Страница:
– Слушай, я что подумал, – заговорил на ходу Антон, – может, мы им мешаем?
– Как это – мешаем? – не понял Илья, и Антон пояснил:
– Ну, в смысле, переходить – оттуда сюда, или как это называется…
– Откуда – оттуда? – Илья почему-то взбеленился на ровном месте. – Мы им мешаем! Здорово! А они нам, значит, нет? Приходят черт знает откуда, бьют тебе морду, грабят!? Это нормально? Чем же ты, интересно, им помешал? Тем, что домой шел, с работы?! В таком случае получается, что мы им все мешаем, все! Ты им только тем помешал, что живешь здесь, понял? Ты видел, сколько их там осталось? И сколько еще таких мест в городе, откуда эта скотина вонючая к нам лезет?
Илья разозлился не на шутку, ему казалось, что все происходящее в городе замечает только он, остальные живут по инерции, стараясь не обращать внимания на то, что не касается их замкнутого, давно устоявшегося мирка. И тем страшнее и сокрушительнее будет для них надвигающаяся катастрофа, тем плачевнее ее последствия. Но то, что Илья видел намного больше остальных, для него самого ничего не меняло, он по-прежнему не знал, что ему делать. Надо было что-то решать, мирное и относительно спокойное время жизни почти вышло, и впереди была не просто неизвестность. Илья чувствовал, как нарастает в нем нервозность и подступает тревога, но подавить эти ощущения не мог. А больше всего угнетала собственная беспомощность и неспособность хоть как-то повлиять на ситуацию. Он попытался – коряво, несвязно, объяснить это Антону, и тот согласился с Ильей, сознался, что сам испытывает похожие чувства. Но оба понимали, возможности противостоять захватившей город дикой первобытной силе у них просто нет.
Отложенное празднование возвращения Антона к жизни все-таки состоялось – через неделю Илья и Антон сидели в небольшом спортбаре. Антон уже вышел на работу, и пришлось ждать, когда выходные у обоих совпадут. Свободный день пришелся на субботу, народу в баре было полно, накачанные пивом болельщики сопровождали радостным ревом каждую результативную комбинацию любимой футбольной команды. Илья мельком смотрел то на огромный экран на стене, то на пьяную орущую толпу. Говорить в такой обстановке было почти невозможно, приходилось кричать. Впрочем, оставалась надежда на то, что матч закончится вовремя – до конца последнего тайма оставалось всего семь минут. Илья собирался рассказать Антону о своем очередном «контакте» с духами.
Звероподобные существа навещали магазин все чаще, но столкновений больше не было. Они набирали полные пакеты продуктов, и расплачиваться за них не забывали, швыряя продавщицам деньги чуть ли не в лицо. Тамара попробовала возмутиться, тогда один из толпы духов негромко, но внятно и доступно объяснил ей, что произойдет с ее родственниками, детьми и с ней самой, если она будет чем-то недовольна. Больше перечить чужакам никто не решался, после них в магазине всегда оставался разгром – не понравившийся товар валялся на полу, упаковка кое-где оказывалась вскрытой. Генка скрежетал зубами, но сделать ничего не мог, мирился с набегами дикарей. У одного из его приятелей-торгашей дела обстояли еще хуже. Один попытался прекратить нашествие орды и нанял профессиональных охранников. Закончилось все стрельбой, двумя убитыми ЧОПовцами, на другой день сам магазин неожиданно загорелся, а пожарные приехали уже на пепелище. Слушая все это, Илья попытался заключить пари с самим собой – сколько времени осталось Генке ходить в хозяевах? А в том, что магазин скоро перейдет к новым владельцам, Илья не сомневался.
Дело было уже под вечер, когда Илья потащил к мусорным контейнерам пустые коробки. Пришлось делать несколько рейсов, завоз товара сегодня был большой. Расправившись с мусором, Илья быстро пошел к магазину, дел было еще полно, но далеко уйти не успел – его остановили.
– Э-э-э, ты, подойди сюда, – услышал Илья за спиной развязный бесцеремонный голос. Илья сделал вид, что не слышит, но на всякий случай немного ускорил шаг.
– Тебе говорят, сюда иди. – Кто-то сзади рванул Илью за рукав, заставляя остановиться. Пришлось обернуться.
Духов было пятеро, двое мрачно осматривались по сторонам, трое пялились на Илью. Но они не окружали жертву – наоборот, старались не приближаться. Илья быстро оглядел их – со стороны духи казались обычными недоразвитыми людьми с бессмысленным тупым взглядом и наглой ухмылкой. Но вблизи в их тусклых глазках были хорошо заметны отвращение и брезгливость – духи, казалось, делали над собой усилие, обращаясь к человеку. Но Илью поразило не это – бандерлоги заговорили на человеческом языке! Пусть коряво, невнятно, с трудом выговаривая новые слова, но Илья понял их сразу. Пока парень думал, что ему делать с новым открытием, один из «мигрантов» пренебрежительно протянул ему купюру, держа ее кончиками пальцев:
– В магазин сходи, пива нам купишь и принесешь. И бегом, мы ждать не любим! – И загоготал, обернувшись к остальным. Те незамедлительно поддержали предводителя и тоже заржали в голос. Шедшие мимо люди косились на них и торопились поскорее пройти мимо. Илья машинально сделал шаг назад, потом еще, готовясь бежать к магазину, но «духи» надвигались на него. Их рожи перекосились от злобы и отвращения, главарь уже перешел на родной язык – Илья с трудом понимал ставшую несвязной и рваной речь духа. Но можно было быть совершенно глухим, чтобы при этом догадаться – поведение Ильи привело дикарей в ярость, грозившую перейти в бешенство. Отказ человека повиноваться им духи восприняли как личное оскорбление, и даже вызов. Илью почти парализовал безумный ненавидящий взгляд предводителя, парень двигался, как во сне, но не останавливался. Духи оказались проворнее, они догнали Илью, окружили, заставили остановиться. Их главарь безостановочно ругался, причем мат в его исполнении звучал отчетливо и эмоционально. Он бросил купюру себе под ноги и, коверкая слова, скомандовал Илье:
– Подними и бегом в магазин.
