Страница:
– Красная Стрела! - воскликнул Теоден, и рука его дрогнула. - На моей памяти она не появлялась в Рохане. Какой же помощи ждет от меня могучий Денетор?
– Вам о том лучше знать, повелитель, - ответил Хиргон. - Минас Тирит может быть окружен. Может, у вас и хватит сил прорвать осаду, но Правитель Денетор просил передать, что, на его взгляд, войска рохирримов принесут больше пользы внутри, чем снаружи.
– Но он же знает, что наш народ привык сражаться верхом и на равнине! А потом, нам нужно время, чтобы собрать Всадников. К тому же Правителю Минас Тирита известно наше положение. Мы уже ведем войну, как видишь, и ты не застал нас врасплох. С нами был Гэндальф Серый, по его совету мы начали готовиться к битве на востоке.
– Мне неизвестны мысли благородного Денетора, - ответил воин, - но он просит вспомнить прежнюю дружбу и старые клятвы. Война идет на нас отовсюду. Положение отчаянное. По нашим сведениям, многие восточные короли перешли на службу Мордору. Война везде. С юга движутся харадримы, наши побережья в огне, оттуда нечего ждать помощи. У стен Города решается судьба нашего времени. Денетор просит тебя торопиться, правитель. Если мы не остановим врага под Городом, Рохан тоже не устоит. Заклинаю тебя внять просьбе Денетора.
– Мрачные вести, - промолвил Теоден, - хоть и не совсем неожиданные. Передай Денетору: мы придем к нему на помощь. Но мы понесли большие потери в битве с изменником Саруманом, и теперь, после твоих вестей, нам надо подумать о защите своих владений на севере и на востоке. Сил Темного Властелина вполне хватит, чтобы осадить Город и одновременно ударить через Реку на Врата Королей.
Но мы не будем больше обмениваться благоразумными советами. Мы придем. Сбор войск назначен на завтра. Мы выступим, как только будем готовы. Десять тысяч копий под моей рукой, но четыре придется оставить в Эдорасе. Шесть тысяч приведу я. Передай Денетору, что в этот грозный час сам король Рохана идет в Гондор, хоть и не надеется вернуться назад. Но путь неблизок. Раньше чем через неделю вам не услышать боевой призыв Всадников.
– Неделя! - горестно воскликнул Хиргон. - Через неделю вы можете найти одни разрушенные стены, если не подоспеет неожиданная помощь. Разве что спугнете орков и не дадите южакам пировать в Белой Башне.
– Если не останется ничего другого, сделаем хотя бы это, - сдержанно отозвался Теоден. - У нас за спиной сражение и долгий путь, мы нуждаемся в отдыхе. Нет пользы в усталых воинах. Отдохни и ты. Завтра увидишь сбор войск, и твой обратный путь будет не так уж мрачен. Утро вечера мудренее.
С этими словами король поднялся.
– Всем отдыхать! - приказал он. - И ты, добрый Мериадок, свободен сегодня, но завтра с восходом солнца будь наготове.
– Я буду готов, - ответил Мерри, - даже если вы позовете меня на Тропы Мертвых.
– Надеюсь, этого не случится, - слабо улыбнулся король. - Но теперь и простые дороги могут оказаться Путями Мертвых. Впрочем, о твоих дорогах мы подумаем завтра. Доброй ночи!
Мерри засыпал в своей палатке с радостной мыслью, что он тоже нужен, что его не оставят здесь одного. Ему показалось, что не успел он закрыть глаза, а его уже будят.
– Но еще же совсем темно, - возмутился он, - солнце же не взошло еще!
– И не взойдет, - сурово ответил будивший его Всадник. - Время не терпит, подымайся скорее. А солнце… может быть, не взойдет никогда.
Мерри поспешно оделся и вышел. Мир потемнел. Сам воздух казался бурым, а все вокруг - тусклым и бесформенным. В темном небе не разглядеть было облаков, только далеко на закате, куда не дотянулись еще цепкие лапы мрака, пробивался слабый свет. Небо нависло тяжелым сводом, угрюмым и однообразным. Люди вокруг тревожно переговаривались. Многие выглядели испуганными.
В шатре Теодена Мерри застал Хиргона и еще одного гонца из Гондора. Он заканчивал рассказ:
– Эта напасть пришла из Мордора прошлым вечером на закате, повелитель, - говорил он - Я был у восточных холмов твоего королевства, когда увидел, как она медленно ползёт по небу и пожирает звёзды. Тьма накрыла уже всю землю от Хмурых Гор до полей Рохана и продолжает сгущаться. Война началась.
Король долго молчал.
– Вот она и пришла, наконец, - медленно проговорил он, - величайшая из битв нашего времени. Теперь нам незачем больше скрываться. Мы выступим открыто и как можно быстрее. Мы не будем ждать тех, кто замешкался. Хватит ли запасов в Минас Тирите? - обратился он к гонцу. - Если нужна скорость, мы выступим налегке.
– Запасов хватает, - ответил Хиргон. - Не берите лишнего. Скачите быстрее!
– Тогда зови герольдов, Йомер, - сказал Теоден. - Пусть войска строятся.
Йомер вышел, и сейчас же затрубили трубы. В неподвижно-мрачном воздухе звуки были хриплыми и дребезжащими.
Правитель положил руку на плечо Мерри.
– Ну вот, добрый Мериадок, я иду в бой. Ты свободен от своих обязанностей, но не от моего дружеского расположения. Мне бы хотелось, чтобы, оставшись здесь, ты служил Йовин. Она будет замещать меня.
– Повелитель, - дрожащим голосом, со слезами на глазах проговорил Мерри, - я хочу только одного: быть рядом с вами. Все мои друзья отправились на войну, а я должен остаться в стороне?
– Но наши кони слишком велики для тебя. Тебе не справиться с ними.
– Тогда привяжите меня к седлу, но не оставляйте здесь! - взмолился Мерри. - А если нельзя ехать верхом, позвольте бежать за вами. Пусть я сотру ноги до колен, но не отстану!
Теоден улыбнулся.
– Ну, зачем же так! Лучше я возьму тебя к себе на седло. Хорошо, - решил он, будешь сопровождать меня в Эдорас. Войска выступят оттуда.
Мерри отошел, сильно опечаленный, но тут его крепко взяли под руку и он увидел Йовин.
– Идем со мной, доблестный Мериадок, - сказала она без улыбки. - Арагорн просил меня подобрать тебе подобающее вооружение, и я обещала выполнить его поручение. Сердце подсказывает мне, что доспехи тебе ещё понадобятся.
Она привела его в шатер свиты Теодена. Там оружейник вручил Мерри шлем, круглый щит с белым конем на зеленом ноле и другое необходимое снаряжение по росту.
