Еще один сдвоенный залп — и «Вурдалак», качнувшись, рухнул навзничь. Удар был такой, что даже на мостике Эйден почувствовал вибрацию.
Хотя он и знал, что надо сосредоточить все внимание на приблизившемся «Грифоне», он не мог отвести глаз от упавшего «Вурдалака». Но вот из облака дыма показалась фигура водителя. Спустившись на землю, тот быстро отбежал прочь от машины. Когда воин стащил с головы нейрошлем, Эйден увидел, что это — женщина. Но не Джоанна. Марта. И она осталась невредима.
Эйден переключил все свое внимание на «Грифона». То, что им с Жеребцом еще оставалось, было рутинным делом. Им следовало продержаться по возможности подольше. Теперь главное — не позволить себя убить или ранить. Сейчас это было бы до обидного глупо. Взглянув на экраны, Эйден увидел, что у него почти не осталось боеприпасов, чтобы встретить «Грифона». Тем не менее его «Разрушитель» держался еще некоторое время, пока меткое попадание в ходовой отсек не обездвижило машину. Тогда новоиспеченный воин признал поражение и катапультировался.
Эпилог
Хотя он и знал, что надо сосредоточить все внимание на приблизившемся «Грифоне», он не мог отвести глаз от упавшего «Вурдалака». Но вот из облака дыма показалась фигура водителя. Спустившись на землю, тот быстро отбежал прочь от машины. Когда воин стащил с головы нейрошлем, Эйден увидел, что это — женщина. Но не Джоанна. Марта. И она осталась невредима.
Эйден переключил все свое внимание на «Грифона». То, что им с Жеребцом еще оставалось, было рутинным делом. Им следовало продержаться по возможности подольше. Теперь главное — не позволить себя убить или ранить. Сейчас это было бы до обидного глупо. Взглянув на экраны, Эйден увидел, что у него почти не осталось боеприпасов, чтобы встретить «Грифона». Тем не менее его «Разрушитель» держался еще некоторое время, пока меткое попадание в ходовой отсек не обездвижило машину. Тогда новоиспеченный воин признал поражение и катапультировался.
Эпилог
В первые часы после Аттестации Эйден был как в тумане. Впрочем, это теперь неважно. Отныне он воин, и это главное. Он смыл с себя позор того первого поражения, показал Тер Рошаху и Джоанне, на что способен. А заодно помог Жеребцу.
Жеребец был на седьмом небе от счастья, что стал воином.
— Знаешь, когда мы дрались с тобой возле того жалкого боевого робота-калеки, я никогда бы не мог подумать, что судьба сведет нас снова. А смотри-ка, что из этого вышло.
— Нет на свете никакой судьбы.
— Ты уверен?
— Нет. Сейчас я ни в чем не уверен.
Что до Джоанны, то она осталась верна себе.
— Дешевка. Все, что было на поле, — дешевка.
— Дешевка или нет, это сработало.
— Вы вели себя не в духе Клана.
— Неужели? Разве выиграть — не главное?
— Идеал сражения для воина Клана — одиночный поединок.
— Мы что, всегда, когда будем встречаться с врагом, будем ожидать, что он поведет себя, как принято?
— Если у него есть честь — да.
— А когда мы отправимся в поход во Внутреннюю Сферу? Нам придется считаться с их методами ведения войны. Иначе мы окажемся беспомощными. Я это сегодня продемонстрировал.
Джоанна смерила его своим обычным презрительным взглядом. Однако Эйден заметил в ее глазах искорку веселья.
— Эйден, знаешь, что я тебе скажу? Ты слишком долго терся среди вонючих вольнорожденных и сам начал вонять, как они.
Она резко повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа.
Когда он был уже на краю поля, где проходила Аттестация, его догнала Марта. Схватив его за плечо, она резко развернула его к себе.
— Это ТЫ?
— Именно. Кстати, тебе понравилось, как мы с приятелем разнесли твою машину?
— Понравилось. Что ты здесь делаешь?
— Становлюсь воином.
— Но это незаконно — проходить Аттестацию под чужим именем.
— Возможно. И что теперь? Донесешь на меня? Она помотала головой.
— Нет, конечно, нет.
— Спасибо, Map…
— Я не ради тебя так поступаю. А ради сиб-группы. Не жди к себе особого отношения. Ты победил. Этого достаточно.
Она повернулась и отправилась прочь, быстро скрывшись из виду. Пройдет несколько лет, прежде чем они увидятся снова. Все время Эйден будет вспоминать их краткую встречу.
Тер Рошах вызвал Эйдена к себе в кабинет. Когда Эйден вошел. Тер Рошах поневоле залюбовался им. Что-то новое появилось в облике Эйдена. От молодого воина исходила решительность и уверенность в себе.
— Во время обеих Аттестаций, Эйден, ты превысил свои…
— Мне нет до этого дела, раз цель достигнута. Вы должны быть довольны.
— Я доволен.
— Чтобы сделать вас довольным, многим пришлось расстаться с жизнью. Надеюсь, отныне убийств больше…
— Помолчи. Я хочу объяснить, зачем я так поступил.
Выражение лица Эйдена не изменилось. Это было лицо настоящего воина.
— Вы — мой командир. Вам решать, объяснять мне что-то или нет. Я обязан слушать. Но не думайте, что я хочу слушать. Мой долг поставить вас об этом в известность.
— Ты будешь слушать. Слышишь, кусок говна. Будешь!
Выругавшись, Тер Рошах широко улыбнулся. А затем рассказал Эйдену про Рамона Маттлова. Рассказал все: и каким был Рамон, и как они дружили, и как он. Тер Рошах, ради памяти Рамона все устроил. Он пытался донести до Эйдена свои эмоции, но не умел выражать их, и рассказ получился, он это понимал, каким-то серым и монотонным. Закончив, он посмотрел на Эйдена и спросил:
— Ну?
Эйден пожал плечами.
— Любопытная история. Почему бы вам не подать прошение, чтобы ее включили в Предание?
Он замолчал, продолжая стоять, глядя перед собой. Тер Рошах хотел еще что-то добавить, но вместо этого сказал:
— Ты знаешь, что отныне тебе придется всю жизнь быть Хорхе? Что в глазах окружающих ты был я остаешься вольнорожденным? Отныне ты ВОЛЬНОРОЖДЕННЫЙ воин.
— Джоанна мне только что все очень доходчиво объяснила. Не скажу, что я в восторге. Но я принадлежу Клану. Особенно теперь. А послужить Клану я могу под любым именем.
— Но ты никогда не сможешь ему служить, идя в битву в первых рядах.
— Это я знаю.
— И многие твои назначения будут не из приятных, воут?
— Ут.
— И тебе никогда не завоевать Родовое Имя, потому что это будет еще одна ложь… Почему ты не отвечаешь?
— Я завоюю себе Родовое Имя.
— Но ты теперь вольнорожденный. Ты не сможешь.
Тер Рошах отметил, как напряглись плечи молодого воина при слове «вольнорожденный».
— А если ты попытаешься все переиграть, — продолжал Тер Рошах, — мне придется убить тебя. Если узнают о моей роли в этой истории, я лишусь поста и мое Родовое Имя будет запятнано. Ты никогда не сможешь больше стать Эйденом. Теперь ты Хорхе. Отныне и навеки. Тебе это ясно? ЯСНО, ВОИН?
— Да.
— Хорошо. Можешь идти.
Когда Эйден ушел, Тер Рошах подумал, можно ли рассчитывать на его молчание? Слишком уж он своенравный. Никогда не знаешь заранее, что он выкинет в следующий момент. Впрочем, ладно. С этим риском придется смириться.
Тер Рошах уселся в кресло, положив искусственную руку на столик, закрыл глаза и стал вспоминать, как в свое время они с Рамоном Маттловым хаживали в бой.
На Токасе будущий воин проходил через первую в его жизни Аттестацию. Аттестация была бесконечно длинной и чудовищно трудной. Будущий воин шел сквозь длинный проход. Стенки прохода пульсировали, проталкивая его вперед. Аттестация проходила в полной темноте. Но впереди начал брезжить свет. Источник его был все ближе и ближе. И вот последний, самый сильный толчок выбросил будущего воина на свет. И вот он взмывает вверх, оказываясь в руках распорядителя Аттестации. Будущий воин слышит голоса, но смысл слов ему непонятен.
— Кто? Кто там? Уотсон? Скажи мне. Прошу тебя.
— Это девочка. Пери. Здоровая. Чертовски здоровая, судя по виду.
Вокруг слышались и другие голоса, выражающие одобрение будущему воину.
— Как ты ее назовешь. Пери? — спросил кто-то.
— Диана, — ответила она.
Вокруг снова одобрительно загалдели. Судя по всему, имя понравилось.
«Жаль, что не мальчик», — подумала Пери. Ей хотелось мальчика. Она бы назвала его Эйденом, в честь отца. Чтобы все знали, кто его отец. Впрочем, самые сообразительные и так догадаются, что Диана — это анаграмма имени Эйден[1].
Прислушиваясь к крикам новорожденного. Пери откинулась на подушку и погрузилась в дремоту. Ей снилось, как она радостно сообщает Эйдену, что у него теперь есть ребенок.
Жеребец был на седьмом небе от счастья, что стал воином.
— Знаешь, когда мы дрались с тобой возле того жалкого боевого робота-калеки, я никогда бы не мог подумать, что судьба сведет нас снова. А смотри-ка, что из этого вышло.
— Нет на свете никакой судьбы.
— Ты уверен?
— Нет. Сейчас я ни в чем не уверен.
Что до Джоанны, то она осталась верна себе.
— Дешевка. Все, что было на поле, — дешевка.
— Дешевка или нет, это сработало.
— Вы вели себя не в духе Клана.
— Неужели? Разве выиграть — не главное?
— Идеал сражения для воина Клана — одиночный поединок.
— Мы что, всегда, когда будем встречаться с врагом, будем ожидать, что он поведет себя, как принято?
— Если у него есть честь — да.
— А когда мы отправимся в поход во Внутреннюю Сферу? Нам придется считаться с их методами ведения войны. Иначе мы окажемся беспомощными. Я это сегодня продемонстрировал.
Джоанна смерила его своим обычным презрительным взглядом. Однако Эйден заметил в ее глазах искорку веселья.
— Эйден, знаешь, что я тебе скажу? Ты слишком долго терся среди вонючих вольнорожденных и сам начал вонять, как они.
Она резко повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа.
Когда он был уже на краю поля, где проходила Аттестация, его догнала Марта. Схватив его за плечо, она резко развернула его к себе.
— Это ТЫ?
— Именно. Кстати, тебе понравилось, как мы с приятелем разнесли твою машину?
— Понравилось. Что ты здесь делаешь?
— Становлюсь воином.
— Но это незаконно — проходить Аттестацию под чужим именем.
— Возможно. И что теперь? Донесешь на меня? Она помотала головой.
— Нет, конечно, нет.
— Спасибо, Map…
— Я не ради тебя так поступаю. А ради сиб-группы. Не жди к себе особого отношения. Ты победил. Этого достаточно.
Она повернулась и отправилась прочь, быстро скрывшись из виду. Пройдет несколько лет, прежде чем они увидятся снова. Все время Эйден будет вспоминать их краткую встречу.
Тер Рошах вызвал Эйдена к себе в кабинет. Когда Эйден вошел. Тер Рошах поневоле залюбовался им. Что-то новое появилось в облике Эйдена. От молодого воина исходила решительность и уверенность в себе.
— Во время обеих Аттестаций, Эйден, ты превысил свои…
— Мне нет до этого дела, раз цель достигнута. Вы должны быть довольны.
— Я доволен.
— Чтобы сделать вас довольным, многим пришлось расстаться с жизнью. Надеюсь, отныне убийств больше…
— Помолчи. Я хочу объяснить, зачем я так поступил.
Выражение лица Эйдена не изменилось. Это было лицо настоящего воина.
— Вы — мой командир. Вам решать, объяснять мне что-то или нет. Я обязан слушать. Но не думайте, что я хочу слушать. Мой долг поставить вас об этом в известность.
— Ты будешь слушать. Слышишь, кусок говна. Будешь!
Выругавшись, Тер Рошах широко улыбнулся. А затем рассказал Эйдену про Рамона Маттлова. Рассказал все: и каким был Рамон, и как они дружили, и как он. Тер Рошах, ради памяти Рамона все устроил. Он пытался донести до Эйдена свои эмоции, но не умел выражать их, и рассказ получился, он это понимал, каким-то серым и монотонным. Закончив, он посмотрел на Эйдена и спросил:
— Ну?
Эйден пожал плечами.
— Любопытная история. Почему бы вам не подать прошение, чтобы ее включили в Предание?
Он замолчал, продолжая стоять, глядя перед собой. Тер Рошах хотел еще что-то добавить, но вместо этого сказал:
— Ты знаешь, что отныне тебе придется всю жизнь быть Хорхе? Что в глазах окружающих ты был я остаешься вольнорожденным? Отныне ты ВОЛЬНОРОЖДЕННЫЙ воин.
— Джоанна мне только что все очень доходчиво объяснила. Не скажу, что я в восторге. Но я принадлежу Клану. Особенно теперь. А послужить Клану я могу под любым именем.
— Но ты никогда не сможешь ему служить, идя в битву в первых рядах.
— Это я знаю.
— И многие твои назначения будут не из приятных, воут?
— Ут.
— И тебе никогда не завоевать Родовое Имя, потому что это будет еще одна ложь… Почему ты не отвечаешь?
— Я завоюю себе Родовое Имя.
— Но ты теперь вольнорожденный. Ты не сможешь.
Тер Рошах отметил, как напряглись плечи молодого воина при слове «вольнорожденный».
— А если ты попытаешься все переиграть, — продолжал Тер Рошах, — мне придется убить тебя. Если узнают о моей роли в этой истории, я лишусь поста и мое Родовое Имя будет запятнано. Ты никогда не сможешь больше стать Эйденом. Теперь ты Хорхе. Отныне и навеки. Тебе это ясно? ЯСНО, ВОИН?
— Да.
— Хорошо. Можешь идти.
Когда Эйден ушел, Тер Рошах подумал, можно ли рассчитывать на его молчание? Слишком уж он своенравный. Никогда не знаешь заранее, что он выкинет в следующий момент. Впрочем, ладно. С этим риском придется смириться.
Тер Рошах уселся в кресло, положив искусственную руку на столик, закрыл глаза и стал вспоминать, как в свое время они с Рамоном Маттловым хаживали в бой.
На Токасе будущий воин проходил через первую в его жизни Аттестацию. Аттестация была бесконечно длинной и чудовищно трудной. Будущий воин шел сквозь длинный проход. Стенки прохода пульсировали, проталкивая его вперед. Аттестация проходила в полной темноте. Но впереди начал брезжить свет. Источник его был все ближе и ближе. И вот последний, самый сильный толчок выбросил будущего воина на свет. И вот он взмывает вверх, оказываясь в руках распорядителя Аттестации. Будущий воин слышит голоса, но смысл слов ему непонятен.
— Кто? Кто там? Уотсон? Скажи мне. Прошу тебя.
— Это девочка. Пери. Здоровая. Чертовски здоровая, судя по виду.
Вокруг слышались и другие голоса, выражающие одобрение будущему воину.
— Как ты ее назовешь. Пери? — спросил кто-то.
— Диана, — ответила она.
Вокруг снова одобрительно загалдели. Судя по всему, имя понравилось.
«Жаль, что не мальчик», — подумала Пери. Ей хотелось мальчика. Она бы назвала его Эйденом, в честь отца. Чтобы все знали, кто его отец. Впрочем, самые сообразительные и так догадаются, что Диана — это анаграмма имени Эйден[1].
Прислушиваясь к крикам новорожденного. Пери откинулась на подушку и погрузилась в дремоту. Ей снилось, как она радостно сообщает Эйдену, что у него теперь есть ребенок.