Илья не двигался, страха почему-то не было, осталось только странное чувство, похожее на недоумение и отвращение одновременно. Илье казалось, что где-то рядом прорвало канализацию, и сточные воды широкой рекой разлились по городу, грозя затопить его. И те, кому по долгу службы положено ликвидировать подобные аварии, то ли не знают о произошедшем, то ли не обращают на это внимания. Врожденная брезгливость сделала свое дело – Илья толкнул плечом оскалившегося, готового броситься на жертву «вожака» и быстро пошел к магазину. Вслед ему немедленно заорали, кто-то коротко взвыл, но тут же замолк. Илья, стараясь не сорваться на бег, шел к дверям, краем глаза он видел, как оборачиваются прохожие, кто-то замедлил шаг и остановился, кто-то оглядывался на ходу. Илья остановился в дверях, обернулся – духи неспешно отходили, брошенная их главарем купюра так и осталась лежать на асфальте. Ее подхватило порывом ветра, потащило по площади, вынесло на дорогу. Но никто из бандерлогов даже не сделал попытки вернуться за деньгами – похоже, что потеря крупной суммы денег их не беспокоила. Илья посмотрел, как купюра улетает под колеса машин, и вошел в магазин.
– Нет, вот же сволочи! – встретила его видевшая все через окно Тамара, – впятером на одного! Развелось их тут, как тараканов! Куда только милиция смотрит!
– Да, и в нашем доме теперь от них не продохнуть! – вторила ей напарница, – орут, визжат, ходят толпами, зыркают, вечером с работы идти страшно! В квартирах костры жгут, представляешь! Два раза уже пожар был! Они как из пещеры вылезли!
Илья хотел сказать, что в двенадцатом веке люди жили уже не в пещерах, но предпочел промолчать. Ему казалось, что точка невозврата уже пройдена, и привычный мир на грани и вот-вот рухнет, а из-под обломков потекут зловонные потоки нечистот. Если сложить все, что они с Антоном видели во время «прогулки», после которой потом оба долго приходили в себя, вооруженных духов и сегодняшний случай, то перспективы вырисовывались мрачные. Средневековье быстро захватывало город, расползалось по нему опухолью, грозя сожрать здоровые еще части. И никому не было до этого дела – люди жили по принципу «каждый сам за себя», а власти… Снова кольнуло мерзкое дергающее ощущение собственной незащищенности, неготовности достойно, адекватно ответить на первобытную дикую силу. «Ничего, еще посмотрим» – Илье снова померещилась уходящая во тьму узкая черная дорожка и силуэт человека со стартовым пистолетом. Рука уже была поднята для выстрела, до старта оставалось совсем немного – почти ничего.
Глава 2
– Как это – мешаем? – не понял Илья, и Антон пояснил:
– Ну, в смысле, переходить – оттуда сюда, или как это называется…
– Откуда – оттуда? – Илья почему-то взбеленился на ровном месте. – Мы им мешаем! Здорово! А они нам, значит, нет? Приходят черт знает откуда, бьют тебе морду, грабят!? Это нормально? Чем же ты, интересно, им помешал? Тем, что домой шел, с работы?! В таком случае получается, что мы им все мешаем, все! Ты им только тем помешал, что живешь здесь, понял? Ты видел, сколько их там осталось? И сколько еще таких мест в городе, откуда эта скотина вонючая к нам лезет?
Илья разозлился не на шутку, ему казалось, что все происходящее в городе замечает только он, остальные живут по инерции, стараясь не обращать внимания на то, что не касается их замкнутого, давно устоявшегося мирка. И тем страшнее и сокрушительнее будет для них надвигающаяся катастрофа, тем плачевнее ее последствия. Но то, что Илья видел намного больше остальных, для него самого ничего не меняло, он по-прежнему не знал, что ему делать. Надо было что-то решать, мирное и относительно спокойное время жизни почти вышло, и впереди была не просто неизвестность. Илья чувствовал, как нарастает в нем нервозность и подступает тревога, но подавить эти ощущения не мог. А больше всего угнетала собственная беспомощность и неспособность хоть как-то повлиять на ситуацию. Он попытался – коряво, несвязно, объяснить это Антону, и тот согласился с Ильей, сознался, что сам испытывает похожие чувства. Но оба понимали, возможности противостоять захватившей город дикой первобытной силе у них просто нет.
Отложенное празднование возвращения Антона к жизни все-таки состоялось – через неделю Илья и Антон сидели в небольшом спортбаре. Антон уже вышел на работу, и пришлось ждать, когда выходные у обоих совпадут. Свободный день пришелся на субботу, народу в баре было полно, накачанные пивом болельщики сопровождали радостным ревом каждую результативную комбинацию любимой футбольной команды. Илья мельком смотрел то на огромный экран на стене, то на пьяную орущую толпу. Говорить в такой обстановке было почти невозможно, приходилось кричать. Впрочем, оставалась надежда на то, что матч закончится вовремя – до конца последнего тайма оставалось всего семь минут. Илья собирался рассказать Антону о своем очередном «контакте» с духами.
Звероподобные существа навещали магазин все чаще, но столкновений больше не было. Они набирали полные пакеты продуктов, и расплачиваться за них не забывали, швыряя продавщицам деньги чуть ли не в лицо. Тамара попробовала возмутиться, тогда один из толпы духов негромко, но внятно и доступно объяснил ей, что произойдет с ее родственниками, детьми и с ней самой, если она будет чем-то недовольна. Больше перечить чужакам никто не решался, после них в магазине всегда оставался разгром – не понравившийся товар валялся на полу, упаковка кое-где оказывалась вскрытой. Генка скрежетал зубами, но сделать ничего не мог, мирился с набегами дикарей. У одного из его приятелей-торгашей дела обстояли еще хуже. Один попытался прекратить нашествие орды и нанял профессиональных охранников. Закончилось все стрельбой, двумя убитыми ЧОПовцами, на другой день сам магазин неожиданно загорелся, а пожарные приехали уже на пепелище. Слушая все это, Илья попытался заключить пари с самим собой – сколько времени осталось Генке ходить в хозяевах? А в том, что магазин скоро перейдет к новым владельцам, Илья не сомневался.
Дело было уже под вечер, когда Илья потащил к мусорным контейнерам пустые коробки. Пришлось делать несколько рейсов, завоз товара сегодня был большой. Расправившись с мусором, Илья быстро пошел к магазину, дел было еще полно, но далеко уйти не успел – его остановили.
– Э-э-э, ты, подойди сюда, – услышал Илья за спиной развязный бесцеремонный голос. Илья сделал вид, что не слышит, но на всякий случай немного ускорил шаг.
– Тебе говорят, сюда иди. – Кто-то сзади рванул Илью за рукав, заставляя остановиться. Пришлось обернуться.
