Он говорил это с такой горечью и отчаянием, что Галя не могла ему не верить.
   – Послушай, Данила… – нахмурившись, начала она. – Я только одного не понимаю… Зачем они тогда тебя обвиняют в краже этих денег?
   – Да не крал я ничего! А обвиняют они меня потому, что я раскрыл все их махинации. Зашел к ним как-то в офис – а Лаврик бумаги на столе оставил. Ну, я в них и заглянул. Там бухгалтерские отчеты и прочая документация… и я понял – обманывают они артистов!
   – Ну и что?
   – Что-что… я, дурак, им и сказал, что выведу их на чистую воду. Всем расскажу, какие они на самом деле жулики… Короче, Марик и Лаврик струсили страшно и поняли, что им надо от меня как-то избавиться. Ну, чтобы мне уже никто не поверил. И придумали эту историю про украденные деньги! Мне пришлось в бега удариться…
   Галя прошлась из угла в угол.
   – Ты что, мне не веришь? – вдруг грустно спросил Данила.
   – Если бы не верила, то давно бы заявила в милицию, – сердито ответила она. – Надо что-то придумать…
   – Что?
   – Я пока не знаю, но выход должен быть… Не можешь же ты тут всю жизнь сидеть! Слушай, Громов, как ты вообще у этих Фикусовых оказался, а?
   Данила невесело усмехнулся:
   – Очень просто… Мать уезжала на гастроли в конце лета. Одного она меня оставить не могла и спихнула на Фикусовых. То есть не спихнула, а предложила временно у них пожить, потому что тогда еще никто не знал, какие они негодяи. Фикусовы были не против – там, у Марика этого, есть племянник, Борька – типа, ему будет компания. У Борьки друзей почти нет, и он от скуки мается…
   – Видела я этого Борьку по телевизору! – несмотря на серьезный разговор, Галя вдруг не выдержала и засмеялась. – Теперь понятно, почему у него друзей нет!
   – Что, и Борьку в новостях показали? – удивился Данила. – Эх, жалко, я просмотрел… Теперь он совсем зазнается!
   – Слушай, а отец? У тебя есть отец? – спохватилась Галя. – Ты, конечно, извини, что я лезу не в свое дело…
   – У меня есть отец, – сказал Данила, и улыбка исчезла с его лица. Оно стало надменным и холодным. – Вернее, был.
   – Он жив? – испугалась Галя.
   – Жив, жив, что с ним сделается… только я его никогда не прощу. Год назад он от нас с мамой ушел.
   – У него… у него другая семья? – спросила Галя. Ей такие случаи были известны.
   – Нет. Не знаю… Не в этом дело. Просто он никогда не понимал маминой профессии. Все время ругался с ней – брось эту работу, будем жить вместе, надоели эти дурацкие гастроли, и все такое прочее… Ну и пусть идет к черту!
   – М-да… – сказала Галя и почесала себе бровь. Такие случаи ей тоже были известны – когда семьи распадались из-за того, что родители не понимали друг друга. – А твоя мама?
   – Она на него тоже обиделась.
   Бедная Элизе! Вот отчего она поет эти печальные песни, от которых рвется сердце! Никто ее не понимает, кроме родного сына…
   – Данила…
   – Что?
   – Данила, мы обязательно что-нибудь придумаем, – твердо произнесла Галя. – Выведем этих Фикусовых на чистую воду. Ненавижу, когда в мире царит несправедливость!
   – Эх, Галка… Когда-нибудь, если я выберусь из этой передряги, я познакомлю тебя со своей мамой. Ты ведь говорила, что она твоя любимая певица, да?..
   – Так оно и есть, – горячо кивнула Галя.
   Они замолчали.
   Но это было совершенно особенное молчание – когда люди думают об одном и том же, и оно связывает крепче всяких разговоров. У Гали теперь не оставалось и тени сомнения в том, что Данила ни в чем не виноват, а Данила понял, что Галя по-настоящему сочувствует ему.
