Страница:
– Дон Корлеоне говорил, что юрист опаснее гангстера, так как при помощи своего диплома и знаний добьется больше, чем бык с пушкой, – поддакнул Андрей.
Ему хотелось добиться конкретики, однако ни во время основного блюда (заказывали морской язык с красной икрой), ни за десертом (свежие лесные ягоды), ничего интересного не прозвучало. Галимулина пыталась выяснить, с кем еще работает Андрей по Татарстану, он неопределенно отвечал, что кроме роддома РКБ (для которого расходные материалы закупает Татхимфармпрепараты), никого уже не осталось. При этом ему очень хотелось прибавить, что чистый доход с этих сделок не покрывает даже одну поездку в Казань. Но такие вещи стоило произносить лишь в том случае, если бы возникла задумка навсегда порвать отношения с Галимулиной.
Проговорив текст, посвященный завоеванию рынка медоборудования Татарстана, Галимулина рассказала о недавней поездке в Швецию за счет одной фармацевтичсекой компании, название которой Андрей никак не мог запомнить, но знал, что «барышни» давно с ней сотрудничают (закупают дорогостоящие препараты для лечения бесплодия) и вот уже год обещают пробить для Совинкома прямой контракт с этой фирмой (на данный момент продажи идут через казанских дистрибьюторов в том числе Татхимфармпрепараты).
В конце встречи Галимулина снова спросила насчет помещений на Рихарда Зорге и Профсоюзной.
– Собираю деньги, – вымученно ответил Андрей. – Всё-таки аптеки полгода будут стоять – ремонт, получение лицензии. А аренда будет капать.
Галимулина заверила, что со своими связями добьется быстрого получения лицензии, и будет направлять в аптеки поток пациенток за теми самыми гормональными препаратами, один курс лечения которых зашкаливает за сто тысяч рублей.
– Мы быстро раскрутим твои аптеки! – заверила она на прощание.
Андрей уже не воспринял это напутствие, – его мысли были заняты предстоящим свиданием с Алсу. До встречи с ней надо было заехать в гостиницу, чтобы поместить в находящийся на ресепшн сейф крупную сумму денег – комиссионные, которые завтра надо передать Азимову.
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Ему хотелось добиться конкретики, однако ни во время основного блюда (заказывали морской язык с красной икрой), ни за десертом (свежие лесные ягоды), ничего интересного не прозвучало. Галимулина пыталась выяснить, с кем еще работает Андрей по Татарстану, он неопределенно отвечал, что кроме роддома РКБ (для которого расходные материалы закупает Татхимфармпрепараты), никого уже не осталось. При этом ему очень хотелось прибавить, что чистый доход с этих сделок не покрывает даже одну поездку в Казань. Но такие вещи стоило произносить лишь в том случае, если бы возникла задумка навсегда порвать отношения с Галимулиной.
Проговорив текст, посвященный завоеванию рынка медоборудования Татарстана, Галимулина рассказала о недавней поездке в Швецию за счет одной фармацевтичсекой компании, название которой Андрей никак не мог запомнить, но знал, что «барышни» давно с ней сотрудничают (закупают дорогостоящие препараты для лечения бесплодия) и вот уже год обещают пробить для Совинкома прямой контракт с этой фирмой (на данный момент продажи идут через казанских дистрибьюторов в том числе Татхимфармпрепараты).
В конце встречи Галимулина снова спросила насчет помещений на Рихарда Зорге и Профсоюзной.
– Собираю деньги, – вымученно ответил Андрей. – Всё-таки аптеки полгода будут стоять – ремонт, получение лицензии. А аренда будет капать.
Галимулина заверила, что со своими связями добьется быстрого получения лицензии, и будет направлять в аптеки поток пациенток за теми самыми гормональными препаратами, один курс лечения которых зашкаливает за сто тысяч рублей.
– Мы быстро раскрутим твои аптеки! – заверила она на прощание.
Андрей уже не воспринял это напутствие, – его мысли были заняты предстоящим свиданием с Алсу. До встречи с ней надо было заехать в гостиницу, чтобы поместить в находящийся на ресепшн сейф крупную сумму денег – комиссионные, которые завтра надо передать Азимову.
Глава 33
Как ни старался Ренат приуменьшить значение произошедшего события, всё же оно выбило его из привычной колеи хотя бы потому, что касалось его повседневного существования. Он расстался с Леной – с женщиной, с которой встречался почти два года, а последние полгода проживал с ней в одной квартире. Они жили то у него, то у неё, и стоило им определиться, что строить семью они будут на её жилплощади, а его квартиру будут сдавать, как произошёл разрыв.
Лена, директор принадлежащего Коршунову супермаркета, к 36-ти годам определившая 30-летнего Рената как постоянного сожителя, мужа, отца будущих детей, обнаружила у него на компьютере пляжные фотографии молоденькой красотки. Лена затеяла полномасштабное расследование. Ей были известны привычки и маршруты передвижения Рената, у неё было полно знакомых в офисе на Мойке, 70, было у кого навести справки, и она достаточно легко установила личность девушки в бикини. Ею оказалась 20-летняя Таня, любовница Андрея, двоюродного брата и шефа Рената. Волгорадские сотрудники Совинкома щедро делились с информацией с петербургскими коллегами и рассказали, что «начался служебный роман», Ренат дурит шефа, выбивая командировки в Волгоград, в которых нет другой необходимости кроме любовных отношений, и «барыня влюблена как кошка».
Без лишних объяснений Лена объявила Ренату о разрыве отношений, предоставив вму мученически думать, будто она его бросила из-за некоторых его проблем со здоровьем. На самом деле, если она кого-то в этой ситуации жалела, то только Таню. Лена сама была свидетелем и участником разнообразных служебных романов, и могла бы написать путеводитель по неуставным отношениям на рабочем месте, поэтому, основываясь на полученных данных, (в том числе на переписке к которой получила доступ), она живо представила, во что влип её благоверный – так, словно лично присутствовала при всех событиях.
