Что ж, раз она ему больше не нужна, то так тому и быть. Она не собиралась ползать у него в ногах, унижаться, умолять… И не потому, что была слишком горда. Просто ей никогда не удастся оправиться от боли, если он снова отвергнет ее. Джоан не терпелось бросить все, убежать от него и дать волю слезам.
— Послушай, у нас ведь все так хорошо шло, мы так славно путешествовали. — Он пытался уговорить ее, желая, чтобы она поехала с ним.
— Джек, экспедиция займет всего четыре-пять недель.
Она что, упрашивает его?
— Хорошо. Может быть, именно это нам сейчас и необходимо — небольшая разлука и передышка.
— Я знаю, наши с тобой отношения в последнее время не совсем клеились.
— Это ты так считаешь.
Время, проведенное с ней, было для него самым счастливым. До того как появился этот араб, у него не было и половины теперешних проблем. Прищурившись, Джек посмотрел на Омара, глаза которого победоносно сверкали. Как удалось этому типу так быстро и так далеко продвинуться с его девчонкой? Должно быть, она не очень сопротивлялась.
— Возможно, я присоединюсь к тебе в Греции. — Джоан судорожно искала компромисс. Она должна быть уверена, что это не конец. Но почему он не борется за нее? Неужели она так мало для него значила и все время была всего лишь балластом?
Слова с трудом давались Джеку. Намерения Джоан ранили его, как удары кинжала, но внешне он старался сохранять спокойствие. Он безразлично пожал плечами, чувствуя себя опустошенным, но нельзя было ее отпускать вот так, не сказав ни слова.
— Да, конечно. Или, может быть, я приеду на Нил…
— Хорошо, — сказала Джоан едва слышно. Теперь она знала правду. Какая она была дура, что пыталась навязаться ему. Она больше не нужна. Все, что было между ними, что связывало их, рассыпалось и превратилось в пепел прямо у нее на глазах. Что ему нужно было от нее? Она прошла вместе с ним через муки ада в Колумбии, ждала его возвращения в Нью-Йорке, на его яхте они вместе обошли полмира. Ей следовало бы знать, как дать ему понять, от чего он отказывается, но решение не приходило. Она стояла молча, слезы жгли глаза; она любила его, несмотря на то, что он отверг ее.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Встретимся или в Греции, или на Ниле.
— Я напишу тебе.
— Напишешь? — переспросил он. — Куда?
Джоан подумала, что они похожи на двух детей, которые расстаются после летних каникул, проведенных в лагере, и пытаются убедить друг друга, что останутся друзьями, понимая, что этого не будет.
— Напишешь? Но куда? — повторил Джек. Пытаясь изобразить небрежную ухмылку, проглотив комок, от волнения застрявший в горле, он улыбнулся ей в последний раз и вспомнил тот день, когда они впервые встретились в Колумбии. Она насквозь промокла под проливным дождем, светлые волосы облепили лицо, красивое лицо с ямочками. Тогда он смеялся над ней; она чуть не угробила себя, волоча огромный рюкзак и стараясь не отставать от него. Без всякой жалости он сбросил рюкзак со скалы, но потом, в Париже, он купил ей новые вещи, разве не так? Неизвестно почему ему захотелось узнать, возьмет ли она что-нибудь из них с собой.
— Знаешь, пойду попытаю счастья в рулетку в последний раз.
Джек наклонился и быстро прикоснулся к ее губам, обжигая их поцелуем. Ему не хотелось устраивать сцены, но пусть она запомнит…
— Джек, будь осторожен, хорошо? Она чувствовала, как почва уходит из-под ног, словно рушится весь мир.
— Я всегда осторожен. Береги себя.
Проходя мимо Омара и чувствуя на себе взгляд Джоан, Джек пристально посмотрел на него. Почему Джоан пожертвовала его любовью ради этого типа? Она не принадлежала к числу золотоискателей. Значит, ее привлекли не деньги? Может быть, власть? Он всмотрелся в сверкающие глаза Омара, совершенно черные. Он не доверял таким глазам.
Омар заговорил:
— Почему-то мне кажется, что вместо «Добро пожаловать на борт самолета» мне следует сказать вам «Счастливого пути».
Джек считал, что сделал все возможное. Он шел прочь, — втайне надеясь, что она догонит его. Надежда не покидала его, пока он выбирался из отеля и выходил на улицу. Он окликнул такси.
Бросив последний взгляд на изысканно украшенный отель, Джек понял, что за игорным столом он потерял больше, чем деньги. Он потерял свою любовь.
