Тина Габриэлл. Любовь леди Эвелин

   – Это несправедливо, – прошептала она. – Вам прекрасно известно, что Рэндольф не мог вчера прийти. Он скрывается. Сыщики его бы арестовали.
   – Если бы вы были моей невестой, я бы пришел.
   Слова Джека затронули какую-то струнку в ее душе.
   С Рэндольфом Эвелин всегда была более сильной. Она дорожила их интеллектуальным общением, но принятие важных решений выпадало на долю Эвелин, а Рэндольф только соглашался с ней. Она не возражала, пока Джек не обратил ее внимание на темную сторону подобных отношений. Прошлым вечером Эвелин нужно было на кого-то опереться, возложить принятие решения на другого, а Рэндольфа рядом не оказалось.
   Однако она не могла его бросить. Слишком долго Эвелин искала человека, с которым могла бы вести философские беседы, и Рэндольфа никогда не пугали ее мысли и увлечения. Хотя высший свет считал их не подобающими для леди и даже слишком радикальными.
   Мысли Эвелин путались, и наконец она нашла решение. Какой вред может нанести один поцелуй?
   Конечно, они с Рэндольфом уже целовались, и Эвелин это нравилось. Но ни разу страсть не охватывала ее по-настоящему, и она не теряла голову так, как только что вышедшие в свет девушки, с восторгом делившиеся своими впечатлениями в дамской комнате «Олмака».
   Взглянув на Джека, она произнесла:
   – Хорошо, мистер Хардинг. Один поцелуй, и вы согласитесь представлять в суде мистера Шелдона?
   Он кивнул.
   Эвелин глубоко вздохнула, подняла голову и прикрыла глаза.
   – Я готова.
   Прошло несколько секунд, и вместо влажного, жаркого поцелуя Эвелин услышала смешок Джека.
   Она открыла глаза.
   Он стоял, чуть склонив голову набок. Медленно провел пальцем по ее губам.
   – Так я и думал. Ваш мистер Шелдон вас когда-нибудь целовал?
   – Конечно.
   – Мм… – Большим пальцем Джек принялся водить по пухлой нижней губе, и Эвелин затаила дыхание.
   Ей хотелось отодвинуться, но не потому, что прикосновение было неприятным, а потому, что от него у нее мурашки бежали по спине.
   – У нас была возможность побыть наедине, – еле слышно произнесла Эвелин.
   – Ясно. Значит, вы знаете, чего ожидать.
   – Да.
   Нет. Рэндольф никогда не смотрел на нее так, как смотрел Джек, словно ее губы спелая клубника, которую он бы с наслаждением съел.
   Точно завороженная, следила Эвелин, как Джек склонил голову. Его губы коснулись ее так легко, словно перышко, и она удивилась, как они, внешне как будто высеченные из итальянского мрамора, могли быть такими мягкими и нежными.
   Джек облизнул полную нижнюю губу Эвелин, и когда она чуть ахнула, его язык скользнул глубже. Джек обнял ее и крепко прижал к себе. И тут его поцелуй изменился. Его губы твердо приникли к ее губам, а руки скользнули к пояснице.
   Это ее погубит. Эвелин не была готова столкнуться с настоящим мужчиной из плоти и крови. От прикосновения его крепкой, мускулистой груди, такой отличной от хрупкого сложения Рэндольфа, у нее перехватило дыхание. Все ее тело горело, сердце бешено колотилось.
   Поцелуи Рэндольфа были слишком суетливыми и мокрыми, и Эвелин мысленно сравнивала его с восторженным щенком. Тяжелое дыхание и неловкие вскрики никогда не находили в ее душе отклика, и она всегда думала, что мужская страсть значительно отличается от женской.
   До этой минуты…
   От неторопливых, соблазнительных поцелуев Джека у нее ослабли колени. Прикосновение его умелых рук было мучительно дурманящим, как хорошее вино. Настойчиво и твердо он касался ее губ, и Эвелин изумлялась сама себе. В глубине души она знала, что этот поцелуй не должен был случиться, и хотя ее тело предательски отвечало на ласки Джека, Эвелин все же сочла за благо отстраниться. Но не успела.
