Тенн Уильям. Консульство

Тенн Уильям
Консульство

   Уильям Тенн
   Консульство
   Я читал в газетах статьи, где профессор Фронак пишет, что межпланетные полеты должны пройти через, как он его назвал, инкубационный период. По его словам, добравшись до Луны, мы столкнулись с таким количеством новых проблем, что теперь нам нужно сесть и подогнать под эти проблемы новые теории, а уже потом строить корабль, способный добраться до Венеры или Марса.
   Разумеется, в наше время армия и флот наблюдают за всеми ракетными экспериментами и руководят ими, так что высказывания профессора наверняка подверглись цензуре с их стороны, и поэтому их трудно понять.
   Но мы-то с вами знаем, что на самом деле хотел сказать профессор.
   Вторая марсианская экспедиция завершилась полной неудачей. Равно как и первая марсианская и первая венерианская. Корабли вернулись полностью исправными и с абсолютно здоровыми экипажами.
   Но до Марса они не добрались. Не смогли.
   Далее профессор пишет о том, как замечательно, что наука такая замечательная, потому что какими бы большими ни оказались препятствия, старый добрый научный подход их рано или поздно обязательно преодолеет. Это, по его утверждению, и есть непредвзятый вывод, сделанный на основе всей доступной информации.
   Что ж, если профессор Фронак действительно в это верит, то он хорошо это скрывал в прошлом августе, когда я не поленился проделать весь путь аж до Аризоны, лишь бы сообщить ему, что именно он сделал неправильно во время последней серии экспериментов с ракетами. И вот что я вам еще скажу: пусть я лавочник из маленького городка, а он известный профессор физики с Нобелевской премией за поясом, он все равно не имел права угрожать мне тюрьмой только за то, что я проскользнул мимо охранников на полигоне и спрятался в его спальне! Я ведь пробрался в нее только потому, что хотел сообщить профу, что он движется по неверному пути.
   Если бы не бедняга Пухляк Майерс и залог за магазин Уинтропа, который Майерс потеряет до Рождества, то я сразу плюнул бы на это дело и держал рот на замке. В конце концов, мне-то ни холодно и не жарко, если люди никогда не улетят дальше Луны. Я куда счастливее здесь, на твердой земле, и чем она тверже, тем лучше. Но если мне удастся убедить ученых, то, может быть, мне поверит и Эдна.
   Поэтому говорю вам в последний раз, профессор Фронак и все, кого это касается: если вы и в самом деле хотите попасть на какую-нибудь планету нашей системы, то вам придется приехать сюда, в Массачусетс. А затем каждую ночь выплывать на лодке в бухту Казуаров и ждать. Если вы станете вести себя более или менее прилично, то я вам помогу--и Пухляк Майерс, я уверен, сделает все, что сможет,--но все равно вам придется набраться терпения. Шойн еще не дрифанули в риз. Так нам сказали.
   В тот мартовский вечер Пухляк попросил помощника присмотреть за своей бензоколонкой, неторопливо прошел мимо магазина Уинтропа и остановился возле витрины моей лавочки. Подождав, пока мою жену отвлекла покупательница, он поймал мой взгляд и показал на часы.
   Я сорвал фартук и натянул через голову плотный черный свитер. Потом подхватил одной рукой плащ, а другой удочки и стал на цыпочках красться к двери, но тут меня застукала Эдна.
   Кипя праведным гневом, она выскочила из-за прилавка и заблокировала дверь вытянутой рукой.
   --И куда это ты собрался, бросив меня работать за двоих?--спросила она своим особым грехообвинительным голосом, который приберегает для моментов, когда я крадусь на цыпочках.
   --Ах, Эдна!--воскликнул я, пытаясь выдавить улыбку.--Я же тебе говорил. Пухляк купил новый тридцатифутовый шлюп и хочет убедиться, что он в порядке, пока не начался летний туристский сезон. А одному человеку опасно плавать вечером в новой лодке.