20-летняя девка вот уже несколько лет состоит в отношениях с мужиком старше неё более чем на 10 лет, у которого есть жена и ребенок. Влюбленность прошла, и папик стал меньше уделять времени своей забаве, а может, она ему уже надоела и он трахается ещё где-то на стороне. Она исчерпала все способы, чтобы развести его с женой и женить на себе. Чтобы обострить ревность, либо от скуки, либо от жажды романтики (папик слишком приземленный, ему бы только бизнесом заниматься), а может всё вместе, деваха смотрит по сторонам в поисках друга-воздыхателя. И тут в её поле зрения оказывается идеальный объект – двоюродный брат её любовника, да ещё коллега, отношения с которым не останутся незамеченными. Она блестяще решает все три задачи: любовник начинает ревновать (если ему ещё не всё равно), она получает долгожданное развлечение – новые отношения заполняют всё её свободное время, пока папика нет рядом, ну и конечно романтика – новый объект не так занят, как папик, у него не болит голова как двигать компанию, и свободные мегабайты памяти он может забить всякой сентиментальной чепухой. И если папик не поведётся на эту интрижку, не разрушит начавшийся служебный роман, не бросит семью и не женится на любовнице-интриганке, то она женит на себе его брата.
Всё, хорошо, но она не учла одного: Ренат представяляется ей возвышенным, мудрым. К тому же он старше неё на 10 лет – всё-таки какой-то опыт, приобретенный шарм. Ей нужен предмет поклонения, и она создала себе такой возвышенный образ, выдумала несуществующего в жизни Рената. Если бы Таня изо дня в день наблюдала Рената, она бы быстро разочаровалась. Лена знала, что один лишь эгоизм движет поступками Рената, он никого не любит. Воспламенился, как только на него обратила внимание одна из тех, кто всегда был недоступен, но как только добьётся своего, тут же начнёт жертвовать интересами близкого человека ради эгоистического удовольствия покрасоваться, поиграть в великого бизнесмена, знакомого с самим Коршуновым – да мало ли у него бзиков! Романтический флёр рассеется в течение недели совместного проживания, и пылкий почитатель превратится в прижимистого зануду, вечно недовольного господина, за которым только успевай ухаживать. Он свои-то потребности не может удовлетворить, куда ему удовлетворить повышенные запросы юной принцессы. Ей бы лучше не злить папика, который везде поспевает и обеспечивает всю свою команду, и вместо служебных романов заняться служебными подвигами – заодно и фирму приберёт к рукам. Хоть что-то да останется.
А Ренату бы держаться такой женщины как Лена, которая, зарабатывая в несколько раз больше него, и обладая недюжинным опытом, может управлять им и поддерживать баланс интересов в их паре. Только в постели с такой пумой он находится в надёжных руках.
Но Лена сделала выбор, дала ему отставку, и его судьба теперь не в её, а в его собственных руках.
Пока были вместе, Ренат самозабвенно флиртовал с Таней и тайно мечтал о ней, не в последнюю очередь из-за её возраста и куда более выигрышной внешности, чем у Лены – грудастой, с высокой талией и короткими ногами, вроде перевернутой репы. Но после ухода Лены, ощутив изменившееся положение вещей, он приуныл. Привычный комфорт был нарушен. Раньше еду доставляла на дом кейтеринговая компания, обслуживавшая компанию, в которой работала Лена; стирка и химчистка – в соответствующей прачечной, убираться приходили люди из клининговой фирмы, машину Рената отгонял на автосервис Ленин водитель. И много других бытовых мелочей, отсутствие которых ухудшает качество жизни. Взять хотя бы фитнес клуб и салон красоты. И на тусовку ближайших помощников Коршунова гораздо презентабельнее приезжать на Ленином Лексусе, чем на своем стареньком Мицубиси. Через год Ренат растеряет весь свой лоск и будет выглядеть, как заурядный одинокий реднек, и его перестанет уважать даже Коршуновская шоферня.
Дошло до того, что перед Ренатом возникали такие абсурдные дилеммы: стирать бельё либо сделать для Тани обзор новой коллекции Gucci, отправить по электронной почте и часик-другой пообсуждать всё это дело. С того дня, как их пальцы встретились на клавиатуре ноутбука и дыхание смешалось, он ни разу не позвонил ей. Целую неделю гордый стоицизм и всё возрастающая робость удерживали его от разговора. А бытовые дрязги значительно осложняли дело. Ведь он не мог решать несколько сложных вопросов одновременно.
Итак, уход Лены внёс в жизнь Рената раскол. Жизнь стала ассиметричной, и чем скорее он познакомится с новой Леной, тем лучше. В самое ближайшее время он проконсультируется с друзьями и выяснит, нет ли среди директоров принадлежащих Коршунову магазинов свободной женщины по имени Лена.
(Но это уже после очередной командировки в Волгоград).
Лена, директор принадлежащего Коршунову супермаркета, к 36-ти годам определившая 30-летнего Рената как постоянного сожителя, мужа, отца будущих детей, обнаружила у него на компьютере пляжные фотографии молоденькой красотки. Лена затеяла полномасштабное расследование. Ей были известны привычки и маршруты передвижения Рената, у неё было полно знакомых в офисе на Мойке, 70, было у кого навести справки, и она достаточно легко установила личность девушки в бикини. Ею оказалась 20-летняя Таня, любовница Андрея, двоюродного брата и шефа Рената. Волгорадские сотрудники Совинкома щедро делились с информацией с петербургскими коллегами и рассказали, что «начался служебный роман», Ренат дурит шефа, выбивая командировки в Волгоград, в которых нет другой необходимости кроме любовных отношений, и «барыня влюблена как кошка».
Без лишних объяснений Лена объявила Ренату о разрыве отношений, предоставив вму мученически думать, будто она его бросила из-за некоторых его проблем со здоровьем. На самом деле, если она кого-то в этой ситуации жалела, то только Таню. Лена сама была свидетелем и участником разнообразных служебных романов, и могла бы написать путеводитель по неуставным отношениям на рабочем месте, поэтому, основываясь на полученных данных, (в том числе на переписке к которой получила доступ), она живо представила, во что влип её благоверный – так, словно лично присутствовала при всех событиях.
