Страница:
Александр Тюрин
Боятся ли компьютеры адского пламени?
Свет — это тьма, поставленная раком.
пока неизвестный китайский мыслитель
ВМЕСТО ПРОЛОГА: «НА ОБЛОМКАХ ИНТЕРНЕТА РАЗГОРАЕТСЯ ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ» (New-York Times, 23 февраля 2012 г .)
Не прошло и пары лет, как счастливый Масаеши-внук, владелец «Yahoo Softbank Corp.» объявил, что скупил практически все крупные серверы Интернета, а также запустил на орбиту спутниковую систему, которая поддерживает решетку мгновенной связи. За каких-то два года Yahoo!!! превратился из заурядной поисковой машины с давно осточертевшими баннерами во всеведущую и вездесущую глобальную кибероболочку с таинственным именем — виртуальный эксперт Гальгальта. Все пользователи Интернета, поддавшись на гипнотическую рекламу, обзавелись своим полномочным электронным двойником, по прозвищу «джин», для путешествий в сетевом пространстве. И этому сверхскоростному джину стали без ограничений доступны все сокровищницы, прописанные в МетаВеб, от онлайновых распродаж до девушек, «мечтающих познакомиться». Но самое главное, мировая информационная паутина получила глобальную антивирусную защиту, Гальгальта безжалостно уничтожил мириады «вирусов», «червей», «троянцев» и «спам-боты», которые превращали даже компьютер твоей тетушки в форменные джунгли.
И вот, не смотря на этот хоровод побед, на пресс-конференции в Международном Центре Торговли вместо счастливо-улыбающегося Масаеши-внука двухгодичной давности мы увидели растерянного потного человека, который пугался каждому новому вопросу и все старался расплакаться по старинному японскому обычаю.
Итак, мистеру монополисту не по себе. На глобальную антивирусную систему нашелся глобальный же вирус. И вот уже почти неделю Гальгальта молчит. В состоянии хаоса сотни правительственных и частных программ, связанных с виртуальным экспертом, как младенцы с матерью. Единое кибернетическое пространство рассыпается на глазах, оставляя мир в куда худшем состоянии, чем пару лет назад. Финансовый кризис превращается в финансовый водоворот, доллары возвращаются в Америку, сметая все рынки на своем пути. Оборонные системы США, проводившие столь рискованную игру с Китаем, Индонезией и Всемирным Халифатом, пребывают в состоянии коллапса. Ударный американский авианосец «Хиллари Клинтон» потоплен в Южнокитайском море — скорее всего, стаей модифицированных осьминогов, начиненных по самый клюв пластиковой взрывчаткой. Индонезийские военные открещиваются от своей причастности к «осьминожьей» атаке. Наверное, сама тихоокеанская фауна открыла сезон охоты на американские корабли и субмарины.
Идут тяжелые бои под Владивостоком и Хабаровском между российской морской пехотой и десантно-штурмовыми частями неизвестной страны с применением кевларовых микророботов типа «инь» и «янь», обладающих стайным интеллектом.
Не умолкает канонада в районе Севана, где армяне и дивизия российских военных советников противостоят очередному наступлению Пантурецкой конфедерации. Пантурки направляют в бой так называемых «янычаров» — военнопленных, у которых мотивация изменена при помощи диффузного наноимпланта, инъецированного непосредственно в мозг.
Индия использовала спутниковые гамма-лазеры «Глаз Шивы» для распыления президентского дворца в Исламабаде.
После введения шариатского запрета на вино Франция охвачена беспорядками. Левоисламистское правительство борется против праворадикальных виноделов, блокируя дороги с помощью чрезвычайно эффективного металлорганического клея. На стороне виноделов выступили парижские проститутки, раздраженные законом об обязательном ношении паранджи в общественных местах. Группа девиц легкого поведения сегодня ночью овладела Версалем, судьба президента де ла Моля неизвестна. Стражи Исламской революции, охранявшие президентскую резиденцию, бежали, испугавшись «принять смерть от руки женщины».
Бушует море там, где раньше были Нидерланды. Доктор абу-Али ибн-Сина, лидер фундаменталистской группировки «Физики Ислама», поделился мнением, что погружение этой страны в пучину морскую — есть кара свыше за сотрудничество голландских властей с сионистами в 16 веке. Божья кара осуществлена с помощью подрыва «грязных» бомб в Гольфстриме.
По свидетельствам очевидцев, на границе с Бельгией море превращается в агрессивный коллоидный раствор, который разъедает даже резиновые перчатки. В растворе присутствуют наночастицы, на поверхности которых при помощи электронного микроскопа можно разобрать слово «месть».
Третью неделю вся Германия страдает от дезинтерии. Эпидемия была вызвана синтетическим диверсионным вирусом «Арык-9», эволюционизирующим в сосисках и колбасе. Страна столкнулась с серьезными проблемами при утилизации огромного количества жидких отходов.
Стаи генетически измененной саранчи со знаками полумесяца на крыльях опустошают киббуцные поля в Израиле.
В мусульманских кварталах Лондона, Берлина и Нью-Йорка состоялись публичные казни провайдеров и пользователей сети, которых обвиняют в связях с сатаной.
Земной шар быстро покрывается синяками и кровоподтеками и скоро на нем живого места не останется.
Гальгальта, очнись и скажи нам в каком мире мы будем жить через пять лет и будем ли жить вообще?
И вот, не смотря на этот хоровод побед, на пресс-конференции в Международном Центре Торговли вместо счастливо-улыбающегося Масаеши-внука двухгодичной давности мы увидели растерянного потного человека, который пугался каждому новому вопросу и все старался расплакаться по старинному японскому обычаю.
Итак, мистеру монополисту не по себе. На глобальную антивирусную систему нашелся глобальный же вирус. И вот уже почти неделю Гальгальта молчит. В состоянии хаоса сотни правительственных и частных программ, связанных с виртуальным экспертом, как младенцы с матерью. Единое кибернетическое пространство рассыпается на глазах, оставляя мир в куда худшем состоянии, чем пару лет назад. Финансовый кризис превращается в финансовый водоворот, доллары возвращаются в Америку, сметая все рынки на своем пути. Оборонные системы США, проводившие столь рискованную игру с Китаем, Индонезией и Всемирным Халифатом, пребывают в состоянии коллапса. Ударный американский авианосец «Хиллари Клинтон» потоплен в Южнокитайском море — скорее всего, стаей модифицированных осьминогов, начиненных по самый клюв пластиковой взрывчаткой. Индонезийские военные открещиваются от своей причастности к «осьминожьей» атаке. Наверное, сама тихоокеанская фауна открыла сезон охоты на американские корабли и субмарины.
Идут тяжелые бои под Владивостоком и Хабаровском между российской морской пехотой и десантно-штурмовыми частями неизвестной страны с применением кевларовых микророботов типа «инь» и «янь», обладающих стайным интеллектом.
Не умолкает канонада в районе Севана, где армяне и дивизия российских военных советников противостоят очередному наступлению Пантурецкой конфедерации. Пантурки направляют в бой так называемых «янычаров» — военнопленных, у которых мотивация изменена при помощи диффузного наноимпланта, инъецированного непосредственно в мозг.
Индия использовала спутниковые гамма-лазеры «Глаз Шивы» для распыления президентского дворца в Исламабаде.
После введения шариатского запрета на вино Франция охвачена беспорядками. Левоисламистское правительство борется против праворадикальных виноделов, блокируя дороги с помощью чрезвычайно эффективного металлорганического клея. На стороне виноделов выступили парижские проститутки, раздраженные законом об обязательном ношении паранджи в общественных местах. Группа девиц легкого поведения сегодня ночью овладела Версалем, судьба президента де ла Моля неизвестна. Стражи Исламской революции, охранявшие президентскую резиденцию, бежали, испугавшись «принять смерть от руки женщины».
Бушует море там, где раньше были Нидерланды. Доктор абу-Али ибн-Сина, лидер фундаменталистской группировки «Физики Ислама», поделился мнением, что погружение этой страны в пучину морскую — есть кара свыше за сотрудничество голландских властей с сионистами в 16 веке. Божья кара осуществлена с помощью подрыва «грязных» бомб в Гольфстриме.
По свидетельствам очевидцев, на границе с Бельгией море превращается в агрессивный коллоидный раствор, который разъедает даже резиновые перчатки. В растворе присутствуют наночастицы, на поверхности которых при помощи электронного микроскопа можно разобрать слово «месть».
Третью неделю вся Германия страдает от дезинтерии. Эпидемия была вызвана синтетическим диверсионным вирусом «Арык-9», эволюционизирующим в сосисках и колбасе. Страна столкнулась с серьезными проблемами при утилизации огромного количества жидких отходов.
Стаи генетически измененной саранчи со знаками полумесяца на крыльях опустошают киббуцные поля в Израиле.
В мусульманских кварталах Лондона, Берлина и Нью-Йорка состоялись публичные казни провайдеров и пользователей сети, которых обвиняют в связях с сатаной.
Земной шар быстро покрывается синяками и кровоподтеками и скоро на нем живого места не останется.
Гальгальта, очнись и скажи нам в каком мире мы будем жить через пять лет и будем ли жить вообще?
1
«ПОСИДЕЛКИ»; закрытая зона «Мичуринск», астероид Гаспра, январь 2053 г.
Открылся люк, похожий на жвала жука, и выплюнул малосимпатичного во всех отношениях человека. Пожалуй, только убогий рост мог вызвать к нему какое-то сочувствие. Да и то ненадолго.
За столом, не имеющем ножек, сидело уже двое. Один — поперек себя шире. Другой — узкий, влажный и склизский, как облизанный леденец. Впрочем, пигментный штамп над его правым глазом свидетельствовал о стандартной процедуре клоноинкубации.
Прибывший коротышка оглянул встречающих и выдохнул с каким-то странным двойным шипением.
— Такое впечатление, Анпилин, что ты еще и задницей дышишь, — осклабился человек-леденец.
— Твое внимание к моей дыхательной системе так трогательно, Додо-Дубль. — отозвался коротышка. — Особенно после того, как на вашей гостеприимной Гаспре мне разок уже отключили кислород. Десять минут в безвоздушном коридоре. И это после того, что я долго-долго удирал от ментов в контейнере с сильнозамороженным фаршем. Сто восемьдесят миллионов километров при температуре минус сто пятьдесят.
— Но ты вроде жив-здоров, малыш. Глазки по-прежнему бегают, ушки оттопырены.. — включился человек-квадрат. — Я рад, хотя, в общем-то мне плевать, живой ты или дохлый. Гораздо важнее то, что ты продал Зонненфельду, и что собираешься всучить нам.
— Ну, если ты так торопишься.
Анпилин засунул длинный узкий палец под верхнее веко и стал отжимать глазное яблоко книзу -пока не блеснул встроенный в глазную впадину контейнер . Затем, наклонившись над стаканом, направил в него струйку молочного цвета.
— У тебя в башке, кроме этого коктейля, что-нибудь еще есть? — справился человек-леденец. Впрочем, вопрос не требовал ответа.
Стакан наполнился едва ли на четверть, а потом заскользил к центру стола. Взоры всех трех собеседников впились в его содержимое. Мощная пленка поверхностного натяжения быстро сжала жидкость в пузырь. Пузырь стал выбираться из стакана, поплевывая по дороге крохотными струйками.
— Ну и как это называется? — несколько недоумевая, спросил человек-квадрат.
— Карл, дорогой, это назы…. — начал Анпилин.
— Стоп! Заткнись, блин! — заорал человек-леденец. Из рукава его комбеза влетело в руку нечто напоминающее солонку; из нее выпорхнули искорки, мгновение спустя превратившиеся в лезвие из зеленоватого огня.
Однако для коротышки по имени Анпилин мгновения не были скоротечными. Нейроакселераторы ускорили движения его челюстей, губ, голосовых связок.
— … вается белая…
Лезвие уже превратилось в зеленый веер, которая вошел в тощую шею Анпилина.
— … улыбка…кхх…
Лезвие перерезало голосовые связки Анпилина и разделило напополам его трахею.
Голова Анпилина соскальзывает с шеи. Массированный выброс экстраморфина купирует боль, которая врывается в его мозг через пять секунд. Правый его глаз будет видеть еще шестьдесят секунд, но задние доли мозга, получающие зрительную информацию, проработают едва ли полминуты.
Глаз Анпилина видит, как из превратившейся в пенек шеи прорастает алый куст. Мозг Анпилина еще осознает, что это хлестнувшая из разорванных сосудов кровь. Видит глаз и то, как зеленый веер входит в покинутое головой тщедушное тело, разрезая его наискось от плеча. А еще умирающий взгляд фиксирует, что молочный пузырь, выбравшийся из стакана и получивший звуковую команду, бросает струйку в глаз Карла фон Талера.
Человек-квадрат не успевает заслониться ладонью и его пораженный глаз сразу разбухает под аккомпанемент страшного рева, вылетающего из широкой глотки.
Задыхающийся мозг Анпилина не дает ему дальше любоваться столь приятной картиной. Умирающий коротышка видит мрачные тиски, которые сходятся, сдавливая свет и заслоняя мир. Стиснутый свет напоследок становится ярче, но тут же, окончательно истощившись, проваливается в точку и исчезает.
Человека по имени Анпилин больше нет. Ширококостный Карл фон Талер с мгновенно набухшим глазом валится на пол и несколько раз подпрыгивает на нем как мячик, ведь сила тяжести на Гаспре совсем незначительная.
Человек-леденец увиливает от другой струйки, выпущенной пузырем и пытается юркнуть в люк, напоминающий рот таракана. Другая струйка, отразившись от стены, ударяет его в глаз, который сразу взрывается. Додо-Дубль скользит на животе по полу, врезается головой в стенку и, трепыхнувшись пару раз, застывает.
Куски коротышки Анпилина мокнут в луже крови. Однако, его кровь не растекается по полу, напротив, она втягивается обратно в расчлененное тело. Голова его приходит в движение с помощью гримас, а если точнее, сокращений мимических мышц лица. Она направляется к шее, которая уже покрылась протеиновой пенкой.
От шеи Анпилина к Талеру и Додо-Дублю протягивается с десяток тонких вибрирующих трубочек. Несколько раз ужалив дородного Карла, они полностью переключаются на Додо, который безропотно жертвует свою кровь коротышке.
С помощью рук сползаются вместе куски Анпилина. «Стыки» заполняются подвижными слизневидными образованиями, которые быстро застывают и становятся швами.
Через две минуты Анпилин открывает глаза и начинает воспринимать образы. Еще через тридцать секунд полисахаридный чип заканчивает регенерацию нейронов и электрохимические импульсы влетают по оптическому нерву в зрительный центр мозга.
Изображение фокусируется и воскресший коротышка видит люк, через который пытался ускользнуть Додо-Дубль. Анпилин, роняя слюну — рефлекторные цепи еще не совсем отрегулированы — ползет, потом идет на четвереньках, наконец поднимается и приваливается к люку.
Люк сканирует коротышку и, использовав полностью положенные пять проверочных секунд, сообщает несколько недовольно:
— Количество расхождений не превышает допустимого значения, так что я не могу не пропустить вас, Додо.
— Чтоб тебя мастер разобрал. — откликается коротышка, пробуя голосовые связки и не удивляясь тому, что люк спутал его с безвременно почившим Додо-Дублем.
Анпилин проходит по длинному коридору вдоль сломанного транспортера, смахивающего на разлившуюся ртуть. В конце коридора его встречает охранник, чье лицо закрыто полупрозрачным металлорганическим забралом вполне естественного происхождения — нарост идет от надбровных дуг. Под кожей его предплечий ходят жилы, напоминающие провода. Ладони-грабли сжимают плазмобой двадцатого калибра.
Но рослый охранник не сочится спокойной уверенностью как обычно, он слегка растерян, даже постукивает пальцем по забралу, словно недоволен изображением. Затем говорит неожиданно высоким голосом, более подходящим для девушки.
— Черт, в глазах муть какая-то. Додо, это ж ты; неужели ты отчаливаешь, не прикончив Анпилина? Чего, не понравилось на Гаспре?
— Там хорошо, где нас как будто нет, Мэри Джон, — отзывается Анпилин.
— Ты всегда так говоришь, Додо, а потом вещи пропадают.
— Если честно, я в Афины намылился.
— Что-то я не знаю такого астероида.
— Это город на Земле, такой же древний как и Иерусалим. И надо туда поскорее, потому что срок командировочного удостоверения истекает; как ты понимаешь, оно тоже ворованное.
За столом, не имеющем ножек, сидело уже двое. Один — поперек себя шире. Другой — узкий, влажный и склизский, как облизанный леденец. Впрочем, пигментный штамп над его правым глазом свидетельствовал о стандартной процедуре клоноинкубации.
Прибывший коротышка оглянул встречающих и выдохнул с каким-то странным двойным шипением.
— Такое впечатление, Анпилин, что ты еще и задницей дышишь, — осклабился человек-леденец.
— Твое внимание к моей дыхательной системе так трогательно, Додо-Дубль. — отозвался коротышка. — Особенно после того, как на вашей гостеприимной Гаспре мне разок уже отключили кислород. Десять минут в безвоздушном коридоре. И это после того, что я долго-долго удирал от ментов в контейнере с сильнозамороженным фаршем. Сто восемьдесят миллионов километров при температуре минус сто пятьдесят.
— Но ты вроде жив-здоров, малыш. Глазки по-прежнему бегают, ушки оттопырены.. — включился человек-квадрат. — Я рад, хотя, в общем-то мне плевать, живой ты или дохлый. Гораздо важнее то, что ты продал Зонненфельду, и что собираешься всучить нам.
— Ну, если ты так торопишься.
Анпилин засунул длинный узкий палец под верхнее веко и стал отжимать глазное яблоко книзу -пока не блеснул встроенный в глазную впадину контейнер . Затем, наклонившись над стаканом, направил в него струйку молочного цвета.
— У тебя в башке, кроме этого коктейля, что-нибудь еще есть? — справился человек-леденец. Впрочем, вопрос не требовал ответа.
Стакан наполнился едва ли на четверть, а потом заскользил к центру стола. Взоры всех трех собеседников впились в его содержимое. Мощная пленка поверхностного натяжения быстро сжала жидкость в пузырь. Пузырь стал выбираться из стакана, поплевывая по дороге крохотными струйками.
— Ну и как это называется? — несколько недоумевая, спросил человек-квадрат.
— Карл, дорогой, это назы…. — начал Анпилин.
— Стоп! Заткнись, блин! — заорал человек-леденец. Из рукава его комбеза влетело в руку нечто напоминающее солонку; из нее выпорхнули искорки, мгновение спустя превратившиеся в лезвие из зеленоватого огня.
Однако для коротышки по имени Анпилин мгновения не были скоротечными. Нейроакселераторы ускорили движения его челюстей, губ, голосовых связок.
— … вается белая…
Лезвие уже превратилось в зеленый веер, которая вошел в тощую шею Анпилина.
— … улыбка…кхх…
Лезвие перерезало голосовые связки Анпилина и разделило напополам его трахею.
Голова Анпилина соскальзывает с шеи. Массированный выброс экстраморфина купирует боль, которая врывается в его мозг через пять секунд. Правый его глаз будет видеть еще шестьдесят секунд, но задние доли мозга, получающие зрительную информацию, проработают едва ли полминуты.
Глаз Анпилина видит, как из превратившейся в пенек шеи прорастает алый куст. Мозг Анпилина еще осознает, что это хлестнувшая из разорванных сосудов кровь. Видит глаз и то, как зеленый веер входит в покинутое головой тщедушное тело, разрезая его наискось от плеча. А еще умирающий взгляд фиксирует, что молочный пузырь, выбравшийся из стакана и получивший звуковую команду, бросает струйку в глаз Карла фон Талера.
Человек-квадрат не успевает заслониться ладонью и его пораженный глаз сразу разбухает под аккомпанемент страшного рева, вылетающего из широкой глотки.
Задыхающийся мозг Анпилина не дает ему дальше любоваться столь приятной картиной. Умирающий коротышка видит мрачные тиски, которые сходятся, сдавливая свет и заслоняя мир. Стиснутый свет напоследок становится ярче, но тут же, окончательно истощившись, проваливается в точку и исчезает.
Человека по имени Анпилин больше нет. Ширококостный Карл фон Талер с мгновенно набухшим глазом валится на пол и несколько раз подпрыгивает на нем как мячик, ведь сила тяжести на Гаспре совсем незначительная.
Человек-леденец увиливает от другой струйки, выпущенной пузырем и пытается юркнуть в люк, напоминающий рот таракана. Другая струйка, отразившись от стены, ударяет его в глаз, который сразу взрывается. Додо-Дубль скользит на животе по полу, врезается головой в стенку и, трепыхнувшись пару раз, застывает.
Куски коротышки Анпилина мокнут в луже крови. Однако, его кровь не растекается по полу, напротив, она втягивается обратно в расчлененное тело. Голова его приходит в движение с помощью гримас, а если точнее, сокращений мимических мышц лица. Она направляется к шее, которая уже покрылась протеиновой пенкой.
От шеи Анпилина к Талеру и Додо-Дублю протягивается с десяток тонких вибрирующих трубочек. Несколько раз ужалив дородного Карла, они полностью переключаются на Додо, который безропотно жертвует свою кровь коротышке.
С помощью рук сползаются вместе куски Анпилина. «Стыки» заполняются подвижными слизневидными образованиями, которые быстро застывают и становятся швами.
Через две минуты Анпилин открывает глаза и начинает воспринимать образы. Еще через тридцать секунд полисахаридный чип заканчивает регенерацию нейронов и электрохимические импульсы влетают по оптическому нерву в зрительный центр мозга.
Изображение фокусируется и воскресший коротышка видит люк, через который пытался ускользнуть Додо-Дубль. Анпилин, роняя слюну — рефлекторные цепи еще не совсем отрегулированы — ползет, потом идет на четвереньках, наконец поднимается и приваливается к люку.
Люк сканирует коротышку и, использовав полностью положенные пять проверочных секунд, сообщает несколько недовольно:
— Количество расхождений не превышает допустимого значения, так что я не могу не пропустить вас, Додо.
— Чтоб тебя мастер разобрал. — откликается коротышка, пробуя голосовые связки и не удивляясь тому, что люк спутал его с безвременно почившим Додо-Дублем.
Анпилин проходит по длинному коридору вдоль сломанного транспортера, смахивающего на разлившуюся ртуть. В конце коридора его встречает охранник, чье лицо закрыто полупрозрачным металлорганическим забралом вполне естественного происхождения — нарост идет от надбровных дуг. Под кожей его предплечий ходят жилы, напоминающие провода. Ладони-грабли сжимают плазмобой двадцатого калибра.
Но рослый охранник не сочится спокойной уверенностью как обычно, он слегка растерян, даже постукивает пальцем по забралу, словно недоволен изображением. Затем говорит неожиданно высоким голосом, более подходящим для девушки.
— Черт, в глазах муть какая-то. Додо, это ж ты; неужели ты отчаливаешь, не прикончив Анпилина? Чего, не понравилось на Гаспре?
— Там хорошо, где нас как будто нет, Мэри Джон, — отзывается Анпилин.
— Ты всегда так говоришь, Додо, а потом вещи пропадают.
— Если честно, я в Афины намылился.
— Что-то я не знаю такого астероида.
— Это город на Земле, такой же древний как и Иерусалим. И надо туда поскорее, потому что срок командировочного удостоверения истекает; как ты понимаешь, оно тоже ворованное.
2
«НЕЗНАЙКИ В СОЛНЕЧНОМ ГОРОДЕ»; Марс, солнечный город Свободобратск, апрель 2053 г.
Эта игра называлась «мяч» — просто и со вкусом, в древнегреческом стиле. Одежды игроков именовались туниками, а игровой зал, на тот же манер, гимназием.
Одной стороной гимназий был обращен к городу, его мраморным портикам, агорам, мусейонам, проскенионам, ипподромам и парфенонам. Будучи воскрешен, Ветрувий сразу бы умер бы от восторга при одном взгляде на Свободобратск .
С другой стороны открывался вид на величественную гору Олимп, густо заросшую вечнозелеными кипарисовыми рощами, кое-где прикрытую вуалью облаков и патиной дождей. Сегодня гора казалась похожей на столб изумрудного дыма, тянущийся к небу.
А небо было залито таким ярким аквамарином, как это возможно только на красном коммунарском Марсе.
Мяч был один к одному сгусток холодного огня, ниспосланный громовержцем Зевсом. На какие-то доли секунды он прилипал к рукам игроков, получал мысленный приказ, а затем уносился, петляя и кружа, как живая молния.
Игроки имели вид не только совершенный, но и стимулирующий у лиц противоположного пола выделение сексуальных гормонов.
Волосы мужчин напоминали золотую стружку, челюсти вписывались в волевой квадрат, кожа блестела, подчеркивая рельеф мускулатуры. Женщины выглядели более разнообразно: волоокие или же раскосые, бронзово или белокожие, но одинаково вдохновляли красотой мужчин.
Тела игроков не были искажены ни мутациями, ни болезнями, ни косметохирургией и соответствовали всем канонам Праксителя.
Вот одна юная богиня подпрыгнула, пользуясь пониженной силой тяжести, застыла в воздухе словно облачко, изогнулась как татарская сабля и шлепнула по мячу, который полетел по одной из десяти миллионов заложенных в него траекторий.
Девушка в сальто-мортале вернулась на вибрирующий вогнутый пол. А молодой полубог ринулся со струящегося словно водоворот потолка, однако не сумел остановить огненный шар, который, просочившись между его могучих рук, исчез в зеркальной выпуклости ворот. Да и возвращение на площадку оказалось не слишком удачным и игрок растянулся на полу.
Раздались хлопки, заиграл сиянием орган «Аврора» и победительница решила уделить внимание огорченному сопернику с явно пострадавшей задней частью:
— Ау, Владик, как там твоя докторская поживает?
Атлет-ученый, толкнувшись ладонями, пружинисто вскочил на ноги и ответил на благозвучном русском-4, распространенном в академических кругах.
— На кафедре много я удачливее, дева, чем на игралищах задорных. И мускулы ума мне напрягать привычнее, чем мышцы рук и ног. Научный мяч вчера я протолкнул в ворота. Короче, докторскую я защитил.
— А как ты относишься к поздравлениям в виде братско-сестринских поцелуев, мышцеголовый ты наш?
Отношение было самое положительное и пухлые губы белокурой Эльвиры прижались, если точнее, присосались к тонкому отменно смуглому лицу Владислава Бергерманна. Заодно она утирала ласковой ладошкой мелкие бисеринки пота с его высокого лба.
— Какой же это братско-сестринский? — стали уличать другие игроки, а одна шоколадная девушка с миндалевидныи глазками и тысячей извивающихся косичек метнула в Эльвиру пожалуй даже сердитый взор.
— Постойте, сограждане, из-за поцелуев мы забыли спросить Бергерманна, какова ж собственно тема его доктората, — напомнил мужчина, что выглядел за счет двух-трех морщин несколько старше и мудрее других. Не дожидаясь ответа, он стал освежаться кипящей, но ледяной амброзией. Пил он быстро, но никакого бульканья вовсе не было слышно.
— Историей альтернативной назвал бы тему я свою, — отозвался Владислав, несколько смущенный общим вниманием.
— И, конечно же, альтернативка получилась жуткой, — заметил камрад со следами возраста и мудрости на лице. — Юкико не стонет во сне, после того, как ты с ней поделишься знаниями?
— Да, да, камрад Сысоев, я могу все рассказать о тезисах Владислава, — с превеликой готовностью выкрикнула «шоколадка».
— А ну-ка, давай-ка… Что там Бергерманн накатал? — подначили остальные игроки, впрочем на лице у пожилого-умудренного мужчины уже отразилось некоторое сомнение.
— Это все у Владика очень интересно, так интересно, товарищи. — взахлеб пустилась девица. — Это как будто в 2012 году НЕ СОСТОЯЛАСЬ историческая победа Партии Простых Пользователей Сети на последних выборах в европейский парламент, не был создан Коминфтерн. В 2013 году не была провозглашена ГДР — Глобальная Демоинформационная Республика. И члены Партии Простых Пользователей не объединилась с лучшими менеджерами дот-комовских Компаний в ВАК — Всемирный Актив Дот-Коммунаров. В 2014 году не вошли в братскую ГДР измученные разрухой страны Восточной Европы, Африки и Передней Азии. В 2015 году Компартия великого Китая не назвала себя неотъемлемой частью Всемирного Актива Коммунаров. В 2016 году не провозгласили ГДР своим информационным отечеством народы Америки, Индии, большого Нью-Йорка и Юго-Восточной Азии, обескровленные мировой войной и обессиленные нуждой. В феврале 2017 года семь ведущих транснациональных корпораций, занимающихся производством программного обеспечения, не перешли полностью и окончательно на сторону информационной демократии. В октябре 2017 года не завершилась победой в мировом масштабе Великая информационно-демократическая революция…
— И как же это обескровленные, понимаешь, народы могли бы обойтись без информационного отечества? — вдруг пробубнил человек по имени Данилов. — Обескровленные, но не безмозглые же.
Все оглянулись на этот тусклый надтреснутый голос. И увидели очень плохо оформленную внешность. Зеленоватый оттенок кожи указывал на ошибку в цветовой гамме, а оттопыренные уши — на искажение пропорций. Этот неряшливый гражданин совершенно не заботился о своем мимике . Подобной маской мог пользоваться только неразвитый человек, напрочь лишенный всяких эстетических чувств. Или же сотрудник Особого Отдела, особист-оперативник.
Но никто из игроков в мяч не знал, что подлинная внешность Данилова была еще ужаснее. Жидкие кудри и усы-сосульки, опухший вплоть до бульбы нос, незажившие язвы на бледной физиономии и кое-как приживленный пластырь из полисахаридов на худой фурункулезной ляжке.
При исполнении последнего задания пострадала не только наружность особиста. Вредительские интеллекулы , прорвав защиту, произвели некротические атаки на все важные органы Данилова.
Даже сегодня наномониторы игроков, зондируя Данилова, выдавали сигналы опасности. Именно поэтому, с самого начала игры солариты старались держаться подальше от камрада из Особого Отдела и не часто посылали ему мяч.
Однако малопривлекательный гражданин не мог обидеться и уйти, потому что, тем самым, выступил бы против основного инстинкта.
«КОММУНАР БОЛЕЕ ВСЕГО НУЖДАЕТСЯ В РАДОСТНОМ ОБЩЕНИИ С СЕБЕ ПОДОБНЫМИ». — произнесла тихим, но проникновенным баритоном его совесть.
Впрочем, никто не знал, как выглядят на самом деле и другие игроки. Впрочем, никто из соларитов и не хотел этого знать. Конечно же каждый мог отключить мимик как себе, так и другим. Но ведь это было бы бестактным! Твой друг мог оказаться сегодня больным и уставшим, даже изуродованным врагами прогресса.
А если он стареет быстрее, чем хотелось бы, и нанодоктора не успевают восстанавливать его клетки, чинить его хромосомы и насыщать живительной влагой его ткани?
Мимиками были прикрыты не только люди, но и вещи, дома, площади-агоры, Олимп и прочие горы, марсианские равнины. Ведь все должно быть прекрасным, не только душа, но и тело, и одежда, и еда, конструкционные материалы, и природа. А какая радость будет при виде протертых лоснящихся рукавов комбинезона, облупившегося потолка, подгоревшей котлеты, каменистой пустыни или огромной горы ржавого цвета?
Девушка Юкико нарочито не оглянулась в сторону человека по имени Данилов и только прошептала: «Сам ты тупорылый», а красавица Эльвира нарочито грозно произнесла:
— Ты лучше, помолчи, Данилов, и не встревай в игру разума. Твое дело — ловить за зад хулиганов и пачкунов.
В солнечном городе никто не боялся особистов, их даже жалели, ведь те работали лишь в закрытых зонах и рабочих поселках. Только там. Общественным здоровьем самих соларитов мог интересоваться разве что Всемирный Актив Коммунаров, если точнее его районные комитеты.
— …Согласно альтернативной истории Владика, в 2014 году не состоялся знаменитый съезд активистов-коммунаров, — нетерпеливо продолжала Юкико, — и великий Борис Гольдманн не провозгласил курс на превращение хаотического МетаВеб-пространства в гиперкомпьютерную сферу разума, в Великое Киберобъединение. И не был создано Главинформбюро. Не возникла глюонная решетка суперсвязи. И каждому человеку не было даровано бессмертие в виде капсулы Фрая…
— По-моему, тема надуманная, бредни братьев Гримм, — снова затрындел Данилов. — Без капсулы бессмертия все бы просто взбесились. А без Великого Киберобъединения планета Земля бы просто погибла. Вы же все в курсе, что первый берлинский гиперкомпьютер занимается стратегическим планированием, хранит копии всех легальных мимиков, всех резервных джинов …
— Бу-бу-бу. Источник «Краткий курс истории ВАК», запись вторая, седьмой кадр, третья строчка сверху. Данилов, не будь занудой, — стала тормозить красавица Эльвира недалекого особиста, остальные же просто морщились, словно перед ними кто-то сморкнулся через левую ноздрю. — Мы тебе не хулиганы-малолетки из рабочего поселка, и нечего тут прописными истинами трясти.
— Тем более, что они хоть и прописные, но не такие уж и истины, — произнесла зрелая женщина по имени Зухра Эдуардовна, вовсе не принимавшая участия в игре, но чей мимик был, пожалуй, прекраснее всех остальных, а голос сочился бархатными обертонами. — В паутине МетаВеба тоже имелись свои интеллектуальные кибероболочки и назывались они виртуальными экспертами. Например, Гальгальта, который был создан на базе экспертно-поисковой системы «Yahoo!!!». Говорят, что Гальгальта обладал немалой мощью, и готов был на многое, но ему претило заниматься всякими кухонными делишками…
Зрелая женщина высказывалась очень смело, но аккуратно, никак не показывая, что у него испорчены основные инстинкты.
— Кто много говорит, тот в тюрьме всю жизнь сидит, — обиженно прозудел Данилов.
— Вы себя поставьте на место Данилова, Зухра Эдуардовна, — вступилась за туповатого особиста добрая и красивая Эльвира, — каждый день он воюет с вредителями-хаккерами, которые отравляют наше сетевое пространство гнусными мимиками, уродуют нашу генетику и портят метаболизм, и, между прочим, бредят воссозданием Гальгальты.
— В самом деле, Зухра, — заметил старший камрад, явно имевший с ней доверительные отношения, — если ты забьешь всякой ерундовиной голову Данилову, он будет гораздо хуже бегать и прыгать. Именно такие, с позволения сказать, способности ему понадобятся в самое ближайшее время. Это я тебе как его начальник говорю.
— Ах да, — сказала прекрасная и зрелая дама. — Извините меня, Данилов, я не учла морально-психологического климата, в котором вы ежедневно пребываете.
— И кто интересно звал сюда этого дуболома Данилова? — шепнула девушка Юкико. — Просто в душу насрал.
— Давайте-ка, о мужи, без дев продолжим сей спортивный спор, — предложил Владислав. — Юкико, пригласи богинь всех наших в Мусейон и новой композицией своей блесни, как Солнце, уронившее лучи в снега Килиманджаро.
— Еще как блеснет, если поднимет пыли чуть меньше, чем в прошлый раз, — пробурчал известный зануда Данилов.
«Шоколадка» просигналила недовольство своими раскосыми и бездонными зеницами, однако удалилась вместе с остальными «богинями». Перед этим девушки задорно прокричали официальные слова прощания: «СПАСИБО ВЕЛИКОМУ ГОЛЬДМАННУ ЗА НАШУ ПРЕКРАСНУЮ ВСТРЕЧУ.»
Вместе с ними ушла та, что была подобна супруге Зевса Гере, что не принимала участия в игре, но наблюдала за всем каким-то внимательным и одновременно отрешенным взглядом. Мужчина по имени Фридрих Ильич Сысоев пару раз подмигнул ей. Но другие относились к этой женщине с выраженным почтением и называли только Зухра Эдуардовна. И Фридрих Ильич и Зухра Эдуардовна получили свои полушутливые-полууважительные отчества не от отцов — каковых, конечно, не было в природе — а от знаменитых деятелей прошлого: Валерии Ильиничны Новодворской и Эдика Лимонова, мечтавших об информационно-демократической революции, но не доживших до нее.
Едва девы упорхнули щебечущей стайкой по радужной внезапно возникшей эстакаде в другой зал, как вместо мягкого большого и почти-разумного мяча в зале появился черный тяжелый «тупой» снаряд, а игроки с русского-3 перешли на русский-2:
Одной стороной гимназий был обращен к городу, его мраморным портикам, агорам, мусейонам, проскенионам, ипподромам и парфенонам. Будучи воскрешен, Ветрувий сразу бы умер бы от восторга при одном взгляде на Свободобратск .
С другой стороны открывался вид на величественную гору Олимп, густо заросшую вечнозелеными кипарисовыми рощами, кое-где прикрытую вуалью облаков и патиной дождей. Сегодня гора казалась похожей на столб изумрудного дыма, тянущийся к небу.