   «Хотела бы я с ним подружиться… Он бы катал меня на своем мотоцикле. Мы болтали бы о всякой ерунде и молчали – вот так, как сейчас, – о серьезном… – промелькнуло у Гали в голове. – Наверное, Сонька права, хоть и находится сейчас за сотню километров отсюда, – Данила мне нравится…»
   Галя стала придумывать, как они распутают эту историю с братьями Фикусовыми, нечестными продюсерами, как вернутся в Москву… Она, Галя, познакомит Данилу со своими родителями, а он, Данила, в свою очередь, представит ее несравненной Элизе… Все будет хорошо!
   Но тут Галя вспомнила одну мелочь, которую совершенно упустила из виду. Разве захочет Данила общаться с ней потом, когда у него есть эта, как ее там… ах да – Лилия!
   Холод пробежал у нее вдоль позвоночника. Лилия! Какое странное имя… Впрочем, ничего странного – это название цветка, который сильно и приятно пахнет. Маме однажды дарили лилии – они стояли в комнате, пока у Вавы не разболелась голова. Вава сказала – или эти лилии, или она, и цветы пришлось отдать соседке. Лилия… какое красивое имя! Наверное, девушка, которая его носит, похожа на прекрасный цветок. И почему только Галю назвали Галей, а не каким-нибудь другим именем. Есть же всякие Инессы, Глории, Виолетты, Ариадны…
   Галя вдруг вспомнила свою тренершу по плаванию, которая занималась с ней в раннем детстве. Тренершу звали Эсмеральдой Ивановной, но, несмотря на столь звучное имя, она была похожа на старого пирата в косынке и все время свистела в свисток, когда ее подопечные забывали о спорте и начинали просто брызгаться в синеватой воде бассейна… Галя тихонько засмеялась.
   – Ты чего? – спросил Данила.
   – Так, вспомнила кое-что… Слушай, а твоя Лилия – она в курсе событий?
   – Лилия… – вздрогнул Данила. – Лилия, она…
   – Что? Ну, что?
   – Господи, да чего ты ко мне пристала! – вдруг возмутился Данила. – Это тебя не касается – ну, все, что связано с Лилией.
   «Втрескался в эту Лилию по уши, – печально констатировала Галя. – А ей, судя по всему, наплевать на него…»
   – Громов… а она красивая?
   Данила недовольно покосился на Галю, но потом все-таки ответил:
   – Да. Очень. У нее чудесные длинные волосы…
   «А я свои отстригла! – в первый раз пожалела Галя об этом. – Хм, интересно, что бы он сказал о моих волосах, если бы увидел меня до болезни! Впрочем, наплевать. Пусть сохнет по своей Лилии, если ему так хочется».
   У Гали был девиз – делай, что надо, и будь что будет…
   Он всегда выручал ее в трудных ситуациях. В самом деле, чего голову ломать – она просто поможет этому Даниле, а захочет он потом с ней общаться или нет – без разницы.
   – Громов, а отца твоего как зовут?
   – Зачем тебе?
   – Ну, просто интересно… Он что, тоже артист?
   – Нет, что ты! Если бы он был артистом, то он, наверное, не бросил бы маму, он бы понимал ее проблемы… – пожал плечами Данила. – Он на заводе «Спортмаш» работает, испытателем.
   – Кем-кем? – с любопытством спросила Галя.
   – Испытателем спортивных машин, которые там конструируют. Он раньше гонщиком был… Но это не важно.
   «Еще как важно!» – чуть не воскликнула Галя, но вовремя сдержалась.
   – Ладно, утро вечера мудренее… – сказала она, вставая. – Соображать надо на свежую голову. Пойду-ка я к себе…
   – Погоди… – вскочил Данила. – Я провожу тебя.
   Они побрели по мокрому темному лесу к дому, в котором жили Галя с Вавой.
   – Никогда не гуляла по ночам… – мечтательно произнесла Галя и чуть не споткнулась. – Черт, тут коряги всякие торчат…
   – Держись за меня… Это тебе не город, где на каждом углу фонари горят!