   --И вдвое опаснее, когда на борту ты.--Ее разгневанный взгляд стер с моего лица улыбку.--Вот уже тридцать лет--с тех пор, как мы кончили школу,--всем известен безотказный способ нарваться на неприятности: надо попросить Пола Гэрланда и Пухляка Майерса сделать что-нибудь вместе. Я еще не забыла тот случай, когда он помогал тебе устанавливать новый газовый нагреватель в нашем подвале. Ты пять недель провалялся в больнице, а некоторые дома вокруг до сих пор выглядят, как после бомбежки.
   --Но ведь фонарик погас, Эдна, и Пухляк только зажег спичку, чтобы...
   --А как насчет того случая, мистер Гэрланд,--нанесла мне удар в спину покупательница Луиза Капек,--когда вы с мистером Майерсом вызвались сменить кровлю на крыше церкви и свалились прямо на проповедника? Восемь воскресений подряд ему пришлось читать проповеди с загипсованной спиной, и все до единой на тему "отвечай дураку в соответствии с его глупостью"!
   --Ну как мы могли знать, что балки прогнили? И мы сами вызвались на эту работу...
   --Короче, вы никуда не поплывете,--быстро подвела итог Эдна.--Так что можешь снимать свитер, снова напяливать фартук и доставать банки с сардинами из ящика. Если вы вдвоем отправитесь на ночь глядя в бухту, это может кончиться чем угодно, включая цунами.
   Я подал Пухляку условный знак, и он протиснулся в дверь лавки, как мы и договорились на тот случай, если мне не удастся смыться незаметно.
   --Здравствуйте, Эдна и мисс Капек,--приветливо начал он своим знаменитым утробным голосом.--Как увижу, какая ты красивая, Эдна, так всякий раз хочется прогнать себя пинками вокруг города за то, что позволил Полу украсть тебя у меня. Ты готов, Пол? Мы с Полом собрались сегодня чуток порыбачить. Может, принесем тебе славную четырехфунтовую рыбину. Как думаешь, влезет она в одну из тех кастрюлек, что я тебе подарил на прошлое Рождество, а?
   Жена склонила голову набок и пристально посмотрела на него:
   --Думаю, влезет. Но вы вернетесь до полуночи?
   --Привезу его тебе к одиннадцати, честное слово,--пообещал Пухляк, хватая меня за руку и вновь протискиваясь через дверь.
   --Запомни, Пол!--крикнула вслед Эдна.--В одиннадцать часов! И если опоздаешь хоть на десять минут, домой можешь не возвращаться!
   Вот какой Пухляк верный друг. А вас не удивляет, почему я из кожи вон лезу, лишь бы представить его в наилучшем свете? Да, в школьные времена они с Эдной ворковали, как голубки, а мы с Пухляком вечно ссорились из-за того, кто из нас на ней женится. Никто не знает, что мы решили эту проблему, надравшись как-то раз на дне рождения Луизы Капек. Мы с Пухляком отправились к ручью, поймали по лягушке и устроили им соревнования по прыжками на дальность. Моя победила, прыгнув на девять с половиной футов, и Эдна досталась мне. Пухляк же остался холостяком и еще больше растолстел.
   Заводя машину, Пухляк спросил, считаю ли я, что магазин Уинтропа стоит девяти тысяч, которые за него просят. В этом большом магазине продают радиоприемники и электроприборы, и расположен он в аккурат между моей продуктовой лавочкой и бензоколонкой Пухляка на углу.
   Я ответил, что девять тысяч за такой магазин--цена вполне нормальная, если только на него найдется покупатель.
   --Так вот, Пол, я хочу его купить. Я только что заплатил старику Уинтропу пять сотен задатка, а остаток пообещал внести к Рождеству. Если приплюсовать к тому, что у меня лежит в банке, закладную за бензоколонку, то как раз и получится. Ведь это ходовые товары новой эпохи.
   --Что за товары и какой эпохи?
