Страница:
"Вы мне льстите. Вы, должно быть, спите большую часть всего времени".
"Да, в последние годы. Мне следовало бы спать всё время, но я встаю для того, чтобы получить помощь".
"Кто же Вам помогает?"
"Другие сознательности. Каждый раз, когда человек, с сознательностью которого я знаком, пытается уговорить тебя бросить пороки, к которым ты безразличен, я прошу у своего друга напустить на его клиента угрызения совести по поводу какой-нибудь его собственной подлости, это прекратит его вмешательство, и направит его на поиски своего личного утешения. Моё поле деятельности сократилось до нищих, подающих надежды писательниц, и вещей такого сорта; но ты не волнуйся ! я тебя ещё ими измотаю, пока они живы! Доверься мне".
"Думаю, что можно. Но если бы Вы были достаточно любезны упомянуть обо всех этих фактах лет эдак тридцать назад, Вы бы у меня не спали беспробудно на длинном списке человеческих пороков, а уменьшились бы до размера гомеопатической пилюли. Вот тип сознательности, которого я жажду. Если бы я только смог уменьшить Вас до размера пилюли, и схватить Вас в свои руки, стал бы я помещать Вас в стеклянную коробочку в качестве сувенира? Нет, сэр. Я бы отдал бы Вас какому-нибудь мерзавцу! Именно у него Вам и место ! Вам и всему вашему племени. Вам не надлежит находиться в обществе, по моему мнению. Теперь другой вопрос. Вы знаете много других сознательностей в нашем квартале?"
"Да полно".
"Я бы отдал всё, чтобы увидеть некоторых из них! Вы не могли бы привести их сюда? А для меня они будут видимы? "
"Конечно нет".
"Я должен был понять это из без вопроса, я полагаю. Но ничего, Вы ведь можете описать их. Расскажите мне, пожалуйста, о сознательности соседа Томпсона".
"Прекрасно. Я очень близко знаком с ним; знаю его уже много лет. Я знал его ещё когда он был одиннадцать футов в высоту и имел безупречную фигуру. Но теперь он безнадёжно заржавел и деформировался, и его уже мало что интересует. А что касается его нынешнего размера ! так он спит в коробке из-под сигарет".
"Довольно типично. Есть в нашем районе и несколько людей поменьше, попроще, чем Хью Томпсон. Знакомы ли Вы с сознательностью Робинсона?"
"Да. Это дух высотой чуть меньше четырёх с половиной футов; когда-то был блондином; сейчас брюнет, но всё ещё хорошо сложен и миловиден".
"Да, Робинсон славный парень. Вы знакомы с сознательностью Тома Смита?"
"Я знаю его с детства. Он был тринадцать дюймов в высоту, довольно инертный, когда ему было два года ! как и почти все мы в этом возрасте. Теперь он тридцать семь футов в высоту, самая статная фигура в Америке. Он всё ещё мучается от боли в ногах из-за усталости, но тем не менее он наслаждается жизнью. Никогда не спит. Он самый активный и энергичный член Клуба Сознательностей Новой Англии; он же его президент. Днём и ночью можно увидеть его упорно корпящим над Смитом, переводящим с трудом дыхание, с закатанными рукавами и лицом, светящимся от удовольствия. Теперь ему удалось хорошенько прижать свою жертву. Он может заставить бедного Смита посчитать самый безобидный и мелкий его поступок за наиболее тягостный грех; а затем он принимается за работу и выматывает у него душу из-за этого".
"Смит ! самый уважаемый человек в этом квартале, и самый безупречный. И всё же он постоянно мучается, потому что никак не может стать хорошим! Только сознательность может получать удовольствие от наведения агонии на такую чистую душу. Вы знакомы с сознательностью моей тётушки Мэри?"
"Мне доводилось видеть её издали, но лично с ней я не знаком. Она живёт на открытом воздухе, потому как ни в одну дверь ей не войти".
"В это легко поверить. Дайте-ка подумать. Вы знакомы с сознательностью того издателя, который как-то украл несколько моих скетчей для серии своих, после чего мне пришлось оплачивать судебные издержки, чтобы заставить его отказаться от этого намерения?"