   Первым разорвал поцелуй Джек, и когда он взглянул в ее поднятое к нему лицо, его брови нахмурились.
   – Итак, у ученой дамы в жилах течет горячая кровь. Кто бы мог подумать?
   Эвелин не ожидала этих слов. Унижение быстро сменилось гневом.
   Она отодвинулась от окна и прошла в глубь комнаты.
   – Вы все неправильно истолковали. Я ничего не почувствовала. Просто решила играть по-честному. Так вы сдержите обещание?
   Джек повернулся к ней.
   – Ничего, мадам? Разве этот поцелуй – ничто? Вы испытываете то же самое, когда вас обнимает мистер Шелдон?
   – Это не имеет значения, – отрезала Эвелин. – А мои чувства к Рэндольфу вас не касаются. – Ее охватил страх от того, что Джек может сейчас уйти. – Вы займетесь его делом? – спросила она в очередной раз, ненавидя себя за то, что в ее голосе вдруг послышалось отчаяние.
   Губы Джека дрогнули.
   – Не беспокойтесь, Эви. Я буду представлять его в суде. Несмотря на то что многие сочтут его виновным, интуиция подсказывает мне, что здесь что-то не так.
   Эвелин охватило чувство облегчения.
   – Хочу поблагодарить вас от лица мистера Шелдона.
   Взгляд Джека стал суровым.
   – Не стоит заблуждаться, Эви. Я согласился не ради вашего мистера Шелдона, а потому, что своей карьерой обязан вашему отцу, а я всегда отдаю долги.
   От этих слов Эвелин внезапно стало холодно. Она смутилась. Ей следовало радоваться, ликовать, потому что Джек Хардинг согласился защищать Рэндольфа. Но вместо этого она не могла найти подходящих слов.
   И самое неприятное, ей не хватало его прикосновения.
   Должно быть, это все из-за усталости, подумала она. Ее жизнь круто изменилась с тех пор, как в их дом несколько дней назад ворвался Рэндольф, нечленораздельно бормоча об убийстве Бесс Уитфилд.
   – А насчет поцелуя… Не думаю, что это следует повторять, – сказала Эвелин.
   Джек вскинул голову:
   – Не беспокойтесь. Я совершенно согласен. Я никогда не смешиваю дело с удовольствием. Это всегда заканчивается плачевно в зале суда, а я очень серьезно отношусь к своей работе.
   Эвелин с трудом встретила его взгляд, ее голос дрогнул:
   – Понимаю.
   – И последнее. Сообщите мне, когда вы увидитесь с мистером Шелдоном.
   – Но я же говорила, что не знаю, где он.
   – Не важно. Ему придется с вами связаться, у него нет выбора. Тут же сообщите мне.
   Это звучало как приказ, а не просьба. Эвелин послушно кивнула:
   – Я сама найду выход.
   Когда она вышла из комнаты, у нее было такое чувство, что хотя она и добилась успеха, что-то было потеряно.

Глава 6

   – Что ты от нас скрываешь, Хардинг?
   Джек оторвался от стопки бумаг за столом, когда дверь в его кабинет распахнулась. На пороге стояли его коллеги – Джеймс Девлин и Брент Стоун.
   Джек повернулся к ним с простодушным выражением.
   – Не понимаю, о чем вы. От вас ведь ничего не скроешь, я бы даже не стал пытаться, – сухо заметил он.
   – Тогда как насчет прелестной дамы, которая только что прошла мимо нас? И она явно вышла из твоего кабинета, – протянул Девлин. – Восхитительная дама и совсем одна.
   Джек отложил перо и откинулся на спинку стула.
   – Она приходила по делу, ничего особенного.
   Девлин и Брент обменялись недоверчивыми взглядами.
   – По делу? – переспросил Брент. – С каких это пор ты берешь клиенток, похожих на нее? Это больше в духе Девлина.
   Девлин ударил Брента по руке.
