась именно такой, какой ее себе и представляла Лиза, – красивой, интеллигентной, доброй.
   Лиза решилась. Почти решилась. Остались только технические вопросы, один из которых был принципиальным. Стоимость консультации и лечения. На черный день у нее имелось четыре тысячи долларов, оставшихся после продажи тетушкиной квартиры. Для московских реалий это много или мало?
   Лиза спросила об этом Эвелин. Та ответила:
   – Этого хватит, и еще останется. Успокойся.
   Лиза вздохнула с облегчением. Думать о том, что денег не хватит, было страшно, а думать о том, что Эвелин от денег откажется, – стыдно. В конце концов, Лиза не бедная родственница и подруга не обязана взваливать на свои плечи ее финансовые проблемы. Все же успокоиться до конца ей так и не удалось – какое уж тут спокойствие, когда решается твоя судьба? – но на душе стало немного легче. Появилась хрупкая надежда, что все будет хорошо.
 
   Сборы заняли меньше недели. Этого времени Лизе хватило, чтобы купить билет до Москвы, закончить набор рукописи Ивана Семеновича, приобрести самое необходимое в дорогу и попрощаться с Ленкой.
   Ивана Семеновича ее решение уехать огорчило. Его можно было понять. Работа встанет на неопределенный срок, а новую помощницу еще поди поищи. Странной показалась Лизе реакция Ленки. Подруга к ее затее отнеслась, мягко говоря, настороженно.
   – Куда ты поедешь?! Ты была раньше в Москве?! Не была! Мегаполис, другая страна, какая-то тетка мутная!
   Лиза не считала Эвелин мутной теткой. Она считала ее порядочным, добрым и очень искренним человеком, о чем и сообщила Ленке.
   – Ты что, до сих пор веришь в добрых тетенек? Московских фей с волшебными палочками? – продолжала гнуть свое подруга. – Ну подумай сама, кому ты нужна, девчонка из глухой белорусской провинции? Кто станет тебе помогать? Что ей с этого, твоей драгоценной Эвелин? Подруга выискалась! Лизка, я твоя подруга, и я говорю тебе – это афера чистейшей воды! Ки-да-ло-во!
   «Ты просто ревнуешь».
   – Я ревную?! – Ленка смяла листок, на котором Лиза излагала свои аргументы. – Да зачем мне ревновать? Ты знаешь меня полжизни, а как долго ты знакома с этой Эвелин? Пару месяцев? О да! Это очень большой срок!
   Лиза упрямо покачала головой. Не получался у них диалог. Видно, и правда сытый голодному не товарищ.
   – Тебе же сказали, что все это должно пройти!
   «Когда?»
   – Ну, когда-нибудь, – Ленка немного растерялась.
   «А я не хочу когда-нибудь! Я хочу как можно быстрее!»
   Подруга беспомощно развела руками, сказала уже спокойнее:
   – Лиз, ну не пори ты горячку, подумай немного. Я бы сама с тобой съездила в эту Москву, но Илюшка теперь меня никуда не отпустит. Можно подумать, что беременность – это болезнь.
   Лизе стало стыдно. Ленка ведь не отказывается ей помочь, просто просит немного подождать. И не Ленкина вина, что Лиза больше не хочет ждать. У каждого свои приоритеты. У Ленки – будущий ребенок. У нее – афазия.
   Лиза обняла подругу, чмокнула в щеку. Ленка махнула рукой, тихо всхлипнула. Так расстроилась?
   – Все равно ведь поедешь, – сказала сердито.
   Лиза кивнула.
   – Ох, и отчаянная ты девка, Тихомирова! Я бы так не смогла – в неизвестность…
   Лиза пожала плечами.
   – Ты мне позвони, как приедешь.
   Лиза удивленно приподняла брови – как она, немая, позвонит?
   – Ну, постучи три раза по трубке, – сказала Ленка. – Я буду знать, что с тобой все в порядке. А если вдруг понадобится помощь или, не дай бог, что-нибудь случится, постучи четыре раза.
   Лиза кивнула – ну постучит она, постучит. Да ничего с ней плохого не случится. Все самое плохое с ней произошло год назад…
   Как они и договаривались, Эвелин вышла на связь за день до Лизиного отъезда в Москву.
   – Заболела я, грипп свалил. Сама встретить тебя не смогу – температура под сорок. Но не волнуйся, за тобой приедет мой брат. Его зовут Леша. Номер твоего вагона он знает. Просто стой на перроне, Леша сам тебя найдет. Все, Лиза, я тебя жду!
   Сообщение Лизу огорчило. Эвелин заболела, лежит с температурой. Ничего удивительного, грипп сейчас везде свирепствует. Ох, как не хочется больного человека загружать своими проблемами! Но билет уже куплен и день консультации назначен. Ее примет профессор Полянский, нейрохирург с мировым именем. У него в Москве свой реабилитационный центр. Лиза проверяла в Интернете – все правильно. Есть в Москве реабилитационный центр, которым руководит профессор Полянский. И один раз в месяц он проводит консультации для иногородних. Все правильно, все сходится. Ленка ошибается насчет Эвелин.

* * *

   Лиза сошла на перрон Белорусского вокзала, зябко поежилась под пронизывающим январским ветром, огляделась по сторонам. Вокруг бурлила жизнь: пританцовывали на морозе встречающие, прибывшие спешили укрыться от непогоды в здании вокзала. Где же он, Алексей?
   Холод вдруг забрался не только под шубу, но и в душу, сжал ледяными пальцами желудок. А что, если ее никто не встретит? Что, если Алексей не придет? Или придет, но не найдет ее в такой толпе? Может, он перепутал вагоны и ждет ее в другом месте? Может, застрял в пробке? Говорят же, что пробки в Москве – обычное дело. Господи, как же ей быть?! Как она здесь сориентируется одна, в чужом городе, немая?
   В панике Лиза заметалась по перрону, потом вспомнила, что Эвелин велела ждать Алексея у вагона, вернулась обратно. Толпа уже давно схлынула, Лиза стояла у пустого вагона, клацала от страха и холода зубами, озиралась по сторонам. Она уже потеряла надежду, когда ее окликнули. Похожий на студента молодой человек в короткой дубленке, с непокрытой головой улыбался ей вежливо-вопросительной улыбкой.
   – Лиза? Здравствуйте, вы же Лиза, верно?
   Она кивнула, протянула незнакомцу озябшую руку. От невероятного облегчения захотелось плакать. Улыбка молодого человека сделалась еще шире:
   – А я Алексей, младший брат Оксаны.
   Оксаны? Какой еще Оксаны? Ах да, Эвелин же на самом деле зовут Оксаной.
   – Извините, ради бога, что задержался. Попал в пробку. Ой, да вы совсем замерзли. – Парень чуть сильнее сжал ее пальцы. – Пойдемте скорее в машину.
   Алексей подхватил ее сумку, бодро пошагал по перрону.
   – Впервые в Москве? – спросил, не оборачиваясь, но потом, вероятно вспомнив, что Лиза немая, замедлил шаг, посмотрел на нее участливо и немного смущенно.
   Она кивнула в ответ, ободряюще улыбнулась. Мол, ничего страшного, мне не привыкать.
   – Я завтра покажу вам город, – пообещал Алексей. – А сегодня – домой, отогреваться, отдыхать с дороги. Я сварю вам кофе. Вы любите кофе, Лиза?
   Она снова кивнула. Парень нравился ей все больше и больше. Холод, все это время сжимавший желудок, отпустил. Все, теперь с ней ничего плохого не случится. Теперь все будет хорошо!
   Они ехали по празднично расцвеченному вечернему городу. Лизе хотелось посмотреть, какая же она, Москва, но Алексей все говорил и говорил, а вертеть по сторонам головой во время беседы ей казалось невежливым. В салоне автомобиля было тепло и уютно. Лиза расслабилась. На Москву она посмотрит завтра, при свете дня.
   – Я отвезу вас к Оксанке домой, – сказал Алексей. – Она подъедет через часик. Не волнуйтесь, с ней все в порядке, просто отправилась на прием к врачу. Я ей говорил – вызови участкового на дом, но она у меня идейная, не хочет попусту людей беспокоить. А у самой температура тридцать девять. – Алексей улыбнулся. Чувствовалось, что свою сестру он очень любит. Лиза ему даже позавидовала. Здорово, когда у тебя есть брат или сестра.
   Когда они подъехали к компактному двухэтажному особняку, уже совсем стемнело. Лиза вопросительно посмотрела на своего спутника – особнячок был похож скорее на памятник архитектуры, чем на жилой дом. Эвелин живет в нем одна?!