Глава 6
Глава 7
— Послушай, у нас ведь все так хорошо шло, мы так славно путешествовали. — Он пытался уговорить ее, желая, чтобы она поехала с ним.
— Джек, экспедиция займет всего четыре-пять недель.
Она что, упрашивает его?
— Хорошо. Может быть, именно это нам сейчас и необходимо — небольшая разлука и передышка.
— Я знаю, наши с тобой отношения в последнее время не совсем клеились.
— Это ты так считаешь.
Время, проведенное с ней, было для него самым счастливым. До того как появился этот араб, у него не было и половины теперешних проблем. Прищурившись, Джек посмотрел на Омара, глаза которого победоносно сверкали. Как удалось этому типу так быстро и так далеко продвинуться с его девчонкой? Должно быть, она не очень сопротивлялась.
— Возможно, я присоединюсь к тебе в Греции. — Джоан судорожно искала компромисс. Она должна быть уверена, что это не конец. Но почему он не борется за нее? Неужели она так мало для него значила и все время была всего лишь балластом?
Слова с трудом давались Джеку. Намерения Джоан ранили его, как удары кинжала, но внешне он старался сохранять спокойствие. Он безразлично пожал плечами, чувствуя себя опустошенным, но нельзя было ее отпускать вот так, не сказав ни слова.
— Да, конечно. Или, может быть, я приеду на Нил…
— Хорошо, — сказала Джоан едва слышно. Теперь она знала правду. Какая она была дура, что пыталась навязаться ему. Она больше не нужна. Все, что было между ними, что связывало их, рассыпалось и превратилось в пепел прямо у нее на глазах. Что ему нужно было от нее? Она прошла вместе с ним через муки ада в Колумбии, ждала его возвращения в Нью-Йорке, на его яхте они вместе обошли полмира. Ей следовало бы знать, как дать ему понять, от чего он отказывается, но решение не приходило. Она стояла молча, слезы жгли глаза; она любила его, несмотря на то, что он отверг ее.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Встретимся или в Греции, или на Ниле.
— Я напишу тебе.
— Напишешь? — переспросил он. — Куда?
Джоан подумала, что они похожи на двух детей, которые расстаются после летних каникул, проведенных в лагере, и пытаются убедить друг друга, что останутся друзьями, понимая, что этого не будет.
— Напишешь? Но куда? — повторил Джек. Пытаясь изобразить небрежную ухмылку, проглотив комок, от волнения застрявший в горле, он улыбнулся ей в последний раз и вспомнил тот день, когда они впервые встретились в Колумбии. Она насквозь промокла под проливным дождем, светлые волосы облепили лицо, красивое лицо с ямочками. Тогда он смеялся над ней; она чуть не угробила себя, волоча огромный рюкзак и стараясь не отставать от него. Без всякой жалости он сбросил рюкзак со скалы, но потом, в Париже, он купил ей новые вещи, разве не так? Неизвестно почему ему захотелось узнать, возьмет ли она что-нибудь из них с собой.
— Знаешь, пойду попытаю счастья в рулетку в последний раз.
Джек наклонился и быстро прикоснулся к ее губам, обжигая их поцелуем. Ему не хотелось устраивать сцены, но пусть она запомнит…
— Джек, будь осторожен, хорошо? Она чувствовала, как почва уходит из-под ног, словно рушится весь мир.
— Я всегда осторожен. Береги себя.
Проходя мимо Омара и чувствуя на себе взгляд Джоан, Джек пристально посмотрел на него. Почему Джоан пожертвовала его любовью ради этого типа? Она не принадлежала к числу золотоискателей. Значит, ее привлекли не деньги? Может быть, власть? Он всмотрелся в сверкающие глаза Омара, совершенно черные. Он не доверял таким глазам.
Омар заговорил:
— Почему-то мне кажется, что вместо «Добро пожаловать на борт самолета» мне следует сказать вам «Счастливого пути».
Джек считал, что сделал все возможное. Он шел прочь, — втайне надеясь, что она догонит его. Надежда не покидала его, пока он выбирался из отеля и выходил на улицу. Он окликнул такси.
Бросив последний взгляд на изысканно украшенный отель, Джек понял, что за игорным столом он потерял больше, чем деньги. Он потерял свою любовь.