– Ни кольчуги, ни панциря для тебя не нашлось, - сказала Йовин, - а сейчас ковать их уже поздно. Но вот тебе от меня кожаная куртка и пояс для твоего меча. Пусть они принесут тебе удачу. Прощай, добрый Мериадок, может, мы еще свидимся.
Мерри в ответ молча низко поклонился ей.
Так в сгущающемся мраке король Рохана готовился выступить по восточной дороге. С тяжелым сердцем отправлялись всадники в бой, но это были суровые люди, верные своему Королю; никто не роптал, даже в лагере, где размещались женщины, старики и дети, не заметно было ни слез, ни жалоб. Рок навис над страной, но рохирримы принимали судьбу молча.
Быстро пролетели два часа. Король, высокий и величавый, на белом коне, который, казалось, мерцал в полумраке, объезжал строй. Люди дивились и радовались, видя его, исполненным решимости.
На широком поле вдоль берега реки выстроились Всадники в полном вооружении - пятьдесят пять сотен - и несколько сотен воинов резерва с запасными, легко нагруженными конями. Прозвучал единственный рог. Король поднял руку и войска двинулись.
Во главе шли двенадцать военачальников, все ветераны, покрытые славой. Справа от Короля ехал Йомер. Он распрощался с Йовин еще в крепости и теперь гнал от себя печаль расставания, стараясь думать лишь о предстоящем пути. За ними трусил Мерри на своей лошадке, потом следовали гондорские гонцы, а еще дальше - снова двенадцать королевских рыцарей. Они проехали вдоль длинного ряда людей, ожидавших сигнала с суровыми, неподвижными лицами. Эскорт миновал левый фланг строя, и вдруг Мерри поймал взгляд одного из Всадников. «Молодой воин, - подумал хоббит, возвращая взгляд, - полегче и погибче остальных». Он уловил блеск ясных серых глаз и вздрогнул - так смотрят те, кто оставил надежду и ищет лишь смерти.
Вниз по дороге вдоль Снежицы спускались они. Женщины, стоя в темных проемах дверей, провожали воинов печальными возгласами. Так, без песен, без музыки, без звуков рогов начался великий поход на восток, о котором и много поколений спустя пели в Рохане.
– Твоей лошадке не выдержать этого пути, - сказал правитель. - На полях Гондора нам предстоит такая битва, в которой падут многие могучие воины. Для тебя там не найдется ничего, кроме гибели.
– Кто может это знать? - пылко возразил Мерри. - Я ваш оруженосец, и мое место рядом с вами. Я не хочу, чтобы обо мне потом говорили как о ненужной вещи, от которой всем хочется избавиться.
– А я хочу спасти тебя, - грустно ответил Теоден. - Не забывай, ты обещал повиноваться мне. Если бы битва шла у стен Эдораса, я не сомневаюсь, что о твоих подвигах сложили бы песни. Но до Гондора сто двадцать лиг. Никто из Всадников не может взять тебя с собой. Это мой приказ, Мериадок, и больше мы не будем говорить об этом.
Донельзя огорченный, Мерри смотрел, как строились войска. Воины поправляли снаряжение и сбрую, оглаживали коней, с беспокойством поглядывая на небо. Почувствовав рядом чье-то присутствие, хоббит обернулся и увидел того самого молодого Всадника, который так странно посмотрел на него сегодня утром.
– «Для твердой воли нет преград», - шепнул Всадник, - так говорят у нас в Рохане. Мне кажется, ты хотел бы быть вместе с правителем в этом походе?
– Да, очень хотел, - ответил Мерри, - но…
– Так можешь ехать со мной, - неожиданно сказал воин и подмигнул ошеломленному хоббиту. - Сядешь впереди, я прикрою тебя плащом, в этом сумраке никто не заметит. - И добавил с затаенной скорбью: - Нельзя отказывать тому, кто так стремится помочь. Но - никому ни слова! Идем, пора собираться.
– Очень благодарен вам! - радостно ответил Мерри. - Но я не знаю даже вашего имени.
– Разве? - усмехнулся Всадник. - Зови меня Дернхельм.
Вот так и случилось, что, когда войска Рохана выступили, Мерри сидел в седле впереди Дернхельма, а серый конь даже не замечал этого, потому что молодой воин, хотя и был силен и ловок, но все-таки и ростом и статью уступал другим Всадникам.
Они двинулись навстречу сумраку. Первый ночлег устроили в ивовых зарослях, где Снежица впадает в Энтову Купель, в двенадцати лигах от Эдораса. А наутро - снова вперед, через Фолд и Финмарх, где по правую руку Священные Дубравы взбирались по отрогам к рубежам Гондора, а по левую руку лежали туманы над болотами в устье Энтовой Купели. Они скакали, а навстречу неслась молва о войне на севере. Растерянные, испуганные люди говорили о врагах, напавших на восточные границы, об орочьих ордах, бесчинствующих в степях Рохана.
– Вперед! - командовал Йомер. - Теперь поздно поворачивать. Топи Энтовой Купели прикроют нас слева. Надо спешить. Вперед!
Король Теоден покинул пределы Рохана. Перед его войском лежал долгий путь. Сигнальные Холмы вставали по сторонам один за другим: Каленхад, Мин Риммой, Эрелас, Нардол. Но не было огней на их вершинах. Серые, молчащие земли простирались вокруг, все темнее становилось под небом, все слабее грела сердца надежда.
Глава 4 Осада Города
– Вам о том лучше знать, повелитель, - ответил Хиргон. - Минас Тирит может быть окружен. Может, у вас и хватит сил прорвать осаду, но Правитель Денетор просил передать, что, на его взгляд, войска рохирримов принесут больше пользы внутри, чем снаружи.
– Но он же знает, что наш народ привык сражаться верхом и на равнине! А потом, нам нужно время, чтобы собрать Всадников. К тому же Правителю Минас Тирита известно наше положение. Мы уже ведем войну, как видишь, и ты не застал нас врасплох. С нами был Гэндальф Серый, по его совету мы начали готовиться к битве на востоке.
– Мне неизвестны мысли благородного Денетора, - ответил воин, - но он просит вспомнить прежнюю дружбу и старые клятвы. Война идет на нас отовсюду. Положение отчаянное. По нашим сведениям, многие восточные короли перешли на службу Мордору. Война везде. С юга движутся харадримы, наши побережья в огне, оттуда нечего ждать помощи. У стен Города решается судьба нашего времени. Денетор просит тебя торопиться, правитель. Если мы не остановим врага под Городом, Рохан тоже не устоит. Заклинаю тебя внять просьбе Денетора.
– Мрачные вести, - промолвил Теоден, - хоть и не совсем неожиданные. Передай Денетору: мы придем к нему на помощь. Но мы понесли большие потери в битве с изменником Саруманом, и теперь, после твоих вестей, нам надо подумать о защите своих владений на севере и на востоке. Сил Темного Властелина вполне хватит, чтобы осадить Город и одновременно ударить через Реку на Врата Королей.
Но мы не будем больше обмениваться благоразумными советами. Мы придем. Сбор войск назначен на завтра. Мы выступим, как только будем готовы. Десять тысяч копий под моей рукой, но четыре придется оставить в Эдорасе. Шесть тысяч приведу я. Передай Денетору, что в этот грозный час сам король Рохана идет в Гондор, хоть и не надеется вернуться назад. Но путь неблизок. Раньше чем через неделю вам не услышать боевой призыв Всадников.
– Неделя! - горестно воскликнул Хиргон. - Через неделю вы можете найти одни разрушенные стены, если не подоспеет неожиданная помощь. Разве что спугнете орков и не дадите южакам пировать в Белой Башне.
– Если не останется ничего другого, сделаем хотя бы это, - сдержанно отозвался Теоден. - У нас за спиной сражение и долгий путь, мы нуждаемся в отдыхе. Нет пользы в усталых воинах. Отдохни и ты. Завтра увидишь сбор войск, и твой обратный путь будет не так уж мрачен. Утро вечера мудренее.
С этими словами король поднялся.
– Всем отдыхать! - приказал он. - И ты, добрый Мериадок, свободен сегодня, но завтра с восходом солнца будь наготове.
– Я буду готов, - ответил Мерри, - даже если вы позовете меня на Тропы Мертвых.
– Надеюсь, этого не случится, - слабо улыбнулся король. - Но теперь и простые дороги могут оказаться Путями Мертвых. Впрочем, о твоих дорогах мы подумаем завтра. Доброй ночи!
Мерри засыпал в своей палатке с радостной мыслью, что он тоже нужен, что его не оставят здесь одного. Ему показалось, что не успел он закрыть глаза, а его уже будят.
– Но еще же совсем темно, - возмутился он, - солнце же не взошло еще!
– И не взойдет, - сурово ответил будивший его Всадник. - Время не терпит, подымайся скорее. А солнце… может быть, не взойдет никогда.
Мерри поспешно оделся и вышел. Мир потемнел. Сам воздух казался бурым, а все вокруг - тусклым и бесформенным. В темном небе не разглядеть было облаков, только далеко на закате, куда не дотянулись еще цепкие лапы мрака, пробивался слабый свет. Небо нависло тяжелым сводом, угрюмым и однообразным. Люди вокруг тревожно переговаривались. Многие выглядели испуганными.
В шатре Теодена Мерри застал Хиргона и еще одного гонца из Гондора. Он заканчивал рассказ:
– Эта напасть пришла из Мордора прошлым вечером на закате, повелитель, - говорил он - Я был у восточных холмов твоего королевства, когда увидел, как она медленно ползёт по небу и пожирает звёзды. Тьма накрыла уже всю землю от Хмурых Гор до полей Рохана и продолжает сгущаться. Война началась.
Король долго молчал.
– Вот она и пришла, наконец, - медленно проговорил он, - величайшая из битв нашего времени. Теперь нам незачем больше скрываться. Мы выступим открыто и как можно быстрее. Мы не будем ждать тех, кто замешкался. Хватит ли запасов в Минас Тирите? - обратился он к гонцу. - Если нужна скорость, мы выступим налегке.
– Запасов хватает, - ответил Хиргон. - Не берите лишнего. Скачите быстрее!
– Тогда зови герольдов, Йомер, - сказал Теоден. - Пусть войска строятся.
Йомер вышел, и сейчас же затрубили трубы. В неподвижно-мрачном воздухе звуки были хриплыми и дребезжащими.
Правитель положил руку на плечо Мерри.
– Ну вот, добрый Мериадок, я иду в бой. Ты свободен от своих обязанностей, но не от моего дружеского расположения. Мне бы хотелось, чтобы, оставшись здесь, ты служил Йовин. Она будет замещать меня.
– Повелитель, - дрожащим голосом, со слезами на глазах проговорил Мерри, - я хочу только одного: быть рядом с вами. Все мои друзья отправились на войну, а я должен остаться в стороне?
– Но наши кони слишком велики для тебя. Тебе не справиться с ними.
– Тогда привяжите меня к седлу, но не оставляйте здесь! - взмолился Мерри. - А если нельзя ехать верхом, позвольте бежать за вами. Пусть я сотру ноги до колен, но не отстану!
Теоден улыбнулся.
– Ну, зачем же так! Лучше я возьму тебя к себе на седло. Хорошо, - решил он, будешь сопровождать меня в Эдорас. Войска выступят оттуда.
Мерри отошел, сильно опечаленный, но тут его крепко взяли под руку и он увидел Йовин.
– Идем со мной, доблестный Мериадок, - сказала она без улыбки. - Арагорн просил меня подобрать тебе подобающее вооружение, и я обещала выполнить его поручение. Сердце подсказывает мне, что доспехи тебе ещё понадобятся.
Она привела его в шатер свиты Теодена. Там оружейник вручил Мерри шлем, круглый щит с белым конем на зеленом ноле и другое необходимое снаряжение по росту.
– Ни кольчуги, ни панциря для тебя не нашлось, - сказала Йовин, - а сейчас ковать их уже поздно. Но вот тебе от меня кожаная куртка и пояс для твоего меча. Пусть они принесут тебе удачу. Прощай, добрый Мериадок, может, мы еще свидимся.
Мерри в ответ молча низко поклонился ей.
Так в сгущающемся мраке король Рохана готовился выступить по восточной дороге. С тяжелым сердцем отправлялись всадники в бой, но это были суровые люди, верные своему Королю; никто не роптал, даже в лагере, где размещались женщины, старики и дети, не заметно было ни слез, ни жалоб. Рок навис над страной, но рохирримы принимали судьбу молча.
Быстро пролетели два часа. Король, высокий и величавый, на белом коне, который, казалось, мерцал в полумраке, объезжал строй. Люди дивились и радовались, видя его, исполненным решимости.
На широком поле вдоль берега реки выстроились Всадники в полном вооружении - пятьдесят пять сотен - и несколько сотен воинов резерва с запасными, легко нагруженными конями. Прозвучал единственный рог. Король поднял руку и войска двинулись.
Во главе шли двенадцать военачальников, все ветераны, покрытые славой. Справа от Короля ехал Йомер. Он распрощался с Йовин еще в крепости и теперь гнал от себя печаль расставания, стараясь думать лишь о предстоящем пути. За ними трусил Мерри на своей лошадке, потом следовали гондорские гонцы, а еще дальше - снова двенадцать королевских рыцарей. Они проехали вдоль длинного ряда людей, ожидавших сигнала с суровыми, неподвижными лицами. Эскорт миновал левый фланг строя, и вдруг Мерри поймал взгляд одного из Всадников. «Молодой воин, - подумал хоббит, возвращая взгляд, - полегче и погибче остальных». Он уловил блеск ясных серых глаз и вздрогнул - так смотрят те, кто оставил надежду и ищет лишь смерти.
Вниз по дороге вдоль Снежицы спускались они. Женщины, стоя в темных проемах дверей, провожали воинов печальными возгласами. Так, без песен, без музыки, без звуков рогов начался великий поход на восток, о котором и много поколений спустя пели в Рохане.
В полдень они были в Эдорасе. Тьма по-прежнему окутывала все кругом стылым саваном. Казалось, что наступил поздний вечер. Теоден отдавал приказания вновь прибывшим отрядам, а потом, отпустив военачальников, ласково но твердо простился с Мерри.
Из Дунхарга утром ненастного дня
Сын Тенгеля выехал с верною свитой,
И в Эдорас прибыл. Златые чертоги,
Сиявшие некогда пламенным светом,
Наполнены были тяжелою мглой,
Высокие рощи - одеты туманом.
Недолгим и тягостным было прощанье
С местами святыми и верным народом,
Со всеми, кто помнил счастливые годы,
Царившие до наступления тьмы.
Отринув сомненья, навстречу судьбе
Король поспешил, верный данным обетам.
Путь Йорлингов длился пять дней и ночей,
Их видели Фолд, и Фириен, и Финмарх;
И к Мундбургу вышли шесть тысяч бойцов -
Могучему граду властителей Моря.
Он был осажден многотысячным войском,
И черный огонь воздымался, неистов,
Вкруг стен крепостных. И в великом сраженье
Всех смерть приняла. Уходили во мрак
И всадник, и конь. И в тени угасали
Удары копыт… Так поведали песни.
– Твоей лошадке не выдержать этого пути, - сказал правитель. - На полях Гондора нам предстоит такая битва, в которой падут многие могучие воины. Для тебя там не найдется ничего, кроме гибели.
– Кто может это знать? - пылко возразил Мерри. - Я ваш оруженосец, и мое место рядом с вами. Я не хочу, чтобы обо мне потом говорили как о ненужной вещи, от которой всем хочется избавиться.
– А я хочу спасти тебя, - грустно ответил Теоден. - Не забывай, ты обещал повиноваться мне. Если бы битва шла у стен Эдораса, я не сомневаюсь, что о твоих подвигах сложили бы песни. Но до Гондора сто двадцать лиг. Никто из Всадников не может взять тебя с собой. Это мой приказ, Мериадок, и больше мы не будем говорить об этом.
Донельзя огорченный, Мерри смотрел, как строились войска. Воины поправляли снаряжение и сбрую, оглаживали коней, с беспокойством поглядывая на небо. Почувствовав рядом чье-то присутствие, хоббит обернулся и увидел того самого молодого Всадника, который так странно посмотрел на него сегодня утром.
– «Для твердой воли нет преград», - шепнул Всадник, - так говорят у нас в Рохане. Мне кажется, ты хотел бы быть вместе с правителем в этом походе?
– Да, очень хотел, - ответил Мерри, - но…
– Так можешь ехать со мной, - неожиданно сказал воин и подмигнул ошеломленному хоббиту. - Сядешь впереди, я прикрою тебя плащом, в этом сумраке никто не заметит. - И добавил с затаенной скорбью: - Нельзя отказывать тому, кто так стремится помочь. Но - никому ни слова! Идем, пора собираться.
– Очень благодарен вам! - радостно ответил Мерри. - Но я не знаю даже вашего имени.
– Разве? - усмехнулся Всадник. - Зови меня Дернхельм.
Вот так и случилось, что, когда войска Рохана выступили, Мерри сидел в седле впереди Дернхельма, а серый конь даже не замечал этого, потому что молодой воин, хотя и был силен и ловок, но все-таки и ростом и статью уступал другим Всадникам.
Они двинулись навстречу сумраку. Первый ночлег устроили в ивовых зарослях, где Снежица впадает в Энтову Купель, в двенадцати лигах от Эдораса. А наутро - снова вперед, через Фолд и Финмарх, где по правую руку Священные Дубравы взбирались по отрогам к рубежам Гондора, а по левую руку лежали туманы над болотами в устье Энтовой Купели. Они скакали, а навстречу неслась молва о войне на севере. Растерянные, испуганные люди говорили о врагах, напавших на восточные границы, об орочьих ордах, бесчинствующих в степях Рохана.
– Вперед! - командовал Йомер. - Теперь поздно поворачивать. Топи Энтовой Купели прикроют нас слева. Надо спешить. Вперед!
Король Теоден покинул пределы Рохана. Перед его войском лежал долгий путь. Сигнальные Холмы вставали по сторонам один за другим: Каленхад, Мин Риммой, Эрелас, Нардол. Но не было огней на их вершинах. Серые, молчащие земли простирались вокруг, все темнее становилось под небом, все слабее грела сердца надежда.
Глава 4 Осада Города
Гэндальф разбудил Пиппина. За окнами по-прежнему было темно, в комнате горели свечи. Духота стояла, как перед грозой.
– Который час? - спросил Пиппин, зевая.
– Начало третьего, - ответил маг. - Одевайся, тебя призывает Правитель. Надеюсь, ты не забыл, что служишь ему?
– А он даст нам позавтракать?
– Нет. Завтрак готов, - Гэндальф кивнул на стол, - и до обеда больше ничего не будет. В Городе экономят провизию.
Пиппин угрюмо разглядывал небольшую краюху хлеба, очень маленькую (на его взгляд) порцию масла и чашку молока.
– И зачем ты меня привез сюда? - проворчал он.
– Чтобы помешать тебе делать глупости, - в тон ему ответил маг. - Если тебе здесь не по нраву, то, кроме себя, винить некого.
Пиппин насупился и замолчал.
Когда Гэндальф снова привел его в зал со статуями и колоннами, Денетор сидел на том же самом месте. «Как старый, терпеливый паук, - подумалось Пиппину. - Он что, так со вчера и сидит тут?» Правитель предложил Гэндальфу сесть, не обращая внимания на стоящего Пиппина, но потом живо обернулся к хоббиту.
– Ну, добрый мой Перегрин, надеюсь, ты провел вчерашний день с пользой и приятством. Вот только угощение могло показаться тебе скудноватым. Но - война. - Он слегка развел руками.
Пиппин покраснел. Ему показалось, что Правителю известны не только его слова, но и мысли.
– Что же ты намереваешься делать у меня на службе? - спросил Денетор.
– Я думаю, что повелитель укажет мои обязанности.
– Укажу. Когда узнаю, что ты можешь. А для этого лучше всего оставить тебя при себе. Будешь выполнять мои поручения, беседовать со мной, когда будет время. Петь умеешь?
– Умею, - обрадованно кивнул Пиппин. - Пою я хорошо. - Он немного смутился. - Так у нас говорили. Но наши песни не очень-то годятся для дворцовых покоев, да и для тяжелых времен тоже. Самое страшное, о чем поют в Шире, - это ветер или дождь, а так все больше о смешном, о пирушках, например… - Тут он совсем смешался и умолк.
– Так почему бы не спеть об этом в моем дворце? - усмехнулся Денетор. - Над Гондором давно сгущается мрак, наоборот, приятно было бы услышать, что есть еще незатемненные земли. Нам бы тогда казалось, что труды наши не пропали даром.
Однако Пиппина эти слова не разуверили. Как-то не мог он представить себе незатейливые песенки Шира, звучащие в этом великолепном зале. Но Денетор уже обратился к Гэндальфу. Они заговорили о Рохане, о намерениях Теодена, о Йомере, племяннике Правителя. Пиппин только дивился, как много известно Денетору о тамошних делах, к тому же из разговора он понял, что Правитель много лет не покидал пределов Гондора. Он уж решил было, что о нем забыли, но тут Денетор обратился и к нему.
– Отправляйся в арсенал, - сказал он, - там приготовлена для тебя одежда и вооружение. Прими подобающий вид и возвращайся.
В арсенале Цитадели Пиппин облачился во все черное с серебром. Теперь на нем была черная кольчуга, черный же шлем с крыльями по бокам и серебряной звездочкой в налобье. Кольчугу спереди прикрывал шитый серебром нагрудник с изображением цветущего дерева. Длинный широкий плащ дополнял одеяние. Прежнюю его одежду убрали, позволили оставить только серый лориенский плащ, но с условием не носить его на службе. Новый наряд был роскошен, но Пиппин стеснялся его. В довершение к этому ему так надоел постоянный сумрак, что настроение совсем испортилось.
А сумрак сгущался. С востока, из Страны Мрака, ветер пригнал тяжелую тучу. Она словно придавила Город. Воздух на улицах был душным и неподвижным, как вода в болоте. Вся долина Андуина замерла в ожидании бури.
Пиппин освободился только к вечеру. Желудок повлек его на поиски обеда. По счастью, в столовой он встретил Берегонда, только что вернувшегося с Пеленнорских полей. Они вместе поели и отправились на стены, туда, где проводили время вчера.
Был час заката, но солнце не могло пробить плотный заслон туч. Только в последний миг над Морем сверкнул его прощальный луч. Именно в этот миг Фродо стоял на Перекрестке над поверженной головой каменного Короля. Но на полях Пеленнора не было никакого проблеска. Холодными и темными оставались они.
Пиппину казалось, что вчерашний и сегодняшний день разделяют годы. Вчера еще он был простым беспечным хоббитом, на котором перенесенные опасности не оставили заметного следа, а сегодня… Сегодня он - воин в Городе, который готовится к жестокой битве. Он носит пышную, мрачную одежду; в другое время это была бы восхитительная игра, но теперь все было всерьез. Он, Пиппин, на службе у настоящего, гордого и могущественного Правителя, и опасность, нависшая над Городом, - самая настоящая. Кольчуга, шлем, плащ, все казалось тяжелым, все угнетало. Он длинно вздохнул.
– Что, устал сегодня? - участливо спросил Берегонд.
– Устал, - согласился Пиппин. - Устанешь, когда ждешь и больше ничего. Я несколько часов простоял у дверей, пока, у Денетора шел военный совет. Конечно, я понимаю, это высокая честь, да только что от нее пользы натощак… По правде сказать, и от еды в этом мраке пользы тоже не чувствуешь. И не туман, и не облака, сам воздух какой-то бурый. У вас так всегда при восточном ветре?
– Нет, - ответил Берегонд. - Это ведь не простой сумрак, это - чары Врага. Mрак рождён в недрах Огненной Горы. Он смущает ум и сердце. Хорошо бы Фарамир возвращался побыстрее. Его долго нет. Успел ли он пересечь Реку до прихода Тьмы?
– Да. Вот и Гэндальф тоже беспокоится, - заметил Пиппин. - Он сегодня ушел с совета очень недовольный. Похоже, ждет дурных вестей…
Вдруг оба они, и Берегонд и Пиппин, разом задохнулись. Давешний ужас сковал их члены. Пиппин медленно, как во сне, согнулся, зажимая уши ладонями. Берегонд, как раз решивший взглянуть на равнину через бойницу, застыл с широко раскрытыми глазами. С неба налетел знакомый уже леденящий вопль. Только теперь он был намного сильнее, и слышалась в нем такая злоба, что сердце готово было разорваться от страха.
Берегонд с трудом пошевелил губами. Только со второго раза ему удалось выговорить:
– Смотри! Смотри же, там, внизу, на равнине, видишь?
Пиппин без всякой охоты взглянул.
Внизу лежал туманный Пеленнор. Хотя и неясно, но равнина была видна отсюда почти до самого Андуина. На полпути от берега к Городу что-то происходило. Огромные, страшные тени, намного больше орла, но по виду напоминавшие коршунов, реяли там в воздухе. Полет их был быстр и грозен. Иногда они приближались к стенам на расстояние выстрела, взмывали вверх и камнем падали к земле.
Пиппин в ужасе прошептал:
– Черные Всадники! - и тут же закричал: - Назгулы в воздухе! Смотри, Берегонд, они охотятся на что-то! Посмотри, ведь это люди там, на равнине, люди на лошадях! Назгулы бросаются па них. Их там… четверо, нет, пятеро… Это ужасно! - воскликнул он и в отчаянии закричал: - Гэндальф! Гэндальф, помоги!
Из поднебесья хлестнул еще один вопль, а сквозь него, едва слышно, донесся звук рога, оборвавшийся на высокой протяжной ноте.
– Фарамир! - вскричал Берегонд. - Это его рог! Отважное сердце! Но как же он пробьется к Воротам? А вдруг у этих тварей есть что-нибудь еще кроме страха? Гляди! Держится. Пробиваются к Воротам. Нет! Лошади понесли. Вот, седоков сбросили, только один еще в седле. Он пытается собрать своих! Да, это Фарамир. Он умеет приказывать и коням и людям. Смотри! Эта тварь летит прямо на него! Да что же никто не поможет им! - С этими словами воин сбежал со стены и бросился к Воротам.
Спрятавшийся было под каким-то выступом Пиппин устыдился и выглянул снова.
По равнине, навстречу четверым воинам, спешащим к Городу, быстро мчалась серебряная звезда. Вокруг нее разливалось слабое сияние. Она словно распарывала тьму, и та раздергивалась в стороны на ее пути.
– Гэндальф! - засмеялся и заплакал Пиппин. - Гэндальф! Ну конечно, где самое пекло, там и он. Вперед! - воскликнул он, словно на скачках размахивая руками. - Вперед!
Мрачные тени, реявшие в воздухе, тоже заметили мага. Одна из них рванулась к нему с высоты, но от поднятой руки Гэндальфа ей навстречу сверкнул ослепительно-белый тонкий луч. Тень отпрянула с жалобным криком. Это заставило остальных приостановиться в полете, а потом они, все вместе, рванулись на восток и исчезли в нависших тучах.
Над Пеленнорской равниной чуть посветлело.
Оба всадника, маг и спасенный им, стоя рядом, поджидали пеших воинов. Навстречу им из Ворот выбежала целая толпа. Вместе с ней они вошли в Город. Пиппин заторопился к Цитадели, проталкиваясь среди тех, кто, как и он, наблюдали со стен за происходившим.
Скоро впереди послышались крики. Там повторяли имена Фарамира и Митрандира. Замелькали факелы, и, в окружении многих людей, появились два всадника. Гэндальф больше не излучал серебряный свет. На лице его залегли суровые тени, а белая одежда помутнела, словно опаленная жаром. Его спутник в зеленом плаще с трудом держался в седле. Слуги приняли коней, всадники спешились и пошли к воротам Цитадели. Маг шагал твердо и слегка поддерживал Фарамира, пошатывавшегося на ходу от боли и усталости.
Пиппин, протиснувшись вперед, заглянул в лицо гондорцу и отшатнулся. Было похоже, что пережитый ужас навсегда наложил печать на эти гордые и прекрасные черты. В первый момент Пиппина поразило его сходство с братом, но, вглядевшись, хоббит вздрогнул - ему показалось, что перед ним Арагорн. То же величие, отблеск древней и мудрой расы, но не столь явный и высокий, как у Арагорна, озарял это лицо. Пиппин вспомнил, с какой преданностью говорил о своем начальнике Берегонд; Фарамир был прирожденный вождь, за которым любой пошел бы в огонь и в воду.
Пиппин закричал вместе с остальными:
– Фарамир! - и Фарамир, уловив среди других голосов незнакомый по тембру, отыскал его глазами. На лице воина отразилось огромное изумление. Он шагнул к Пиппину и спросил:
– Откуда вы? Полурослик - воин Цитадели?
Гэндальф слегка потянул его за рукав.
– Он приехал со мной. Не будем терять времени, нас ждут. А ты, любезный Перегрин, должен через час занять своё место при Правителе. Так что следуй за нами.
Через несколько минут они входили в покои Правителя. Слуги поставили три кресла вокруг жаровни с углями, принесли вино. Пиппин, стоя за креслом Денетора, забыл об усталости, жадно слушая рассказ Фарамира. Гэндальф поначалу, казалось, задремал. Его не интересовали ни передвижения войск Врага, за которыми следил отряд Фарамира, ни стычка с харадримами, ни другие мелочи пограничной войны. Все это не имело значения в сравнении с событиями важнейшими.
– А теперь я должен рассказать кое-что странное, - сказал Фарамир, и неожиданно посмотрел в глаза Пиппину. - Этот полурослик - не первый, которого я встречаю.
Гэндальф резко выпрямился, от его сонливости не осталось и следа. Длинные пальцы крепко оплели подлокотники кресла. Он не проронил ни звука, но бросил на Пиппина такой взгляд, что у того застрял в горле готовый сорваться возглас. Денетор же, напротив, не проявил к словам сына никакого интереса и задумчиво кивнул, словно знал обо всем наперед.
В полной тишине, изредка поглядывая на Гэндальфа и Пиппина, Фарамир рассказывал о встрече с Фродо и Сэмом в Хеннет Аннун. А Пиппин, холодея от страха, смотрел на руки мага, вцепившегося в резное дерево кресла. Они мелко дрожали. Гэндальф, Гэндальф Белый был встревожен, испуган даже!
Между тем Фарамир продолжал говорить о том, как он простился с путниками, и об их решении идти к Кирит Унголу. Тут голос у него сорвался, он горестно вздохнул. Гэндальф не выдержал и вскочил.
– Кирит Унгол? - переспросил он. - Так, это долина Моргула… Время, Фарамир, время! Когда ты расстался с ними? Когда они должны достичь этой проклятой долины?
– Я простился с ними два дня назад, - слегка удивленный, ответил Фарамир. - Оттуда по прямой до Моргулдуина лиг пятнадцать, значит, к крепости им не попасть раньше сегодняшнего дня. Я понимаю, чего ты боишься, Митрандир. Но темнота не связана с этими событиями. Мрак пришел позавчера, и уже прошлой ночью весь Итилиен был затемнен. Видно, Враг давно задумал наслать на нас Тьму, и час для этого был назначен задолго перед тем, как я расстался с ними.
Гэндальф, совершенно забывшись, широким шагом расхаживал взад и вперед.
– Позавчера утром, - бормотал он. - Три дня пути… Где ты с ними расстался?
– Отсюда до того места лиг двадцать пять по прямой, - прикинул Фарамир. - Но я еще заходил на остров Кеир Андрос. Наши кони оставались на том берегу. Когда пришел Мрак, я с тремя всадниками поскакал галопом к Городу, а остальных послал усилить охрану бродов в Осгилиате. - Он взглянул на отца. - Я правильно поступил?
– Ты спрашиваешь?! - неожиданно вскричал Денетор, сверкая глазами. - Зачем спрашивать? Ты командовал отрядом, а спрашиваешь меня? Тогда почему ты не спросил моего мнения о других твоих делах? Мои советы для тебя - ничто. Я же видел, как ты смотрел на Митрандира! Вот кто давно завладел твоим сердцем, вот от кого ты ждешь одобрения или нареканий своим поступкам! Да, я стар, но из ума еще не выжил. Слух и зрение еще не подводят меня, так что ты напрасно старался умолчать кое о чем. Мне ведомо и это. О, как не хватает мне Боромира сейчас!
– Но если тебе не нравятся мои действия, отец, - сдержанно отвечал Фарамир, - я хотел бы услышать, что в них не так? И почему ты не сказал мне, чего хочешь, перед моим уходом в разведку?
– Который час? - спросил Пиппин, зевая.
– Начало третьего, - ответил маг. - Одевайся, тебя призывает Правитель. Надеюсь, ты не забыл, что служишь ему?
– А он даст нам позавтракать?
– Нет. Завтрак готов, - Гэндальф кивнул на стол, - и до обеда больше ничего не будет. В Городе экономят провизию.
Пиппин угрюмо разглядывал небольшую краюху хлеба, очень маленькую (на его взгляд) порцию масла и чашку молока.
– И зачем ты меня привез сюда? - проворчал он.
– Чтобы помешать тебе делать глупости, - в тон ему ответил маг. - Если тебе здесь не по нраву, то, кроме себя, винить некого.
Пиппин насупился и замолчал.
Когда Гэндальф снова привел его в зал со статуями и колоннами, Денетор сидел на том же самом месте. «Как старый, терпеливый паук, - подумалось Пиппину. - Он что, так со вчера и сидит тут?» Правитель предложил Гэндальфу сесть, не обращая внимания на стоящего Пиппина, но потом живо обернулся к хоббиту.
– Ну, добрый мой Перегрин, надеюсь, ты провел вчерашний день с пользой и приятством. Вот только угощение могло показаться тебе скудноватым. Но - война. - Он слегка развел руками.
Пиппин покраснел. Ему показалось, что Правителю известны не только его слова, но и мысли.
– Что же ты намереваешься делать у меня на службе? - спросил Денетор.
– Я думаю, что повелитель укажет мои обязанности.
– Укажу. Когда узнаю, что ты можешь. А для этого лучше всего оставить тебя при себе. Будешь выполнять мои поручения, беседовать со мной, когда будет время. Петь умеешь?
– Умею, - обрадованно кивнул Пиппин. - Пою я хорошо. - Он немного смутился. - Так у нас говорили. Но наши песни не очень-то годятся для дворцовых покоев, да и для тяжелых времен тоже. Самое страшное, о чем поют в Шире, - это ветер или дождь, а так все больше о смешном, о пирушках, например… - Тут он совсем смешался и умолк.
– Так почему бы не спеть об этом в моем дворце? - усмехнулся Денетор. - Над Гондором давно сгущается мрак, наоборот, приятно было бы услышать, что есть еще незатемненные земли. Нам бы тогда казалось, что труды наши не пропали даром.
Однако Пиппина эти слова не разуверили. Как-то не мог он представить себе незатейливые песенки Шира, звучащие в этом великолепном зале. Но Денетор уже обратился к Гэндальфу. Они заговорили о Рохане, о намерениях Теодена, о Йомере, племяннике Правителя. Пиппин только дивился, как много известно Денетору о тамошних делах, к тому же из разговора он понял, что Правитель много лет не покидал пределов Гондора. Он уж решил было, что о нем забыли, но тут Денетор обратился и к нему.
– Отправляйся в арсенал, - сказал он, - там приготовлена для тебя одежда и вооружение. Прими подобающий вид и возвращайся.
В арсенале Цитадели Пиппин облачился во все черное с серебром. Теперь на нем была черная кольчуга, черный же шлем с крыльями по бокам и серебряной звездочкой в налобье. Кольчугу спереди прикрывал шитый серебром нагрудник с изображением цветущего дерева. Длинный широкий плащ дополнял одеяние. Прежнюю его одежду убрали, позволили оставить только серый лориенский плащ, но с условием не носить его на службе. Новый наряд был роскошен, но Пиппин стеснялся его. В довершение к этому ему так надоел постоянный сумрак, что настроение совсем испортилось.
А сумрак сгущался. С востока, из Страны Мрака, ветер пригнал тяжелую тучу. Она словно придавила Город. Воздух на улицах был душным и неподвижным, как вода в болоте. Вся долина Андуина замерла в ожидании бури.
Пиппин освободился только к вечеру. Желудок повлек его на поиски обеда. По счастью, в столовой он встретил Берегонда, только что вернувшегося с Пеленнорских полей. Они вместе поели и отправились на стены, туда, где проводили время вчера.
Был час заката, но солнце не могло пробить плотный заслон туч. Только в последний миг над Морем сверкнул его прощальный луч. Именно в этот миг Фродо стоял на Перекрестке над поверженной головой каменного Короля. Но на полях Пеленнора не было никакого проблеска. Холодными и темными оставались они.
Пиппину казалось, что вчерашний и сегодняшний день разделяют годы. Вчера еще он был простым беспечным хоббитом, на котором перенесенные опасности не оставили заметного следа, а сегодня… Сегодня он - воин в Городе, который готовится к жестокой битве. Он носит пышную, мрачную одежду; в другое время это была бы восхитительная игра, но теперь все было всерьез. Он, Пиппин, на службе у настоящего, гордого и могущественного Правителя, и опасность, нависшая над Городом, - самая настоящая. Кольчуга, шлем, плащ, все казалось тяжелым, все угнетало. Он длинно вздохнул.
– Что, устал сегодня? - участливо спросил Берегонд.
– Устал, - согласился Пиппин. - Устанешь, когда ждешь и больше ничего. Я несколько часов простоял у дверей, пока, у Денетора шел военный совет. Конечно, я понимаю, это высокая честь, да только что от нее пользы натощак… По правде сказать, и от еды в этом мраке пользы тоже не чувствуешь. И не туман, и не облака, сам воздух какой-то бурый. У вас так всегда при восточном ветре?
– Нет, - ответил Берегонд. - Это ведь не простой сумрак, это - чары Врага. Mрак рождён в недрах Огненной Горы. Он смущает ум и сердце. Хорошо бы Фарамир возвращался побыстрее. Его долго нет. Успел ли он пересечь Реку до прихода Тьмы?
– Да. Вот и Гэндальф тоже беспокоится, - заметил Пиппин. - Он сегодня ушел с совета очень недовольный. Похоже, ждет дурных вестей…
Вдруг оба они, и Берегонд и Пиппин, разом задохнулись. Давешний ужас сковал их члены. Пиппин медленно, как во сне, согнулся, зажимая уши ладонями. Берегонд, как раз решивший взглянуть на равнину через бойницу, застыл с широко раскрытыми глазами. С неба налетел знакомый уже леденящий вопль. Только теперь он был намного сильнее, и слышалась в нем такая злоба, что сердце готово было разорваться от страха.
Берегонд с трудом пошевелил губами. Только со второго раза ему удалось выговорить:
– Смотри! Смотри же, там, внизу, на равнине, видишь?
Пиппин без всякой охоты взглянул.
Внизу лежал туманный Пеленнор. Хотя и неясно, но равнина была видна отсюда почти до самого Андуина. На полпути от берега к Городу что-то происходило. Огромные, страшные тени, намного больше орла, но по виду напоминавшие коршунов, реяли там в воздухе. Полет их был быстр и грозен. Иногда они приближались к стенам на расстояние выстрела, взмывали вверх и камнем падали к земле.
Пиппин в ужасе прошептал:
– Черные Всадники! - и тут же закричал: - Назгулы в воздухе! Смотри, Берегонд, они охотятся на что-то! Посмотри, ведь это люди там, на равнине, люди на лошадях! Назгулы бросаются па них. Их там… четверо, нет, пятеро… Это ужасно! - воскликнул он и в отчаянии закричал: - Гэндальф! Гэндальф, помоги!
Из поднебесья хлестнул еще один вопль, а сквозь него, едва слышно, донесся звук рога, оборвавшийся на высокой протяжной ноте.
– Фарамир! - вскричал Берегонд. - Это его рог! Отважное сердце! Но как же он пробьется к Воротам? А вдруг у этих тварей есть что-нибудь еще кроме страха? Гляди! Держится. Пробиваются к Воротам. Нет! Лошади понесли. Вот, седоков сбросили, только один еще в седле. Он пытается собрать своих! Да, это Фарамир. Он умеет приказывать и коням и людям. Смотри! Эта тварь летит прямо на него! Да что же никто не поможет им! - С этими словами воин сбежал со стены и бросился к Воротам.
Спрятавшийся было под каким-то выступом Пиппин устыдился и выглянул снова.
По равнине, навстречу четверым воинам, спешащим к Городу, быстро мчалась серебряная звезда. Вокруг нее разливалось слабое сияние. Она словно распарывала тьму, и та раздергивалась в стороны на ее пути.
– Гэндальф! - засмеялся и заплакал Пиппин. - Гэндальф! Ну конечно, где самое пекло, там и он. Вперед! - воскликнул он, словно на скачках размахивая руками. - Вперед!
Мрачные тени, реявшие в воздухе, тоже заметили мага. Одна из них рванулась к нему с высоты, но от поднятой руки Гэндальфа ей навстречу сверкнул ослепительно-белый тонкий луч. Тень отпрянула с жалобным криком. Это заставило остальных приостановиться в полете, а потом они, все вместе, рванулись на восток и исчезли в нависших тучах.
Над Пеленнорской равниной чуть посветлело.
Оба всадника, маг и спасенный им, стоя рядом, поджидали пеших воинов. Навстречу им из Ворот выбежала целая толпа. Вместе с ней они вошли в Город. Пиппин заторопился к Цитадели, проталкиваясь среди тех, кто, как и он, наблюдали со стен за происходившим.
Скоро впереди послышались крики. Там повторяли имена Фарамира и Митрандира. Замелькали факелы, и, в окружении многих людей, появились два всадника. Гэндальф больше не излучал серебряный свет. На лице его залегли суровые тени, а белая одежда помутнела, словно опаленная жаром. Его спутник в зеленом плаще с трудом держался в седле. Слуги приняли коней, всадники спешились и пошли к воротам Цитадели. Маг шагал твердо и слегка поддерживал Фарамира, пошатывавшегося на ходу от боли и усталости.
Пиппин, протиснувшись вперед, заглянул в лицо гондорцу и отшатнулся. Было похоже, что пережитый ужас навсегда наложил печать на эти гордые и прекрасные черты. В первый момент Пиппина поразило его сходство с братом, но, вглядевшись, хоббит вздрогнул - ему показалось, что перед ним Арагорн. То же величие, отблеск древней и мудрой расы, но не столь явный и высокий, как у Арагорна, озарял это лицо. Пиппин вспомнил, с какой преданностью говорил о своем начальнике Берегонд; Фарамир был прирожденный вождь, за которым любой пошел бы в огонь и в воду.
Пиппин закричал вместе с остальными:
– Фарамир! - и Фарамир, уловив среди других голосов незнакомый по тембру, отыскал его глазами. На лице воина отразилось огромное изумление. Он шагнул к Пиппину и спросил:
– Откуда вы? Полурослик - воин Цитадели?
Гэндальф слегка потянул его за рукав.
– Он приехал со мной. Не будем терять времени, нас ждут. А ты, любезный Перегрин, должен через час занять своё место при Правителе. Так что следуй за нами.
Через несколько минут они входили в покои Правителя. Слуги поставили три кресла вокруг жаровни с углями, принесли вино. Пиппин, стоя за креслом Денетора, забыл об усталости, жадно слушая рассказ Фарамира. Гэндальф поначалу, казалось, задремал. Его не интересовали ни передвижения войск Врага, за которыми следил отряд Фарамира, ни стычка с харадримами, ни другие мелочи пограничной войны. Все это не имело значения в сравнении с событиями важнейшими.
– А теперь я должен рассказать кое-что странное, - сказал Фарамир, и неожиданно посмотрел в глаза Пиппину. - Этот полурослик - не первый, которого я встречаю.
Гэндальф резко выпрямился, от его сонливости не осталось и следа. Длинные пальцы крепко оплели подлокотники кресла. Он не проронил ни звука, но бросил на Пиппина такой взгляд, что у того застрял в горле готовый сорваться возглас. Денетор же, напротив, не проявил к словам сына никакого интереса и задумчиво кивнул, словно знал обо всем наперед.
В полной тишине, изредка поглядывая на Гэндальфа и Пиппина, Фарамир рассказывал о встрече с Фродо и Сэмом в Хеннет Аннун. А Пиппин, холодея от страха, смотрел на руки мага, вцепившегося в резное дерево кресла. Они мелко дрожали. Гэндальф, Гэндальф Белый был встревожен, испуган даже!
Между тем Фарамир продолжал говорить о том, как он простился с путниками, и об их решении идти к Кирит Унголу. Тут голос у него сорвался, он горестно вздохнул. Гэндальф не выдержал и вскочил.
– Кирит Унгол? - переспросил он. - Так, это долина Моргула… Время, Фарамир, время! Когда ты расстался с ними? Когда они должны достичь этой проклятой долины?
– Я простился с ними два дня назад, - слегка удивленный, ответил Фарамир. - Оттуда по прямой до Моргулдуина лиг пятнадцать, значит, к крепости им не попасть раньше сегодняшнего дня. Я понимаю, чего ты боишься, Митрандир. Но темнота не связана с этими событиями. Мрак пришел позавчера, и уже прошлой ночью весь Итилиен был затемнен. Видно, Враг давно задумал наслать на нас Тьму, и час для этого был назначен задолго перед тем, как я расстался с ними.
Гэндальф, совершенно забывшись, широким шагом расхаживал взад и вперед.
– Позавчера утром, - бормотал он. - Три дня пути… Где ты с ними расстался?
– Отсюда до того места лиг двадцать пять по прямой, - прикинул Фарамир. - Но я еще заходил на остров Кеир Андрос. Наши кони оставались на том берегу. Когда пришел Мрак, я с тремя всадниками поскакал галопом к Городу, а остальных послал усилить охрану бродов в Осгилиате. - Он взглянул на отца. - Я правильно поступил?
– Ты спрашиваешь?! - неожиданно вскричал Денетор, сверкая глазами. - Зачем спрашивать? Ты командовал отрядом, а спрашиваешь меня? Тогда почему ты не спросил моего мнения о других твоих делах? Мои советы для тебя - ничто. Я же видел, как ты смотрел на Митрандира! Вот кто давно завладел твоим сердцем, вот от кого ты ждешь одобрения или нареканий своим поступкам! Да, я стар, но из ума еще не выжил. Слух и зрение еще не подводят меня, так что ты напрасно старался умолчать кое о чем. Мне ведомо и это. О, как не хватает мне Боромира сейчас!
– Но если тебе не нравятся мои действия, отец, - сдержанно отвечал Фарамир, - я хотел бы услышать, что в них не так? И почему ты не сказал мне, чего хочешь, перед моим уходом в разведку?