Томас Рид. Огненная земля

   - Браво, "Калипсо", браво!
   Но восторг этот был короток. Не успели еще утихнуть радостные возгласы, как с переднего малого люка раздался крик:
   - Вода проходит! Мы тонем! Дыра огромная!
   Капитан, его сын и Гарри Честер поспешили на переднюю часть судна, прошли в междупалубное пространство, а оттуда в трюм. Крик, предупреждающий о большой опасности, был основателен. Вода пробивалась шумно, с силой, как из шлюза. Она поднималась на целые дюймы в одну минуту. Трюм уже был наполовину наполнен водой.
   - Что вы скажете об этом, Зигриф? - спросил капитан.
   - Я скажу, что пахнет бедой, но пока не нужно еще отчаиваться, - ответил смелый человек. - Дыра очень почтенных размеров, действительно, но мне удастся, надеюсь, заделать ее, пока будут выкачивать воду.
   Капитан вернулся наверх и приказал взяться за насосы. Экипаж молча повиновался. Чувствовалось, что каждый работает для спасения своей жизни.
   Ураган между тем усиливался. И тогда как хотя бы половина экипажа нужна была для работы возле парусов и руля, - всех матросов вместе недостаточно было только для выкачивания воды. После получасовой работы все убедились, что старания тут напрасны. Трюм наполнялся водой все больше и больше; "Калипсо" быстро тяжелело, с трудом повинуясь рулю. Еще несколько минут, и судно пойдет ко дну.
   - Бросьте, ребята, эту работу, - сказал, наконец, капитан. - Пересядем лучше в лодки... Пусть только все соблюдают порядок. От этого зависит спасение всех нас.
   Его манера отдавать приказания с полным спокойствием ободряла служащих. Суматохи, неизбежной в таких случаях, почти не было. Но, к несчастью, остались только три лодки: маленький катер, называемый мореходами "пинкой", лодка правого борта и шлюпка. Собственно, места было достаточно для всех, но нельзя было туда же поместить съестные припасы и другие необходимые принадлежности. Да и времени не было для этого. Нужно было спешить, так как опасность увеличивалась с каждой секундой. Капитан взял на себя командование шлюпкой, в которую сели его жена и дочь. Нед управлял "пинкой", а Гарри - третьей лодкой. Каждый захватил с собой часть одежды, инструменты и оружие, какие попались впопыхах под руку. Условились держаться вблизи друг от друга и плыть прямо в восточном направлении, где сквозь туман виднелся мыс. Обменялись пожеланиями и словами надежды и ободрения. Затем все три лодки отчалили и поспешили удалиться от "Калипсо".
   И вовремя... Когда лодки отошли всего лишь ярдов на пятьсот, гора воды набросилась на несчастное судно и заполнила его. Оно тонуло, как свинцовый слиток. Вмиг исчезли под водой нижние реи, затем мачты, трепеща, погрузились в море. Чайки и альбатросы слетались со всех сторон и тучей носились над местом гибели "Калипсо".
   С мрачным видом смотрел капитан на свое судно.
   - Бедное мое "Калипсо"!.. Несчастный корабль... - повторял он с тоской. Сколько лет труда, сколько забот поглощено в один миг!..
   Мод взяла руку отца, словно желая сказать этим:
   "Разве мало, что нам осталась жизнь?"
   - Это правда, правда! - ответил моряк, угадывая мысль своей дочери. - Не будем больше думать о непоправимом несчастье и постараемся сохранить оставшееся нам сокровище... Вперед, ребята! Скоро достигнем берега!
   VI. На берегу
   Ураган все еще свирепел, ветер не утихал. Положение плывущих в лодках было совсем незавидное. Каждую минуту им грозила судьба "Калипсо"; нужны были навыки в плавании и вся энергия экипажа, состоявшего почти исключительно из старых морских волков, чтобы избежать гибели. В шлюпке с капитаном были его жена, дочь, боцман Лайонс, повар Поллюкс и только три матроса. Этого было достаточно, однако, чтобы держаться плоской лодке в уровень с поверхностью воды. Капитан лично правил рулем. Миссис Геней и Мод сидели сбоку. Другие работали веслами, за исключением Поллюкса, занимавшегося вычерпыванием воды из лодки.