Глава 6
«Феррари», «мерседесы» и «роллс-ройсы» притормозили, чтобы пропустить черный вытянутый лимузин, который остановился перед Отель-де-Пари. В ослепительно ярком свете всеми цветами радуги переливались усыпанные блестками наряды гостей, глазевших на Омара и Джоан, выходивших из отеля. Вся обстановка напоминала Джоан торжественную церемонию вручения «Оскаров», присуждаемых Американской академией киноискусства. Ей очень хотелось, чтобы ее настроение соответствовало окружающей атмосфере, но она словно окаменела. Омар галантно пропустил ее, и Джоан скользнула в лимузин.
Когда она повернулась к своему спутнику, перед ее глазами пронесся яркий луч света, словно промелькнула молния. Она вдруг поняла, что это был нож, направленный прямо в сердце Омара. Араб тяжело опустился, фактически плюхнулся в лимузин. Джоан увидела, как сквозь толпу метнулась чья-то темная тень. Она хотела получше разглядеть, что произошло, но телохранители захлопнули дверцу и бросились в погоню за покушавшимся.
К ним присоединились другие люди, что создало страшную суматоху. Затем прозвучал выстрел. Инстинктивно Джоан отпрянула назад. Шофер включил зажигание, и машина резко тронулась, отчего Джоан буквально вдавило в заднее сиденье.
Джоан с трудом ухватилась за дверную ручку, чтобы не упасть, и не могла видеть, что телохранители уже почти настигли свою добычу.
Сжимая окровавленное плечо, араб-официант, подававший Джоан и Глории напитки, пробирался сквозь элегантно одетую толпу. Женщины кричали, а мужчины в ужасе шарахались от него. Официант, по-прежнему преследуемый тремя телохранителями Омара, побежал по террасе, перемахнул через ограждение, сделав в воздухе идеальное сальто, приземлился на ноги двумя этажами ниже и растворился в темноте, как настоящий маг и чародей.
Широко раскрытыми глазами наблюдая за Омаром, который рванул одежду в том месте, где нож рассек тонкий шелк, Джоан охнула, увидев под костюмом металлический жилет, похожий на кольчугу и целиком прикрывавший его спину и грудь.
— Не пугайтесь, — сказал он. — У дальновидного человека много врагов, и, как видите, случается всякое.
Он улыбнулся и ободряюще потрепал ее по руке.
Она улыбнулась в ответ и кивнула, теряясь в догадках, к какому типу праведников его можно отнести. Она не слышала, чтобы папа Римский или Ганди носили пуленепробиваемые жилеты. Омар восхищал ее и.., пугал.
Джек видел, как рванул с места лимузин. Тяжелые удары его сердца заглушили рев двигателя такси, которое стремительно покинуло пристань.
Он бросил взгляд на Монте-Карло, на берег, усеянный огнями, всмотрелся в черноту ночи. Теперь все выглядело иначе, не так, как днем, при солнечном свете. Все кругом казалось безжизненным.
— Что ж, «Анджелина», моя крошка. Теперь мы остались вдвоем — ты и я.
— Он глубоко вздохнул. — Черт возьми, твою фотографию я носил с собой задолго до того, как появилась эта женщина.
Джек стоял пошатываясь. По всей видимости, он был не так трезв, как ему казалось. Джек спустился по сходням на пристань и подошел ко второму ряду ящиков. Покопавшись в съестных припасах, он извлек пакет с солеными крендельками, хрустящую жареную кукурузу и сладкие кукурузные хлопья, а также тюбик с сырной пастой, бросил взгляд на упаковку с пивом, но решил отказаться от этой затеи. Ему надо поесть, а по выпивке он уже выполнил норму. Осмотрев свое меню, он с надеждой подумал, что все это не вызовет изжоги.
Что касается сердечной изжоги — ревности, — то он испытал ее сполна.
— Как прежде, будем заходить в порты, отплывать на заходе солнца, по-прежнему будет весело.., вот только…
Джек ударил ногой по пустому деревянному ящику, который отлетел далеко в сторону.
— ..проблема заключается в том, что нельзя спать с яхтой.
— Чучело! — обругал он себя. — Ты же сам ее отпустил.
Понурив голову, с поникшими плечами, Джек побрел на яхту.
Кого он хотел обмануть? Без Джоан ничего, как прежде, не будет. Почему она его не любит? Не такой уж он плохой парень, хотя и не герой ее книг. Он обыкновенный человек, но он любил ее. Действительно любил.
Едва Джек ступил на палубу, как открылась крышка самого большого контейнера. Сверкнула пара глаз, и затем оттуда появился Ральф. Его знакомый белый костюм превратился в лохмотья. Ральф наставил на Джека большой пистолет.
