Ральф стал взбираться вверх по дереву, чтобы схватить попугайчика и спасти его от верной гибели. Вдруг снизу раздался громкий тревожный крик. Это кричал негр Мозэ.
- Ради Господа, Ральф, не делайте этого! Мастер Ральф! Не лезьте дальше!.. - кричал негр: - Не приближайтесь к ним! Вы разве не знаете, какая это змея? Это ярарака!
- Ярарака? - машинально повторил за ним молодой человек.
- Да! Да! Самая ядовитая из всех змей Амазонки. Спускайтесь, мастер, спускайтесь скорей!
Остальные пока молча слушали то, что говорил негр; но когда последний объявил, что на сапукайе находится ярарака, Треванио в сопровождении Тома направился к тому месту, где был Ральф. Внизу осталась только одна Розита, удобно устроившаяся в развилке, где для нее было выбрано место отцом.
Взглянув на змею, Треванио убедился, что негр сказал правду, - это действительно была ярарака, одна из самых ядовитых змей, которую туземцы боятся даже больше, чем ягуара и страшного якаре. Ее укус, по словам мэндруку, убившего на днях такую же змею, убивает через несколько секунд.
Да и сам внешний вид ярараки при внимательном осмотре был таков, что внушал невольный страх. Плоская, треугольной формы голова, тонкая длинная шея, за которой шло туловище толщиною почти в детскую руку, блестящие глаза и длинный язык, который она высунула из раскрытой пасти, придавали ей отвратительный вид. Длиною она была около шести футов, что, конечно, не могло идти и в сравнение с величиной других змей Южной Америки. Ральф только поэтому и не счел ее опасной.
Никто не знал, что делать. Оружия ни у кого не было, - оно все потонуло вместе с галатеей. Ральф, когда ему объяснили, какой он подвергается опасности, оставаясь возле змеи, быстро спустился вниз.
До сих пор змея оставалась все в том же положении, поворачивая только голову на тонкой длинной шее, - в этом не было еще ничего опасного для людей, так как плотоядная пасть ее была направлена не на них. Но вдруг она зашевелилась всем туловищем, расправляя блестящие кольца по лиане.
- Господи! Чудовище спускается с дерева! - вскричал Треванио.
Едва только слова эти сорвались с уст золотопромышленника, как он увидел, что змея ползет по лиане, желая, очевидно, перебраться на ветку, чтобы сползти вниз по дереву. И в самом деле, с этой ветки она перебралась на другую и по ней стала спускаться вниз к развилке, как раз к тому месту, где была Розита.
Все поспешили очистить дорогу страшному пресмыкающемуся и перебрались на боковые ветви.
Вдруг раздался отчаянный вопль Треванио.
- Господи! Розита погибла!
Услышав восклицание отца, Розита вскочила на ноги и тревожно стала озираться кругом. В ту же минуту она увидела змею, которая медленно спускалась к развилке.
Положение Розиты было действительно в высшей степени опасно. Змея перебралась с ветки на лиану и по ней скользила теперь к тому месту, где стояла девочка. Розита была у нее на дороге и пресмыкающееся не могло, если бы даже и захотело, обойти ее. Прошла еще какая-нибудь минута, и змея была уже не дальше чем в десяти футах над головой ребенка.
Золотопромышленник стал спускаться вниз, чтобы защитить свое дитя от змеи. Но Мозэ остановил его:
- Не надо, господин, не надо! - кричал негр. - Уже поздно, вы не успеете добраться вовремя. Розита, прыгайте скорее в воду! Прыгайте, маленькая Розита! Старый Мозэ здесь, он вас вытащит!
Вслед за этим, как бы приглашая Розиту следовать его примеру, негр сложил над головой руки и бросился с ветки в воду, которая с шумом поглотила его.
Розита была девочка неглупая и к тому же довольно смелая. Ввиду страшной опасности она не задумавшись последовала совету негра и в ту же минуту прыгнула за ним в воду. Негр успел уже вынырнуть и подхватил девочку на руки.
Спасая Розиту, Мозэ сам рисковал жизнью, так как плавал очень плохо. Но это только еще больше подчеркивало благородство его поступка.
Что Мозэ - плохой пловец, знали все, и потому опасения за Розиту нисколько не уменьшились. Уйдя от змеи, удастся ли ей взобраться опять на дерево? Наконец, возникал и другой вопрос: действительно ли удалось ей спастись от нападения змеи? Ярарака, как это известно всем, животное земноводное, и для нее нет разницы, где настигнуть свою жертву - на земле или в воде; если она захочет, она может преследовать их и в воде, и даже с еще большим успехом.
В воде как Розита, так и герой Мозэ будут в ее полной власти. Ярарака плавает как рыба, а Мозэ, который и сам не был в состоянии уйти от нее, должен будет еще одновременно помогать Розите, которая почти не умела плавать.
Треванио с тревогой следил за ними, обдумывая, как спасти их от грозящей опасности.
- Плыви вокруг дерева! - закричал он вдруг негру. - Под ту большую ветвь! Том, Ральф! Скорей сюда, оборвите эту лиану и бросьте ее ко мне! Так... хорошо!.. Розита, взбирайся к нам по лиане! Ну, Мозэ, теперь твоя очередь! Спасибо тебе, я никогда не забуду того, что ты сделал сегодня для меня и для моей Розиты.
Змея тем временем успела уже доползти до развилки и, пробыв здесь несколько минут, перебралась на соседнюю лиану, где снова принялась гипнотизировать попугайчика. Бедная птичка, вся дрожа от страха, со взъерошенными перьями все ближе и ближе подлетала к змее и, наконец, как безумная, бросилась в ее разверстую пасть.
Ярарака сжала челюсти, а затем, раскрыв их, положила на дерево задушенную птичку, собираясь проглотить ее. Приготовления продолжались недолго: в несколько минут обильно смоченный слюною попугайчик был уже наполовину втянут в открытую пасть змеи.
Мозэ пришло в голову воспользоваться этим моментом и навсегда отделаться от страшного гада, утопив его в гапо. Быстро перебрался он по ветвям и торопливо стал отрывать лиану, на которой висела змея. Все присоединились к нему и стали помогать. После долгих усилий и лиана, а с ней и ярарака полетели в воду. Змея пошла ко дну, но не больше чем через минуту на поверхности гапо показался сначала попугайчик, которого успело выпустить пресмыкающееся, а за ним и сама змея.
Радостные крики сменились другими, в которых слышалась и жалоба на неудачу и страх за будущее. Ярарака, сверкая глазами, быстро приближалась к сапукайе и снова стала взбираться на нее по другой лиане.
Что делать? Мозэ решил повторить тот же маневр и торопливо стал обрывать и эту лиану. Змея снова очутилась в воде и на этот раз не стала уже делать попытки взобраться на дерево и направилась к лесу по тому же пути, по которому отправились Ричард и мэндруку.
Наконец-то обитатели сапукайи могли успокоиться и считать себя до известной степени в безопасности.
Но, как только прошла тревога, голод и жажда снова дали о себе знать. Ральф опять взобрался на вершину, чтобы нарвать там орехов. Меньше чем за минуту он набрал их целую дюжину; скорлупки осторожно раскрыли и прежде всего зачерпнули ими воды, чтобы утолить жажду. Орехи оказались очень вкусными и питательными. Обед вышел на славу, хотя и состоял из одного только десерта.
Теперь оставалось только ожидать возвращения Ричарда и мэндруку, отправившихся на поиски подходящего материала для постройки плота. Все взгляды были направлены на мрачные волны, все сердца бились страхом и надеждой.
Глава 5
БИТВА С ПТИЦАМИ
Достигнув края затопленного леса, Ричард и мэндруку прежде всего ухватились за ближайшую ветку и по ней взобрались на дерево, чтобы отдохнуть после довольно продолжительного плавания.
Еще подплывая к лесу, они с уверенностью уже могли определить характер окружающей их местности.
- Гапо! - объявил мэндруку, подплывая к ближайшему дереву. - Здесь нет твердой земли, молодой господин, - добавил он, хватаясь за лиану: - Надо отдохнуть. Я устал, да и вы тоже. Взбирайтесь за мной на ветку. Под нами не меньше как на десять сажен воды. Мэндруку не ошибается. Он знает это по тем деревьям, которые здесь растут.
- Я и не рассчитывал ни на что другое, - ответил молодой Треванио, взбираясь по примеру старого индейца на ветку, - плывя сюда, я надеялся, что нам, может быть, удастся найти какое-нибудь плавучее дерево, чтобы дать возможность переплыть на нем сюда остальным. Я и раньше знал, что, перебравшись сюда, мы все-таки оставались бы в гапо. А как мы выберемся отсюда - я и представить даже не могу, да уверен, что и вы сами еще хорошенько не знаете, как это сделать!
- Мэндруку никогда не отчаивается, даже и посередине гапо! - горделиво отвечал индеец.
- Значит, вы надеетесь, что нам удастся построить плот, на котором можно будет выбраться из гапо?
- Нет, - отвечал индеец, - на это у меня нет никакой надежды, - мы слишком далеко от великой реки. Здесь мы не найдем ни одного плавучего дерева и поэтому не можем сделать плота.
- Так зачем же мы пробирались сюда? Вы же сами сказали, что отправляетесь строить плот!
- За этим не стоило бы плыть сюда. Я никогда и не рассчитывал найти здесь деревья для плота. У меня другое в голове. Я постараюсь найти способ переправить всех и без этого. Следуйте за мной, молодой господин. Надо дальше углубиться в гапо. Старый мэндруку покажет вам, как строят плот без деревьев.
- Ладно! - отвечал молодой человек, - я буду делать все, что вы мне скажете, хотя даже и предположить не могу, что именно вы хотите делать.
- А вот увидите, молодой хозяин, - продолжал мэндруку, снова пускаясь вплавь. - Плывите за мной и старайтесь не отставать! Если я не ошибаюсь, у нас скоро будет материал для постройки плота или для чего-нибудь другого, что может заменить его. За мной!
Мэндруку произнес еще несколько слов, но шум воды от погружения в нее его могучего тела помешал молодому человеку расслышать его слова.
Ричард тоже бросился в воду и поплыл вслед за индейцем.
Путь их пролегал под зеленым сводом такой густой растительности, что лучи тропического солнца почти не проникали сквозь нее. Индеец все время держался впереди, юноша следовал за ним.
Вдруг индеец вскрикнул и затем, остановившись, сказал Ричарду:
- Вот оно! Вот это дерево, которое я искал! О! Да на нем есть даже и сипосы! Что же? Тем лучше, - они нам пригодятся. Тут и веревки и смола, - все вместе. Великий дух покровительствует нам, молодой хозяин!
- Что все это значит? Чему вы так радуетесь? - спросил Ричард. - Я вижу большое дерево, покрытое сипосами, как вы их называете. Только оно ведь зелено и покрыто листьями. Дерево сырое, и я не думаю, чтобы оно могло держаться на воде. Плота-то уж во всяком случае мы не можем из него построить. Сипосы, правда могут пригодиться вместо веревок, но дерево, само по себе, нам не годится, даже если бы у нас и был топор для того, чтобы его срубить.
- Мэндруку не нужно ни топора, ни дерева. Ему нужно другое: ему нужен сок этого дерева и потом сипосы. Бревен для плота достаточно и на сапакуйе, и мы можем набрать их сколько угодно, когда вернемся.
- Вам нужен сок? Но зачем?
- Посмотрите-ка получше на это дерево, молодой господин: разве вы его не знаете?
При этом вопросе молодой человек повернулся к дереву и стал внимательно его рассматривать. Все оно было обвешено, точно фестонами, различными породами ползучих растений, почти закрывавших его. Но после внимательного осмотра Ричард наконец узнал, какое им попалось дерево.
- Конечно, - отвечал он на вопрос мэндруку, - теперь я его узнаю, это seringa - дерево, из которого добывают каучук. Но что хотите вы с ним делать? Уж не собираетесь ли вы сделать резиновый плот?
- Там увидите, молодой господин, там увидите!
С этими словами мэндруку стал взбираться на дерево, приглашая Ричарда последовать его примеру.
Ричард поспешил повиноваться и, ухватившись за лиану, через мунуту был уже на одной из нижних ветвей.
Дерево, на которое взобрались Ричард и мэндруку, было siphonia elastica, из семейства молочайных, или иначе каучуковое дерево Амазонки. Португальцы называют его серинга, под этим названием знал его и Ричард, не раз видевший серингу у себя на родине, в Пара.
Едва успел Ричард взобраться на ветку, как восклицание его спутника, взобравшегося почти на самую вершину дерева, заставило его поднять голову.
- Что там такое, Мэндей?
- Кроме сока и сипосов, я нашел еще кое-что и на обед, молодой хозяин.
- Это хорошо. А то, признаться, я сильно проголодался. Орехи на сапукайе очень вкусны, это правда, но ими не наешься, и я бы с удовольствием съел теперь хороший кусок мяса или рыбы, а после, пожалуй, попробовал бы и орехов.
- Это ни то, ни другое, - возразил мэндруку, - здесь нет ни говядины, ни рыбы, хотя это, пожалуй, будет повкуснее. Я нашел птиц.
- Птицы? А какие птицы?
- Арасы - попугаи.
- О! Попугаи! Но где же они? Поймали вы хоть одного?
- Сейчас! - отвечал мэндруку и, опустив свою руку до плеча в пустоту, образовавшуюся в дупле дерева, вытащил оттуда полуоперившегося птенца, величиною с хорошо откормленного цыпленка.
- Э! Да там целое гнездо! Какие они жирные! Спасибо вам, Мэндей! Мы и сами наедимся и кроме того сделаем запас для остальных. Там, на сапукайе, должно быть, так же голодны, как и мы с вами, и наверное будут в восторге от такой прибавки к обезьяньим горшкам.
Вытащенный индейцем птенец принялся кричать, хлопая крыльями и стараясь вырваться. Крики его были так громки и пронзительны, что должны были быть слышны по всему лесу.
На крики попугайчика отозвались остальные птенцы, сидевшие в дупле, и скоро поднялся целый птичий концерт, по крайней мере в двадцать голосов, что давало возможность предполагать, что на дереве было не одно гнездо, а несколько.
- О! Да тут их целая сотня! - крикнул Ричард со смехом. - Мы наберем этих маленьких толстеньких птичек столько, что нам хватит на целую неделю.
Едва он успел произнести эти слова, как в воздухе послышался страшный шум.
Он доносился, казалось, издалека; но не прошло и нескольких минут, как он раздался уже совсем близко от мэндруку, забиравшегося все выше на дерево, в то время как солнце почти совсем закрыли растопыренные крылья штук двадцати больших птиц, кружившихся с громкими тревожными криками над серингой.
Это прилетели родители молодых попугайчиков, возвращавшиеся в гнезда с полными зобами для своих птенцов. Но ни индеец, ни его спутник и не думали, что прибытие взрослых попугаев может грозить им какой-либо опасностью, покружатся-покружатся над гнездами старые арасы, да и полетят прочь, спасаясь от людей.
Но случилось неожиданное. Попугаи вдруг окружили двоих людей и принялись бить их клювами, крыльями и когтями, оглашая воздух громкими криками, которыми они как бы сзывали к себе на помощь попугаев со всего леса.
Первому досталось индейцу. Птицы напали на него с таким азартом, что мэндруку даже выронил птенца, и тот грузно шлепнулся в воду. Следом за ним бросилась целая дюжина попугаев, которые хоть и не успели подхватить его на лету, но зато обнаружили другого врага, и в ту же минуту напали на него.
Хотя силы атакующих при этом разделились, большинство птиц все-таки воевало с индейцем. Но и Ричарду далеко не легко было отбиваться от нападавших на него попугаев, особенно если принять во внимание, что у него не было никакого оружия и что легкая одежда плохо защищала его от ударов птичьих клювов.
У мэндруку был короткий нож, но в этом случае он не мог принести большой пользы. Короче говоря, в несколько секунд оба компаньона были покрыты ранами.
Молодой Треванио решил, пока не поздно, спасаться бегством и с громким криком, чтобы привлечь внимание мэндруку, бросился в воду.
Нападавшие на него попугаи присоединились к тем, которые сражались с мэндруку, и вся ватага с новыми силами бросилась на индейца, как на главного виновника покушения на жизнь беззащитных птенцов.
Мэндруку решил последовать примеру Ричарда и, улучив удобную минуту, кинулся в воду и скоро очутился возле молодого человека.
Оба они некоторое время плыли рядом; за ними тянулась по воде красная полоса, - это была кровь, обильно сочившаяся из ран.
Впрочем, им не было особенной надобности уплывать от серинги, так как птицы не стали преследовать их.
Довольные тем, что выпроводили дерзких похитителей, обитатели дерева вернулись к своим гнездам: осмотреть причиненный им вред. Скоро на дереве водворилось полное спокойствие. Значит ни Ричарду, ни мэндруку нечего было бояться нового нападения со стороны птиц.
Но, очевидно, вовсе не это заставило мэндруку остановиться и оглядеться кругом. Без сомнения, ему пришло в голову что-то другое, потому что вслед за тем он объявил, что намерен вернуться к дереву.
- Зачем? - спросил его молодой Треванио.
- Во-первых, затем, зачем мы уже раз на него взбирались, - отвечал индеец, - а во-вторых, затем, чтобы отомстить попугаям, - закончил он, гневно сверкая большими глазами. - Мэндруку никому не позволит безнаказанно оскорблять себя, - не простит он этого и птицам. Он хочет отомстить им. Я не уйду из этого леса до тех пор, пока не истреблю всех попугаев до последнего или не сгоню их с дерева всех, до самого маленького.
- Как же вы это сделаете?
- Плывите за мной и вы увидите.
Говоря это, индеец повернул к группе деревьев, образовавших собой другую сторону зеленого свода. В два взмаха достиг он ближайшего дерева, оказавшегося мимозой, и по лианам взобрался на него. Ричард молча последовал за ним, все еще не понимая, что именно хочет сделать индеец.
- Это-то мне и нужно, - сказал мэндруку, вытаскивая нож.
Затем он срезал ножом ветку и сделал из нее дубинку фута в два длиною, которую передал Ричарду, а себе вырезал другую такую же.
- Теперь, молодой хозяин, - сказал индеец, - мы оба вооружены и можем вступить в битву с попугаями. Как вы думаете, кто теперь победит?
Затем он кинулся в воду и поплыл к серинге; молодой Треванио следовал за ним. Крепко держа в руках дубинки, взобрались они на дерево и безжалостно принялись бить птиц.
Исход битвы теперь был предрешен. С каждым ударом падала птица; уцелевшие попугаи поспешили скрыться в самую глубь леса.
Мэндруку, верный своему обещанию, не оставил на дереве в живых ни одного птенца; одного за другим вытаскивал он их из гнезда и свертывал им шеи. Затем сипосом связал их всех вместе и сложил в дупло.
- Здесь они могут оставаться до нашего возвращения, потому что мы недолго провозимся со своими делами. - Теперь за работу!
Ричард, не знавший, что именно задумал его спутник, довольствовался тем, что смотрел на его работу.
Индеец отложил в сторону дубинку, которая произвела такое опустошение среди птиц, и снова вытащил нож из-за пояса.
Выбрав удобное место на стволе, он сделал в коре надрез, откуда в ту же минуту потек белый густой сок.
Для сбора сока у мэндруку было припасено два "обезьяньих горшка", взятых им с сапукайи. Один из них он отдал Ричарду и рассказал ему, как надо держать его под разрезом, а сам разрезал кору в другом месте.
Скоро обе скорлупы были полны до краев густым и липким соком, похожим на хорошие сливки.
Мэндруку сложил обе половинки и перевязал их накрепко сипосами, достаточный запас которых решено было также взять с собою.
Исполнив все это, мэндруку объявил, что теперь можно вернуться на сапукайю, где их с таким нетерпением дожидались все остальные.
Разделив добычу на две равные части, мэндруку бросился в воду и поплыл впереди.
Молодой креол невдалеке следовал за ним; через десять минут они уже выбрались из-под зеленого свода и увидели прямо перед собою солнце, освещавшее своими лучами блестящую поверхность гапо.
Глава 6
СТРАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Ричард уже поздравлял себя с тем, что они наконец-то выбрались на простор и видят ясное солнышко, когда вдруг спутник его вздрогнул, поднял голову над водой, повернул лицо и, оглянувшись назад, издал тревожное восклицание.
Ричард также приподнялся над волнами и оглянулся назад, но ничего подозрительного не заметил.
- Чудовище! - вскрикнул мэндруку.
- Чудовище? Какое? Где?
- Дальше, там, как раз около краев игарапе, около деревьев; туловища его не видно за ветвями.
Молодой человек снова приподнялся над водою и стал смотреть туда, куда указывал ему мэндруку.
- Там плывет что-то похожее на сухое бревно. А по-вашему, Мэндей, это страшное чудовище?
- Это самое страшное чудовище из тех, что живут в гапо. Оно может проглотить нас обоих, если только захочет, а оно всегда голодно и всегда хочет есть. Это jacara-nassu. Я слышал, как он опустился в воду; разве вы не слышали?
- Нет.
- Смотрите! Великий дух! Он нас заметил и плывет как раз сюда.
Темное тело, которое неопытные глаза Ричарда приняли за сухое бревно, действительно направлялось к ним. По волнам, разбегавшимся за плывшим пресмыкающимся, гулко раздавались удары его длинного хвоста, которым оно ударяло сверху вниз по волнам, так как хвост для него - руль и весло в одно и то же время.
- Jacara-nassu - повторил мэндруку, желая пояснить, что он говорит о чудовище амазонской реки, одном из самых страшных и ненасытных аллигаторов.
Мэндруку не ошибся, - это действительно был якаре и притом один из самых крупных представителей этого рода: его туловище видно было из воды на целых семь ярдов3. Раскрытая пасть его была так велика, что, казалось, в нее свободно мог поместиться любой из тех, за кем чудовище спешило вдогонку. Время от времени якаре закрывал пасть, щелкая челюстями, и затем снова раскрывал ее, точно готовясь схватить беглецов.
Спастись от якаре в воде нечего было и думать: вода для него - родная стихия. Якаре плавает не хуже самой быстрой рыбы.
- Нам надо забраться на деревья, - крикнул индеец, как только убедился, что аллигатор пустился за ними в погоню.
С этими словами мэндруку повернул в сторону и в несколько взмахов достиг ближайшего дерева.
Ричард слепо повиновался совету своего более опытного спутника и одновременно с ним подплыл к тому же дереву.
Еще минута, и они уже сидели на нижних ветвях.
- Да защитит нас великий дух! - проговорил индеец, смотря на аллигатора с дерева. - Я вижу по глазам чудовища, что это людоед.
И в самом деле, было чего пугаться даже и мэндруку. Аллигатор действительно оказался громадным. Его алчные, свирепые глаза с жадностью были устремлены на дерево, где нашли убежище беглецы.
Трудно вообразить себе животное, более отвратительное по внешнему виду, чем то, которое стерегло в эту минуту наших пловцов. Впрочем, в природе ящерицы, а с ними вместе и змеи принадлежат к самым неприятным для глаза живым созданиям.
Змея внушает чувство страха, но блеск ее кожи и весь ее вид все-таки не так отвратительны для глаз, тогда как все без исключения ящерицы могут нравиться только человеку с извращенным вкусом. Но из всех ящериц крокодилы, аллигаторы и кайманы - самые отвратительные, самые мерзкие создания.
Первое время Ричард и мэндруку считали себя в полной безопасности, так как были уверены, что до тех пор, пока они будут сидеть на дереве, якаре, несмотря на тот страх, который он внушал, пока они были в воде, не мог им нанести никакого вреда.
Но они не могли вечно оставаться на дереве. Там, на сапукайе, их возвращения ждут с нетерпением.
Ричард предложил дать знать о себе громкими криками, но мэндруку не согласился, во-первых, потому что крики их едва ли будут услышаны, а во-вторых, потому что это могло бы только обеспокоить остальных.
Оставалась единственная надежда, что якаре, может быть, надоест ждать, и он уберется в свое логовище.
Но, говоря так, мэндруку далеко не был уверен в подобном исходе, а его озабоченный вид доказывал, что индеец вовсе и не рассчитывает на то, что якаре скоро уберется.
Поведение якаре казалось очень подозрительным старому мэндруку.
- Вы думаете, что он не уйдет отсюда так скоро? - спросил индейца его спутник.
- Я очень боюсь этого, молодой хозяин. Он может продержать нас здесь целые часы, может быть, даже до тех пор, пока зайдет солнце.
- Это было бы очень скверно. Там будут о нас беспокоиться. Не придумаете ли вы, как отделаться от него?
- Пока нет. Надо терпеть, молодой хозяин.
- Но ведь это ужасно! Мы здесь точно в осаде! - пылко вскричал молодой креол. - Нам осталось проплыть всего несколько сот ярдов, чтобы присоединиться к нашим, и мы не можем сделать этого по милости кровожадного якаре!
- Ах, проклятая гадина! Мне кажется, что чудовище будет долго держать нас в осаде. Прехитрая тварь! Он, наверное, нас видел!
- Да неужели аллигаторы так умны? А мне почему-то казалось, что они вовсе не обладают разумом.
- Кто это вам сказал? Вы жестоко ошибаетесь, молодой хозяин. Вы разве не знаете, что якаре иногда по целым неделям подкарауливают жертву и кончают тем, что все-таки хватают ее. Посмотрите-ка на него! Я уверен теперь, что он нас не только видел, но даже слышал наши голоса.
Так прошел час, а за ним и другой. Положение становилось нестерпимым.
- Что нам делать? Как избавиться от него? - шепотом спросил молодой человек индейца, волновавшегося не меньше его.
- Остается одно: пробраться по вершинам деревьев на ту сторону. Если нам удастся укрыться от его глаз, мы спасены. Мэндруку зол сам на себя за то, что не подумал об этом раньше. Он должен был знать, что якаре не скоро покидает место, где его ждет добыча. Смотрите, что я буду делать, и поступайте точно так же.
- Отлично, мэндруку, - также шепотом отвечал Ричард, - я буду во всем подражать вам!
Пришедшая индейцу в голову мысль передвигаться по деревьям на первый взгляд могла показаться безумной и совершенно невыполнимой. Но кто хоть раз побывал в лесах Южной Америки, тот подобное предложение посчитал бы самым обыкновенным, то есть не только нормальным, но и необходимым. В некоторых местах путешествовать таким образом даже легче, чем идти по земле. В лесах долины Амазонки иногда на огромных пространствах деревья растут до такой степени густо и так переплетены лианами и другими ползучими растениями, что на определенной высоте над землею образуется нечто вроде зеленого помоста. В лесу под этой зеленой листвой царит вечный мрак, куда никогда не проникают солнечные лучи. Наверху среди этой роскошной растительности живут птицы, животные и насекомые, которых никогда и не увидеть странствующим по земле. Поэтому-то индейцу и его спутнику вовсе не трудно было продвигаться по ветвям затопленного леса. Здесь было даже безопаснее, чем в обыкновенном лесу, где пространство между ветвями не переплетено густою сетью лиан. Неверный шаг вперед, самое большое, повлек бы за собою падение в гапо и недолгое купание.
- Ради Господа, Ральф, не делайте этого! Мастер Ральф! Не лезьте дальше!.. - кричал негр: - Не приближайтесь к ним! Вы разве не знаете, какая это змея? Это ярарака!
- Ярарака? - машинально повторил за ним молодой человек.
- Да! Да! Самая ядовитая из всех змей Амазонки. Спускайтесь, мастер, спускайтесь скорей!
Остальные пока молча слушали то, что говорил негр; но когда последний объявил, что на сапукайе находится ярарака, Треванио в сопровождении Тома направился к тому месту, где был Ральф. Внизу осталась только одна Розита, удобно устроившаяся в развилке, где для нее было выбрано место отцом.
Взглянув на змею, Треванио убедился, что негр сказал правду, - это действительно была ярарака, одна из самых ядовитых змей, которую туземцы боятся даже больше, чем ягуара и страшного якаре. Ее укус, по словам мэндруку, убившего на днях такую же змею, убивает через несколько секунд.
Да и сам внешний вид ярараки при внимательном осмотре был таков, что внушал невольный страх. Плоская, треугольной формы голова, тонкая длинная шея, за которой шло туловище толщиною почти в детскую руку, блестящие глаза и длинный язык, который она высунула из раскрытой пасти, придавали ей отвратительный вид. Длиною она была около шести футов, что, конечно, не могло идти и в сравнение с величиной других змей Южной Америки. Ральф только поэтому и не счел ее опасной.
Никто не знал, что делать. Оружия ни у кого не было, - оно все потонуло вместе с галатеей. Ральф, когда ему объяснили, какой он подвергается опасности, оставаясь возле змеи, быстро спустился вниз.
До сих пор змея оставалась все в том же положении, поворачивая только голову на тонкой длинной шее, - в этом не было еще ничего опасного для людей, так как плотоядная пасть ее была направлена не на них. Но вдруг она зашевелилась всем туловищем, расправляя блестящие кольца по лиане.
- Господи! Чудовище спускается с дерева! - вскричал Треванио.
Едва только слова эти сорвались с уст золотопромышленника, как он увидел, что змея ползет по лиане, желая, очевидно, перебраться на ветку, чтобы сползти вниз по дереву. И в самом деле, с этой ветки она перебралась на другую и по ней стала спускаться вниз к развилке, как раз к тому месту, где была Розита.
Все поспешили очистить дорогу страшному пресмыкающемуся и перебрались на боковые ветви.
Вдруг раздался отчаянный вопль Треванио.
- Господи! Розита погибла!
Услышав восклицание отца, Розита вскочила на ноги и тревожно стала озираться кругом. В ту же минуту она увидела змею, которая медленно спускалась к развилке.
Положение Розиты было действительно в высшей степени опасно. Змея перебралась с ветки на лиану и по ней скользила теперь к тому месту, где стояла девочка. Розита была у нее на дороге и пресмыкающееся не могло, если бы даже и захотело, обойти ее. Прошла еще какая-нибудь минута, и змея была уже не дальше чем в десяти футах над головой ребенка.
Золотопромышленник стал спускаться вниз, чтобы защитить свое дитя от змеи. Но Мозэ остановил его:
- Не надо, господин, не надо! - кричал негр. - Уже поздно, вы не успеете добраться вовремя. Розита, прыгайте скорее в воду! Прыгайте, маленькая Розита! Старый Мозэ здесь, он вас вытащит!
Вслед за этим, как бы приглашая Розиту следовать его примеру, негр сложил над головой руки и бросился с ветки в воду, которая с шумом поглотила его.
Розита была девочка неглупая и к тому же довольно смелая. Ввиду страшной опасности она не задумавшись последовала совету негра и в ту же минуту прыгнула за ним в воду. Негр успел уже вынырнуть и подхватил девочку на руки.
Спасая Розиту, Мозэ сам рисковал жизнью, так как плавал очень плохо. Но это только еще больше подчеркивало благородство его поступка.
Что Мозэ - плохой пловец, знали все, и потому опасения за Розиту нисколько не уменьшились. Уйдя от змеи, удастся ли ей взобраться опять на дерево? Наконец, возникал и другой вопрос: действительно ли удалось ей спастись от нападения змеи? Ярарака, как это известно всем, животное земноводное, и для нее нет разницы, где настигнуть свою жертву - на земле или в воде; если она захочет, она может преследовать их и в воде, и даже с еще большим успехом.
В воде как Розита, так и герой Мозэ будут в ее полной власти. Ярарака плавает как рыба, а Мозэ, который и сам не был в состоянии уйти от нее, должен будет еще одновременно помогать Розите, которая почти не умела плавать.
Треванио с тревогой следил за ними, обдумывая, как спасти их от грозящей опасности.
- Плыви вокруг дерева! - закричал он вдруг негру. - Под ту большую ветвь! Том, Ральф! Скорей сюда, оборвите эту лиану и бросьте ее ко мне! Так... хорошо!.. Розита, взбирайся к нам по лиане! Ну, Мозэ, теперь твоя очередь! Спасибо тебе, я никогда не забуду того, что ты сделал сегодня для меня и для моей Розиты.
Змея тем временем успела уже доползти до развилки и, пробыв здесь несколько минут, перебралась на соседнюю лиану, где снова принялась гипнотизировать попугайчика. Бедная птичка, вся дрожа от страха, со взъерошенными перьями все ближе и ближе подлетала к змее и, наконец, как безумная, бросилась в ее разверстую пасть.
Ярарака сжала челюсти, а затем, раскрыв их, положила на дерево задушенную птичку, собираясь проглотить ее. Приготовления продолжались недолго: в несколько минут обильно смоченный слюною попугайчик был уже наполовину втянут в открытую пасть змеи.
Мозэ пришло в голову воспользоваться этим моментом и навсегда отделаться от страшного гада, утопив его в гапо. Быстро перебрался он по ветвям и торопливо стал отрывать лиану, на которой висела змея. Все присоединились к нему и стали помогать. После долгих усилий и лиана, а с ней и ярарака полетели в воду. Змея пошла ко дну, но не больше чем через минуту на поверхности гапо показался сначала попугайчик, которого успело выпустить пресмыкающееся, а за ним и сама змея.
Радостные крики сменились другими, в которых слышалась и жалоба на неудачу и страх за будущее. Ярарака, сверкая глазами, быстро приближалась к сапукайе и снова стала взбираться на нее по другой лиане.
Что делать? Мозэ решил повторить тот же маневр и торопливо стал обрывать и эту лиану. Змея снова очутилась в воде и на этот раз не стала уже делать попытки взобраться на дерево и направилась к лесу по тому же пути, по которому отправились Ричард и мэндруку.
Наконец-то обитатели сапукайи могли успокоиться и считать себя до известной степени в безопасности.
Но, как только прошла тревога, голод и жажда снова дали о себе знать. Ральф опять взобрался на вершину, чтобы нарвать там орехов. Меньше чем за минуту он набрал их целую дюжину; скорлупки осторожно раскрыли и прежде всего зачерпнули ими воды, чтобы утолить жажду. Орехи оказались очень вкусными и питательными. Обед вышел на славу, хотя и состоял из одного только десерта.
Теперь оставалось только ожидать возвращения Ричарда и мэндруку, отправившихся на поиски подходящего материала для постройки плота. Все взгляды были направлены на мрачные волны, все сердца бились страхом и надеждой.
Глава 5
БИТВА С ПТИЦАМИ
Достигнув края затопленного леса, Ричард и мэндруку прежде всего ухватились за ближайшую ветку и по ней взобрались на дерево, чтобы отдохнуть после довольно продолжительного плавания.
Еще подплывая к лесу, они с уверенностью уже могли определить характер окружающей их местности.
- Гапо! - объявил мэндруку, подплывая к ближайшему дереву. - Здесь нет твердой земли, молодой господин, - добавил он, хватаясь за лиану: - Надо отдохнуть. Я устал, да и вы тоже. Взбирайтесь за мной на ветку. Под нами не меньше как на десять сажен воды. Мэндруку не ошибается. Он знает это по тем деревьям, которые здесь растут.
- Я и не рассчитывал ни на что другое, - ответил молодой Треванио, взбираясь по примеру старого индейца на ветку, - плывя сюда, я надеялся, что нам, может быть, удастся найти какое-нибудь плавучее дерево, чтобы дать возможность переплыть на нем сюда остальным. Я и раньше знал, что, перебравшись сюда, мы все-таки оставались бы в гапо. А как мы выберемся отсюда - я и представить даже не могу, да уверен, что и вы сами еще хорошенько не знаете, как это сделать!
- Мэндруку никогда не отчаивается, даже и посередине гапо! - горделиво отвечал индеец.
- Значит, вы надеетесь, что нам удастся построить плот, на котором можно будет выбраться из гапо?
- Нет, - отвечал индеец, - на это у меня нет никакой надежды, - мы слишком далеко от великой реки. Здесь мы не найдем ни одного плавучего дерева и поэтому не можем сделать плота.
- Так зачем же мы пробирались сюда? Вы же сами сказали, что отправляетесь строить плот!
- За этим не стоило бы плыть сюда. Я никогда и не рассчитывал найти здесь деревья для плота. У меня другое в голове. Я постараюсь найти способ переправить всех и без этого. Следуйте за мной, молодой господин. Надо дальше углубиться в гапо. Старый мэндруку покажет вам, как строят плот без деревьев.
- Ладно! - отвечал молодой человек, - я буду делать все, что вы мне скажете, хотя даже и предположить не могу, что именно вы хотите делать.
- А вот увидите, молодой хозяин, - продолжал мэндруку, снова пускаясь вплавь. - Плывите за мной и старайтесь не отставать! Если я не ошибаюсь, у нас скоро будет материал для постройки плота или для чего-нибудь другого, что может заменить его. За мной!
Мэндруку произнес еще несколько слов, но шум воды от погружения в нее его могучего тела помешал молодому человеку расслышать его слова.
Ричард тоже бросился в воду и поплыл вслед за индейцем.
Путь их пролегал под зеленым сводом такой густой растительности, что лучи тропического солнца почти не проникали сквозь нее. Индеец все время держался впереди, юноша следовал за ним.
Вдруг индеец вскрикнул и затем, остановившись, сказал Ричарду:
- Вот оно! Вот это дерево, которое я искал! О! Да на нем есть даже и сипосы! Что же? Тем лучше, - они нам пригодятся. Тут и веревки и смола, - все вместе. Великий дух покровительствует нам, молодой хозяин!
- Что все это значит? Чему вы так радуетесь? - спросил Ричард. - Я вижу большое дерево, покрытое сипосами, как вы их называете. Только оно ведь зелено и покрыто листьями. Дерево сырое, и я не думаю, чтобы оно могло держаться на воде. Плота-то уж во всяком случае мы не можем из него построить. Сипосы, правда могут пригодиться вместо веревок, но дерево, само по себе, нам не годится, даже если бы у нас и был топор для того, чтобы его срубить.
- Мэндруку не нужно ни топора, ни дерева. Ему нужно другое: ему нужен сок этого дерева и потом сипосы. Бревен для плота достаточно и на сапакуйе, и мы можем набрать их сколько угодно, когда вернемся.
- Вам нужен сок? Но зачем?
- Посмотрите-ка получше на это дерево, молодой господин: разве вы его не знаете?
При этом вопросе молодой человек повернулся к дереву и стал внимательно его рассматривать. Все оно было обвешено, точно фестонами, различными породами ползучих растений, почти закрывавших его. Но после внимательного осмотра Ричард наконец узнал, какое им попалось дерево.
- Конечно, - отвечал он на вопрос мэндруку, - теперь я его узнаю, это seringa - дерево, из которого добывают каучук. Но что хотите вы с ним делать? Уж не собираетесь ли вы сделать резиновый плот?
- Там увидите, молодой господин, там увидите!
С этими словами мэндруку стал взбираться на дерево, приглашая Ричарда последовать его примеру.
Ричард поспешил повиноваться и, ухватившись за лиану, через мунуту был уже на одной из нижних ветвей.
Дерево, на которое взобрались Ричард и мэндруку, было siphonia elastica, из семейства молочайных, или иначе каучуковое дерево Амазонки. Португальцы называют его серинга, под этим названием знал его и Ричард, не раз видевший серингу у себя на родине, в Пара.
Едва успел Ричард взобраться на ветку, как восклицание его спутника, взобравшегося почти на самую вершину дерева, заставило его поднять голову.
- Что там такое, Мэндей?
- Кроме сока и сипосов, я нашел еще кое-что и на обед, молодой хозяин.
- Это хорошо. А то, признаться, я сильно проголодался. Орехи на сапукайе очень вкусны, это правда, но ими не наешься, и я бы с удовольствием съел теперь хороший кусок мяса или рыбы, а после, пожалуй, попробовал бы и орехов.
- Это ни то, ни другое, - возразил мэндруку, - здесь нет ни говядины, ни рыбы, хотя это, пожалуй, будет повкуснее. Я нашел птиц.
- Птицы? А какие птицы?
- Арасы - попугаи.
- О! Попугаи! Но где же они? Поймали вы хоть одного?
- Сейчас! - отвечал мэндруку и, опустив свою руку до плеча в пустоту, образовавшуюся в дупле дерева, вытащил оттуда полуоперившегося птенца, величиною с хорошо откормленного цыпленка.
- Э! Да там целое гнездо! Какие они жирные! Спасибо вам, Мэндей! Мы и сами наедимся и кроме того сделаем запас для остальных. Там, на сапукайе, должно быть, так же голодны, как и мы с вами, и наверное будут в восторге от такой прибавки к обезьяньим горшкам.
Вытащенный индейцем птенец принялся кричать, хлопая крыльями и стараясь вырваться. Крики его были так громки и пронзительны, что должны были быть слышны по всему лесу.
На крики попугайчика отозвались остальные птенцы, сидевшие в дупле, и скоро поднялся целый птичий концерт, по крайней мере в двадцать голосов, что давало возможность предполагать, что на дереве было не одно гнездо, а несколько.
- О! Да тут их целая сотня! - крикнул Ричард со смехом. - Мы наберем этих маленьких толстеньких птичек столько, что нам хватит на целую неделю.
Едва он успел произнести эти слова, как в воздухе послышался страшный шум.
Он доносился, казалось, издалека; но не прошло и нескольких минут, как он раздался уже совсем близко от мэндруку, забиравшегося все выше на дерево, в то время как солнце почти совсем закрыли растопыренные крылья штук двадцати больших птиц, кружившихся с громкими тревожными криками над серингой.
Это прилетели родители молодых попугайчиков, возвращавшиеся в гнезда с полными зобами для своих птенцов. Но ни индеец, ни его спутник и не думали, что прибытие взрослых попугаев может грозить им какой-либо опасностью, покружатся-покружатся над гнездами старые арасы, да и полетят прочь, спасаясь от людей.
Но случилось неожиданное. Попугаи вдруг окружили двоих людей и принялись бить их клювами, крыльями и когтями, оглашая воздух громкими криками, которыми они как бы сзывали к себе на помощь попугаев со всего леса.
Первому досталось индейцу. Птицы напали на него с таким азартом, что мэндруку даже выронил птенца, и тот грузно шлепнулся в воду. Следом за ним бросилась целая дюжина попугаев, которые хоть и не успели подхватить его на лету, но зато обнаружили другого врага, и в ту же минуту напали на него.
Хотя силы атакующих при этом разделились, большинство птиц все-таки воевало с индейцем. Но и Ричарду далеко не легко было отбиваться от нападавших на него попугаев, особенно если принять во внимание, что у него не было никакого оружия и что легкая одежда плохо защищала его от ударов птичьих клювов.
У мэндруку был короткий нож, но в этом случае он не мог принести большой пользы. Короче говоря, в несколько секунд оба компаньона были покрыты ранами.
Молодой Треванио решил, пока не поздно, спасаться бегством и с громким криком, чтобы привлечь внимание мэндруку, бросился в воду.
Нападавшие на него попугаи присоединились к тем, которые сражались с мэндруку, и вся ватага с новыми силами бросилась на индейца, как на главного виновника покушения на жизнь беззащитных птенцов.
Мэндруку решил последовать примеру Ричарда и, улучив удобную минуту, кинулся в воду и скоро очутился возле молодого человека.
Оба они некоторое время плыли рядом; за ними тянулась по воде красная полоса, - это была кровь, обильно сочившаяся из ран.
Впрочем, им не было особенной надобности уплывать от серинги, так как птицы не стали преследовать их.
Довольные тем, что выпроводили дерзких похитителей, обитатели дерева вернулись к своим гнездам: осмотреть причиненный им вред. Скоро на дереве водворилось полное спокойствие. Значит ни Ричарду, ни мэндруку нечего было бояться нового нападения со стороны птиц.
Но, очевидно, вовсе не это заставило мэндруку остановиться и оглядеться кругом. Без сомнения, ему пришло в голову что-то другое, потому что вслед за тем он объявил, что намерен вернуться к дереву.
- Зачем? - спросил его молодой Треванио.
- Во-первых, затем, зачем мы уже раз на него взбирались, - отвечал индеец, - а во-вторых, затем, чтобы отомстить попугаям, - закончил он, гневно сверкая большими глазами. - Мэндруку никому не позволит безнаказанно оскорблять себя, - не простит он этого и птицам. Он хочет отомстить им. Я не уйду из этого леса до тех пор, пока не истреблю всех попугаев до последнего или не сгоню их с дерева всех, до самого маленького.
- Как же вы это сделаете?
- Плывите за мной и вы увидите.
Говоря это, индеец повернул к группе деревьев, образовавших собой другую сторону зеленого свода. В два взмаха достиг он ближайшего дерева, оказавшегося мимозой, и по лианам взобрался на него. Ричард молча последовал за ним, все еще не понимая, что именно хочет сделать индеец.
- Это-то мне и нужно, - сказал мэндруку, вытаскивая нож.
Затем он срезал ножом ветку и сделал из нее дубинку фута в два длиною, которую передал Ричарду, а себе вырезал другую такую же.
- Теперь, молодой хозяин, - сказал индеец, - мы оба вооружены и можем вступить в битву с попугаями. Как вы думаете, кто теперь победит?
Затем он кинулся в воду и поплыл к серинге; молодой Треванио следовал за ним. Крепко держа в руках дубинки, взобрались они на дерево и безжалостно принялись бить птиц.
Исход битвы теперь был предрешен. С каждым ударом падала птица; уцелевшие попугаи поспешили скрыться в самую глубь леса.
Мэндруку, верный своему обещанию, не оставил на дереве в живых ни одного птенца; одного за другим вытаскивал он их из гнезда и свертывал им шеи. Затем сипосом связал их всех вместе и сложил в дупло.
- Здесь они могут оставаться до нашего возвращения, потому что мы недолго провозимся со своими делами. - Теперь за работу!
Ричард, не знавший, что именно задумал его спутник, довольствовался тем, что смотрел на его работу.
Индеец отложил в сторону дубинку, которая произвела такое опустошение среди птиц, и снова вытащил нож из-за пояса.
Выбрав удобное место на стволе, он сделал в коре надрез, откуда в ту же минуту потек белый густой сок.
Для сбора сока у мэндруку было припасено два "обезьяньих горшка", взятых им с сапукайи. Один из них он отдал Ричарду и рассказал ему, как надо держать его под разрезом, а сам разрезал кору в другом месте.
Скоро обе скорлупы были полны до краев густым и липким соком, похожим на хорошие сливки.
Мэндруку сложил обе половинки и перевязал их накрепко сипосами, достаточный запас которых решено было также взять с собою.
Исполнив все это, мэндруку объявил, что теперь можно вернуться на сапукайю, где их с таким нетерпением дожидались все остальные.
Разделив добычу на две равные части, мэндруку бросился в воду и поплыл впереди.
Молодой креол невдалеке следовал за ним; через десять минут они уже выбрались из-под зеленого свода и увидели прямо перед собою солнце, освещавшее своими лучами блестящую поверхность гапо.
Глава 6
СТРАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Ричард уже поздравлял себя с тем, что они наконец-то выбрались на простор и видят ясное солнышко, когда вдруг спутник его вздрогнул, поднял голову над водой, повернул лицо и, оглянувшись назад, издал тревожное восклицание.
Ричард также приподнялся над волнами и оглянулся назад, но ничего подозрительного не заметил.
- Чудовище! - вскрикнул мэндруку.
- Чудовище? Какое? Где?
- Дальше, там, как раз около краев игарапе, около деревьев; туловища его не видно за ветвями.
Молодой человек снова приподнялся над водою и стал смотреть туда, куда указывал ему мэндруку.
- Там плывет что-то похожее на сухое бревно. А по-вашему, Мэндей, это страшное чудовище?
- Это самое страшное чудовище из тех, что живут в гапо. Оно может проглотить нас обоих, если только захочет, а оно всегда голодно и всегда хочет есть. Это jacara-nassu. Я слышал, как он опустился в воду; разве вы не слышали?
- Нет.
- Смотрите! Великий дух! Он нас заметил и плывет как раз сюда.
Темное тело, которое неопытные глаза Ричарда приняли за сухое бревно, действительно направлялось к ним. По волнам, разбегавшимся за плывшим пресмыкающимся, гулко раздавались удары его длинного хвоста, которым оно ударяло сверху вниз по волнам, так как хвост для него - руль и весло в одно и то же время.
- Jacara-nassu - повторил мэндруку, желая пояснить, что он говорит о чудовище амазонской реки, одном из самых страшных и ненасытных аллигаторов.
Мэндруку не ошибся, - это действительно был якаре и притом один из самых крупных представителей этого рода: его туловище видно было из воды на целых семь ярдов3. Раскрытая пасть его была так велика, что, казалось, в нее свободно мог поместиться любой из тех, за кем чудовище спешило вдогонку. Время от времени якаре закрывал пасть, щелкая челюстями, и затем снова раскрывал ее, точно готовясь схватить беглецов.
Спастись от якаре в воде нечего было и думать: вода для него - родная стихия. Якаре плавает не хуже самой быстрой рыбы.
- Нам надо забраться на деревья, - крикнул индеец, как только убедился, что аллигатор пустился за ними в погоню.
С этими словами мэндруку повернул в сторону и в несколько взмахов достиг ближайшего дерева.
Ричард слепо повиновался совету своего более опытного спутника и одновременно с ним подплыл к тому же дереву.
Еще минута, и они уже сидели на нижних ветвях.
- Да защитит нас великий дух! - проговорил индеец, смотря на аллигатора с дерева. - Я вижу по глазам чудовища, что это людоед.
И в самом деле, было чего пугаться даже и мэндруку. Аллигатор действительно оказался громадным. Его алчные, свирепые глаза с жадностью были устремлены на дерево, где нашли убежище беглецы.
Трудно вообразить себе животное, более отвратительное по внешнему виду, чем то, которое стерегло в эту минуту наших пловцов. Впрочем, в природе ящерицы, а с ними вместе и змеи принадлежат к самым неприятным для глаза живым созданиям.
Змея внушает чувство страха, но блеск ее кожи и весь ее вид все-таки не так отвратительны для глаз, тогда как все без исключения ящерицы могут нравиться только человеку с извращенным вкусом. Но из всех ящериц крокодилы, аллигаторы и кайманы - самые отвратительные, самые мерзкие создания.
Первое время Ричард и мэндруку считали себя в полной безопасности, так как были уверены, что до тех пор, пока они будут сидеть на дереве, якаре, несмотря на тот страх, который он внушал, пока они были в воде, не мог им нанести никакого вреда.
Но они не могли вечно оставаться на дереве. Там, на сапукайе, их возвращения ждут с нетерпением.
Ричард предложил дать знать о себе громкими криками, но мэндруку не согласился, во-первых, потому что крики их едва ли будут услышаны, а во-вторых, потому что это могло бы только обеспокоить остальных.
Оставалась единственная надежда, что якаре, может быть, надоест ждать, и он уберется в свое логовище.
Но, говоря так, мэндруку далеко не был уверен в подобном исходе, а его озабоченный вид доказывал, что индеец вовсе и не рассчитывает на то, что якаре скоро уберется.
Поведение якаре казалось очень подозрительным старому мэндруку.
- Вы думаете, что он не уйдет отсюда так скоро? - спросил индейца его спутник.
- Я очень боюсь этого, молодой хозяин. Он может продержать нас здесь целые часы, может быть, даже до тех пор, пока зайдет солнце.
- Это было бы очень скверно. Там будут о нас беспокоиться. Не придумаете ли вы, как отделаться от него?
- Пока нет. Надо терпеть, молодой хозяин.
- Но ведь это ужасно! Мы здесь точно в осаде! - пылко вскричал молодой креол. - Нам осталось проплыть всего несколько сот ярдов, чтобы присоединиться к нашим, и мы не можем сделать этого по милости кровожадного якаре!
- Ах, проклятая гадина! Мне кажется, что чудовище будет долго держать нас в осаде. Прехитрая тварь! Он, наверное, нас видел!
- Да неужели аллигаторы так умны? А мне почему-то казалось, что они вовсе не обладают разумом.
- Кто это вам сказал? Вы жестоко ошибаетесь, молодой хозяин. Вы разве не знаете, что якаре иногда по целым неделям подкарауливают жертву и кончают тем, что все-таки хватают ее. Посмотрите-ка на него! Я уверен теперь, что он нас не только видел, но даже слышал наши голоса.
Так прошел час, а за ним и другой. Положение становилось нестерпимым.
- Что нам делать? Как избавиться от него? - шепотом спросил молодой человек индейца, волновавшегося не меньше его.
- Остается одно: пробраться по вершинам деревьев на ту сторону. Если нам удастся укрыться от его глаз, мы спасены. Мэндруку зол сам на себя за то, что не подумал об этом раньше. Он должен был знать, что якаре не скоро покидает место, где его ждет добыча. Смотрите, что я буду делать, и поступайте точно так же.
- Отлично, мэндруку, - также шепотом отвечал Ричард, - я буду во всем подражать вам!
Пришедшая индейцу в голову мысль передвигаться по деревьям на первый взгляд могла показаться безумной и совершенно невыполнимой. Но кто хоть раз побывал в лесах Южной Америки, тот подобное предложение посчитал бы самым обыкновенным, то есть не только нормальным, но и необходимым. В некоторых местах путешествовать таким образом даже легче, чем идти по земле. В лесах долины Амазонки иногда на огромных пространствах деревья растут до такой степени густо и так переплетены лианами и другими ползучими растениями, что на определенной высоте над землею образуется нечто вроде зеленого помоста. В лесу под этой зеленой листвой царит вечный мрак, куда никогда не проникают солнечные лучи. Наверху среди этой роскошной растительности живут птицы, животные и насекомые, которых никогда и не увидеть странствующим по земле. Поэтому-то индейцу и его спутнику вовсе не трудно было продвигаться по ветвям затопленного леса. Здесь было даже безопаснее, чем в обыкновенном лесу, где пространство между ветвями не переплетено густою сетью лиан. Неверный шаг вперед, самое большое, повлек бы за собою падение в гапо и недолгое купание.