   Рука у Данилы была теплой и крепкой. Надежной.
   – Слушай, а эта твоя Вава не станет тебя искать? – спросил он, уверенно проводя Галю между темных деревьев.
   – Что ты! Она спит как убитая… Я, пожалуй, сейчас не через забор полезу, а через ворота войду. Специально с собой ключ захватила…
   Они остановились перед воротами.
   – Ладно, Громов, до завтра…
   – Погоди! – сказал он. – Еще минуту…
   – Что еще?
   – Галя, я хотел сказать тебе… В общем, спасибо за все.
   – Так я же еще ничего не сделала! – засмеялась она.
   – Все равно, спасибо! – упрямо произнес он. – Ты очень хорошая девчонка. Я и не надеялся, что в этой глухомани встречу настоящего друга.
   Галя покраснела. Повезло, что в темноте не было видно румянца на ее щеках! Громыхая ключом, она принялась отпирать ворота.
   – До завтра… – повторила она. Тяжелые двери со скрипом отворились.
   – Ой! – сказал Данила.
   – Мамочки… – неловко пробормотала Галя.
   Там, за воротами стояла Вава с фонарем, в пальто, накинутом поверх ночной рубашки. Обычно аккуратно уложенные в затейливый крендель волосы на ее голове торчали в разные стороны.
   – Галочка! – произнесла она трагическим голосом. – Ты куда пропала? Я чуть с ума не сошла…
   И она всхлипнула, вытирая лицо рукавом пальто. Это было совсем не похоже на чинную Ваву, которая даже в самых сложных ситуациях не забывала про этикет!

Глава 7
Союзники

   Вава! – испугалась Галя и бросилась ее обнимать. – Все в порядке, я здесь…
   Данила сделал шаг назад.
   – Нет-нет, молодой человек, останьтесь! – воскликнула гувернантка, постепенно обретая былую уверенность. – Вы куда? Извольте пройти в дом и объяснить все!
   Данила как будто заколебался. В самом деле, зачем убегать, если его присутствие обнаружено!
   Он шагнул за ворота.
   Втроем они молча пошли к дому. «Все пропало… – горестно думала Галя. – Вава все расскажет родителям! Да еще и милицию вызовет для Данилы…»
   – Прошу в гостиную… – сухо сказала Вава, когда они зашли в дом. Галя и Данила молча последовали за ней.
   Втроем они сели вокруг стола и только тогда как следует разглядели друг друга.
   – Так, Данила Громов… – нахмурилась Вава. – Впрочем, этого следовало ожидать… Юноша из криминальной хроники. Это ведь вы, молодой человек, украли у своих опекунов полмиллиона?
   – Вавочка, это все неправда! – вскинулась Галя. – Ты даже не представляешь, в какой переплет попал Данила!
   – Не надо меня защищать, – вдруг насупился тот. – Я сам могу все объяснить. Уважаемая Ва…
   – Варвара Аркадьевна, – шепотом подсказала Галя.
   – Да, так вот, уважаемая Варвара Аркадьевна, – продолжил Данила Громов. – Я ни в чем не виноват, хотя доказательств у меня пока нет.
   – Очаровательно! – скептически фыркнула Вава и постучала пальцами по столу. – Выходит, я не обозналась тогда, когда увидела тебя у станции, Галя? Ты каталась с этим молодым человеком на мотоцикле, да?
   – Да, – сказала Галя и опустила голову. – Но это… это моя ошибка. Понимаешь, Вава, я еще никогда не каталась на мотоцикле и упросила Данилу прокатить меня.
   – Я должна была сразу догадаться! – мрачно произнесла Вава. – Но я так верила тебе, Галочка…
   – И правильно! И верь мне дальше! – закричала Галя. – Только выслушай эту историю от начала до конца… Данила, давай!
   И Данила принялся рассказывать свою историю. Иногда Галя прерывала его и делала кое-какие уточнения. Вава сначала слушала с сердитым, скептическим выражением, но постепенно морщины на ее лице стали разглаживаться.