   – Это дом на две семьи, – словно прочитав ее мысли, объяснил Алексей. – Там, с обратной стороны, есть еще одно крыльцо. Оксанкины соседи улетели всей семьей в Египет неделю назад. Теперь ей, бедной, приходится ночевать в этой домине совсем одной. А она знаете какая трусиха? От малейшего шороха готова бухнуться в обморок. Предлагал ей завести собаку, чтобы не так страшно было, но она отказывается, говорит, что с собакой гулять нужно, а сестра целыми днями на работе. Теперь, когда вы приехали, Оксанке веселее будет. Вдвоем же не так страшно. Правда, Лиза?
   Она смущенно улыбнулась, кивнула в ответ. Вдвоем всегда не так страшно. Кто же будет с этим спорить?
   – Ну, вот мы и дома, прошу! – Алексей гостеприимно распахнул тяжелую металлическую дверь.
   Лиза переступила порог, оказалась в неожиданно маленькой для такого большого дома прихожей, немного удивилась, а потом вспомнила, что дом рассчитан на две семьи. Наверное, соседям Эвелин принадлежит бо́льшая его часть.
   Алексей помог ей раздеться, пристроил шубку на вешалку у двери, сказал с улыбкой:
   – Проходите в гостиную, чувствуйте себя как дома, а я пока сварю кофе. Извините, полноценный ужин не предлагаю. Оксанка страшно не любит, когда я хозяйничаю на ее кухне. – Он виновато улыбнулся. – Но она через полчаса приедет и все организует наилучшим образом. Потерпите?
   Лиза кивнула. Ей было неловко, что из-за нее у людей возникло столько хлопот: встреть ее, привези на место, кофе напои, ужином накорми! А у Эвелин, между прочим, температура. И у Алексея наверняка были другие, куда более приятные планы на этот вечер…
   Гостиная тоже оказалась небольшой, но уютной. Мягкий велюровый диван, удобные кресла, россыпь журналов на низком стеклянном столике. Плоский телевизор на стене. Лиза села в одно из кресел, пошевелила замерзшими пальцами ног, полюбовалась смешными полосатыми носками, подаренными Ленкой перед самым отъездом. В носках был вывязан каждый пальчик, и от этого они походили на используемые не по назначению перчатки. Где-то в кухне загремела посуда, по квартире поплыл аромат свежесваренного кофе. Кофе, вот чего ей не хватало в дороге. В гостиную с подносом в руках вошел Алексей:
   – Извините, не знал, какой именно вы предпочитаете, поэтому сварил черный с сахаром.
   Черный кофе с сахаром ее вполне устраивал. А на подносе еще стояла вазочка с шоколадными конфетами. Не нужен ей теперь никакой ужин! Кофе с конфетами вполне достаточно. Не стоит загружать болеющую Эвелин лишними заботами.
   Алексей тем временем смахнул со стеклянного столика журналы, поставил на их место поднос, сел в кресло напротив Лизы, сказал радушно:
   – Ну, угощайтесь!
   Кофе был очень горячим и очень сладким. Даже чересчур сладким. Лиза потянулась было за конфетой, но передумала. Конфета – это уже перебор.
   – Что, слишком сладко? – озабоченно спросил Алексей.
   Лиза покачала головой, сделала глоток. Не хотелось огорчать такого хорошего молодого человека. Выпьет она этот сверхсладкий кофе. Ничего с ней не случится.
   Алексей удовлетворенно кивнул, отхлебнул из своей чашки, отправил в рот конфету и с блаженным видом откинулся на спинку кресла.
   – Я очень люблю сладости, а Оксана меня все время ругает, говорит, что это прямой путь к сахарному диабету.
   Кофе они допивали в молчании. Алексей ел уже четвертую конфету и о чем-то сосредоточенно размышлял. Лизе не хотелось ему мешать. То ли от тепла, то ли от слишком сладкого кофе ее вдруг разморило. Спать захотелось так сильно, что она испугалась, что заснет прямо здесь, в этом удобном кресле, не дождавшись возвращения Эвелин. А ведь еще совсем не поздно. Что же это с ней?
   Комната неожиданно качнулась, Лиза вцепилась в подлокотники кресла. Кресло тоже куда-то поплыло. Оно качалось, как маленькая лодка на волнах, и от этого уютного качания спать хотелось еще сильнее. Наверное, она давно бы уснула, если бы не мысль, что это невежливо. Мысль занозой сидела в мозгу, не позволяла поддаться искушению.
