Татьяна Тронина. Магнолии, девушка, солнце…

Татьяна Тронина
Магнолии, девушка, солнце…

   Июль.
   Едва она только шагнула из прохладной тени аэропорта на турецкую землю, как почувствовала нечто вроде удара. Она еще не знала, что солнце может быть столь жестоким, и в первый момент решила, что находится поблизости с работающим самолетным двигателем, выдыхающим раскаленный жар (аэропорт же!), и растерянно оглянулась.
   Но никаких самолетов рядом не было – за спиной возвышалась лишь стеклянная стена аэровокзала, за которой смутными тенями мелькали силуэты людей.
   – Маруся, ну ты чего встала? – устало и раздраженно прикрикнула на нее Людмила Светлякова, лучшая подруга.
   – Люд, я не понимаю… – пробормотала она. – А это что?
   – Где?
   – Ну, вот это… – Маруся неопределенно повела рукой вокруг.
   – Это, милая моя, Турция.
   – А почему так жарко?
   – Я же говорю – Турция! – нетерпеливо закричала Людмила и потянула ее за рукав футболки. – Пошли, пошли… Вон он стоит, этот, как его… Бурхан!
   Под длинным навесом впереди стояла толпа встречающих – с табличками, было множество стоек с названиями туроператоров – непонятно, как Людмила могла углядеть в этой толпе Бурхана, менеджера принимающей их компании, чье лицо она знала только по фотографии.
   Открыв рот и вытаращив глаза, словно выброшенная на берег рыба, Маруся все еще не могла понять, что же такое происходит. Неужели может быть настолько жарко? И в такую погоду придется еще и работать, ко всему прочему?..
   – Людка, давай вернемся! – с ужасом закричала Маруся. – Я здесь сдохну, честное слово!
   – Не глупи, Гагарина. Привыкнешь, – сурово бросила через плечо Людмила, волоча за собой объемистый чемодан на колесиках. – Надень панамку и очки.
   – Люда, но это невозможно! – закричала Маруся, готовая вот-вот разрыдаться. До того Маруся была только в Крыму да несколько раз, в детстве, отдыхала в Сочи с мамой, но там солнце было гораздо, гораздо добрее… Людмиле было проще – она неоднократно выезжала по туристическим путевкам то в Турцию, то в Египет, то в Грецию – и потому была хотя бы морально готова к тому тепловому шоку, который теперь на них обрушился.
   – Я же сказала – привыкнешь.
   – Господи, господи, господи… – с тихим, уже безнадежным отчаянием зашептала Маруся и помчалась к спасительной тени, которая царила впереди, под навесом с встречающими.
   Ну ладно они с Людкой – они ехали сюда работать… А зачем сюда так стремились все эти туристы, зачем они добровольно обрекали себя на такую пытку солнцем?
   Бурхан дружелюбно поздоровался с ними – оказывается, он ждал еще двух ребят из Баку и одну девушку из Казахстана.
   Когда все наконец собрались, Маруся взмокла так, словно на нее вылили целый ушат воды.
   – Людочка, это что, я теперь все время буду так потеть? – прошептала она на ухо подруге.
   – Привыкнешь, я сказала.
   – Я думаю, нет, – безнадежно вздохнула Маруся. – Я думаю, я умру здесь скоро. Через час, через два…
   Она ругала себя за то, что согласилась на эту авантюру, поддавшись уговорам подруги («Пойми, Маруська, – море, солнце… Нам еще и деньги заплатят в придачу!»).
   Маруся на эти уговоры согласилась не сразу – во-первых, пугали ужасы, которые могли случиться на знойном юге со светловолосой девушкой, во-вторых, страшила возможность обмана – а ну как денег в конце концов не заплатят?
   Но Людмила успокоила ее – они устраиваются на работу через хорошо зарекомендовавшее себя агентство, не ограничиваются устной договоренностью, а подписывают контракт (документ, между прочим!). Ну, а ужасов, в принципе, быть не должно, поскольку на подобную работу устраиваются юноши и девушки со всего мира.
