Толкиен Дж.Р.Р.. Дж.Р.Р.Толкиен

Их упряжка держит туго,
А хозяин спит!

Кот так громко заиграл,
Что и мертвый бы тут встал.
Скрипка все быстрей поет,
Конюх пьяницу трясет:
- Дед! Никак проспал!

- 15 -

Покатили старика по холму,
Зашвырнули второпях на луну,
А коней упряжка вслед побежала,
А корова, как олень, прискакала
И запела прямо в такт:-М-му-у!

И еще быстрее стала скрипка напевать,
Пес не выдержал и начал подвывать,
Кони на головы встали,
Постояльцы повскакали
И давай плясать!

Струны лопнули со звоном под смычком,
Вверх подпрыгнула корова кувырком,
И взлетела легче мошки,
А в серебряные плошки
Улеглись простые ложки.

Укатилась тут луна за бугор,
Солнце кинуло на землю свой взор:
- Что такое? Время, вроде, вставать,
Ну а все идут, зевая, в кровать?
Засиделся постоялый этот двор!

- 16 -

6. КАК ЛУННЫЙ ДЕД ПОТОРОПИЛСЯ

У Лунного Деда опаловым светом
Лучится корона и борода,
Одежды мерцают и жемчуг сверкает
Вкруг вышитого кушака.
Но в сером плаще он угрюмо бродил,
Верь ты мне иль не верь,
И хрустальным ключом наконец отворил
Из кости слоновой дверь.

Вздохнув тихонько, спустился легонько
По лестнице тонкой и кружевной.
Здесь он спокоен и очень доволен
Своей затеей шальной.
К блеску алмазов он вкус потерял
И устал от башни своей,
Сияющей светло средь палевых скал
На голой лунной горе.

Дед все отдать рад за рубин и гранат
Для бледной короны своей,
За синий сапфир, изумруд и берилл,
И искры цветных камней.
Очень скучно к тому же всегда одному
Взирать на мир золотой,
Который, гудя и стирая тьму,
Кружится над головой.

При полной луне в живом серебре
Огонь он увидеть мечтал:
Вместо белых лучей бесцветных камней
Чтоб красным и теплым сиял,
Багровый и алый, и цвета жара,
И чтобы жгли языки,
И чтобы сверкало, как пламя пожара,
Небо бурной зари.

У Деда есть синь прозрачных глубин,
Цвет дальних лесов и покой...
Грезит он в тишине о людской суете
И крови багряной людской.
Он песен хотел, и смех чтоб звенел,
Горячей еды и вина,
Снежинки глотая и их запивая
Призрачным светом луча.

Мечтая о мясе и пуншевой чаше,
Под ноги Дед не глядел,
И с лестницы скользкой старец неловкий
Как метеор полетел.
Падучей звездой в ночи голубой
Сверкнул он, падая вниз,
И угодил, брызнув пеной морской,
В ветрам всем открытый залив.

- 17 -

Чтоб не раствориться и не утонуть,
Он начал вздыхать о луне,
Но тут рыбаки бедолагу нашли
Качающимся на волне,
Закинули невод и быстро на борт
Втянули нежданый улов.
А Лунный Дед светом зеленым мерцал,
И вода текла с рукавов.

Против воли, его опять одного
С рыбой на берег свезли.
"Ступай, куда надо. Город тут рядом,"-
Сказали, и в море ушли.
Помочь старику дела нет никому,
Лишь колокол тренькнул раз,
Отметив, что он тут бродит кругом
В неподобающий час.

Погашен весь свет, и завтрака нет,
Знобка рассветная марь,
Пепел вместо костра, и грязь, не трава,
Вместо солнца - в проулке фонарь.
Никто не идет и никто не поет,
Слышен лишь храп из окон.
Люди в кроватях, рано вставать им,
Смотрят свой утренний сон.

Дед бился в ворота, закрытые плотно,
И тщетно в окна кричал.
Но вдруг огонек к трактиру привлек,
Старец тихо в косяк постучал.
Трактирщик тут сонный глянул из дома,
Спросил:- Что угодно вам?
- Песен, огня и бочонок вина,
Чтоб красным текло по усам!

- Здесь этого нет, - пройдоха в ответ,
Кинув свой хитрый взгляд. -
Но коли хотите, внутрь заходите,
За плату служить буду рад.
Серебро тут Дед дал, чтоб щеколду поднял,
Опал, чтоб он в двери пустил.
Хозяин все строже: раз в двадцать дороже
За стул и камин запросил.

А уж за еду пришлось старику
Корону и плащ отдать.
Овсянки холодной ложкой негодной
Дали взамен похлебать.
Черный от сажи горшок старой каши -
Право, не пудинг из слив.
Мир-то земной по сравненью с луной
Издали только красив!
Слишком рано пришел Дед за праздничный стол,
Больно уж он тороплив.

- 18 -

7. КАМЕННЫЙ ТРОЛЛЬ

На каменном стуле в пещере пустой
Тролль с чавканьем кости жует.
Жует их и гложет год целый, быть может,
Ведь мясо само не придет!
Давай! Глотай!
В горной пещере один он живет,
И мясо само не придет.

Пришлепал тут Том в больших башмаках,
Сказал:"Эй, плати за ту кость, что в руках!
Ведь это мосол от дядюшки Тима,
Давно уж его поглотила могила!
Помост! Погост!
Уж с год, как у нас не видели Тима.
Я думал, его поглотила могила."

А тролль говорит пареньку:"Погоди!
Я их стащил, значит, кости мои!
Нельзя, что ли, вволю несчастному троллю
Дохлого дяди мосол помусолить?!
Уплесть! Унесть!
Можно ж бедняге старому троллю
Бесплатно с погоста кость помусолить?!"

Но Том:"Ты болтать-то зря прекрати!
Украл наши кости - так живо плати!
Дядин скелет - не бесплатный обед,
Так выкладывай старые кости!
Гони! Верни!
Дядин скелет - не бесплатный обед,
Так выкладывай старые кости!"

Тролль ухмыльнулся и Тому в ответ:
"Я и тебя съем за пару монет!
Могу и задаром сожрать до костей,
Свежее мясо глотать веселей!
Гляди! Беги!
Могу и задаром сожрать до костей,
Свежее мясо глотать веселей!"

Но только собрался он Тома схватить,
Обед между пальцев утек:
Увертливый Том любил пошутить
И дал ему добрый пинок.
Пригнись! Берегись!
Увертливый Том любил пошутить
И дал ему добрый пинок.

Но мясо и кости покрепче скал
У тролля, что кости в пещере глодал.
Троллиный зад не почуял пинка,
Будто ударили в бок валуна.
Ой-ей! Ну и вой!
От смеха схватился Тролль за бока:
Чтоб пальцы спасти, мало тут башмака!

- 19 -

Еле до дома Том дохромал:
Распухла нога - аж башмак не влезал.
А троллю забава вышла на славу,
И кости остались за ним по-праву.
Пинок! Не впрок!
Троллю забава вышла на славу,
И кости остались за ним по-праву!

- 20 -

8. ПРЫТКИЙ ПЕРРИ

Тролль одинокий на камне сидит
И грустную песню поет:
"Ну почему же всегда я один,
И никто ко мне не придет?
Всеми покинут я в Дальних Холмах,
О родичах слуху нет
Ни на Заверти, ни на морских берегах,
Уж в памяти стерся их след.

Не пью я пива, и мяса не ем,
И денег не надо мне,
Но в ужасе люд запирает дверь,
Завидев меня в окне.
О, если б поступь вдруг стала легка,
Чтоб все не крушить за собой!
Но сердцем ведь добр я, улыбка светла,
И повар я неплохой!

Нет! Хватит! Не стану я больше хандрить!
Средь хоббитов друга найду!
Помягче ступая, чтоб не навредить,
Край их весь-весь обойду!"
И этой же ночью отправился он
В своих меховых башмаках,
К утру дошагал до Глубоких Нор,
А там уже все на ногах.

Навстречу ему по проулку идет
Миссис Пышка с корзинкой в руке,
И новенький зонтик важно несет.
Тролль скромненько стал в уголке.
"Привет вам, мадам! И добрый вам день!
Как ваши идут дела?"
Но с визгом старушка метнулась за дверь
От страха едва жива.

А рядом староста Пуфф гулял,
Но только шум услыхал -
С испугу малиново-розовый стал
И живо в норку удрал.
Тролль огорчился, но, боль затаив,
"Останьтесь!" - пытался сказать.
Да миссис Пышка, про зонтик забыв,
Забилась уже под кровать!

Пошел тролль на рынок,
Но только его овцы в щель углядели,
Как мигом снесли дощатый ларек,
А гуси на стену взлетели.
Тут фермер Свин кружку пива пролил,
Схватился за нож Билл-мясник,
А пес его Хват, свирепым хоть слыл,
Удрал, хвост поджав, в тот же миг.

- 21 -

Уселся бедняга у входа во двор,
Заплакав в горькой тоске.
Малыш Прыткий Перри залез на забор
И его потрепал по башке:
"Чего разревелся, гигантский чурбан?
Внутри-то похуже, чем здесь!" -
И дружеский троллю отвесил удар.
Тот в улыбке расплылся весь.

Воскликнул:"Перри, мой дорогой!
Скорей прыгай на спину мне!
Галопом умчу я тебя, мальчик мой,
На чашку чая к себе!"
Мальчишка взлетает на плечи к нему:
"Поехали! Я готов!"
Пришлось этой ночью у тролля ему
Немало уплесть пирогов.

Там был и бисквит, и воздушный крем,
Но Перри старался умять
И кекс, и сливки, и сливовый джем,
Хоть стала куртка трещать.
Пел котелок, и грел камелек,
Ужин удался всем,
Перри взялся за отличный чаек,
И чуть не утоп совсем.

Наевшись по горло, спокойно друзья
Смотрели, как уголь горит.
"Хочешь учиться готовить, как я?" -
Тролль пареньку говорит7 -
"Делать печенье и кремовый торт,
И хлебцы, что тают во рту?
Возьми на ночь плед потеплее, вон тот,
А урок начнем по утру!"

"Эй, Перри, где был ты?" - спросили его.
"На чае! - сказал он в ответ. -
Там кремовый торт был вкуснее всего,
Но и к кексам претензий нет."
"А где угощали-то? В наших краях?
Иль съездил в Пригорье само?"
Но Перри не мальчик в таких делах:
"Сболтнуть вам? Еще чего!"

"Я знаю! - пронырливый Джек закричал, -
Я знаю отлично "где"!
Он к Дальним Холмам вчера ускакал
На старого тролля спине!"
Тут валом в дорогу народ повалил:
В телегах, на пони, пешком, -
Туда, где, по-слухам, уж долго тролль жил,
Где вьется дымок над холмом.

- 22 -

В ворота они принялись колотить:
"Пожалуйста, выйди к гостям!
И кремовых кексиков два или три,
А можно и больше, дай нам!"
"Ступайте! Гостей я сегодня не жду!
И их приглашаю я сам!
А торт мой я только для Перри пеку,
И только по четвергам!

Толпе такой в домик мой не войти.
Ишь, подняли шум и гам!
Все сласти Перри успел уплести,
И их не оставил он вам!
А вас, миссис Пышка, Пуфф, Джек и Свин
Я видеть совсем не хочу!
Нужен мне только лишь Перри один,
Всех прочих и в дверь не пущу!"

Наш Прыткий Перри совсем растолстел
От крема, и торта, и сливок,
Сюртучные пуговицы не у дел,
А шляпа ползет на затылок.
И каждый четверг он у тролля в гостях
Поваренка играет роль.
Все выше становится, шире в костях,
И все меньше кажется тролль.

Скоро известным он пекарем стал,
От Пригорья до Моря поют,
Что хлеба румяней никто не встречал,
Булок лучше нигде не пекут.
Но кремовый торт, признает Перри сам,
Вкуснее того не бывает,
Каким тролль доныне по всем четвергам
К чаю его угощает.

- 23 -

9. МАРЫ

Мар жилище скрывают тени
сырые и гуще чернил,
И глухо сипит звонок у их двери,
когда вас глотает ил.

Да, ил поглотит того,кто смел
Нарушить их мертвый покой
И жижа,где скалятся морды химер,
Сомкнется беззвучной волной.

С топких, вонючих речных берегов
Ивы свисают к воде
Цапли стоят средь больных тростников,
Каркая хрипло во сне.

Сквозь горные стены нелегок ваш путь
К трясине; деревья там серы и стары,
По краю бучил, где тина и муть,
От луны и от солнца скрываются Мары.

Кельи, в которых Мары сидят,
Глубоки, темны, холодны.
Тусклые свечи там слабо коптят,
Там клады скрывают они.

Стены их мокры, капель с потолка,
И тихи-тихи шаги,
Слышится только лишь "криппи-крип-кра",
Когда к двери крадутся они.

Дверь приоткроют всего на вершок -
И цепкие пальцы ползут...
Встретивши гостя, в слизкий мешок
Свежие кости кладут.

Сквозь горные стены напрасно бредете
К трясине, где в тине деревья гниют.
В ржавом болоте Мар вы найдете
А Мары пищу найдут.

- 24 -

10. СЛОН

Как мышь сер мой бок
И как дом я высок,
Нос - как большая змея,
И тяжко вздрагивает земля,
Когда я топчу траву.
Деревья трещат, когда я иду,
Шевеля большими ушами,
Жизнь свою не меря годами.
Могучая поступь окрест слышна,
На землю я не ложусь никогда,
Даже когда умру.
СЛОНОМ я себя зову,
Тварей прочих крупнее,
Больше, выше, старее.
Если увидишь меня ты,
Никогда не забудешь меня ты.
Но если не видел меня ты,
Никогда не поверишь в меня ты,
Хоть старым слоном себя я зову
И никогда я не лгу.

- 25 -

11. ФАСТИТОКАЛОН

Смотрите: вот он, Фаститокалон,
Как остров, зовущий пристать,
Хоть несколько гол он;
Оставим же волны! Давыайте на нем танцевать,
На солнце лежать и просто скакать,
Ведь чайки садятся туда!
О, да.
Им не страшна вода.
Они здесь сидят, гуляют, галдят,
Их дело - глупцам намекнуть,
Что можно здесь жить,
Иль просто побыть,
От брызг морских отдохнуть,
Спокойно поспать, кипятка похлебать...
Безумен, приставший к НЕМУ,
И кто костерок, не подумав, разжег
В надежде на вкусный чаек:
Пусть шкура, как рог, но жжет огонек,
И сон ЕГО не глубок.
Качается он на волне,
С чайками на спине,
Но лишь почует ног топоток
Иль жар, сменивший былой холодок,
С ухмылкой сквозь сон
Ныряет ОН
Проворно брюхом вверх,
Топя в пучине всех,
Поймав невежд врасплох.
Ну и подвох!
Об этом знай и не зевай!
Немало других есть чудищ морских,
Но всех опаснее ОН,
Старый Фаститокалон;
Из древнего рода Больших Черепах
Остался один морякам он на страх.
И если вам жизнь дорога,
Совет мой таков: завет стариков
Не нарушать никогда!
Пусть на неведомый остров ваша не ступит нога!
А лучше всего
Не ходить далеко
И дни проводить в веселье
На берегах Средиземья!

- 26 -

12. КОТ

Вон тот жирный кот
Спит на диване.
Мышь видит он или же сон
О свежей сметане.
А может мечта его увела
Свободным и гордым
В край, где мявчат, дерутся, рычат
Похожие морды
Ловки и дики, стройны и хитры...
Или в берлогу:
Люди с докучной заботой туда
Проникнуть не могут.
Сильные львы огромны, страшны,
Кровавая пасть,
Лапы проворны и когти остры,
Песочная масть,
Пристальный взгляд и поджарый зад,
Уши торчком.
Корм им не нужен - догонят ужин
Одним прыжком
Ночью в глуши, в тревожной тиши...
Они далеко.
Очень давно за молоко
Воля навек отдана.
Но тот жирный кот,
Хоть в холе живет,
Ее не забыл. Вот.

- 27 -

13. НЕВЕСТА-ТЕНЬ

Был некто, и жил он совсем один,
А время текло, как сон.
Недвижим и нем сидел господин,
И тень не отбрасывал он.
Под звездами лета, под зимней луной
Совы кружились в тиши
И чистили клювы, любуясь собой,
На том, кого камнем сочли.

Но в сумерках серых пришла госпожа
В сером просторном плаще,
И встала пред ним, и стояла, дрожа,
С цветами в пышной косе.
Тут чары сломал он, вскочил и сжал
Деву, и так затих.
А плащ раздулся, темнее стал
И тенью окутал их.

С тех самых пор позабыла она
И лунный и солнечный свет,
В глубь от мира ушла навсегда,
Ни дня, ни ночи там нет.
Но раз в год, когда открывает земля
Тайны провалов своих,
До рассвета танцуют он и она,
И тень их одна на двоих.

- 28 -

14. КЛАД

Из блеска первой луны, из юного солнца лучей
Боги создали клад песней волшебной своей,
И серебро засверкало в травах просторов степных,
И золото полнило волны бурных потоков седых.
Прежде, чем гном проснулся, дракон расправил крыло,
Или земля обнажила огненное нутро,
Прежде, чем вырыли ямы, в глубоких долинах лесных
Жили древние эльфы, хранители чар колдовских,
И дивные вещи творили, и нет их в мире ценней,
И пели, когда создавали короны своих королей.
Давно те песни замолкли, свершился суровый рок,
Цепи их заглушили, пресек их стальной клинок.
Алчности в темных чертогах чужды песни и смех,
Трясется она над богатством, что копит в тайне от всех,
Валит изделия в груды из золота и серебра;
Тем временем эльфов обитель стала пуста и темна.

В гулкой черной пещере жил старый-престарый гном,
Весь век просидел под горою над золотом и серебром.
С молотом и наковальней расстался он только тогда,
Когда от вечной работы высохла в кость рука.
Чеканил одни лишь монеты и звенья богатых цепей,
Надеясь, что купит этим могущество королей.
Но слух его притупился, и зренье он стал терять,
И скоро гному осталось лишь камни перебирать.
Губы его посерели, и все же в улыбку ползли,
Когда меж скрюченных пальцев алмазы на пол текли.
За стуком их не расслышал тяжкой поступи он,
Когда у реки приземлился юный свирепый дракон:
Огнем дохнул сквозь ворота, от сырости стылой ярясь,
И кости гнома упали пеплом в горячую грязь.

Под голой серой скалою жил старый-престарый дракон,
Сверкая от скуки глазами, лежал в одиночестве он.
Юность давно умчалась, и пыл свирепый остыл.
Сморщенный и шишковатый ящер в изгибе застыл
Над кучей сокровищ, направив к ним думы, и зренье, и слух;
За многие, долгие годы огонь в его сердце притух.
В скользкое брюхо вдавились камни бесценной броней,
Запах монет вдыхал он и блеск освежал их слюной,
Все ценности, что хранились под сенью обширных крыл,
Помнил с первой минуты и ничего не забыл.
На жестком ложе вздыхая, дракон о ворах помышлял,
И в снах своих беспокойных нещадно их истреблял:
Теплое мясо глотал он и кровь горячую пил...
Довольный сквозь дрему собою, уши змей опустил.
Звон кольчуги раздался, но дракон не слыхал,
Как юный отважный воин вызов на битву кидал.
Зубы - кинжалы у змея, а шкура тверда, как рог,
Но полыхнул в подземелье яркий заветный клинок.
Вскинулся ящер, и тут же свистнул жестокий удар,
Тело рассек и мгновенно век старика оборвал.

- 29 -

Сидел на высоком троне старый-престарый король,
Грел бородою колени, слушал суставов боль.
Ни песни, ни вина, ни яства его развлечь не могли:
К тайному подземелью мысли его текли,
Где в сундуке огромном под низким сводом лежат
Золото и алмазы, с боем добытый клад.
Дверь того подземелья засов железный держал,
Проход к той двери тяжелой один лишь владыка знал.
Слава его угасла, и суд неправеден был,
Мечи его приближенных долгий покой затупил.
Замок пустеет, ветшает, запущен дворцовый сад,
Зато под рукой королевской хранится эльфийский клад.
Не слышал рогов он раскаты на перевале в горах,
Не чуял запаха крови на смятой траве в степях...
Замок его полыхает, рыцари все полегли,
В холодной глубокой яме свои он окончил дни.

Лежит в глухом подземелье древний-предревний клад,
За всеми забытой дверью ничей не смущает он взгляд,
К этим угрюмым воротам смертных следы не ведут,
На старых могильных курганах травы забвенья растут.
Мертвых сон не тревожат трели птиц в вышине,
Дует соленый ветер в чистой небес синеве,
Дует над темной горою, где Ночь хранит древний клад,
Пока круг времен завершится и эльфы вернутся назад.

- 30 -

15. ЗОВ МОРЯ

У моря я шел и в прибое нашел И весь долгий вечер летело
Как звезду на мокром песке навстречу
Белый рапан, что морем шуршал, Дальнее пенье ко мне,
Трепеща в моей мокрой руке. И зайцы скакали, меж норок играли,
Его я качал и гул пробуждал Снегом белея в траве,
В его глубине. Буй печальный Крались барсуки, вились мотыльки,
Плясал на волне, и зов в тишине Сновали туда и сюда...
По волнам шел, слабый и дальний А музыка пела, в долине звенела:
Там пляска веселая шла.
И лодка плыла, пуста и сера, Но куда б я ни шел, никого
В приливе несла ее ночь, не нашел,
"Ждать больше нельзя! Уйти Одно и то же всегда:
нам пора!" Сиплый рожок - и ног топоток,
Я крикнул:"Неси меня прочь!" Звуки бегства - и тишина.
Из трав речных и трав луговых
Средь водной пыли в туманной дали Мантию сплел я тогда,
Неслась она, словно во сне, Жезл взял с собой и флаг золотой,
На берег забытый, пучиною скрытый, Как звезды сверкали глаза.
К темной чужой стороне. Увенчан цветами, я встал на кургане
И мокрый рапан на зыби плясал И громко и грозно воззвал:
И звал, и звал в никуда, "Зачем вы молчите? Зачем вы бежите,
На тайных клыках в прибоя волнах Куда бы я не шагал?
Ревела, кипела вода. Я здесь король! И край этот мой!
Пески мерцали, и сетью сияли И ирисный меч в руке!
Звезды в пучине морской, Эй, появитесь! Ну покажитесь!
А скалы стояли и влажно сверкали Иль хоть ответьте мне!"
Пеной под бледной луной.
Прибрежный песок сквозь руку Тут туча пришла, плотна и грозна,
потек И в черноте я пополз,
Пылью бесценных камней - Как крот слепой, с согбенной спиной,
Цветенье коралла и звуки опала, То руки в землю, то нос.
И песнь аметиста в ней. Корявый ствол во мраке нашел,
Но мрачно зиял под крышею скал Сучья голы, мертва листва.
Провал пещеры грозящий. У старых корней на год и на день
Сквозняк подувал, паутину качал Остаться пришлось мне тогда
И гнал в темноте меня дальше. Под уханье сов, в сплетении снов.
Трухой шелестели жуки,
С холма ручеек по зелени тек, Здесь ветви висели и смутно темнели
И свежей была вода. У ног моих дождевики.
Вдоль русла в стене к прекрасной
стране Но вечной мглы нет, забрезжил
Ушел я от моря тогда. рассвет -
Там вечер вечный, и, словно свечи, И стала видна седина.
Горят цветы по лугам, "Я должен идти и море найти,
И тени порхают, озера вздыхвют, Хоть дорога мне не ясна!
По низким их берегам Я очень стар, себя потерял,
Осинки трепещут, и ярко блещут Позвольте продолжить путь!"
Кувшинки в холодной воде, Ветер рыдал, лохмотья срывал,
И ивы свисают,и травы сбегают И тьма нагоняла жуть.
К томной уснувшей реке. Руки дрожали, ноги устали,
У брода рядами листвою-мечами И старость гнула к земле,
Ирисы стражу несут, Дождь бил в лицо. Вдруг запах его
Колебля лес пик, камыши и тростник Принес весть о море ко мне.

- 31 -

Тихо беседу ведут.
Птицы стонали и причитали,
И шепот шел из пещер,
Тюлени урчали, волны рычали, Окна закрыты, и двери забиты,
И брызгами лед летел. Дорога пуста предо мной...
Пахло зимой. Туман пеленой Встретил лишь дождь...
Окутал годы мои. Я выбросил прочь
Снег выпал бледный, на берег Все, что унес с собой:
последний Горстку песка и белый рапан,
Сумерки тихо легли. Мертвый теперь и немой.
Здесь лодка ждала, качалась одна Он умолк навсегда. не видать никогда
В приливе, кивая кормой. Мне берег земли дальней той.
Лег я на дно, и сразу легко С тех пор я брожу, как нищий, кружу
Ушла она в даль со мной. По тропам в своей стороне,
По волнам плыла и встречала она Сам себе бормоча, ибо молчат
Мертвые корабли. Те, кто встречаются мне.
Большие суда шли мимо всегда,
Молча теряясь в ночи.

- 32 -

16. ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ

Фириэль проснулась, к окну подошла, Корабль показался на глади речной,
Смотрит в серый и хмурый рассвет. Высокий нос золотился,
Резок и звонок крик петуха, Лебеди плыли пред ним чередой,
Смутны тени и смутен свет. Сзади след пенный вился.
Темной стеною деревья стоят, Эльфы весла держали в руках,
Но листва их еще не видна. Плащи серебристо серели,
Ветер холоден, кроны едва шелестят, И трое меж них в королевских венцах,
Щебет птиц, а за ним тишина. Их кудри по ветру летели.

Недвижна дева, как образ в окне, Играли на арфах и пели они,
Но вот длинный луч побежал А весла падали в такт:
С верхушек древесных к росистой траве "Край наш зеленый в душистой тени,
И искрами в ней засверкал. Где птицы весной гомонят!
Скользнули тут стройные ноги к дверям Пусть золотая взойдет заря
Мелькнули по лестнице вниз, И в ясный день перейдет!
Летящей походкой по мокрым лугам Прежде чем хлебом одарит земля,
Ступали средь радужных брызг. Немало цветов расцветет!"

Камнями горел девичий убор, "Куда вы идете, Прекрасный Народ?
Когда та спустилась к реке Несет вас речная гладь
И стала у ивы, направив взор В сумерки леса, средь тайных чащоб
На рябь в бегущей воде. Иную обитель создать?
С ветки сорвался синий удод, Иль к островам в холодных морях,
Нырнул и вспорхнул опять, Чьи камни гложет прибой,
Кувшинки неспешно вели хоровод, Жить одиноко на тех берегах,
Тростник стал о чем-то шептать. Где лишь чайки кричат над волной?"

Вздыхали пряди волос на плечах, "Нет, о дева! - ответили ей, -
И в утреннем свете мерцало Путь ведет нас последний
Ее отраженье в дрожащих струях... Прочь от ваших грозных морей,
Вдруг пенье вдали зазвучало. От западных гаваней бледных.
Тихим эхом светлый хрустальный Уходим навеки в родные края
звон Под Белого Дерева сень.
И хор голосов молодых, Над берегом, пеной омытым, крыла
Звуки флейты и рокот струн, Простерла там звездная тень.
Печальный прозрачный мотив.

Оставив смертным землю разлук, Но только дева успела шагнуть,
Средиземье мы покидаем. Ноги в мокрую глину ушли.
Над родиной эльфов плывет чистый звук, Стоит Фириэль. Преградила ей путь
Там колокол с башни вещает. Цепкая хватка земли.
Здесь вянет трава, облетает листва, Течением мимо проносит корабль,
Луна и сонце хиреют. И девушка шепчет вслед:
К нам зов несется издалека "Я смертная, этой земли я дитя,
И манит нас силой своею. И Ее не покину, о нет!"

Не он ли на берег привлек тебя?" Вернулась она лугами домой,
Тут замерли весла гребцов. И платье с камнями сняла,
"Приишедшей наша открыта стезя. В темной одежде с тугою косой
Оставь же землю отцов. Взялась за дневные дела.
Здесь дни твои быстро к концу Вечер пришел, и угас, как всегда,
прибегут, За морем солнечный свет...
Лишь это тебе суждено. Но больше из дома теней никогда
Взойди на корабль! Владыки зовут, Не звал Фириэль рассвет.
И есть еще место одно!"

- 33 -

Время неспешной скользит чередой,
Год за годом, за веком век.
По прежнему солнце идет за луной
В долинах Семи быстрых Рек,
И шепчет тростник, и деревьев листва,
Опав, зеленеет опять.
Но эльфы ушли совсем, навсегда,
И песням их здесь не звучать.