   Нед вел маленькое судно, на которое сели еще десять человек. Только на нем имелись съестные припасы на пять-шесть дней - и только оно приспособлено было к тому испытанию, которому подверглось. Если бы капитан повиновался только желаниям своего сердца, то он, наверное, поместил бы в эту лодку свою жену и дочь, но шлюпка, по обычаю, должна была достаться ему, и поэтому он взял их обеих с собой.
   У Гарри Честера в лодке были плотник Зигриф и пять матросов.
   Согласно распоряжению капитана все должны были направиться к виднеющемуся на востоке мысу, и все устремились туда. Но не всякое желание исполняется; хотеть и сделать - не совсем одно и то же. В таком бурном море и на таких легких суденышках можно было довольствоваться уже тем, что держишься на поверхности, хоть и не плывешь в нужном направлении. Тем не менее энергия, приложенная к исполнению приказа капитана, возымела свое действие. Доказательством могло служить то, что после часа усилий Гарри все также находился на расстоянии мили от капитанской шлюпки, а Нед, вероятно, подчинившийся приказу, уклонился далеко на юг и совсем исчез из виду.
   Возможности пристать к берегу не было. Сильным течением лодки отбрасывало от земли, несмотря на все усилия гребцов. И этому обстоятельству они, может быть, обязаны спасением своей жизни, так как могучие волны непрерывно набегали на берег и, точно дикие звери, готовы были растерзать всякого, кого успеют захватить.
   Люди, находящиеся в шлюпке капитана и в лодке Гарри, устали от борьбы с волнами и от беспрерывного вычерпывания воды. Мыс, который они видели сквозь туман на востоке, исчез, и они полагали, что обошли его, тем более, что наблюдалась также перемена картины на море. Волны стали бить не так сильно, ветер заметно стихал, и с левого борта не видно было пенистых волн у рифов.
   Вскоре обе лодки приблизились друг к другу настолько, что можно было разобрать, наконец, голоса с них, и поэтому усилилось тяжелое чувство от исчезновения лодки, на которой находился Нед с товарищами.
   Капитан приказал грести прямо к северу, уверенный, что там находится суша. Скоро его надежда оправдалась. Через четыре часа перед пловцами вырисовался какой-то плоский берег. Перед ним, занимая огромное, словно вымершее пространство, росли водоросли.
   Эти своеобразные морские растения, стебли которых едва достигают трех дюймов в диаметре, произрастают так густо, что образуют скрепленные мели, рифы, дремучие леса в некотором роде, не пропускающие не только суда, но и морские волны.
   Прибыв на это место, лодки оказались в еще более сложном положении, чем раньше. Это спокойное гладкое море было не лучше, чем бешеные шквалы открытого океана. Вопрос, удастся ли пробраться на берег сквозь это препятствие, беспокоил всех сидящих в лодках. Зигриф, уже бывавший в этой части моря, разрешил трудный вопрос быстро и неожиданно для всех. Зная уже, что водоросли способны выдержать тяжесть человеческого тела и что благодаря своей густоте часто образуют настоящие большие мосты, он вышел из лодки и зашагал по поверхности воды, словно по тротуару. Странное это было зрелище: старый плотник прогуливался по колено в воде над морской пучиной. Можно было подумать, что он шагает прямо по морю.
   Капитан и Гарри не мешали ему упражняться в этом, убежденные, что он что-то придумывает. Зигриф действительно намеревался использовать эти своеобразные рифы. Он искал тропинку - канал, по которому лодки могли бы дойти до берега.
   И такой канал действительно скоро нашелся. Морскими приливами и отливами образуются подобные водные пути, один из которых и оказал услугу заброшенным сюда пловцам. Зигриф, вернувшись на лодку, указал Гарри, в каком направлении он должен плыть, а шлюпка должна была следовать за ним. Скоро обе лодки поплыли по достаточно широкому каналу. Гребцы усиленно работали веслами; минут через двадцать обе лодки миновали леса водорослей и ощутили под собой песок.
   Потерпевшие кораблекрушение думали сначала, что они находятся на Огненной Земле, но скоро убедились, что пристали к острову - он был около тысячи ярдов в диаметре и выступал над уровнем моря на два ярда. На острове не было деревьев, но зато он весь был покрыт болотными растениями, между которыми господствующее место занимал так называемый туссак.
   Впрочем, они пока не задумывались над изучением растительности острова. После постройки временного лагеря, первым делом капитан и Гарри взобрались на холм повыше и посмотрели оттуда, не видно ли отбившейся от них лодки Неда. Но сколько они ни смотрели во всех направлениях, дождавшись, когда горизонт освободился от облаков, они не заметили ничего похожего на лодку. На западе и на севере виднелись те же валы, которых так счастливо избежали лодка и шлюпка и которые за свой белесоватый цвет получили название "млечного пути".
   Скоро солнце исчезло за горизонтом, и сразу же наступила ночь. Капитан с нетерпением ждал полной темноты, надеясь заметить сигнальный огонь исчезнувшей лодки. Но надежда его обманула.
   Возвратясь в свой лагерь, они нашли там какое-то подобие жилища: матросы сделали палатку из материи, укрепив ее на четырех веслах; в одной из них с тоской их ждали жена и дочь капитана. Почти в потемках потерпевшие кораблекрушение приготовили ужин из части съестных припасов, которые успели захватить с собой и которые были сильно испорчены морской водой.
   Затем все, страшно утомленные, легли спать на песке, и бессонница их не мучила; через пару минут все уснули. Бодрствовали, стоя на часах до полуночи, только капитан и Зигриф, а затем они должны были разбудить Гарри.
   Ничего не случилось в эту первую ночь, проведенную на острове Огненной Земли. Взошедшее солнце застало путешественников бодрыми и с хорошим аппетитом для завтрака.
   Но, к несчастью, у них было очень мало провизии, если иметь в виду число ртов, требовавших еды. Ужин накануне значительно уменьшил количество припасов, состоявших из бочки сухарей, размокших в воде, куска копченого мяса, мешка кофе, фунта чаю и головки сахару. Что касается необходимых хозяйственных принадлежностей, то у них была печь, котел и кофейник.
   Прежде всего возник вопрос, как развести огонь. Как доставать горючий материал на этом острове, лишенном деревьев, где вся растительность как бы смочена водой, где сама почва представляет собой род мокрой губки? Спички и огниво были у всех курильщиков, недоставало только дерева или угля.
   - Нужно будет бросить этот островок и отправиться на материк, который виднеется на севере, - сказал капитан, убедившись, что горючий материал совершенно отсутствует. - Посмотрите, Зигриф, - прибавил он, передавая плотнику подзорную трубу, - там холмы усеяны деревьями до половины косогора.
   - Это правда, - сказал Зигриф. - Но не лучше ли все-таки оставаться нам здесь, так как там мы подвергаемся большому риску...
   - Я не понимаю вас, - ответил капитан, беря плотника за руку и отводя его от дам и матросов. - О каком риске вы говорите?
   - О большом, капитан. Если я не ошибаюсь, это та часть Огненной Земли, на которой обитает племя эйликолепов, и нет хуже этих дикарей, людоедов по необходимости, так как они лишены всего и страшно жадны. Лет шесть тому назад они съели до единого человека всех, бывших на китоловном судне, потерпевшем здесь крушение. Я не скажу, что белые вели себя безупречно: печально это сознавать, но немало и между белыми людей, стоящих не более любого дикаря. Но не мы же должны расплачиваться за их вину, мы, которые ни в чем не повинны... Я думаю, что, как только мы покажемся на материке, нам недолго придется ждать визита дикарей.
   - Но разве мы здесь в безопасности от них? - спросил капитан.
   - Наверное, до тех пор, по крайней мере, пока ветер дует с юга, а здесь это его постоянное направление, кажется... Отсюда до материка будет пять-шесть миль, а это такое расстояние, которое туземцы неохотно проплывают на своих лодках. Чтобы решиться на это, им нужна особая приманка. До той поры, пока они не знают о нашем присутствии здесь, незачем думать о них...
   - Прекрасно, но что, если они обнаружат нас здесь? - прошептал капитан, печальный взгляд которого остановился на жене и дочери, занимавшихся своим утренним туалетом. - А мой бедный Нед и наши товарищи, о которых мы теперь ничего не знаем... Они, может быть, и пристали к этому несчастному берегу!..
   - Обдумаем этот вопрос, когда убедимся, что это так, а пока лучше я займусь добыванием горючего материала для Поллюкса, который возится сейчас с кофейником.
   Сказав это, Зигриф удалился в трясину, из которой торчали водоросли, и скоро исчез с глаз капитана среди кустов с толстыми жирными листьями. Прошло короткое время, и Зигриф вернулся торжествующий, неся с собой какой-то куст, похожий на вереск.