Духов было пятеро, двое мрачно осматривались по сторонам, трое пялились на Илью. Но они не окружали жертву – наоборот, старались не приближаться. Илья быстро оглядел их – со стороны духи казались обычными недоразвитыми людьми с бессмысленным тупым взглядом и наглой ухмылкой. Но вблизи в их тусклых глазках были хорошо заметны отвращение и брезгливость – духи, казалось, делали над собой усилие, обращаясь к человеку. Но Илью поразило не это – бандерлоги заговорили на человеческом языке! Пусть коряво, невнятно, с трудом выговаривая новые слова, но Илья понял их сразу. Пока парень думал, что ему делать с новым открытием, один из «мигрантов» пренебрежительно протянул ему купюру, держа ее кончиками пальцев:
– В магазин сходи, пива нам купишь и принесешь. И бегом, мы ждать не любим! – И загоготал, обернувшись к остальным. Те незамедлительно поддержали предводителя и тоже заржали в голос. Шедшие мимо люди косились на них и торопились поскорее пройти мимо. Илья машинально сделал шаг назад, потом еще, готовясь бежать к магазину, но «духи» надвигались на него. Их рожи перекосились от злобы и отвращения, главарь уже перешел на родной язык – Илья с трудом понимал ставшую несвязной и рваной речь духа. Но можно было быть совершенно глухим, чтобы при этом догадаться – поведение Ильи привело дикарей в ярость, грозившую перейти в бешенство. Отказ человека повиноваться им духи восприняли как личное оскорбление, и даже вызов. Илью почти парализовал безумный ненавидящий взгляд предводителя, парень двигался, как во сне, но не останавливался. Духи оказались проворнее, они догнали Илью, окружили, заставили остановиться. Их главарь безостановочно ругался, причем мат в его исполнении звучал отчетливо и эмоционально. Он бросил купюру себе под ноги и, коверкая слова, скомандовал Илье:
– Подними и бегом в магазин.
Илья не двигался, страха почему-то не было, осталось только странное чувство, похожее на недоумение и отвращение одновременно. Илье казалось, что где-то рядом прорвало канализацию, и сточные воды широкой рекой разлились по городу, грозя затопить его. И те, кому по долгу службы положено ликвидировать подобные аварии, то ли не знают о произошедшем, то ли не обращают на это внимания. Врожденная брезгливость сделала свое дело – Илья толкнул плечом оскалившегося, готового броситься на жертву «вожака» и быстро пошел к магазину. Вслед ему немедленно заорали, кто-то коротко взвыл, но тут же замолк. Илья, стараясь не сорваться на бег, шел к дверям, краем глаза он видел, как оборачиваются прохожие, кто-то замедлил шаг и остановился, кто-то оглядывался на ходу. Илья остановился в дверях, обернулся – духи неспешно отходили, брошенная их главарем купюра так и осталась лежать на асфальте. Ее подхватило порывом ветра, потащило по площади, вынесло на дорогу. Но никто из бандерлогов даже не сделал попытки вернуться за деньгами – похоже, что потеря крупной суммы денег их не беспокоила. Илья посмотрел, как купюра улетает под колеса машин, и вошел в магазин.
– Нет, вот же сволочи! – встретила его видевшая все через окно Тамара, – впятером на одного! Развелось их тут, как тараканов! Куда только милиция смотрит!
– Да, и в нашем доме теперь от них не продохнуть! – вторила ей напарница, – орут, визжат, ходят толпами, зыркают, вечером с работы идти страшно! В квартирах костры жгут, представляешь! Два раза уже пожар был! Они как из пещеры вылезли!
Илья хотел сказать, что в двенадцатом веке люди жили уже не в пещерах, но предпочел промолчать. Ему казалось, что точка невозврата уже пройдена, и привычный мир на грани и вот-вот рухнет, а из-под обломков потекут зловонные потоки нечистот. Если сложить все, что они с Антоном видели во время «прогулки», после которой потом оба долго приходили в себя, вооруженных духов и сегодняшний случай, то перспективы вырисовывались мрачные. Средневековье быстро захватывало город, расползалось по нему опухолью, грозя сожрать здоровые еще части. И никому не было до этого дела – люди жили по принципу «каждый сам за себя», а власти… Снова кольнуло мерзкое дергающее ощущение собственной незащищенности, неготовности достойно, адекватно ответить на первобытную дикую силу. «Ничего, еще посмотрим» – Илье снова померещилась уходящая во тьму узкая черная дорожка и силуэт человека со стартовым пистолетом. Рука уже была поднята для выстрела, до старта оставалось совсем немного – почти ничего.
Глава 2
Трансляция матча, наконец, закончилась, посетители понемногу успокоились. Пользуясь передышкой, Илья быстро пересказал Антону события сегодняшнего дня, посматривая изредка на монитор. Включили музыкальный канал, но музыки в общем гуле было почти не слышно. Болельщики делились впечатлениями от закончившегося матча, готовились к следующей трансляции.
– Нет, надо ведь что-то делать, – прокричал Антон, перекрывая шум, – так же нельзя. А если бы у них оружие было, как у тех, первых?
– Может, и было, – безразлично согласился Илья, – какая теперь разница?
Он снова посмотрел на экран – изображение на нем почему-то застыло, потом дернулось, пропало, а на его месте появилась заставка выпуска новостей. Илья отвернулся, перевел взгляд на веселящуюся толпу. Интересно, как бы повел себя в этой ситуации каждый из них? Антон тоже покосился на экран, потом на Илью. И уже собрался задать следующий вопрос, когда в дальнем конце зала началась потасовка. Два сильно выпивших посетителя что-то не поделили, из угла раздался женский визг, туда бросились охранники. Драку прекратили в самом начале, быстро выдворили нарушителей спокойствия из зала. Илья основа посмотрел на экран, разобрал в шуме и криках несколько сказанных диктором слов, и догадался, что в репортаже речь идет о произошедшем где-то в городе ДТП. Диктор, тараторил, проглатывая слова:
– Водитель автобуса 572-го маршрута грубо нарушил правила движения и не пропустил автомобиль марки «БМВ». Произошло столкновение, в результате оба транспортных средства получили повреждения. Водитель вышел из салона и угрожал водителю и пассажирам «БМВ» расправой, и, орудуя монтировкой, сломал одному пассажиру легкового автомобиля челюсть. Находившиеся в автомобиле люди были вынуждены защищаться, и открыли по водителю огонь из пистолетов. Водитель автобуса был ранен в ногу, но ему удалось добраться до автобуса и закрыть двери. Находившиеся в салоне автобуса люди не пострадали, они же вызвали «скорую» и милицию.
