Томас Дулски. Мой сочельник в Нью-Хэнфорде

   Поуп выбрал орбиту для искусственного мира, получившего почерпнутое из глубокой древности название "Нью-Хэифорд", и руководил его сборкой. Он прочесал всю галактику в поисках физиков-теоретиков для лабораторного сектора. И многие из былых аспирантов, его поклонников, воссоединились со своим идолом, но в совершенно иной обстановке. Тем не менее преклонение перед ним сохранялось даже здесь.
   - ...и, разумеется, я должен буду допросить сотрудников теоретического сектора, - говорил Арбор. - На кое-кого из ваших умников, доктор, у меня поднакопился материальчик, стоивший мне не одной бессонной ночи.
   Поуп извлек из внутреннего кармана жесткий ершик и принялся сокребать нагар во внушительной чашечке своей трубки.
   - Мне кажется, генерал, что в первую очередь необходимо вернуть эти триста миллиграммов антивещества. Как вы понимаете, если кто-то ...по любой причине захочет уничтожить установку... ценой собственной жизни, так для этого потребуется лишь... - Он вытащил зажигалку и раскурил трубку, ...разбить шарик, не более того.
   Арбор прожег его взглядом, но ничего не сказал.
   - У меня есть кое-какие соображения, - продолжал Поуп спокойно, словно обсуждая какую-то мелкую проблему сопряжения зарядов. - Я бы забрал Крэтчита, чтобы потолковать с ним, и, возможно, мы быстро найдем решение.
   - Мы на особом положении, доктор. Прошу вас вернуться к себе и не выходить до тех пор...
   - До тех пор, генерал, пока эта установка не рассыплется на субатомные частицы? Так сказать, имитация в миниатюре Большого взрыва, породившего Вселенную, но с обратным результатом? Нет, уж лучше мы с Крэтчитом посоветуемся между собой да и сообразим, что можно сделать. - Поуп выпустил кольцо едчайшего дыма, какой дает только лакатийский табак, и одарил генерала улыбкой, полной кроткого терпения. - Ведь нас-то с ним вы не подозреваете? Как-никак, Крэтчит обнаружил пропажу антивещества, ну а я... Кто лучше вас знает, что обещает мне успешное завершение проекта?
   Голова у меня все еще шла кругом, но мне чуть полегчало, потому что генерал слегка расслабился.
   - Ну ладно, доктор, - буркнул он, вставая. - Парочка-другая практичных идей будет нам сейчас не лишней. Только не тяните! И в процедуру обыска не вмешивайтесь. - Он постучал указательным пальцем по стальной крышке стола. - И сами никаких действий не предпринимайте! Погодите, я дам вам пропуск для контрольных пунктов. - Он что-то нацарапал в блокноте, вырвал листок и протянул Поупу.
   Я побрел за Поупом вон из кабинета. Когда дверцы лифта сомкнулись за нами, он спросил:
   - А вы успели пообедать, Крэтчит?
   В столовой не было ни души, столики загромождали неубранные подносы и грязная посуда. Аппетита у меня не было ни малейшего, но я пожал плечами и пробил запеченную ветчину. И получил тарелку куриного супа. Что пробил Поуп я не заметил, только выдан ему был тот же суп. Грузовой корабль запоздал и в этом месяце. Мы очистили место на ближайшем столике и сели.
   - По-своему, генерал - человек довольно порядочный, - заметил Поуп.
   Я подцепил пару обжигающе горячих клецек и молча подул на них.
   - Он искренне убежден, что Альянс воплощает последнюю надежду на сохранение человеческой культуры.
   Я опять промолчал, не зная, что сказать. Поуп задумчиво помешивал в своей тарелке.
   - Знаю, Крэтчит, люди вроде нас... инженеры, ученые... Мы воспринимаем проект не под тем углом, что профессионалы-военные. Мы просто решаем теоретические и технические задачи, а о последствиях своей работы не задумываемся... - Он нацедил бульона в ложку. - По-моему, у меня еще не было случая спросить, как вы оказались на нашем крохотном космическом островке? - В такой напряженной ситуации тон был слишком небрежным даже для Поупа.
   - Ну-у... Меня призвали на Дриволде. Я участвовал в конструировании тамошних обогатительных заводов, производящих сто четырнадцатый. Нам предстояло наладить производство и других сверхтяжелых элементов, но меня забрали раньше.
   Он поднял взгляд от тарелки, и я вспомнил все, что слышал про силу этих проницательных серых глаз.
   - Вообще-то вы, кажется, с Земли? Дриволд был первым вашим назначением?
   - Вторым. Когда я кончил Карнеги-Меллон, меня взяла фирма, строившая водные восстановители на Хаспере. Есть такая колонизированная планетка, но вы вряд ли о ней слышали.
   - Система Лайтена... И какой-то кодовый номер, верно?
   Я вновь поразился всеядности его памяти.
   - Шестая Лайтена семьсот восемьдесят девять, - дополнил я. - Расстояние от Земли - одиннадцать и две десятых световых лет. Там я набрался всяких полезных сведений о ядерных генераторах. Понятно, это было еще до войны. Послушайте, доктор, вы сказали...
   - А как вы попали на Дриволд? - Поуп явно намеревался вести разговор сам.
   - Просто через семь лет фирма перевела меня с Хаспера на Дриволд на новую должность. Хаспер - маленькая колония на самом краю освоенного пространства, ну а Дриволд густо населен, хотя и представляет собой огромную пылевую равнину. Воздух скверный, почва практически не годится для сельского хозяйства, затобогатейшие запасы сверхтяжелых элементов. Из-за этих сверхтяжей, как мы их называли, население там все время увеличивалось. Меня послали снабдить относительло небольшие города новейшей системой водных восстановителей. А года через два началась война, и меня откомандировали на обогатительный завод. Я не особенно расстроился, так как нас бронировали от призыва. Мне пришлось подучиться кое-какой структуральной технологии... - Я вспомнил, что был тогда еще достаточно наивен, чтобы верить в необходимость этой войны, и искренне хотел внести свою лепту в победу.
   Поуп молча ел суп, а я вспоминал и вспоминал... На Дриволде тоже был сочельник с елкой. Старший инженер, человек всего на своем веку навидавшийся, тайком привез ее с Лесистого мира, где их космолет заправлялся топливом. Конечно, к настоящим елкам это растеяьице никакого отношения не имело, но оно было зеленым, и мы украсили его светодиодами. Мы пили коньяк и пели рождественские песни - даже снуки к нам присоединились. Уже ночью я подошел к окну барака. Ветра против обыкновения не было, дневная пыль успела осесть, и в небе яркими точками сияли звезды. Через минуту-другую я отыскал среди них земное Солнце, подозвал к окну остальных и показал им его. И тогда Джергинс, старик, подаривший нам елку, предложил тост. Глядя на эту звезду, мы выпили за родную планету и рождество.
   - Значит, на Нью-Хэнфорд вы попали оттуда? - сказал Поуп, прерывая затянувшееся молчание.
   - На следующий год военная ситуация ухудшилась, - ответил я. - Призывать начали уже не раз в полгода, а каждый месяц. Сверхтяжи имеют ограниченное применение в военных целях главным образом сто четырнадцатый. Но почти все обогатительные заводы были уже запущеаы. Инженеры в моем бараке не сомневались, что их вот-вот призовут. Затем меня перевели на Нью-Хэнфорд, и больше я никого из них не видел... - Про себя я пожелал моим давним товарищам удачи, где бы они теперь ни находились.
   Поуп бросил ложку на поднос и сунул руку в карман за трубкой.
   - Типичная история, Крэтчит, - сказал он, насыпая в чашечку табак из свернутого кожаного кисета. - Война, боюсь, всех нас обездолила. У меня жена и двое детей, а я здесь собираю для них это чудовище...
   Поуп умолк, потому что по коридору прогремели бегущие ноги - патруль. В дверях вырос сержант и навел на нас лучевой пистолет.
   - Доктор Поуп...
   Поуп помахал листком, который дал ему Арбор.
   - Все, по-моему, нормально, - сказал он и разжег трубку.
   Каракули Арбора произвели желаемое действие:
   - Да, сэр, - ответил сержант, возвращая листок, - Только не потеряйте его, сэр!
   Он выбежал за дверь и топот постепенно затих дальше по коридору.
   Появление патруля вернуло меня к действительности: все наши жизни висят на волоске, а Поупа словно бы ничего, кроме моего прошлого, не занимает!
   - Доктор Поуп, вы, кажется, сказали, что у вас есть некоторые предположения, кто мог похитить антивещество?..
   Поуп задумчиво выпустил облачко сизого дыма.
   - А... да, что-то такое я вроде бы сказал. А знаете, Крэтчит, война, которую ведет Альянс, не слишком-то популярна. Немалое число людей считает, что эти двенадцать колоний... ведь их уже двенадцать, если не ошибаюсь?.. что они имеют право на независимость, имеют право сами определять свою судьбу...
   Я невольно обвел взглядом пустые столики. Разговор не слишком обычный в царстве военных. И особенно на Нью-Хэнфорде. А уж если его заводит научный директор проекта-то и подавно.
   Мое тревожное смущение вызвало у Поупа улыбку.
   - Будет вам, Крэтчит! Конечно, тут всюду вмонтированы микрофончики, но генерал все это слышал от меня и раньше. Я ведь просто излагаю факты. С конца двадцатого века прошло более тысячи лет. Хотя не отрицаю, генерал Арбор может послужить неплохим призраком кого-нибудь из воротил тогдашнего военно-промышленного комплекса. Несколько осовремененным, конечно.
   В тот момент я не понял подтекста его слов, но мне была известна его привычка прибегать ко всяким историческим и литературным параллелям. Во всяком случае, легче мне от них отнюдь не стало. А вдруг Поуп проверяет, насколько я лоялен?
   - Послушайте, доктор, - сказал я, - конечно, меня не так уж огорчает, что я не на фронте, но в войну я верю и верю в то, чем мы тут занимаемся.
   Вранье, естественно, и я не сомневался, что Поуп отлично это понимает, но что мне оставалось? Тем более если Арбор нас подслушивает.
   Изо рта Поупа вырвался бесформенный клуб дыма.
   - Ничего иного я и не предполагал, Крэтчит. Я имел в виду лишь то, что у нас здесь, на Нью-Хэнфорде собрано свыше двух с половиной тысяч совершенно разных индивидов, относящихся к Альянсу каждый по-своему. - И вновь проницательные серые глаза словно заглянули мне в самую душу. - Не кажется ли вам, что среди них кто-то может искренне верить, что то, чем мы занимаемся, противоречит всем принципам морали и этики?
   Я отвел глаза.
   - Да, конечно, - пробормотал я. - Во всяком случае, один такой нашелся - тот, кто похитил антивещество из сектора Б.
   - Я ведь говорю не о тайном агенте колоний или диверсанте, подосланном со специальным заданием, а совсем о другом.
   Он словно умышленно истолковал мои слова неверно.
   - Послушайте, - возразил я, - конечно, это, может быть, и шпион, но также и анархист, или пацифистфанатик... я в таких вещах не очень разбираюсь. О чем мы все-таки разговариваем, доктор? Что, собственно, вы хотите доказать?
   Поуп помолчал, но я, казалось, чувствовал, как его взгляд сверлит мой мозг.
   - Знаете, Крэтчит, - сказал он затем, - люди ведь выбирают профессию по самым странным порой причинам...
   Еще один непонятный вольт непонятного человека. Я поднял на него глаза.