   – Это ужасно… – сказала она. – Ужасно, что ты, Галя, не призналась мне во всем сразу!
   – Вава, прости, но я дала слово Даниле, что никто из взрослых не узнает его тайны!
   Варвара Аркадьевна задумалась. Только что она пережила приступ отчаяния и паники, когда проснулась среди ночи и обнаружила, что ее воспитанницы нет дома. Не так-то просто было прийти в себя и понять, что же руководило поступками детей…
   – Почему мы должны ему верить? – неожиданно произнесла она, кивнув в сторону Данилы Громова. – Может быть, он ловкий обманщик, который умеет… как это сейчас принято говорить среди молодежи… вешать лапшу на уши! Знаешь, Галя, я уже пожилой человек и успела убедиться в том, что иногда очень сложно отличить правду от обмана.
   – Я тебя понимаю… – вздохнула Галя. – Только я верю Даниле.
   – Может быть, потому, что он – сын твоей любимой певицы? – спросила Вава.
   Данила переводил взгляд с одной на другую и ждал, какое решение примет Вава. Теперь все зависело только от нее… Возможно, Варвара Аркадьевна Трубецкая решит, что не следует им связываться с мальчишкой с сомнительной репутацией.
   – Нет, – сказала Галя. – То есть да… Вава, но что же делать? Мы не можем сдать Данилу в милицию!
   – Данила, когда приезжает твоя мать? – вдруг серьезно спросила гувернантка.
   – Через две недели, может быть, еще раньше… – сказал Данила. – Дольше она за границей не останется, потому что у нее уже заканчивается контракт.
   – Значит, так… – проговорила Вава. – Две недели ты можешь жить здесь. Но потом ты должен вернуться к матери. Если ты этого не сделаешь, то я точно сообщу в милицию о твоем местопребывании!
   Данила машинально пригладил встрепанные волосы. Он ответил не сразу.
   – Ладно… В общем, я тоже так думал… – пробормотал он. – Мама будет волноваться, если не найдет меня.
   – А отец? – напомнила Вава. – Галя упомянула, что у тебя еще есть отец… Наверное, он тоже волнуется из-за твоего отсутствия?
   – Отцу все равно! – сердито огрызнулся Данила. – Не хочу о нем слышать…
   Вава вздохнула и ничего не сказала – наверное, ей тоже были известны такие случаи, когда некоторым родителям не было дела до своих детей.
   Она посмотрела на часы.
   – Половина второго! – испугалась она. – В общем, так, Данила, отправляйся к себе, а завтра утром приходи к нам.
   – Зачем? – вытаращил глаза Данила. Он все еще боялся, что Вава передумает и выдаст его. Встречаться с Фикусовыми он совсем не хотел!
   – В гости, – сказала Вава. – Раз уж мы оказались соседями, то ты должен посетить нас с визитом… Если ты воспитанный человек, конечно.
   Особо воспитанным Данила себя не считал. Но тем не менее кивнул:
   – Заметано.
   Вава вздрогнула, но замечаний делать не стала.
 
   Галя думала, что заснет сразу, как только положит голову на подушку – так она устала за этот день, – но, как ни странно, у нее ничего не получилось.
   Она думала о братьях Фикусовых, о певице Элизе, об отце Данилы, о Ваве и о самом Даниле, конечно. И еще о Лилии.
   Стала бы эта неизвестная девчонка помогать Даниле, если бы узнала, в какую передрягу он попал? «Хотела бы я ее увидеть – хотя бы краем глаза, хотя бы издалека, – думала Галя, ворочаясь с боку на бок. – И что же нам всем делать? Ведь мы – я, Вава, Данила – тут, а братья Фикусовы – там, в городе, за сотню километров отсюда. Что же мы можем предпринять в этой лесной глухомани, к кому обратиться?.. Может быть, стоит рассказать обо всем отцу?»
   Но тут в голову Гале пришла новая мысль, гораздо лучше прежней…
 
   …В трубке раздавался шум и треск, но тем не менее слышимость была неплохой.