20-летняя девка вот уже несколько лет состоит в отношениях с мужиком старше неё более чем на 10 лет, у которого есть жена и ребенок. Влюбленность прошла, и папик стал меньше уделять времени своей забаве, а может, она ему уже надоела и он трахается ещё где-то на стороне. Она исчерпала все способы, чтобы развести его с женой и женить на себе. Чтобы обострить ревность, либо от скуки, либо от жажды романтики (папик слишком приземленный, ему бы только бизнесом заниматься), а может всё вместе, деваха смотрит по сторонам в поисках друга-воздыхателя. И тут в её поле зрения оказывается идеальный объект – двоюродный брат её любовника, да ещё коллега, отношения с которым не останутся незамеченными. Она блестяще решает все три задачи: любовник начинает ревновать (если ему ещё не всё равно), она получает долгожданное развлечение – новые отношения заполняют всё её свободное время, пока папика нет рядом, ну и конечно романтика – новый объект не так занят, как папик, у него не болит голова как двигать компанию, и свободные мегабайты памяти он может забить всякой сентиментальной чепухой. И если папик не поведётся на эту интрижку, не разрушит начавшийся служебный роман, не бросит семью и не женится на любовнице-интриганке, то она женит на себе его брата.
Всё, хорошо, но она не учла одного: Ренат представяляется ей возвышенным, мудрым. К тому же он старше неё на 10 лет – всё-таки какой-то опыт, приобретенный шарм. Ей нужен предмет поклонения, и она создала себе такой возвышенный образ, выдумала несуществующего в жизни Рената. Если бы Таня изо дня в день наблюдала Рената, она бы быстро разочаровалась. Лена знала, что один лишь эгоизм движет поступками Рената, он никого не любит. Воспламенился, как только на него обратила внимание одна из тех, кто всегда был недоступен, но как только добьётся своего, тут же начнёт жертвовать интересами близкого человека ради эгоистического удовольствия покрасоваться, поиграть в великого бизнесмена, знакомого с самим Коршуновым – да мало ли у него бзиков! Романтический флёр рассеется в течение недели совместного проживания, и пылкий почитатель превратится в прижимистого зануду, вечно недовольного господина, за которым только успевай ухаживать. Он свои-то потребности не может удовлетворить, куда ему удовлетворить повышенные запросы юной принцессы. Ей бы лучше не злить папика, который везде поспевает и обеспечивает всю свою команду, и вместо служебных романов заняться служебными подвигами – заодно и фирму приберёт к рукам. Хоть что-то да останется.
А Ренату бы держаться такой женщины как Лена, которая, зарабатывая в несколько раз больше него, и обладая недюжинным опытом, может управлять им и поддерживать баланс интересов в их паре. Только в постели с такой пумой он находится в надёжных руках.
Но Лена сделала выбор, дала ему отставку, и его судьба теперь не в её, а в его собственных руках.
Пока были вместе, Ренат самозабвенно флиртовал с Таней и тайно мечтал о ней, не в последнюю очередь из-за её возраста и куда более выигрышной внешности, чем у Лены – грудастой, с высокой талией и короткими ногами, вроде перевернутой репы. Но после ухода Лены, ощутив изменившееся положение вещей, он приуныл. Привычный комфорт был нарушен. Раньше еду доставляла на дом кейтеринговая компания, обслуживавшая компанию, в которой работала Лена; стирка и химчистка – в соответствующей прачечной, убираться приходили люди из клининговой фирмы, машину Рената отгонял на автосервис Ленин водитель. И много других бытовых мелочей, отсутствие которых ухудшает качество жизни. Взять хотя бы фитнес клуб и салон красоты. И на тусовку ближайших помощников Коршунова гораздо презентабельнее приезжать на Ленином Лексусе, чем на своем стареньком Мицубиси. Через год Ренат растеряет весь свой лоск и будет выглядеть, как заурядный одинокий реднек, и его перестанет уважать даже Коршуновская шоферня.
Дошло до того, что перед Ренатом возникали такие абсурдные дилеммы: стирать бельё либо сделать для Тани обзор новой коллекции Gucci, отправить по электронной почте и часик-другой пообсуждать всё это дело. С того дня, как их пальцы встретились на клавиатуре ноутбука и дыхание смешалось, он ни разу не позвонил ей. Целую неделю гордый стоицизм и всё возрастающая робость удерживали его от разговора. А бытовые дрязги значительно осложняли дело. Ведь он не мог решать несколько сложных вопросов одновременно.
Итак, уход Лены внёс в жизнь Рената раскол. Жизнь стала ассиметричной, и чем скорее он познакомится с новой Леной, тем лучше. В самое ближайшее время он проконсультируется с друзьями и выяснит, нет ли среди директоров принадлежащих Коршунову магазинов свободной женщины по имени Лена.
(Но это уже после очередной командировки в Волгоград).
Глава 34
На улице было много прохожих.
– Ты спешишь? – спросил Ренат. – Может прогуляемся по набережной?
Тишин высадил их на пересечении проспекта Ленина и улицы Гагарина, это в двух шагах от Таниного дома, и они стояли друг против друга, не решаясь, что дальше предпринять.
– У меня задание по социологии, – смиренно ответила Таня.
Он подумал, что она пригласит его в гости, столько было разговоров о том, как она дома готовит, какие у неё фильмы. Но она молчала, и он заподозрил, не настучала ли Ирина или кто-то из офисных, что он увивается вокруг хозяйской собственности и Андрей, соответственно, приказал своей наложнице вести себя прилично.
Рената обижало, что она спешила домой, но ведь это было совершенно естественно.
Они проходили мимо Русского Южного Банка, и возле арки, ведущей во двор её дома, она остановилась и сказала:
– Давай посидим минуту, потом я пойду домой.
Она почти решила избавить его от дальнейших мук ожидания и надеялась, что он правильно поймёт её слова, на деле означавшие: «Посидим минуту, а потом пойдём ко мне домой – ближайшие три часа квартира в нашем полном распоряжении».