Дальше пошло включение с места события – показали четырех обиженных бандерлогов, поцарапанную иномарку и собравшуюся поглазеть толпу. Разгневанных духов снимали со всех сторон, и те охотно позировали, демонстрируя раны, полученные в схватке с водителем автобуса. Показали и его – пожилого человека с перевязанной ногой держали двое держиморд в серой форме. Мужик не вырывался, ему, тщедушному и низкорослому с двумя откормленными блюстителями порядка справиться было не под силу. Илья искренне восхитился водителем автобуса – это был первый, и пока единственный случай, когда человек попытался защитить себя с оружием в руках. Но сообразить, к какому виду вооружения – травматическому или метательному – отнести монтировку, Илья не успел. Он думал о том, как быстро идет эволюция дикарей из двенадцатого века – гужевой транспорт был оставлен в прошлом, лошадей и других вьючных животных духам теперь заменяют дорогие иномарки. Илья был готов поспорить на что угодно – виноват в ДТП был кто угодно, только не водитель автобуса.
Однако рядовому событию значение придавалось большое – инцидент комментировал мэр города:
– Недопустимо, совершенно недопустимо, чтобы на улицах нашего города отдельные неуравновешенные и агрессивно настроенные граждане… – вещал мэр, щуря и без того узкие бегающие глазки. Илья решил, что глава города говорит о доверивших ему управление городом жителях, но быстро понял, что ошибся.
– Я поручил своему заместителю расследовать… наказать… – мэр сыпал дежурными угрожающими обещаниями, камера поехала в сторону, нацелилась на другой объект. Илья замер, он не слышал ни голоса Антона, ни возмущенных воплей изгнанных из заведения посетителей – с монитора на парня смотрел старый знакомый – едва не убивший его детина, вышедший тогда из древнего леса. Из динамиков Илья услышал хорошо знакомую грубую и отрывистую речь духа. Но сейчас чужак говорил очень разборчиво и быстро, фразы вылетали из него очередями. Безухий монстр выглядел почти цивилизованно, за его спиной толпились насупленные прилично одетые молчаливые соплеменники. А рядом озабоченно хмурил брови щекастый лысый мэр, внимательно изучавший что-то у себя под ногами.
– Надо как можно скорее выявить, что спровоцировало сегодняшний эксцесс – пришелец выговорил это слово с первого раза – повлияет на нашу с вами жизнь. Мы должны очистить наш город, обезопасить его… – дух продолжал и дальше плеваться угрозами, а Илья с трудом сдерживался, чтобы не запустить в монитор чем-нибудь тяжелым и грязным. К счастью, выпуск новостей скоро закончился, и после небольшой паузы возобновилась трансляция музыкального канала. Из динамиков уже полз писклявый голосок певички, а Илье казалось, что он слышит только грохот, гул и треск – это разваливался на части, рушился привычный, знакомый мир. Дикое существо, не признающее никаких законов, кроме собственных инстинктов и потребностей, презирающее правила личной гигиены собирается заняться очисткой города. И кто именно окажется здесь лишним, Илье было понятно давно, только сейчас его мысли получили еще и «официальное» подтверждение.
– Что случилось? Что? Кого ты там увидел? – допытывался Антон, он смотрел то на экран, то на побледневшего Илью.
– Это он, тот, из леса. Я тебе рассказывал, – Илье с трудом давалось каждое слово, он не мог поверить в то, что видел своими глазами только что.
– Ты не обознался? Все-таки времени прошло много, да и тебе тогда сильно досталось, – осторожно допытывался Антон, но Илья лишь отрицательно мотал головой. Нет, ему не показалось. Того монстра Илья узнал бы из множества таких же тварей.
– Не обознался. – Илья немного успокоился, снова покосился на экран. – Я его тогда хорошо рассмотрел. Он сначала конверт с документами у меня из рук вырвал, а бить уж только потом начали. Это он, точно, у него половины уха нет. Но как?! Как он там, среди них – Илья показал на экран – оказался? Так же не бывает!
Тут из динамиков телевизоров раздался жизнерадостный голос розовощекого прилизанного диктора-дебила:
– Уважаемые жители нашего города! Завтра и послезавтра состоится традиционный осенний праздник! Торжества пройдут во всех районах, а основное празднование развернется на главной площади в центре города! Приглашаем вас вместе с родными и друзьями…. – Дальше диктор понес полную чушь, но Антон отнесся к приглашению серьезно.
– Вот завтра и сходим, праздник все-таки, день города! – он не договорил, Илья перебил его:
– Все, пошли отсюда, хватит! Если его еще раз покажут, я за себя не отвечаю.
Отчаяние захлестнуло Илью, накрыло, потащило в душную бездну. Мир сжался в крохотную точку, исчезли краски и звуки. Илья почти не видел перед собой дороги, от злости и ненависти внутри все кипело. Парню казалось, что беспомощность, неспособность постоять за себя и других делает его уродом – как внутренне, так и внешне. Илья был в таком бешенстве, что был готов голыми руками убить первого же встретившегося на пути духа. Короткий отрывок из выпуска новостей выбил Илью из колеи, и несколько дней он прожил, как во сне. Иногда ему казалось, что люди обречены, и сопротивляться бесполезно. Но тут же на место отчаяния приходила злость и ярость, но они лишь обостряли ощущение собственного бессилия. Илья жил, будто во сне, механически выполнял ежедневные, доведенные до автоматизма действия, говорил нужные слова. А сам непрерывно, каждую секунду думал только об одном – что делать? И сколько ни ломал голову, выходов видел только два – бежать или пытаться защитить себя. А в магазине дела шли совсем плохо – пришельцы перестали платить за покупки, они просто выносили приглянувшиеся им продукты, и никто не решался перечить им. Обычные люди в магазине почти не появлялись, потом уволились две продавщицы, и Генка дошел до того, что предложил встать за прилавок Илье, но тот категорически отказался. Генка в ответ лишь тяжко вздохнул. В конце очередного рабочего дня в магазине объявился Антон.
– Прикинь, а нас закрыли, – сообщил он Илье, – пожарники пришли, с проверкой. Огнетушителей, говорят, нет, места для курения не оборудованы, приказа о соблюдении пожарной безопасности, плана эвакуации, плана здания тоже нет. Им денег дать пытались, а те ни в какую – закрывай магазин и все. Когда теперь выходить на работу – не знаю, сказали, что позвонят. И еще – представляешь, с пожарниками бандерлог приходил, мелкий такой, хромой и злой, как черт.
– Может, это покупатель был, – возразил Илья, но Антон замотал головой:
– Нет, он тоже в форме был, как те, другие. Но сразу от них отстал, бродил сам по себе, высматривал что-то, перетрогал все, до чего дотянуться смог. Как хозяин – осматривался так деловито, потом сказал что-то пожарникам, и все быстро смылись. А нас по домам отправили.
Новость Илья выслушал молча – он чувствовал, что надо торопиться, попытаться помешать этому вторжению, но как – не знал. Ни один человек в этом городе не мог сейчас подсказать ему, как поступить, что делать и к кому обратиться за помощью.
– Пошли, пройдемся, – предложил Илья, чтобы хоть как-то развеяться. Он вернулся в магазин, переоделся, попрощался с Генкой.
– До понедельника, – отозвался тот, и Илья вдруг осознал, что его карьера грузчика закончилась. Но сейчас его занимали совсем другие мысли, о своем трудоустройстве он подумает позже.
Илья быстро вышел из магазина, и они с Антоном, не оглядываясь, пошли прочь, оставив Генку в полном одиночестве. Приятели долго бродили по городу, и уже поздним вечером оказались в том самом сквере рядом с автобусной остановкой, где и произошла их первая встреча. Илья хотел уже попрощаться и идти домой, когда заметил вдалеке у края детской площадки милицейскую машину. Антон тоже вглядывался в сырой сумрак, потом решительно двинулся вперед, потащил за собой Илью. Там, у злосчастной площадки снова что-то произошло. В свете фар бродили люди, Илья услышал, как кто-то негромко плачет. Он сделал еще несколько шагов вперед и оказался в толпе. Люди не обратили на него внимания, переговаривались негромко и смотрели на лежавший рядом с качелями накрытый чем-то темным длинный непонятный предмет.
– Вот так, выйдешь с собакой погулять, а тебя у собственного дома пристукнут, – себе под нос пробурчал кто-то рядом.
Из обрывков разговоров Илья понял, что вечером «дверь» снова открылась, и «пришельцев» видели многие. Более того – кто-то из жильцов пытался позвонить по номерам соответствующих компетентных служб, но там людей не слушали, бросали трубку. И в этот раз «переход» прошел не как раньше – гостей никто не встречал. Вернее, их соплеменники подъехали, но позже, когда «дверь» уже почти закрылась. К этому времени никого из жильцов во дворе уже не было – все разбежались по квартирам, опасаясь за свою жизнь. Брошенные на произвол судьбы духи сначала вздрагивали от малейшего шороха, показывали пальцем на припаркованные машины, людей и сначала тихо, а потом уже в голос делились впечатлениями. Незваные гости наглели на глазах, разбрелись по площадке, подходили к машинам и сначала осторожно, а потом, не видя опасности, все смелее изучали железных коней. Сработавшая сигнализация на одной иномарке заставила «гостей» сбиться в кучу, кто-то упал на землю и закрыл голову руками, кто-то завыл, успешно подражая звуковому сигналу. Люди из окон наблюдали эту картину, потом на площадку выбежала собачка и храбро затявкала на пришельцев. Те толпой подошли к несуразному зверьку, долго рассматривали его, пока один из «пришельцев» не схватил песика за шкирку, как кошку, и поднял, чтобы рассмотреть получше. Шавка извивалась, крутилась и, наконец, изловчилась и тяпнула за палец одного пришельца. Тот взвыл в голос, отшвырнул псинку, и разъяренная хозяйка бросилась на помощь своему питомцу. О дальнейшей судьбе женщины Илья догадался сам.
– Собаку-то куда теперь девать? Кому она нужна? – это спросила уже за спиной Ильи только что подошедшая женщина. И словно в ответ раздался тоненький, похожий одновременно на плач и писк скулеж. Илья сначала не понял, что это, потом присмотрелся – у ног трупа сидела крохотная дрожащая собачка со смешными лохматыми ушками. Псинка жалобно скулила, но с места не уходила, словно охраняла свою мертвую хозяйку. Смотреть больше было не на что, Илья осторожно выбрался из толпы и отошел в строну, Антон догнал его, поделился дополнительной информацией:
– Шею ей свернули, прикинь? – и, не дождавшись от Ильи должной реакции, добавил:
– Мне дедок вон тот сказал, что потом «Газель» подъехала, зверей всех в нее затолкали, и куда-то увезли. А милиция уже позже объявилась, почти через час.
И продолжил срывающимся голосом, глядя куда-то в темноту:
– Нельзя, так нельзя. Надо же что-то делать, они уничтожат нас, уже уничтожают… Людей в городе почти не осталось, только зверье это. Они и до нас скоро доберутся…
– Надо, – глухо, сквозь зубы, ответил Илья, – конечно, надо, давно пора. Не можем же мы от них всю жизнь бегать…
Оба снова, не сговариваясь, снова двинулись к площадке. Там было уже темно и тихо, труп увезли, даже собачки не было видно. Илья очнулся, наконец, от наваждения:
– Ладно, пока. – Он направился по знакомой дорожке к скверу, но Антон остановил приятеля:
– У меня переночуешь, поздно уже. Пошли, пошли, завтра все равно на день города собирались. Или не пойдем?
– Раз собирались – сходим, ответил Илья, но меньше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться в пьяной орущей толпе. Но менять свои решения он тоже не привык. А Антон уже тащил приятеля за собой к дому.
Уснуть не получалось, как Илья ни старался. Из головы почему-то не выходили слова о той крохотной собачке, отважно защищавшей свою жизнь от пришельцев. «А собака-то кусалась!» – из ниоткуда просочились в голову чьи-то насмешливые и поучительные слова. От этих мыслей Илья завертелся, как уж на сковородке. «Конечно, кусалась! Она хоть и мелкая, зато зубы острые!» – в полусне возражал он кому-то, но ответа не дождался. «Кусалась, что же ей еще было делать! У нее одно оружие – зубы, вот она и…». Илья открыл глаза, и долго смотрел в темноту над собой. Все, слово было найдено. Оружие – единственное, что может спасти от захватчиков, дать шанс на выживание, и, может быть, поможет остановить вторжение. С дикими, все еще живущими в средневековье людьми можно было говорить только на универсальном всеобщем языке – языке силы, эсперанто войны.
В центре города они оказались к полудню следующего дня. Все дороги были перекрыты, и народу в метро ехало очень много. Илья рассматривал людей в вагоне, на платформах, прислушивался к обрывкам разговоров. Духов было очень много, если не половина, но точно треть от нормальных людей. Они выделялись на общем фоне своими недоразвитыми узкими лбами, крохотными бешеными от злости глазками и повадкой ходить стаей. Духи вваливались в вагон толпой, бесцеремонно, даже по-хамски расталкивая пассажиров, сбивались в кучу и постоянно осматривались, словно ждали нападения. Илья не сомневался, что все они вооружены, и только ждут подходящего момента, чтобы пустить стволы и ножи в дело. Илья снова ощутил знакомое, близкое к панике чувство собственного бессилия и невозможности защитить себя, беззащитности перед понимающей только голос силы стаей. Но приходилось отводить глаза и молчать, когда кто-то из орды духов слишком пристально смотрел на него. Откуда-то вспомнились то ли прочитанные, то ли сказанные кем-то слова о том, что любой хищник воспринимает взгляд глаза в глаза как сигнал к нападению. Различий между поведением животных и духов Илья не видел, и выбранная тактика пока срабатывала.
Наконец, они приехали на нужную станцию, вышли из вагона и вместе с толпой медленно двинулись к эскалаторам. Все они работали на подъем, и приехавшие на праздник люди быстро оказались на поверхности. Илья и Антон выбрались из метро, осмотрелись. Площадь была рядом, с нее порывы ветра доносили отголоски музыки и людского гула.
– Пошли. – Антон решительно направился к ведущему на площадь небольшому переулку – туда дружно валили все только что приехавшие люди. Площадь была переполнена народом, Илья и Антон проталкивались через толпу мимо палаток с воздушными шариками, пивом и фаст-фудом. Со всех сторон гремела музыка. Илья шел следом за Антоном и осматривался по сторонам, разглядывая людей. И взгляд постоянно выхватывал из толпы духов, сейчас их отличить обычных людей было очень легко. Все нормальные люди пришли сюда отдыхать, смотреть представление, танцевать – в общем, весело проводить время. Но у бандерлогов была иная цель, Илье казалось, что они вышли на охоту и высматривают жертву. Духи не пропускали ни одного человека, оглядывали его с ног до головы, словно оценивая, сможет он оказать сопротивление или нет. Но в полупьяной толпе никто не обращал внимания на группы угрюмых молчаливых существ, каждый пришел сюда за своей порцией хорошего настроения, и времени зря терять не собирался.
– Нет, надо ведь что-то делать, – прокричал Антон, перекрывая шум, – так же нельзя. А если бы у них оружие было, как у тех, первых?
– Может, и было, – безразлично согласился Илья, – какая теперь разница?
Он снова посмотрел на экран – изображение на нем почему-то застыло, потом дернулось, пропало, а на его месте появилась заставка выпуска новостей. Илья отвернулся, перевел взгляд на веселящуюся толпу. Интересно, как бы повел себя в этой ситуации каждый из них? Антон тоже покосился на экран, потом на Илью. И уже собрался задать следующий вопрос, когда в дальнем конце зала началась потасовка. Два сильно выпивших посетителя что-то не поделили, из угла раздался женский визг, туда бросились охранники. Драку прекратили в самом начале, быстро выдворили нарушителей спокойствия из зала. Илья основа посмотрел на экран, разобрал в шуме и криках несколько сказанных диктором слов, и догадался, что в репортаже речь идет о произошедшем где-то в городе ДТП. Диктор, тараторил, проглатывая слова:
– Водитель автобуса 572-го маршрута грубо нарушил правила движения и не пропустил автомобиль марки «БМВ». Произошло столкновение, в результате оба транспортных средства получили повреждения. Водитель вышел из салона и угрожал водителю и пассажирам «БМВ» расправой, и, орудуя монтировкой, сломал одному пассажиру легкового автомобиля челюсть. Находившиеся в автомобиле люди были вынуждены защищаться, и открыли по водителю огонь из пистолетов. Водитель автобуса был ранен в ногу, но ему удалось добраться до автобуса и закрыть двери. Находившиеся в салоне автобуса люди не пострадали, они же вызвали «скорую» и милицию.
Дальше пошло включение с места события – показали четырех обиженных бандерлогов, поцарапанную иномарку и собравшуюся поглазеть толпу. Разгневанных духов снимали со всех сторон, и те охотно позировали, демонстрируя раны, полученные в схватке с водителем автобуса. Показали и его – пожилого человека с перевязанной ногой держали двое держиморд в серой форме. Мужик не вырывался, ему, тщедушному и низкорослому с двумя откормленными блюстителями порядка справиться было не под силу. Илья искренне восхитился водителем автобуса – это был первый, и пока единственный случай, когда человек попытался защитить себя с оружием в руках. Но сообразить, к какому виду вооружения – травматическому или метательному – отнести монтировку, Илья не успел. Он думал о том, как быстро идет эволюция дикарей из двенадцатого века – гужевой транспорт был оставлен в прошлом, лошадей и других вьючных животных духам теперь заменяют дорогие иномарки. Илья был готов поспорить на что угодно – виноват в ДТП был кто угодно, только не водитель автобуса.
Однако рядовому событию значение придавалось большое – инцидент комментировал мэр города:
– Недопустимо, совершенно недопустимо, чтобы на улицах нашего города отдельные неуравновешенные и агрессивно настроенные граждане… – вещал мэр, щуря и без того узкие бегающие глазки. Илья решил, что глава города говорит о доверивших ему управление городом жителях, но быстро понял, что ошибся.
– Я поручил своему заместителю расследовать… наказать… – мэр сыпал дежурными угрожающими обещаниями, камера поехала в сторону, нацелилась на другой объект. Илья замер, он не слышал ни голоса Антона, ни возмущенных воплей изгнанных из заведения посетителей – с монитора на парня смотрел старый знакомый – едва не убивший его детина, вышедший тогда из древнего леса. Из динамиков Илья услышал хорошо знакомую грубую и отрывистую речь духа. Но сейчас чужак говорил очень разборчиво и быстро, фразы вылетали из него очередями. Безухий монстр выглядел почти цивилизованно, за его спиной толпились насупленные прилично одетые молчаливые соплеменники. А рядом озабоченно хмурил брови щекастый лысый мэр, внимательно изучавший что-то у себя под ногами.
– Надо как можно скорее выявить, что спровоцировало сегодняшний эксцесс – пришелец выговорил это слово с первого раза – повлияет на нашу с вами жизнь. Мы должны очистить наш город, обезопасить его… – дух продолжал и дальше плеваться угрозами, а Илья с трудом сдерживался, чтобы не запустить в монитор чем-нибудь тяжелым и грязным. К счастью, выпуск новостей скоро закончился, и после небольшой паузы возобновилась трансляция музыкального канала. Из динамиков уже полз писклявый голосок певички, а Илье казалось, что он слышит только грохот, гул и треск – это разваливался на части, рушился привычный, знакомый мир. Дикое существо, не признающее никаких законов, кроме собственных инстинктов и потребностей, презирающее правила личной гигиены собирается заняться очисткой города. И кто именно окажется здесь лишним, Илье было понятно давно, только сейчас его мысли получили еще и «официальное» подтверждение.
– Что случилось? Что? Кого ты там увидел? – допытывался Антон, он смотрел то на экран, то на побледневшего Илью.
– Это он, тот, из леса. Я тебе рассказывал, – Илье с трудом давалось каждое слово, он не мог поверить в то, что видел своими глазами только что.
– Ты не обознался? Все-таки времени прошло много, да и тебе тогда сильно досталось, – осторожно допытывался Антон, но Илья лишь отрицательно мотал головой. Нет, ему не показалось. Того монстра Илья узнал бы из множества таких же тварей.
– Не обознался. – Илья немного успокоился, снова покосился на экран. – Я его тогда хорошо рассмотрел. Он сначала конверт с документами у меня из рук вырвал, а бить уж только потом начали. Это он, точно, у него половины уха нет. Но как?! Как он там, среди них – Илья показал на экран – оказался? Так же не бывает!
Тут из динамиков телевизоров раздался жизнерадостный голос розовощекого прилизанного диктора-дебила:
– Уважаемые жители нашего города! Завтра и послезавтра состоится традиционный осенний праздник! Торжества пройдут во всех районах, а основное празднование развернется на главной площади в центре города! Приглашаем вас вместе с родными и друзьями…. – Дальше диктор понес полную чушь, но Антон отнесся к приглашению серьезно.
– Вот завтра и сходим, праздник все-таки, день города! – он не договорил, Илья перебил его:
– Все, пошли отсюда, хватит! Если его еще раз покажут, я за себя не отвечаю.
Отчаяние захлестнуло Илью, накрыло, потащило в душную бездну. Мир сжался в крохотную точку, исчезли краски и звуки. Илья почти не видел перед собой дороги, от злости и ненависти внутри все кипело. Парню казалось, что беспомощность, неспособность постоять за себя и других делает его уродом – как внутренне, так и внешне. Илья был в таком бешенстве, что был готов голыми руками убить первого же встретившегося на пути духа. Короткий отрывок из выпуска новостей выбил Илью из колеи, и несколько дней он прожил, как во сне. Иногда ему казалось, что люди обречены, и сопротивляться бесполезно. Но тут же на место отчаяния приходила злость и ярость, но они лишь обостряли ощущение собственного бессилия. Илья жил, будто во сне, механически выполнял ежедневные, доведенные до автоматизма действия, говорил нужные слова. А сам непрерывно, каждую секунду думал только об одном – что делать? И сколько ни ломал голову, выходов видел только два – бежать или пытаться защитить себя. А в магазине дела шли совсем плохо – пришельцы перестали платить за покупки, они просто выносили приглянувшиеся им продукты, и никто не решался перечить им. Обычные люди в магазине почти не появлялись, потом уволились две продавщицы, и Генка дошел до того, что предложил встать за прилавок Илье, но тот категорически отказался. Генка в ответ лишь тяжко вздохнул. В конце очередного рабочего дня в магазине объявился Антон.
– Прикинь, а нас закрыли, – сообщил он Илье, – пожарники пришли, с проверкой. Огнетушителей, говорят, нет, места для курения не оборудованы, приказа о соблюдении пожарной безопасности, плана эвакуации, плана здания тоже нет. Им денег дать пытались, а те ни в какую – закрывай магазин и все. Когда теперь выходить на работу – не знаю, сказали, что позвонят. И еще – представляешь, с пожарниками бандерлог приходил, мелкий такой, хромой и злой, как черт.
– Может, это покупатель был, – возразил Илья, но Антон замотал головой:
– Нет, он тоже в форме был, как те, другие. Но сразу от них отстал, бродил сам по себе, высматривал что-то, перетрогал все, до чего дотянуться смог. Как хозяин – осматривался так деловито, потом сказал что-то пожарникам, и все быстро смылись. А нас по домам отправили.
Новость Илья выслушал молча – он чувствовал, что надо торопиться, попытаться помешать этому вторжению, но как – не знал. Ни один человек в этом городе не мог сейчас подсказать ему, как поступить, что делать и к кому обратиться за помощью.
– Пошли, пройдемся, – предложил Илья, чтобы хоть как-то развеяться. Он вернулся в магазин, переоделся, попрощался с Генкой.
– До понедельника, – отозвался тот, и Илья вдруг осознал, что его карьера грузчика закончилась. Но сейчас его занимали совсем другие мысли, о своем трудоустройстве он подумает позже.
Илья быстро вышел из магазина, и они с Антоном, не оглядываясь, пошли прочь, оставив Генку в полном одиночестве. Приятели долго бродили по городу, и уже поздним вечером оказались в том самом сквере рядом с автобусной остановкой, где и произошла их первая встреча. Илья хотел уже попрощаться и идти домой, когда заметил вдалеке у края детской площадки милицейскую машину. Антон тоже вглядывался в сырой сумрак, потом решительно двинулся вперед, потащил за собой Илью. Там, у злосчастной площадки снова что-то произошло. В свете фар бродили люди, Илья услышал, как кто-то негромко плачет. Он сделал еще несколько шагов вперед и оказался в толпе. Люди не обратили на него внимания, переговаривались негромко и смотрели на лежавший рядом с качелями накрытый чем-то темным длинный непонятный предмет.
– Вот так, выйдешь с собакой погулять, а тебя у собственного дома пристукнут, – себе под нос пробурчал кто-то рядом.
Из обрывков разговоров Илья понял, что вечером «дверь» снова открылась, и «пришельцев» видели многие. Более того – кто-то из жильцов пытался позвонить по номерам соответствующих компетентных служб, но там людей не слушали, бросали трубку. И в этот раз «переход» прошел не как раньше – гостей никто не встречал. Вернее, их соплеменники подъехали, но позже, когда «дверь» уже почти закрылась. К этому времени никого из жильцов во дворе уже не было – все разбежались по квартирам, опасаясь за свою жизнь. Брошенные на произвол судьбы духи сначала вздрагивали от малейшего шороха, показывали пальцем на припаркованные машины, людей и сначала тихо, а потом уже в голос делились впечатлениями. Незваные гости наглели на глазах, разбрелись по площадке, подходили к машинам и сначала осторожно, а потом, не видя опасности, все смелее изучали железных коней. Сработавшая сигнализация на одной иномарке заставила «гостей» сбиться в кучу, кто-то упал на землю и закрыл голову руками, кто-то завыл, успешно подражая звуковому сигналу. Люди из окон наблюдали эту картину, потом на площадку выбежала собачка и храбро затявкала на пришельцев. Те толпой подошли к несуразному зверьку, долго рассматривали его, пока один из «пришельцев» не схватил песика за шкирку, как кошку, и поднял, чтобы рассмотреть получше. Шавка извивалась, крутилась и, наконец, изловчилась и тяпнула за палец одного пришельца. Тот взвыл в голос, отшвырнул псинку, и разъяренная хозяйка бросилась на помощь своему питомцу. О дальнейшей судьбе женщины Илья догадался сам.
– Собаку-то куда теперь девать? Кому она нужна? – это спросила уже за спиной Ильи только что подошедшая женщина. И словно в ответ раздался тоненький, похожий одновременно на плач и писк скулеж. Илья сначала не понял, что это, потом присмотрелся – у ног трупа сидела крохотная дрожащая собачка со смешными лохматыми ушками. Псинка жалобно скулила, но с места не уходила, словно охраняла свою мертвую хозяйку. Смотреть больше было не на что, Илья осторожно выбрался из толпы и отошел в строну, Антон догнал его, поделился дополнительной информацией:
– Шею ей свернули, прикинь? – и, не дождавшись от Ильи должной реакции, добавил:
– Мне дедок вон тот сказал, что потом «Газель» подъехала, зверей всех в нее затолкали, и куда-то увезли. А милиция уже позже объявилась, почти через час.
И продолжил срывающимся голосом, глядя куда-то в темноту:
– Нельзя, так нельзя. Надо же что-то делать, они уничтожат нас, уже уничтожают… Людей в городе почти не осталось, только зверье это. Они и до нас скоро доберутся…
– Надо, – глухо, сквозь зубы, ответил Илья, – конечно, надо, давно пора. Не можем же мы от них всю жизнь бегать…
Оба снова, не сговариваясь, снова двинулись к площадке. Там было уже темно и тихо, труп увезли, даже собачки не было видно. Илья очнулся, наконец, от наваждения:
– Ладно, пока. – Он направился по знакомой дорожке к скверу, но Антон остановил приятеля:
– У меня переночуешь, поздно уже. Пошли, пошли, завтра все равно на день города собирались. Или не пойдем?
– Раз собирались – сходим, ответил Илья, но меньше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться в пьяной орущей толпе. Но менять свои решения он тоже не привык. А Антон уже тащил приятеля за собой к дому.
Уснуть не получалось, как Илья ни старался. Из головы почему-то не выходили слова о той крохотной собачке, отважно защищавшей свою жизнь от пришельцев. «А собака-то кусалась!» – из ниоткуда просочились в голову чьи-то насмешливые и поучительные слова. От этих мыслей Илья завертелся, как уж на сковородке. «Конечно, кусалась! Она хоть и мелкая, зато зубы острые!» – в полусне возражал он кому-то, но ответа не дождался. «Кусалась, что же ей еще было делать! У нее одно оружие – зубы, вот она и…». Илья открыл глаза, и долго смотрел в темноту над собой. Все, слово было найдено. Оружие – единственное, что может спасти от захватчиков, дать шанс на выживание, и, может быть, поможет остановить вторжение. С дикими, все еще живущими в средневековье людьми можно было говорить только на универсальном всеобщем языке – языке силы, эсперанто войны.
В центре города они оказались к полудню следующего дня. Все дороги были перекрыты, и народу в метро ехало очень много. Илья рассматривал людей в вагоне, на платформах, прислушивался к обрывкам разговоров. Духов было очень много, если не половина, но точно треть от нормальных людей. Они выделялись на общем фоне своими недоразвитыми узкими лбами, крохотными бешеными от злости глазками и повадкой ходить стаей. Духи вваливались в вагон толпой, бесцеремонно, даже по-хамски расталкивая пассажиров, сбивались в кучу и постоянно осматривались, словно ждали нападения. Илья не сомневался, что все они вооружены, и только ждут подходящего момента, чтобы пустить стволы и ножи в дело. Илья снова ощутил знакомое, близкое к панике чувство собственного бессилия и невозможности защитить себя, беззащитности перед понимающей только голос силы стаей. Но приходилось отводить глаза и молчать, когда кто-то из орды духов слишком пристально смотрел на него. Откуда-то вспомнились то ли прочитанные, то ли сказанные кем-то слова о том, что любой хищник воспринимает взгляд глаза в глаза как сигнал к нападению. Различий между поведением животных и духов Илья не видел, и выбранная тактика пока срабатывала.
Наконец, они приехали на нужную станцию, вышли из вагона и вместе с толпой медленно двинулись к эскалаторам. Все они работали на подъем, и приехавшие на праздник люди быстро оказались на поверхности. Илья и Антон выбрались из метро, осмотрелись. Площадь была рядом, с нее порывы ветра доносили отголоски музыки и людского гула.
– Пошли. – Антон решительно направился к ведущему на площадь небольшому переулку – туда дружно валили все только что приехавшие люди. Площадь была переполнена народом, Илья и Антон проталкивались через толпу мимо палаток с воздушными шариками, пивом и фаст-фудом. Со всех сторон гремела музыка. Илья шел следом за Антоном и осматривался по сторонам, разглядывая людей. И взгляд постоянно выхватывал из толпы духов, сейчас их отличить обычных людей было очень легко. Все нормальные люди пришли сюда отдыхать, смотреть представление, танцевать – в общем, весело проводить время. Но у бандерлогов была иная цель, Илье казалось, что они вышли на охоту и высматривают жертву. Духи не пропускали ни одного человека, оглядывали его с ног до головы, словно оценивая, сможет он оказать сопротивление или нет. Но в полупьяной толпе никто не обращал внимания на группы угрюмых молчаливых существ, каждый пришел сюда за своей порцией хорошего настроения, и времени зря терять не собирался.