   Над Лизой склонился Алексей. Она уже не могла различить его лица, видела только расплывающееся серое пятно. Алексей коснулся ее запястья, успокаивающе погладил по волосам. Лиза закрыла глаза, бороться с дремотой не было сил…
   Ей ничего не снилось. Да она и не спала вовсе. Она плавала в мутном тумане, где-то между реальностью и сном. Она слышала голоса. Надо бы открыть глаза, посмотреть, кто пришел. Может, это Эвелин?
   Голоса стали громче. Лиза приподняла тяжелые веки, в обрывках мутного тумана увидела двоих: Алексея и представительного седого мужчину. Мужчина был похож на какого-то артиста, если бы не туман, она бы вспомнила, на кого именно.
   – Она в сознании? – спросил мужчина приятным баритоном.
   – Это исключено. – Голос Алексея утратил недавнюю приветливость, стал деловитым и немного подобострастным.
   – Но она на нас смотрит.
   – Не может она на нас смотреть. Это всего лишь спонтанные движения глазных яблок. Я дал ей дозу, способную свалить с ног здорового мужика.
   Веки налились свинцом. Она уже не могла ничего видеть, она только слышала.
   – Все в порядке? – спросил приятный баритон.
   – Все как обычно. Мне же не впервой.
   – А что проводник, не заинтересовался?
   – Я подошел к ней, когда проводник уже вернулся в вагон. И потом, она же немая, никому ничего рассказать не могла…
   – Это хорошо. – Кто-то погладил Лизу по бедру. – Славная девочка.
   – Да, девочка что надо, молоденькая, хорошенькая. Заберете ее прямо сейчас?
   Лиза понимала, что происходит что-то неправильное. То странное дремотное состояние уже отняло ее силы, но еще не до конца лишило способности соображать. Эвелин нет. Есть незнакомый мужчина с приятным баритоном. Есть Алексей. Есть чужие руки, ощупывающие ее тело. Есть кофе, слишком сладкий для обычного кофе. Есть доверчивая дура Лиза Тихомирова, которая, кажется, попала в беду.
   Эта последняя мысль напугала ее так сильно, что вернула способность двигаться. Лиза усилием воли приоткрыла глаза: комната кружилась и плавала, мужчин не было видно. Их голоса доносились откуда-то сверху, наверное, со второго этажа.
   Бежать! Бежать немедленно – вот ее цель. Лиза чувствует себя сквернее некуда: ее тошнит, у нее кружится голова и хочется спать, но если она не начнет действовать прямо сейчас, то потом может оказаться поздно.
   Управлять непослушным, словно бы чужим телом было тяжело. Если бы не животный ужас, заставлявший сердце бешено гнать по венам бурлящую от адреналина кровь, у нее ничего бы не вышло, но страх – это очень сильная мотивация.
   Лиза сползла с кресла, пошатываясь, держась за стены, вышла в прихожую, нашарила сапоги, сдернула с вешалки свою шубу. Только бы дверь не была заперта! Господи, сделай так, чтобы она была открыта!
   Дверь оказалась заперта, но в замочной скважине торчал ключ.
   Пальцы не слушались, дрожали и соскальзывали. Голоса за спиной зазвучали громче. Все… Ей конец…
   Дверь поддалась неожиданно. Лиза вывалилась на заметенное снегом крыльцо, обламывая ногти, вцепилась в край двери, не позволяя ей с шумом захлопнуться.
   Теперь бежать! Бежать куда глаза глядят, только бы подальше от этого места.
   Бежать не получалось, земля продолжала предательски раскачиваться под ногами. Лиза упала на четвереньки, ледяная поземка ударила в лицо. Холод придал сил, взял на себя управление бестолковым Лизиным организмом. Она ползла, по самые плечи зарываясь в пушистый снег, пытаясь побыстрее отползти от освещенного пятачка перед особняком. Руки замерзли так, что перестали чувствовать холод, джинсы намокли, снег забивался за шиворот и в незастегнутые сапоги. Но холод бодрил, заставлял действовать. Лиза поднялась на ноги, выписывая затейливые вензеля, побежала прочь от особняка, к стоящим невдалеке многоэтажкам. Только бы добраться до людей…