Страница:
Доктор Добени. Когда-то она прекрасно вышивала. Но теперь пальцы у нее
сведены подагрой. Она уже лет девять-десять не дотрагивалась до рукоделия.
Но у нее много других развлечений. Она очень интересуется своим здоровьем.
Леди Ханстентон. Ах! это всегда большое удовольствие, не правда ли? О
чем же вы говорили, лорд Иллингворт? Расскажите нам.
Лорд Иллингворт. Я только что объяснял Джеральду, что люди всегда
смеются над своими трагедиями - это единственный способ переносить их. И,
следовательно, во всем, к чему люди относятся серьезно, нужно видеть
комическую сторону вещей.
Леди Ханстентон. Ну вот, я опять совсем сбита с толку, как и всегда,
когда говорит лорд Иллингворт. А человеколюбивое общество так невнимательно.
Никогда не придет на помощь. И мне остается только погибать. Мне смутно
представляется, лорд Иллингворт, что вы всегда на стороне грешников, а я
всегда стараюсь быть на стороне святых, но больше я ничего не понимаю. А
может быть, все это только кажется утопающей.
Лорд Иллингворт. Единственная разница между святым и грешником та, что
у святого всегда есть прошлое, а у грешника - будущее.
Леди Ханстентон. Ну, это меня совсем доконало. Не могу возразить ни
слова. Мы с вами, дорогая миссис Арбетнот, совсем отстали от века. Нам не
понять лорда Иллингворта. Боюсь, нас чересчур заботливо воспитывали. А
теперь хорошее воспитание - только помеха. Оно от слишком многого
отгораживает.
Миссис Арбетнот. Я была бы огорчена, если бы разделяла хоть
какие-нибудь взгляды лорда Иллингворта.
Леди Ханстентон. И вы совершенно правы, дорогая.
Джеральд, пожимая плечами, недовольно смотрит на мать. Входит леди Кэролайн.
Леди Кэролайн. Джейн, вы не знаете, где Джон?
Леди Ханстентон. Вы напрасно беспокоитесь о нем, милая. Он с леди
Статфилд, я их видела недавно в желтой гостиной. Им, кажется, очень весело
вместе. Не уходите, Кэролайн. Посидите с нами, пожалуйста.
Леди Кэролайн. Я лучше пойду поищу Джона. (Уходит.)
Леди Ханстентон. Не годится оказывать мужчинам столько внимания. И
Кэролайн решительно не о чем тревожиться. Леди Статфилд такая симпатичная.
Она ко всему относится с одинаковой симпатией. Прекрасный характер.
Входят сэр Джон и миссис Оллонби.
А вот и сэр Джон! Да еще с миссис Оллонби! Должно быть, я и видела его с
миссис Оллонби. Сэр Джон, вас повсюду ищет Кэролайн.
Миссис Оллонби. Мы ждали ее в концертной зале, милая леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ах да, разумеется, в концертной зале. А я думала - в
желтой гостиной, память у меня стала такая ненадежная. (Доктору Добени.) У
миссис Добени замечательная память, не правда ли?
Доктор Добени. Она раньше славилась своей памятью, но после последнего
приступа она помнит только события раннего детства. Но она находит большое
утешение в таких воспоминаниях, большое утешение.
Входят леди Статфилд и мистер Келвиль.
Леди Ханстентон. А! милая леди Статфилд! О чем же говорил с вами мистер
Келвиль?
Леди Статфилд. О биметаллизме, сколько я помню.
Леди Ханстентон. О биметаллизме? А это разве подходящая тема для
разговора? Хотя, насколько я знаю, теперь люди свободно говорят решительно
обо всем. А о чем говорил с вами сэр Джон, милая миссис Оллонби?
Миссис Оллонби. О Патагонии.
Леди Ханстентон. Неужели? Какая отдаленная тема. Но весьма
поучительная, не сомневаюсь.
Миссис Оллонби. Он очень интересно говорил о Патагонии. Оказывается,
дикари на все смотрят совершенно так же, как и культурные люди. Они такие
развитые.
Леди Ханстентон. Что же они делают?
Миссис Оллонби. По-видимому, все.
Леди Ханстентон. А ведь крайне поучительно узнать, дорогой архидиакон,
что человеческая натура всегда одинакова. В общем, в мире везде одно и то
же, не правда ли?
Лорд Иллингворт. Весь мир делится на два класса: одни веруют в
невероятное, как простая чернь, другие же совершают невозможное...
Миссис Оллонби. Как вы сами?
Лорд Иллингворт. Да, я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради
чего стоит жить.
Леди Статфилд. А что вы сделали удивительного за последнее время?
Лорд Иллингворт. Я открыл разного рода прекрасные качества в себе
самом.
Миссис Оллонби. Ах, не становитесь совершенством так сразу. Делайте это
постепенно!
Лорд Иллингворт. Я и не собираюсь сразу становиться совершенством. То
есть надеюсь, что не стану. Это было бы совсем некстати. Женщины любят нас
за наши недостатки. Если у нас их довольно, они простят все, даже наш
гигантский интеллект.
Миссис Оллонби. Не рано ли просить, чтобы мы простили способность к
анализу. Мы прощаем обожание - большего с нас и требовать нельзя.
Входит лорд Альфред. Он подсаживается к леди Статфилд.
Леди Ханстентон. Мы, женщины, должны прощать все, не так ли, милая
миссис Арбетнот? Я уверена, вы согласитесь со мною.
Миссис Арбетнот. Не могу, леди Ханстентон. Я думаю, есть многое, чего
женщина прощать не должна.
Леди Ханстентон. Что же это такое?
Миссис Арбетнот. Загубленная жизнь другой женщины. (Медленно проходит в
глубь сцены.)
Леди Ханстентон. Да, это очень печально, разумеется, но есть прекрасные
учреждения, где за этими женщинами смотрят, исправляют их, и мне, в общем,
кажется, что секрет жизни в том и состоит, чтобы ко всему относиться как
можно легче.
Миссис Оллонби. Секрет жизни в том, чтобы не поддаваться чувству, когда
оно неуместно.
Леди Статфилд. Секрет жизни в том, чтобы наслаждаться разочарованием,
когда вас ужасно, просто ужасно обманут.
Келвиль. Секрет жизни в том, чтобы устоять перед искушением, леди
Статфилд.
Лорд Иллингворт. Никакого секрета жизни не существует. Цель жизни, если
она есть, в том, чтобы всегда искать соблазнов. Их очень мало. Иногда
проходит весь день, а мне ни одного не встретится. Это просто ужасно.
Начинаешь опасаться за будущее.
Леди Ханстентон (грозит ему веером). Не знаю, отчего, но все, что вы
говорите нынче, кажется мне совершенно безнравственным. Но слушать вас было
очень интересно.
Лорд Иллингворт. Всякая мысль безнравственна. Ее суть в разрушении.
Когда вы думаете о чем-нибудь, вы это губите. Ничто не может перенести
воздействия мысли.
Леди Ханстентон. Ни единого слова не понимаю, лорд Иллингворт. Но не
сомневаюсь, что все это совершенно верно. Лично мне не приходится упрекать
себя в том, чтобы я много думала. Женщинам, мне кажется, вредно много
думать. Они должны быть умеренны и в этом, как и во всем остальном.
Лорд Иллингворт. Умеренность - роковое свойство, леди Ханстентон.