   Ошибка Маруси, как и подавляющего большинства людей, заключалась в том, что она боялась не того, чего в действительности надо было бояться.
   Солнце.
   Бог ты мой, кто же знал, что солнце может быть таким жестоким…
   Когда прибыли ребята из Баку и казашка, то Бурхан повел их всех через ряды автобусов к тому месту, где стояла его машина.
   Выйдя из тени, Маруся снова испытала приступ панической атаки. Казашка – у нее было вполне европейское имя, Эрика, – весело щебетала по дороге, ребята из Баку успели познакомиться с Людмилой… И только Маруся ошеломленно молчала.
   В микроавтобусе Бурхана было довольно прохладно – работал кондиционер.
   – Наш отель – самый лучший на побережье, – сказал Бурхан на довольно приличном русском. – Ну, погнали!
   …До того Маруся не знала, кто такие аниматоры. Она слышала, что анимация – это нечто, связанное с мультипликацией, а, например, анимэ – японские мультики, довольно сейчас популярные. Но вот о том, что работники развлекательного жанра тоже называются аниматорами, она не подозревала.
   Когда-то давно Маруся занималась фигурным катанием («Никаких перспектив: полное отсутствие честолюбия!» – вздыхал тренер), потом закончила институт физкультуры и вела сеансы специальной гимнастики в поликлинике восстановительного лечения. А еще она отлично танцевала. И неплохо знала два языка – английский и немецкий.
   Людмила, лучшая подруга, тоже отлично танцевала – ездила с гастролями в составе ансамбля, в репертуаре которого были пляски народов мира, пока не удрала оттуда – «из-за интриг», по ее выражению. Языки она знала хуже, но все-таки могла довольно внятно объясниться на английском и с грехом пополам – на немецком.
   И вот, уволившись, Людмила решила начать жизнь с нового листа и для того подбила Марусю уйти из поликлиники, в которой платили мало, и, ко всему прочему, «не было никаких перспектив для карьерного роста» (тоже Людмилино выражение).
   – Ты должна увидеть мир, Гагарина, – добавила она. – И, кроме того, надо же как-то личную жизнь устраивать! А где еще ее устраивать, как не на курорте?
   – Но мы же там работать будем! – пыталась возразить Маруся.
   – Вот именно! У нас будет прекрасная возможность познакомиться с каким-нибудь денежным мешком. Или даже найти приличного иностранца!
   – Можно просто съездить за границу, на море – как туристки…
   – Во-первых, у нас денег не хватит, чтобы съездить туда надолго. Неделя, ну две… разве за две недели кого-нибудь найдешь! И потом, ты же не станешь бегать там за мужчинами, а будешь уныло валяться под зонтиком, дожидаясь, пока хоть кто-нибудь обратит на тебя внимание. А вот если ты аниматор, то можешь приставать к кому угодно – имеешь полное право!
   – Сама же говорила, что аниматор не может быть навязчивым, – напомнила Маруся. – И потом, я же замужем… Какие женихи?
   – Сколько лет ты замужем? – сурово спросила Людмила.
   – Три. То есть, вру… уже пять!
   – И сколько лет вы вместе не живете?
   – Два, два с половиной, – прикинула Маруся. – Но все равно…
   – Ой, какая же ты чудная… Ты сама как думаешь – твой Женька вернется к тебе или нет?
   – Вряд ли, – честно ответила Маруся. – Инга Савельевна не позволит – это раз. Потом, у Евгения сейчас новая пассия – это два. Ну, и потом: я его не люблю – это три…
   – Так чего же не разводитесь?
   Маруся пожала плечами.
   – Да как-то все не до того…
   – А я вот знаю, почему вы не разводитесь, – ехидно сказала Людмила. – Потому что тогда твоему Женьке придется жениться на своей новой пассии, а этого ему совсем не хочется. Он же страшный эгоист, он тобой прикрывается!