— Не хныч, подонок. Я составлю тебе компанию. Джек решил, что выпил слишком много шампанского. Этого не могло быть. Но оружие было настоящее, и Джек мог поклясться, что оно было заряжено. Джек поднял руки.
— Колумбия! Картахена! — сказал он, почти радуясь, что Ральфу тоже удалось выбраться оттуда.
— Ты скучал по мне? Я-то по тебе очень скучал. Последние шесть месяцев я только и думал, что о тебе. Все время, пока я прятался среди крыс в этой занюханной стране, я не переставал думать о тебе. И когда одна из них укусила меня и мне десять недель делали уколы от бешенства, вливая вот по такому шприцу, — он расставил руки на два фута, — я тоже думал о тебе. Даже когда меня бросили в вонючую тюрьму Спико, где каждая сволочь претендовала на роль моего проктолога, я думал о тебе. Только о тебе.
— Я польщен, но сегодня я отваливаю. С удовольствием вручу тебе сто долларов.
— Сто долларов? А прямой билет на тот свет не хочешь? Я тебе тоже с удовольствием его выдам.
Ральф попытался выбраться из контейнера, но его ноги запутались в пеньковой веревке. Он приподнял правую ногу и потряс ею, в результате чего веревка еще туже обвила лодыжку. Не теряя Джека из виду, он решил вытащить другую ногу, но как только сделал это, споткнулся и упал на пристань. Оружие выстрелило с оглушительным грохотом. Да, на этот раз Ральфу повезло: по счастью, он не прострелил собственную ногу. Все еще лежа на спине, но сохраняя самообладание, Ральф снова навел револьвер на Джека.
— Я нахожусь здесь не для того, чтобы шутки шутить. Что ты сделал с ним?
— С кем?
— С камнем, идиот! Давай, спускайся сюда! — Ральф махнул револьвером, приказывая Джеку спуститься на пристань и подойти ближе.
— Его нет, — сказал Джек, спускаясь по сходням.
— Учти, курок взведен. — Ральф взглядом показал на оружие.
— Я продал его. Купил эту яхту, плавал по всему миру, хорошо жил, немного играл. У меня ничего не осталось.., кроме яхты.
— А двадцать тысяч наличными, которые ты спрятал в переборке?
Джека охватила паника. Этот негодяй не мог… Он повернулся к яхте. Надо было проверить.., эту сумму он отложил на будущую жизнь: на покупку дома, если Джоан захочет, или на приобретение большего судна, если она опять пожелает совершить морское путешествие. Эти деньги предназначались ей.
— Не беспокойся. Я позволил себе перепрятать их в более надежном месте.
— Ты мерзавец, — взорвался Джек.
Ему хотелось свернуть шею этому вонючему хорьку. Как теперь, без этих денег ему тягаться с могущественным арабом?
— Прекрасный способ молить о пощаде, — фыркнул Ральф. Он снова пригрозил Джеку оружием: это насекомое должно понять, наконец, что с Ральфом шутки плохи. Когда Ральф брался за дело, то доводил его до конца.
— Где остальные?
— Это все. Клянусь.
Ральф не поверил ему. Он вспомнил, как в последний раз кто-то, кажется Золо, потребовал у Джека свою долю, однако уломать его удалось только тогда, когда крокодил чуть не оттяпал руку его белокурой подруге. Ральф мог пустить в ход более убедительные средства воздействия на господина Джека Т. Коултона.
— Разве я не говорил тебе, что подцепил малярию в тюрьме? У меня до сих пор бывают приступы.., и палец, лежащий на курке, дрожит.
Джек стал пятиться назад. Может быть, он недооценивал Ральфа? Тот с жестокой решимостью, не оставляющей никаких сомнений относительно его намерений, смотрел на Джека. Может быть, Ральф прошел через такие круги ада, о которых Джек и представления не имел? Палец Ральфа начал медленно сгибаться, давя на курок.
— Эй, ладно, подожди, — крикнул Джек умоляюще.
— Твоим благословенным временам наступает конец.
Джек сделал еще шаг назад, но спасения уже не было. Ральф, казалось, лишился рассудка и вот-вот убьет его.
Все те долгие месяцы, которые ему пришлось провести в тюрьме, Ральф думал только о громадном изумруде и о том, как он убьет Джека. Видя неподдельный страх в его глазах, Ральф ощутил новый прилив сил: ему хотелось жить, чтобы отомстить. Он так долго мечтал об этом дне, что хотел насладиться каждым его мгновением. Он наслаждался властью, развязавшей ему руки и давшей возможность распоряжаться человеческой жизнью, причем человек, которого он держал на мушке, прятал самый большой в мире изумруд.
Ральф уже нажал было на спусковой крючок, когда, неизвестно откуда появившись, один за другим в воздухе просвистели семь арабских кинжалов, пригвоздивших его пиджак к контейнеру. Ральф непроизвольно дернул рукой, и вылетевший из нее револьвер упал на пристань. Джек остолбенел.
— Что, черт возь…
Из-за другого ряда контейнеров выпрыгнул араб-официант из казино. Его плечо кровоточило, а черные, как бусинки, глаза горели безумием. Джек не понял: хотел ли араб убить Ральфа или специально промахнулся.
Араб повернулся к Ральфу.
— В следующий раз тебе так не повезет, ничтожный ты человек.
— Дерьмо! — воскликнул Ральф, потрясенно глядя на ореол из клинков. — Дерьмо!
Араб обратился к Джеку. Он говорил спокойно и серьезно:
— Меня зовут Тарак. Я видел вас и вашу женщину в казино Монте-Карло с Омаром Халифой. Сегодня вечером я пытался убить его, не мне не удалось. Поэтому я пришел к вам. Вы должны пойти со мной, сейчас же!
— И не подумаю, приятель.
— Но вы должны! Омар организовал похищение нашего Алмаза!
Ральф сразу расползся в улыбке и весь обратился в слух: «Алмаз?». Может быть, теперь судьба улыбнется ему? Потерял один камень — нашел другой. Он гордился своим решительным, несгибаемым характером, гордился тем, что нашел Джека Коултона, проделав длинный, нелегкий путь. Ральф жил только ради отмщения, а к нему, возможно, прибавится и еще кое-что приятное.
— Вы и ваша женщина получили приглашение, поэтому можете проникнуть во дворец, а мои люди не могут. Вы должны это сделать! — неистово проговорил араб.
— Подождите, подождите минутку.
— Вы должны помочь нам в поисках Алмаза! — прокричал Тарак как безумный.
— О каком алмазе идет речь? — поинтересовался Ральф. Какого черта этот араб тратит столько времени на всякую сентиментальщину, рассказывая о девчонке Джека, вместо того, чтобы перейти прямо к делу!
— Об Алмазе, или Жемчужине Нила. О нашем священном Алмазе.
— Понятно, — сказал Ральф с умным видом, ухмыляясь. — Ну, конечно, я слышал об этом камне. И его украли?
Ральф вопросительно посмотрел на Тарака. На этот раз он не упустит Джека. Если Джек отправится на Нил, он последует за ним. В любом случае, он не собирался возвращаться домой с пустыми руками. Однажды такое уже было, и кузен Айра смешал его с грязью. На сей раз все будет иначе. Он проделал весь этот путь, прошел сквозь огонь и воду не для того, чтобы из него делали шута.
Джек в изумлении покачал головой. Его преследовал рок: сначала выскочил из контейнера гангстер-недомерок, а теперь еще явился этот Али-Баба, попутно демонстрируя искусство метания кинжалов. Мало того, что у него трещала голова от выпитого шампанского, он в довершение всего потерял свою даму. Что за несчастный день выдался!
Джек повернулся к Тараку.
— Послушайте, я не знаю, откуда вы и что вам надо. Но я знаю одно — я отплываю. Сегодня.
Тарак настойчиво схватил Коултона за руку. В его суровом тоне сквозила холодность.
— Ваша подруга в опасности, так же, как мои соотечественники. Омар — лжепророк, который торгует жизнями людей ради получения власти, а если Алмаз останется в его руках, его ничто не остановит.
— Плевать я хотел на этого подонка, — сказал Ральф. — А вот что касается алмаза, говорите, куда ехать, и мы вернем его вам.
Ральф не собирался упускать свой шанс, блестящую возможность нажиться. С Джеком или без него.
Джек отмахнулся от них обоих. Он не хотел больше иметь ничего общего ни с арабами, ни с драгоценными камнями. В своей жизни он достаточно поохотился за драгоценностями. И все, что ему осталось, — утешать свое разбитое сердце. Теперь ему хотелось одного — забыться.
— Послушайте, Тарак. Я с радостью готов помочь вам. Может быть, через месяц. Свяжитесь со мной.