Только крайность ведет к успеху.
Леди Ханстентон. Надеюсь, что я это запомню. Это изречение звучит
прелестно. Но я теперь стала все забывать. Такое несчастье!
Лорд Иллингворт. Это одно из самых сильных ваших очарований, леди
Ханстентон. Женщинам не надо бы иметь память. Память в женщине убивает вкус.
Глядя на шляпу женщины, всегда можно сказать, есть у нее память или нет.
Леди Ханстентон. Какой вы милый, лорд Иллингворт! У вас всегда
получается, что наш самый вопиющий недостаток и есть наше самое большое
достоинство. У вас такие утешительные взгляды на жизнь.
Входит Фаркэр.
Фаркэр. Экипаж доктора Добени подан!
Леди Ханстентон. Дорогой мой архидиакон! Сейчас только половина
одиннадцатого.
Доктор Добени (вставая). Боюсь, что мне пора домой, леди Ханстентон. По
вторникам миссис Добени всегда плохо спит.
Леди Ханстентон (вставая). Что ж, не буду вас задерживать. (Провожает
его к дверям.) Я приказала Фаркэру положить в экипаж пару куропаток. Может
быть, они понравятся миссис Добени.
Доктор Добени. Вы очень любезны, но миссис Добени теперь не ест ничего
твердого. Она питается одним только желе. Но она очень жизнерадостна, очень.
Ей не на что жаловаться. (Выходит вместе с леди Ханстентон.)
Миссис Оллонби (подходит к лорду Иллингворту). Какая сегодня чудесная
луна.
Лорд Иллингворт. Идемте полюбуемся на нее. В наше время так приятно
любоваться чем-нибудь непостоянным.
Миссис Арбетнот. Ведь у вас есть зеркало.
Лорд Иллингворт. Оно жестоко. Оно только показывает мне мои морщины.
Миссис Арбетнот. Мое гораздо лучше воспитано. Оно никогда не говорит
мне правды.
Лорд Иллингворт. Значит, оно влюблено в вас.
Сэр Джон, леди Статфилд, Келвиль и лорд Альфред уходят.
Джеральд (лорду Иллингворту). Можно и мне пойти с вами?
Лорд Иллингворт. Конечно, мой милый. (Идет к выходу вместе с миссис
Оллонби и Джеральдом.)
Входит леди Кэролайн, оглянувшись вокруг, уходит в сторону, противоположную
той, куда ушли сэр Джон и леди Статфилд.
Миссис Арбетнот. Джеральд!
Джеральд. Как? Мама?
Лорд Иллингворт уходит вместе с миссис Оллонби.
Миссис Арбетнот. Уже поздно. Идем домой.
Джеральд. Мам, милая, побудем еще немножко. С лордом Иллингвортом так
интересно, и между прочим, мама, у меня есть для тебя большой сюрприз. Мы
уезжаем в Индию в конце месяца.
Миссис Арбетнот. Идем домой.
Джеральд. Если тебе так хочется, то конечно, мама, только сначала мне
надо проститься с лордом Иллингвортом. Я вернусь через пять минут. (Уходит.)
Миссис Арбетнот. Пусть уходит от меня, если ему хочется, но только не с
ним, только не с ним! Этого я не вынесу! (Расхаживает взад и вперед.)
Входит Эстер.
Эстер. Какая сегодня чудесная ночь, миссис Арбетнот!
Миссис Арбетнот. Разве?
Эстер. Миссис Арбетнот, мне так хотелось бы познакомиться с вами ближе,
если вы позволите. Вы так не похожи на всех остальных женщин здесь. Когда вы
вошли сегодня в гостиную, то от вас как-то сразу повеяло всем, что есть в
жизни прекрасного и чистого. Я вела себя глупо. Нужное слово иногда говорят
не тогда, когда надо, и не тому, кому надо.
Миссис Арбетнот. Я слышала все, что вы говорили. Я с этим согласна,
мисс Уэрсли.
Эстер. Я не знала, что вы меня слышали. Но я знала, что вы со мной
согласитесь. Женщина, которая согрешила, должна быть наказана, правда?
Миссис Арбетнот. Да.
Эстер. Ее ведь нельзя допускать в общество порядочных мужчин и женщин?
Миссис Арбетнот. Да, нельзя.
Эстер. И мужчина тоже должен быть совершенно так же наказан?
Миссис Арбетнот. Совершенно так же. А дети, если они есть, тоже должны
быть так же наказаны?
Эстер. Да, так и следует, чтобы грехи отцов пали и на детей. Это
справедливый закон. Данный богом закон.
Миссис Арбетнот. Один из самых жестоких законов, данных богом. (Отходит
к камину.)
Эстер. Вы жалеете, что сын оставляет вас, миссис Арбетнот?
Миссис Арбетнот. Да.
Эстер. А вы довольны, что он едет с лордом Иллингвортом} Конечно, там и
положение и деньги, но ведь положение и деньги это еще не все, правда?
Миссис Арбетнот. Они ничего не значат; они только приносят несчастье.
Эстер. Так зачем же вы отпускаете с ним сына?
Миссис Арбетнот. Он сам этого хочет.
Эстер. Но если б вы попросили его, он бы остался, разве нет?
Миссис Арбетнот. Он уже твердо решил уехать.
Эстер. Вам он ни в чем отказать не может. Он слишком вас любит.
Попросите его остаться. Позвольте, я пришлю его к вам. Он сейчас на террасе
с лордом Иллингвортом. Я слышала, как они смеялись, когда проходила мимо.
Миссис Арбетнот. Не беспокойтесь, мисс Уэрсли, я подожду. Это не так
важно.
Эстер. Нет, я ему скажу, что вы ждете. Пожалуйста... попросите его
остаться. (Уходит.)
Миссис Арбетнот. Он не придет... Я знаю, что не придет.
Входит леди Кэролайн. Она тревожно озирается по сторонам.
Входит Джеральд.
Леди Кэролайн. Мистер Арбетнот, позвольте спросить, не видели ли вы
сэра Джона где-нибудь на террасе?
Джеральд. Нет, леди Кэролайн, на террасе его нет.
Леди Кэролайн. Очень странно. Ему давно пора спать. (Уходит.)
Джеральд. Милая мама, прости, я заставил тебя ждать. Я совсем забыл.
Мне так хорошо сегодня, мама. Я еще никогда так не радовался.
Миссис Арбетнот. Тому, что ты уезжаешь?
Джеральд. Нет, мама, не говори так. Конечно, мне жаль с тобой
расставаться. Ты самая лучшая из матерей. Но в конце концов, нельзя же, как
говорит лорд Иллингворт, прожить всю жизнь в таком городишке, как Рокли.
Тебе это ничего. Но у меня есть честолюбие, мне этого мало. Я хочу
чего-нибудь добиться. Сделать что-нибудь такое, чтобы ты могла гордиться
мной, и лорд Иллингворт мне поможет. Он все для меня сделает.
Миссис Арбетнот. Джеральд, не уезжай с лордом Иллингвортом. Умоляю, не
уезжай! Прошу тебя, Джеральд!
Джеральд. Мама, как ты переменчива! Ты, кажется, сама не знаешь, чего
хочешь. Полтора часа назад в желтой гостиной ты на все соглашалась; теперь
ты передумала, находишь возражения и хочешь, чтобы я упустил единственный в
жизни шанс. Да, единственный шанс. Не думаешь же ты, мама, что такие люди,
как лорд Иллингворт, встречаются нам каждый день? Даже странно, что, когда
мне так повезло, единственный человек ставит мне препятствия - и это моя
родная мать! А кроме того, знаешь, мама, я люблю Эстер Уэрсли. И как ее не
полюбить? Я люблю ее так, что и сказать тебе не могу, больше, чем можно
выразить словами. А если у меня будет положение, появятся надежды на
будущее, я... я сделаю... Понимаешь ли ты теперь, мама, что значит для меня
стать секретарем лорда Иллингворта? Такое начало - это готовая карьера для
человека, она открыта перед ним, она ждет его. Если б я стал секретарем
лорда Иллингворта, я бы мог сделать Эстер предложение. А для жалкого
банковского клерка с какой-то сотней в год это было бы дерзостью.
Миссис Арбетнот. Боюсь, тебе нечего и надеяться на брак с мисс Уэрсли.
Я знаю ее взгляды на жизнь. Она только что высказала их мне.
Пауза.
Джеральд. Тогда мне, во всяком случае, остается мое честолюбие. Это уже
кое-что - и я рад, что у меня оно есть. Ты всегда старалась подавить во мне
честолюбие, мама, не так ли? Ты говорила мне, что свет порочен, что к успеху
не стоит стремиться, что общество ничтожно и так далее, - ну, а я этому не
верю. Я думаю, что мир полон радости. Думаю, что в обществе должно быть
очень интересно. Думаю, что успеха стоит добиваться. Во всем, чему ты меня
учила, мама, ты была неправа, совершенно неправа. Лорд Иллинтворт имеет
большой успех. Он не отстает от времени. Он живет в свете и для света. Я бы
все отдал, лишь бы стать таким, как он.
Миссис Арбетнот. А для меня - лучше бы ты умер!
Джеральд. Мама, что ты имеешь против лорда Иллингворта? Скажи мне,
скажи сейчас же. Что именно?
Миссис Арбетнот. Он дурной человек.
Джеральд. Чем дурной? Я тебя не понимаю.
Миссис Арбетнот. Я скажу тебе.
Джеральд. Я думаю, тебе он кажется дурным, потому что взгляды у него
другие. Так ведь мужчины не похожи на женщин, мама. Естественно, поэтому и
взгляды у них разные.
Миссис Арбетнот. Дело не в том, во что верит или не верит лорд
Иллингворт, не это делает его дурным, Он сам дурен.
Джеральд. Мама, ты что-нибудь знаешь о нем? Узнала что-нибудь наверно?
Миссис Арбетнот. Да, я о нем кое-что знаю.
Джеральд. Ты совершенно в этом уверена?
Миссис Арбетнот. Совершенно уверена.
Джеральд. И давно ты это знаешь?
Миссис Арбетнот. Уже двадцать лет.
Джеральд. Справедливо ли это - вспоминать о том, что было с человеком
двадцать лет назад? И что нам с тобой до юности лорда Иллингворта? Какое нам
до этого дело?
Миссис Арбетнот. Чем этот человек был, тем он и остался и навсегда
останется.
Джеральд. Мама, скажи мне, что сделал лорд Иллингворт? Если он сделал
что-нибудь позорное, я с ним не поеду. Ведь ты же меня знаешь.
Миссис Арбетнот. Джеральд, подойди ко мне. Сядь совсем рядом, как
бывало в детстве, когда ты был маленьким, когда ты был моим родным сыночком.
Джеральд садится рядом с матерью.
Миссис Арбетнот (треплет его волосы, гладит руки). Джеральд, жила
когда-то одна девушка, она была очень молода, ей в то время было немногим
больше восемнадцати лет. Джордж Харфорд - так звали тогда лорда Иллингворта,
- Джордж Харфорд познакомился с ней. Она ничего не знала о жизни. Он знал
все. Он заставил эту девушку влюбиться в себя. Влюбиться так сильно, что она
ушла с ним из отцовского дома. Она так сильно его полюбила, и он обещал на
ней жениться! Он торжественно обещал ей жениться, и она ему поверила! Она
была очень молода и совсем не знала, что такое жизнь. Но он откладывал
свадьбу с недели на неделю, с месяца на месяц! Она все время ему верила. Она
любила его. Перед рождением ребенка - а у нее был ребенок - она умоляла его
жениться на ней ради этого ребенка, чтобы дать ему имя, чтобы грех ее не пал
на ребенка, ни в чем не повинного, ребенка. Он отказался. После того как
родился ребенок, она ушла от него и взяла с собой ребенка, и жизнь ее была
загублена, и душа загублена, и все, что было в ней доброго, чистого и
кроткого, тоже погибло. Она ужасно страдала - и теперь страдает. Она будет
страдать всю жизнь. Для нее нет ни радости, ни покоя, ни искупления. Эта
женщина влачит свою цепь, как преступница. Эта женщина носит маску, как
прокаженная. Огонь не может ее очистить. Вода не может утолить ее мучений.
Ничто не может исцелить ее! Никакое снотворное не даст ей сна, никакой опиум
не может дать ей забвения! Она погибла! Ее душа погибла!.. Вот почему я
считаю лорда Иллингворта дурным человеком. Вот почему я не хочу, чтобы мой
сын уехал с ним.
Джеральд. Милая мама, все это, конечно, звучит очень трагически. Но мне
кажется, девушка виновата столько же, сколько и лорд Иллингворт. В конце
концов, разве хорошая девушка, по-настоящему хорошая, ушла бы из дому с
человеком, который на ней не женился, и стала бы с ним жить как жена?
Хорошая девушка так не сделает.
Миссис Арбетнот (после паузы), Джеральд, я беру назад все свои
возражения. Ты волен ехать с лордом Иллингвортом когда и куда хочешь.
Джеральд. Милая мама, я так и знал, что ты не захочешь мне мешать. Ты -
лучшая женщина, какую создал бог. А что касается лорда Иллингворта, то я не
верю, чтоб он был способен на что-нибудь бесчестное и подлое. Не могу этому
поверить, просто не могу.
Эстер (за сценой). Пустите меня! Пустите!
Вбегает испуганная Эстер, бросается к Джеральду и ищет спасения в его
объятиях.
Эстер. О! Спасите меня, спасите от него!
Джеральд. От кого?
Эстер. Он меня оскорбил! Страшно оскорбил! Спасите меня!
Джеральд. Кто? Кто посмел?..
В глубине сцены появляется лорд Иллингворт. Эстер, высвободившись из объятий
Джеральда, указывает на него.
(Вне себя от гнева и возмущения.) Лорд Иллингворт, вы оскорбили самое чистое
создание на земле, такое же чистое, как моя мать. Вы оскорбили девушку,
которую я люблю больше всего на свете, люблю, как свою мать. И я убью вас,
если есть еще бог на небесах!
Миссис Арбетнот (подбегает к Джеральду и удерживает его). Нет! Нет!
Джеральд (отталкивает ее). Не держи меня - я его убью!
Миссис Арбетнот. Джеральд!
Джеральд. Пусти меня, говорю тебе!
Миссис Арбетнот. Стой, Джеральд, стой! Ведь это твой отец!