   - Что вы несете? - спросил Поллюкс. - Вы думаете, что эти зеленые и мокрые ветки дадут мне огонь?
   - Это, напротив, как раз то, что вам нужно, - ответил старый моряк. Подождите немного, прежде чем роптать, а вот лучше захватите с собой двух-трех человек, да соберите побольше такого вереска. В нем, как видите, недостатка тут нет.
   Поллюкс и несколько матросов взялись за это дело и скоро вернулись с целыми охапками растения. Зигриф разложил все принесенное на песке и стал выбирать сучковатые ветки, которые растирал руками, превращая их в волокна, напоминающие пеньку. Эти волокна он свертывал и делал из них своего рода птичье гнездо; затем высекал огонь, зажигал кусок трута и вставлял в это гнездо. Поднимая затем это сооружение на воздух, чтобы на него подул ветер, Зигриф быстро тряс его, пока не показывалось пламя.
   Оставалось только сложить костер из этих гнезд, свернутых одним и тем же способом. Несмотря на то, что растение было мокрое, костер горел с треском. Увидев этот неожиданный огонь, Поллюкс так обрадовался, что даже заплясал на песке. Он нарезал затем куски копченой говядины и поместил их в своей печке, посушил сухари, ставшие, наконец, съедобными, вскипятил воду для чая. В течение одного часа все было готово, и потерпевшие крушение уселись все вместе за трапезу на песке.
   Зигриф объяснял во время еды свойства растения, которое, к счастью, нашел. Оно очень распространено на Фолклендских островах и на Огненной Земле и известно под названием камедного куста из-за того, что в большом количестве содержит клейкий сок. Туземцы называют этот сок бом и пользуются им при лечении всякого рода ран и ушибов. Самое же драгоценное свойство этого растения заключается в том, что оно горит даже мокрое и зеленое, то есть в таком виде, в каком Зигриф его нашел.
   Особенно дорого это качество в местностях, где дождь льет пять дней из шести.
   На Фолклендских островах, где нет деревьев, туземцы жарят мясо обычно на костях животных, с которых срывают мясо, а кости размещают над пламенем этого растения.
   Едва только завтрак был закончен, как внезапно раздался продолжительный гул, резкий и сильный. Это сразу обеспокоило не успевших еще отдохнуть как следует несчастных моряков. Этот гул доносился из маленькой бухты, находившейся недалеко от места, где были оставлены лодки, отделенной от него высокой скалой. Очевидно, дикари воспользовались этим прикрытием, чтобы напасть неожиданно. Гарри, капитан и матросы быстро вскочили на ноги. Все схватились за оружие, чтобы встретить врагов.
   VII. Первое сражение
   Один только Зигриф не двинулся с места и хихикал...
   - Посмотрите-ка на врагов, грозящих нам, - сказал он Гарри, - мисс Мод и миссис Геней тоже могли встретить их; ручаюсь вам, они совсем не страшны.
   Однако крики были совсем не гармоничны. Теперь это уже был настоящий концерт из криков, очень похожий на шум, который могли бы, например, поднять несколько дюжин ослов вместе. Но любопытство даже у дам было сильнее страха, и они захотели сопровождать капитана и Гарри, направившихся к маленькой бухте. Едва только они обошли скалу, скрывавшую туземцев, как увидели нечто странное и даже забавное. На длинной полосе песка сидели одна за другой, в полном порядке, как на параде, двести или триста птиц очень крупных размеров. У них были очень короткие ножки, так что казалось, будто они сидят на маленьком вертлявом хвосте, большое брюхо, выдававшееся вперед, и маленькая голова на длинной шее. Все они смотрели в одну сторону, как школьники народного училища, ожидающие инспектора, и, в минуту покоя, изображали собой точно само приличие и воспитанность. Но внезапно, по поданному одной из них знаку, все сразу поднимали головы и издавали пронзительный крик. Много других таких же птиц бродили на месте, усеянном водорослями, ныряли в воду, добывая ракушек, свою обычную пищу.
   Эти птицы, названные Зигрифом болтунами, были пингвины, как это сразу определил капитан. Некоторые из них удалялись в эту минуту в чащу водорослей и не прыгали при этом, как большинство птиц вообще, и не ходили, не шагали, как утки или куры, а пользовались своими зачаточными крылышками, как передними ногами, так что их движение похоже было на движение четвероногих животных.
   - Они строят свои гнезда в чаще этих растений? - спросила миссис Геней.
   - Конечно, сударыня, - ответил Зигриф, дотрагиваясь до пряди своих седых волос, торчавшей у него из-под колпака, - досадно, что мы раньше об этом не подумали: мы набрали бы свежих яиц к завтраку.
   - К обеду во всяком случае они у нас будут, - сказал Гарри, как всякий мальчишка, неравнодушный к охоте за птичьими гнездами.
   - Да, это прекрасная мысль, - заметила Мод на это, - пойдемте поищем яйца.
   Миссис Геней одобрила этот план и пошла вместе с Гарри и дочерью к тому месту, откуда удалились пингвины. Зигриф не сказал ни слова, но, повернувшись, отправился в лагерь. Через несколько минут он вернулся к охотникам за яйцами, неся в руках весло и багор.
   - На что вам понадобились эти инструменты? Не надеетесь ли вы найти лодку в глубине залива и предложить нам морскую прогулку? - спросила Мод, смеясь.
   - Совсем нет, мисс, - скромно ответил старый плотник. - Но увидим еще. Может быть, кто-нибудь из тех, что смеются теперь надо мной, будет очень жалеть, что багор не попал в его руки...
   Этими словами Зигриф метил в Гарри. Зная, что старый волк любит разыгрывать окружающих, никто не давал себе труда угадать действительный смысл его замечания насчет багра и весла.
   Дамам стоило много усилий пройти пространство, усеянное водорослями; они старались освободиться от всего, что мешало их движению. Достигнув, наконец, места где не было болотной растительности, они оказались перед площадкой из сухого песка, граничившей со скалами, на которой находилась целая стая пингвинов. Песок был усеян тысячами гнезд, если так можно вообще назвать обыкновенные ямы в земле.
   Яиц там не было, но во многих ямах виднелось по одной маленькой птичке, только одной, так как эта птичья порода несет только одно яйцо, - усевшейся на заднюю часть своего тела и терпеливо ждущей возвращения матери. Эти молодые, еще не оперившиеся пингвины бывают очень жирными и мясистыми, что объясняется их прожорливостью. Странная манера у пингвина-мамаши кормить своего детеныша. Такое кормление происходило в то время в разных гнездах, и ничем не занятые охотники остановились понаблюдать любопытную сцену.
   Кормилица возвращалась с моря с утробой, переполненной рыбой и ракушками. Появившись у гнезда, она садилась на маленький пригорок и вытягивала шею и голову, делая движения, как будто ее давили спазмы, и издавая странные крики, похожие то на рев, то на гортанные звуки. Она напоминала в это время уличного оратора в Лондоне, стремящегося всеми силами убедить в чем-нибудь окружающую толпу. Молодой пингвин продолжал, однако, сидеть в своей яме, ожидая неизбежного результата этого шума и этой работы шеей. Через одну-две минуты мать, опустив голову, широко открывала клюв. Тогда детеныш вставлял свою голову в эту зияющую бездну, находил там рыбу или ракушку, которые немедленно глотал, и вновь ждал. Мать повторяла прежние спазматические движения и прежние крики, повторяла до тех пор, пока детеныш не освободит ее от всего содержимого в ее мешке. Затем она удалялась к морю для нового наполнения утробы.
   Сцена эта была до такой степени смешна, что Мод и Гарри готовы были оставаться там еще и еще, следя за всеми подробностями кормления: но Зигриф напомнил им о деле.
   - Тут ни одного яйца! - сказал он тоном искренней досады. - Позднее для этого время года, но мы не должны возвращаться с пустыми руками. Хорошо приготовленное жаркое из пингвина - это блюдо, которым нельзя пренебрегать. Правда, мясо старого пингвина чересчур жесткое и пахнет рыбой, но зато молодой пингвин - это уже кое-что иное. Постараемся же принести их дюжину или две.
   Проговорив это, он хотел схватить находившегося в ближайшем гнезде молодого пингвина. Мод и Гарри шли за ним, а миссис Геней подставила фартук, чтобы набирать в него добычу. Но едва только Зигриф ступил в гнездо - это священное птичье место, очевидно, - как сбежались штук двадцать рассвирепевших пингвинов и бросились на охотников, поднимая неистовый крик и щелкая клювами. Храбрость дам быстро улетучилась. Миссис Геней и Мод сейчас же бежали, оставив мужчин сражаться с представителями птичьего царства.
   Зигриф передал свое весло Гарри, а себе оставил багор. Оба напали на сбежавшихся пингвинов. Это было настоящее сражение. Пингвины показали себя стойкими и мало чувствительными к побоям, благодаря твердому черепу и густому оперению, но все же вынуждены были бежать с поля сражения.
   Но и с молодыми пингвинами пришлось выдержать борьбу. Они не только кричали и шипели, как гуси, но и кусали руки, протягивавшиеся за ними. Все же охотникам удалось добыть десятка полтора, и не прошло получаса, как Поллюкс уже поджаривал их, готовя изысканное блюдо.
   - Кто желал бы теперь поесть спаржи? - спросил Зигриф. - Такая зелень не будет лишней к сегодняшнему обеду.
   Все удивились этому странному вопросу, зная, что спаржи найдется в этой болотной местности еще меньше, чем всякого другого растения.
   Однако Зигриф не смутился. Он собрал пару сотен стеблей каких-то водорослей и показал ту часть растения, которая была действительно съедобна и имела нежный цвет и отчасти сам вкус спаржи. Вареные молодые побеги этого растения были такими же вкусными и мягкими, как цветная капуста.
   Во время этих приготовлений капитан старательно исследовал остров, полагая, что он необитаем, и был поражен богатством фауны у морского берега; остальная же часть острова была действительно пустынна. Вблизи водорослей на берегу было много жизни: плавали бесчисленные стаи рыб, на отмелях видны были целые стада морских свиней, различные птицы носились в воздухе тучами, закрывая солнце. Здесь были чайки, буревестники, бакланы, лебеди и множество хищников, встречающихся в Андах, продолжение которых составляет Огненная Земля, а именно: соколы, орлы, ястребы и хоты - коршуны, которые водятся в Чили. Одни спокойно ловили рыбу или качались на волнах, другие стрелой набрасывались на намеченную ими рыбу и хватали ее так быстро, что пена волны не успевала стечь с них, когда они оказывались уже высоко в воздухе. Нередко к несшемуся в небо хищнику с добычей в клюве подлетал другой, более сильный, так что тот вынужден был выпустить ее из клюва, но прежде чем она долетала до водной стихии, появлялся третий хищник, жертвой которого она становилась.
   Такая же бурная жизнь проходила в самой воде, между стеблями и листьями водорослей. Там засели целые легионы охотников и легионы пожираемых - не только по числу, но и по разнообразию видов. Листья большой морской водоросли - кельпа, за исключением находящихся на поверхности воды, усеяны кораллами, придающими им совершенно белый цвет и объясняющими частью удивительную крепость водорослей. В жилках, напоминающих паутину по своей тонкости, живут полипы и другие, более сложные существа. На малейшей веточке помещаются ракушки и моллюски, целые кисти различных раковин висят на всех частях водоросли. Один только вырванный и встряхнутый стебель его уносит с места целый мир второстепенных живых существ. Эти большие подводные леса в южном полушарии могут сравниться по богатству скрывающейся в них жизни только с тропическими настоящими лесами. Впрочем, полное уничтожение тропического леса даже на значительном пространстве едва ли причинит такой громадный урон среди живых существ, как уничтожение одной только квадратной мили морской заросли.
   Но то, что видно было во время прилива, было ничто в сравнении с тем, что выступало в отлив. Виднелись длинные черные пятна вдоль скал, образовавшиеся тысячами расположившихся там тюленей. Их было там столько, что издали они казались колоссальной массой студня, дрожавшего на солнечном свете.
   - Было бы из чего изготовить меха для всех нью-йоркских дам, - заметил Зигриф, - и было бы чем обогатить нас всех. Но горе, что нет судна, на котором мы могли бы поместить тюленьи шкуры, чтобы превратить их потом в золото...
   Так как никто не поддерживал его в этом сожалении, то он перешел к другим размышлениям:
   - Эти животные обращают на нас столько же внимания, сколько на кусты у береговой полосы. Совсем как пингвины утром сегодня. Нужно было дотронуться до их выводков для того, чтобы удостоиться внимания с их стороны. Надо полагать, что туземцы никогда не приходят на этот островок, так как животные не были бы такими спокойными.
   Молчание всех присутствующих ободрило старого столяра и он продолжал свою речь: