Твен Марк. Заговор Тома Сойера

   - Дай посмотреть, Том! Что это?
   Но он меня остановил и говорит: сейчас темно, всё равно ничего не увидишь. Я догадался, что у него опять какая-то тайна и надо подождать, пока он сам не расскажет. Я и спрашиваю, как ему пришло в голову искать у негра в башмаках. Том в ответ фыркнул:
   - Ты что, совсем думать разучился, Гек Финн? Где бы, по-твоему, стал искать настоящий сыщик? Везде - и ничего бы не пропустил. Сначала он ищет в самых видных местах - то есть там, где искать никому и в голову не придёт, а если там ничего не найдёт, то примется за более укромные, то есть обычные, места. Но осмотреть он должен всё, такая у него работа. И на суде должен всё помнить. Мне, конечно, не хотелось, чтобы в ботинках что-то нашлось.
   - Почему, Том?
   - Я же тебе сказал почему. Потому что ботинки - слишком уж очевидное место. Если белый выдаёт себя за негра, он догадается, что его новый хозяин, может быть, захочет его обыскать, а поэтому ничего подозрительного в карманах прятать не станет, ведь так?
   - Сам бы я до этого не додумался, но, наверно, так оно и есть. Всё-то ты замечаешь, Том, во всё вникаешь.
   - На то я и сыщик. Я запомнил каждую мелочь в этой пристройке и обо всём могу рассказать: от мушкета на крючке, без кремня в замке, до старых серебряных часов Брэдиша - они висят под полкой, минутная стрелка у них сломана - она такой же длины, как часовая, и если захочешь узнать по ним время, то ошибёшься недели на две, не меньше. И ещё я заметил…
   Вдруг меня осенило:
   - Том!
   - Что?
   - Ну и дураки мы с тобой!
   - Почему?
   - Потому что теряем время попусту! Скорей бегом к шерифу - пусть он придёт сюда, схватит этого молодчика и посадит в тюрьму за то, что он надул Крота Брэдиша.
   Том так и застыл на месте, да и отвечает ехидно:
   - Ты что, и вправду так думаешь?
   Я смутился, но всё равно сказал «Да», хоть и не очень твёрдо.
   - Гек Финн, - отвечает он горестно, - вечно ты упускаешь из виду отличные возможности. Заговор идёт как по маслу, а ты хочешь так бездарно выдать негра шерифу и всё испортить.
   - Почему испортить, Том Сойер?
   - А ты подумай немножко, и увидишь. Как, по-твоему, на нашем месте поступил бы сыщик? Пошел бы, как самый обычный простофиля, поймал бы этого жулика, выведал у него, где его сообщник, потом схватил бы и сообщника, вытряс из него двести долларов, и всё? И до утра бы всё закончилось, и никакого блеску! Никогда ещё не встречал таких твердолобых, как ты, Гек Финн!
   - Ну а что же ещё, по-твоему, делать, Том Сойер? Если у сыщика есть хоть капля здравого смысла, он так и поступит.
   - Здравый смысл! - передразнил Том. - Дурачок, зачем сыщику здравый смысл? Он тут вовсе не нужен, а нужна гениальность, проницательность и чудесные озарения! Сыщик, у которого есть здравый смысл, никогда себе славы не наживёт, а то и вовсе без куска хлеба останется.
   - Ну и что же, - спрашиваю, - теперь делать?
   - Выход у нас только один. Оставим в покое этих жуликов - пускай делают своё дело и убираются, а мы найдём улики и выследим их. На это, может быть, уйдет не одна неделя, зато славы будет, сколько нам и не снилось! Тут всё дело в уликах.
   - Ладно, - отвечаю сердито, - будь по-твоему, но, сдаётся мне, глупости всё это.
   - С чего ты взял, что глупости, Гек Финн?
   - Потому что вилами по воде писано, поймаешь ты их или нет, а если даже и поймаешь, то они уже просадят свои двести долларов, и Кроту этих денег не вернуть. Где же тут здравый смысл?
   - Говорил я тебе, что в частном сыске никакого здравого смысла нет, ну и чурбан ты! Это выше, и лучше, и благороднее, а деньги - кому они нужны? Тут дело в славе!
   - Ладно, - отвечаю, - делай как знаешь, я мешать не стану. Выкладывай свой план.
   - Ну вот, совсем другое дело! Пошли, а пока будем взбираться наверх, я тебе расскажу. Эти два мошенника думают, что они в безопасности. Им невдомёк, что в захудалом городишке вроде нашего могут быть сыщики. Им такое и в голову не придёт! Потому-то они для нас лёгкая добыча. Негр смоет краску, они переоденутся по-новому, так что их ни Крот не узнает, ни кто-нибудь ещё, и, вполне возможно, останутся пока здесь, чтобы ещё кого-нибудь надуть. Ну а теперь - наш план. Если вы с Джимом встретите здесь чужака, сразу говорите мне. Если это тот самый негр, я узнаю его и оставлю в покое, пока не застану с другим чужаком, - тут-то мы их и схватим!
   - А вдруг ты их с кем-нибудь перепутаешь?
   - Предоставь дело мне, всё будет как надо, вот увидишь.
   - Это и есть весь план, Том?
   - Этого более чем достаточно. Всё, что от тебя нужно, - выслеживать чужаков и рассказывать мне.
   Мы пошли дальше, забрались на наше дерево, а там уже сидел Джим. Мы ему рассказали, что к чему, а он обрадовался и ответил, что наш заговор - самый лучший на свете и идёт как надо. А в половине второго ночи Джим протрубил в рог. Вышло очень громко и страшно - даже мертвецы и те, наверное, в могилах переворачивались. Потом мы отправились в город - смотреть, что же мы натворили.
 

Глава 6

   Получилось так, что лучше не бывает! И Том так сказал, и Джим. Народу было на улицах видимо-невидимо, и все так перепугались, будто конец света настал. В домах огни горят, все кричат наперебой, и ругаются, и пророчествуют, а сами от страха даже не понимают, что говорят. И барабаны грохочут, и флейты играют, и солдаты маршируют, а полковник Элдер и Сэм Рамфорд выкрикивают команды, и собаки воют - одним словом, красота необыкновенная!
   За час до рассвета Том засобирался обратно к Кроту Брэдишу - искать следы и прочие улики, пока они еще свеженькие, и тогда можно будет выслеживать беглого негра. Тётя Полли, понятное дело, станет волноваться, но идти к ней отпрашиваться сейчас нельзя: возьмёт да и запрёт Тома на замок, и как же тогда наш заговор? Том и велел Джиму сходить к тёте Полли - объяснить, что Том ушёл по шпионским делам, попросить у неё разрешения и успокоить её, а потом Джим нас догонит. Мы с Томом пошли по дороге вдоль реки и добрались до домика Крота, когда уже светало.
   Пришли, а там - о Боже! Прямо возле пристройки на земле лежит Крот Брэдиш, весь в крови - похоже, помер; рядом с ним его старый мушкет, на стволе - волосы и кровь; пристройка открыта, негра и след простыл, всё перевёрнуто, вещи разбросаны, поломаны, а вокруг полно отпечатков, следов и улик - выбирай на вкус. Том велел мне бежать за гробовщиком - только не за новым, пусть лучше за дело возьмется Джек Трамбулл, наш старый приятель, - а он, Том, меня догонит, как только соберёт улики.
   Уж чего-чего, а проворства Тому не занимать. Я и за поворот зайти не успел, оглянулся - а он уже мне шляпой машет. Подбежал я к нему, а он говорит:
   - За помощью идти не нужно, Гек. Обо всём уже позаботились.
   - То есть как позаботились, Том? Почему ты так думаешь?
   - Я не думаю, я знаю. Здесь был Джим.
   Оказалось, и вправду был. Том нашёл его следы. Джим, ясное дело, пошёл короткой дорогой, через гору, и нас обогнал - мы ведь шли по длинной, вдоль реки. Я совсем из сил выбился и был рад-радёшенек, что теперь не надо ни за кем бежать. Пока Том осматривал улики, я зашёл за дом - оттуда не было видно мертвеца - и присел отдохнуть. А уже через пару минут пришёл Том и говорит, что со всем управился: кроме Крота и Джима, здесь были ещё четверо, и у него есть их следы, а в пристройке - только следы Крота, белого негра и ещё чьи-то - наверное, его приятеля. Джим и двое других пошли за помощью короткой дорогой через гору, а негр и его сообщник побежали к ручью - скорей за ними!
   По следу идти было легко: кругом низенькие кочки с чахлой травой, а между ними - голая земля, и следы глубоко отпечатались в пыли. Сразу видно, бежали что есть силы! Том и говорит:
   - Похоже, места наши они плохо знают, а может быть, совсем уж перепугались или в темноте с дороги сбились. Как ни кинь, если они сейчас же не свернут влево, им придётся худо.
   - Так оно и есть, - говорю, - они бегут прямёхонько к обрыву.
   Обрыв был двенадцать футов высотой и сплошь порос низкими кустами - если не знаешь наших мест, его и днём не увидишь, пока не очутишься на самом краю. Мы шли по следу до самого конца, потом свернули влево, спустились, снова отыскали след и шли по нему ещё пятьдесят ярдов до ручья. Вода в ручье поднялась высоко, как никогда, но уже начала спадать, и вдоль берега шла широкая полоса подсохшей грязи - сморщенная, вонючая. Том и говорит:
   - На наше счастье, Гек, приятель негра ушиб левую ногу, когда упал с обрыва, - видишь, он её приволакивал, и негру пришлось помогать. Вот и ещё одна улика!
   Такой уж он, Том: его мёдом не корми - подавай улики! Он и говорит:
   - Они стащили челнок старого капитана Хейнса.
   Том сказал, что узнал челнок по отпечатку носа в иле. Может, и правда - не знаю. Сколько раз я брал без спросу этот челнок, никогда не обращал внимания. Я и говорю:
   - Всё, можно идти домой. Они уже в Иллинойсе, теперь поминай как звали.
   А Том в ответ: нет, погоди, может, в Иллинойсе, а может, и нет. Не надо спешить - лучше самим взять и проверить. И говорит:
   - Что толку гадать? Есть только один способ что-то узнать наверняка: увидеть своими глазами. И вообще, посмотри на дело со всех сторон. А если нога у парня сломана? Он что, пойдет в Иллинойс, где леса без конца и края? Как бы не так, ему сейчас не в Иллинойс надо, а к доктору. В городе они точно не были, их бы сразу загребли. Они ведь чужаки, а время сейчас смутное, и чужакам в городе появляться опасно. К нам они спустились вниз по реке или пришли с того берега; Крота они знают, не в первый раз имеют с ним дело. Если у парня сломана нога, то им нужен будет врач.
   - Значит, Том, они ушли в город.
   - В челноке капитана Хейнса? Прямо с места убийства? При том что челнок они как пить дать стащили? Нет, не могли они уйти в город.
   - Пожалуй, не могли. Что же им теперь делать, Том?
   Мы брели вдоль ручья вниз по течению. Том подумал-подумал, да и говорит:
   - Гек, если у них времени некуда девать, то могли и успеть, но, судя по всему, нет. До ближайшего города вверх по реке двадцать миль, это целый день пути на таком челноке с одним веслом. До ближайшего города вниз по реке двадцать одна миля - пять часов ходу. До толку от этого всё равно никакого - об убийстве там узнают сегодня же, и даже утопи они челнок Хейнса и укради другой, всё равно от вопросов, что у парня с ногой, им не уйти. - Том поразмыслил ещё, да и говорит: - Хорошо, если они успели. Надеюсь, времени им хватило. Тогда к вечеру мы их поймаем, это уж точно!
   - Хорошо бы! - отвечаю.
   Мы шагали дальше, Том на ходу высматривал улики. И вдруг покачал головой, вздохнул глубоко, да и говорит:
   - Нет, Гек, ничего не выйдет. Они где-то здесь, рядом - не хватило им времени.
   - Откуда ты знаешь?
   - То ли негр проспал, то ли сообщник опоздал часа на три, то ли ещё что случилось, но управились они только к рассвету.
   - С чего ты взял, Том?
   - Когда мы пришли, Крот был еще теплый - я его пощупал под жилетом.
   Меня в дрожь бросило от ужаса: я бы ни за что так не смог.
   - А дальше? - спрашиваю.
   - Чтобы тайком привести к приятелю доктора, негр должен смыть краску и переодеться в костюм, какие носят белые, да и приятель, наверное, тоже переодетый. Ну, у негра точно есть запасное платье. Переодеться ему нужно сразу после побега, пока его никто не увидел. Значит, одежда должна быть спрятана неподалёку. Ну а пока негр смоет краску, да они переоденутся, да проплывут три мили, уже наступит день, начнётся погоня, и их поймают в первом же городе - не важно, в какую сторону они поплывут. Если они так сделали, то просчитались.
   Прошагали мы около полумили вниз по ручью, поравнялись с кустами позади дома с привидениями, и тут снова наткнулись на след. Том и говорит:
   - Вот интересно! Они всё сделали вперёд нас и точь-в-точь по нашему плану: и в негров переоделись, как мы хотели, и в раздевалку нашу забрались. Они здесь уже побывали, Гек.
   Челнок было не видать. То ли они его спрятали, то ли пустили по течению - не знаю, да это и не важно. Прокрались мы через кусты и видим: прямо к дому, через высокий бурьян, где раньше был сад, тянутся следы. Окна так и остались заколочены с прошлого лета, когда мы с Томом здесь играли в банду фальшивомонетчиков - вырезали по ночам деньги из жести, а по воскресеньям жертвовали их миссионерам. Дом казался, как всегда, очень одиноким и мрачным. Том и говорит: а теперь встаём на четвереньки и ползём через бурьян - медленно-медленно, и ни в коем случае не шумим, а то нас услышат. Я отвечаю:
   - Кто? Я? Да ни за какие коврижки! Если хочешь нарваться на этих бандитов и попасть в беду - дело твоё, я тебя здесь подожду, но сам с места не двинусь.
   Том взял курс по своему маленькому компасу и пополз, а я сидел в кустах и смотрел. Том здорово всё провернул. Только верхушки бурьяна слегка шевелились: покачаются-покачаются, потом всё стихнет, а после опять зашевелится, но уже чуть поодаль, и я всегда знал, где Том, а Том хоть и медленно, но всё время продвигался вперёд. Наконец он туда пробрался, а я ждал долго-долго, чуть со скуки не помер, а потом испугался, что его схватили и задушили до смерти. И тут вижу - трава шевелится. Значит, Том возвращается! Слов нет, как я обрадовался. Том поравнялся со мной и говорит:
   - Пошли, всё в порядке - они там. Я прополз через дыру, где свиньи пролезают под дом, темно было хоть глаз выколи, я и сунул голову в трещину в полу…
   - Ну и дурак!
   - Сам дурак - меня не было видно! Меня бы даже при свете никто не увидел - мешал наш фальшивомонетный сундук. Я их тоже не видел, зато слышал. Они были совсем рядом, почти как ты сейчас. Будь у меня трость, я мог бы до них дотянуться и ткнуть. Но лучше не надо.
   - Значит, Том Сойер, хоть капля здравого смысла у тебя осталась, но всё равно меньше, чем нужно. Что они говорили?
   - Обсуждали драку.
   - Ну, само собой разумеется. А если поточней?
   - Много чего.
   Тут он сказал, что очень устал и ему неохота тащиться пешком в город, да и спешить некуда - лучше прыгнуть в воду и доплыть до города на спине. Мне это пришлось по душе, но я понял, что о том разговоре больше ничего не узнаю. Похоже, те два мошенника опять что-то задумали, но их план пока что как цыплёнок, который из яйца не вылупился, и Том ещё не готов рассказать.
   А вскоре на нас свалилась такая удача, что нам и не снилось. Добрались мы до места, где ручей впадает в реку, и видим: у берега стоит ялик с вёслами в уключинах, а хозяина поблизости не видно. Вот мы и решили взять его на время. Том поблагодарил Провидение, мы сели в ялик, отошли подальше от берега, бросили вёсла - пусть плывёт себе по течению, а сами разлеглись и закурили трубки. Вот было здорово - после всего, что нам досталось за день! Немного погодя Том говорит:
   - В плане этого не было, но всё к лучшему.
