Страница:
В Адмиралтейств-коллегии Х. Лаптеву предложили написать «экстракт» — краткое извлечение о его плаваниях и санных поездках. До октября Х. Лаптев готовил «экстракт», доделывая две свои отчетные карты и «Описание…». В рапорте от 13 сентября 1743 года он написал, что кроме корабельного журнала вел «записку», в которую писал о природе и жителях и что «…оное Описание при сем представляется для известия предкам[44], что знать каждому можно, где какие вещи водою или сухим путем без лишней утраты интересов меж помянутой рекою Леною и Енисея» (л. 423).
4 октября 1743 г. в Адмиралтейств-коллегии состоялось слушание отчета Х. Лаптева и рассмотрение привезенных двух карт, журнала, «экстракта», Описания и денежного отчета.
Протокол этого совещания сохранился: «Слушали лейтенанта Харитона Лаптева доношение… и приказали оное доношение, морскую карту и другую, меньшую пред тою бештеком (масштабом. — В. Т.) с Описанием, журналы, экстракт учиненого в журнале описания… принять к наряду и внести в генеральной о Камчацкой экспедиции экстракт. Отсель он Лаптев поданой ему инструкции окончил… а его Лаптева определить в здешнюю корабельную команду…» (л. 410, 445).
Лейтенант Х. Лаптев оставался в прежнем чине, не получив никаких наград. Потянулись годы морской службы на Балтийском флоте.
Только однажды вспомнила Адмиралтейств-коллегия о лейтенанте Х. Лаптеве как о полярном исследователе: в начале 1746 года ему было приказано явиться в Санкт-Петербург для участия в составлении «Генеральной карты Сибирским и Камчацким берегам».
Составление такой карты все затягивалось, так как Адмиралтейств-коллегия потеряла всякий интерес к северным морям, когда выяснилась невозможность сквозных плаваний. Отчетные карты командиров отрядов закончившейся Камчатской экспедиции были сданы в архив. И только в конце 1745 года из кабинета министров поступило требование разрешить Академии наук снять копии с отчетных карт Второй Камчатской экспедиции. Копии подробных карт русского Севера и Дальнего Востока могли попасть за рубеж к возможным противникам Русского государства. Поэтому было решено подлинных карт северного и восточного побережья России иностранным профессорам не давать, а нарисовать для них одну мелкомасштабную Генеральную карту, копию с которой и передать в Академию наук.
Для составления этой итоговой карты и были вызваны с кораблей бывшие руководители отрядов экспедиции В. Беринга: капитаны Алексей Чириков, Дмитрий Лаптев, Степан Малыгин, Лейтенанты Харитон Лаптев, Дмитрий Овцын, Софрон Хитрово, Иван Елагин. В стенах Морской академии полярные ветераны на карте рисовали каждый «свои» районы северных и восточных берегов России, вспоминали пережитое, мечтали о новых походах, которые уточнили бы то, что осталось невыясненным.
Составив в 1746 году Генеральную карту[45], все они поставили под ней свои подписи и разъехались по кораблям.
Х. Лаптев продолжал командовать различными кораблями Балтийского флота.
В 1752 году ему присвоили следующий чин — капитана в связи с назначением как опытного штурмана помощником директора вновь открывшегося морского кадетского корпуса. В период Семилетней войны с Пруссией Х. Лаптев командовал боевым кораблем в чине капитана 2-го ранга, участвовал в морской блокаде прусского побережья.
После войны в 1762 году уже в чине капитана 1-го ранга Х. Лаптева назначили «обер-штеркригскомиссаром[46] Балтийского флота. Но здоровье его пошатнулось. В своей деревеньке Пекарево Великолукского уезда полярный мореход тоже не находил покоя. Жизнь омрачалась многолетней тяжбой с богатым соседом — помещиком А. П. Абрютиным, которому, в бытность Х. Лаптева на севере, его жена по бедности сдала в аренду часть земли под вексель, по которому получала проценты. Незаконно А. П. Абрютин продал эту часть земли Лаптевых. Судебное разбирательство, затягиваемое богачом-ответчиком, при жизни Х. Лаптева так и не закончилось.
21 декабря 1763 года Х. Лаптев скончался. Вероятно, он был похоронен в Пекарево, могила его неизвестна.
Сын Лаптева — Капитон в последней четверти XVIII века служил почтмейстером в г. Великие Луки. Это все, что пока известно о последних годах жизни выдающегося арктического исследователя.
Из картографического наследия Х. Лаптева пока найдена только одна собственноручная «ланткарта» — обзорная мелкомасштабная карта, названная им в рапорте «Реки Лены от города Якуцка до моря и Енисей от города Енисейска вниз до моря». Существует много разноречивых толкований[47] о картографическом наследии Х. Лаптева. Между тем сохранившиеся его рапорты и протоколы совещаний по ним Адмиралтейств-коллегии позволяют совершенно однозначно полагать, что в 1739 — 1743 годах Х. Лаптевым совместно с С. Челюскиным и Н. Чекиным были составлены три отчетные карты:
1. Карта восточного берега Таймыра по результатам плавания 1739 года. В описи карт Камчатской экспедиции за 1742 год она названа: «Карта от флота лейтенанта Харитона Лаптева бытности его в Камчацкой экспедиции в походе от Якуцка и Леною рекою в Северное море» [48]. Карта эта не сохранилась или не найдена. Большого интереса она не представляет, так как вошла составной частью в две отчетные карты, которые Х. Лаптев привез в Петербург в 1743 году.
2. «Морская карта описание берега Северного Ледовитого моря между реками Леною и Енисея» [49] — так Х. Лаптев назвал в рапорте 27 августа 1743 года свою главную морскую «зеякарту». В 1754 году ее отослали в Тобольск под названием «Карта его же Лаптева от Ленского устья подле Нордвестового берегу Северным морем до устья реки Енисея» [50]. Эта утраченная в Тобольске карта побережья Таймыра была несомненно более подробной, чем единственная сохранившаяся третья карта Х. Лаптева.
3. «Другая карта, меньшая пред тою, на которой показует обстоятельно реки Лены от города Якуцка до моря и Енисея от города Енисейска вниз до моря» — так упомянута третья карта Х. Лаптева в рапорте от 27 августа 1743 года. Эта карта обзорная, сухопутная «ланткарта», как ее назвал Х. Лаптев в своем «Описании…». Она сохранилась до наших дней[51].
В XIX веке эту карту подписали: «Карта мест, лежащих при реке Лене и берегах Ледовитого моря». Х. Лаптев составил ее для иллюстрации своего «Описания…». Кроме морского побережья Таймыра она охватывает более южные территории нынешних Красноярского края и Якутской АССР до 58° широты.
На этой «ланткарте» впервые близко к действительности показан выявленный отрядом Х. Лаптева огромный полуостров, названный спустя столетие Таймырским. Его очертания и соразмерность на карте свидетельствуют об удивительной для XVIII века точности изображения такого огромного региона. Так, протяженность полуострова по широте, на юге от места впадения реки Хеты в Хатангу до мыса «Северо-восточного» на севере у Лаптева 5,5°, а по современным данным — 5,7°. По долготе между меридианами восточного берега Енисейского залива и восточным берегом Таймыра протяженность полуострова у Лаптева 33°, как и на современной карте. Между устьем реки Пясины и мысом «Северо-западным» (т. е. островом Русский) на карте Лаптева 9,4°, а по современным данным — 9,5°. Эти цифры говорят о тщательности и добросовестности измерений, часто глазомерных, производившихся во время санных походов Х. Лаптевым и С. Челюскиным.
Карты Х. Лаптева, перечерченные в 1746 году на Генеральную карту России, которая вскоре была опубликована, свыше 130 лет (до плавания в 1878 году экспедиции А. Э. Норденшельда) определяли представление географов всего мира о северной части Азиатского материка. Впервые близко к действительности на них изображены озеро Таймыр, горная цепь Путорана, бухта Марии Прончищевой, Хатангский и Пясинский заливы, реки Енисей, Пясины, Хета, Хатанга, Таймыра, Анабар.
Вместе с двумя итоговыми картами Х. Лаптев сдал Адмиралтейств-коллегии и свое географическое «Описание…» [52] обследованной им области Сибири. Оно состоит из трех частей: 1) лоцийное описание морского берега между Леной и Енисеем; 2) географическое описание наиболее крупных рек, городов и селений, расположенных в междуречье Лены и Енисея, а также флоры и фауны этих мест; 3) этнографическое описание народов и племен, населявших эту территорию. «Описание…» Х. Лаптева — первый по времени общегеографический труд о Таймыре и Якутии — сохраняет свое научное значение и теперь, поскольку там содержатся сведения о флоре, фауне, гидрометеорологии и этнографии первой половины XVIII века, что позволяет выявить происшедшие с тех пор изменения в этих районах.
Х. Лаптев и С. Челюскин, как и многие другие участники Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции, получили широкую известность среди научной общественности России и всего мира лишь столетие спустя после совершенного ими подвига.
Потомки изумлялись величию их подвига в недоступных и в XIX веке районах севера Сибири. Не которые даже сомневались в реальности достижения отрядом Х. Лаптева северной точки Азии. Только труды морского историка А. Соколова и академика А. Ф. Миддендорфа, которые в середине XIX века изучили архивные журналы Х. Лаптева и С. Челюскина, подтвердили достоверность полученных ими научных результатов. Тогда же по предложению А. Ф. Миддендорфа северную оконечность Азии стали называть мысом Челюскин — в честь первооткрывателя.
На современных картах Таймыра в географических названиях запечатлена память о его первых исследователях: северо-западная часть побережья Таймыра, на котором в 1741 году встретились Х. Лаптев и С. Челюскин, ехавшие навстречу друг другу, носит название берег Харитона Лаптева. В архипелаге Норденшельда есть мыс Лаптева, мыс Харитона. В Таймырской губе есть небольшой остров Челюскина. В море Лаптевых, на северовосточном берегу Таймыра, значатся мысы Харитона Лаптева, Прончищева, Чекина. Под советским флагом бороздят моря ледоколы «Харитон Лаптев», «Семен Челюскин», «Василий Прончищев».
15 августа 1980 года на высоком берегу реки Хатанги, близ места зимней стоянки дубель-шлюпки «Якуцк» и остатков домов ее экипажа, в торжественной обстановке был открыт памятник Х. Лаптеву, С. Челюскину и их товарищам. Памятник представляет собой металлический конусообразный красный морской буй высотой 5 метров.
На конусе памятника написано: «Памяти первых гидрографов — открывателей полуострова Таймыр Харитона Лаптева, Семена Челюскина и их 45 товарищей, зимовавших в 1739 — 1742 годах в 200 м отсюда к югу, поставлен этот знак Хатангской гидробазой к 50-летию Таймырского автономного округа 15 августа 1980 года».
Кроме исторического памятник имеет и навигационное значение: он помогает ориентироваться на фарватере реки Хатанги морским судам, заходящим сюда из моря Лаптевых по пути, впервые разведанному отрядом Х. Лаптева.
В навигационном извещении была и такая фраза: «При прохождении траверза памятника мореплаватели призываются салютовать звуковым сигналом в течение четверти минуты, объявляя по судовой трансляции экипажу, в честь кого дается салют».
И теперь, в период каждой арктической навигации, на подходе к памятнику суда салютуют подвигу русских моряков-исследователей, тем, кто были здесь первыми.
ЗАПИСКИ ЛЕЙТЕНАНТА ХАРИТОНА ЛАПТЕВА
У с т ь-Л е н с к и й с т о л б лежит остров на устье реки Лены окружением с одну милю, от которого пошли две протоки главные. Одна{4} к востоку около берега крутова, другая к западу, зовомая Крестяцкая{5}, которая идет меж низкими берегами ровными, глубиною от 6 фут до 8 сажен. На островах около тех проток кочуют в летних юртах якуты, которые довольствуютца рыбою, оленями, гусями, лебедями и утками дикими, которых великое множество по озеркам маленьким. Оные ж якуты промышляют песцов белых и голубых. Чрез всю зиму ездют на собаках. На полях около протоки трава низкая и изсохшая, и мох. А где по мокрым местам, есть трава зеленая, невысокая. На сих островах оной протоки лесу наносного много и годен на строение. И в таком состоянии оная протока лежит до устья своего, где впала в море. Которые острова лежат восточнее, те называются Туматы, а которые лежат к западу, те называются Крестяки{6}.
На устье Крестяцкой протоки, на северном мысу поставлен маяк{7} из бревен вышиною около семи сажен. Около устья сей протоки состоят подводные пески миль на 7 в море, над которыми их лотка не может пройти, кроме одного надлежащего фарватера, по которому от 7 до 12 фут глубины.
Берега от реки Лены западней и в море{8} от проток ленских пошли крутые и безлесные и над ними горы{9} высокие, каменные. И в таком состоянии лежат до реки Аленика. Около сего берега из Лены реки помянутою Крестяцкою протокою до реки Аленика с половины июля можно ходить на дощениках{10}, понеже в июле делается заберега{11}.
Усть Оленские острова{12} лежат собою низки, безлесны. С морскою стороны кажутся токмо 3 острова, между собою в растоянии каждой меньше мили. Берега их мало прикруты. И когда этих островов будет западной мыс на ZO в то время видно будет, что река Аленек лежит меж двух гор высоких, средина ея на ZOtZ. На устье реки Аленика в зимовьях{13} живут русские промышленники издавна, семей около 10, которые чрез жен своих соединились многие с новокрещеными якутами, и на их природу и обычаи схожи.
Берег от реки Аленика пошел к западу крутой и ровной, також безлесной, по которому состоят, меж собою около 30 верст, балаганы маленькие оленских промышлеников, для промыслу песцового. И таким состоянием до устья реки Анабары.
Остров Салкаев{14} собою невелик, не более двух миль растоянием, и с моря в 3-х милях кажется низок быть. За ним берег едва видно, низким кажется.
Река Анабара впала в море в 74-м градусе ширины меж высоких берегов и приярых. Устье ея шириною 8 верст, глубины довольной, без островов и подводных мелей. С моря приход без нужды. На устье промышленики русские и новокрещеные якуты живут.
Нордвик, от нас{15} именованная залива. С моря проход шириною в нея близ 6 миль, а в ней поперег залива близ 30 миль. Берега крутые и утесные. Чего ради по берегам ея лесу наносного ничего нет. В ней льду ломаного стоит великое множество. Видно якоб всякая льдина ребром. Течения в нея и из нея по 2 1 /2 — мили в час. В новолуние и в полнолуние наводнения{16} время 6 часов.
У южного мыса{17}, где на якоре стояли, земля{18} песок с мелким камнем. На полях около сей губы земля крепкая глина. Травы никакой нет, кроме что мох, неудобной к оленему корму. А лесу стоячего отнюдь нет. Песцов, белых видно нам было много. Жителей и промыслов никаких нет и не бывало, понеже здешние{19} объявляют, что оной губы не знают.
От сего Нордвика берег{20} к северу лежит даже до Хатанской губы ниской, около которого в миле лежит грядою песок, которой токмо большею водою закрывается. За оным же морским берегом, в кряжу в милях в 5 до Хатанской губы, лежат каменные горы высокие{21}. По сему нискому берегу лесу наносного довольно есть, токмо не годной ни на что, кроме дров. Жителей и промыслов никаких нет и не бывало.
Посреди сего берега изо льда зделалась гора{22}, на которой видно, что по веснам великими ветрами песок снегом наносит, которая вышиною близ 10 сажен, длиною 30, поперек сажен с 6. Около сего берега якорного места нет, понеже земля песок крепкой с мелким камнем, и отмелой.
Остров С. Преображения{23} лежит от восточного берега до Хатанской губы близ 8 миль, который длиною и поперег более мили. С моря сей остров стоит утесом, как якоб стена из одного камня. А с той стороны, которая в губу, лежит берег пологой и ниской. С моря виден был всякой день миль за 15.
Хатанская губа с моря имеет проход свободной и большим кораблям по глубине ея. А вид по помянутому острову С. Преображения и берегам, меж собою не меньше 10 миль шириною. А что в губу дале, то меж собою берега шире. Берега приярые и высокие, и приглубые, для чего{24} якорного места и защиты нет, понеже по ней меньше 15 сажен глубины нет, и грунт песок крепкой.
В сей губе остров С. Николая{25} лежит, хотя высок, но около ево все отмелые места. В устье Хатанской губы, у Конечного зимовья{26}, полнолунного и новолунного наводнения 1 час 48 минут.
По западному берегу Хатанской губы, от моря к реке Хатанге состоят зимовья енисейского жителя, промышленика Василья Созоновскаго. Речка Балахна{27}, где впала в Хатанскую губу в вершине тут, как видели, потом и жители сказывали, что места мелкие, так что лотка с нуждою проходит.
Река Хатанга впала в губу у Корги{28}, и вверх состоит до тех мест, где мы зимовали, круто. Берега шириною больше 3 верст. Река Попигай, где впала в реку Хатангу, и тут места мелкие. По ней ездят вверх{29} к реке Анабаре.
А на реке Хатанге промышляют рыбу, оленей и песцов. И здешние жители не так радеют о хлебе, котораго у них и не бывает, как рачат{30} о рыбе и оленях, чем они и все приморские здесь жители обычайно довольствуются.
Устье реки Хатанги, где впала в губу, меж берегов ширина не меньше 7 верст, но токмо фарватером не шире 2-х верст. Пониже у Корги, то есть на устье Хатанги, в завороте, никогда обстоятельная протока глубокая бывает на одном месте, ибо и одним летом бывает, от больших ветров и вод, переменяется проход, пересыпает песком. Здесь состоит прикладной час{31} 11 часов 45 минут. На помянутой Большой Корге сыскано нами в горе, высыпном яру перпендикулярно от ватер-линии{32} в 25 саженях вышины, из земли торчат толстые бревна гнилые, и все в лучины раздробилися. Над ними земли наросло вышиною в 5 сажен{33}.
От Хатанской губы берег{34} лежит к северу до ширины 75°30' прикрут, с горами, и приглубой, для чего и лесу нет наносного. И видели моржей на льдине и в воде много. А от оной ширины к северу и к западу, даже до мыса С. Игнатия{35} лежит берег ниский, на котором лес есть наносной, хотя неудобной на строение за гнилостию, а на дрова можно сыскать довольно. Около берегу в полуверсте до губы Петровской{36} песок наружной, так что только полною водою закрывает. На полях земля крепкая глина, на которой только один мох. Песцы белые видны были по всему берегу изретка.
В параллеле 75°15' ширины из моря в берег состоит губа{37}, которая усмотрена и описана в 1740 году, на устьи не шире 3-х верст. Потом, заворотяся, к северу пошла, и где ея вершина, за дальностию не изведана. По сей губе всегда в лете носит лед полною водою без очищения. Собою сея губа глубока.
Острова С. Петра лежат, их З{38}. Из них один больше. Собою все ниски. Губа Петровская в берег простирается миль на 13 низкими берегами. И по ней (когда шли) ежели от фарватера мало что в нее отидешь, то мельче гораздо пойдет. И потому видно, что оная губа мелка. Якорные места весьма неудобны. Земля песок с мелким камнем, а на иных местах лед в воде с песком смерзлись, чего ради тут так светло, что сажени на 3 видно в воде.
Остров С. Андрея{39} и губа его лежит ниско берега, и собою весьма мелка, чего ради близ губы и острова за мелкостию не подпустило.
Северной Песок{40} лежит против берега полукружием, вышиною от ватер-линии футов на 7. По вершине его камень мелкой, а местами есть мох мелкой, там где земля наносная есть. С морскою сторону глубиною 8 фут в двух саженях от берегу, а на внутренней стороне отлого. И лес есть наносной, в песку зарывся, лежит, а свежего на верху земли нет. В нашу бытность вода полная была не более двух фут. За сим Северным Песком стоит лед неломаной в нынешнее лето{41}, но токмо от солнца местами на нем есть вода. И во оную губу проходы очень уские с восточную и западную сторону, с моря подле берегу.
Остров Святого Павла{42} собою прикрут с моря. На нем мох есть.
Мыс С. Игнатия{43}. Берега прикрутые, каменистые, около которых лесу наносного очень многое число. На полях земля мяхкая и на ней мох. Здесь выкопали из земли мамонтовой рог длиною в 2 1 /2 — фута. У сего мыса изо льду гора давно зделалася, выше и больше прежде упомянутой. Берега от мыса С. Игнатия даже до мыса С. Фадея в губу лежат мало отлогие.
Острова С. Самуила{44} лежат ниские, около которых и за ними, не видно конца, стоит лед стоячей, гладкой, не ломаной в нынешнее лето. Сей лед протегается в одном состоянии от мыса С. Фадея и за оные острова.
Мыс С. Фадея лежит утесом каменным. И так простирается в губу{45} к Z и к W. На нем местами мелкой камень белой, подобно алебастру{46}. Земля глина и изретка мох, неудобной к оленьему корму. Здесь мамонтовой рог выкопали из земли, длиною в 4 фута. Над сим мысом и над берегом лежат ипотенусом{47} горы высокие, которые сошлись близко с востошными горами.
У сего мыса стоя, видели морских зверей великих собою, подобны рыбе, шерсть маленькая, белая, яко снег; рыло свиное черное. По здешнему называют белуга{48}. На сем мысу зделан от нас маяк{49} ис камня плитного, вышиною в полторы сажени. От сего мыса к северу и к NO лед гладкой, не ломаной стоит, на который иногда полная с ветром вода всходит, понеже видели на нем лед наносной.
Ис Хатанской губы к северу и к западу от берега морского в растоянии миль 15 лежат каменные горы{50}, высокие, которые, прошед мыс С. Фадея, к NW западнее Северного мыса{51} у Ледоватого окияна окончались.
От усть Хатанской губы, от Конечного зимовья{52}, то есть последнего к морю, к северу и в завороте к западу, по берегу промышленных заводов нет никаких. И не бывали люди, за тем, что нет ловли рыбам и оленям, чем они всегда питаются.
4 октября 1743 г. в Адмиралтейств-коллегии состоялось слушание отчета Х. Лаптева и рассмотрение привезенных двух карт, журнала, «экстракта», Описания и денежного отчета.
Протокол этого совещания сохранился: «Слушали лейтенанта Харитона Лаптева доношение… и приказали оное доношение, морскую карту и другую, меньшую пред тою бештеком (масштабом. — В. Т.) с Описанием, журналы, экстракт учиненого в журнале описания… принять к наряду и внести в генеральной о Камчацкой экспедиции экстракт. Отсель он Лаптев поданой ему инструкции окончил… а его Лаптева определить в здешнюю корабельную команду…» (л. 410, 445).
Лейтенант Х. Лаптев оставался в прежнем чине, не получив никаких наград. Потянулись годы морской службы на Балтийском флоте.
Только однажды вспомнила Адмиралтейств-коллегия о лейтенанте Х. Лаптеве как о полярном исследователе: в начале 1746 года ему было приказано явиться в Санкт-Петербург для участия в составлении «Генеральной карты Сибирским и Камчацким берегам».
Составление такой карты все затягивалось, так как Адмиралтейств-коллегия потеряла всякий интерес к северным морям, когда выяснилась невозможность сквозных плаваний. Отчетные карты командиров отрядов закончившейся Камчатской экспедиции были сданы в архив. И только в конце 1745 года из кабинета министров поступило требование разрешить Академии наук снять копии с отчетных карт Второй Камчатской экспедиции. Копии подробных карт русского Севера и Дальнего Востока могли попасть за рубеж к возможным противникам Русского государства. Поэтому было решено подлинных карт северного и восточного побережья России иностранным профессорам не давать, а нарисовать для них одну мелкомасштабную Генеральную карту, копию с которой и передать в Академию наук.
Для составления этой итоговой карты и были вызваны с кораблей бывшие руководители отрядов экспедиции В. Беринга: капитаны Алексей Чириков, Дмитрий Лаптев, Степан Малыгин, Лейтенанты Харитон Лаптев, Дмитрий Овцын, Софрон Хитрово, Иван Елагин. В стенах Морской академии полярные ветераны на карте рисовали каждый «свои» районы северных и восточных берегов России, вспоминали пережитое, мечтали о новых походах, которые уточнили бы то, что осталось невыясненным.
Составив в 1746 году Генеральную карту[45], все они поставили под ней свои подписи и разъехались по кораблям.
Х. Лаптев продолжал командовать различными кораблями Балтийского флота.
В 1752 году ему присвоили следующий чин — капитана в связи с назначением как опытного штурмана помощником директора вновь открывшегося морского кадетского корпуса. В период Семилетней войны с Пруссией Х. Лаптев командовал боевым кораблем в чине капитана 2-го ранга, участвовал в морской блокаде прусского побережья.
После войны в 1762 году уже в чине капитана 1-го ранга Х. Лаптева назначили «обер-штеркригскомиссаром[46] Балтийского флота. Но здоровье его пошатнулось. В своей деревеньке Пекарево Великолукского уезда полярный мореход тоже не находил покоя. Жизнь омрачалась многолетней тяжбой с богатым соседом — помещиком А. П. Абрютиным, которому, в бытность Х. Лаптева на севере, его жена по бедности сдала в аренду часть земли под вексель, по которому получала проценты. Незаконно А. П. Абрютин продал эту часть земли Лаптевых. Судебное разбирательство, затягиваемое богачом-ответчиком, при жизни Х. Лаптева так и не закончилось.
21 декабря 1763 года Х. Лаптев скончался. Вероятно, он был похоронен в Пекарево, могила его неизвестна.
Сын Лаптева — Капитон в последней четверти XVIII века служил почтмейстером в г. Великие Луки. Это все, что пока известно о последних годах жизни выдающегося арктического исследователя.
Из картографического наследия Х. Лаптева пока найдена только одна собственноручная «ланткарта» — обзорная мелкомасштабная карта, названная им в рапорте «Реки Лены от города Якуцка до моря и Енисей от города Енисейска вниз до моря». Существует много разноречивых толкований[47] о картографическом наследии Х. Лаптева. Между тем сохранившиеся его рапорты и протоколы совещаний по ним Адмиралтейств-коллегии позволяют совершенно однозначно полагать, что в 1739 — 1743 годах Х. Лаптевым совместно с С. Челюскиным и Н. Чекиным были составлены три отчетные карты:
1. Карта восточного берега Таймыра по результатам плавания 1739 года. В описи карт Камчатской экспедиции за 1742 год она названа: «Карта от флота лейтенанта Харитона Лаптева бытности его в Камчацкой экспедиции в походе от Якуцка и Леною рекою в Северное море» [48]. Карта эта не сохранилась или не найдена. Большого интереса она не представляет, так как вошла составной частью в две отчетные карты, которые Х. Лаптев привез в Петербург в 1743 году.
2. «Морская карта описание берега Северного Ледовитого моря между реками Леною и Енисея» [49] — так Х. Лаптев назвал в рапорте 27 августа 1743 года свою главную морскую «зеякарту». В 1754 году ее отослали в Тобольск под названием «Карта его же Лаптева от Ленского устья подле Нордвестового берегу Северным морем до устья реки Енисея» [50]. Эта утраченная в Тобольске карта побережья Таймыра была несомненно более подробной, чем единственная сохранившаяся третья карта Х. Лаптева.
3. «Другая карта, меньшая пред тою, на которой показует обстоятельно реки Лены от города Якуцка до моря и Енисея от города Енисейска вниз до моря» — так упомянута третья карта Х. Лаптева в рапорте от 27 августа 1743 года. Эта карта обзорная, сухопутная «ланткарта», как ее назвал Х. Лаптев в своем «Описании…». Она сохранилась до наших дней[51].
В XIX веке эту карту подписали: «Карта мест, лежащих при реке Лене и берегах Ледовитого моря». Х. Лаптев составил ее для иллюстрации своего «Описания…». Кроме морского побережья Таймыра она охватывает более южные территории нынешних Красноярского края и Якутской АССР до 58° широты.
На этой «ланткарте» впервые близко к действительности показан выявленный отрядом Х. Лаптева огромный полуостров, названный спустя столетие Таймырским. Его очертания и соразмерность на карте свидетельствуют об удивительной для XVIII века точности изображения такого огромного региона. Так, протяженность полуострова по широте, на юге от места впадения реки Хеты в Хатангу до мыса «Северо-восточного» на севере у Лаптева 5,5°, а по современным данным — 5,7°. По долготе между меридианами восточного берега Енисейского залива и восточным берегом Таймыра протяженность полуострова у Лаптева 33°, как и на современной карте. Между устьем реки Пясины и мысом «Северо-западным» (т. е. островом Русский) на карте Лаптева 9,4°, а по современным данным — 9,5°. Эти цифры говорят о тщательности и добросовестности измерений, часто глазомерных, производившихся во время санных походов Х. Лаптевым и С. Челюскиным.
Карты Х. Лаптева, перечерченные в 1746 году на Генеральную карту России, которая вскоре была опубликована, свыше 130 лет (до плавания в 1878 году экспедиции А. Э. Норденшельда) определяли представление географов всего мира о северной части Азиатского материка. Впервые близко к действительности на них изображены озеро Таймыр, горная цепь Путорана, бухта Марии Прончищевой, Хатангский и Пясинский заливы, реки Енисей, Пясины, Хета, Хатанга, Таймыра, Анабар.
Вместе с двумя итоговыми картами Х. Лаптев сдал Адмиралтейств-коллегии и свое географическое «Описание…» [52] обследованной им области Сибири. Оно состоит из трех частей: 1) лоцийное описание морского берега между Леной и Енисеем; 2) географическое описание наиболее крупных рек, городов и селений, расположенных в междуречье Лены и Енисея, а также флоры и фауны этих мест; 3) этнографическое описание народов и племен, населявших эту территорию. «Описание…» Х. Лаптева — первый по времени общегеографический труд о Таймыре и Якутии — сохраняет свое научное значение и теперь, поскольку там содержатся сведения о флоре, фауне, гидрометеорологии и этнографии первой половины XVIII века, что позволяет выявить происшедшие с тех пор изменения в этих районах.
Х. Лаптев и С. Челюскин, как и многие другие участники Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции, получили широкую известность среди научной общественности России и всего мира лишь столетие спустя после совершенного ими подвига.
Потомки изумлялись величию их подвига в недоступных и в XIX веке районах севера Сибири. Не которые даже сомневались в реальности достижения отрядом Х. Лаптева северной точки Азии. Только труды морского историка А. Соколова и академика А. Ф. Миддендорфа, которые в середине XIX века изучили архивные журналы Х. Лаптева и С. Челюскина, подтвердили достоверность полученных ими научных результатов. Тогда же по предложению А. Ф. Миддендорфа северную оконечность Азии стали называть мысом Челюскин — в честь первооткрывателя.
На современных картах Таймыра в географических названиях запечатлена память о его первых исследователях: северо-западная часть побережья Таймыра, на котором в 1741 году встретились Х. Лаптев и С. Челюскин, ехавшие навстречу друг другу, носит название берег Харитона Лаптева. В архипелаге Норденшельда есть мыс Лаптева, мыс Харитона. В Таймырской губе есть небольшой остров Челюскина. В море Лаптевых, на северовосточном берегу Таймыра, значатся мысы Харитона Лаптева, Прончищева, Чекина. Под советским флагом бороздят моря ледоколы «Харитон Лаптев», «Семен Челюскин», «Василий Прончищев».
15 августа 1980 года на высоком берегу реки Хатанги, близ места зимней стоянки дубель-шлюпки «Якуцк» и остатков домов ее экипажа, в торжественной обстановке был открыт памятник Х. Лаптеву, С. Челюскину и их товарищам. Памятник представляет собой металлический конусообразный красный морской буй высотой 5 метров.
На конусе памятника написано: «Памяти первых гидрографов — открывателей полуострова Таймыр Харитона Лаптева, Семена Челюскина и их 45 товарищей, зимовавших в 1739 — 1742 годах в 200 м отсюда к югу, поставлен этот знак Хатангской гидробазой к 50-летию Таймырского автономного округа 15 августа 1980 года».
Кроме исторического памятник имеет и навигационное значение: он помогает ориентироваться на фарватере реки Хатанги морским судам, заходящим сюда из моря Лаптевых по пути, впервые разведанному отрядом Х. Лаптева.
В навигационном извещении была и такая фраза: «При прохождении траверза памятника мореплаватели призываются салютовать звуковым сигналом в течение четверти минуты, объявляя по судовой трансляции экипажу, в честь кого дается салют».
И теперь, в период каждой арктической навигации, на подходе к памятнику суда салютуют подвигу русских моряков-исследователей, тем, кто были здесь первыми.
ЗАПИСКИ ЛЕЙТЕНАНТА ХАРИТОНА ЛАПТЕВА
Описание, содержащееся от флота лейтенанта Харитона Лаптева в Камчацкой экспедиции меж реками Лены и Енисея, в каком состоянии лежат реки и на них всех живущих промышленников состояние
Реки Лены берега по обе стороны от ширины 71°24' лежат крутые и лесов стоячих нет никаких; где окончились — зимовые юрты, зовомые Кумаксурка{1}. Из оной реки Лены выше Усть-Ленского столба{2} к западу прошла протока, зовомая Анардамская{3}, над которою настоящего берега лежат горы. И в таком состоянии и к морю пошли. <{1}, {2}, {3} Здесь и далее см. примечания в конце книги. — Прим. OCR.>У с т ь-Л е н с к и й с т о л б лежит остров на устье реки Лены окружением с одну милю, от которого пошли две протоки главные. Одна{4} к востоку около берега крутова, другая к западу, зовомая Крестяцкая{5}, которая идет меж низкими берегами ровными, глубиною от 6 фут до 8 сажен. На островах около тех проток кочуют в летних юртах якуты, которые довольствуютца рыбою, оленями, гусями, лебедями и утками дикими, которых великое множество по озеркам маленьким. Оные ж якуты промышляют песцов белых и голубых. Чрез всю зиму ездют на собаках. На полях около протоки трава низкая и изсохшая, и мох. А где по мокрым местам, есть трава зеленая, невысокая. На сих островах оной протоки лесу наносного много и годен на строение. И в таком состоянии оная протока лежит до устья своего, где впала в море. Которые острова лежат восточнее, те называются Туматы, а которые лежат к западу, те называются Крестяки{6}.
На устье Крестяцкой протоки, на северном мысу поставлен маяк{7} из бревен вышиною около семи сажен. Около устья сей протоки состоят подводные пески миль на 7 в море, над которыми их лотка не может пройти, кроме одного надлежащего фарватера, по которому от 7 до 12 фут глубины.
Берега от реки Лены западней и в море{8} от проток ленских пошли крутые и безлесные и над ними горы{9} высокие, каменные. И в таком состоянии лежат до реки Аленика. Около сего берега из Лены реки помянутою Крестяцкою протокою до реки Аленика с половины июля можно ходить на дощениках{10}, понеже в июле делается заберега{11}.
Усть Оленские острова{12} лежат собою низки, безлесны. С морскою стороны кажутся токмо 3 острова, между собою в растоянии каждой меньше мили. Берега их мало прикруты. И когда этих островов будет западной мыс на ZO в то время видно будет, что река Аленек лежит меж двух гор высоких, средина ея на ZOtZ. На устье реки Аленика в зимовьях{13} живут русские промышленники издавна, семей около 10, которые чрез жен своих соединились многие с новокрещеными якутами, и на их природу и обычаи схожи.
Берег от реки Аленика пошел к западу крутой и ровной, також безлесной, по которому состоят, меж собою около 30 верст, балаганы маленькие оленских промышлеников, для промыслу песцового. И таким состоянием до устья реки Анабары.
Остров Салкаев{14} собою невелик, не более двух миль растоянием, и с моря в 3-х милях кажется низок быть. За ним берег едва видно, низким кажется.
Река Анабара впала в море в 74-м градусе ширины меж высоких берегов и приярых. Устье ея шириною 8 верст, глубины довольной, без островов и подводных мелей. С моря приход без нужды. На устье промышленики русские и новокрещеные якуты живут.
Нордвик, от нас{15} именованная залива. С моря проход шириною в нея близ 6 миль, а в ней поперег залива близ 30 миль. Берега крутые и утесные. Чего ради по берегам ея лесу наносного ничего нет. В ней льду ломаного стоит великое множество. Видно якоб всякая льдина ребром. Течения в нея и из нея по 2 1 /2 — мили в час. В новолуние и в полнолуние наводнения{16} время 6 часов.
У южного мыса{17}, где на якоре стояли, земля{18} песок с мелким камнем. На полях около сей губы земля крепкая глина. Травы никакой нет, кроме что мох, неудобной к оленему корму. А лесу стоячего отнюдь нет. Песцов, белых видно нам было много. Жителей и промыслов никаких нет и не бывало, понеже здешние{19} объявляют, что оной губы не знают.
От сего Нордвика берег{20} к северу лежит даже до Хатанской губы ниской, около которого в миле лежит грядою песок, которой токмо большею водою закрывается. За оным же морским берегом, в кряжу в милях в 5 до Хатанской губы, лежат каменные горы высокие{21}. По сему нискому берегу лесу наносного довольно есть, токмо не годной ни на что, кроме дров. Жителей и промыслов никаких нет и не бывало.
Посреди сего берега изо льда зделалась гора{22}, на которой видно, что по веснам великими ветрами песок снегом наносит, которая вышиною близ 10 сажен, длиною 30, поперек сажен с 6. Около сего берега якорного места нет, понеже земля песок крепкой с мелким камнем, и отмелой.
Остров С. Преображения{23} лежит от восточного берега до Хатанской губы близ 8 миль, который длиною и поперег более мили. С моря сей остров стоит утесом, как якоб стена из одного камня. А с той стороны, которая в губу, лежит берег пологой и ниской. С моря виден был всякой день миль за 15.
Хатанская губа с моря имеет проход свободной и большим кораблям по глубине ея. А вид по помянутому острову С. Преображения и берегам, меж собою не меньше 10 миль шириною. А что в губу дале, то меж собою берега шире. Берега приярые и высокие, и приглубые, для чего{24} якорного места и защиты нет, понеже по ней меньше 15 сажен глубины нет, и грунт песок крепкой.
В сей губе остров С. Николая{25} лежит, хотя высок, но около ево все отмелые места. В устье Хатанской губы, у Конечного зимовья{26}, полнолунного и новолунного наводнения 1 час 48 минут.
По западному берегу Хатанской губы, от моря к реке Хатанге состоят зимовья енисейского жителя, промышленика Василья Созоновскаго. Речка Балахна{27}, где впала в Хатанскую губу в вершине тут, как видели, потом и жители сказывали, что места мелкие, так что лотка с нуждою проходит.
Река Хатанга впала в губу у Корги{28}, и вверх состоит до тех мест, где мы зимовали, круто. Берега шириною больше 3 верст. Река Попигай, где впала в реку Хатангу, и тут места мелкие. По ней ездят вверх{29} к реке Анабаре.
А на реке Хатанге промышляют рыбу, оленей и песцов. И здешние жители не так радеют о хлебе, котораго у них и не бывает, как рачат{30} о рыбе и оленях, чем они и все приморские здесь жители обычайно довольствуются.
Устье реки Хатанги, где впала в губу, меж берегов ширина не меньше 7 верст, но токмо фарватером не шире 2-х верст. Пониже у Корги, то есть на устье Хатанги, в завороте, никогда обстоятельная протока глубокая бывает на одном месте, ибо и одним летом бывает, от больших ветров и вод, переменяется проход, пересыпает песком. Здесь состоит прикладной час{31} 11 часов 45 минут. На помянутой Большой Корге сыскано нами в горе, высыпном яру перпендикулярно от ватер-линии{32} в 25 саженях вышины, из земли торчат толстые бревна гнилые, и все в лучины раздробилися. Над ними земли наросло вышиною в 5 сажен{33}.
От Хатанской губы берег{34} лежит к северу до ширины 75°30' прикрут, с горами, и приглубой, для чего и лесу нет наносного. И видели моржей на льдине и в воде много. А от оной ширины к северу и к западу, даже до мыса С. Игнатия{35} лежит берег ниский, на котором лес есть наносной, хотя неудобной на строение за гнилостию, а на дрова можно сыскать довольно. Около берегу в полуверсте до губы Петровской{36} песок наружной, так что только полною водою закрывает. На полях земля крепкая глина, на которой только один мох. Песцы белые видны были по всему берегу изретка.
В параллеле 75°15' ширины из моря в берег состоит губа{37}, которая усмотрена и описана в 1740 году, на устьи не шире 3-х верст. Потом, заворотяся, к северу пошла, и где ея вершина, за дальностию не изведана. По сей губе всегда в лете носит лед полною водою без очищения. Собою сея губа глубока.
Острова С. Петра лежат, их З{38}. Из них один больше. Собою все ниски. Губа Петровская в берег простирается миль на 13 низкими берегами. И по ней (когда шли) ежели от фарватера мало что в нее отидешь, то мельче гораздо пойдет. И потому видно, что оная губа мелка. Якорные места весьма неудобны. Земля песок с мелким камнем, а на иных местах лед в воде с песком смерзлись, чего ради тут так светло, что сажени на 3 видно в воде.
Остров С. Андрея{39} и губа его лежит ниско берега, и собою весьма мелка, чего ради близ губы и острова за мелкостию не подпустило.
Северной Песок{40} лежит против берега полукружием, вышиною от ватер-линии футов на 7. По вершине его камень мелкой, а местами есть мох мелкой, там где земля наносная есть. С морскою сторону глубиною 8 фут в двух саженях от берегу, а на внутренней стороне отлого. И лес есть наносной, в песку зарывся, лежит, а свежего на верху земли нет. В нашу бытность вода полная была не более двух фут. За сим Северным Песком стоит лед неломаной в нынешнее лето{41}, но токмо от солнца местами на нем есть вода. И во оную губу проходы очень уские с восточную и западную сторону, с моря подле берегу.
Остров Святого Павла{42} собою прикрут с моря. На нем мох есть.
Мыс С. Игнатия{43}. Берега прикрутые, каменистые, около которых лесу наносного очень многое число. На полях земля мяхкая и на ней мох. Здесь выкопали из земли мамонтовой рог длиною в 2 1 /2 — фута. У сего мыса изо льду гора давно зделалася, выше и больше прежде упомянутой. Берега от мыса С. Игнатия даже до мыса С. Фадея в губу лежат мало отлогие.
Острова С. Самуила{44} лежат ниские, около которых и за ними, не видно конца, стоит лед стоячей, гладкой, не ломаной в нынешнее лето. Сей лед протегается в одном состоянии от мыса С. Фадея и за оные острова.
Мыс С. Фадея лежит утесом каменным. И так простирается в губу{45} к Z и к W. На нем местами мелкой камень белой, подобно алебастру{46}. Земля глина и изретка мох, неудобной к оленьему корму. Здесь мамонтовой рог выкопали из земли, длиною в 4 фута. Над сим мысом и над берегом лежат ипотенусом{47} горы высокие, которые сошлись близко с востошными горами.
У сего мыса стоя, видели морских зверей великих собою, подобны рыбе, шерсть маленькая, белая, яко снег; рыло свиное черное. По здешнему называют белуга{48}. На сем мысу зделан от нас маяк{49} ис камня плитного, вышиною в полторы сажени. От сего мыса к северу и к NO лед гладкой, не ломаной стоит, на который иногда полная с ветром вода всходит, понеже видели на нем лед наносной.
Ис Хатанской губы к северу и к западу от берега морского в растоянии миль 15 лежат каменные горы{50}, высокие, которые, прошед мыс С. Фадея, к NW западнее Северного мыса{51} у Ледоватого окияна окончались.
От усть Хатанской губы, от Конечного зимовья{52}, то есть последнего к морю, к северу и в завороте к западу, по берегу промышленных заводов нет никаких. И не бывали люди, за тем, что нет ловли рыбам и оленям, чем они всегда питаются.