   – Намекаешь, что я веду себя некорректно, когда дело касается моих клиенток?
   – Я ни на что не намекаю, Девлин, просто говорю правду.
   Девлин сузил глаза.
   – Возможно, ты слишком отвык от женского общества, и твои взгляды так радикально изменились.
   Джек едва удержался от смеха, слушая, как его давние друзья и коллеги нападают друг на друга. Ему хотелось, чтобы они поскорее ушли. Он не желал говорить об Эвелин и о том, что произошло недавно.
   – Ну, довольно, вы двое! – рявкнул Джек. – У меня полно работы. Дело об убийстве занимает много времени.
   Его слова возымели действие. Брент и Девлин оба повернулись к нему и хором спросили:
   – Она убийца?
   – Не она, а мужчина, за которого она собирается замуж.
   Друзья не отрываясь смотрели на него.
   – Она собирается замуж за убийцу? – спросил Брент.
   – Она верит, что он невиновен. Поэтому я и буду представлять его в суде.
   Брент подошел ближе.
   – И опять я возвращаюсь к тому, с чего начал. Ты никогда не работаешь с красивыми женщинами. Они будут только всех смущать в зале суда, ты же сам говорил. Почему же ты нарушил свое правило?
   Джек вздохнул, неуверенный, что именно ему следует рассказать, а что скрыть.
   – Она дочь Эммануэля Дарлингтона.
   Девлин раскрыл рот.
   – Ты шутишь?
   – Сегодня мне уже второй раз задают этот вопрос.
   – Значит, ты делаешь исключение, потому что чувствуешь себя обязанным своему бывшему наставнику? – спросил Брент.
   – Полагаю, да.
   – Ты уже спал с ней? – спросил Девлин.
   Почему-то его вопрос вызвал у Джека раздражение, и ему вдруг захотелось ударить Девлина по лицу.
   – Не все такие, как ты.
   Девлин ухмыльнулся:
   – Значит, нет. Однако уверен, что она станет испытанием для твоих нравственных бастионов.
   – Не слушай его, Джек, – посоветовал Брент. – Если сосредоточишься на деле, у тебя не будет времени на сантименты.
   Глаза Девлина нетерпеливо блеснули.
   – Не все такие закоренелые холостяки, как ты, Брент.
   Джек посмотрел на друзей.
   Даже будучи мужчиной, он не мог отрицать привлекательности Брента Стоуна. Его рыжеватые волосы и голубые глаза всегда притягивали женщин. Но несмотря на всю привлекательность, за внешне безупречным фасадом уважаемого адвоката скрывалось темное прошлое. Будучи ведущим государственным экспертом в области патентов, он много времени проводил в «Линкольнз инн», добиваясь признания богатых и зачастую весьма эксцентричных изобретателей. По неизвестным причинам Брент Стоун избегал общения с прекрасным полом. Лишь однажды Джек застал его с женщиной. Но ему показалось, что Брент хотел сохранить эту связь в тайне от других коллег, поэтому Джек ни словом не обмолвился об этом ни Девлину, ни Энтони Стивенсу.
   Джеймс Девлин был его полной противоположностью. Незаконнорожденный сын герцога, он не имел недостатка в средствах, хотя семья отца сторонилась его. Он превратился в толстокожего и честолюбивого человека. Став успешным адвокатом, Девлин упивался богатством и свободой делать все, что заблагорассудится, особенно когда дело касалось лондонских куртизанок, благоразумно избегая ищущих мужа представительниц высшего света. В прошлом свободолюбивая натура Девлина становилась причиной множества неприятностей, но он не раз побеждал на дуэли рассерженного супруга. Женщины обожали сумрачного, отважного и опасного Девлина, и он отвечал им взаимностью.
   Да, Брент Стоун и Джеймс Девлин разительно отличались друг от друга и тем не менее были хорошими друзьями.
   Девлин почесал подбородок.
   – Вот увидишь, Энтони тебе не поверит.
   – Вообще-то я сам собирался с ним поговорить об этом деле, – ответил Джек.