А небо было залито таким ярким аквамарином, как это возможно только на красном коммунарском Марсе.
Мяч был один к одному сгусток холодного огня, ниспосланный громовержцем Зевсом. На какие-то доли секунды он прилипал к рукам игроков, получал мысленный приказ, а затем уносился, петляя и кружа, как живая молния.
Игроки имели вид не только совершенный, но и стимулирующий у лиц противоположного пола выделение сексуальных гормонов.
Волосы мужчин напоминали золотую стружку, челюсти вписывались в волевой квадрат, кожа блестела, подчеркивая рельеф мускулатуры. Женщины выглядели более разнообразно: волоокие или же раскосые, бронзово или белокожие, но одинаково вдохновляли красотой мужчин.
Тела игроков не были искажены ни мутациями, ни болезнями, ни косметохирургией и соответствовали всем канонам Праксителя.
Вот одна юная богиня подпрыгнула, пользуясь пониженной силой тяжести, застыла в воздухе словно облачко, изогнулась как татарская сабля и шлепнула по мячу, который полетел по одной из десяти миллионов заложенных в него траекторий.
Девушка в сальто-мортале вернулась на вибрирующий вогнутый пол. А молодой полубог ринулся со струящегося словно водоворот потолка, однако не сумел остановить огненный шар, который, просочившись между его могучих рук, исчез в зеркальной выпуклости ворот. Да и возвращение на площадку оказалось не слишком удачным и игрок растянулся на полу.
Раздались хлопки, заиграл сиянием орган «Аврора» и победительница решила уделить внимание огорченному сопернику с явно пострадавшей задней частью:
— Ау, Владик, как там твоя докторская поживает?
Атлет-ученый, толкнувшись ладонями, пружинисто вскочил на ноги и ответил на благозвучном русском-4, распространенном в академических кругах.
— На кафедре много я удачливее, дева, чем на игралищах задорных. И мускулы ума мне напрягать привычнее, чем мышцы рук и ног. Научный мяч вчера я протолкнул в ворота. Короче, докторскую я защитил.
— А как ты относишься к поздравлениям в виде братско-сестринских поцелуев, мышцеголовый ты наш?
Отношение было самое положительное и пухлые губы белокурой Эльвиры прижались, если точнее, присосались к тонкому отменно смуглому лицу Владислава Бергерманна. Заодно она утирала ласковой ладошкой мелкие бисеринки пота с его высокого лба.
— Какой же это братско-сестринский? — стали уличать другие игроки, а одна шоколадная девушка с миндалевидныи глазками и тысячей извивающихся косичек метнула в Эльвиру пожалуй даже сердитый взор.
— Постойте, сограждане, из-за поцелуев мы забыли спросить Бергерманна, какова ж собственно тема его доктората, — напомнил мужчина, что выглядел за счет двух-трех морщин несколько старше и мудрее других. Не дожидаясь ответа, он стал освежаться кипящей, но ледяной амброзией. Пил он быстро, но никакого бульканья вовсе не было слышно.
— Историей альтернативной назвал бы тему я свою, — отозвался Владислав, несколько смущенный общим вниманием.
— И, конечно же, альтернативка получилась жуткой, — заметил камрад со следами возраста и мудрости на лице. — Юкико не стонет во сне, после того, как ты с ней поделишься знаниями?
— Да, да, камрад Сысоев, я могу все рассказать о тезисах Владислава, — с превеликой готовностью выкрикнула «шоколадка».
— А ну-ка, давай-ка… Что там Бергерманн накатал? — подначили остальные игроки, впрочем на лице у пожилого-умудренного мужчины уже отразилось некоторое сомнение.
— Это все у Владика очень интересно, так интересно, товарищи. — взахлеб пустилась девица. — Это как будто в 2012 году НЕ СОСТОЯЛАСЬ историческая победа Партии Простых Пользователей Сети на последних выборах в европейский парламент, не был создан Коминфтерн. В 2013 году не была провозглашена ГДР — Глобальная Демоинформационная Республика. И члены Партии Простых Пользователей не объединилась с лучшими менеджерами дот-комовских Компаний в ВАК — Всемирный Актив Дот-Коммунаров. В 2014 году не вошли в братскую ГДР измученные разрухой страны Восточной Европы, Африки и Передней Азии. В 2015 году Компартия великого Китая не назвала себя неотъемлемой частью Всемирного Актива Коммунаров. В 2016 году не провозгласили ГДР своим информационным отечеством народы Америки, Индии, большого Нью-Йорка и Юго-Восточной Азии, обескровленные мировой войной и обессиленные нуждой. В феврале 2017 года семь ведущих транснациональных корпораций, занимающихся производством программного обеспечения, не перешли полностью и окончательно на сторону информационной демократии. В октябре 2017 года не завершилась победой в мировом масштабе Великая информационно-демократическая революция…
— И как же это обескровленные, понимаешь, народы могли бы обойтись без информационного отечества? — вдруг пробубнил человек по имени Данилов. — Обескровленные, но не безмозглые же.
Все оглянулись на этот тусклый надтреснутый голос. И увидели очень плохо оформленную внешность. Зеленоватый оттенок кожи указывал на ошибку в цветовой гамме, а оттопыренные уши — на искажение пропорций. Этот неряшливый гражданин совершенно не заботился о своем мимике . Подобной маской мог пользоваться только неразвитый человек, напрочь лишенный всяких эстетических чувств. Или же сотрудник Особого Отдела, особист-оперативник.
Но никто из игроков в мяч не знал, что подлинная внешность Данилова была еще ужаснее. Жидкие кудри и усы-сосульки, опухший вплоть до бульбы нос, незажившие язвы на бледной физиономии и кое-как приживленный пластырь из полисахаридов на худой фурункулезной ляжке.
При исполнении последнего задания пострадала не только наружность особиста. Вредительские интеллекулы , прорвав защиту, произвели некротические атаки на все важные органы Данилова.
Даже сегодня наномониторы игроков, зондируя Данилова, выдавали сигналы опасности. Именно поэтому, с самого начала игры солариты старались держаться подальше от камрада из Особого Отдела и не часто посылали ему мяч.
Однако малопривлекательный гражданин не мог обидеться и уйти, потому что, тем самым, выступил бы против основного инстинкта.