   - Что вы подразумеваете, доктор?
   Он вынул трубку изо рта и несколько секунд следил за струйкой дыма, завивающейся над мундштуком.
   - Возьмите к примеру меня. В юности я увлекся физикой из-за... возможно, вам это покажется курьезным... из-за поэзии, в ней заложенной. В начальной школе - вообще-то на редкость унылом учебном заведении - меня, как сейчас помню, поразила музыка этой науки. Частицы со всей их необычностью, их красота. Восьмискладчатый Путь, проблемы симметрии. Пять Лепестков Единого Измерения - гребень топологии... Точно колдовской язык, на котором беседуют с богами. И я стал физиком. Возможно, это была ошибка.
   - Вы показали себя в физике не так уж плохо?
   Худое лицо погрустнело.
   - Это только видимость, Крэтчит. А правда в том, что я кое-чего нахватался, обладая способностью организовывать и направлять работу других. Я куда больше критик, чем творец! Если я и добавил что-то к сумме наших знаний, то просто вынуждая других - подлинных новаторов - использовать свой талант в полную меру, подхлестывая их интеллектуально.
   Говорил он как будто с глубокой искренностью, но я не мог понять, для чего он говорит это мне - и сейчас.
   - Доктор, вами все восхищаются, - сказал я от души.
   Вновь наступило длительное молчание: Поуп задумался о чем-то своем. Наконец он сказал:
   - Если я и окажусь этого достоин, то не благодаря физике.
   Он взглянул на свои часы, и по его губам скользнула легкая улыбка.
   - Быть может, этот момент и наступил, - сказал он. Крэтчит, не прогуляться ли нам немножко?
   Он уже встал и выбил пепел из трубки в пустую тарелку.
   - Где? - спросил я с удивлением.
   - Идемте, идемте, Крэтчит, - ответил Поуп. - Небольшая разминка поможет нам собраться с мыслями.
   Я вышел следом за ним в коридор, и мы повернули в направлении тренировочного сектора. Ныо-Хэнфордне самое уютное место, даже когда кругом снуют люди. Но теперь после объявления тревоги, когда коридоры и служебные помещения были пусты, меня невольно пробирала дрожь. Я ни на секунду не мог забыть, что где-то в лабиринте, окружающем нас, полном призрачных отзвуков, прячется готовый на все человек, который держит жизнь всех нас в руке, направляющей шар. Я шагал рядом с Поупом, слушал глухое постукивание наших каблуков и пытался представить себе, какая "идея" им движет.
   На пересечении двух коридоров нас остановил бледный как мел часовой. Поуп протянул ему листок, и он пропустил нас в полном молчании. Я до сих пор помню, какое юное и испуганное лицо было у этого часового.
   Тренировочный сектор занимает значительную часть Нью-Хзнфорда. Там рабочие проходили обучение на безопасных моделях, точно повторяющих весь процесс производства, только без антивещества и ядерных источников энергии. Преподавание велось в трех аудиториях с амфитеатрами сидений. Мы прошли мимо внушительных двойных дверей. На одной висело объявление о завтрашней лекции: "13.30: страховочные системы, профилактика и проверка".
   Дальше тянулись двери экзаменационных комнат и лабораторий, где проводились регулярные проверки физического состояния персонала с обязательной сдачей на анализ крови и мочи. Все было заперто, везде царила мертвая тишина.
   Поуп ускорил шаг, словно точно зная, куда и зачем он идет. Мы не обменялись ни словом, после того как вышли из столовой. Наконец я не выдержал и спросил громким шепотом:
   - Доктор, сказали бы вы мне, что у вас на уме!
   Он поднял руку, делая мне знак замолчать, и остановился перед дверью тренировочного комплекса, где персонал отрабатывал процедуру аварийной эвакуации. Как почти все обитатели Нью-Хэнфорда, я ненавидел это место.
   Поуп взглянул направо и налево. Он достал кольцо с магнитными ключами, отпер дверь и втолкнул меня в непроницаемую темноту - сумрак, к которому глаза постепенно привыкли, смоляной мрак, где слышалось слабое гудение аппаратуры. Я стоял, мокрый от пота, а перед зами у меня плясали голубоватые искры. Раздался щелчок - это Поуп закрыл за собой дверь.
   Вспыхнули плафоны, на мгновение меня ослепив.
   - Добрый вечер, Ричард, - сказал кто-то.
   - Добрый вечер, Нельс, - услышал я голос Поупа. - Как вы?
   Мой взгляд сфокусировался на невысокой плотной фигуре в двух шагах передо мной. Смуглое лицо... математик Нельс Мехта.
   - Я устал, Ричард, - сказал он. - Невыносимо устал.
   Мехта был без пиджака: нашейный шарф развязан, рукава рубашки закатаны. А рядом с ним... Глаза у меня полезли на лоб. Рядом с ним в амортизированной левитационной люльке покоилось стальное яйцо, которое снес Нью-Хэнфорд. Крошка Тим.
   - Микрофон и камеру вы обезвредили? - спросил Поуп почти обычным небрежным тоном.
   Мехта кивнул.
   - Инфракрасный канал замкнут на петлю видеозаписи пустого помещения. - Он кивнул на меня. - Крэтчита вы прихватили для поднятия тяжестей?
   Я поглядел на Поупа, потом снова на Мехту. Уж не знаю, какое выражение застыло у меня на лице.
   - Вот именно, - сказал Поуп. - Думаю, втроем мы как-нибудь справимся. А ваше мнение, Крэтчит?
   Губы у меня шевелились, но я был не в силах произнести ни звука.
   Поуп подошел к кинетрансу и встал у зияющего люка аппарата.
   - Знаете, Крэтчит, это очень интересная штука. У нас их на Нью-Хэнфорде сотни, но, как это часто бывает с созданиями рук человеческих, мы, в сущности, понятия не имеем о тех физических законах, которые управляют их действием. - Он погладил ячейки генератора над открытой камерой. - Нам известно, что кинетранс разлагает материю - людей, машины и так далее, - преобразует в закодированный луч энергии, а затем мгновенно синтезирует их в запрограммированном пункте. Мгновенно, Крэтчит! Переданные лучом часы не уходят вперед и не отстают ни на долю секунды - вопреки многим возлюбленным предположениям о том, как функционирует Вселенная. Луч не пронизывает пространcтво между двумя пунктами, а предсказуемо возникает в заданой точке. Существует немало теорий о том, куда девается луч, когда он покидает передатчик и возникает в приемнике. Например... Но тут мне придется прибегнуть к божественомму языку, про который я упоминал: он распространяется по горизонту измерения. А это своего рода грань между... - рука Поупа описала дугу, - всей этой Вселенной, то есть всем тем, что мы знаем, и... чем-то еще. Иными словами, луч проходит свкозь грань симметрии. А это, словно причесывание волос на бильярдном шаре, непостижимо, если только не применить золотой гребень топологии...
   - Короче говоря, - перебил его Мехта, - по-моему, нам следует поторопиться.
   - Сейчас, Нельс. Видите ли, Крэтчит, весь этот год велись определенные исследования. Мы не знали твердо, что произойдет, если мы попытаемся транспортировать с помощью кинетранса антивещество. Мы провели опыт в прошлом месяце с микросфероидами. Магнитный генератор прибыл в целости и сохранности с действующим полем. Но антивещество исчезло. Бесследно. Мы полагаем, что оно осталось в... в чем-то еще, про которое я сейчас упомянул. Возможно, это вселенная, состоящая из антивещества, где вещество - такая же редкость, как у нас антивещество. - Поуп развел руками. - Мы не знаем. И быть может, никогда не узнаем.
   - Ричард...
   Поуп кивнул.
   - Нельс прав, Крэтчит. Время крайне важно. Так вы поможете нам избавиться от этой дряни?
   Я был так ошеломлен, что утратил способность думать, и только беспомощно махнул рукой в сторону левитационной люльки и ее чудовищного груза.
   - Из... избавиться от бомбы?..
   Поуп заглянул в камеру.
   - Вот именно. Больше ничего не потребуется. Доктор Мехта, как я вижу, уже загрузил туда все сырье, включая 300 миллиграммов из сектора Б. Ну-ка, Крэтчит, подсобите! - Он уже шел к стальному яйцу. - Эта штука очень тяжела даже в левитаторе.
   Я ошарашенно пошел за ним и послушно повел люльку к камере.
   - Стоп! Так, пожалуй, хорошо, - сказал Поуп. - А теперь попробуем все втроем...
   Я почувствовал, как адское творение запрыгало в левитационном поле, когда мы взялись за него.
   - По счету "три", - скомандовал Мехта. - Раз, два, три.
   Бомба соскользнула с поля в люк, громко звякнув.
   - Отлично, - сказал Поуп. - И особого труда не потребовалось. А теперь, Нельс, предоставляем вам честь...
   Мехта наклонился над контрольной панелью кинетранса.
   По-видимому, мое лицо все еще хранило нелепое выражение. Во всяком случае Поуп положил руку мне на плечо.
   - Ну-ну, Крэтчит! - произнес он мягко. - Я понимаю: профессиональная гордость инженера и все такое прочее. А эта бомбочка конструктивно была очень даже неплоха. Но не забывайте, мы же можем собрать еще одну года за три.
   Кинетранс уже громко гудел - ячейки генератора включились на максимум. Мехта стоял рядом с аппаратом, положив правую ладонь на включающий рычаг.
   - Ричард...
   - Нажмите, Нельс, уже пора.
   Мехта прижал левую ладонь ко лбу. Смуглая кожа собралась в болезненные морщины.
   - Ричард, по-моему... Арбор, очевидно...
   Поуп успел подхватить его на руки. Мехта слепо пытался схватить рычаг, который выскользнул из его пальцев.
   - Нет, старина.. .дайте мне... отправить эту...
   Он успел взяться за рычаг, но тут же его тело обмякло и повисло на руке Поупа.
   - Что случилось? - еле выговорил я.
   - Стирающий импульс, - ответил Поуп. - Он уничтожил запись личности. Я надеялся, что генерал не станет так торопиться.
   Я потрясение уставился на безжизненное тело Мехты.
   - Запись личности... Так значит... значит, доктор Мехта был андроид?
   Худое лицо Поупа совсем обострилось.
   - Да. Нельс Мехта умер два года назад на Седьмой Антареса. Запись его личности поместили в эту физическую копию. Генерал, разумеется, знал об этом. Мне удалось убедить его, что специализированные знания доктора Мехты нам абсолютно необходимы, и он дал согласие, чтобы я выписал копию сюда для участия в работе над проектом... Крэтчит, подержите его, пожалуйста.
   Поуп переложил неподвижную фигуру мне на руки. Трудно было поверить, что это остывающее тело никогда не было по-настоящему живым.
   - Генерал, видимо, близок к панике, - сказал Поуп. - Несомненно, он уже знает, что бомба исчезла. И знает, что Нельса у него в комнате нет. Стирающий импульс - мера, к которой он прибегнул от отчаяния, на всякий случай. - Поуп обхватил кисть Мехты, все еще сжимавшую пусковой рычаг кинетранса. - Ну, Крэтчит, кончаем! - Он нажал на рычаг.
   Раздался легкий треск.
   Я поглядел в камеру. Она была пуста. Поуп отключил генераторы и гул затих.
   - Ну вот, - сказал Поуп. - Нельса мы оставим тут. Дайте я вам помогу.
   Вдвоем мы опустили тело на пол и прислонили к аппарату. Его правая рука все еще сжимала пусковой рычаг.
   - Вполне убедительно, - заметил Поуп. - Генерал вотвот явится. Тем не менее нам следует доложить ему... - Он поглядел на меня, а потом на безжизненное тело. - Такой чудесный человек, Крэтчит. Блестящий мыслитель, но не только: он принадлежал к тем по-настоящему хорошим людям, каких мне выпало счастье узнать.
   Поуп сунул руку во внутренний карман и извлек трубку. Я с недоумением смотрел, как он спокойно уминает табак в чашечке - как будто кончил читать лекцию перед завороженными студентами.
   - Кстати, Крэтчит, - сказал он сквозь первый клуб дыма, вы, конечно, знаете, что отвечать генералу, когда он начнет вас допрашивать о случавшемся.
   Я еще не собрался с мыслями, но ответил сразу:
   - Я доложу ему, что доктор Мехта нажал на рычаг до того, как мы успели его остановить.
   - Вот именно. У меня есть сыворотка на случай, если генерал сочтет нужным прибегнуть к наркодопросу, но, думаю, до этого не дойдет. Насторожить его может лишь одно: каким образом Нельс сумел в одиночку ввести бомбу в камеру. Однако генерал прекрасно знает, что у человека в отчаянном положении включаются все запасы сил. Не сомневаюсь, что он в конце концов придет именно к такому выводу.
   Как ни ошеломили меня события последней четверти часа, на душе у меня было на редкость хорошо. Загадка доктора Ричарда Поупа немного прояснилась, но одно оставалось мне непонятным.
   - Откуда вы знали, доктор? - спросил я невольно.
   - Что именно, Крэтчит?
   Я улыбнулся.
   - Откуда вы знали, что я буду вам помогать?
   Поуп ухмыльнулся и выпустил кольцо дыма.
   - Я же говорил вам, что обладаю способностью будить в людях самое лучшее. - Он поглядел на часы. - А знаете, Крэтчит, если не ошибаюсь, пришло время обмениваться праздничными поздравлениями!
   - Счастливого рождества, сэр! - ответил я.
   Я знал, что нас с Поупом ждут не такие уж приятные часы в обществе генерала Арбора. Но кроме того, я знал, что мы сумеем выйти сухими из воды. И Поуп, если ему не найдут замены, начнет сборку новой бомбы для Альянса. А я? Скорее всего я, как и раньше, буду следить за процессом изготовления компонентов для нового чудовища под бдительным надзором генерала. Ведь в это рождественское утро мы всего лишь обеспечили человечеству еще три года, чтобы оно успело повзрослеть. Но во мне крепло убеждение, что этих трех лет окажется достаточно. Поуп направился к голофону, чтобы связаться с кабинетом генерала, а во мне заполыхала радость, какой я не испытывал уже давным-давно.
   "Триста световых лет от родной планеты, - думал я. - И Крэтчит, инженер, винтик военной машины, внес свою посильную лепту в дело мира. Вернее, помог другим внести ее".
   И мне почудилось, что вокруг меня в это рождественское утро собрались призраки. Мой отец с колорадской елкой на плече... Изо рта у него вырывается белый пар. И Джергинс, контрабандой провезший елку на Дриволд... От стопки с коньяком в его руке отражается звездный свет. И Блай, лилипут с Мирной Некко. И Нельс Мехта... С улыбкой на усталом лице.
   "Настанет день, и с войной будет покончено, - сказал я им мысленно. - А пока: счастливого вам рождества!"
   "...Нам будет нелегко сохранять наше сознание свободным от предубеждений и сохранять его ясным, а также сохранять ощущение красоты, и способность творить ее, и редкое умение видеть ее в самом далеком, непривычном и чуждом. Нам будет нелегко, всем нам, сохранять и поддерживать все это в огромном, широком, пронизанном ветрами мире. Но тогда мы сумеем помочь, потому что сохраним способность любить друг друга".
   Роберт Оппенгеймер