   Девлин нахмурился:
   – Энтони занимается вопросами брака. Какое это имеет отношение к убийству?
   – Он сотрудничает с лучшими сыщиками Лондона. Если человек скрывает какую-то тайну, люди Энтони ее узнают.
   – Даже если эта тайна – женщина?
   – Особенно если женщина.
   Девлин пожал плечами и повернулся к дверям.
   – Возможно, Энтони удастся тебя отговорить.
   – Своей карьерой я обязан ее отцу, Девлин. – Голос Джека стал суровым.
   – Тогда найди себе любовницу. И судя по внешности леди Эвелин Дарлингтон, чем скорее это произойдет, тем лучше, – добавил Девлин, выходя.
   Брент только рукой махнул:
   – Не надо, Джек. Просто займись работой, и ты забудешь о ней. Сосредоточься на деле.
   Джек хотел возразить, но не стал. Как только за друзьями закрылась дверь, он глубоко вздохнул. Отложив в сторону бумаги, пристально посмотрел на стол, а перед глазами уже всплывал образ Эвелин.
   Сначала он хотел поцеловать ее, потому что его охватили страсть и простое любопытство. Он думал по глупости, что если поцелует Эвелин, то она окажется холодной, как камень, как старинная книга с иссохшими страницами, слишком долго пролежавшая на библиотечной полке, и тогда он сможет быстро выбросить ее из головы и заняться делом Рэндольфа Шелдона. Но к его изумлению, Эвелин оказалась отнюдь не холодной. Она была страстной и горячей, а поцелуй обжег Джека, словно раскаленный металл.
   Все его планы в одночасье рухнули. Его намерение всего лишь удовлетворить любопытство провалилось. Джек прервал поцелуй, сознавая, что если он продлится, его сопротивление растает вместе с логикой и хваленым профессионализмом. На короткий миг его охватила паника, и он подавил стремление немедленно выпроводить Эвелин за дверь, а заодно и из своей жизни.
   Но затем холодный рассудок напомнил ему о долге по отношению к ее отцу.
   До того как стать учеником Эммануэля Дарлингтона в «Линкольнз инн», Джек был недисциплинированным студентом. Эммануэль заинтересовал его учебой, однако именно после первого слушания юриспруденция захватила Джека. Победа была подобна наркотику, и теперь он постоянно жаждал ее. Умение убедить двенадцать присяжных в невиновности своего подзащитного одними лишь словами и несколькими уликами, несмотря на ошеломляющие порой факты, давало Джеку ощущение непобедимости.
   Однако успех давался непросто. Он работал подолгу и упорно, часто покидал кабинет с тяжелой сумкой, а дома засиживался за полночь. Он мечтал о следующем судебном деле больше, чем о будущей жене.
   Джек знал адвокатов, которые пытались совместить интенсивную практику с семейной жизнью. Многим не удавалось справиться с нагрузкой, и они начинали пить. Их жены были недовольны, дети заброшены.
   Джек Хардинг дал себе зарок никогда не жениться.
   Самым главным в его жизни была работа. Джек всегда любил женщин, но терпеть не мог запутанных отношений и постоянных скандалов, как только он собирался уйти от них. Все это мешало ему сосредоточиться на деле.
   Он может сотрудничать с Эвелин Дарлингтон, напомнил себе Джек. Просто надо будет держаться от нее подальше. Тут ему поможет и то, что сама Эвелин стремится поддерживать с ним лишь сугубо профессиональные отношения.
   Он вспомнил советы Девлина и Брента. Джек воспользуется обоими. Ему будет не так уж трудно с головой уйти в работу, как посоветовал Брент. У него и так достаточно дел, а теперь вот прибавился Рэндольф Шелдон.
   Что касается совета Девлина насчет любовницы, эта мысль была довольно притягательна.
   Давняя любовница Джека, Молли Адлер, с радостью встретит его, если он решит нанести ей визит. Он формально не порвал с ней, просто перестал приходить. Конечно, она присылала ему любовные письма, но интерес Джека пропал, и она, будучи искушенной лондонской куртизанкой, уже завела другого любовника. Однако он не сомневался, что она предложит ему провести с ней ночь, стоит ему просто постучаться в ее дверь.
   Джек считал, что это хорошая мысль. Лучший способ забыть женщину – лечь в постель с другой. Они все одинаковые, и Эвелин Дарлингтон всего лишь женщина, ничем не отличающаяся от остальных. Когда дело касается карьеры, Джек не позволит ей стать исключением из его строгих правил.

Глава 7

   Спустя неделю после встречи с Джеком у Эвелин по-прежнему не было никаких вестей о Рэндольфе. Желая отвлечься, она решила отправиться по магазинам. Вместе со служанкой Джанет Эвелин прошла по Бонд-стрит с ее известными заведениями – библиотекой Хукэма, типографией Акермана и портретной мастерской сэра Томаса Лоуренса.
   Наконец они подошли к боксерскому клубу господина Джексона, и Джанет заглянула внутрь.
   Эвелин отнеслась к этому с пониманием. Бокс был в моде, и она не раз задумывалась, занимается ли им Джек Хардинг. Эвелин тут же представила его обнаженную грудь, как он, обливаясь потом, сражается на ринге. Ей вдруг стало жарко.
   Прикусив губу, она обернулась к служанке:
   – Джанет, пока я буду в галантерее, зайди в соседнюю чайную лавку и забери лечебный чай лорда Линдейла.
   Джанет с трудом оторвалась от лицезрения фигур боксеров.
   – А как я узнаю, какой именно, миледи?
   – Хозяин знает, что нужно лорду Линдейлу.
   В последнее время отец Эвелин выглядел уставшим, и она опасалась, что его насыщенный график может оказаться губительным для здоровья. И хотя будучи графом он уже не обязан был работать в должности адвоката или профессора, Эммануэль Дарлингтон отказывался бросить любимую специальность.
   – Да, миледи. – Джанет кивнула головой в белом чепце и удалилась.
   Когда Эвелин вошла в лавку, колокольчики на двери тихо звякнули. Снаружи лавка казалась маленькой, но внутри была достаточно вместительной, хотя и узкой.
   Эвелин прошла мимо рядов полок, на которых лежали шляпки с цветными страусовыми перьями, соломенные шляпы, украшенные длинными лентами и искусственными цветами, и пестрые, вытканные камнями, шляпки без полей. Повсюду богато одетые дамы меряли шляпки и любовались своим отражением в больших зеркалах.
   Никогда не интересовавшаяся модой, как другие ее знакомые из высшего общества, Эвелин стала уделять ей больше внимания после того, как отец унаследовал титул. Она была дочерью графа и должна была выглядеть достойно.
   На глаза ей попалась шляпка сиренево-голубого цвета с подкладкой из шелка, широкими полями, отделанная лентой. Рядом лежал маленький зонтик с оборкой того же цвета и ручкой-тростью. И зонтик, и шляпка были изысканны – подходящие вещи для прогулки в Гайд-парке, чтобы защитить светлую кожу Эвелин от летнего солнца.
   Эвелин взяла шляпку и погладила тонкую ткань. И вновь перед глазами возник непрошеный образ Джека Хардинга, и она подумала, что он скажет, увидев ее роскошный туалет. Она вспомнила его поцелуй, и ее лицо залила краска. Не выходили из памяти его твердые, но нежные губы, их дразнящее прикосновение. Наивной девчонкой она так мечтала о нем.
   Как ей хотелось подняться на цыпочки, прижаться к Джеку, запустить пальцы в его волосы и коснуться широких плеч. Он словно опоил ее, забрал ее волю, обратив ее против нее самой. Вместо того чтобы рассердиться на его неожиданную просьбу, как подобает настоящей леди, Эвелин вдруг стала размышлять, чем она отличается от других любовниц Джека, ведь у него их было так много.
   Эвелин вздохнула и коснулась губ, вновь переживая в памяти поцелуй.
   Мимо нее прошествовала пожилая матрона, и Эвелин чуть не сбил с ног запах ее духов. Когда она подняла голову, женщина нахмурилась, словно прочла ее непристойные мысли. Эвелин опустила руку и снова принялась разглядывать шляпку.
   Что она делает?
   Всего лишь один поцелуй. Скорее всего это была ее ошибка. И больше этого никогда не случится. Страсть бессмысленна, и на ее основе вряд ли можно построить прочные отношения. Духовное родство и уважение между ней и Рэндольфом Шелдоном бесценны, и их невозможно ничем заменить. Эвелин не желала, чтобы один поцелуй и глупое детское увлечение Джеком постоянно преследовали ее. Она уже собиралась положить голубую шляпку на полку, когда услышала мужской голос.
   – Эвелин!
   Она вздрогнула и обернулась.
   – Саймон! Что вы здесь делаете?
   Он улыбнулся и сжал ее руку.
   – Я искал вас, Эвелин.
   Эвелин удивленно смотрела на Саймона Гатри. Он был близким другом Рэндольфа, и Эвелин испытывала к нему симпатию. Он также был научным сотрудником в колледже, но в отличие от Рэндольфа, трудившегося под началом ее отца, работал у другого профессора. Среднего роста, темноволосый, с узким лицом, он казался старше своих лет. Прямые брови, искренний взгляд темных глаз. Саймон дружелюбно улыбнулся, открыв ровные зубы.
   Он завел Эвелин за высокий шкаф из красного дерева, наклонился к ней и тихо произнес:
   – Меня прислал Рэндольф.
   – Где он? С ним все в порядке? – с трудом спросила Эвелин.
   – Да, но ему нужна ваша помощь.
   – Мне необходимо знать, где Рэндольф.
   – В маленьком доме в Шордитче.
   – В Шордитче! – Мысли Эвелин превратились в стайку осенних листьев на ветру. Расположенный на окраине Лондона, в графстве Миддлсекс, Шордитч был известен своими театрами и шумными мюзик-холлами. Он привлекал художников и театралов, потому что туда не проникали лондонские поборники строгих нравов.
   – Что он там делает?
   – У Бесс Уитфилд был там дом, когда она работала в Лондоне. Много лет назад она дала Рэндольфу ключ.
   При упоминании имени убитой актрисы в глазах Эвелин промелькнул ужас.
   – Бесс Уитфилд! Рэндольф сошел с ума?
   – Ему больше негде спрятаться.
   – Прежде всего ему не следовало бежать. – Голос Эвелин прозвучал необыкновенно строго.
   Черт побери! Она не собиралась осуждать действия Рэндольфа, но не смогла сдержаться.
   – Говорят, сыщики разыскивают его за убийство Бесс.
   – Возможно, если бы Рэндольф не сбежал и ответил на вопросы констебля, ничего бы этого не случилось.
   Саймон добродушно посмотрел на девушку:
   – Вы правда в это верите, Эвелин?
   Она тяжело вздохнула. Эвелин не знала, чему верить. По правде говоря, если бы даже Рэндольф не сбежал, его могли бы арестовать. Ведь именно он нашел тело Бесс Уитфилд. Само его присутствие в ее доме вызывало подозрение. Для полиции вполне естественно было счесть его преступником.
   – Мне надо с ним поговорить, – сказала Эвелин. – Я наняла адвоката для его защиты.
   – Адвоката? Кто он?
   – Джек Хардинг. – Интересно, слышал ли Саймон про него.
   – Он мастер своего дела.
   Эвелин удивленно взглянула на Саймона:
   – Так вы его знаете?
   – Газеты писали о некоторых его делах и вердиктах.
   – Мистер Хардинг подозревал, что Рэндольф свяжется со мной, но я думала, он придет сам.
   – Он не смог. Это слишком опасно.
   – Мистеру Хардингу необходимо с ним встретиться.
   – Я попробую организовать такую встречу, но потом Рэндольфу опять придется скрыться. Мы можем доверять этому мистеру Хардингу?
   – У нас нет выбора.
   Лицо Саймона посуровело.
   – Я поговорю с Рэндольфом и пришлю вам весточку с указанием места встречи.
   Он кивнул на шляпку, которую Эвелин все еще держала дрожащими руками. Подошел ближе и сжал ее плечо.
   – Купите ее, Эвелин. Она удачно подчеркнет ваши голубые глаза.

Глава 8

   – Где хочет встретиться Рэндольф? – Джек изучил записку и сурово уставился на Эвелин.
   – Там же все сказано.
   – Но в его словах нет никакой логики. Чертовщина какая-то. – Джек был так рассержен, что даже не стал подбирать приличные слова в присутствии дамы.
   Эвелин прошла в комнату, села у стола и тщательно расправила платье.
   – Вы должны понять, что Рэндольфу приходится быть осторожным, – начала она.
   – Я понимаю, что он старается избегать встречи с сыщиками, чтобы они не расспрашивали его об убийстве Бесс Уитфилд. Но зачем встречаться в этой печально знаменитой таверне «Петух и бык» на шумном рыбном рынке Биллингсгейт в оживленный пятничный полдень?
   – Так будет безопаснее. В тех местах его никто не узнает.
   Джек почувствовал, что выходит из себя.
   – И его не интересует ваша безопасность и ваша репутация?
   – Я скромно оденусь.
   Положив ладони на стол, Джек подался вперед и сердито взглянул на Эвелин:
   – Думаете, этого достаточно? Вы давно смотрелись в зеркало?
   Эвелин сглотнула.
   – Мы пойдем туда вместе. На обратном пути будет уже темно.
   – Нет, Эви. Мы не пойдем вместе. Я должен встретиться с мистером Шелдоном с глазу на глаз.
   Глаза Эвелин испуганно расширились.
   – Но я должна пойти. Мне надо увидеть Рэндольфа. Саймон сказал, он не захочет разговаривать с вами, если меня там не будет.
   – И кто такой этот Саймон?
   – Саймон Гатри близкий друг Рэндольфа, и он тоже учится в Оксфорде. Это он передал записку с просьбой встретиться в «Петухе и быке».
   Джек посмотрел на скомканную записку. За свою карьеру ему не раз приходилось встречаться с клиентами на самом дне Лондона, но никогда он не нес ответственности за безопасность своей спутницы.
   «Петух и бык» – шумное, грязное заведение в самом центре рыбного рынка Биллингсгейт. Оно находится близ лондонских доков, поэтому там всегда полно матросов, портовых рабочих, торговок рыбой, покупателей, проституток, воров и контрабандистов.
   Это не место для леди.
   При необходимости Джек мог бы раствориться среди посетителей «Петуха и быка», и если бы его узнали, многие посетители таверны смотрели бы на него как на героя среди жестоких государственных обвинителей. Ведь ему удалось оправдать многих простых людей.
   Но взять в такое заведение Эвелин?
   Немыслимо.
   Взгляд Джека остановился на ее лице. Золотистые волосы были собраны в пучок, но строгая прическа лишь подчеркивала необыкновенный разрез кошачьих глаз, мерцавших голубым светом.
   Внезапно его охватила ярость к Рэндольфу Шелдону, за которого Эвелин собиралась выйти замуж.
   – И все-таки я пойду один, – повторил Джек. – Когда вернусь, все расскажу.
   Эвелин выпрямилась.
   – Нет, я пойду с вами или одна.
   – У вас нет выбора, Эви.
   Она смело встретила его строгий взгляд.
   – Вам должно быть известно, Джек, что я не люблю повиноваться нелепым приказаниям. Пусть это и опасно, но я хочу увидеть Рэндольфа. И увижу его.
   Еще бы, подумал он. Эвелин согласна подвергать себя опасности, лишь бы помочь своему возлюбленному. У Джека заныло в груди. Ни одна из его бывших знакомых не стала бы рисковать собой ради него.
   Неужели он ревнует?
   Глупости! Просто он привык к жесткому, холодному миру криминальной юстиции, и ему сложно понять душевный мир Эвелин.