   - Чего не было?
   - Убийства. Жаль, конечно, Крота Брэдиша - он ничего плохого не делал. Но ведь кто-то же должен был оказаться на его месте, и для заговора это очень хорошо, правда, Гек? Мы должны благодарить Провидение. И верить сильнее, чем когда-либо. Сначала бы это и в голову не пришло, Гек, но теперь ясно, что заговор, если его устраивать по всем правилам, ничуть не хуже революции. Ей-богу, не хуже, и хлопот с ним меньше.
   - Да, пожалуй.
   - Понимаешь, Гек, заговор кое в чём очень похож на революцию, а если не знаешь, так их и вовсе не отличишь. Его устраивают из-за чего-то одного, а выходит совсем другое. Мы хотели всего-навсего перепугать народ в городке, а кончилось убийством работорговца. Значит, тут налицо все признаки революции, и раз у нас дело идет так гладко, думаю, если постараться хорошенько, можно наш заговор превратить в самую настоящую революцию. Нужен только капитал и повод, из-за чего восставать.
   Ну, раз Том завёлся, лучше оставить его в покое. Пусть себе обдумывает свой план, пусть разукрасит его хорошенько, а я полежу тихонечко и отдохну.
   Добрались мы до города, сошли на берег возле Холодного ручья - там, где мельница, а навстречу нам Билл, одноногий негр Хиггинса, подпрыгивает, опираясь на костыль, запыхался, от страха сам не свой и говорит:
   - Масса Том, старик Джим просит, чтобы вы с Геком шли к нему в тюрьму, да поживей - его поймали и посадили за решетку.
   - За что?
   - Он убил старого Крота Брэдиша.
   - Господи помилуй! - отвечаю.
   Посмотрел я на Тома, а он весь сияет от радости. Меня просто в дрожь бросило.
   Дал он Биллу десять центов и говорит как ни в чём не бывало:
   - Хорошо, беги, мы сейчас придём! - Билл ушёл, и мы ускорили шаг. Том и говорит радостно: - Правда, здорово всё идёт? Это самый блестящий ход, мы бы в жизни до такого не додумались! Теперь-то ты поверишь по-настоящему и перестанешь вешать нос.
   - Том Сойер, - отвечаю, - что ты здесь нашёл хорошего? - Я был сам не свой от горя и злости и чуть не плакал. - Старина Джим, наш самый лучший друг, золотое сердце, другого такого честного и чистого человека на свете нет, и вот теперь его хотят повесить за убийство, которого он не совершал. Я-то точно знаю, что он никого не убивал, а всё из-за этого проклятого заговора, чтоб его…
   - Замолчи! Не тебе судить, что хорошо, а что плохо! Первый раз вижу такого болвана: что ни делает Провидение, всё ему не по нраву. Постыдился бы! Кто здесь главный заговорщик - ты, что ли? Да как бы не так: ты только мешаешь заговору как только можешь! Говоришь, нашего Джима повесят? Ну ты и осёл, да разве мы допустим, чтоб его повесили?
   - Нет, но…
   - Замолчи! Никаких «но»! Всё будет хорошо, просто великолепно. Мы с тобой и с Джимом будем купаться в лучах славы! Дубина ты, счастья своего не понимаешь! Говоришь, Джима повесят? Ничего подобного, он станет героем - вот что будет! И духовой оркестр, и факельное шествие в придачу, не будь я сыщик!
   У меня, ясное дело, отлегло от сердца. Этим всегда кончается: Том так твёрдо во всё верит, что хочешь не хочешь, начинаешь с ним соглашаться.
   Мы с Томом были важные птицы, с пропусками, так что пробились через толпу у входа в тюрьму, и шериф нас пропустил, а больше никого не хотел пускать. Том мне шепнул: ни в чём не признавайся! Он собрался говорить с шерифом за нас обоих, и сам тоже сделал вид, что ничего не знает. Всё удалось как нельзя лучше, Том шерифу ни единым словом не проболтался. Старик Джим перепугался до смерти и был уверен, что его повесят, а Том нисколечко не волновался и говорил ему: не бойся, до этого дело не дойдёт. И десяти минут не прошло, как Джим успокоился и повеселел. Том Джиму сказал, что полицейские ему не будут задавать вопросов, а если вдруг кто-то зайдёт и спросит что-нибудь, надо отвечать: я ни с кем не буду разговаривать, кроме своего адвоката. А после Джим рассказал нам, что с ним случилось.
   Тётю Полли он дома не застал: она, ясное дело, выбежала на улицу посмотреть, что за ужас там творится. Джим сразу пошёл нас догонять, но отправился короткой дорогой через Кардифскую гору, а мы-то шли по длинной, вдоль реки, так что до дома Брэдиша он добрался ещё затемно, споткнулся о мёртвого Крота и упал прямо на него. А как стал подниматься, тут подбежали двое и схватили его. Оказалось, это Бак Фишер и старый капитан Хейнс прибежали на страшный шум и теперь рады были, что поймали Джима с поличным. Джим хотел им всё объяснить, но ему и слова сказать не дали - мол, слово негра не стоит ломаного гроша. Пощупали Кроту сердце, сказали, что он мёртв, отвели Джима обратной дорогой в город, а оттуда в тюрьму и всем рассказали, что стряслось, и тут такой переполох поднялся, что дальше некуда. Том поразмыслил чуть-чуть, да и говорит задумчиво:
   - Могло быть и лучше. Но и так тоже неплохо.
   - Боже милосердный, масса Том, разве можно так говорить? Я сижу тут весь в его крови, а вы…
   - Так, неплохо - хорошее доказательство, просто отличное, но с ним далеко не уедешь.
   - О чём это вы, масса Том?
   - Само по себе это ничего не доказывает. Нужен мотив.
   - Что такое мотив, масса Том?
   - Причина для убийства Крота Брэдиша.
   - Боже сохрани, масса Том, я же не убивал его!
   - Знаю. В этом-то вся и загвоздка. Доказать, что ты мог его убить, труда не составляет. Это, конечно, хорошо, но, чтобы отправить человека на виселицу - во всяком случае, белого, - этого мало. А будь у тебя мотив - было бы куда надёжней.
   - То ли я не в своём уме, масса Том, то ли вы. Ничего не понимаю, провалиться мне на этом месте!
   - Да чёрт побери, это же проще простого! Давай разберёмся. Я хочу тебя спасти - тут всё понятно, это пара пустяков. Но что особенного в том, чтобы просто вытащить человека из тюрьмы? То ли дело спасти его от виселицы! Тут должно быть убийство с отягчающими обстоятельствами, понимаешь? А значит, у тебя должен быть мотив - и тогда всё будет просто замечательно! Джим, если придумаешь подходящий мотив, я сделаю так, что тебя осудят за убийство с отягчающими обстоятельствами, - мне это раз плюнуть!
   Том был как на иголках от новой затеи, а Джим… Джим до того изумился и перепугался, что слова не мог вымолвить.
   - Масса Том, побойтесь Бога, сынок - я бы ни за что…
   - Не хнычь, говорю тебе, а подумай о мотиве! Пока ты дурака валяешь, я бы на твоём месте напридумывал уже с десяток! Скажи, тебе нравился Крот Брэдиш? А ты ему?
   Джим замялся. Том сразу всё понял и принялся его расспрашивать. Как Джим ни юлил, ничего ему не помогло. Том вытянул из него всю правду: оказалось, когда старая мисс Уотсон чуть не продала Джима на Юг, а Джим услыхал про это и сбежал, и мы с ним поплыли на плоту в Арканзас - так вот, тут не обошлось без Брэдиша. Это он уговорил мисс Уотсон продать Джима, а сам хотел быть посредником. Наконец Том говорит:
   - Всё, хватит. Вот и мотив. Теперь всё у нас как надо: это убийство с отягчающими обстоятельствами, и мы повеселимся на славу, а в конце ты, Джим, станешь героем - готов поспорить на тысячу долларов. Но Джиму это ни чуточки не понравилось. Он сказал, что был бы рад и за десять центов выйти из игры. Том был очень доволен. Теперь, говорит, нужно рассказать окружному прокурору про мотив, и тогда всё пойдёт как по маслу. Потом он договорился с шерифом, чтобы Джиму давали табак, и вкусную еду, и всё, что он пожелает, а Джиму на прощанье пообещал, что мы будем приходить каждый день и скучать ему не дадим. А потом мы ушли.
 

Глава 7

   Шум поднялся на весь город. Все говорили об убийстве, и никто не сомневался, что Джим в сговоре с Сынами Свободы, и что бандиты ему заплатили за убийство работорговца, и что убийства ещё будут: каждый, у кого есть негры, должен опасаться за свою жизнь, и что, мол, это только начало, и теперь, вот увидите, город потопят в крови. Так они говорили. Всё, что болтали про Джима, - это, конечно, вздор. Он всегда был хорошим негром, и все это знали. Но его уже больше года как отпустили на волю, поэтому на него, известное дело, злились, а о доброте его и думать забыли. Так всегда бывает. А о Кроте Брэдише так горевали, будто он был ангел. Все о нём печалились и без конца рассказывали друг другу о его маленьких добрых делах, про которые раньше никто не вспоминал. А чего вспоминать - ведь их никогда и не было. Ещё вчера никто бы слова доброго о Кроте не сказал, всем было на него наплевать - ведь работорговцев все презирают. А сегодня горюют о нём, ах какая потеря. Такие уж они, люди - большинство совсем бестолковые.
   Джима, конечно, собирались линчевать, все так говорили. На улицах возле тюрьмы собралась толпа - все кричат наперебой и ждут не дождутся, когда начинать. Но за дверью сидел капитан Бен Хаскинс, шериф, и, если бы толпа вломилась без спросу, никому бы, понятное дело, не поздоровилось. А у входа стоял полковник Элдер - при нём толпе тоже не развернуться. Так что мы с Томом шли себе спокойно дальше и о Джиме не тревожились. Том пустил слух о мотиве, чтобы он дошёл до окружного прокурора. Потом мы зашли с чёрного хода к тёте Полли перекусить. Поесть раздобыли без труда, ведь тётя Полли ушла набираться впечатлений и искать Тома. Оттуда мы пошли на гору - вздремнуть в лесу, где никто не мешает, и Том выложил мне свой план.
   Сегодня, говорит, пойдём на дознание, а завтра нас допросят на совете присяжных, только наши показания против капитана Хейнса и Бака Фишера никто и слушать не станет, так что Джима обвинят в убийстве как пить дать. Где-то через месяц будет суд. Как раз за это время нога у того парня заживёт, он уже сможет ходить. Значит, нам нужно устроить так: только в суде дело против Джима повернётся, мы как раз схватим тех двух жуликов и приведём в зал - то-то будет шуму! - и Джим станет героем, и мы вместе с ним.
   Мне этот план не понравился, очень уж он страшный и риск большой: а вдруг что-нибудь случится? Ведь если хоть что-то не заладится, Джима уже не спасти. Он ведь негр, а значит, дело гиблое. Я и говорю: давай скажем шерифу, пусть поймает тех двоих прямо сейчас и посадит в тюрьму. Тогда они будут в наших руках.
   Но Том меня и слушать не хотел. Если мы так сделаем, разве в этом будет что-то особенное? Нет, нужно их схватить, когда они ничего не подозревают, и привести в суд, а там устроить настоящий спектакль, как тогда в Арканзасе. Видно, Тому после Арканзаса слава в голову ударила - ничего больше не мог делать по-простому.
   Тут у нас глаза стали слипаться, и решили мы: вздремнём часок, а потом пойдём на дознание. И, знамо дело, проспали. Пришли - а все уже кончилось, никого нет, и труп тоже унесли. Ну, ничего страшного - завтра пойдём на совет присяжных.
   Оказалось, мы проспали чуть ли не до вечера, и время шло к закату. Пора домой ужинать, а Том говорит: нет, нужно убедиться, что те двое на месте. Надо подождать до темноты, а там он ещё разок зайдёт в дом с привидениями и послушает. Я обрадовался - так спокойнее. Спустились мы вдоль ручья, прокрались к реке, прошагали вниз по течению ещё четверть мили под обрывом, вошли в воду и стали там ждать. А через час после того, как стемнело, вернулись, Том пробрался через бурьян к дому, а я остался.