   --Да все эти научные штучки. Военные недавно объявили, что заложили на Луне базу и собираются снабдить ее радиопередатчиком. Ты только представь, Пол! Скоро мы будем смотреть телепередачи с Луны! Затем переключимся на последние известия с Марса и Венеры, узнаем о новейших открытиях на Меркурии и Плутоне. Да народ как горячие пирожки станет расхватывать новые телевизоры, которые принимают сигналы с такого расстояния, а детишки станут играть новыми электронными штучками, которые поступят в продажу после начала межпланетных полетов.
   Мы ехали к бухте, за окном машины медленно темнело.
   --Но пока что мы еще не имеем межпланетных полетов. Мы добрались только до Луны, и что-то не похоже, что мы быстро продвинемся дальше. Ты читал, как вторая венерианская экспедиция вернулась, отмахав от Земли два миллиона миль? То же самое произошло и в первый раз, да и с Марсом повезло не больше.
   Пухляк нетерпеливо шлепнул по рулю. Машина вильнула и едва не сшибла столбик ограды.
   --Ну и что? Ведь люди пытаются снова и снова, верно? И не забывай, что Фронак изобрел свой двигатель всего два года назад, а все ученые согласились, что с таким двигателем мы со временем доберемся до любой планеты нашей системы--а через некоторое время, может быть, и до звезд. Осталось лишь довести его до ума, устранить недоработки. Попомни мои слова, люди еще при нашей жизни доберутся до планет. Откуда тебе знать, с какими проблемами эти экспедиции столкнулись, улетев на два или три миллиона миль от Земли?
   Я, естественно, был вынужден признать, что мне это неизвестно. Газеты сообщили только, что и первая марсианская, и обе венерианские экспедиции "столкнулись с трудностями и были вынуждены вернуться". Я заткнулся и попробовал придумать другой аргумент. Вот, собственно, и все: аргумент для меня и деловое предложение для Пухляка Майерса. Если помните, то тогда, в марте, газеты и журналы еще пестрели статьями о "расширении империи человека".
   Мы приехали к бухте, и Пухляк запер машину. Шлюп был уже готов к отплытию, потому что мы все привели в готовность еще накануне вечером. Когда мы отчалили, кораблик повел себя замечательно. Он был оснащен гафелем, но корпус был не очень широк, и при желании мы могли развить вполне приличную скорость. Пухляк стоял у румпеля, а я управлялся за весь экипаж. При таком раскладе балласт нам требовался только спереди.
   Никто из нас не сходил с ума по рыбалке, мы придумали ее лишь как предлог для Эдны. Нам хотелось только одного--скользить под парусом по залитому лунным светом простору бухты Казуаров, вдыхая доносящиеся с Атлантики запахи.
   --Но предположим,--сказал я, как только развернул парус по ветру,--предположим, мы прилетим на Венеру и обнаружим там неких животных, которым мы покажемся очень аппетитными. И предположим, что они умнее нас и уже придумали дезинтеграторы и тепловые лучи--как в рассказе, что написал тот парень. И как только они нас увидят, так сразу завопят: "Ого, сколько жратвы!" и попрут всей толпой на Землю.
   То-то пользы будет твоему бизнесу, верно? Сам подумай, когда мы прогоним их с Земли, то на планете не останется мужчины или женщины, которые не плюнули бы, услышав слова "межпланетные полеты". Так что я согласен с преподобным Попхарстом: незачем нам совать нос в места, для этого не предназначенные, или его откусят.
   Пухляк немного подумал и похлопал свободной рукой по животу--он так всегда делает, когда я привожу веский довод. Мало кто в городе об этом знает, но мы с Пухляком обычно так взвинчиваем себя спорами накануне дня выборов, что всегда голосуем за разных кандидатов.
   --Во-первых,--начал он в ответ,--если мы натолкнемся на животных настолько умных, что у них будут дезинтеграторы и прочие штучки, а у нас нет, и если они захотят получить нашу планету, то они попросту прилетят и отнимут ее. И никакой супермен в облегающем комбинезоне и сапогах для верховой езды не остановит их в последнюю минуту, случайно обнаружив, что эти гады падают замертво, лизнув кусочек маринованной свеклы. Если они умнее нас и лучше вооружены, то нас сметут, вот и все. Нас попросту не останется, как динозавров. Во-вторых, разве ты не читал статью профессора Фронака в воскресном приложении на прошлой неделе? Он пишет, что животных умнее нас быть не может, потому что... Эй! А это еще что такое? Там, по правому борту?
   Я повернулся и взглянул направо.
   Там, где между краями бухты на воде ухмылялась полоска лунного света, быстро двигалось нечто большое и пузырчатое, похожее на верхушку огромного раскрытого зонтика диаметром футов в тридцать пять или сорок. Оно двигалось прямо к казино Майка на южной оконечности бухты, где ярко светились огни, гремела музыка и люди весело проводили время.
   --Водоросль,--предположил я.--Пучок водорослей, скрученный и вмерзший в ледяной торос. Торос растаял или сломался, вот они и плавают одним комком.
   --Никогда не видал в наших краях так много водорослей сразу.--Пухляк прищурился.--И такой формы. К тому же этот комок заплыл в бухту, а не просто болтается на волнах. И океан слишком спокоен, чтобы разогнать его до такой скорости. Знаешь, как мне кажется, что это такое?
   --Первый турист в этом сезоне?
   --Нет. "Португальский кораблик". Это такая медуза. У нее есть нечто вроде воздушного пузыря, а под водой тянутся длинные щупальца и ловят рыбу. Я про них читал, но никогда не думал, что увижу. Они вообще очень редко встречаются, а эта штука еще и очень крупная. Хочешь взглянуть поближе?
   --Ни за что. А вдруг она опасна? И не забудь, что в этом месяце Эдна впервые отпустила меня с тобой. Она не знает точно, что именно случится, но не сомневается, что с нами обязательно что-нибудь да произойдет. А я хочу в целости и сохранности вернуться домой к одиннадцати. Так что ты там говорил про умных животных, Пухляк? На других планетах?
   --Да что в этой медузе может быть опасного?--пробормотал он, не отрывая от нее взгляда.--Она ловит только малюсеньких рыбок. Но... Я уже говорил, что если на Нептуне кто-нибудь живет--допустим, более развитый, чем мы,--то почему бы им не додуматься до космических полетов? Тогда они заявятся к нам, а не мы к ним. Сам посуди, как мы исследовали нашу планету. Пробурили скважины глубиной более девяти миль, пересекли все моря и океаны, истоптали и проехали через каждый клочок суши, а теперь еще и летать научились. Если бы на Земле обитал другой вид разумной жизни, мы бы его давно уже нашли. А инопланетяне, умеющие летать с планеты на планету, поступят точно так же. Поэтому, как пишет профессор Фронак, мы должны прийти к выводу, что... Мне показалось, или эта штука теперь плывет прямиком к нам?
   Ему не показалось. Зеленая масса описала широкий полукруг и стала быстро приближаться к нашему шлюпу.
   Пухляк резко переложил румпель на правый борт, а я бросился к парусам. Увы, они обвисли.
   --Проклятье, нашлось время для штиля!--простонал Пухляк.--У нас есть весла в... Поздно, эта штука уже рядом! Отыщи в кокпите топорик. Может, удастся...
   --Ты, кажется говорил, что она не опасная,--пропыхтел я, вылезая из кокпита с топориком.
   Пухляк бросил румпель и схватил костыль для марлиня, потом встал рядом со мной, разглядывая плавающий холм. Казалось, и холм и шлюп неподвижны, но мы видели, как за бортом быстро проносится вода. Далеко в казино Майка оркестр заиграл "Твоя мама из Ирландии?" Я перестал печалиться и стал сентиментальным. Эта песенка всегда делает меня сентиментальным.
   --Она не опасная,--признал Пухляк.--Но я только что вспомнил, что у "португальского кораблика" целая куча жалящих щупалец, которыми он ловит рыбу. Иногда от этих щупалец страдали и люди. А у такого большого экземпляра... Но мы в лодке, и до нас ему, разумеется, не добраться.
   --Блажен, кто верует. Знаешь, у меня предчувствие, что я не вернусь сегодня домой к одиннадцати. И если это, по твоим словам, всего лишь наполненный воздухом пузырь, то что за черные штуковины болтаются у него внутри? Глаза?
   --И точно, похоже на глаза. У меня такое ощущение.
   На зеленой поверхности помаргивали черные пятнышки, и мы невольно начали переминаться с ноги на ногу. У нас возникло чувство, будто мы раздеваемся на городской площади, а за нами наблюдает целая толпа. А в том, что это чувство возникло у нас обоих, я не сомневаюсь, потому что позднее мы сравнили воспоминания. Времени у нас для этого оказалось вдоволь--позднее.
   --Знаешь что?--негромко произнес Пухляк.--Сдается мне, что это все же не "португальский кораблик". Уж больно он крупный и зеленый, да и этих черных пятен внутри воздушного пузыря я на картинках не припоминаю. И щупальца за ним вроде бы не тянутся. Кстати, он слишком быстро перемещается.
   --Тогда что же это?
   Пухляк похлопал себя по животу и еще раз вгляделся в непонятную штуковину. Потом открыл рот, собираясь ответить.
   Я забыл его спросить, что он хотел мне в тот момент ответить, а сам он мне не сказал. В любом случае, он так и не ответил, а лишь пискнул нечто вроде "Бип!" и плюхнулся на дно шлюпа. Я тоже плюхнулся, только произнес что-то похожее на "Фуф?"
   Шлюп взлетел в воздух футов на пятнадцать. Опомнившись, я вскочил и помог подняться Пухляку.
   Мы оба сглотнули, но слюна застряла на полпути.
   Да, мы зависли на высоте пятнадцати футов, но шлюп и сейчас находился в воде. В небольшой чаше воды, простирающейся на двадцать футов перед носом и правым бортом, и лишь на пять футов перед кормой и левым бортом.
   Там, где кончалась вода, виднелось нечто вроде серой дымки, достаточно прозрачной, чтобы разглядеть казино, где все еще играли "Твоя мама из Ирландии?" Эта серая дымка окутывала нас со всех сторон, накрыв даже верхушку мачты.
   Когда мы бросились к борту и взглянули вниз, то увидели, что дымка обволакивает и киль. Крепкая оказалась штука--она удерживала и нас, и шлюп, и немалое количество воды, на которой он плавал.
   Кто-то откусил от бухты Казуаров солидный кусок, включая нас. Мы знали, кого надо в этом винить, и осмотрелись.
   По ту сторону серой дымки деловито возился плавающий пузырь. Первым делом он забрался под киль и прикрепил ко дну дымчатой оболочки маленькую коробочку. Потом перебрался на макушку и закрепил над мачтой вторую непонятную фиговину. Внутри его зеленого тела продолжали мельтешить черные пятнышки, но больше они не вызывали у меня странные ощущения. Сейчас меня волновали совсем другие проблемы.
   --Как думаешь, может, попробуем до него докричаться?--спросил Пухляк тем самым шепотом, который он приберегает для церкви.--Не знаю, кто это, но существо вроде бы разумное.
   --И что ты станешь ему кричать?
   --А фиг его знает,--признался Пухляк, почесав макушку.--Может, попробуем так: "Друг. Моя друг. Мир. Дружба". Как думаешь, поймет?
   --Он решит, что ты индеец из кино, вот что он поймет. И с чего ты взял, что он понимает английский? Давай лучше бросим оружие и покажем ему ладони. Я читал, что это общепризнанный жест.
   Мы держали руки над головой, пока они не устали. Комок зеленого желе переместился от коробочки над верхушкой мачты на уровень изгиба гафеля и повозился там несколько секунд. Участок серой дымки засверкал разноцветными пятнами, которые расширялись и накладывались одно на другое. Убедившись, что сияние и сверкание продолжается как положено, зеленый комок скатился по серой оболочке и упал в воду пятнадцатью футами ниже.
   Упал без единого всплеска.
   Он заскользил по поверхности и отмахал полмили быстрее, чем я успел изумленно ахнуть. Потом замер на мгновение возле выхода из бухты... и исчез. Не осталось даже ряби там, где он проплыл или погрузился в воду. Остались только мы, плавающие внутри серого пузыря.
   --Эй!--заверещал Пухляк.--Так нельзя поступать! А ну, вернись и выпусти нас, слышь? Эй, ты, в этом зеленом желе, вернись!
   Я заставил его заткнуться, напомнив, что этот оживший креветочный коктейль уже исчез непонятно куда. И вообще волноваться вроде бы нет причин. Если бы он собирался причинить нам какой-либо вред, то мог бы сделать это давным-давно, когда находился рядом, особенно учитывая, на какие салонные фокусы он оказался способен. Оставил нас в покое, и ладно, убеждал я Пухляка; мне хватает и того, что я жив и здоров, а этот надуватель пузырей сейчас изображает Тарзана где-то в Атлантике.
   --Но мы не можем оставаться здесь всю ночь,--пожаловался Пухляк.--А вдруг нас увидит кто-то из города? Если вспомнить про нашу репутацию, то нас так засмеют, что про нас начнут комиксы выпускать! Может, залезешь на мачту, Пол, да потыкаешь пальцем в эту хреновину? Надо же знать, из чего она сделана. Глядишь, проделаем дырку, да вылезем.
   Разумное предложение. В самом деле, надо что-то делать. Пухляк согнулся и подсадил меня, я обвил мачту ногами, ухватился на парус и кое-как добрался до ее вершины. Прямо над ней находилась коробочка, прикрепленная снаружи к серому пузырю.
   --Из коробочки слышно какое-то гудение,--крикнул я Пухляку.--А внутри только серебряные колесики--крутятся, как в электрическом счетчике. Только эти колесики ни к чему не крепятся, а висят внутри под разными углами и вращаются в разные стороны.
   Пухляк неуверенно ругнулся. Я ударил по серому пузырю кулаком и отшиб его. Пока я его массировал, ноги начали соскальзывать. Я ухватился за парус, чуть подтянулся и ткнул в пузырь пальцем. Черт, больно!
   --Эта штука твердая?--спросил снизу Пухляк.
   Непечатно твердая. Так я ему и ответил.
   --Спускайся и возьми топорик. Может, сумеешь дырку прорубить.
   --Сомневаюсь. Эта дымка почти прозрачная и вряд ли сделана из известного нам материала. Я вообще сомневаюсь, что она состоит из какого-то материала.
   Гудение у меня над головой стало громче. Такой же звук послышался со стороны второй коробочки, закрепленной под килем.
   Я решил рискнуть и, цепляясь за мачту рукой и ногой, свесился вбок и вгляделся в расположенное возле коробочки пятно с изменяющимися цветами. Оно походило на радужное пятно разлитой по воде нефти--ну, сами знаете, смотришь на него, а цвета так и переливаются. Я потыкал в серый пузырь рядом с цветным пятном, но он не поддался и здесь.
   Хуже всего, меня не оставляло предчувствие, что все мои усилия не имеют ничего общего с попыткой пробить дыру в стальном листе. С тем же успехом я мог... ну, скажем, забить гвоздь в аргумент или сломать о колено проповедь. Это я так шучу с перепугу.
   --Подай-ка мне топорик. Вряд ли из этого что получится, но все равно попробую.
   Пухляк высоко поднял топорик и встал на цыпочки. Я заскользил вниз по мачте. И тут доносящееся из коробочки гудение превратилось в вой.
   Едва мои протянутые пальцы сомкнулись на рукоятке топорика, как коробочки над мачтой и под килем начали пощелкивать: клик-клики-клак. Когда раздался "клак", я уже не висел на мачте, а лежал на Пухляке, а тот, размазавшись по палубе, изображал летящего орла.
   Топорик мелькнул над бортом и плюхнулся в воду.