   – Так я и знала! – сказала Соня, выслушав всю историю от начала до конца. – Ты, Галка, все-таки влюбилась в этого, как его там…
   – В Данилу? Господи, Сонька, ты опять об этом… – разозлилась Галя. – Лучше скажи – ты все поняла?
   – Поняла, поняла! – уверила ее лучшая подруга. – Мы с Сидякиным еще раз все обсудим, а потом начнем предпринимать решительные действия.
   – Никаких решительных действий! Я совсем не хочу, чтобы вы с Сидякиным попали в историю. Просто сделайте небольшую разведку на местности.
   – Слушай, Галка… – вдруг запыхтела в трубку Соня. – Как он выглядит, этот твой Данила?
   – А зачем тебе?
   – Ну так, интересно…
   Галя устроилась поудобнее в кресле.
   – Ладно, слушай… Он выше среднего роста. Немного выше меня. Волосы темные, слегка вьются, глаза темно-карие. У него хорошая улыбка – искренняя и добрая. Он совсем не умеет притворяться, и мне иногда кажется, будто я его сто лет знаю…
   – У тебя грустный голос, – перебила ее Соня. – Почему?
   – Разве? Тебе показалось… Это связь во всем виновата.
   – Связь тут ни при чем! Галка, если он такой хороший, то чего ты переживаешь?
   Галя удивилась проницательности своей подруги. Обычно Соня казалась рассеянной и немного флегматичной, словно ее не особенно волновало то, что происходило вокруг – самая настоящая соня, да и только! – но иногда она проявляла просто чудеса проницательности. Вот как сейчас, например…
   – Я не… В общем, Сонька, я для Данилы просто друг, и все.
   – Разве это плохо?
   – Нет, но… Ты же поняла, что он мне нравится. А он… Словом, у него есть какая-то Лилия, и он в нее по уши влюблен.
   – Какая еще Лилия? – шепотом спросила Соня. Она сходила с ума от любопытства. Как жаль, что она сейчас так далеко от Галки и не может наблюдать за событиями лично!
   – Я не знаю! – с отчаянием произнесла Галя. – Он не особенно о ней распространяется. Знаю лишь, что она какая-то особенная. Красивая, и все такое… Мне только интересно, где эта Лилия сейчас – ведь Данила очень нуждается в поддержке!
   – Я думаю, сейчас ему вполне хватает и твоей поддержки, – проворчала Соня.
   – Вот что, Соня… Если получится, попытайся узнать что-нибудь об этой Лилии, – сказала Галя. – Для меня это важно. Кто она, какая она… Я тут хитростью выведала домашний адрес Данилы и адрес его школы. Скорее всего это одноклассница Данилы. Или они живут в одном доме…
   Соне эта идея не очень понравилась. Но тем не менее она изрекла:
   – Постараюсь… Хотя и не обещаю ничего. В общем, как получится.
   Но дело было не в Лилии, нет – Галя беспокоилась из-за того, получится ли у Сони с Сидякиным выполнить их основную миссию…
   А на даче тем временем события развивались следующим образом.
   К обеду пришел Данила. То есть он не знал, что Вава уже приготовила с помощью Гали обед, и очень смутился, когда они чуть ли не силой усадили его за стол.
   – Да я уже перекусил, – растерянно сказал он.
   – Громов, перестань, – строго сказала Галя. – Ты что думаешь, мы разоримся, если тебя накормим?.. Вон уже позеленел от этих чипсов!
   – Да-да, молодой человек, не вздумайте отказываться! – заявила и Вава. – Приглашаем вас к столу.
   – С вами не поспоришь… – махнул он рукой и принялся с аппетитом уписывать первое, второе и третье, а на третье, надо сказать, Вава приготовила замечательный черничный кисель – ее коронное блюдо. «Женщина должна все уметь, – не раз повторяла она Гале. – Потому что неизвестно, в каких обстоятельствах ты можешь оказаться…»
   Потом Данила вежливо поблагодарил Ваву и предложил помыть посуду. Галя чуть не упала со стула. Кажется, он действительно умел быть благодарным. Пусть даже в таких мелочах…
   Галя думала – рассказать ему или нет, какое поручение она дала своим друзьям, а потом решила, что расскажет об этом позже. Для Данилы это будет сюрприз.
   – Слушай, а твоя Вава на меня не слишком злится? – спросил он, моя тарелку. – Ну я ведь вам как снег на голову свалился…
   – Не слишком, – пожала плечами Галя. – Она сердится на то, что я каталась с тобой на мотоцикле, не спросив у нее разрешения.
   – А она бы разрешила? – удивился он.
   – Нет, конечно… Но в любом случае я должна была спросить у нее разрешения!
   – Слушай, а она у тебя это… ну, ничего. Ты была права – мировецкая тетка! Это что, все гувернантки такие?
   – Не знаю, – сказала Галя, вытирая вымытые тарелки полотенцем и ставя их в специальный шкафчик. – Вряд ли.
   – У меня в детстве была нянька, – признался Данила. – Но она все время по телефону трепалась, а на меня мало внимания обращала. Маме тогда было особенно некогда – у нее ведь только-только карьера начиналась…
   – Мне просто повезло с Вавой, – сказала Галя. – На самом деле для нас всех – ну, для мамы, папы и для меня, само собой, – она никакая не гувернантка, а вроде родственницы.
   – А кто у тебя родители? – с интересом спросил Данила. – Судя по той машине, на которой они сюда приезжали, они не последние люди…
   Галя повернулась к Даниле и сказала, глядя ему прямо в глаза:
   – Так оно и есть. Мама у меня переводчица, работает с главами государств – бонжур, месье, ан кэль ланг ферэ ву вотр раппор?..
   – Чего-чего?!. – вытаращил глаза Данила. – Я только по-английски секу, между прочим…
   – Это значит – здравствуйте, месье, на каком языке вы будете делать доклад? – улыбнулась Галя. – Я тоже в школе учу английский, но некоторые мамины словечки наизусть знаю.
   – А… а кто у тебя отец? – с уважением спросил Данила.
   – Заместитель министра культуры.
   – Ничего себе… – от неожиданности Данила едва не выронил тарелку. – Крутые у тебя родственники… Слушай, Галка…
   – Что?
   – Вам с Вавой не надо со мной связываться, – произнес он. – Я… я для вас не слишком подходящее знакомство.

Глава 8
Соня и Вася были здесь

   До каникул оставалось всего ничего.
   Это обстоятельство настолько грело душу, что Соня едва не проспала в школу. Расслабилась раньше времени.
   – Соня, вставай! – сердито закричала бабушка. – Родители уже давно на работе! Говорила я им, что не надо ребенка таким именем называть – судьбу накликаешь, так оно и вышло… Вот и получилась у нас самая настоящая соня…
   – Ба, ты все путаешь… – несчастным голосом произнесла Соня, с трудом заставляя себя вылезти из-под теплого пухового одеяла. – Меня зовут – Софья. А Софья по-гречески значит «мудрость»!
   – Ага, вот я и говорю – перемудрили они!
   С бабушкой спорить было невозможно.
   Соня быстро позавтракала, умылась, с трудом расчесала свои пушистые светлые волосы, которые за ночь успели превратиться в нечто вроде мочалки. Потом заглянула в зеркало и ужаснулась.
   Зеркало отразило некое существо белесого цвета, с невыразительным и тусклым взглядом. «Неужели это я? Какой кошмар! Нет, утром на себя лучше не смотреть…»
   Впрочем, это открытие ничего не меняло – в любом случае надо было хватать сумку с учебниками и бежать в школу.
   «Хорошо Галке… – уныло подумала Соня. – Она всегда такая бодрая, подтянутая и даже ранним утром выглядит великолепно, хотя, я знаю, ничего такого особенного с собой не делает… Почему же я такая недотепа?»
   Соня не понимала, отчего у других людей всегда хватает времени по утрам, а у нее – нет?
   «Опоздаю! – решила она. – Ну и что! Зато буду выглядеть человеком».
   Она снова принялась расчесывать свои волосы. Аккуратно уложила их, чтобы они не торчали в разные стороны, и даже побрызгала лаком. Потом протерла лицо освежающим тоником. Напудрила нос, который блестел. Подвела брови маминым специальным карандашом. Поскольку карандаш был черным, то брови получились очень яркими и какими-то ненастоящими, словно у знаменитого иллюзиониста Дэвида Копперфильда.
   Соня ужаснулась и принялась быстро стирать краску с бровей.
   – Софья! – трагическим голосом произнесла бабушка, заглядывая к ней в комнату. – Ты знаешь, который сейчас час?
   – Знаю, знаю… – вздохнула Соня. – Ба, ты не можешь мне сказать, в чем заключается смысл жизни?
   Сонина бабушка очень не любила таких неопределенных вопросов, она от них сразу начинала злиться. В чем смысл жизни, кто виноват да что делать… Разве на них можно ответить? А если ответить нельзя, то и спрашивать было незачем!
   – Нет его, этого смысла! – завопила бабушка. – И вообще посмотри на часы – ты давным-давно на первый урок опоздала!
   – На первый опоздала, зато ко второму успею… – сделала философское заключение ее внучка. – Ба, ты скажи, у тебя в юности тоже такие светлые волосы были?..
   Поскольку бабушка ничего не ответила, а только затрясла головой, зажмурившись, Соня сделала вывод, что у ее родной бабушки в юности проблем с цветом волос не было.
   …Ко второму уроку Соня все-таки успела.
   – Сидякин, дело есть, – подошла она на большой перемене к Васе Сидякину, который сосредоточенно читал какую-то книжку. На обложке было написано – «Великие мореплаватели мира».
   – Какое такое дело? – недовольно пробубнил он, не выпуская книгу из рук. – Мне некогда…
   – Галке надо помочь, – деловито произнесла Соня. – Дело государственной важности! И перестань читать, когда с тобой люди разговаривают! Это, между прочим, неприлично – мне Галкина гувернантка рассказывала…
   – А что случилось? – с тоской произнес Сидякин, поднимая на нее круглые, зеленовато-рыжие глаза.
   – Галка там, в своей ссылке, случайно познакомилась с одним человеком… – понизив голос, начала Соня. – А человек этот, по стечению обстоятельств, оказался в федеральном розыске…
   – В каком таком розыске? – удивился Сидякин. – Слушай, Филатова, наша Галка не могла с уголовником связаться!
   – Никакой он не уголовник! Я же говорю – просто обстоятельства так сложились. В общем, слушай…
   И Соня пересказала ему все то, что узнала от подруги по телефону. Про Данилу, про братьев Фикусовых, про Элизе…
   – Во дают! – с осуждением произнес в адрес нечестных дельцов от шоу-бизнеса Вася. – Но мы-то с тобой чем можем помочь этому Даниле Громову?
   – Я пока не знаю, – нахмурилась Соня. – Но, надеюсь, что-нибудь придумаем. Так ты будешь мне помогать?
   – А куда я денусь! – сказал Вася Сидякин. – Мы же друзья… Ладно, после уроков отправимся к одному товарищу. Ты ведь адреса этих Фикусовых не знаешь, да?
   – Не знаю! – спохватилась Соня.
   – Ну ничего, в этом проблемы нет…
   После уроков они вышли из школы вместе.
   – Вась, ты куда? – пробежала мимо Верочка Симакова. – Поехали со мной в театр кошек, у меня как раз один билет есть лишний.
   Соня покраснела, а потом моментально побледнела. Вечно эта Симакова!
   – Спасибо, Вер, но я не могу, – вежливо сказал Вася. – У нас с Соней дело. Надо кое-что для Галки Аверченко сделать.
   – А-а… – протянула Верочка и убежала.
   Вася с Соней некоторое время шли молча. Светило яркое осеннее солнце, а под ногами шуршала опавшая листва.