   – Людка, а ты не эгоистка – собралась искать денежный мешок?..
   – Марусечка, я действую совершенно бескорыстно – в первую очередь я тебе мир собираюсь показать, вот что!
   Работники агентства, в котором они нанимались на работу, посетовали на их возраст (обоим было по двадцать восемь, а в аниматоры идут обычно граждане студенческого возраста), но тут же отметили, что подруги выглядят гораздо моложе своих лет, спортивные и подтянутые. Ну, а знание иностранных языков было определяющим.
   И они поехали.
   Так что теперь, сидя в автобусе, который на бешеной скорости мчался по серпантину, рассекая раскаленный воздух, Маруся не знала, кого ей ругать – себя или авантюристку Людмилу…
   …Пятизвездочный отель, чье название переводилось примерно как «Королевская мечта», произвел на Марусю неизгладимое впечатление – она даже передумала умирать сегодня и отложила свою гибель от нестерпимого зноя на завтрашний день.
   Людмила сказала – ничего особенного, отель как отель, но Маруся, воспитанная на отечественном сервисе, была восхищена до глубины души.
   «Мечта» показалась ей огромной – ну как же, рассчитана на тысячу человек! Четыре бассейна, водные горки, четыре ресторана, амфитеатр, чистейший пляж с шезлонгами и зонтиками, полотенца – бесплатно! Цветы, пальмы, сосны… Дивный сон!
   Обслуживающий персонал жил в мини-квартале за территорией отеля.
   Людмилу и Марусю поселили в одном номере, показавшемся Марусе роскошным.
   – Ну, ничего особенного… – скептически пожала плечами Людмила. – А вот в соседнем отеле аниматоры живут в гостевых номерах. Там и кондиционеры, и телевизоры с телефонами.
   – Серьезно? – ахнула Маруся.
   – Абсолютно. Только все эти блага цивилизации нам ни к чему – мы дома сидеть не будем, а ночью в Турции можно и без кондиционера.
   Маруся, с которой пот лил градом, не согласилась.
   – Слушай, а чем это тут пахнет? – неожиданно Людмила сморщила нос и распахнула дверь, ведущую в совместный санузел.
   Маруся, принюхавшись, тоже почувствовала затхлый сероводородный запашок, который говорил о старой канализации, неприятный, но, в утешение, совсем слабый.
   – Подумаешь! – сказала она, побрызгав вокруг освежителем воздуха. – Едва-едва… Да ты совсем у нас принцесса!
   – А ты, Маруська, дитя коммуналки – тебе все нипочем, – недовольно буркнула Людмила.
   Это было правдой – в Москве Маруся жила не одна, а с соседями, пьющим холостяком Виталиком, давно махнувшим на себя рукой, и старой девой Алевтиной.
   В номер заглянула соседка Алиса – миловидная, загорелая до черноты девушка из Нижнего Новгорода, которая работала здесь второй сезон.
   – Привет, девчонки… А это что у вас? – Алиса засмеялась, глядя, как вновь прибывшие развешивают свои наряды в шкафу – платья, кофточки, сарафаны.
   – А что такое? – подозрительно спросила Людмила.
   – Да вам ничего из этого не понадобится! Эх, надо же, сколько лишнего барахла тащили на себе…
   – Почему?
   – Да потому что кроме шорт, маек, нескольких купальников и пары сланцев ничего здесь не надо. Платья и костюмы? Ой, да не смешите вы меня, для вечернего шоу вам все это выдадут в костюмерной!
   – А что надо было брать? – огорченно спросила Маруся, вытирая вспотевший лоб.
   – Побольше крема от солнца, средств гигиены – все это расходуется в геометрической прогрессии, а покупать здесь – дорого. И сигареты здесь дико дорогие – 3–4 евро за пачку.
   – Про сигареты-то я и забыла… – расстроенно пробормотала Людмила. Она курила. – Знала и забыла!
   – Короче – банные полотенца дает отель, белье и уборка комнат – раз в неделю, ландери, то есть прачечная – все бесплатно. Медицинское обслуживание – тоже бесплатно.
   – Это мы знаем… – вяло отмахнулась Людмила – она все еще переживала по поводу сигарет. – А курить-то тут можно?
   – В нашем отеле – да, но, разумеется, не во время работы. Пить – запрещено. Могут выгнать, если попадешься несколько раз. Работаем от зари до зари, но в свободное время делай что хочешь, только, разумеется, не при начальстве.
   – Нас еще в Москве предупреждали – штрафы тут берут… – сказала Маруся.
   – Да. За алкоголь, за то, что болтаешь по мобильному во время работы, за то, что опоздала на летучку, за невыполнение своих обязанностей, за мрачное выражение лица… Поэтому улыбайтесь, девочки, всегда улыбайтесь! Но самое неприятное, когда лишают дэй офф – свободного дня, то есть твоего законного выходного. И главное – никогда не выясняйте отношения с нашим шеф-аниматором или главным менеджером отеля. Если не уволят, то такую «веселую» жизнь устроят!
   – Ну а романы? – осторожно спросила Людмила.
   – Забудьте вы про личную жизнь! – усмехнулась Алиса. – Во-первых, на это ни времени, ни сил у вас не останется, а во-вторых, шуры-муры с отдыхающими тоже запрещены. По крайней мере, официально… Хотя ребята, которые здесь работают, я не только об аниматорах говорю, активно крутят шуры-муры с туристками, иногда даже за деньги. Получат их от какой-нибудь толстой старой немки, а потом спустят на нашу русскую Наташу… Да и просто любителей развлечься тут немало. Я теперь, когда уезжаю на зиму в Россию, без смеха слушать не могу, как мне там знакомые девчонки рассказывают о неземной любви с турецким аниматором во время турпоездки, как тот плакал во-от такими слезами, провожая ее домой…
   Господи, у нас есть тут один такой, Хамид, он каждый раз такое представление устраивает, так рыдает, прощаясь с очередной туристкой – только держись! Да, еще советую купить здешнюю сим-карту – дешевле выйдет. Вы ведь будете к себе домой звонить? – под конец спохватилась Алиса.
   – Да, – сказала Маруся, у которой в Москве оставалась мама.
   – Нет, – одновременно с ней ответила Людмила, у которой в Москве не было никого.
   – А теперь пошли. Работать пора!
   Так у Маруси началась новая жизнь.
   Первые дня два она просто изнемогала от жары – казалось, к турецкому солнцу привыкнуть нельзя, но потом все-таки привыкла. Кожа, хоть и щедро сдобренная специальным кремом, горела. Мышцы ныли от усталости – приходилось все время плясать, скакать, бегать, прыгать, развлекая отдыхающих. Главный принцип работы отдыхающего был таков – гость ни в коем случае не должен скучать!
   И все время улыбаться, улыбаться, улыбаться…
   Когда Маруся с Людмилой устраивались на эту работу в Москве, то им сказали, что анимация – это и не работа вовсе, а практически тот же отдых. Солнце, море, бесплатное питание и проживание…
   На самом деле этот труд назвать легким было никак нельзя. Помимо участия в развлекательных шоу была еще и спортивная программа – с гостями отеля полагалось проводить утреннюю гимнастику, играть в волейбол, футбол, заниматься с ними аэробикой – обычной и водной, в бассейне…
   День строился следующим образом: с девяти до девяти тридцати утра – завтрак, причем аниматоры, в отличие от другого обслуживающего персонала в отеле, питались вместе со всеми другими отдыхающими: еда и безалкогольные напитки – без ограничений.
   В девять тридцать – нечто вроде летучки. Собиралась вся команда, обсуждали программу на весь день. Далее проводились «активити» – спортивно-развлекательные игры (крокет, стрельба из лука, мини-гольф и т. п.). С двенадцати до часу дня – игры у бассейна и спортивные конкурсы (например, на лучшего ныряльщика или лучшего пловца). Затем был обед – команде аниматоров перед обедом, а также перед ужином полагалось встречать гостей, желать им приятного аппетита, веселить разговорами и информировать о развлекательных шоу («энтеренс»), которые должны будут состояться в ближайшем времени. Обедали сами, немного времени на отдых…
   Далее, с половины четвертого дня до пяти, работа продолжалась с новыми силами – опять спортивно-развлекательные игры (футбол, баскетбол, волейбол, уроки танцев, теннис и т. д. и т. п.).
   После ужина начиналась культурно-развлекательная программа – живая музыка, для детей проводились мини-дискотеки, велись всяческие конкурсы, викторины, лотереи…
   С половины одиннадцатого вечера и до очень глубокой ночи было вечернее шоу и дискотека для взрослых – аниматоры плясали с гостями, учили танцевать – и т. д. и т. д. и т. д…
   Шеф-аниматор Али постоянно песочил своих подопечных, и не дай бог кому из гостей было пожаловаться на персонал – виновному (даже если он не был виновным) доставалось по полной программе.
   – Одно утешает, – как-то заметила Людмила, которой досталось от шефа за нерадивость, – то, что над нашим хмырем есть еще один хмырь, а над тем – еще, а над всеми – Главный Босс, владелец отеля.
   Кроме того, здесь все было поделено на кланы – клан уборщиков, которые подчинялись своему начальнику, клан официантов – у них был свой начальник, отдельный клан садовников… И между всеми ими шла скрытая война, особенно среди низшего звена. «Стучали» все и на всех, но особенно доставалось аниматорам от уборщиков и официантов – поскольку первые получали больше, развлекали гостей (а не носились с подносами, не стояли у плиты и полы тоже не драили) и питались тоже в общем ресторане с гостями, а не тем, что осталось после налета отдыхающих на «шведский стол»…
   Утром средний персонал на «летучках» выяснял отношения с младшим, а днем старший персонал критиковал средний. Однажды Маруся своими глазами видела, как Али с трагическим лицом молился перед дневным собранием – видимо, ему грозил серьезный нагоняй от вышестоящего начальства за какой-то проступок.
   Отдельная история – отношения между аниматорами и гостями. В основном все проходило более-менее нормально, но бывали случаи, когда напившиеся отдыхающие затевали драку, обижали аниматоров, тогда надо отдать должное охране – она пресекала подобные выходки.
   Но отдыхающие могли написать жалобу на аниматоров. На «летучках» всегда обсуждались гостевые комментарии («комментсы») туристов – зачитывались те самые бумажки с просьбами оценить сервис в отеле. Туристы, наверное, думали, что эти бумажки никогда не читают и анкеты в них существуют лишь для проформы – ан нет! Это было страшное оружие – особенно если нечто плохое было написано про кого-то конкретного.
   Однажды Эрика в шутку потащила каких-то девочек на аэробику за руки. Девочки смеялись, особо не сопротивляясь, – это была игра, но их маме поведение Эрики не понравилось. Мама написала в «комментсе» – Эрика навязчива (у каждого из обслуживающего персонала висела на груди табличка с именем). Что было! Эрику чуть не уволили, и шеф-аниматор Али распекал ее до обеда, объясняя, как важно уважать гостей.
   Но, в общем, несмотря на все обиды, неприятности и постоянную занятость, Марусе эта работа вдруг начала нравиться. Вырабатывалась особая устойчивость перед стрессами. Она научилась быстро принимать решения – в чужой стране с чужим менталитетом. Научилась быть всегда доброжелательной и с легкостью идти на контакт с совершенно незнакомыми людьми. Маруся имела явную способность к языкам и потому скоро стала довольно бойко болтать по-турецки – и с этих пор ее стал уважать местный персонал. Может быть, поэтому Марусю на «летучках» песочили реже других и жалоб на нее тоже было меньше.
   Но однажды с Марусей произошел странный случай.
   В отеле решили устроить тематическую вечеринку на футбольном поле. Накануне на нем расставили столы, стулья, по углам расположили барные стойки и переносные мангалы, быстренько соорудили сцену.
   Все утро Маруся с командой репетировали – собирались разыграть пьесу, сюжетом очень сильно смахивающую на «Рабыню Изауру».
   Под «Изауру» загримировали Марусю. Она – невысокая, с кукольным примерным личиком, в гриме была – точь-в-точь Луселия Сантос из культового сериала. Большой черный парик завершал полное перевоплощение.
   Вместо ужина гости отеля собрались на поляне. Задымили мангалы, официанты забегали вдоль столов, разнося закуски и вино, на большом противне зашкворчали стейки из тунца…
   Аниматоры разыграли на сцене представление – действие пьесы то и дело вырывалось в зал. Зрители активно подыгрывали, хлопали, и никого не волновало, насколько старания сводной команды комедиантов из разных стран соответствуют системе Станиславского.
   Потом устроили «аукцион» рабов. Это была тоже шутка, призванная развеселить публику – разумеется, никто из команды аниматоров не собирался продаваться всерьез, да и зрители не думали превращаться в рабовладельцев.
   «Изаура» досталась длинному тощему немцу в круглых очках – он дико хохотал, отпускал сомнительные комплименты, а его жена, полная, стриженая, недовольно косилась на Марусю.
   Маруся уже научилась к тому времени чувствовать настроение гостей – она мило поболтала с очкастым немцем и, раздавая воздушные поцелуи, удрала из-за стола (к чему долго злить дойчерову жену – еще нажалуется начальству чего доброго…).
   Вдруг ее схватили за руку и потянули.
   Под разросшимся цветочным кустом был столик, за которым сидел один-единственный гость – мужчина лет тридцати пяти. Судя по всему, он был довольно высокого роста. Плотный, с большими ладонями, большими ступнями ног, которые торчали из-под стола (размер сорок пятый, не меньше), с большой головой и странным выражением лица. По каким-то неуловимым признакам Маруся поняла, что этот человек – русский, ее соотечественник.
   – Привет, как дела? – дежурно улыбнулась она, осторожно пытаясь освободить свою руку. – Как вам нравится здесь отдыхать?
   – Полный отстой, – усмехнулся тот. Маруся глазами поискала охрану – обычно те всегда находились поблизости, но на футбольном поле было слишком много людей, да и стемнело уже, а свет фонарей в этом уголке скрадывался разросшимися кустами.
   – И чем же вы недовольны? – ласково сказала она. – Может быть, потанцуем? – На другой стороне поля, у сцены, кружились под музыку пары. Там было светло, там была охрана…
   – Не, не хочу, – лениво сказал тот. – Поговори со мной.
   Этот человек чем-то не нравился Марусе, но тем не менее она весело сказала, стараясь без излишней грубости освободить свою руку:
   – Ну, а хотя бы сегодняшнее представление произвело на вас впечатление?
   – Не. Бодяга какая-то… – вздохнул тот, упорно не разжимая пальцев на ее запястье. – Варенье из соплей!
   – Очень жаль. Вы извините, но мне надо идти.
   – Не, сиди.
   – Послушайте, если вы сейчас же не отпустите меня… – шепотом, угрожающе начала Маруся, но незнакомец вдруг очень больно выкрутил ей палец.
   Слезы моментально выступили у нее на глазах, а от боли крик застрял где-то в горле.
   – Молчи. Если заорешь, совсем без пальца останешься, – спокойно произнес тот. – Я же сказал – поговорить хочу. Недолго. Поговорим, и катись на все четыре стороны…
   – О чем? – выдавила из себя Маруся, инстинктивно страшась скандала, хотя в этом случае охрана была бы на ее стороне. И где они все, эти охранники, лодыри чертовы?.. Потом вдруг вспомнила – сегодня воскресенье, у шефа охраны – выходной, вот они и расслабились. Стоят где-то там, в сторонке, болтают между собой… «Завтра же пожалуюсь на них начальству!» – мстительно подумала она.
   – О чем угодно, – милостиво произнес незнакомец. – Скучно мне тут, блин. Днем мозги от солнца плавятся, ночью не заснешь – музыка грохочет.
   Он слегка ослабил свою хватку. Со стороны, наверное, они смотрелись вполне безобидно – сидят двое, мирно разговаривают, он нежно держит ее за руку…
   – Почему же вы один сюда поехали? В компании-то всегда веселее…
   – Много ты понимаешь! – в полутьме на его бледном большом лице мелькнула саркастическая усмешка. – Это ведь хуже всего – едешь с кем-то, а тебе нервы мотают… Ты поспать хочешь, а дружбан твой телик на полную мощность врубает!
   – Так можно не с другом ехать, а с любимой девушкой.
   – Не смеши. Это еще хуже – никакого отдыха точно не будет. Или пилить будет, или бегать по всяким дискотекам да барам, а ты за ней таскайся…
   – Но одному ведь тоже скучно, так? – с трудом улыбнулась Маруся.
   Он помолчал, разглядывая ее лицо странным, тяжелым, мрачным взглядом. Так, наверное, удав смотрит на кролика, перед тем как его съесть.
   «Из бандитов, наверное… – печально решила Маруся. – Или напился чересчур? Да вроде не пахнет. Хотя, говорят, на некоторых алкоголь даже в малых количествах очень плохо действует!»
   У него были темные волосы и, кажется, темные глаза. Потом он улыбнулся, показав крупные передние зубы. Этот человек был жесток и одновременно печален – наверное, именно потому казался таким странным.
   – Ты красивая, – сказал он почти нежно. – Волосы-то свои? – Он дернул ее за прядь. – Э нет, парик…
   – Отпустите меня, пожалуйста. Мне правда пора.
   – Да что вы все рветесь от меня, как будто я прокаженный?! – с тоскливой угрозой воскликнул тот. – Мне ж ничего не надо, только поговорить немного…
   – Нельзя заставлять других делать что-то против их воли, – тихо произнесла Маруся. – Можно только просить. Я по себе знаю: когда требуешь чего-то – точно этого не получишь.
   – Просить? – фыркнул тот. – А разве я не просил?
   – Нет. Вы просто схватили меня и заставили сидеть рядом.
   – А если б я попросил по-хорошему – осталась бы со мной?
   – Конечно! Это ведь моя работа – развлекать людей, – серьезно ответила Маруся.
   – Да врешь ты все… – вздохнул незнакомец. – А вообще, на хрена тебе эта работа? Тоже мне, удовольствие – мартышкой перед всякими уродами скакать!
   – А кем я должна работать, по-вашему? – с вызовом спросила она.
   – Ну, я не знаю… Типа чем-нибудь серьезным, – благодушно посоветовал тот. – Или замуж выйти!
   – Я замужем.
   – Вау! Она замужем… А где муж? Тоже тут где-то поблизости скачет? – незнакомец завертел головой.
   На секунду он ослабил хватку – и Маруся, воспользовавшись этим обстоятельствам, моментально вылетела из-за стола и отбежала на безопасное расстояние. Гремела музыка, а тут еще, ко всему прочему, где-то на пляже стали запускать фейерверки. Разноцветные огни взорвались в черном небе, дети завизжали от восторга…
   И во время одной из вспышек Маруся еще раз увидела лицо незнакомца – странное, очень странное. Для себя она определила – лицо палача. Палача, который рубит головы и одновременно жаждет от мира большой и чистой любви…