Трускиновская Далия. Третье желание - Сценарий

   Настя посмотрела на часы. Светящиеся стрелки показывали полночь.
   - Тут прямо аэродинамическая труба, - сообщина она. - Под мостом холоднее, чем на шоссе.
   - Ты замерзла?
   - Начинаю замерзать. Мне главное, чтобы руки были в тепле.
   Дикий скинул курточку и стал укутывать Настю.
   Как-то само собой получилось объятие. И вдруг оказалось, что Настя сама подставляет губы...
   Дикий окаменел. Он все еще считал ее "женщиной друга".
   Голос был как спасение!
   - Ла-а-а-а... - задумчиво произнес он совсем близко. - Ла-ла-ла-ла-ла! .. А-а-о-о-у-у-э-э-и-и! ..
   Настя отпрянула от Дикого.
   До нее дошло, что этот кретин говорил правду и ему действительно требуется всего лишь консультант!
   - Ночь весенняя блистала свежей майскою красой! - пропел голос, но продолжать романс передумал, по крайней мере - в словесной его части, и завершил куплет несколько странно, хотя ритмически и мелодически безупречно: - Ты лети с дороги, птица, зверь, с дороги уходи-и! ..
   Настя подалась вперед, пытаясь разглядеть шкодливый и одновременно хрустальный голос.
   Довольно быстро найдя свои магические точки под сводом моста, голос грянул не более не менее как куплеты Мефистофеля, что для женщины было даже как-то неприлично, ведь партия была написана Шарлем Гуно для баса и исполнялась во времена оны аж самим Шаляпиным.
   - На земле весь род людской чтит один кумир священный! ..
   Куда подевались серебро и хрусталь - ни Дикий, ни Настя понять не могли. Это была река текущего пламени, причем плотного и густого пламени, если это вообще возможно. Все пространство под мостом наполнилось, как аквариум, и две рыбки, Дикий с Настей, съежившись в своей нише, наконец-то вдохнули ту жидкость, которая была их подлинной атмосферой, и ожили! Плотность воздуха сделалась другой - казалось, можно было лечь на него, и он бы понес на себе, перекатываясь под телом мощными струями, играя и туманя рассудок...
   И даже цвет воздуха несколько изменился... Он уже не был таким беспросветно ночным, а словно подернулся по каким-то своим внутренним сферам тонкой радужной пленочкой. И диктофон в руке у Дикого тоже светился.
   - Так я и знал, - пробормотал, глядя на эту парочку, непонятный мужчина с пуговицами. - Рано или поздно это должно было случиться. Я предупреждал. Ну что же, посмотрим, посмотрим...
   И, подойдя к Дикому с Настей - ступал, кстати, в такт музыке, - легко поправил Насте прядку волос. Его даже не заметили. После чего он растаял среди радужных сфер.
   - Кто это?.. - прошептала Настя.
   - Я у тебя хотел спросить...
   - Идем...
   * * *
   Она за руку вывела Дикого из-под моста, и они шли на цыпочках, хотя куплеты, гудя под сводами, заглушили бы даже громкие шаги, и они отошли довольно далеко, к пустой остановке, прежде чем Настя осмелилась заговорить.
   - Дикий, это же что-то невозможное! Такой диапазон!
   - А я тебе о чем? - отвечал Дикий, очень довольный, что оказался прав.
   - Даже у Монсеррат Кабалье такого нет! Это совершенно невероятный голос. Ему знаешь где место? В какой-нибудь Метрополитен-опера. И это уже поставленный голос. Сколько, ты говоришь, этой певице лет?
   Ничего такого Дикий не говорил. Он об этом и не задумывался. Пришлось вызвать перед глазами прекрасное тонкое личико. Но ведь и на личике цифры не написаны.
   - Я думаю, лет двадцать. Ну, двадцать два.
   - Не может быть. Это уже созревший голос, голос, с которым много работали. В двадцать два еще не голос, а только способности, понимаешь, нет? А это - профессиональный голос!
   - Как он к нам сюда попал?
   - Под мост, что ли?
   - Ну?..
   Настя задумалась.
   - Мне самой двадцать два, - честно сказала она. - Если бы в городе была девчонка с таким диапазоном, я бы о ней знала. Мы бы вместе учились.
   - А если она не кончала музучилища? Если самородок? - возразил Дикий.
   - Самородок? Она УМЕЕТ петь! Это ты понимаешь? Она так владеет голосом, как может научить только классный педагог!
   Тут они оба увидели певицу. Очевидно, она решила, что на эту ночь хватит, и, покинув мрак под мостом, быстро шла через пустырь к многоэтажкам. Она была в светлом коротком платьице, а когда оказалась под фонарем и Дикому стали видны ее ноги, оказалось - что в кроссовках.
   Из бурьяна раздался кошачий мяв. Крутые мужики делили территорию, для чего нужно было сперва переорать врага. Очевидно, певицу это дело заинтересовало. Она чуть присела, локотки - к бокам, изобразила что-то вроде боксерской стойки и заорала по-кошачьи с такой пронзительностью, что Настя подскочила, и коты в бурьяне, вероятно, тоже.
   - Уй-ияу-яу-яу! - выводил голос, достойный Метрополитен-опера. Яу-няу-уау-яу-яу-у-у-!
   - Крейза полная! - в изумлении воскликнул Дикий. - Теперь ясно, почему ты с ней вместе не училась?
   - Да? - спросила Настя и вдруг, не прощаясь, пошла прочь. Но не по улице, ккк следовало бы, а пустырем, обходя бурьян с другой стороны. и, когда царственный голос завершил свои рулады, отвечала более скромным по диапазону, однако достаточно агрессивным мявом.
   Дикий наблюдал их обеих и понимал, что эта перекличка достойна сумасшедшего дома. Две женщины, не видя друг друга, вопили по-кошачьи и получали от этого огромное удовольствие!
   - Наська! Ты что - совсем? С башкой поссорилась? - достаточно громко спросил Дикий, но она, очевидно, не расслышала. И, к большому удивлению экспериментатора, вообще исчезла в бурьяне.
   Тут Дикий заметался. В конце концов, он увел эту женщину из дому на ночь глядя, он как бы в ответе, он как бы гарантировал ее возвращение! И вот те раз - исчезает с диким мявом!
   - Настасья! - заорал он, почище мартовского кота.
   Два голоса отозвались ему с двух сторон сдвоенным смехом. И исчезли...
   Ругаясь тупо и неизобретательно, Дикий пошел от моста прочь. Если Насте хочется шляться впотьмах по пустырю, он ей этого не может запретить. Пусть теперь сама дорогу домой ищет!
   * * *
   Колькино жилище было немногим лучше берлоги Дикого, разве что музыкального имущества побольше.
   - И что, ты так там ее и оставил? - Колька смотрел на Дикого как на зеленого человечка с летающей тарелки.
   - Я за ней полчаса по кустам гонялся, звал, кричал! Она прекрасно меня слышала, но даже ни разу нее отозвалась!
   - И ты хочешь, чтобы я теперь позвонил своей дорогой теще и спросил, где Настя? Ты совсем?!
   - Меня она вообще на лоскуты пустит.
   - Меня, думаешь не пустит? А если что-то случилось?
   - А ты в училище позвони. Там уже занятия вовсю идут. Ты просто попроси позвать Настю Кудрявцеву! Что-нибудь обязательно ответят!
   - Сам звони! Ты что, говорить разучился? Это же не теща!
   - Ну, теща у тебя - ва-аще!
   Некоторое время они молча смотрели на телефон. Никому не хотелось первым узнавать плохие новости.
   * * *
   Настя проиграла легчайчий пассаж и повернулась к ученице.
   - Теперь поняла, как это нужно играть?
   - Поняла...
   - Давай, пробуй.
   Девица, которая в свои четырнадцать выглядела едва ли не старше Насти, села к инструменту и принялась спотыкаться. Настя вздохнула и вышла в коридор. Там беседовала по сотовому коллега.
   - Лен, дай на пару слов, - попросила Настя.
   Лена, кивнув, сказала: "Ну, до связи" и передала ей аппарат.
   - Коль, ты? Дикий у тебя? Передай ему - с него причитается. Я выяснила, где живет эта его Монсеррат Кабалье. Что? Пара идиотов! Я такую дрянь не пью! Все, отбой!
   * * *
   На сей раз в Барсуковку приехали автобусом. Миновали ту остановку, что возле моста, и вышли на следующей, уже посреди микрорайона.
   * * *
   - Ага, вон там - мост, вот тут - пустырь, - Дикий разбирался с местной географией.
   - Видишь, четыре шестнадцатиэтажки, она - в крайней, - объяснила Настя.
   - Вот прямо так и живет? - Дикий не мог поверить, что прекрасное неземное видение со своим голосом обитает на обычных квадратных метрах и платит за квартиру.
   - А ты как думал?
   Он не думал никак. Но сейчас, сию минуту, он понял, что может отыскать свою красавицу днем, познакомиться и даже - ох, не сорвалось бы! ..
   Непостижимым образом Настя прочитала мысли Дикого.
   - Тебе до нее, как до звезды!
   Дикий промолчал.
   - Ты думаешь, у нее никого нет? Это с такой фигурой и с таким голосом?
   - А если у нее кто-то есть, то почему этот козел отпускает ее ночью под мостом глотку драть? - возразил Дикий.
   - Откуда я знаю!
   - Вот и я о том же... - Дикий, словно больше не замечая Насти, пошел к той самой шестнадцатиэтажке и встал под ней, задрав голову.
   - На хрена ты ей сдался! - выкрикнула Настя. Ей было обидно постаралась на пользу сопернице...
   Дикий, опомнившись, поспешил к Насте, но тут очень вовремя к остановке подъехал автобус. Настя успела вскочить в него, а вот Дикий - нет...
   * * *
   А запись Дикий принес администратору Эдику.
   Из маленького и уже раздолбанного диктофона, лежавшего на столе, неслись звуки, в которых хотя и с трудом, можно было опознать меццо-сопрано и оперную арию.
   - Что ты мне голову морочишь? - устало спроси Эдик, когда запись кончилась. - Откопал на чердаке старый винил, прокрутил перед микрофоном и доволен! Этой пластинке лет сорок по меньшей мере!
   - Да ты подумай головой! - воззвал Дикий. - Она же мужской репертуар исполняет! По-русски! Где я тебе найду такую идиотскую пластинку?!?
   - На чердаке!
   - На котором?!?
   Тут до Эдика понемногу стало доходить...
   - Если допустить на минуточку, что ты не свихнулся и не врешь, то это... - Эдик хмыкнул.
   - Ну - это?..
   - Это для нас с тобой кормушка на ближайшие двести лет. Познакомь меня с ней. Приведи ее ко мне на этой же неделе поближе к вечеру.
   Легко сказать - познакомь! Приведи! Дикий и понимал, что Эдик обнаглел, и знал, что в одиночку он такое дело не раскрутит.
   Он разинул было рот, чтобы возразить, но заткнулся и молча кивнул.
   * * *
   В разведку он отправился грамотно - с букетом. Букет должен был вызвать доверие у окрестных старушек. Найти их оказалось несложно - под одинаковыми козырьками над подъездами многоэтажек сидела на коротких лавочках почти одинаковые бабушки - по две-три, больше не помещалось.
   Дикий переходил от подъезда к подъезду.
   * * *
   - Мы с моей Анькой договорились вместе на день рождения к ее сестричке пойти, а я пока цветы искал, опоздал. Она на меня обиделась, сама уехала, я - за ней. Знаю только, что эта сестричка в Барсуковке, в крайней шестнадцатиэтажке. Приехал - ой, мама дорогая, тут же десять подъездов!
   - А как зовут? - осведомилась очередная старушка.
   - Если б я знал! Я ее только на фотке видел. Ей чуть за двадцать, волосы светлые, длинные, вьются, глазищи - во, на фотке она в белом платье...
   - Ну так это которая у Верки Шелеховой квартиру сняла! - сообразила пятая по счету старушка. - Заходи, езжай лифтом до седьмого этажа, как выйдешь, первая дверь налево.
   - А сама Верка куда подевалась? - спросила ее ровесница. - То-то смотрю, нет ее и нет.
   - А Верка к сыну съехала. Сказала - там пока поживет.
   Дикий, не имевший большого опыта обращения с букетами, чуть не упустил несколько торчавших цветков и неловко запихивал их обратно. Поэтому невольно прислушался.
   - И что же это она телефончика тебе не оставила? Как кофе пить - так всегда к тебе бегала, а тут и телефончика не дала? - ровесница, видать, была та еще язва.
   - Так это... - старушка задумалась. - Так это же квартирантка сказала! Мы у мусоропровода встретились, я спросила, она сказала...
   * * *
   Отродясь Дикий так не волновался, как перед дверью, собираясь нажать на кнопку звонка. Зажав букет под мышкой, обеими руками огладил волосы. Прокашлялся. Резко вдохнул и выдохнул. Взял букет торжественным образом. Ну, благословясь...
   - Кто там? - спросил звучный голос.
   - Добрый день! - громко сказал Дикий. - Я к вам по важному делу. Меня уполномочили сделать вам деловое предложение.
   И приосанился, зная, что его изучают в дверной глазок.
   - Деловых предложений не принимаю! - развеселился голос. - Что-нибудь попроще есть?
   - Впустите, пожалуйста. У меня действительно серьезное предложение.
   - Я вас впущу - а вы меня утюгом по лбу? - ехидно поинтересовалась певица.
   - Каким утюгом?..
   - А он у вас в букете спрятан.
   Дикий понял, что нельзя держать букет перед собой как оружие.
   - Хотите, я его выброшу? - предложил он. - Прямо сейчас?
   - Конечно, хочу! - обрадовалась незримая певица. - А куда?
   Дикий огляделся. Он прибыл на лестничную площадку лифтом, дверь которого была между этажами, как раз напротив люка мусоропровода. И там же он заметил окно. По летнему времени оно было открыто.
   - Вам оттуда мусоропровод видно? - спросил Дикий.
   - Нет, конечно, а вы хотите выкинуть свой утюг в мусоропровод?
   - В окно. Ну, вы тогда цепочку накиньте и дверь приоткройте.
   - А почему в окно?
   Этого Дикий сразу объяснить не смог. Правда была такова, что ему стало жалко цветов. Цветам не место среди картофельной шелухи. Но говорить об этом было бы смешно.
   Дикий молча спустился, размахнулся и отправил свой букет в свободный полет, еще и высунувшись, чтобы посмотреть, где он приземлится. А, обернувшись, увидел певицу - совсем еще девчонку. Она действительно приоткрыла дверь и наблюдала.
   На ней был легкий халатик, даже не халатик, а вроде запахнутой на груди блузки, которую она придерживала обеими руками. Длинные загорелые ноги стояли красиво, как на рекламной картинке.
   - Хотите, скажу, какое у вас предложение?
   - Хочу, - тупо согласился Дикий. Нелепо требовать от мужчины, которому показали такие ноги, чтобы он еще и думал.
   - Петь в ночном клубе. Это мне ни к чему.
   - Я тоже так считаю, - малость опомнившись, согласился Дикий. - Там для вас не деньги.
   - А где для меня деньги?
   - Меня прислали очень солидные люди! - Дикий придал голосу максимальную весомость.
   - Солидные - это радует. Это греет, - заметила девчонка. - И кто же эти люди? Что они мне предлагают?
   - Встретиться надо. Обговорить...
   - Концерты?
   - Концерты!
   - Спасибо. Выступать не хочу.
   - Почему? - изумился Дикий.
   - Вот это интересно! Я должна вам что-то объяснять? НЕ ХОЧУ. Других аргументов не будет.
   С тем дверь и захлопнулась.
   Дикий еще какое-то время жал на звонок, но безрезультатно. Он спустился к мусоропроводу, присел на подоконник и крепко задумался. Очевидно, девчонка с голосом Монсеррат Кабалье была дура дурой - к ней с цветами и с хорошим предложением, а она и разговаривать не хочет.
   * * *
   На лице Дикого, пришедшего к Эдику рассказать о провале, была вся мировая скорбь.
   - Солидные люди, говоришь? - Эдик осмотрел Дикого с головы до ног. Ботинки чистить нужно, хотя бы раз в полгода! И в парикмахерскую сходи смотреть на тебя тошно. Парламентер гребаный... Продюсер хренов!
   - По-твоему, я все испортил? - уныло возмутился Дикий.
   - Может, и не все. Надо попробовать узнать, откуда она вообще взялась. Может, в самом деле какой-то вундеркинд московский, а мы тут вылезли... Адрес - это уже очень много. Ну, давай, соображай!
   - Она сняла квартиру у какой-то Шелеховой, - стал припоминать Дикий. Квартира вроде бы однокомнатная. Шелехова, значит, там сейчас не живет, а куда-то перебралась. Если это такая же старая карга...
   - То что? - спросил Эдик.
   - То она могла перебраться к детям, к внукам... Эдька, нужна большая телефонная книга с адресатами!
   - С абонентами!
   - Один хрен!
   - А на кой тебе?
   - Поищем родственников!
   Эдику стало интересно. Он вышел и вернулся с толстой и потрепанной книгой.
   - Ну, ищи, если не лень.
   Дикий нырнул в книгу.
   - Во! Трое Шелеховых!
   - И что ты на меня так уставился? Вот телефон, давай, звони, выясняй, уговаривай! Продюсер! Это тебе не с Джоанной по телефону чирикать!
   * * *
   - Алло? - трубку снял юноша в элегантном костюме-тройке, как видно, только что вошедший в прихожую, блистающую евроремонтом.
   - Господин Шелехов? - светски осведомился Дикий.
   - Господин Шелехов, - согласился юноша.
   - Вам гражданка... то есть, госпожа Шелехова, живущая в Барсуковке, часом не родственница?
   - Бабушка. А с кем, собственно?..
   - Вы не волнуйтесь, ничего не случилось, просто ваша бабушка сдала квартиру. и вот хотелось бы знать, кому именно она ее сдала... и куда она сама уехала...
   - Понятия не имел, что она кому-то сдала квартиру! И понятия не имею, куда она могла подеваться, - сказал внук, сильно недовольный звонком. Так получалось, что ему теперь следовало бросать все дела и бежать разгребать бабкины затеи.
   - А какая у нее еще в городе есть родня?
   Элегантный внук задумался.
   - Дед Валера? - неуверенно произнес он. - К деду Валере она жить не пойдет. Еще есть дед Миша. Ну, еще мой батя! ..
   * * *
   - А сколько у нее вообще детей? - подсказал вопрос Эдик. И сам взял трубку, сам его и задал.
   - Только один сын. Но я не понимаю - что-то случилось?
   - Нет, пока еще ничего не случилось. Телефончик вашего отца не дадите?
   Эдик говорил куда увереннее Дикого.
   - Записывайте, - сказал внук. - Но я бы хотел знать...
   - Квартирную мошенницу ловим. Ее на днях в Барсуковке видели, - с большим достоинством соврал Эдик. - Лейтенант Красноперов, записывайте...
   - Есть! - и Дикий зашарил по столу в поисках авторучки и клока бумаги.
   * * *
   В дверях кабинета возникла уборщица с ведром.
   - Вы скоро? - полюбопытствовала сварливо.
   - Как только - так сразу, - сказал ей Эдик. - Не видишь - работаем!
   Дверь захлопнулась.
   - Слушай, это какая-то уголовщина! - заговорил Дикий. - Старушка пропала! Исчезла, как привидение! Соседкам сказала - к сыну съехала, а сын понятия не имеет! И внук в непонятках!
   - Не трещи. Подумай лучше - у этой бабки Шелеховой и сын, и внук хорошо зарабатывают, материальных затруднений быть не должно, чего ей вообще взбрело на ум квартиру сдавать? - спросил Эдик. - А куда пропала... Есть одна версия.
   - Ну?
   - Не иначе, замуж собралась, - сказал Эдик.
   - Ты что, охренел? Ей же, ей же...
   - Ты будешь громко смеяться, но у меня полгода назад прадед женился, хмуро сообщил Эдик. - А лет ему восемьдесят с хорошим хвостом. Невесте семьдесят. Судя по всему, этой Шелеховой где-то за шестьдесят. Она еще имеет шанс.
   - Ни фига себе... - пробормотал потрясенный Дикий.
   - А что? Эта прадедова новобрачная с прадеда пылинки сдувает. Раньше бабка и мать с ним мучались, теперь вот она.
   - Логично... Так она что же, тайком от сына? Ну! ..
   - С сыном она вообще только перезванивалась, у нее же ноги больные, не до гостей.
   - Там еще два бывших мужа, эти - дед Валера и дед Миша. Может, к ним сбежала? Слушай, чего мы вообще паримся?
   - А того, что если с этой квартирой дело нечисто, можно прищучить эту твою Монсеррат Кабалье, - весомо произнес Эдик. - Сперва прищучить, а потом договориться по-хорошему. Сама же, дура, спасибо скажет.
   * * *
   Наручные часы Эдика показали одиннадцать.
   - Рано, - сказал он. - Если эта дура по ночам распевает под мостами, то дрыхнет допоздна и встает хорошо если к обеду. Ладно, пока доедем... Садись.
   Он сел в свою "ауди", залез и открыл дверь Дикому. Дикий сел рядом.
   - Послушай, так тоже нехорошо, - сказал он. - Я ее нашел, я ее выследил, а теперь так получается, что ты за это дело взялся...
   - Потому что тебе нельзя доверить даже покупку фуфыря с пивом, обязательно что-нибудь перепутаешь, - и, вспомнив Джоанну, Эдик проворчал: - Продюсер хренов.
   - Хорошо, езжай сам! - Дикий стал выбираться из машины.
   - На тебя что, крейза напала? - удивился Эдик. - Думаешь, я тебя кину? Я что, похож на жлоба?
   - Похож!
   - Хорош ваньку валять. Садись, поехали.
   Дикий подумал - и шлепнулся обратно.
   Машина тронулась.
   * * *
   В какой-то мере им повезло - ночная певица сама вышла из подъезда им навстречу.
   Увидев ее, Дикий вцепился в помышляющего о парковке Эдика.
   - Гля...
   - Ага...
   Эдик тоже был поражен красотой девушки, которая казалась бы совершенно бесплотной и неземной, если бы не тащила на плече большую дорожную сумку.
   Они таращились на певицу лишних полторы секунды. Девушку, оказалось, уже ожидало такси. Она очень быстро закинула на заднее сиденье сумку, села сама и укатила.
   - Что, совсем слиняла? - растерянно спросил Эдик.
   - Скорее! - крикнул Дикий. - Мы догоним! Вон она, вон! Налево пошла!
   * * *
   Погоня была недолгой - певица, оказывается, собралась на вокзал. Она успела расплатиться прямо в дороге, и потому, когда машина притормозила, не потеряла ни секунды времени. А Дикий с Эдиком эту самую секунду потеряли. Оставив Эдика в машине, Дикий понесся следом за певицей..
   * * *
   Она вошла на перрон быстрым шагом и, предъявив проводнице билет, села в вагон. Очевидно, она была последней из пассажиров, и до отхода поезда не осталось ни секунды. Проводница поднялась следом.
   Поезд тихо тронулся.
   Полностью утратив соображение, Дикий понесся следом и прыгнул в последний вагон.
   * * *
   - Куда? Билет! - крикнула притиснутая к стенке проводница, но он уже бежал по проходу, уже ворвался в тамбур, уже проскочил в следующий вагон.
   * * *
   Дикий чуть не проскочил мимо беглянки.
   Она сидела в отсеке плацкартного вагона, в обществе троих мужчин - тут ей, нужно сказать, повезло. Дикого и один-то мужчина уделал бы в дрова. Так что затевать громогласное объяснение он уже не мог - а просто встал в проходе, глядя на нее и тяжело дыша.
   - Вот ведь Божье наказание, - сказала певица. - Пошли в тамбур, поговорим.
   И решительно повела Дикого туда, где, казалось бы, должна была угодить в полную его власть.
   * * *
   - Ну и какого черта ты за мной гоняешься? - спросила она.
   Железный пол, выгнувшийся горбом под их ногами, шевелился и гулял, в щели дуло. Дикий подумал, что тут, в полумраке, разумнее всего было бы целоваться, а не выяснять отношения.
   - Я только хотел спросить, куда девалась старуха.
   - Какая старуха? - певица явно забеспокоилась.
   - Ну, Шелехова.
   - Вера Александровна Шелехова? - уточнила певица. - Ну, так она к родне переехала.
   - К сыну?
   - К сыну.
   - Сын ее полгода не видел.
   - Ну, тогда я не знаю. Мне она сказала, что поживет пока у сына.
   - А как вообще получилось, что вы у нее квартиру сняли?
   - Не самое лучшее место для допроса, - заметила певица.
   Тут железная дверь распахнулась.
   - Ну вот же он! воскликнула проводница, показывая на Дикого крупному мужчине в темно-синей форме неизвестного ведомства.
   - Заяц? - спросил мужчина. - Попрошу проследовать.
   - Да куплю я билет, - безнадежно пообещал Дикий. - Опаздывал, до кассы, вижу, не добегу, да куплю я его или вам сколько надо заплачу!
   - Попрошу проследовать, - повторил мужчина, который таких обещаний уже наслушался вдоволь.
   Дикий полез в карманы за деньгами.
   Он знал, что в кошельке - жалкая мелочь, и потому искал его очень долго...
   - Перестань, - сказала ему певица. - Простите его, пожалуйста. Это мой жених. Он за мной прыгнул.
   - Жених? - переспросил мужчина, а проводница тихо ахнула.
   Было с чего ахать - сказочной красоты золотистая блондинка и невысокий, ниже нее, невзрачный охламон, одетый мало чем лучше бомжа.
   - Ну да, жених. Это я от него уехать хотела, а он не пускает! - тут певица улыбнулась. - Ну, что же теперь делать? Вместе поедем! Он на станции выбежит и билет купит. Не высаживайте его, пожалуйста!
   - Жених, надо же... - проворчал мужчина. - Вот так, Аня. И кино смотреть незачем.
   - Я бы тоже от такого сбежала, - заметила, опомнившись, проводница. И оба они исчезли за лязгнувшей дверью.
   Дикий смотрел в пол. Певица рассмеялась.
   - Ладно, черт с тобой, поедем вместе. Я ведь туда ненадолго, на пару дней. Пошли в вагон.
   И преспокойно отправилась туда первой, даже не оборачиваясь - знала, что никуда новоявленный жених не денется.
   Он и поплелся следом.
   * * *
   Огни вышли на перроне вокзала, который Дикий видел впервые в жизни.
   - Это что за город? - спросил он, поправляя на плече увесистую сумку певицы.
   - Город как город, люди живут... - она огляделась и решительно пошла к тетке, имеющей на груди картонную табличку "Сдам комнату".
   Когда Дикий подошел, они уже почти договорились.
   - Вход отдельный, со двора, - говорила тетка. - Первый этаж.
   - Первый этаж - это хорошо, - заметила певица. - Горячая вода днем бывает?
   - Если вдруг не будет, я большой кипятильник дам. Белье там постельное, посуда - все есть.
   - Ну, пошли, - и, повернувшись к Дикому, певица посмотрела на него очень критически. - А где у вас тут промтоварный рынок?
   - А чего надо?
   - Вот, уезжали впопыхах, жених как на огороде ковырялся, так и в вагон прыгнул.
   - Жених? - тетка удивилась точно так же, как проводница.
   - Сердцу не прикажешь! - певица нежнейше прижалась к плечу Дикого.
   - Рынок-то далеко, но у меня соседка челночит, трикотаж и джинсу возит, у нее дома всегда чего-нибудь найдется, и отдаст недорого, пообещала тетка.
   - Классно! - обрадовалась певица. - Пошли, жених! Так где эта самая улица Красноармейская?
   - Теперь-то она уже Крестовоздвиженская, а я все по старинке Красноармейская... - и тетка пошла вперед, уверенная, что жених с невестой не отстанут.
   * * *
   В чистенькой комнате Дикий стоял рожей к стенке.
   - Ну?
   - Можно.
   Он повернулся. Певица оказалась в вечернем платье с голыми плечами, голой спиной и всякими модными затеями. Волосы она подобрала наверх и выглядела почище кинозвезды.
   - Ни фига себе! - воскликнул Дикий. - И куда мы собрались?
   - Мы в ресторан собрались. Есть тут такое гнусное заведение, "Самарканд" называется. Им там кажется, будто они умеют готовить плов... Тебе сколько лет?
   - Двадцать четыре...
   - Я думала, меньше. Ничего, за спутника сойдешь...
   - Слушай, чего это ты раскомандовалась? - вдруг взорвался Дикий. Какой я тебе спутник? Ты еще скажи - жених!