   --З-зачем т-ты эт-то сд-делал?--выдохнул Пухляк, когда мы, дружно застонав, поднялись на ноги.--Т-ты что, не мог мне ск-казать, что х-хочешь спуститься быстро? Я бы отошел в сторону, честно!
   --Я тут ни при чем. Меня толкнули.
   Но Пухляк уже не слушал меня, потому что смотрел на что-то другое. Я это тоже заметил и присоединился к нему.
   В кокпит набралось немало морской воды, и часть ее попала на нас, промочив с ног до головы.
   Вся вода на палубе сама собой слилась в озерцо правее мачты, а пропитавшая нашу одежду вода стекла на палубу и попала туда же. Затем вся лужа подкатилась к шпигату и вылилась за борт. Шлюп вновь стал совершенно сухим. Мы тоже.
   --Это мне уже начинает не нравиться,--хрипло прошептал Пухляк. Я согласно кивнул. От таких сюрпризов и у меня голова пошла кругом.
   Ступая очень осторожно, словно опасаясь нарушить какую-нибудь заповедь, Пухляк подошел к борту, осмотрелся, потом покачал головой и взглянул вниз.
   --Пол,--прошептал он через некоторое время.--Пол, подойди-ка сюда. Что-то я...
   Я взглянул вниз и сглотнул. Долгим таким глоточком, что начинался у кадыка и заканчивался у пяток.
   Ниже нас, под слоем воды и стенкой серого пузыря, простиралась чернота. А еще ниже на порядочном расстоянии я увидел Атлантический океан и побережье Новой Англии с изогнутым пальцем мыса Код. Новая Англия быстро удалялась и на моих глазах становилась восточным побережьем Соединенных Штатов.
   Лунный свет придавал этой картине нечто вроде нездоровой смутности, его только и хватало, чтобы разглядеть детали и опознать восточные берега Северной и Южной Америки. Западное побережье расплывалось в темноте, и я сразу с тоской вспомнил школьные деньки, когда Пухляк, Эдна и я сидели рядышком, разглядывая карту.
   В тот момент я не смог представить наслаждения выше, чем стоять в нашей лавочке рядом с Эдной, пока она обрывает мне уши.
   --Так вот что случилось!--всхлипнул Пухляк.--Вот почему мы упали, а вода плеснула в шлюп. Нас внезапно подбросило вертикально вверх, и мы все еще летим--мы, шлюп и достаточно воды вокруг, чтобы поддерживать его на плаву. Мы сидим внутри серого шара, сделанного непонятно из чего, и не сможем вырваться, даже если захотим.
   --Успокойся, Пухляк, все будет в порядке,--сказал я ему с уверенностью банковского грабителя, пытающегося объяснить поймавшему его с поличным полисмену, что он лишь хотел положить пистолет на хранение в сейф, а кассир его не так понял.
   Мы уселись на кокпит, и Пухляк автоматически схватился за румпель. Потом вздохнул и покачал головой.
   --У меня такое чувство, будто меня запаковали и отправили по почте.--Он ткнул пальцем в сторону цветного пятна.--А это адрес получателя. Просьба не вскрывать до Рождества.
   --Но что это такое, как ты считаешь? Вторжение с другой планеты?
   --И мы участвовали в первом сражении? Не глупи, Пол. Это проверка. Нас равнодушно и бесцеремонно отправили в штаб-квартиру на другую планету, чтобы там получили представление, насколько крепким орешком может оказаться Земля. Но больше всего меня бесит именно равнодушие и бесцеремонность, с какой действовало это зеленое хрен-знает-что! Сперва оно как будто направлялось к казино Майка, а потом решило забрать нас--то ли потому, что мы оказались ближе, то ли потому, что наше исчезновение привлечет меньше внимания, чем кого-нибудь из ночного клуба. Но в любом случае причина неважна. Оно это сделало и вернулось домой, или...
   --А я до сих пор слышу казино. По крайней мере слышу, как оркестр играет "Твоя мама из Ирландии?"