Уайлдер Джоан. Саломея

Ирод. Довольно об этом. Я уже вам дал свой ответ. Я вам его не выдам.
Это святой человек, этот человек видел Бога.

Иудей. Это невозможно, никто не видел Бога после пророка Илии. Он
последний видел Бога. В наше время Бог не показывается. Он скрывается. И
потому в стране такие великие бедствия.

Другой иудей. Наконец, это еще неизвестно, видел ли действительно
пророк Илия Бога. Вернее, он видел тень Бога.

Третий иудей. Бог никогда не скрывается. Он является всегда и во всем.
Бог так же в зле, как и в добре.

Четвертый иудей. Не надо этого говорить. Эта мысль очень опасная. Эта
мысль вышла из александрийских школ, где учат.
греческой философии. А греки - язычники. Они даже не обрезаны.

Пятый иудей. Никогда нельзя знать, как Бог свершает, ибо пути Его
неисповедимы. Может быть, то, что нам кажется злом - добро, и что нам
кажется добром - зло. Ничего нельзя знать. Нужно только быть покорным всему.
Бог очень силен. Он разит одновременно и слабых, и сильных. Никого не щадит.

Первый иудей. Это верно. Бог страшен. Он дробит слабых и сильных, как
дробят в ступе зерно. Но этот человек никогда не видел Бога. Никто не видел
Бога со времени пророка Илии.

Иродиада. Вели им замолчать. Они надоели мне.

Ирод. А я слышал, что говорят, будто Иоканаан сам ваш пророк Илия.

Иудей. Это невозможно. Со времени пророка Илии прошло более трехсот
лет.

Ирод. Да, но есть люди, которые говорят, что это пророк Илия.

Назареянин. Я убежден, что он пророк Илия.

Иудей. Нет, нет, это не пророк Илия.

Голос Иоканаана. День пришел, день Господень, и я слышу на горах шаги
Того, Кто будет Спасителем мира.

Ирод. Что это значит? Спаситель мира.

Тигеллин. Это один из титулов цезаря.

Ирод. Но цезарь не будет в Иудее. Я получил вчера письма из Рима. Об
этом ничего не говорится. А ты, Тигеллин, ты был зимой в Риме, ты ничего об
этом не слыхал?

Тигеллин. Поистине, владыка, я ничего не слыхал об этом, я просто
объясняю титул. Это один из титулов цезаря.

Ирод. Цезарь здесь быть не может. У него подагра. Говорят, у него ноги,
как у слона. Есть на это и государственные причины. Рим теряет - кто Рим
покидает. Он не будет здесь. Но цезарь господин и, если захочет, он будет
здесь. Но я думаю, что он не будет здесь.

Первый назареянин. Это не о цезаре пророк говорил, владыка.

Ирод. Не о цезаре?

Первый назареянин. Нет, владыка.

Ирод. О ком же он говорит?

Первый назареянин. О Мессии, который пришел.

Иудей. Мессия не пришел.

Первый назареянин. Он пришел и повсюду творит чудеса.

Иродиада. О! О! Чудеса! Я не верю в чудеса. Я слишком много видела
чудес. (К пажу). Мой веер.

Первый назареянин. Этот человек совершает истинные чудеса. Так, по
случаю свадьбы в маленьком городе Галилее, в довольно значительном городе,
он обратил воду в вино; мне рассказывали об этом люди, которые там были. Он
также исцелил двух прокаженных, которые сидели у врат Капернаума, одним
прикосновением своим.

Второй назареянин. Нет, он исцелил двух слепых в Капернауме.

Первый назареянин. Нет, это были прокаженные. Но он исцелил и слепых, и
его видели на одной горе беседующим с ангелами.

Саддукей. Ангелы не существуют.

Фарисей. Ангелы существуют, но я не верю, чтобы этот человек с ними
беседовал.

Первый назареянин. Большая толпа людей видела, как он беседовал с
ангелами.

Саддукей. Не с ангелами.

Иродиада. Как они раздражают меня, эти люди! Они глупы, Они совершенно
глупы. (К пажу). Ну, а мой веер? (Паж подает ей веер). У тебя такой вид,
будто ты мечтаешь. Не надо мечтать. Мечтатели - больные. (Она ударяет пажа
веером).

Второй назареянин. Еще свершилось чудо с дочерью Иаира.

Первый назареянин. Да, это совершенно верно; этого отрицать нельзя.

Иродиада. Эти люди безумны. Они слишком много смотрели на луну. Скажи,
чтобы они замолчали.

Ирод. Что это такое за чудо с дочерью Иаира?

Первый назареянин. Дочь Иаира умерла. Он ее воскресил.

Ирод. Он воскрешает мертвых?

Первый назареянин. Да, владыка. Он воскрешает мертвых.

Ирод. Я не хочу, тчбы он это делал. Я зяпрещаю ему это делать! Я не
позволяю воскрешать мертвых. Надо найти этого человека и сказать ему, что я
не позволяю ему воскрешать мертвых. Где он теперь, этот человек?

Второй назареянин. Он всюду, владыка, но найти его очень трудно.

Первый назареянин. Говорят, он в Самарии теперь.

Иудей. Вот и видно, что это не Мессия, если он в Самарии. Не к
самаритянам придет Мессия. Самаритяне прокляты. Они никогда не приносят
жертв в храме.

Второй назареянин. Несколько дней тому назад он покинул Самарию; я
думаю, что он сейчас в окрестностях Иерусалима.

Первый назареянин. Да нет же, его там нет, я как раз из Иерусалима. Вот
уже два месяца ничего не слыхали о нем.

Ирод. Это все равно! Его все же надо найти и сказать ему от меня, что я
не позволяю воскрешать мертвых. Обращать воду в вино, исцелять прокаженных и
слепых... Пусть он все это делает, если хочет. Мне нечего возразить на это.
Исцеление прокаженных кажется мне даже добрым делом. Но я не позволяю ему
воскрешать мертвых. Было бы ужасно, если бы мертвые возвращались.

Голос Иоканаана. А! Блудница! Прелюбодейка! А! Дочь Вавилона, с своими
золотыми глазами под золотыми веками! Вот что говорит Господь Бог. Пусть
выпустят на нее толпу людей. Пусть народ побьет ее камнями.

Иродиада. Прикажи ему замолчать!

Голос Иоканаана. Пусть начальники войск пронзят ее мечами, пусть
раздавят ее щитами своими.

Иродиада. Какая низость!

Голос Иоканаана. Так истреблю Я беззакония земли, и все женщины
научатся не подражать мерзостям этой женщины.

Иродиада. Ты слышишь, что он обо мне говорит? Ты терпишь, чтобы так
оскорбляли твою супругу?

Ирод. Он не называл твоего имени.

Иродиада. Что из этого? Ты же знаешь, что он старается опозорить именно
меня. А я твоя супруга, не так ли?

Ирод. Да, дорогая и достойная Иродиада, ты моя супруга, а прежде ты
была супругой моего брата.

Иродиада. Но это ты вырвал меня из его объятий.

Ирод. В самом деле, я был более сильным... Но не будем говорить об
этом. Я не хочу говорить об этом. Поэтому пророк сказал эти страшные слова.
Может быть, поэтому случится несчастье. Не будем говорить об этом...
Благородная Иродиада, мы забываем наших гостей. Налей мне вина, возлюбленная
моя. Наполните вином эти большие серебряные кубки и эти большие хрустальные
кубки. Я буду пить за здоровье цезаря. Здесь римляне. Надо пить за здоровье
цезаря.

Все. Цезарь! Цезарь!

Ирод. Ты не замечаешь, как твоя дочь бледна.

Иродиада. Что тебе за дело, бледна она или нет?

Ирод. Я никогда не видал, чтобы она была так бледна.

Иродиада. Не надо смотреть на нее.

Голос Иоканаана. В тот день солнце почернеет, как власяница, луна
будет, как кровь, и звезды с неба упадут на землю, как незрелые плоды падают
со смоковницы, и царям земным станет страшно.

Иродиада. А! А! Хотела бы я увидеть день, о котором он говорит, когда
луна будет, как кровь, и звезды упадут на землю подобно незрелым плодам.
Этот пророк говорит, как пьяный... Но я не могу выносить звук его голоса. Я
ненавижу его голос. Прикажи ему замолчать.

Ирод. Нет, зачем? Я не понимаю, что он говорит, но это может быть
предвещание.

Иродиада. Я не верю в предвещания. Он говорит, как пьяный.

Ирод. Быть может, он пьян вином Господним!

Иродиада. Что это за вино - вино Господне? Из каких оно виноградников?
В какой давильне изготовляется оно?

Ирод (не отрываясь смотрит на Саломею). Тигеллин, когда ты в последний
раз был в Риме, говорил тебе цезарь о...?

Тигеллин. О чем, владыка?

Ирод. О чем? А! Я тебя спросил о чем-то, не правда ли? Я забыл, что мне
хотелось знать.

Иродиада. Ты опять смотришь на мою дочь, не надо на нее смотреть. Я уже
говорила тебе это.

Ирод. Ты только это и говоришь.

Иродиада. И говорю еще раз.

Ирод. А восстановление храма, о чем так много говорили? Что-нибудь
выйдет из этого? Не правда ли, говорят - завеса исчезла из святилища.

Иродиада. Да ведь ты же ее взял. Сам не знаешь, что говоришь. Я не хочу
больше оставаться здесь. Пойдем к себе.

Ирод. Саломея, танцуй для меня.

Иродиада. Я не хочу, чтобы она танцевала.

Саломея. Мне совсем не хочется танцевать, тетрарх.

Ирод. Саломея, дочь Иродиады, танцуй для меня.

Иродиада. Оставь ее в покое.

Ирод. Я приказываю тебе танцевать, Саломея.

Саломея. Я не буду танцевать, тетрарх.

Иродиада (смеясь). Вот как она слушается тебя!

Ирод. Что мне до того, танцует она или нет? Мне это все равно. Сегодня
вечером я счастлив. Я очень счастлив. Я никогда еще не был так счастлив.

Первый солдат. У тетрарха мрачный вид. Правда, у него мрачный вид?

Второй солдат. Да, у него мрачный вид.

Ирод. Почему бы мне не быть счастливым? Цезарь, а он повелитель мира,
повелитель над всем в мире, меня очень любит. Он только что послал мне
драгоценнейшие дары. И еще он обещал мне отозвать в Рим царя
каппадокийского, моего врага. Быть может, в Риме он распнет его. Он может
сделать для меня все, что захочет, цезарь. Ибо он повелитель. Потому, вы
видите, я имею право быть счастливым. И правда, я счастлив. Еще никогда я не
был так счастлив. Нет ничего на свете, что могло бы испортить мою радость.

Голос Иоканаана. Он будет восседать на престоле своем. В пурпур и
багрянец будет одет он. В руке своей он будет держать золотой сосуд,
наполненный поруганиями его, и ангел Господа Бога поразит его. Он будет
съеден червями.

Иродиада. Слышишь, что он говорит о тебе? Он говорит, ты будешь съеден
червями.

Ирод. Не обо мне он говорит. Он никогда ничего не говорит против меня.
Он говорит о царе Каппадокийском, моем враге. Это он будет съеден червями;
не я. Никогда он ничего не говорил против меня, пророк, кроме того, что я
поступил несправедливо, взяв в жены жену моего брата. Быть может, он прав. В
самом деле, ты бесплодна.

Иродиада. Я бесплодна, я! И это говоришь ты, ты, который постоянно
смотрит на мою дочь, ты, который хотел, чтобы она танцевала для твоей
услады! Смешно говорить это. У меня уже был ребенок. У тебя ни одного не
было, ни от одной из твоих рабынь даже; это ты бесплоден, а не я.

Ирод. Молчи. Я говорю, что ты бесплодна. Ты не подарила мне ребенка, и
пророк говорит, что наш брак не есть истинный брак. Он говорит, что это брак
кровосмесительный, что этот брак принесет несчастия... Я боюсь, что он прав.
Я уверен, что он прав. Но теперь не время говорить об этом. Я сейчас хочу
быть счастлив. Я и счастлив. Я очень счастлив. Нет ничего, чего бы мне не
хватало.

Иродиада. Я очень рада, что ты в таком хорошем расположении духа
сегодня вечером. Это не в твоих привычках. Однако поздно. Вернемся домой. Не
забудь, что завтра с восходом солнца мы все едем на охоту. Послам цезаря
нужно оказать всякие почести, не так ли?

Второй солдат. Какой мрачный вид у тетрарха.

Первый солдат. Да, у него мрачный вид.

Ирод. Саломея, Саломея, танцуй для меня. Я молю тебя, танцуй для меня.
Мне грустно сегодня вечером. Да, мне очень грустно сегодня вечером. Когда я
вошел сюда, я поскользнулся в крови, это дурной знак, и я слышал, я уверен,
что я слышал взмахи крыльев в воздухе, взмахи как бы гигантских крыльев. Я
не знаю, что это значит... Мне грустно сегодня вечером. Поэтому танцуй для
меня. Танцуй для меня, Саломея, я умоляю тебя. Если ты будешь танцевать для
меня, ты можешь просить все, что захочешь, и я дам тебе. Да, танцуй для
меня, Саломея, я дам тебе все, что ты пожелаешь, будь это половина моего
царства.

Саломея (вставая). Ты мне дашь все, что я пожелаю, тетрарх?

Иродиада. Не танцуй, дочь моя.

Ирод. Все, будь это половина моего царства.

Саломея. Ты в этом клянешься, тетрарх?

Ирод. Я в этом клянусь, Саломея.

Иродиада. Дочь моя, не танцуй,

Саломея. Чем поклянешься ты, тетрарх?

Ирод. Жизнью моей, короной моей, богами моими. Все, что ты пожелаешь, я
дам тебе, будь это половина моего царства, если ты будешь танцевать для
меня. О! Саломея, Саломея, танцуй для меня.

Саломея. Ты поклялся, тетрарх.

Ирод. Я поклялся, Саломея.

Саломея. Что бы я не пожелала, будь это половина твоего царства?

Иродиада. Не танцуй, дочь моя.

Ирод. Будь это половина моего царства. Как ты прекрасна будешь царицей,
Саломея, если тебе угодно будет пожелать половину моего царства. Не правда
ли, она будет очень красивой царицей?.. А! Здесь холодно! Холодный ветер, и
я слышу... Почему слышу я в воздухе эти взмахи крыльев? О! Можно подумать,
что какая-то птица, какая-то большая черная птица носится над террасой.
Почему я не могу видеть эту птицу? Взмахи крыльев ее ужасны. Это холодный
ветер... Но нет, здесь совсем не холодно. Напротив, очень жарко. Очень
жарко. Я задыхаюсь, воды, полейте мне на руки. Дайте мне снегу поесть.
Расстегните мне мантию. Скорее, скорее расстегните мантию... Нет. Оставьте.
Это мне больно от моего венка, от моего венка из роз. Цветы... Как будто из
огня. Они сожгли мне лоб.

(Он срывает с головы венок к бросает его на стол).

Ах! Наконец я дышу. Как красны эти лепестки! Они как пятна крови на
скатерти. Это ничего. Не надо находить знамения во всем, что видишь. Это
делает жизнь невыносимой. Лучше было бы сказать, что пятна крови так же
прекрасны, как лепестки роз. Было бы гораздо лучше сказать так... Но не
будем говорить об этом. Теперь я счастлив. Я очень счастлив, Я имею право
быть счастливым, не правда ли? Твоя дочь будет танцевать для меня. Ведь
правда, ты будешь танцевать для меня, Саломея? Ты обещала танцевать для
меня.

Иродиада. Я не хочу, чтобы она танцевала.

Саломея. Я буду танцевать для тебя, тетрарх.

Ирод. Ты слышишь, что говорит твоя дочь? Она будет танцевать для меня.
Это с твоей стороны хорошо, Саломея, что ты будешь танцевать для меня. И,
когда ты кончишь танцевать, не забудь истребовать от меня все, что ты
захочешь. Все, что ты захочешь, я дам тебе, будь это половина моего царства,
я поклялся, не правда ли?

Саломея. Ты поклялся, тетрарх.

Ирод. И я никогда не нарушал своего слова. Я не из тех, кто нарушает
свое слово. Я не умею лгать. Я раб своего слова, а слово мое есть слово
царя. Царь Каппадокийский всегда лжет, но он и не настоящий царь. Он трус.
Он мне деньги должен, а не хочет платить, он даже оскорбил моих послов. Он
говорил очень обидные вещи. Но цезарь его распнет, когда он вернется в Рим.
Я уверен, что цезарь распнет его. А если нет, он умрет, съеденный червями.
Пророк предсказал это. Что ж! Саломея, чего ты ждешь?

Саломея. Я жду, чтобы рабыни мои принесли мне благовония и семь
покрывал и сняли с ног моих сандалии. (Рабыни приносят благовония и семь
покрывал и снимают с Саломеи сандалии).

Ирод. Ты будешь танцевать босая! Как хорошо! Как хорошо! Твои маленькие
ножки будут, как белые голубки. Они будут похожи на белые цветочки, что
пляшут на дереве. А! Нет. Она будет танцевать на крови! На земле кровь. Я не
хочу, чтобы она танцевала на крови. Это было бы очень дурное предвещание.

Иродиада. Что тебе до того, что она будет танцевать на крови? Ты
достаточно ходил по крови... Ты...

Ирод. А! Мне что до того? А! Посмотри на луну! Она стала красной. Она
стала красной, как кровь. А! Пророк ведь это предсказал. Он предсказал, что
луна станет красной, как кровь. Ведь правда он это предсказал? Вы все его
слышали. Луна стала красной, как кровь. Ты этого не видишь.

Иродиада. Отлично вижу, и звезды падают, как неспелые плоды, да? И
солнце становится черным, как власяница, и цари земные боятся. Это, по
крайней мере, видно. Хоть раз в жизни пророк оказался прав. Цари земные
боятся. Пойдем, однако, к себе. Ты болен. В Риме скажут, что ты сошел с ума.
Пойдем к себе, говорю я тебе.

Голос Иоканаана. Кто тот, что пришел из Эдома, что пришел из Бозры в
своей пурпуровой одежде, блистая в великолепном одеянии, и кто это шествует
во всемогуществе своем? Почему одежды ваши окрашены в багрянец?

Иродиада. Пойдем к себе. Голос этого человека приводит меня в
исступление, Я не хочу, чтобы моя дочь танцевала в то время, как он
выкликивает здесь. Я не хочу, чтобы она танцевала в то время, как ты будешь
на нее смотреть так. Одним словом, я не хочу, чтобы она танцевала.

Ирод. Не вставай, супруга моя, моя царица, это напрасно. Я не уйду,
пока не увижу, как она танцевала. Танцуй, Саломея, танцуй для меня.

Иродиада. Не танцуй, дочь моя.

Саломея. Я готова, тетрарх.

(Саломея танцует танец семи покрывал).

Ирод. А, это чудесно, чудесно! Ты видишь, она для меня танцевала, твоя
дочь. Подойди ко мне, Саломея! Подойди, чтобы я мог наградить тебя. А! Я
хорошо плачу танцовщицам. Хорошо заплачу и тебе. Я тебе дам все, что ты
захочешь. Что хочешь ты, говори?

Саломея (опускаясь на колени). Я хочу, чтобы мне сейчас же принесли на
серебряном блюде...

Ирод (смеясь). На серебряном блюде? Ну да, конечно, на серебряном
блюде. Она очаровательна, не правда ли? Что ты хочешь, чтобы тебе принесли
на серебряном блюде, дорогая и прекрасная Саломея, ты, которая прекраснее
всех девушек Иудеи? Что ты хочешь, чтобы тебе принесли на серебряном блюде?
Скажи мне. Что бы это ни было, тебе это дадут. Мои сокровища принадлежат
тебе. Что же это такое, Саломея?

Саломея (вставая). Голову Иоканаана.

Иродиада. А! Это хорошо сказано, дочь моя.

Ирод. Нет, нет.

Иродиада. Это хорошо сказано, дочь моя.

Ирод. Нет, нет, Саломея. Ты не просишь этого. Не слушай твою мать. Она
всегда подает дурные советы. Не слушай ее.

Саломея. Я не слушаю мою мать. Для моего собственного удовольствия я
прошу на серебряном блюде голову Иоканаана. Ты поклялся, Ирод. Не забудь, ты
поклялся.

Ирод. Я знаю. Я поклялся моими богами, Я хорошо это знаю. И все же, я
умоляю тебя, Саломея, проси у меня чего-нибудь другого, проси половину моего
царства, я дам тебе его. Но не проси у меня то, чего ты просишь.

Саломея. Я прошу у тебя голову Иоканаана.

Ирод. Нет, нет, я не хочу.

Саломея. Ты поклялся, Ирод.

Иродиада. Да, ты поклялся. Все слышали. Ты поклялся перед всеми.

Ирод. Молчи. Я говорю не с тобой.

Иродиада. Моя дочь совершенно права, прося голову того человека. Он
покрывал меня ругательствами. Он говорил обо мне чудовищные вещи. Видно, как
она любит свою мать. Не уступай, дочь моя. Он поклялся, он поклялся.

Ирод. Молчи. Не говори со мной... Послушай, Саломея, надо быть
разумной, не правда ли? Ведь правда надо быть разумной? Я никогда не был
суров к тебе. Я всегда тебя любил... Быть может, я слишком любил тебя. Так
не проси же у меня этого... Это чудовищно, это ужасно просить у меня этого.
В сущности, я думаю, ты это не серьезно. Голова обезглавленного - некрасивая
вещь, не правда ли? Девушка не должна смотреть на такие вещи. Какое
удовольствие может это тебе доставить? Никакого. Нет, нет, ты этого не
хочешь... Послушай меня одну минуту. У меня есть изумруд, большой круглый
изумруд, который послал мне любимец цезаря. Если ты посмотришь сквозь этот
изумруд, ты увидишь вещи, происходящие на громадном отдалении. Сам цезарь
носит камень совершенно подобный этому, когда идет в цирк. Но мой изумруд
больше. Это самый большой изумруд в мире. Не правда ли, тебе хочется его?
Пожелай, и я дам тебе его.

Саломея. Я прошу голову Иоканаана.

Ирод. Ты не слушаешь меня, ты не слушаешь меня. Дай же мне сказать,
Саломея.

Саломея. Голову Иоканаана.

Ирод. Нет, нет, ты этого не хочешь. Ты это говоришь только, чтоб
помучить меня, потому что я весь вечер смотрел на тебя. Ну да! Это так. Я
смотрел на тебя весь вечер. Твоя красота смутила меня. Твоя красота страшно
смутила меня, и я слишком много смотрел на тебя. Но я больше не буду этого
делать. Не надо смотреть ни на людей, ни на вещи. Надо смотреть только в
зеркала. Потому что зеркала отражают одни лишь маски... О! О! Вина! Мне пить
хочется... Саломея, Саломея, будем друзьями. Ну вот, посмотри... Что это я
хотел сказать? Что такое? Да, вспомнил. Саломея! Нет, подойди поближе ко
мне. Я боюсь, ты не услышишь меня... Саломея, ты знаешь моих белых павлинов,
моих красивых белых павлинов, что гуляют в саду среди мирт и высоких
кипарисов? У них клювы золотые, и зерна, которая они клюют, золотые, и их
ноги пурпурно-красные. Когда они кричат, идет дождь, и когда они распускают
свой хвост, на небе показывается луна. Они ходят парами между кипарисами и
черными миртами, и у каждого раб, который ходит за ним. Иногда они летают
между деревьями, иногда лежат на лужайках и вокруг пруда. Во всем свете нет
таких чудесных птиц. Ни у одного царя на свете нет таких чудесных птиц. Я
уверен, что у самого цезаря нет таких чудесных птиц. Так вот, я дам тебе
пятьдесят таких павлинов. Они будут всюду следовать за тобой, и ты среди них
будешь, как луна в большом белом облаке. Я отдам тебе всех, у меня их всего
сто, и нет ни одного царя на свете, который обладает такими павлинами, но я
отдам тебе их всех. Только освободи меня от моего слова и не проси у меня
того, что ты у меня просила. (Он осушает кубок вина).

Саломея. Дай мне голову Иоканаана.

Иродиада. Это хорошо сказано, дочь моя; ты смешон со своими павлинами.

Ирод. Молчи. Ты постоянно кричишь. Ты кричишь, как хищный зверь. Не
надо кричать так. Твой голос мучит меня. Молчи, говорю я тебе... Саломея,
подумай, что ты делаешь. Быть может, этот человек послан Богом. Я уверен,
что он послан Богом. Он святой человек. Перст Божий коснулся его. Ужасные
слова вложил Бог в его уста. Во дворце, как и в пустыне, Бог всегда с ним...
По крайней мере, это возможно. Наверное неизвестно, но возможно, что Бог за
него и с ним. Умри он, меня может поразить несчастье. Он сказал, что в день,
когда он умрет, кого-то поразит несчастье. Только меня он мог разуметь.
Помнишь, я поскользнулся в крови, когда я вошел сюда. И еще я слышал взмахи
крыльев в воздухе, взмахи гигантских крыльев. Это очень дурные предвещания.
И были другие. И, наверно, были другие, хотя я их не заметил. Но ты не
захочешь, Саломея, чтобы меня поразило несчастье! Ты не хочешь этого.
Послушай меня.

Саломея. Дай мне голову Иоканаана.

Ирод. Вот видишь, ты не слушаешь меня. Не волнуйся - я очень спокоен. Я
совершенно спокоен. Послушай. Здесь у меня спрятаны драгоценности, которые
не видела даже и мать твоя, совсем необычные драгоценности, У меня есть
ожерелье из четырех рядов жемчуга. Можно подумать, что это луны, нанизанные
на серебряные лучи. Можно подумать, пятьдесят лун, уловленных в золотую
сеть. Это носила когда-то одна царица на белой, как слоновая кость, груди.
Когда ты наденешь его, ты будешь хороша, как царица. У меня есть аметисты
двух пород. Одни черные, как вино. Другие красные, как вино с водою. У меня
есть желтые топазы, как глаза тигров, и розовые топазы, как глаза голубей, и
зеленые топазы, как глаза кошек. У мена есть опалы, которые всегда светятся
очень холодным пламенем, опалы, которые делают душу печальной и боятся
мрака. У меня есть ониксы, подобные зрачкам мертвой женщины. У меня есть
лунные камни, которые меняются, когда меняется луна, и бледнеют, когда они
видят солнце. У меня есть сапфиры, большие, как яйца, и синие, как синие
цветы. В них волнуется море, и луна никогда не мутит синевы их волн. У меня
есть хризолиты и бериллы, хризопразы и рубины, сардониксы, и гиацинты, и
халцедоны, я отдам тебе их все и к ним прибавлю еще много других вещей. Царь
Индии как раз послал мне четыре опахала из перьев попугаев, а царь Нубии -
одеяние из страусовых перьев. У меня есть кристалл, на который не дозволено
смотреть женщинам, и даже молодые люди могут смотреть на него только после
того, как их бичевали розгами. В ларчике из перламутра у меня есть три
чудесных бирюзы. Если их носишь на лбу, можно воображать то, чего нет, а
если их носить в руке, то можно женщин сделать бесплодными. Эти сокровища -
великой ценности. Эти сокровища бесценны. И это не все. В эбеновом ларчике у
меня два янтарных кубка, подобных золотым яблокам. Если в эти кубки враг
подмешает яду, они делаются подобны серебряным яблокам. В ларчике,
выложенном янтарем, у меня есть сандалии, изукрашенные стеклом. У меня есть
одеяния, что из страны Шелковичной, и браслеты, украшенные карбункулами и
зеленчаками из города Евфрата... Ну, что же ты хочешь, Саломея? Скажи мне,
что ты хочешь, и я дам тебе это! Я дам тебе все, что ты попросишь. Кроме
одной вещи. Я дам тебе все, что имею, кроме одной жизни. Я дам тебе
облачение Первосвященника. Я дам тебе завесу Святая Святых. Иудеи. О! О!

Саломея. Дай мне голову Иоканаана.

Ирод (опускаясь на свое седалище). Дать ей то, что она просит! Воистину
она дочь своей матери.

(Первый солдат приближается. Иродиада снимает с руки тетрарха перстень
смерти и отдает его солдату, который тотчас же относит его палачу. У палача
испуганный вид).

Кто взял мое кольцо? У меня было кольцо на правой руке. Кто выпил мое
вино? В моем кубке было вино. Он был полон вина. Кто-нибудь его выпил? О, я
уверен, случится несчастье с кем-нибудь. (Палач спускается в водоем). Ах!
Зачем я дал слово? Цари никогда не должны давать слова. Не сдерживают они
его - это ужасно. Сдерживают - это тоже ужасно.

Иродиада. Я нахожу, что моя дочь хорошо поступила.

Ирод. Я уверен, что случится несчастье.

Саломея (наклоняется над водоемом и прислушивается). Ни звука. Я ничего
не слышу. Почему он не кричит, этот человек? Ах, если бы кто-нибудь захотел
убить меня, я бы кричала, я бы защищалась, я бы не хотела страдать... Ударь,
ударь, Нааман, ударь, говорю я тебе... Нет, я ничего не слышу. Ужасное
молчание. А! Что-то упало на землю. Это меч палача. Он боится, этот раб. Он
уронил свой меч. Он не смеет убить его. Он трус, этот раб! Надо послать
солдат. (Она видит пажа Иродиады и обращается к нему). Поди сюда, ты был
другом того, кто умер, ведь так? Еще не довольно мертвых. Скажи солдатам,
чтобы они спустились и принесли мне то, что я прошу, что обещал мне тетрарх,
что мне принадлежит. (Паж отступает. Она обращается к солдатам). Подите
сюда, солдаты. Спуститесь в этот водоем и принесите мне голову этого
человека. (Солдаты отступают). Тетрарх, тетрарх, прикажи твоим солдатам
принести мне голову Иоканаана.

(Большая черная рука, рука палача, показывается из водоема, держа на
серебряном щите голову Иоканаана. Саломея ее схватывает. Ирод скрывает
голову в своей мантии. Иродиада улыбается и опахивается веером. Назареяне
опускаются на колени и начинают молиться).

А, ты не хотел мне дать поцеловать твой рот, Иоканаан. Хорошо, теперь я
поцелую его. Я укушу его зубами своими, как кусают зрелый плод. Да, я
поцелую твой рот, Иоканаан. Не говорила ли я тебе? Ведь говорила? Так вот! Я
поцелую его теперь. Но почему ты не смотришь на меня, Иоканаан? Твои глаза,
которые были так страшны, которые были полны гнева и презрения, закрыты
теперь. Почему они закрыты? Открой глаза свои! Приподними свои веки,
Иоканаан. Почему ты не смотришь на меня? Ты боишься меня, Иоканаан, что не
смотришь на меня?.. А язык твой, подобный красной змее, источающей яды, он
не шевелится больше, он ничего не говорит теперь, Иоканаан, эта красная
ехидна, которая своим ядом оплевала меня. Не странно ли это? Как же
случилось, что эта красная ехидна не шевелится больше? Ты не захотел меня,
Иоканаан. Ты оттолкнул меня. Ты говорил мне позорящие меня слова. Ты
обращался со мной, как с распутной, как с продажной, со мной, Саломеей,
дочерью Иродиады, царевной Иудейской! А теперь, Иоканаан, я жива еще, а ты
мертв, и твоя голова принадлежит мне. Я могу с нею делать, что хочу. Я могу
ее бросить собакам и птицам в воздухе. Что оставят собаки, съедят птицы в
воздухе... А! Иоканаан! Иоканаан, ты был единственный человек, которого я
любила. Все другие внушают мне отвращение. Но ты, ты был красив. Твое тело
было подобно колонне из слоновой кости на подножии из серебра. Оно было
подобно саду, полному голубей и серебряных лилий. Оно было подобно башне из
серебра, украшенной щитами из слоновой кости. Ничего на свете не было белее
твоего тела. Ничего на свете не было чернее твоих волос. В целом свете не
было ничего краснее твоего рта. Твой голос был жертвенным сосудом,
изливающим странное благовоние, и, когда я смотрела на тебя, я слышала
странную музыку! А! Почему ты не смотрел на меня, Иоканаан? За твоими руками
и за хулениями твоими скрыл ты лицо свое. На глаза свои ты надел повязку,
как тот, кто хочет видеть своего Бога. Ну, что же, ты видел своего Бога,
Иоканаан, но меня, меня ты никогда не видал. Если бы ты меня увидел, ты
полюбил бы меня. Я видела тебя, Иоканаан, и я полюбила тебя! Я еще люблю
тебя, Иоканаан. Тебя одного. Твоей красоты я жажду. Тела твоего я хочу. И ни
вино, ни плоды не могут утолить желания моего. Что буду я делать теперь,
Иоканаан? Ни реки, ни великие воды не погасят моей страсти. Царевной была я,
ты презрел меня. Девушкой была я, ты лишил меня девственности. Целомудренна
я была, ты зажег огонь в моих жилах... А! А! Почему ты не посмотрел на меня,
Иоканаан? Если бы ты посмотрел, ты полюбил бы меня. Я знаю, ты полюбил бы
меня, потому что тайна любви больше, чем тайна смерти. Лишь на любовь надо
смотреть.

Ирод. Она чудовищна, твоя дочь, она совершенно чудовищна. То, что она
сделала, большое преступление. Я уверен, что это преступление против
какого-нибудь неведомого Бога.

Иродиада. Я одобряю, что сделала моя дочь, и теперь хочу остаться
здесь.

Ирод (вставая). А! Заговорила жена кровосмесительница! Пойдем! Я не
хочу оставаться здесь. Идем, говорю я. Я уверен, что случится несчастье.
Манассия, Иссахар, Осия, тушите факелы. Я ничего не хочу видеть, не хочу,
чтобы меня что-нибудь видело. Тушите факелы. Скройте луну. Скройте звезды.
Скроемся в нашем дворце, Иродиада. Я начинаю бояться.

(Рабы тушат факелы. Звезды исчезают. Большое черное облако проходит и
совсем закрывает луну. Совершенно темнеет. Тетрарх начинает подниматься по
лестнице).

Голос Саломеи. А! Я поцеловала твой рот, Иоканаан, я поцеловала твой
рот. На твоих губах был острый вкус. Был это вкус крови?.. Может быть, это
вкус любви. Говорят, у любви острый вкус. Но все равно. Все равно. Я
поцеловала твой рот, Иоканаан, я поцеловала твой рот.

(Луч луны падает на Саломею и освещает ее).

Ирод (оборачивается и видит Саломею). Убейте эту женщину.

(Солдаты бросаются и щитами своими раздавливают Саломею, дочь Иродиады,
царевну Иудейскую).