"Да. У него большая слава. Он был выставлен на показ месяц назад вместе с некоторыми другими античностями, в пользу новой сознательности Члена Кабинета, умиравшей в изгнании. Билеты и проезд были очень дорогими, но мне проезд обошёлся бесплатно, так как я выдал себя за сознательность редактора, а вошёл за полцены под видом сознательности священника. Тем не менее, сознательность издателя, которая должна была быть главной достопримечательностью, потерпела провал ! как экспонат. Он был там, но что с того? Администрация предоставила микроскоп с увеличительной силой всего лишь в тридцать тысяч диаметров, так что в итоге никому не удалось увидеть его. Конечно же, чувствовалось всеобщее неудовлетворение, но..."
В этот момент послышались энергичные шаги на лестнице; я открыл дверь, и моя тётушка Мэри влетела в комнату. Встреча была радостной, и за ней последовал обстрел вопросами и ответами о семейных делах. Затем моя тётушка сказала:
"Но я должна тебя теперь немного поругать. Ты пообещал мне, когда мы виделись с тобой в последний раз, что будешь заботиться о нуждах той бедной семьи за углом так же преданно, как я делала это сама. И я случайно обнаружила, что ты нарушил своё обещание. Это правда?"
По правде говоря, я и не вспомнил ни разу о той семье. А теперь такое острое чувство вины пронзало меня насквозь! Я посмотрел на свою Сознательность. Очевидно, моё отягощённое сердце повлияло на него. Всё его тело склонилось вперёд; казалось, он вот-вот упадёт со шкафа. Тётушка продолжала:
"А подумай как ты проигнорировал мою бедную подопечную в приюте, дорогой ты мой, бессердечный нарушитель обещаний!"
И меня бросило в краску, язык присох к нёбу. По мере того, как росло и обострялось во мне чувство вины за свою халатность, моя Сознательность всё больше раскачивалась взад и вперёд, а когда моя тётушка после небольшой паузы сказала упавшим голосом: "Поскольку ты итак ни разу не ходил навещать её, то, может быть, тебя не шокирует известие о том, что эта несчастная девочка умерла много месяцев назад, абсолютно одинокая и покинутая всеми!", моя Сознательность уже не могла удержаться под тяжестью моих страданий, и грохнулась плашмя со своего высокого насеста на пол с сильным, глухим стуком. Карлик лежал на полу, корчась от боли и дрожа от мрачного предчувствия, но напрягал все мускулы в неистовых усилиях подняться. Напрягшись до предела в ожидании, я прыгнул к двери, запер её, прижал её спиной, и стал бдительно следить за своим хозяином готовящимся к борьбе. У меня уже чесались руки начать свою кровавую работу.
"О, что это может значить!" - воскликнула тётушка, отпрянув от меня, и следя испуганными глазами в моём направлении. Моё дыхание было теперь весьма прерывисто, и волнение почти вышло из-под контроля. Тётушка закричала: "О, не смотри так! Ты меня пугаешь! Что же это может означать? Что ты видишь? На что ты так уставился? Что это ты вот так делаешь пальцами?"
"Спокойно, женщина!" ! сказал я надрывным шёпотом. ! "Смотри в другую сторону; не обращай на меня внимания; это всё ничего ! ничего. У меня это часто бывает. Через секунду пройдёт. Это от чрезмерного курения".
Мой пострадавший властелин поднялся, с дикими от ужаса глазами, и заковылял по направлению к двери. Я едва дышал ! таково было нервное напряжение. Тётушка заломила руки и сказала:
"О, я знала, чем это обернётся; я знала, что в итоге всё этим и закончится! О, я умоляю тебя подавить в себе эту пагубную привычку, пока ещё, быть может, не поздно! Ты больше не должен, не можешь быть глух к моим мольбам!" Моя борящяяся Сознательность неожиданно начала подавать признаки утомления! "О, пообещай мне, что ты избавишься от этой ненавистной порабощённости табаком!" Моя сознательность начало вяло пошатываться и хватать руками воздух ! очаровательное зрелище! "Я прошу, я умоляю тебя! Ты теряешь рассудок! В твоих глазах сверкает безумие! Они пылают в бешенстве! О, послушай меня, послушай же меня, и спасись! Вот, смотри, я умоляю тебя, стоя на коленях!" Когда она опустилась предо мной на колени, моя Сознательность снова зашаталась, а потом рухнула на пол, потяжелевшими глазами умоляя меня в последний раз о пощаде. "О, пообещай же, иначе ! ты потерян! Пообещай же ! и будешь избавлен! Пообещай! Пообещай и будешь жить!" С глубоким вздохом моя побеждённая Сознательность закрыла глаза и заснула глубоким сном!