Джеральд, схватив мать за руки, смотрит ей в лицо. Она медленно опускается
на пол, подавленная стыдом. Эстер на цыпочках идет к двери. Лорд
Иллингворт хмурится, кусая губы. Проходит минута-другая - Джеральд поднимает
мать и, обняв ее за плечи, уводит из комнаты.
Занавес
Гостиная миссис Арбетнот. Большая стеклянная дверь в глубине открыта и
выходит в сад. Двери справа и слева.
Джеральд пишет за столом. Входит Алиса, за нею леди Ханстентон и миссис
Оллонби.
Алиса. Леди Ханстентон и миссис Оллонби. (Выходит.)
Леди Ханстентон. Доброе утро, Джеральд.
Джеральд (вставая). Доброе утро, леди Ханстентон. Здравствуйте, миссис
Оллонби.
Леди Ханстентон (садясь). Мы пришли справиться о здоровье вашей милой
матушки, Джеральд. Надеюсь, ей лучше?
Джеральд. Она еще не выходила из своей комнаты, леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ах, я боюсь, вчера было слишком душно. Воздух,
по-моему, был насыщен грозой. А может быть, и музыкой. Музыка всегда как-то
настраивает на романтический лад, то есть всегда действует на нервы.
Миссис Оллонби. В наше время это почти одно и то же.
Леди Ханстентон. Не понимаю, милая, что вы хотите сказать, и очень
рада, что не понимаю. Боюсь, вы имели в виду что-то не совсем хорошее. АХ, я
вижу, вы разглядываете хорошенькую гостиную миссис Арбетнот. Это так мило и
так старомодно, не правда ли?
Миссис Оллонби (разглядывая комнату в лорнет). Самый настоящий
английский дом - счастливый семейный очаг.
Леди Ханстентон. Вот именно, милая, вполне точное определение. Во всем,
что окружает вашу матушку, Джеральд, чувствуется ее благотворное влияние.
Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт говорит, что всякое влияние вредно, но
благотворное влияние хуже всего на свете.
Леди Ханстентон. Когда лорд Иллингворт познакомится с миссис Арбетнот
поближе, он переменит свое мнение. Я непременно приведу его сюда.
Миссис Оллонби. Хотелось бы мне видеть лорда Иллингворта в счастливом
семейном кругу.
Леди Ханстентон. Милая, это будет ему очень полезно. Нынче чуть ли не
все женщины в Лондоне украшают свои комнаты орхидеями, иностранцами и
французскими романами. А здесь мы видим келью чистой и кроткой святой.
Свежие полевые цветы, книги, которые никого не шокируют, картины, на которые
можно смотреть, не краснея.
Миссис Оллонби. А я очень люблю краснеть.
Леди Ханстентон. Ну что ж, в пользу стыдливого румянца можно сказать
очень многое, если, конечно, умеешь краснеть, когда это нужно. Бедняжка
Ханстентон говаривал мне, что я слишком редко краснею. Но ведь зато он и был
такой разборчивый. Он не хотел знакомить меня со своими друзьями, кроме тех,
которым было уже за семьдесят, вроде бедного лорда Эштона; кстати говоря, он
уже много после фигурировал в бракоразводном процессе. Такое несчастье.
Миссис Оллонби. Я обожаю мужчин за семьдесят. Они всегда предлагают
женщинам любовь до гроба. По-моему, семьдесят лет - идеальный возраст для
мужчины.
Леди Ханстентон. Она неисправима, Джеральд, не правда ли? Надеюсь,
теперь я буду чаще видеться с вашей милой матушкой. Ведь вы с лордом
Иллингвортом очень скоро уезжаете?
Джеральд. Я передумал и не буду секретарем лорда Иллингворта.
Леди Ханстентон. Выть не может, Джеральд! Это сущее безумие! Какая же
причина?
Джеральд. Мне кажется, я не подхожу для этой должности.
Миссис Оллонби. Хорошо, если б лорд Иллингворт предложил мне стать его
секретарем. Но он говорит, что я недостаточно серьезна.
Леди Ханстентон. Милая, вам не следует так говорить в этом доме. Миссис
Арбетнот ничего не знает о развращенном обществе, в котором мы все
вращаемся. Она не хочет в нем бывать. Она слишком хороша для него. Я считаю
большой честью, что она побывала вчера у меня. Это создало атмосферу
порядочности.
Миссис Оллонби. Ах, вот почему вам показалось, что в воздухе пахнет
грозой.
Леди Ханстентон. Милая, ну как можно это говорить? Между этими вещами
нет решительно ничего общего. Но в самом деле, Джеральд, почему же вы не
подходите?
Джеральд. У нас с лордом Иллингвортом совершенно разные взгляды на
жизнь.
Леди Ханстентон. Но, милый мой Джеральд, у вас в вашем возрасте не
должно быть никаких своих взглядов на жизнь. Это совершенно неуместно. В
этом отношении вами должны руководить другие. Лорд Иллингворт сделал вам
самое лестное предложение, путешествуя с ним, вы увидели бы свет - то есть
ровно столько, сколько нужно видеть, - в самых благоприятных условиях,
знакомились бы с самыми нужными людьми, что так важно для начала вашей
карьеры.
Джеральд. Я не хочу видеть свет: я уже достаточно видел.
Миссис Оллонби. Надеюсь, вы не пресыщены жизнью, мистер Арбетнот. Когда
мужчина так говорит, это значит, что жизнь его доконала.
Джеральд. Я не хочу уезжать от моей матери.
Леди Ханстентон. Ну, Джеральд, это уже просто лень. Не уезжать от
матери! Если б я была вашей матерью, я бы настояла на вашем отъезде.
Входит Алиса.
Алиса. Миссис Арбетнот извиняется, миледи, но у нее сильно болит голова
и она никого не может видеть сегодня утром. (Уходит.)
Леди Ханстентон. Сильно болит голова! Как жаль! Джеральд, может быть,
вы с ней придете вечером к нам в Ханстентон, если ей станет лучше?
Джеральд. Сегодня вечером вряд ли, леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ну что ж, тогда завтра. Ах, если б у вас был отец,
Джеральд, он бы не допустил, чтобы вы прозябали здесь. Он бы немедленно
отправил вас отсюда с лордом Иллингвортом. Но матери всегда так слабы. Они
во всем уступают сыновьям. Мы живем сердцем, только сердцем. Идемте, милая,
мне надо еще заехать к ректору и справиться о здоровье миссис Добени, она,
кажется, неважно себя чувствует. Удивительно, как архидиакон это выносит,
просто удивительно. Он самый лучший из мужей. Прямо-таки образцовый. До
свиданья, Джеральд, передайте самый сердечный привет вашей матушке.
Миссис Оллонби. До свиданья, мистер Арбетнот.
Джеральд. До свиданья.
Леди Ханстентон и миссис Оллонби уходят.
(Садится и перечитывает письмо.) Какой фамилией подписаться? У меня нет прав
ни на какую. (Подписывается, кладет письмо в конверт, надписывает адрес и
хочет запечатать письмо.)
Отворяется дверь и входит миссис Арбетнот. Джеральд кладет сургуч на стол.
Мать и сын смотрят друг на друга.
Леди Ханстентон (через открытую стеклянную дверь в глубине сцены). Еще
раз до свиданья, Джеральд. Мы уходим напрямик через ваш хорошенький садик. И
не забудьте мои советы: уезжайте немедленно с лордом Иллингвортом.
Миссис Оллонби. Au revoir, мистер Арбетнот. Смотрите привезите мне
сведены подагрой. Она уже лет девять-десять не дотрагивалась до рукоделия.
Но у нее много других развлечений. Она очень интересуется своим здоровьем.
Леди Ханстентон. Ах! это всегда большое удовольствие, не правда ли? О
чем же вы говорили, лорд Иллингворт? Расскажите нам.
Лорд Иллингворт. Я только что объяснял Джеральду, что люди всегда
смеются над своими трагедиями - это единственный способ переносить их. И,
следовательно, во всем, к чему люди относятся серьезно, нужно видеть
комическую сторону вещей.
Леди Ханстентон. Ну вот, я опять совсем сбита с толку, как и всегда,
когда говорит лорд Иллингворт. А человеколюбивое общество так невнимательно.
Никогда не придет на помощь. И мне остается только погибать. Мне смутно
представляется, лорд Иллингворт, что вы всегда на стороне грешников, а я
всегда стараюсь быть на стороне святых, но больше я ничего не понимаю. А
может быть, все это только кажется утопающей.
Лорд Иллингворт. Единственная разница между святым и грешником та, что
у святого всегда есть прошлое, а у грешника - будущее.
Леди Ханстентон. Ну, это меня совсем доконало. Не могу возразить ни
слова. Мы с вами, дорогая миссис Арбетнот, совсем отстали от века. Нам не
понять лорда Иллингворта. Боюсь, нас чересчур заботливо воспитывали. А
теперь хорошее воспитание - только помеха. Оно от слишком многого
отгораживает.
Миссис Арбетнот. Я была бы огорчена, если бы разделяла хоть
какие-нибудь взгляды лорда Иллингворта.
Леди Ханстентон. И вы совершенно правы, дорогая.
Джеральд, пожимая плечами, недовольно смотрит на мать. Входит леди Кэролайн.
Леди Кэролайн. Джейн, вы не знаете, где Джон?
Леди Ханстентон. Вы напрасно беспокоитесь о нем, милая. Он с леди
Статфилд, я их видела недавно в желтой гостиной. Им, кажется, очень весело
вместе. Не уходите, Кэролайн. Посидите с нами, пожалуйста.
Леди Кэролайн. Я лучше пойду поищу Джона. (Уходит.)
Леди Ханстентон. Не годится оказывать мужчинам столько внимания. И
Кэролайн решительно не о чем тревожиться. Леди Статфилд такая симпатичная.
Она ко всему относится с одинаковой симпатией. Прекрасный характер.
Входят сэр Джон и миссис Оллонби.
А вот и сэр Джон! Да еще с миссис Оллонби! Должно быть, я и видела его с
миссис Оллонби. Сэр Джон, вас повсюду ищет Кэролайн.
Миссис Оллонби. Мы ждали ее в концертной зале, милая леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ах да, разумеется, в концертной зале. А я думала - в
желтой гостиной, память у меня стала такая ненадежная. (Доктору Добени.) У
миссис Добени замечательная память, не правда ли?
Доктор Добени. Она раньше славилась своей памятью, но после последнего
приступа она помнит только события раннего детства. Но она находит большое
утешение в таких воспоминаниях, большое утешение.
Входят леди Статфилд и мистер Келвиль.
Леди Ханстентон. А! милая леди Статфилд! О чем же говорил с вами мистер
Келвиль?
Леди Статфилд. О биметаллизме, сколько я помню.
Леди Ханстентон. О биметаллизме? А это разве подходящая тема для
разговора? Хотя, насколько я знаю, теперь люди свободно говорят решительно
обо всем. А о чем говорил с вами сэр Джон, милая миссис Оллонби?
Миссис Оллонби. О Патагонии.
Леди Ханстентон. Неужели? Какая отдаленная тема. Но весьма
поучительная, не сомневаюсь.
Миссис Оллонби. Он очень интересно говорил о Патагонии. Оказывается,
дикари на все смотрят совершенно так же, как и культурные люди. Они такие
развитые.
Леди Ханстентон. Что же они делают?
Миссис Оллонби. По-видимому, все.
Леди Ханстентон. А ведь крайне поучительно узнать, дорогой архидиакон,
что человеческая натура всегда одинакова. В общем, в мире везде одно и то
же, не правда ли?
Лорд Иллингворт. Весь мир делится на два класса: одни веруют в
невероятное, как простая чернь, другие же совершают невозможное...
Миссис Оллонби. Как вы сами?
Лорд Иллингворт. Да, я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради
чего стоит жить.
Леди Статфилд. А что вы сделали удивительного за последнее время?
Лорд Иллингворт. Я открыл разного рода прекрасные качества в себе
самом.
Миссис Оллонби. Ах, не становитесь совершенством так сразу. Делайте это
постепенно!
Лорд Иллингворт. Я и не собираюсь сразу становиться совершенством. То
есть надеюсь, что не стану. Это было бы совсем некстати. Женщины любят нас
за наши недостатки. Если у нас их довольно, они простят все, даже наш
гигантский интеллект.
Миссис Оллонби. Не рано ли просить, чтобы мы простили способность к
анализу. Мы прощаем обожание - большего с нас и требовать нельзя.
Входит лорд Альфред. Он подсаживается к леди Статфилд.
Леди Ханстентон. Мы, женщины, должны прощать все, не так ли, милая
миссис Арбетнот? Я уверена, вы согласитесь со мною.
Миссис Арбетнот. Не могу, леди Ханстентон. Я думаю, есть многое, чего
женщина прощать не должна.
Леди Ханстентон. Что же это такое?
Миссис Арбетнот. Загубленная жизнь другой женщины. (Медленно проходит в
глубь сцены.)
Леди Ханстентон. Да, это очень печально, разумеется, но есть прекрасные
учреждения, где за этими женщинами смотрят, исправляют их, и мне, в общем,
кажется, что секрет жизни в том и состоит, чтобы ко всему относиться как
можно легче.
Миссис Оллонби. Секрет жизни в том, чтобы не поддаваться чувству, когда
оно неуместно.
Леди Статфилд. Секрет жизни в том, чтобы наслаждаться разочарованием,
когда вас ужасно, просто ужасно обманут.
Келвиль. Секрет жизни в том, чтобы устоять перед искушением, леди
Статфилд.
Лорд Иллингворт. Никакого секрета жизни не существует. Цель жизни, если
она есть, в том, чтобы всегда искать соблазнов. Их очень мало. Иногда
проходит весь день, а мне ни одного не встретится. Это просто ужасно.
Начинаешь опасаться за будущее.
Леди Ханстентон (грозит ему веером). Не знаю, отчего, но все, что вы
говорите нынче, кажется мне совершенно безнравственным. Но слушать вас было
очень интересно.
Лорд Иллингворт. Всякая мысль безнравственна. Ее суть в разрушении.
Когда вы думаете о чем-нибудь, вы это губите. Ничто не может перенести
воздействия мысли.
Леди Ханстентон. Ни единого слова не понимаю, лорд Иллингворт. Но не
сомневаюсь, что все это совершенно верно. Лично мне не приходится упрекать
себя в том, чтобы я много думала. Женщинам, мне кажется, вредно много
думать. Они должны быть умеренны и в этом, как и во всем остальном.
Лорд Иллингворт. Умеренность - роковое свойство, леди Ханстентон.
Только крайность ведет к успеху.
Леди Ханстентон. Надеюсь, что я это запомню. Это изречение звучит
прелестно. Но я теперь стала все забывать. Такое несчастье!
Лорд Иллингворт. Это одно из самых сильных ваших очарований, леди
Ханстентон. Женщинам не надо бы иметь память. Память в женщине убивает вкус.
Глядя на шляпу женщины, всегда можно сказать, есть у нее память или нет.
Леди Ханстентон. Какой вы милый, лорд Иллингворт! У вас всегда
получается, что наш самый вопиющий недостаток и есть наше самое большое
достоинство. У вас такие утешительные взгляды на жизнь.
Входит Фаркэр.
Фаркэр. Экипаж доктора Добени подан!
Леди Ханстентон. Дорогой мой архидиакон! Сейчас только половина
одиннадцатого.
Доктор Добени (вставая). Боюсь, что мне пора домой, леди Ханстентон. По
вторникам миссис Добени всегда плохо спит.
Леди Ханстентон (вставая). Что ж, не буду вас задерживать. (Провожает
его к дверям.) Я приказала Фаркэру положить в экипаж пару куропаток. Может
быть, они понравятся миссис Добени.
Доктор Добени. Вы очень любезны, но миссис Добени теперь не ест ничего
твердого. Она питается одним только желе. Но она очень жизнерадостна, очень.
Ей не на что жаловаться. (Выходит вместе с леди Ханстентон.)
Миссис Оллонби (подходит к лорду Иллингворту). Какая сегодня чудесная
луна.
Лорд Иллингворт. Идемте полюбуемся на нее. В наше время так приятно
любоваться чем-нибудь непостоянным.
Миссис Арбетнот. Ведь у вас есть зеркало.
Лорд Иллингворт. Оно жестоко. Оно только показывает мне мои морщины.
Миссис Арбетнот. Мое гораздо лучше воспитано. Оно никогда не говорит
мне правды.
Лорд Иллингворт. Значит, оно влюблено в вас.
Сэр Джон, леди Статфилд, Келвиль и лорд Альфред уходят.
Джеральд (лорду Иллингворту). Можно и мне пойти с вами?
Лорд Иллингворт. Конечно, мой милый. (Идет к выходу вместе с миссис
Оллонби и Джеральдом.)
Входит леди Кэролайн, оглянувшись вокруг, уходит в сторону, противоположную
той, куда ушли сэр Джон и леди Статфилд.
Миссис Арбетнот. Джеральд!
Джеральд. Как? Мама?
Лорд Иллингворт уходит вместе с миссис Оллонби.
Миссис Арбетнот. Уже поздно. Идем домой.
Джеральд. Мам, милая, побудем еще немножко. С лордом Иллингвортом так
интересно, и между прочим, мама, у меня есть для тебя большой сюрприз. Мы
уезжаем в Индию в конце месяца.
Миссис Арбетнот. Идем домой.
Джеральд. Если тебе так хочется, то конечно, мама, только сначала мне
надо проститься с лордом Иллингвортом. Я вернусь через пять минут. (Уходит.)
Миссис Арбетнот. Пусть уходит от меня, если ему хочется, но только не с
ним, только не с ним! Этого я не вынесу! (Расхаживает взад и вперед.)
Входит Эстер.
Эстер. Какая сегодня чудесная ночь, миссис Арбетнот!
Миссис Арбетнот. Разве?
Эстер. Миссис Арбетнот, мне так хотелось бы познакомиться с вами ближе,
если вы позволите. Вы так не похожи на всех остальных женщин здесь. Когда вы
вошли сегодня в гостиную, то от вас как-то сразу повеяло всем, что есть в
жизни прекрасного и чистого. Я вела себя глупо. Нужное слово иногда говорят
не тогда, когда надо, и не тому, кому надо.
Миссис Арбетнот. Я слышала все, что вы говорили. Я с этим согласна,
мисс Уэрсли.
Эстер. Я не знала, что вы меня слышали. Но я знала, что вы со мной
согласитесь. Женщина, которая согрешила, должна быть наказана, правда?
Миссис Арбетнот. Да.
Эстер. Ее ведь нельзя допускать в общество порядочных мужчин и женщин?
Миссис Арбетнот. Да, нельзя.
Эстер. И мужчина тоже должен быть совершенно так же наказан?
Миссис Арбетнот. Совершенно так же. А дети, если они есть, тоже должны
быть так же наказаны?
Эстер. Да, так и следует, чтобы грехи отцов пали и на детей. Это
справедливый закон. Данный богом закон.
Миссис Арбетнот. Один из самых жестоких законов, данных богом. (Отходит
к камину.)
Эстер. Вы жалеете, что сын оставляет вас, миссис Арбетнот?
Миссис Арбетнот. Да.
Эстер. А вы довольны, что он едет с лордом Иллингвортом} Конечно, там и
положение и деньги, но ведь положение и деньги это еще не все, правда?
Миссис Арбетнот. Они ничего не значат; они только приносят несчастье.
Эстер. Так зачем же вы отпускаете с ним сына?
Миссис Арбетнот. Он сам этого хочет.
Эстер. Но если б вы попросили его, он бы остался, разве нет?
Миссис Арбетнот. Он уже твердо решил уехать.
Эстер. Вам он ни в чем отказать не может. Он слишком вас любит.
Попросите его остаться. Позвольте, я пришлю его к вам. Он сейчас на террасе
с лордом Иллингвортом. Я слышала, как они смеялись, когда проходила мимо.
Миссис Арбетнот. Не беспокойтесь, мисс Уэрсли, я подожду. Это не так
важно.
Эстер. Нет, я ему скажу, что вы ждете. Пожалуйста... попросите его
остаться. (Уходит.)
Миссис Арбетнот. Он не придет... Я знаю, что не придет.
Входит леди Кэролайн. Она тревожно озирается по сторонам.
Входит Джеральд.
Леди Кэролайн. Мистер Арбетнот, позвольте спросить, не видели ли вы
сэра Джона где-нибудь на террасе?
Джеральд. Нет, леди Кэролайн, на террасе его нет.
Леди Кэролайн. Очень странно. Ему давно пора спать. (Уходит.)
Джеральд. Милая мама, прости, я заставил тебя ждать. Я совсем забыл.
Мне так хорошо сегодня, мама. Я еще никогда так не радовался.
Миссис Арбетнот. Тому, что ты уезжаешь?
Джеральд. Нет, мама, не говори так. Конечно, мне жаль с тобой
расставаться. Ты самая лучшая из матерей. Но в конце концов, нельзя же, как
говорит лорд Иллингворт, прожить всю жизнь в таком городишке, как Рокли.
Тебе это ничего. Но у меня есть честолюбие, мне этого мало. Я хочу
чего-нибудь добиться. Сделать что-нибудь такое, чтобы ты могла гордиться
мной, и лорд Иллингворт мне поможет. Он все для меня сделает.
Миссис Арбетнот. Джеральд, не уезжай с лордом Иллингвортом. Умоляю, не
уезжай! Прошу тебя, Джеральд!
Джеральд. Мама, как ты переменчива! Ты, кажется, сама не знаешь, чего
хочешь. Полтора часа назад в желтой гостиной ты на все соглашалась; теперь
ты передумала, находишь возражения и хочешь, чтобы я упустил единственный в
жизни шанс. Да, единственный шанс. Не думаешь же ты, мама, что такие люди,
как лорд Иллингворт, встречаются нам каждый день? Даже странно, что, когда
мне так повезло, единственный человек ставит мне препятствия - и это моя
родная мать! А кроме того, знаешь, мама, я люблю Эстер Уэрсли. И как ее не
полюбить? Я люблю ее так, что и сказать тебе не могу, больше, чем можно
выразить словами. А если у меня будет положение, появятся надежды на
будущее, я... я сделаю... Понимаешь ли ты теперь, мама, что значит для меня
стать секретарем лорда Иллингворта? Такое начало - это готовая карьера для
человека, она открыта перед ним, она ждет его. Если б я стал секретарем
лорда Иллингворта, я бы мог сделать Эстер предложение. А для жалкого
банковского клерка с какой-то сотней в год это было бы дерзостью.
Миссис Арбетнот. Боюсь, тебе нечего и надеяться на брак с мисс Уэрсли.
Я знаю ее взгляды на жизнь. Она только что высказала их мне.
Пауза.
Джеральд. Тогда мне, во всяком случае, остается мое честолюбие. Это уже
кое-что - и я рад, что у меня оно есть. Ты всегда старалась подавить во мне
честолюбие, мама, не так ли? Ты говорила мне, что свет порочен, что к успеху
не стоит стремиться, что общество ничтожно и так далее, - ну, а я этому не
верю. Я думаю, что мир полон радости. Думаю, что в обществе должно быть
очень интересно. Думаю, что успеха стоит добиваться. Во всем, чему ты меня
учила, мама, ты была неправа, совершенно неправа. Лорд Иллинтворт имеет
большой успех. Он не отстает от времени. Он живет в свете и для света. Я бы
все отдал, лишь бы стать таким, как он.
Миссис Арбетнот. А для меня - лучше бы ты умер!
Джеральд. Мама, что ты имеешь против лорда Иллингворта? Скажи мне,
скажи сейчас же. Что именно?
Миссис Арбетнот. Он дурной человек.
Джеральд. Чем дурной? Я тебя не понимаю.
Миссис Арбетнот. Я скажу тебе.
Джеральд. Я думаю, тебе он кажется дурным, потому что взгляды у него
другие. Так ведь мужчины не похожи на женщин, мама. Естественно, поэтому и
взгляды у них разные.
Миссис Арбетнот. Дело не в том, во что верит или не верит лорд
Иллингворт, не это делает его дурным, Он сам дурен.
Джеральд. Мама, ты что-нибудь знаешь о нем? Узнала что-нибудь наверно?
Миссис Арбетнот. Да, я о нем кое-что знаю.
Джеральд. Ты совершенно в этом уверена?
Миссис Арбетнот. Совершенно уверена.
Джеральд. И давно ты это знаешь?
Миссис Арбетнот. Уже двадцать лет.
Джеральд. Справедливо ли это - вспоминать о том, что было с человеком
двадцать лет назад? И что нам с тобой до юности лорда Иллингворта? Какое нам
до этого дело?
Миссис Арбетнот. Чем этот человек был, тем он и остался и навсегда
останется.
Джеральд. Мама, скажи мне, что сделал лорд Иллингворт? Если он сделал
что-нибудь позорное, я с ним не поеду. Ведь ты же меня знаешь.
Миссис Арбетнот. Джеральд, подойди ко мне. Сядь совсем рядом, как
бывало в детстве, когда ты был маленьким, когда ты был моим родным сыночком.
Джеральд садится рядом с матерью.
Миссис Арбетнот (треплет его волосы, гладит руки). Джеральд, жила
когда-то одна девушка, она была очень молода, ей в то время было немногим
больше восемнадцати лет. Джордж Харфорд - так звали тогда лорда Иллингворта,
- Джордж Харфорд познакомился с ней. Она ничего не знала о жизни. Он знал
все. Он заставил эту девушку влюбиться в себя. Влюбиться так сильно, что она
ушла с ним из отцовского дома. Она так сильно его полюбила, и он обещал на
ней жениться! Он торжественно обещал ей жениться, и она ему поверила! Она
была очень молода и совсем не знала, что такое жизнь. Но он откладывал
свадьбу с недели на неделю, с месяца на месяц! Она все время ему верила. Она
любила его. Перед рождением ребенка - а у нее был ребенок - она умоляла его
жениться на ней ради этого ребенка, чтобы дать ему имя, чтобы грех ее не пал
на ребенка, ни в чем не повинного, ребенка. Он отказался. После того как
родился ребенок, она ушла от него и взяла с собой ребенка, и жизнь ее была
загублена, и душа загублена, и все, что было в ней доброго, чистого и
кроткого, тоже погибло. Она ужасно страдала - и теперь страдает. Она будет
страдать всю жизнь. Для нее нет ни радости, ни покоя, ни искупления. Эта
женщина влачит свою цепь, как преступница. Эта женщина носит маску, как
прокаженная. Огонь не может ее очистить. Вода не может утолить ее мучений.
Ничто не может исцелить ее! Никакое снотворное не даст ей сна, никакой опиум
не может дать ей забвения! Она погибла! Ее душа погибла!.. Вот почему я
считаю лорда Иллингворта дурным человеком. Вот почему я не хочу, чтобы мой
сын уехал с ним.
Джеральд. Милая мама, все это, конечно, звучит очень трагически. Но мне
кажется, девушка виновата столько же, сколько и лорд Иллингворт. В конце
концов, разве хорошая девушка, по-настоящему хорошая, ушла бы из дому с
человеком, который на ней не женился, и стала бы с ним жить как жена?
Хорошая девушка так не сделает.
Миссис Арбетнот (после паузы), Джеральд, я беру назад все свои
возражения. Ты волен ехать с лордом Иллингвортом когда и куда хочешь.
Джеральд. Милая мама, я так и знал, что ты не захочешь мне мешать. Ты -
лучшая женщина, какую создал бог. А что касается лорда Иллингворта, то я не
верю, чтоб он был способен на что-нибудь бесчестное и подлое. Не могу этому
поверить, просто не могу.
Эстер (за сценой). Пустите меня! Пустите!
Вбегает испуганная Эстер, бросается к Джеральду и ищет спасения в его
объятиях.
Эстер. О! Спасите меня, спасите от него!
Джеральд. От кого?
Эстер. Он меня оскорбил! Страшно оскорбил! Спасите меня!
Джеральд. Кто? Кто посмел?..
В глубине сцены появляется лорд Иллингворт. Эстер, высвободившись из объятий
Джеральда, указывает на него.
(Вне себя от гнева и возмущения.) Лорд Иллингворт, вы оскорбили самое чистое
создание на земле, такое же чистое, как моя мать. Вы оскорбили девушку,
которую я люблю больше всего на свете, люблю, как свою мать. И я убью вас,
если есть еще бог на небесах!
Миссис Арбетнот (подбегает к Джеральду и удерживает его). Нет! Нет!
Джеральд (отталкивает ее). Не держи меня - я его убью!
Миссис Арбетнот. Джеральд!
Джеральд. Пусти меня, говорю тебе!
Миссис Арбетнот. Стой, Джеральд, стой! Ведь это твой отец!
Джеральд, схватив мать за руки, смотрит ей в лицо. Она медленно опускается
на пол, подавленная стыдом. Эстер на цыпочках идет к двери. Лорд
Иллингворт хмурится, кусая губы. Проходит минута-другая - Джеральд поднимает
мать и, обняв ее за плечи, уводит из комнаты.
Занавес
Гостиная миссис Арбетнот. Большая стеклянная дверь в глубине открыта и
выходит в сад. Двери справа и слева.
Джеральд пишет за столом. Входит Алиса, за нею леди Ханстентон и миссис
Оллонби.
Алиса. Леди Ханстентон и миссис Оллонби. (Выходит.)
Леди Ханстентон. Доброе утро, Джеральд.
Джеральд (вставая). Доброе утро, леди Ханстентон. Здравствуйте, миссис
Оллонби.
Леди Ханстентон (садясь). Мы пришли справиться о здоровье вашей милой
матушки, Джеральд. Надеюсь, ей лучше?
Джеральд. Она еще не выходила из своей комнаты, леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ах, я боюсь, вчера было слишком душно. Воздух,
по-моему, был насыщен грозой. А может быть, и музыкой. Музыка всегда как-то
настраивает на романтический лад, то есть всегда действует на нервы.
Миссис Оллонби. В наше время это почти одно и то же.
Леди Ханстентон. Не понимаю, милая, что вы хотите сказать, и очень
рада, что не понимаю. Боюсь, вы имели в виду что-то не совсем хорошее. АХ, я
вижу, вы разглядываете хорошенькую гостиную миссис Арбетнот. Это так мило и
так старомодно, не правда ли?
Миссис Оллонби (разглядывая комнату в лорнет). Самый настоящий
английский дом - счастливый семейный очаг.
Леди Ханстентон. Вот именно, милая, вполне точное определение. Во всем,
что окружает вашу матушку, Джеральд, чувствуется ее благотворное влияние.
Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт говорит, что всякое влияние вредно, но
благотворное влияние хуже всего на свете.
Леди Ханстентон. Когда лорд Иллингворт познакомится с миссис Арбетнот
поближе, он переменит свое мнение. Я непременно приведу его сюда.
Миссис Оллонби. Хотелось бы мне видеть лорда Иллингворта в счастливом
семейном кругу.
Леди Ханстентон. Милая, это будет ему очень полезно. Нынче чуть ли не
все женщины в Лондоне украшают свои комнаты орхидеями, иностранцами и
французскими романами. А здесь мы видим келью чистой и кроткой святой.
Свежие полевые цветы, книги, которые никого не шокируют, картины, на которые
можно смотреть, не краснея.
Миссис Оллонби. А я очень люблю краснеть.
Леди Ханстентон. Ну что ж, в пользу стыдливого румянца можно сказать
очень многое, если, конечно, умеешь краснеть, когда это нужно. Бедняжка
Ханстентон говаривал мне, что я слишком редко краснею. Но ведь зато он и был
такой разборчивый. Он не хотел знакомить меня со своими друзьями, кроме тех,
которым было уже за семьдесят, вроде бедного лорда Эштона; кстати говоря, он
уже много после фигурировал в бракоразводном процессе. Такое несчастье.
Миссис Оллонби. Я обожаю мужчин за семьдесят. Они всегда предлагают
женщинам любовь до гроба. По-моему, семьдесят лет - идеальный возраст для
мужчины.
Леди Ханстентон. Она неисправима, Джеральд, не правда ли? Надеюсь,
теперь я буду чаще видеться с вашей милой матушкой. Ведь вы с лордом
Иллингвортом очень скоро уезжаете?
Джеральд. Я передумал и не буду секретарем лорда Иллингворта.
Леди Ханстентон. Выть не может, Джеральд! Это сущее безумие! Какая же
причина?
Джеральд. Мне кажется, я не подхожу для этой должности.
Миссис Оллонби. Хорошо, если б лорд Иллингворт предложил мне стать его
секретарем. Но он говорит, что я недостаточно серьезна.
Леди Ханстентон. Милая, вам не следует так говорить в этом доме. Миссис
Арбетнот ничего не знает о развращенном обществе, в котором мы все
вращаемся. Она не хочет в нем бывать. Она слишком хороша для него. Я считаю
большой честью, что она побывала вчера у меня. Это создало атмосферу
порядочности.
Миссис Оллонби. Ах, вот почему вам показалось, что в воздухе пахнет
грозой.
Леди Ханстентон. Милая, ну как можно это говорить? Между этими вещами
нет решительно ничего общего. Но в самом деле, Джеральд, почему же вы не
подходите?
Джеральд. У нас с лордом Иллингвортом совершенно разные взгляды на
жизнь.
Леди Ханстентон. Но, милый мой Джеральд, у вас в вашем возрасте не
должно быть никаких своих взглядов на жизнь. Это совершенно неуместно. В
этом отношении вами должны руководить другие. Лорд Иллингворт сделал вам
самое лестное предложение, путешествуя с ним, вы увидели бы свет - то есть
ровно столько, сколько нужно видеть, - в самых благоприятных условиях,
знакомились бы с самыми нужными людьми, что так важно для начала вашей
карьеры.
Джеральд. Я не хочу видеть свет: я уже достаточно видел.
Миссис Оллонби. Надеюсь, вы не пресыщены жизнью, мистер Арбетнот. Когда
мужчина так говорит, это значит, что жизнь его доконала.
Джеральд. Я не хочу уезжать от моей матери.
Леди Ханстентон. Ну, Джеральд, это уже просто лень. Не уезжать от
матери! Если б я была вашей матерью, я бы настояла на вашем отъезде.
Входит Алиса.
Алиса. Миссис Арбетнот извиняется, миледи, но у нее сильно болит голова
и она никого не может видеть сегодня утром. (Уходит.)
Леди Ханстентон. Сильно болит голова! Как жаль! Джеральд, может быть,
вы с ней придете вечером к нам в Ханстентон, если ей станет лучше?
Джеральд. Сегодня вечером вряд ли, леди Ханстентон.
Леди Ханстентон. Ну что ж, тогда завтра. Ах, если б у вас был отец,
Джеральд, он бы не допустил, чтобы вы прозябали здесь. Он бы немедленно
отправил вас отсюда с лордом Иллингвортом. Но матери всегда так слабы. Они
во всем уступают сыновьям. Мы живем сердцем, только сердцем. Идемте, милая,
мне надо еще заехать к ректору и справиться о здоровье миссис Добени, она,
кажется, неважно себя чувствует. Удивительно, как архидиакон это выносит,
просто удивительно. Он самый лучший из мужей. Прямо-таки образцовый. До
свиданья, Джеральд, передайте самый сердечный привет вашей матушке.
Миссис Оллонби. До свиданья, мистер Арбетнот.
Джеральд. До свиданья.
Леди Ханстентон и миссис Оллонби уходят.
(Садится и перечитывает письмо.) Какой фамилией подписаться? У меня нет прав
ни на какую. (Подписывается, кладет письмо в конверт, надписывает адрес и
хочет запечатать письмо.)
Отворяется дверь и входит миссис Арбетнот. Джеральд кладет сургуч на стол.
Мать и сын смотрят друг на друга.
Леди Ханстентон (через открытую стеклянную дверь в глубине сцены). Еще
раз до свиданья, Джеральд. Мы уходим напрямик через ваш хорошенький садик. И
не забудьте мои советы: уезжайте немедленно с лордом Иллингвортом.
Миссис Оллонби. Au revoir, мистер Арбетнот. Смотрите привезите мне