«КОММУНАР БОЛЕЕ ВСЕГО НУЖДАЕТСЯ В РАДОСТНОМ ОБЩЕНИИ С СЕБЕ ПОДОБНЫМИ». — произнесла тихим, но проникновенным баритоном его совесть.
Впрочем, никто не знал, как выглядят на самом деле и другие игроки. Впрочем, никто из соларитов и не хотел этого знать. Конечно же каждый мог отключить мимик как себе, так и другим. Но ведь это было бы бестактным! Твой друг мог оказаться сегодня больным и уставшим, даже изуродованным врагами прогресса.
А если он стареет быстрее, чем хотелось бы, и нанодоктора не успевают восстанавливать его клетки, чинить его хромосомы и насыщать живительной влагой его ткани?
Мимиками были прикрыты не только люди, но и вещи, дома, площади-агоры, Олимп и прочие горы, марсианские равнины. Ведь все должно быть прекрасным, не только душа, но и тело, и одежда, и еда, конструкционные материалы, и природа. А какая радость будет при виде протертых лоснящихся рукавов комбинезона, облупившегося потолка, подгоревшей котлеты, каменистой пустыни или огромной горы ржавого цвета?
Девушка Юкико нарочито не оглянулась в сторону человека по имени Данилов и только прошептала: «Сам ты тупорылый», а красавица Эльвира нарочито грозно произнесла:
— Ты лучше, помолчи, Данилов, и не встревай в игру разума. Твое дело — ловить за зад хулиганов и пачкунов.
В солнечном городе никто не боялся особистов, их даже жалели, ведь те работали лишь в закрытых зонах и рабочих поселках. Только там. Общественным здоровьем самих соларитов мог интересоваться разве что Всемирный Актив Коммунаров, если точнее его районные комитеты.
— …Согласно альтернативной истории Владика, в 2014 году не состоялся знаменитый съезд активистов-коммунаров, — нетерпеливо продолжала Юкико, — и великий Борис Гольдманн не провозгласил курс на превращение хаотического МетаВеб-пространства в гиперкомпьютерную сферу разума, в Великое Киберобъединение. И не был создано Главинформбюро. Не возникла глюонная решетка суперсвязи. И каждому человеку не было даровано бессмертие в виде капсулы Фрая…
— По-моему, тема надуманная, бредни братьев Гримм, — снова затрындел Данилов. — Без капсулы бессмертия все бы просто взбесились. А без Великого Киберобъединения планета Земля бы просто погибла. Вы же все в курсе, что первый берлинский гиперкомпьютер занимается стратегическим планированием, хранит копии всех легальных мимиков, всех резервных джинов …
— Бу-бу-бу. Источник «Краткий курс истории ВАК», запись вторая, седьмой кадр, третья строчка сверху. Данилов, не будь занудой, — стала тормозить красавица Эльвира недалекого особиста, остальные же просто морщились, словно перед ними кто-то сморкнулся через левую ноздрю. — Мы тебе не хулиганы-малолетки из рабочего поселка, и нечего тут прописными истинами трясти.
— Тем более, что они хоть и прописные, но не такие уж и истины, — произнесла зрелая женщина по имени Зухра Эдуардовна, вовсе не принимавшая участия в игре, но чей мимик был, пожалуй, прекраснее всех остальных, а голос сочился бархатными обертонами. — В паутине МетаВеба тоже имелись свои интеллектуальные кибероболочки и назывались они виртуальными экспертами. Например, Гальгальта, который был создан на базе экспертно-поисковой системы «Yahoo!!!». Говорят, что Гальгальта обладал немалой мощью, и готов был на многое, но ему претило заниматься всякими кухонными делишками…
Зрелая женщина высказывалась очень смело, но аккуратно, никак не показывая, что у него испорчены основные инстинкты.
— Кто много говорит, тот в тюрьме всю жизнь сидит, — обиженно прозудел Данилов.
— Вы себя поставьте на место Данилова, Зухра Эдуардовна, — вступилась за туповатого особиста добрая и красивая Эльвира, — каждый день он воюет с вредителями-хаккерами, которые отравляют наше сетевое пространство гнусными мимиками, уродуют нашу генетику и портят метаболизм, и, между прочим, бредят воссозданием Гальгальты.
— В самом деле, Зухра, — заметил старший камрад, явно имевший с ней доверительные отношения, — если ты забьешь всякой ерундовиной голову Данилову, он будет гораздо хуже бегать и прыгать. Именно такие, с позволения сказать, способности ему понадобятся в самое ближайшее время. Это я тебе как его начальник говорю.
— Ах да, — сказала прекрасная и зрелая дама. — Извините меня, Данилов, я не учла морально-психологического климата, в котором вы ежедневно пребываете.
— И кто интересно звал сюда этого дуболома Данилова? — шепнула девушка Юкико. — Просто в душу насрал.
— Давайте-ка, о мужи, без дев продолжим сей спортивный спор, — предложил Владислав. — Юкико, пригласи богинь всех наших в Мусейон и новой композицией своей блесни, как Солнце, уронившее лучи в снега Килиманджаро.
— Еще как блеснет, если поднимет пыли чуть меньше, чем в прошлый раз, — пробурчал известный зануда Данилов.
«Шоколадка» просигналила недовольство своими раскосыми и бездонными зеницами, однако удалилась вместе с остальными «богинями». Перед этим девушки задорно прокричали официальные слова прощания: «СПАСИБО ВЕЛИКОМУ ГОЛЬДМАННУ ЗА НАШУ ПРЕКРАСНУЮ ВСТРЕЧУ.»
Вместе с ними ушла та, что была подобна супруге Зевса Гере, что не принимала участия в игре, но наблюдала за всем каким-то внимательным и одновременно отрешенным взглядом. Мужчина по имени Фридрих Ильич Сысоев пару раз подмигнул ей. Но другие относились к этой женщине с выраженным почтением и называли только Зухра Эдуардовна. И Фридрих Ильич и Зухра Эдуардовна получили свои полушутливые-полууважительные отчества не от отцов — каковых, конечно, не было в природе — а от знаменитых деятелей прошлого: Валерии Ильиничны Новодворской и Эдика Лимонова, мечтавших об информационно-демократической революции, но не доживших до нее.
Едва девы упорхнули щебечущей стайкой по радужной внезапно возникшей эстакаде в другой зал, как вместо мягкого большого и почти-разумного мяча в зале появился черный тяжелый «тупой» снаряд, а игроки с русского-3 перешли на русский-2: