Татьяна Полякова. Вся правда, вся ложь

   – Спасибо. Я немного пройдусь.
   – Вы мне позвоните? – помявшись, сказал он.
   – Конечно, – кивнула я и побрела по улице. На углу оглянулась: Одинцов стоял возле своей машины и смотрел мне вслед. Очень может быть, уже сожалея, что со мной связался: помощи от меня с гулькин нос, а душу я ему своими вопросами растревожу. Кстати, правильно подозревает. Вот если бы за дело взялась сестрица… Может, она проявит человеколюбие и придет мне на помощь? А потом достанет нравоучениями и нытьем, что я ее от важных дел отрываю. Нет уж, как-нибудь без нее обойдусь.
   Опять пошел снег, падал пушистыми хлопьями, которые таяли под ногами. Я вскинула голову, почувствовала влагу на своем лице, слизывала снежинки с губ… Интересно, в Питере сейчас тоже снег? Питер не Сочи, почему бы не быть снегу? Сесть на поезд… стоп. Вот уж чего не следует делать, так это увлекаться подобными мыслями. Все равно никуда не поедешь… Стас принял решение, и он прав. Ничего уже не поправить, не изменить. У него оказалось куда больше мужества признать это. А я вопреки всякой логике до сих пор на что-то надеюсь.
   Тут я сообразила, что стою в луже, покрытой снегом, топаю ногами, разбрызгивая холодную жижу под недоуменными взглядами прохожих. Запросто могут принять за чокнутую. Хватит соплей, думай о деле. Я зашагала быстрее, сосредоточившись на недавнем разговоре. Человек верит, что ты способна помочь, ну так хотя бы попытайся. Все-таки это глупость, неужто он всерьез думает, что мы, то есть в данном случае я смогу найти убийцу, которого следаки до сих пор не нашли?
   Граждане наши в массе своей не расположены особо доверять правоохранительным органам, вот и хватаются за соломинку, как тот же Одинцов: встретил меня в квартире Ольги Валерьяновны и, вспомнив, что моя сестра адвокат, поспешил к нам. Небось еще себя уверил, будто наша встреча произошла не просто так, а по божьему промыслу, и есть в ней некий смысл и указания на дальнейшие действия. Попробуй после этого вежливо послать его к черту. Неизвестно, как бы я поступила на месте Одинцова и к кому бы побежала… Парень просто раздавлен горем, это видно… У дворника алиби… Зацепок никаких, пять фамилий в блокноте – вот и все.
   Проверить бизнесменов, конечно, надо, но я была почти уверена – потрачу время впустую. Убийство совершено с особой жестокостью, одиннадцать ножевых ран, располосованное лицо… Похоже это на месть конкурентов? Черт знает этих бизнесменов… хотя среди моих знакомых воротил бизнеса психов не наблюдается. Не считая Берсеньева, но и тот вовсе не псих, а изворотливый и хладнокровный сукин сын. Кстати, интересно, что бы он сказал по поводу этого убийства? Ищи бабло – вот что. С его точки зрения, люди убивают себе подобных по трем причинам: первая, и самая распространенная, – деньги. Две другие он не называл, с глумливым видом заявив: «Надо подумать». Берсеньева, слава богу, нет рядом, а вот точку зрения следствия не худо бы выяснить. Должна ведь она у них быть. Соваться к отцу бесполезно, значит, пойдем иным путем.
   Само собой, первым на ум пришел бывший муж, ныне счастливый семьянин и глава следственного комитета нашего города. Разговоры о своей работе он терпеть не может, зато ко мне испытывает необъяснимую симпатию. Тем более удивительную, что ничего особенно хорошего из нашей недолгой совместной жизни вспомнить не удалось. Хотя все познается в сравнении.
   Я взглянула на часы и потянулась за мобильным, очень надеясь застать Олега на службе. Его супруга меня не жаловала и даже ревновала, оттого мои звонки не приветствовала. Олег не ответил, а я вздохнула, знать не зная, что делать: возвращаться в родную контору или выждать и еще раз позвонить. Тут раздался веселый мотивчик, на дисплее высветилось имя, а я удовлетворенно кивнула: Олег.
   – Привет, – сказал он. – Звонила?
   – Пришло озарение свыше: ты просто жаждешь меня увидеть.
   – Да? – насторожился он.
   – Значит, не жаждешь. А жаль.
   – Вообще-то я уже двигаю к парковке и особо торопиться домой повода нет. Можно пивка выпить.
   – Я весь день мечтала о пиве.
   – Ты ж его терпеть не можешь.
   – Уже нет. Куда прикажешь явиться?
   – Ты на машине?
   – Не-а.
   – Тогда я тебя заберу.
   Закончив разговор, я побрела к троллейбусной остановке дожидаться Олега. Под козырьком можно спрятаться от снега. Головной убор я не ношу принципиально, волосы намокли, за шиворот капало, и вообще хотелось побыстрее оказаться в тепле и уюте, сменив одно кафе на другое. Заправские сыщики из баров не вылезают, если верить художественной литературе.
   Олег появился минут через пятнадцать. Возле остановки притормозил новенький джип «Лексус», пассажирская дверь приоткрылась, и я услышала голос бывшего:
   – Эффи… – Звал он меня на иностранный манер, и поделать с этим ничего невозможно.
   – У тебя новая машина, – сказала я, юркнув в спасительное тепло.
   – Купил на прошлой неделе.
   – Классная тачка. Поди стоит кучу денег. Значит, как жизнь, можно не спрашивать.
   – Ты на что намекаешь? – хмыкнул Олег и поцеловал меня куда-то в переносицу.
   – Боже избави, я точно знаю: ты безгрешен.
   – Если честно, грешки имеются, но несущественные. А денег на тачку тесть отвалил. Расщедрился. Но уже успел достать, каждый вечер интересуется, как машина. А я каждый вечер его покорнейше благодарю. У тебя как дела? Замуж не собираешься?
   – Пока нет.
   – И правильно. Подожди маленько, может, я разведусь.
   – Лучше не надо.
   – Не бойся, шучу, – засмеялся Олег. – А, между прочим, жаль. Верно говорят: первая жена богом дана, все последующие сама знаешь от кого. Моя орет каждый вечер из-за такой ерунды, что потом самой стыдно… может, мне любовницу завести, а?
   – Попробуй, но орать она вряд ли перестанет. Опять же, зная твою благоверную…
   – Ага. Скандал может закончиться летальным исходом.
   Занятая разговором, я не очень-то наблюдала за дорогой. Мы въехали на парковку рядом с двухэтажным зданием. Неоновая вывеска над стеклянными дверями читалась бы как «Золотой фазан», гори в ней все буквы. Ниже помельче светилось: «Пивной бар».
   – Это достаточно злачное место? – спросила я, не уверенная, что хочу там оказаться, мой бывший – мужик экономный, хоть и ездит теперь на «Лексусе».
   – Пиво отличное, это я гарантирую.
   Мы вышли из машины, поднялись на три ступени, Олег предупредительно распахнул передо мной дверь. Худшим опасениям не суждено было сбыться. Бар выглядел вполне прилично. За ближайшим столиком из темного дерева сидело человек шесть мужчин в костюмах и ярких галстуках, под рукой каждого мобильный, я насчитала четыре айфона. Бизнесмены на отдыхе. Стайка молодежи, по виду студенты. Дальше бородатые дяди в толстовках, в общем, вполне демократичное заведение, куда скромной девушке зайти не стыдно. Олег оглядывался, выискивая свободный стол. Таковой обнаружился в самом углу, туда мы и направились. К нам тут же подошел официант, мужчина лет двадцати пяти в ярко-красной рубахе и синем фартуке почти до щиколоток. Олег заказал себе пиво и насмешливо взглянул на меня.
   – Кофе у вас есть? – спросила я.
   – Конечно.
   – Ну, выкладывай, чего тебе от меня надо, – заявил бывший, как только официант удалился.
   – Соскучилась. Потянуло к родному человеку.
   – Ладно врать-то…
   Я поскребла в затылке и предложила:
   – Могу расстегнуть блузку, бюстгальтера на мне нет.
   – Зачем? – опешил бывший.
   – Я тут в одной книжке прочитала: хочешь чего-то добиться от человека, сделай ему неожиданное сексуальное предложение. Правда, есть куда более простой способ, а главное, проверенный – подкуп. Но в данном случае вряд ли прокатит. Ты взяток не берешь, о чем я знаю доподлинно. Мое сексуальное предложение достаточно неожиданное?
   – Черт, – покачал головой бывший. – Я уже успел отвыкнуть от твоих шуточек.
   – А я не шучу. Ну, так расстегнуть или нет?
   – Лучше не надо. Так и быть, помогу безвозмездно.
   – Ты благородный человек. Тогда переходим к делу. Меня интересует убийство Ирины Одинцовой.
   – И что в нем такого? – хмыкнул Олег.
   – Хороший вопрос.
   – На кой черт оно тебе сдалось?
   – Сегодня к нам в контору заглянул муж убитой.
   – Вона как… решил, что ему адвокат понадобился?
   – А ты как считаешь?
   Олег пожал плечами:
   – Дело мутное. Он теперь ваш клиент?
   – Вроде того.
   – Вроде того… – передразнил бывший. – Объясни толком.
   Я, как могла, объяснила.
   – Парень беспокоится, что, выпустив на волю единственного подозреваемого, вы ополчитесь на него. Агатка, прежде чем дать согласие представлять его интересы, отправила меня разведать обстановку.
   – Разумно.
   – К тому же мы были немного знакомы с его женой.
   – Неудивительно. У тебя полгорода в знакомых.
   Нам принесли заказ, Олег выпил пиво и заметно подобрел, по крайней мере, испытывать мое терпение не стал и на призыв по возможности доходчиво растолковать, что Одинцову в ближайшее время стоит ждать от жизни, охотно заговорил:
   – Я же тебе сказал: дело мутное. Послушать муженька – так жили они душа в душу, врагов не имели. Версия напрашивается сама собой: ограбление. В этом коттеджном поселке люди живут небедные. Допустим, грабитель не ожидал встретиться с хозяйкой и запсиховал. Но одиннадцать ножевых ран – это все-таки слишком. Плюс располосованное лицо. Больше походит на месть.
   – Женщина сопротивлялась?
   – Похоже, что нет. Предположительно все выглядело так: убийца вошел и неожиданно для нее нанес удар, после которого сопротивляться она уже не могла. И он в свое удовольствие резал ее на куски. Это в правилах грабителей? К тому же, по словам Одинцова, ничего похищено не было.
   – Может, убийца просто не успел обыскать дом? Одинцов последний раз звонил в одиннадцать двадцать пять, а в двенадцать ноль-ноль был дома. Убийство произошло в этот промежуток. Убийца услышал, как подъехала машина, и сбежал.
   – Звонок действительно имел место, мы проверяли. А все остальное…
   – Что там за история с дворником?
   Олег вновь чертыхнулся сквозь зубы.
   – Журналюги нам уже всю плешь проели с этим таджиком. Дошло до того, что обвинили в расизме.
   – Надо же им что-то писать…
   – Короче, дворник жил в поселке, у него комната в административном здании. Там сидят охранники, рядом кабинет начальника ТСЖ и бухгалтера. На работу его взяли за три месяца до убийства. Парень двадцати двух лет, приехал в Россию недавно, по-русски почти не говорит. Никаких проблем с начальством, а тем более с жителями у него не было. Но соседи замечали, что он часто болтается возле дома Одинцовых. В то утро его тоже видели. Узнав об убийстве, соседи тут же об этом сообщили. Ко всему прочему, в нескольких метрах от забора нашли его куртку, заваленную сучьями: куртка вся в крови. Экспертиза показала – это кровь убитой. На вопросы он отвечал невразумительно.
   – А переводчика пригласить не потрудились?
   – Потрудились, – нахмурился Олег. – Мужиков тоже понять надо: женщину буквально на куски разрезали, молодую, красивую, и все вроде указывало на этого таджика.
   – Рискну предположить: ему здорово наваляли, и признание он с перепугу подписал?
   – Потом заявил, не знал, что подписывает. Утром появился его брат с адвокатом. Брат в России уже семь лет, работает у Климовой шофером. Слышала о такой?
   – Нет.
   – Повезло. Есть в нашем городе бизнесвумен, ничего особенного собой не представляет, но скандалистка страшная. И со связями. Бабе за пятьдесят, ни детей, ни мужа, то есть муж был, но уже давным-давно сбежал. И шофер, по слухам, не только шофер, но и постельничий. Начал сюда родню потихоньку перетаскивать, но Климова их в своем доме видеть не желала, вот и распихивала по разным углам. Место дворника в коттеджном поселке, считай, золотое: зарплата вполне приличная плюс комната. Узнав об аресте брата, ее возлюбленный бросился на помощь, а она тут же развила бурную деятельность.
   – И что смог рассказать подозреваемый, когда ему предоставили такую возможность?
   – «Очень красивый женщин», вот что, – хмыкнул Олег. – Оказывается, Одинцова любила отдыхать в своем зимнем саду, а дворник на нее любовался. Возле веранды отпечатков его обуви было предостаточно, но в доме – ничего.
   – Он топтался возле веранды, а она этого не заметила?
   – Женщина в тот момент, по его словам, находилась в комнате, но шторы были раздвинуты.
   – И он за ней подглядывал?
   – Именно так. Прискорбное поведение, но за это не сажают. Потом она вышла на веранду, где у них зимний сад, и ему пришлось убраться. На момент убийства у него есть алиби.
   – А куртка?
   – Утверждает, что куртку потерял за неделю до этого. От трудов вспотел, повесил ее на заборе, а когда вернулся, ее там не оказалось.
   – У тебя не создается впечатление, что некто дворника подставлял и курткой с этой целью запасся заранее?
   – Создается. А кому проще всего куртку позаимствовать? Жителю поселка.
   – Или человеку со стороны, который, задумав убийство, вел за поселком наблюдение.
   – Короче, таджика мы выпустили, а новым подозреваемым пока не обзавелись.
   – Выходит, либо чья-то месть, либо все-таки ограбление.
   Олег огляделся и заговорил тише:
   – Возле забора со стороны леса нашли тряпку со следами эфира.
   – Убийца рассчитывал усыпить жертву? – нахмурилась я.
   – Но почему-то передумал. Кстати, еще одно косвенное доказательство в пользу невиновности дворника. Где он мог раздобыть эфир? Парень сидит в поселке безвылазно, а вот у Одинцова в мастерской всякой химии пруд пруди.
   – А если тряпка не имеет отношения к убийству?
   – Не смеши.
   – Довольно глупо ее выбрасывать. Это ведь след. Убийца ее потерял, когда лез через забор?
   – Через забор лезть не надо, как раз за их домом калитка. Замок магнитный, ключи, заметь, есть у всех жителей поселка.
   – Но и постороннему его открыть не проблема.
   – Допустим. Если жертва не пыталась оказать сопротивления, следовательно, увидев убийцу, не испугалась.
   – А это значит, он, скорее всего, был ей знаком, – кивнула я. – И ее не удивило, что муж, а ты намекаешь, будто это был он, появился через дверь на веранде, а не как нормальные люди, через входную дверь?
   – А почему это должно удивлять? Прогулялся человек по своему участку… Кстати, зря ты решила, что главный подозреваемый теперь Одинцов. На веранде нашли отчетливый след мужского ботинка сорок третьего размера. У Одинцова сорок первый.
   – Значит, был кто-то третий? – насторожилась я.
   – Без сомнения. И не только возле дома, но и в комнате женщины. Отпечатки пальцев на журнальном столе и подлокотнике дивана. Вполне отчетливые, свежие.
   – Логично предположить, что это отпечатки убийцы, – сказала я.
   – Логично предположить, что убийца позаботился бы их уничтожить.
   – К счастью, не все такие умные, не то висяков у вас оказалось бы куда больше…
   – Накануне у Одинцова были гости, и отпечатков в доме мы нашли предостаточно.
   – Значит, убийца действовал спонтанно, а убрать за собой не успел, потому как явился Одинцов. Если вы рассматриваете версию, что некто третий – любовник Ирины, и Одинцов, вернувшийся не вовремя, их застукал, там должны быть два трупа.
   – А что любовнику мешало вовремя смыться, раз Одинцов звонил перед своим появлением?
   – Узнав об убийстве, он бы пришел в полицию.
   – А это уж по обстоятельствам. Предположим, он женат и не хочет неприятностей. Подружку уже похоронили, ей не поможешь, а о себе, любимом, стоит подумать.
   – Тогда он просто сволочь.
   – Что тоже не редкость. Однако опрос знакомых дал нулевой результат. Их послушать: убитая была сама добродетель.
   – А ты в этом сомневаешься?
   – С какой стати? И засадить Одинцова не тороплюсь. Наше дело убийцу искать, кто бы он ни был. Говорю, дело мутное, имеющиеся у нас факты можно трактовать по-разному. Возьмем Одинцова: он является домой, видит труп жены и только через двадцать пять минут звонит в «Скорую». Чем он занят все это время? По его словам, свалился в обморок, потом ползал возле жены в умопомрачении. Определить с точностью, когда произошло убийство, невозможно, это только в кино бывает. Вне всякого сомнения, женщину убили за несколько минут до его появления или все-таки уже после? Орудие преступления не найдено, хотя все тщательно осмотрели. Но у Одинцова было время от ножа избавиться. Однако, как он это проделал, я представить затрудняюсь. Приехавшая «Скорая» обнаружила его рядом с трупом, Одинцов был весь в крови. Выпачкался, рыдая над женой, или это произошло в момент убийства? Вот так примерно обстоят дела. Фифти-фифти. И то, что он к сестрице твоей побежал, тоже можно расценить двояко. Запахло жареным, вот и решил заблаговременно позаботиться об адвокате или невинный человек опасается следственной ошибки и рассчитывает на помощь? Поди разберись. Но мы, конечно, разберемся, можешь не сомневаться.
   – Значит, либо муж, либо гость, оставивший отпечатки. Кем он может быть?
   – Вот тут пока полный голяк. Образцовая пара, никаких порочащих связей. Врагов тоже никаких. Бизнес у него прибыльный, но не настолько, чтобы кто-то на него позарился.
   – Одинцов увел из-под носа выгодный заказ у типа по фамилии Миронов.
   – Знаю. К Миронову присмотримся, но пока нет причин его подозревать. Мужик нормальный, Одинцову искренне сочувствует, а к потере заказа отнесся философски, никто из окружения не слышал никаких угроз, матюгнулся человек пару раз, что вполне естественно.
   – Есть еще Потапов, к примеру.
   – Есть, но это вообще смешно.
   – Мне – нет.
   – Не волнуйся, ему мы тоже уделим внимание.
   – Значит, единственная зацепка – отпечаток ботинка и пальчики в комнате Ирины. А пустить собаку по следу не пытались?
   – Умников развелось, – фыркнул бывший. – Ты наш народ знаешь? Увидели «Скорую» – проявили любопытство. К тому моменту, когда приехала следственная бригада, вокруг дома уже толпа стояла, затоптали все, что могли. Хорошо, хоть на участок не сунулись. И все дружно предлагали линчевать дворника… Вести туда собаку – значит напрасно беспокоить животное. А теперь давай поговорим о чем-нибудь приятном, – улыбнулся Олег. – Убийства мне и на работе надоели, чего ж о них за пивом говорить.
   – Можешь рассказать о своей семейной жизни, – милостиво предложила я.
   – Нашла приятную тему, – скривился бывший, взглянул на часы и пригорюнился: – Время за пивом летит незаметно. Пора домой, а то благоверная начнет звонить. Куда тебя подбросить?
   – Я сама доберусь…
   Из бара мы вышли вместе, поразмышляв, я все-таки решила принять щедрое предложение Олега и загрузилась в его машину. Снегопад закончился, но температура опять плюсовая и на тротуаре невообразимая каша, при одном виде которой мысли о прогулке мгновенно испарились.
   – Домой? – спросил Олег, заводя машину.
   Я прикинула, где бы хотела оказаться. В удручающе малюсеньком списке моя квартира не значилась. С подругами следует встречаться в ином расположении духа. Остается сестрица. Уже довольно поздно, но Агатка, скорее всего, еще на работе.
   – Отвези в контору.
   – Дурное влияние сестры, – усмехнулся Олег. – Не успеешь оглянуться, как превратишься в трудоголика.
   – Агатке с детства твердили, что труд сделал из обезьяны человека, она и поверила. Теперь считает, что противоположное утверждение тоже верно: не будешь работать и превратишься в обезьяну. Хотя я не против побыть мартышкой.
   – Только не в нашем климате, – хохотнул Олег.
   – Это точно…
   Окна Агаткиного кабинета призывно светились.
   – Похвальное трудолюбие, – заметил Олег. – Передай привет.
   – Обязательно.
   Мы братски расцеловались, и я вышла из машины. Не успел бывший отъехать, как свет в окнах сестрицы погас, и вскоре она показалась в дверях. Увидев меня, Агатка нахмурилась.
   – Чего торчишь под дверью и добрых людей пугаешь…
   – Борюсь с искушением: долг требует вернуться к работе, здравый смысл советует смыться.
   – Здравый смысл к тебе отношения не имеет.
   Мы потопали к парковке, где стояла машина сестры.
   – Только не вздумай рассказывать мне о своих достижениях, – предупредила она, устраиваясь в водительском кресле. – От своих проблем башка раскалывается.
   – Нет никаких достижений. Бывший считает, Одинцов вполне мог убить жену.
   – Ну, умом-то твой бывший никогда не блистал, не то бы на тебе не женился. Однако, по статистике, женщин чаще всего убивают мужья. Или любовники.
   – Не похож он на убийцу, – со вздохом сказала я.
   – Значит, собери доказательства его невиновности. – Тут Агатка посмотрела на меня и улыбнулась. – Физиономия у тебя хоть и скучная, но вполне человечья. Беготня пошла на пользу.
   Ее слова окончательно убедили в том, что сестрица, милостиво разрешив мне бегать по городу, затеяла избавить меня от мук любви и, как следствие, затянувшейся депрессии. Большое ей за это спасибо.
   – А ты чем хандру лечишь? – не без ехидства спросила я.
   – Работой. Тебе такое слово незнакомо.
   Я пригорюнилась и отвернулась к окну. «Сестрица у меня молодец. Решила плюнуть и забыть – так и сделала. А мои стойкость и выдержка, где загуляли? Такой пример перед глазами… Ничего, с силами соберемся и покажем, что мы тоже не из пластилина. Жила я без Стаса столько лет и еще проживу. Куда ж деваться? Смотри как заговорила. Это пока Агатка рядом, ты хорохоришься. Героиня, мать твою… Хоть сейчас на баррикады. В одной руке знамя, в другой ружье… Надо поинтересоваться у Одинцова: оружие, случайно, в доме было? Неужели он жену убил…»
   – Останешься у меня ночевать? – спросила Агатка.
   – А надо?
   Она пожала плечами.
   – За тобой все-таки лучше приглядывать.
   Ясно, значит, по ночам ей тоже неуютно.
   – Дашь взаймы пижаму?
   – И пижаму, и тапочки, – ответила сестрица и опять улыбнулась.
 
   Квартира у Агатки большая, при желании можно приютить десяток гостей. Я бы могла лечь на диване в кабинете, но, получив пижаму, устроилась в ее постели. Сестрица не возражала. Легла рядом, закинула руки за голову и уставилась в потолок. В темноте видеть ее лицо я не могла, но доподлинно знала: хмурится сестрица. Если брови не насупишь и челюсть как следует не стиснешь, непременно разревешься.
   – Эй, – позвала я с внезапной робостью. Она повернулась. – Знаешь, чего я боюсь: вдруг мама права? Мы закончим жизнь одинокими старушенциями.
   – Мы можем завести пуделя, одного на двоих.
   – Остроумно.
   – Если бы ты всерьез хотела, давно бы вышла замуж.
   – Точно, – хмыкнула Агатка. – Проблема в том, что замуж я хочу за конкретного человека, а он далек от мысли на мне жениться.
   – Может, передумает.
   – Может. Со своими проблемами я как-нибудь справлюсь. Меня куда больше волнуют твои.
   – У меня нет проблем. Кончились.
   – Как же. Свистнет твой Стас, и ты опять к нему побежишь. Побежишь?
   – Он не свистнет, и я никуда бежать не собираюсь. Я вообще решила замуж выйти. Правда, пока не знаю за кого. Но надеюсь, на днях подвернется что-нибудь подходящее. А там, глядишь, и тебя пристрою. Так что пудель нам не понадобится.
   – Балда, – смеясь, сказала Агатка, обнимая меня, а я немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.
 
   Утром Агатка плескалась в ванной, а я готовила завтрак. Когда она появилась в кухне, стол был накрыт. Запах кофе витал в воздухе, вилки лежали на цветастых салфеточках. Окинув взглядом плоды моих трудов, Агатка усмехнулась.
   – Судя по всему, на работе я тебя сегодня не увижу, – сказала она, плюхаясь на стул.
   – Отчего же? Хотя направление твоих мыслей мне нравится. Я кое с кем планировала встретиться. Хочешь, расскажу?
   – Не хочу. Шерлок Холмс у нас сегодня ты, а я на роль Ватсона не гожусь. Он глуповат, а у меня ума палата. Так что обходись как знаешь.
   – И на том спасибо, сестрица. Может, все-таки звякнешь мадам Савельевой, чтоб она встретила меня с распростертыми объятиями? А еще было бы здорово узнать местонахождение дворника…
   – Может, ты тогда до обеда подремлешь, а я побегаю? Делать-то мне все равно нечего…
   Агатка не только позвонила Савельевой, но была так любезна, что лично доставила меня к салону красоты.
   – Дерзай, – буркнула мне на прощание, и я потопала к стеклянным дверям, гордо вскинув голову, чтобы видела сестрица: я бреду сквозь ненастья этой жизни, не теряя бодрого мужества.
   Сбоку висела скромная вывеска «Салон «Афродита». Работу здесь начинали в девять, я прибыла как раз к открытию и очень надеялась, что хозяйка уже здесь. За стойкой блондинка лет двадцати пяти что-то терпеливо объясняла даме в мехах.
   – Здравствуйте, – сказала я громко, пытаясь привлечь к себе внимание.
   – Одну минуточку, – кивнула мне блондинка. Тут из боковой двери показалась сама хозяйка Римма Савельева.
   – Фенечка, – заголосила радостно, не иначе как рассчитывала на клиентку. Зря. Впрочем, не худо бы заглянуть к косметологу, говорят, это не только благотворно сказывается на внешности, но и способствует оптимистическому отношению к жизни. – Агата предупредила, что ты придешь. – Она окинула меня цепким взглядом и затараторила: – Мастера у нас прекрасные, Оля и стрижет, и красит великолепно, она как раз свободна. Процедуры по телу тоже можно сделать прямо сейчас. К косметологу придется записываться. Они у нас нарасхват.
   Она еще минут пять расписывала достоинства своих мастеров, а я с тоской подумала: наверное, выгляжу хуже не бывает, если, по мнению Римки, все они мне срочно понадобились. Сестрица тоже хороша, могла бы сообщить, зачем я сюда пожалую…