С криком ликования я прыгнул мимо своей тётушки, и через мгновение уже держал врага всей своей жизни за глотку. После столь долгих лет ожиданий он, наконец-то, был моим. Я изорвал его на куски и клочья. Клочья я изорвал на мелкие частицы, и вдохнул носом благовония от моей сгоревшей жертвы. Наконец-то, и на веки-вечные моя Сознательность была мертва!
Я был свободным человеком! Я подскочил к своей бедной тётушке, почти оцепеневшей от ужаса, и закричал:
"Прочь отсюда со своими нищими, милосердием, реформами и назойливыми моралями! Ты видишь пред собой человека, чей жизненный конфликт завершён, чья душа спокойна; человек, чьё сердце не способно печалиться, страдать, раскаиваться; человек БЕЗ СОЗНАТЕЛЬНОСТИ! На радостях я пощажу тебя, хотя мог бы задушить, и никогда не почувствовать угрызений совести! Беги!"
Она бежала. С того дня моя жизнь стала блаженством. Блаженством, полным блаженством. Ничто в мире не смогло бы меня убедить снова заиметь сознательность. Я привёл в порядок все свои неуплаченные счета, и перестроил для себя мир заново. Я убил тридцать восемь человек за первые две недели ! всех из-за старых счетов. Я сжёг дом, который портил мне вид. Я выдурил у вдовы с несколькими сиротами их последнюю корову, очень хорошую, хотя, по-моему, и не чистой породы. Я совершил также десятки разных преступлений, и чрезвычайно наслаждался своей работой, в то время как раньше, вне всякого сомнения, у меня от этого разрывалось бы сердце и поседели бы волосы.
В заключение, я хочу заявить, на правах рекламы, что медицинские колледжи, которым нужны отобранные нищие для научных целей, на развес или на объём, смогут найти что-либо подходящее у меня в погребе, прежде чем покупать в каком-нибудь другом месте, так как этих я отбирал и готовил сам, и их можно приобрести по низкой цене, потому что я хочу очистить свой склад и готовиться к весеннему торговому сезону.
"Да, в последние годы. Мне следовало бы спать всё время, но я встаю для того, чтобы получить помощь".
"Кто же Вам помогает?"
"Другие сознательности. Каждый раз, когда человек, с сознательностью которого я знаком, пытается уговорить тебя бросить пороки, к которым ты безразличен, я прошу у своего друга напустить на его клиента угрызения совести по поводу какой-нибудь его собственной подлости, это прекратит его вмешательство, и направит его на поиски своего личного утешения. Моё поле деятельности сократилось до нищих, подающих надежды писательниц, и вещей такого сорта; но ты не волнуйся ! я тебя ещё ими измотаю, пока они живы! Доверься мне".
"Думаю, что можно. Но если бы Вы были достаточно любезны упомянуть обо всех этих фактах лет эдак тридцать назад, Вы бы у меня не спали беспробудно на длинном списке человеческих пороков, а уменьшились бы до размера гомеопатической пилюли. Вот тип сознательности, которого я жажду. Если бы я только смог уменьшить Вас до размера пилюли, и схватить Вас в свои руки, стал бы я помещать Вас в стеклянную коробочку в качестве сувенира? Нет, сэр. Я бы отдал бы Вас какому-нибудь мерзавцу! Именно у него Вам и место ! Вам и всему вашему племени. Вам не надлежит находиться в обществе, по моему мнению. Теперь другой вопрос. Вы знаете много других сознательностей в нашем квартале?"
"Да полно".
"Я бы отдал всё, чтобы увидеть некоторых из них! Вы не могли бы привести их сюда? А для меня они будут видимы? "
"Конечно нет".
"Я должен был понять это из без вопроса, я полагаю. Но ничего, Вы ведь можете описать их. Расскажите мне, пожалуйста, о сознательности соседа Томпсона".
"Прекрасно. Я очень близко знаком с ним; знаю его уже много лет. Я знал его ещё когда он был одиннадцать футов в высоту и имел безупречную фигуру. Но теперь он безнадёжно заржавел и деформировался, и его уже мало что интересует. А что касается его нынешнего размера ! так он спит в коробке из-под сигарет".
"Довольно типично. Есть в нашем районе и несколько людей поменьше, попроще, чем Хью Томпсон. Знакомы ли Вы с сознательностью Робинсона?"
"Да. Это дух высотой чуть меньше четырёх с половиной футов; когда-то был блондином; сейчас брюнет, но всё ещё хорошо сложен и миловиден".
"Да, Робинсон славный парень. Вы знакомы с сознательностью Тома Смита?"
"Я знаю его с детства. Он был тринадцать дюймов в высоту, довольно инертный, когда ему было два года ! как и почти все мы в этом возрасте. Теперь он тридцать семь футов в высоту, самая статная фигура в Америке. Он всё ещё мучается от боли в ногах из-за усталости, но тем не менее он наслаждается жизнью. Никогда не спит. Он самый активный и энергичный член Клуба Сознательностей Новой Англии; он же его президент. Днём и ночью можно увидеть его упорно корпящим над Смитом, переводящим с трудом дыхание, с закатанными рукавами и лицом, светящимся от удовольствия. Теперь ему удалось хорошенько прижать свою жертву. Он может заставить бедного Смита посчитать самый безобидный и мелкий его поступок за наиболее тягостный грех; а затем он принимается за работу и выматывает у него душу из-за этого".
"Смит ! самый уважаемый человек в этом квартале, и самый безупречный. И всё же он постоянно мучается, потому что никак не может стать хорошим! Только сознательность может получать удовольствие от наведения агонии на такую чистую душу. Вы знакомы с сознательностью моей тётушки Мэри?"
"Мне доводилось видеть её издали, но лично с ней я не знаком. Она живёт на открытом воздухе, потому как ни в одну дверь ей не войти".
"В это легко поверить. Дайте-ка подумать. Вы знакомы с сознательностью того издателя, который как-то украл несколько моих скетчей для серии своих, после чего мне пришлось оплачивать судебные издержки, чтобы заставить его отказаться от этого намерения?"
"Да. У него большая слава. Он был выставлен на показ месяц назад вместе с некоторыми другими античностями, в пользу новой сознательности Члена Кабинета, умиравшей в изгнании. Билеты и проезд были очень дорогими, но мне проезд обошёлся бесплатно, так как я выдал себя за сознательность редактора, а вошёл за полцены под видом сознательности священника. Тем не менее, сознательность издателя, которая должна была быть главной достопримечательностью, потерпела провал ! как экспонат. Он был там, но что с того? Администрация предоставила микроскоп с увеличительной силой всего лишь в тридцать тысяч диаметров, так что в итоге никому не удалось увидеть его. Конечно же, чувствовалось всеобщее неудовлетворение, но..."
В этот момент послышались энергичные шаги на лестнице; я открыл дверь, и моя тётушка Мэри влетела в комнату. Встреча была радостной, и за ней последовал обстрел вопросами и ответами о семейных делах. Затем моя тётушка сказала:
"Но я должна тебя теперь немного поругать. Ты пообещал мне, когда мы виделись с тобой в последний раз, что будешь заботиться о нуждах той бедной семьи за углом так же преданно, как я делала это сама. И я случайно обнаружила, что ты нарушил своё обещание. Это правда?"
По правде говоря, я и не вспомнил ни разу о той семье. А теперь такое острое чувство вины пронзало меня насквозь! Я посмотрел на свою Сознательность. Очевидно, моё отягощённое сердце повлияло на него. Всё его тело склонилось вперёд; казалось, он вот-вот упадёт со шкафа. Тётушка продолжала:
"А подумай как ты проигнорировал мою бедную подопечную в приюте, дорогой ты мой, бессердечный нарушитель обещаний!"
И меня бросило в краску, язык присох к нёбу. По мере того, как росло и обострялось во мне чувство вины за свою халатность, моя Сознательность всё больше раскачивалась взад и вперёд, а когда моя тётушка после небольшой паузы сказала упавшим голосом: "Поскольку ты итак ни разу не ходил навещать её, то, может быть, тебя не шокирует известие о том, что эта несчастная девочка умерла много месяцев назад, абсолютно одинокая и покинутая всеми!", моя Сознательность уже не могла удержаться под тяжестью моих страданий, и грохнулась плашмя со своего высокого насеста на пол с сильным, глухим стуком. Карлик лежал на полу, корчась от боли и дрожа от мрачного предчувствия, но напрягал все мускулы в неистовых усилиях подняться. Напрягшись до предела в ожидании, я прыгнул к двери, запер её, прижал её спиной, и стал бдительно следить за своим хозяином готовящимся к борьбе. У меня уже чесались руки начать свою кровавую работу.
"О, что это может значить!" - воскликнула тётушка, отпрянув от меня, и следя испуганными глазами в моём направлении. Моё дыхание было теперь весьма прерывисто, и волнение почти вышло из-под контроля. Тётушка закричала: "О, не смотри так! Ты меня пугаешь! Что же это может означать? Что ты видишь? На что ты так уставился? Что это ты вот так делаешь пальцами?"
"Спокойно, женщина!" ! сказал я надрывным шёпотом. ! "Смотри в другую сторону; не обращай на меня внимания; это всё ничего ! ничего. У меня это часто бывает. Через секунду пройдёт. Это от чрезмерного курения".
Мой пострадавший властелин поднялся, с дикими от ужаса глазами, и заковылял по направлению к двери. Я едва дышал ! таково было нервное напряжение. Тётушка заломила руки и сказала:
"О, я знала, чем это обернётся; я знала, что в итоге всё этим и закончится! О, я умоляю тебя подавить в себе эту пагубную привычку, пока ещё, быть может, не поздно! Ты больше не должен, не можешь быть глух к моим мольбам!" Моя борящяяся Сознательность неожиданно начала подавать признаки утомления! "О, пообещай мне, что ты избавишься от этой ненавистной порабощённости табаком!" Моя сознательность начало вяло пошатываться и хватать руками воздух ! очаровательное зрелище! "Я прошу, я умоляю тебя! Ты теряешь рассудок! В твоих глазах сверкает безумие! Они пылают в бешенстве! О, послушай меня, послушай же меня, и спасись! Вот, смотри, я умоляю тебя, стоя на коленях!" Когда она опустилась предо мной на колени, моя Сознательность снова зашаталась, а потом рухнула на пол, потяжелевшими глазами умоляя меня в последний раз о пощаде. "О, пообещай же, иначе ! ты потерян! Пообещай же ! и будешь избавлен! Пообещай! Пообещай и будешь жить!" С глубоким вздохом моя побеждённая Сознательность закрыла глаза и заснула глубоким сном!
С криком ликования я прыгнул мимо своей тётушки, и через мгновение уже держал врага всей своей жизни за глотку. После столь долгих лет ожиданий он, наконец-то, был моим. Я изорвал его на куски и клочья. Клочья я изорвал на мелкие частицы, и вдохнул носом благовония от моей сгоревшей жертвы. Наконец-то, и на веки-вечные моя Сознательность была мертва!
Я был свободным человеком! Я подскочил к своей бедной тётушке, почти оцепеневшей от ужаса, и закричал:
"Прочь отсюда со своими нищими, милосердием, реформами и назойливыми моралями! Ты видишь пред собой человека, чей жизненный конфликт завершён, чья душа спокойна; человек, чьё сердце не способно печалиться, страдать, раскаиваться; человек БЕЗ СОЗНАТЕЛЬНОСТИ! На радостях я пощажу тебя, хотя мог бы задушить, и никогда не почувствовать угрызений совести! Беги!"
Она бежала. С того дня моя жизнь стала блаженством. Блаженством, полным блаженством. Ничто в мире не смогло бы меня убедить снова заиметь сознательность. Я привёл в порядок все свои неуплаченные счета, и перестроил для себя мир заново. Я убил тридцать восемь человек за первые две недели ! всех из-за старых счетов. Я сжёг дом, который портил мне вид. Я выдурил у вдовы с несколькими сиротами их последнюю корову, очень хорошую, хотя, по-моему, и не чистой породы. Я совершил также десятки разных преступлений, и чрезвычайно наслаждался своей работой, в то время как раньше, вне всякого сомнения, у меня от этого разрывалось бы сердце и поседели бы волосы.
В заключение, я хочу заявить, на правах рекламы, что медицинские колледжи, которым нужны отобранные нищие для научных целей, на развес или на объём, смогут найти что-либо подходящее у меня в погребе, прежде чем покупать в каком-нибудь другом месте, так как этих я отбирал и готовил сам, и их можно приобрести по низкой цене, потому что я хочу очистить свой склад и готовиться к весеннему торговому сезону.