Они сидели молча во дворе на лавочке, и Таня чувствовала волнение Рената. Немного склонив голову, она смотрела в его глаза. Они продолжали молчать. Губы его были сжаты, но, казалось, она слышала его голос. Всё было ясно, настолько ясно, словно бы они уже всё сказали друг другу. Да и что тут могли сделать слова.
Он понимал, что происходит что-то необычайно серьёзное, что новая печать ляжет на его жизнь, его ждёт тяжёлая смута. Он не хотел страдать, он не любил этот дискомфорт, но он уже страдал, а что будет дальше – об этом лучше не думать. Но ещё не всё потеряно – можно промолчать и не говорить с Таней о любви. Но они не могли скрыть друг от друга свои чувства, и это влекло неизбежные, переворачивающие изменения.
Они понимали, что всё в их руках, но в то же время казалось, что происходящее подобно року, они уже не могли ему не подчиниться. Их стремительно несло по горной речке к водопаду. Оставалось решить, как будут выглядеть их отношения, а в конечном счете это сводилось к вопросу: скрывать или нет от Андрея.
Одно Ренату было очевидно, – душевный покой он потерял навсегда, и будет вечно страдать, независимо от того, признается сейчас в любви, или нет, сойдутся они или по-прежнему будут жить в разных городах и видеться по воле Андрея, когда он пришлет своего брата в командировку. Как тут быть – вопрос непростой, с какого бы угла ни посмотреть, результат всегда может быть разным.
А она всё выжидающе-нетерпеливо смотрела на него: почему нигде не сказано, что делать с неуверенными и медлительными?!
Вот он не склонился, мужественно устоял в столкновении с огромной и безжалостной силой, и как он слаб, беспомощен, здесь, на этой скамейке. Волнения и стрессов было слишком много, и безвыходность ситуации победила, и мозг Рената сдался. Программа зависла. В ней не был предусмотрен плагин, который бы руководил действиями в ситуации увода девочки своего босса (и брата), которая, к тому же сама из непростой семьи и привыкла к определенному образу жизни.
– Ренатик… – сказала она, – мне пора уже. Андрей сейчас будет звонить на домашний телефон.
Он отвёл взгляд, она всё продолжала смотреть на него, безвольно опустившего голову.
– Мы не должны больше видеться, Ренат. Я больше не буду приходить на Совинком.
Он почувствовал смятение, которое испытывают люди, умирая от сердечной болезни, – сердце, чьи биения не зависели от воли человека, останавливалось, и мироздание начинало шататься, опрокидывалось, земля и воздух исчезали.
– Почему, Тань? – прохрипел он.
– Я обещала Андрею, что не буду встречаться с тобой, – соврала она, при этом в её голосе, в её лице была непоколебимая сила. Таня чувствовала, что рано или поздно кто-то донесёт Андрею, состоится разговор, и ей придётся оправдываться и что-то такое обещать. Возможно, Андрей уже в курсе, но, хитрый змей, выжидает, ищет место, куда ужалить.
– Таня, – сказал он.
И умолк, мучительно подбирая слова. Что сказать, как объяснить, что ему сначала надо найти другую работу, а потом уже затевать эти сложные отношения.
– Таня, – снова сказал он.
– Ренатик, ты ведь понимаешь, ты видишь, я не скрываю, зачем обо всём говорить. Я не могу, не могу. У Андрея столько проблем. Ты ведь лучше меня знаешь. Он впутался в авантюру и с каждым договором, с каждым платёжным поручением запутывается ещё больше. Нет, это невозможно. Я его женщина и я должна быть с ним.
– Да… мы не имеем права, – повторил он. – Ренат… милый Ренат.
Она словно вызывала его на словесный поединок, может, ждала, что он разубедит её, возьмёт её за руку, поцелует, ему казалось, что непоколебимая сила её решения не видеться с ним соединена со слабостью, покорностью, беспомощностью… Но он не посмел к ней притронуться.
– Может завтра… последний раз… придёшь на фирму, – упавшим голосом пробормотал он.
Она едва заметно кивнула, энергично поднялась со скамьи, и бросив на него разочарованный взгляд, пошла, не оглядываясь, а он всё сидел и думал, что вот он впервые смотрел в глаза своему счастью, свету своей жизни, и всё это ушло от него. Ему казалось, что эта девушка, с которой он был так близок здесь на этой скамейке, могла бы заменить ему всё, что он хотел в жизни, о чём мечтал – и карьеру на фирме брата, и благосклонность Коршунова. Но как это реализовать в той непростой жизненной ситуации, что сложилась на данный момент; как решить это сложное уравнение со многими неизвестными – Ренат не знал.
…Войдя в квартиру, Таня раздраженно хлопнула дверью. Как же Ренат отличался от своего брата Андрея, стеснительного на людях, но чья сдержанность в обществе придаёт особую цену вольному обращению с глазу на глаз.
– Ты спешишь? – спросил Ренат. – Может прогуляемся по набережной?
Тишин высадил их на пересечении проспекта Ленина и улицы Гагарина, это в двух шагах от Таниного дома, и они стояли друг против друга, не решаясь, что дальше предпринять.
– У меня задание по социологии, – смиренно ответила Таня.
Он подумал, что она пригласит его в гости, столько было разговоров о том, как она дома готовит, какие у неё фильмы. Но она молчала, и он заподозрил, не настучала ли Ирина или кто-то из офисных, что он увивается вокруг хозяйской собственности и Андрей, соответственно, приказал своей наложнице вести себя прилично.
Рената обижало, что она спешила домой, но ведь это было совершенно естественно.
Они проходили мимо Русского Южного Банка, и возле арки, ведущей во двор её дома, она остановилась и сказала:
– Давай посидим минуту, потом я пойду домой.
Она почти решила избавить его от дальнейших мук ожидания и надеялась, что он правильно поймёт её слова, на деле означавшие: «Посидим минуту, а потом пойдём ко мне домой – ближайшие три часа квартира в нашем полном распоряжении».
Они сидели молча во дворе на лавочке, и Таня чувствовала волнение Рената. Немного склонив голову, она смотрела в его глаза. Они продолжали молчать. Губы его были сжаты, но, казалось, она слышала его голос. Всё было ясно, настолько ясно, словно бы они уже всё сказали друг другу. Да и что тут могли сделать слова.
Он понимал, что происходит что-то необычайно серьёзное, что новая печать ляжет на его жизнь, его ждёт тяжёлая смута. Он не хотел страдать, он не любил этот дискомфорт, но он уже страдал, а что будет дальше – об этом лучше не думать. Но ещё не всё потеряно – можно промолчать и не говорить с Таней о любви. Но они не могли скрыть друг от друга свои чувства, и это влекло неизбежные, переворачивающие изменения.
Они понимали, что всё в их руках, но в то же время казалось, что происходящее подобно року, они уже не могли ему не подчиниться. Их стремительно несло по горной речке к водопаду. Оставалось решить, как будут выглядеть их отношения, а в конечном счете это сводилось к вопросу: скрывать или нет от Андрея.
Одно Ренату было очевидно, – душевный покой он потерял навсегда, и будет вечно страдать, независимо от того, признается сейчас в любви, или нет, сойдутся они или по-прежнему будут жить в разных городах и видеться по воле Андрея, когда он пришлет своего брата в командировку. Как тут быть – вопрос непростой, с какого бы угла ни посмотреть, результат всегда может быть разным.
А она всё выжидающе-нетерпеливо смотрела на него: почему нигде не сказано, что делать с неуверенными и медлительными?!
Вот он не склонился, мужественно устоял в столкновении с огромной и безжалостной силой, и как он слаб, беспомощен, здесь, на этой скамейке. Волнения и стрессов было слишком много, и безвыходность ситуации победила, и мозг Рената сдался. Программа зависла. В ней не был предусмотрен плагин, который бы руководил действиями в ситуации увода девочки своего босса (и брата), которая, к тому же сама из непростой семьи и привыкла к определенному образу жизни.
– Ренатик… – сказала она, – мне пора уже. Андрей сейчас будет звонить на домашний телефон.
Он отвёл взгляд, она всё продолжала смотреть на него, безвольно опустившего голову.
– Мы не должны больше видеться, Ренат. Я больше не буду приходить на Совинком.
Он почувствовал смятение, которое испытывают люди, умирая от сердечной болезни, – сердце, чьи биения не зависели от воли человека, останавливалось, и мироздание начинало шататься, опрокидывалось, земля и воздух исчезали.
– Почему, Тань? – прохрипел он.
– Я обещала Андрею, что не буду встречаться с тобой, – соврала она, при этом в её голосе, в её лице была непоколебимая сила. Таня чувствовала, что рано или поздно кто-то донесёт Андрею, состоится разговор, и ей придётся оправдываться и что-то такое обещать. Возможно, Андрей уже в курсе, но, хитрый змей, выжидает, ищет место, куда ужалить.
– Таня, – сказал он.
И умолк, мучительно подбирая слова. Что сказать, как объяснить, что ему сначала надо найти другую работу, а потом уже затевать эти сложные отношения.
– Таня, – снова сказал он.
– Ренатик, ты ведь понимаешь, ты видишь, я не скрываю, зачем обо всём говорить. Я не могу, не могу. У Андрея столько проблем. Ты ведь лучше меня знаешь. Он впутался в авантюру и с каждым договором, с каждым платёжным поручением запутывается ещё больше. Нет, это невозможно. Я его женщина и я должна быть с ним.
– Да… мы не имеем права, – повторил он. – Ренат… милый Ренат.
Она словно вызывала его на словесный поединок, может, ждала, что он разубедит её, возьмёт её за руку, поцелует, ему казалось, что непоколебимая сила её решения не видеться с ним соединена со слабостью, покорностью, беспомощностью… Но он не посмел к ней притронуться.
– Может завтра… последний раз… придёшь на фирму, – упавшим голосом пробормотал он.
Она едва заметно кивнула, энергично поднялась со скамьи, и бросив на него разочарованный взгляд, пошла, не оглядываясь, а он всё сидел и думал, что вот он впервые смотрел в глаза своему счастью, свету своей жизни, и всё это ушло от него. Ему казалось, что эта девушка, с которой он был так близок здесь на этой скамейке, могла бы заменить ему всё, что он хотел в жизни, о чём мечтал – и карьеру на фирме брата, и благосклонность Коршунова. Но как это реализовать в той непростой жизненной ситуации, что сложилась на данный момент; как решить это сложное уравнение со многими неизвестными – Ренат не знал.
…Войдя в квартиру, Таня раздраженно хлопнула дверью. Как же Ренат отличался от своего брата Андрея, стеснительного на людях, но чья сдержанность в обществе придаёт особую цену вольному обращению с глазу на глаз.
Глава 35
Таня изнемогала. Иногда так хочется общения, а рядом никого нет даже перекинуться парой слов. А иногда так хочется помолчать в одиночестве, а рядом кто то докучает. Или совсем нет времени на почитать или поиграть на пианино, а так хочется. А потом абсолютно нечего делать, а не тянет ни читать ни играть. Или еще хуже… Скучаешь по человеку, тоскуешь… А когда наконец видишь его, то эмоции почему то выливаются не в нежность, а в слезы или раздражение… (и жалко потом человека, он же не в курсе). Вот Андрей… её любимый Андрей… однажды она записала в блокноте перечень эпитетов, с которыми у неё ассоциируется её мужчина, а точнее его манера поведения и его маски: соблазнительный, сексуальный, глумливый, двуличный… одной страницы не хватило, чтобы написать все. Даже его голос напоминал сигарный дым, который рассеивается перед глазами, – столько у Андрея масок. Пытаясь оценить его с какой-бы то ни было точки зрения, можно потратить целый день и не прийти к какому-то определенному выводу – такой вывод сделала Таня, встречавшаяся (можно уверенно сказать: «прожившая») с ним три года.
Подруги говорят: зачем терпишь, зачем ждёшь принца, заведи ещё одного парня, лучше двух. Постоянный (и единственный) партнер – это нонсенс. Но для Тани был нужен именно постоянный единственный мужчина – для вымещения всяческой любви и ласки! А так же для того, чтобы чувствовать себя комфортно и счастливо. Когда есть постоянный мужчина, которого ты любишь к тому же взаимно, – живется намного интереснее и ярче. Вот как-то так. Ну, пользу для здоровья за счет регулярного секса никто не отменял.
В этом месте размышлений Таня подумала, что если бы только подруги узнали, что и с единственным постоянным мужчиной, с Андреем, у них не было секса вот уже больше двух месяцев, они бы захлебнулись от едких насмешек. И её вполне законное желание многократно усилилось.
Она сидела дома одна, и вроде столько всего хотелось сделать, а не то что лень, просто желания нет. Она привыкла чувствовать себя плохо. Она привыкла заставлять себя через силу делать то, что "надо", а не то, что "хочется". Работать, когда хочется спать. Смеяться, когда хочется плакать. Делать вид, что все хорошо, когда это не так. Бегать, когда хочется отдыхать. Может надо вернуть те времена, когда она делала только то, что хочется? Звонила Андрею, когда ей хотелось мужского внимания, и он вылетал к ней ближайшим рейсом либо высылал ей деньги, чтобы она прилетела к нему.
Компьютер был включен, но даже в Живой Журнал ничего не хотелось писать.
Всё же, по мотивам своих невесёлых мыслей она написала:
«чёёёёёёрррт. я кажется переспала со своим коллегой по работе. чёёёёрт. ну у меня же было жёсткое табу на офис. чёёёёрт. WTF//// не было сил у меня ему не отдаться. молоденький, жаждущий, дымящийся от желания. и всё равно блять это наверное первый за год секс, о котором я на самом деле жалею. у меня просто слов нет, табу моего тоже уже получается нет. чччёёёёрт. и знаете на каком моменте он меня сломил всё-таки??? соски мне никто ещё так не кусал. блять. Провокация, мозгов нет, бляяяяять. в общем, я очень зла на себя. и кажется я на подсознании понимаю, что до встречи с моим постоянным мужчиной осталось совсем немного так хэ-хэй, давай же натворим побольше чернухи, чтобы при нём строить из себя этакую инокиню-монахиню)))) тысячи чертей…
п. с. ещё я встретила одного человека…короче, если бы я была мужчиной в 31 год, я была бы именно им. он обожает секс, очень раскованно о нём говорит. наверное вам трудно будет представить после моих постов, но он смущает иногда даже меня! из его фразочек: "ой я больше не могу, эти розовые писечки сводят меня весной с ума" "Танюша, я не могу уехать в командировку. У меня член стоит и не падает и мне уже больно. Ты где?)))" ну и из "комплиментов": "Таня в поряде! и спереди и сзади!" вот так, всех целую, всем секса, йоу)»
Подруги говорят: зачем терпишь, зачем ждёшь принца, заведи ещё одного парня, лучше двух. Постоянный (и единственный) партнер – это нонсенс. Но для Тани был нужен именно постоянный единственный мужчина – для вымещения всяческой любви и ласки! А так же для того, чтобы чувствовать себя комфортно и счастливо. Когда есть постоянный мужчина, которого ты любишь к тому же взаимно, – живется намного интереснее и ярче. Вот как-то так. Ну, пользу для здоровья за счет регулярного секса никто не отменял.
В этом месте размышлений Таня подумала, что если бы только подруги узнали, что и с единственным постоянным мужчиной, с Андреем, у них не было секса вот уже больше двух месяцев, они бы захлебнулись от едких насмешек. И её вполне законное желание многократно усилилось.
Она сидела дома одна, и вроде столько всего хотелось сделать, а не то что лень, просто желания нет. Она привыкла чувствовать себя плохо. Она привыкла заставлять себя через силу делать то, что "надо", а не то, что "хочется". Работать, когда хочется спать. Смеяться, когда хочется плакать. Делать вид, что все хорошо, когда это не так. Бегать, когда хочется отдыхать. Может надо вернуть те времена, когда она делала только то, что хочется? Звонила Андрею, когда ей хотелось мужского внимания, и он вылетал к ней ближайшим рейсом либо высылал ей деньги, чтобы она прилетела к нему.
Компьютер был включен, но даже в Живой Журнал ничего не хотелось писать.
Всё же, по мотивам своих невесёлых мыслей она написала:
Posted at provokatsia.livejournal.com
«чёёёёёёрррт. я кажется переспала со своим коллегой по работе. чёёёёрт. ну у меня же было жёсткое табу на офис. чёёёёрт. WTF//// не было сил у меня ему не отдаться. молоденький, жаждущий, дымящийся от желания. и всё равно блять это наверное первый за год секс, о котором я на самом деле жалею. у меня просто слов нет, табу моего тоже уже получается нет. чччёёёёрт. и знаете на каком моменте он меня сломил всё-таки??? соски мне никто ещё так не кусал. блять. Провокация, мозгов нет, бляяяяять. в общем, я очень зла на себя. и кажется я на подсознании понимаю, что до встречи с моим постоянным мужчиной осталось совсем немного так хэ-хэй, давай же натворим побольше чернухи, чтобы при нём строить из себя этакую инокиню-монахиню)))) тысячи чертей…
п. с. ещё я встретила одного человека…короче, если бы я была мужчиной в 31 год, я была бы именно им. он обожает секс, очень раскованно о нём говорит. наверное вам трудно будет представить после моих постов, но он смущает иногда даже меня! из его фразочек: "ой я больше не могу, эти розовые писечки сводят меня весной с ума" "Танюша, я не могу уехать в командировку. У меня член стоит и не падает и мне уже больно. Ты где?)))" ну и из "комплиментов": "Таня в поряде! и спереди и сзади!" вот так, всех целую, всем секса, йоу)»
Глава 36
Встреча с Таней спровоцировала у Рената приступ. Справиться с возбуждением он мог единственным способом, который только знал. Но даже полночи в интернете оказалось недостаточно, – так он был взволнован. С силой и стыдом он открывал один порносайт за другим, но ни одна порноактриса не могла удовлетворить его, утешить его душу. Казалось бы – простая и ясная проблема, с которой несложно разобраться, надо только как следует натереть морковку, чем жестче тем лучше. Но с каждой новой натиркой градус накала страстей увеличивался, порывы воображения Ренат оплодотворял волнующими раздумьями о Тане, и к утру он был в гораздо большем возбуждении, нежели накануне вечером. Он всё ещё оставался в кресле напротив экрана компьютера, и монументальные очертания свисающих рук, выражая крайнюю усталость, говорили в то же время о далеко ещё не исчерпанных запасах энергии.
Всё же, на короткое время ему удалось забыться сном. Проснувшись утром, он принял душ, позавтракал, и отправился на работу. Добравшись до кардиоцентра он подуспокоился. Сотрудники, увидевшие его в начале рабочего дня, смогли отметить в его облике причудливое переплетение мощи и изнурения.
В людном офисе он молча кружил около Тани, жадно щелкая зубами, не спуская с неё горящего голодного взгляда и демонстрируя прочие симптомы душевного неравновесия. И в течение полудня её преследовал. По лицу Рената видно было, что у него внутри какое-то распирание происходит – это отметили все без исключения сотрудники. Таня держалась холодно и спокойно и как будто не замечала его; затем вдруг призывно улыбнувшись, предложила «утолить голод». Это прозвучало так неожиданно, что он, не веря в своё счастье, истолковал слова буквально и сделал глупость – повёл её в столовую.
Столовая находилась на первом этаже здания; это был бюджетный общепит для сотрудников кардиоцентра, очень приличный качественный обед здесь стоил дешевле, чем в самом недорогом городском бистро. Посторонних сюда не пускали, но для сотрудников Совинкома сделали исключение.
За обедом, жадно расправляясь со свиной отбивной, Ренат пожирал Таню глазами. Она, млея от восторга, ковыряла вилкой салатик. Не доев, она потянулась за салфеткой и задела засохшую гвоздику в вазочке, стоявшую посередине стола. Цветок качнулся.
– Ты мне ни разу еще не дарил цветы, – манерно протянула она.
Отложив нож и вилку, Ренат залпом выпил компот, и шумно поднялся:
– Я сейчас… Жди меня в буфете!
И быстрым шагом направился на выход. Выйдя на улицу, он пробежал по пандусу и вышел за ограду кардиоцентра. Походив по стоянке, нашёл свободного таксиста, и приказал ехать до ближайших многоэтажных домов. Там, в одном из супермаркетов по Второй Продольной (которая в этом месте носит название Университетский проспект), был цветочный отдел. Туда и обратно два километра, поездка заняла двадцать минут. Подъезжая к кардиоцентру, Ренат позвонил Тане: «Тань, выходи на улицу, я у главного входа!»
В этот момент ворота открылись, на территорию въехал микроавтобус скорой помощи. По пандусу прогуливались пациенты, у самых ворот один из больных прощался с целой толпой родственников, приходивших навестить его. Ренат, проходя через ворота с букетом роз, вместе с другими посетителями, не видел, не слышал ничего; он думал лишь об удачном поступке, который совершил, на который его сподвигло чувство, и радовался в предвкушении долгожданного объяснения, которое состоится сейчас самым естественным образом, – как он мечтал.
Предчувствие не обмануло его. Таня увидела его издалека, и Ренат остановился в начале пандуса, справедливо решив, что объясняться лучше в пустынном парке, а не в многолюдном кардиоцентре. Таня, бледная, взволнованная, улыбаясь сквозь слёзы, кинулась к нему в объятия и замерла в них. Придя немного в себя, так и не взяв свой букет, она сказала:
– Ну пойдём…
И зорко осмотрелась, нет ли вездесущих соглядатаев.
Под руку, тесно прижавшись друг к другу, они шли по асфальтовой дорожке, которая, огибая здание кардиоцентра, ведет в парк, и чувствовали себя такими лёгкими, словно крылья выросли у них за плечами. Обогнув главный корпус, в цокольном этаже которого находится «бункер», а затем приёмный покой, они оказались на заднем дворе кардиоцентра, представляющего собой господствующую над парком террасу, которую замыкает бетонный парапет, облицованный природным камнем. Дойдя до парапета, они спустились по лестнице на нижнюю террасу – прекрасный парк с бетонными дорожками для прогулок пациентов.
Апрельское солнце заливало светом нежную зелень деревьев. Освеженный ночной грозой воздух был полон сладостной истомы. Изредка машина, проехав по трассе за видневшейся вдалеке оградой, нарушала безмолвие уединённого уголка.
Ренат, улыбаясь, смотрел на неё так, словно она была уже без платья. На мгновение она растерялась. Кончилось то, что она, хоть и с очень большой натяжкой, называла дружбой, пройдена условная граница, отделяющая дружбу от флирта. Сейчас пойдут уже далеко не дружеские ласки, и она откроет счет «вторым» мужчинам. Она испугалась, что вот так легко предаёт Андрея, свою первую любовь. У неё ещё был шанс отыграть в обратную, извиниться.
Но… поздно. Ренат приобнял её за талию, игриво потрепал по спине, его рука спустилась ниже, туда, где спина теряет своё благородное название. Таня не уклонилась, не сбросила эту руку. Что-то твёрдое уперлось в её лоно. Она не понимала, что с ней происходит. Какое-то странное чувство охватывало её, и вдруг она поняла, что это было почти уже забытое чувство близости мужчины, и когда она поняла и назвала это чувство, оно поднялось над ней мутной волной и захлестнуло с ног до головы.
«Ренатик, милый, поцелуй… возьми меня… скорее же, чего ты ждёшь!»
Ренат чувствовал на губах свежесть Таниных губ. Он сжал её в своих объятиях. Цветы выпали из его рук. Откинув голову, томно закатив глаза, изогнув стан так, что волосы рассыпались у неё по плечам, почти теряя сознание, она вдруг выскользнула из его рук и поспешно отошла в сторону – из-за его плеча она заметила Афанасия Тишина, стоявшего наверху, за бетонным парапетом и наблюдавшего за событиями. Ренат резко обернулся и посмотрел в ту сторону, куда смотрела Таня, и увидел нежелательного свидетеля, как ни в чем не бывало раскуривающего сигарету.
Всё же, на короткое время ему удалось забыться сном. Проснувшись утром, он принял душ, позавтракал, и отправился на работу. Добравшись до кардиоцентра он подуспокоился. Сотрудники, увидевшие его в начале рабочего дня, смогли отметить в его облике причудливое переплетение мощи и изнурения.
В людном офисе он молча кружил около Тани, жадно щелкая зубами, не спуская с неё горящего голодного взгляда и демонстрируя прочие симптомы душевного неравновесия. И в течение полудня её преследовал. По лицу Рената видно было, что у него внутри какое-то распирание происходит – это отметили все без исключения сотрудники. Таня держалась холодно и спокойно и как будто не замечала его; затем вдруг призывно улыбнувшись, предложила «утолить голод». Это прозвучало так неожиданно, что он, не веря в своё счастье, истолковал слова буквально и сделал глупость – повёл её в столовую.
Столовая находилась на первом этаже здания; это был бюджетный общепит для сотрудников кардиоцентра, очень приличный качественный обед здесь стоил дешевле, чем в самом недорогом городском бистро. Посторонних сюда не пускали, но для сотрудников Совинкома сделали исключение.
За обедом, жадно расправляясь со свиной отбивной, Ренат пожирал Таню глазами. Она, млея от восторга, ковыряла вилкой салатик. Не доев, она потянулась за салфеткой и задела засохшую гвоздику в вазочке, стоявшую посередине стола. Цветок качнулся.
– Ты мне ни разу еще не дарил цветы, – манерно протянула она.
Отложив нож и вилку, Ренат залпом выпил компот, и шумно поднялся:
– Я сейчас… Жди меня в буфете!
И быстрым шагом направился на выход. Выйдя на улицу, он пробежал по пандусу и вышел за ограду кардиоцентра. Походив по стоянке, нашёл свободного таксиста, и приказал ехать до ближайших многоэтажных домов. Там, в одном из супермаркетов по Второй Продольной (которая в этом месте носит название Университетский проспект), был цветочный отдел. Туда и обратно два километра, поездка заняла двадцать минут. Подъезжая к кардиоцентру, Ренат позвонил Тане: «Тань, выходи на улицу, я у главного входа!»
В этот момент ворота открылись, на территорию въехал микроавтобус скорой помощи. По пандусу прогуливались пациенты, у самых ворот один из больных прощался с целой толпой родственников, приходивших навестить его. Ренат, проходя через ворота с букетом роз, вместе с другими посетителями, не видел, не слышал ничего; он думал лишь об удачном поступке, который совершил, на который его сподвигло чувство, и радовался в предвкушении долгожданного объяснения, которое состоится сейчас самым естественным образом, – как он мечтал.
Предчувствие не обмануло его. Таня увидела его издалека, и Ренат остановился в начале пандуса, справедливо решив, что объясняться лучше в пустынном парке, а не в многолюдном кардиоцентре. Таня, бледная, взволнованная, улыбаясь сквозь слёзы, кинулась к нему в объятия и замерла в них. Придя немного в себя, так и не взяв свой букет, она сказала:
– Ну пойдём…
И зорко осмотрелась, нет ли вездесущих соглядатаев.
Под руку, тесно прижавшись друг к другу, они шли по асфальтовой дорожке, которая, огибая здание кардиоцентра, ведет в парк, и чувствовали себя такими лёгкими, словно крылья выросли у них за плечами. Обогнув главный корпус, в цокольном этаже которого находится «бункер», а затем приёмный покой, они оказались на заднем дворе кардиоцентра, представляющего собой господствующую над парком террасу, которую замыкает бетонный парапет, облицованный природным камнем. Дойдя до парапета, они спустились по лестнице на нижнюю террасу – прекрасный парк с бетонными дорожками для прогулок пациентов.
Апрельское солнце заливало светом нежную зелень деревьев. Освеженный ночной грозой воздух был полон сладостной истомы. Изредка машина, проехав по трассе за видневшейся вдалеке оградой, нарушала безмолвие уединённого уголка.
Ренат, улыбаясь, смотрел на неё так, словно она была уже без платья. На мгновение она растерялась. Кончилось то, что она, хоть и с очень большой натяжкой, называла дружбой, пройдена условная граница, отделяющая дружбу от флирта. Сейчас пойдут уже далеко не дружеские ласки, и она откроет счет «вторым» мужчинам. Она испугалась, что вот так легко предаёт Андрея, свою первую любовь. У неё ещё был шанс отыграть в обратную, извиниться.
Но… поздно. Ренат приобнял её за талию, игриво потрепал по спине, его рука спустилась ниже, туда, где спина теряет своё благородное название. Таня не уклонилась, не сбросила эту руку. Что-то твёрдое уперлось в её лоно. Она не понимала, что с ней происходит. Какое-то странное чувство охватывало её, и вдруг она поняла, что это было почти уже забытое чувство близости мужчины, и когда она поняла и назвала это чувство, оно поднялось над ней мутной волной и захлестнуло с ног до головы.
«Ренатик, милый, поцелуй… возьми меня… скорее же, чего ты ждёшь!»
Ренат чувствовал на губах свежесть Таниных губ. Он сжал её в своих объятиях. Цветы выпали из его рук. Откинув голову, томно закатив глаза, изогнув стан так, что волосы рассыпались у неё по плечам, почти теряя сознание, она вдруг выскользнула из его рук и поспешно отошла в сторону – из-за его плеча она заметила Афанасия Тишина, стоявшего наверху, за бетонным парапетом и наблюдавшего за событиями. Ренат резко обернулся и посмотрел в ту сторону, куда смотрела Таня, и увидел нежелательного свидетеля, как ни в чем не бывало раскуривающего сигарету.