Джек повернулся, чтобы уйти, но Тарак схватил его за плечо. Он оказался сильнее, чем Джек ожидал.
— Нет, сейчас! Через три дня он будет официально провозглашен святым!
Джек стряхнул его руку.
— Ну, «Анджелина», мы отплываем.
Джек двинулся к своей яхте, и в то же мгновение прозвучал мощный взрыв. В воздух рванулось пламя, лизнувшее языками ночное небо. Джек, Ральф и Тарак нырнули за контейнеры.
Раздался еще один взрыв, и в воздух полетели тиковые доски, щепки, горящие паруса, обломки. Все было охвачено пламенем.
Джек ошарашенио смотрел, как кусок борта с золотыми буквами «Анд» скользил по воде. Его мечта рассыпалась, и обгоревшие обломки ее падали на него, словно дождь, разбрасывая повсюду пепел и пламя. Все это напоминало кошмар. Его «Анджелина»! Неужели Джоан накликала на него беду, и судьба отвернулась от него? Она ушла и унесла с собой все. Теперь у него не осталось даже «Анджелины».
— Не может быть. «Анджелина»… — скулил он. Как такое могло случиться? Он не мог допустить какой-нибудь оплошности, которая стала бы причиной этого несчастья. Когда дело касалось «Анджелины», он был крайне осторожен и предусмотрителен. И Джоан тоже. Теперь все стало бессмысленным. Джек посмотрел на небо, окутанное черным дымом. С берега доносились возбужденные голоса, на палубы других яхт высыпали люди, чтобы поглазеть на такое зрелище. «Анджелины» больше не существовало. Ральф был потрясен.
— Лодка взлетела на воздух! Взорвалась! — Он схватил Джека. — Я мог погибнуть!
Джек оттолкнул его и встал. Он смотрел на то, что осталось от яхты, чувствуя себя совершенно опустошенным.
— Кто… Кто мог это сделать?
— Это сделал Омар, на тот случай, если вы будете мешать.., или не будете мешать. Впрочем, для него не имеет значения, будете вы ему мешать или нет. Если бы писательница отказала ему, он бы и ее не оставил в живых.
Джек подошел к краю пристани и наблюдал, как остатки погибшей яхты погружаются в воды гавани. Надо было довериться своей интуиции. Он не ошибся насчет Омара. Тот был не просто артистом, нет. Если он оказался способен на такое злодейство без всякой видимой причины, то что же он мог сделать в гневе? Джек надеялся, что ему удастся спасти Джоан.
— Я приведу вас к Омару, — сказал Тарак.
— Я с вами, — раздался голос Ральфа.
— Иди ты к черту!
— Коултон, ты забываешь, что все твое состояние у меня.., компаньон. Куда ты, туда и я. Итак, куда мы направляемся?
— В Африку.
Когда она повернулась к своему спутнику, перед ее глазами пронесся яркий луч света, словно промелькнула молния. Она вдруг поняла, что это был нож, направленный прямо в сердце Омара. Араб тяжело опустился, фактически плюхнулся в лимузин. Джоан увидела, как сквозь толпу метнулась чья-то темная тень. Она хотела получше разглядеть, что произошло, но телохранители захлопнули дверцу и бросились в погоню за покушавшимся.
К ним присоединились другие люди, что создало страшную суматоху. Затем прозвучал выстрел. Инстинктивно Джоан отпрянула назад. Шофер включил зажигание, и машина резко тронулась, отчего Джоан буквально вдавило в заднее сиденье.
Джоан с трудом ухватилась за дверную ручку, чтобы не упасть, и не могла видеть, что телохранители уже почти настигли свою добычу.
Сжимая окровавленное плечо, араб-официант, подававший Джоан и Глории напитки, пробирался сквозь элегантно одетую толпу. Женщины кричали, а мужчины в ужасе шарахались от него. Официант, по-прежнему преследуемый тремя телохранителями Омара, побежал по террасе, перемахнул через ограждение, сделав в воздухе идеальное сальто, приземлился на ноги двумя этажами ниже и растворился в темноте, как настоящий маг и чародей.
Широко раскрытыми глазами наблюдая за Омаром, который рванул одежду в том месте, где нож рассек тонкий шелк, Джоан охнула, увидев под костюмом металлический жилет, похожий на кольчугу и целиком прикрывавший его спину и грудь.
— Не пугайтесь, — сказал он. — У дальновидного человека много врагов, и, как видите, случается всякое.
Он улыбнулся и ободряюще потрепал ее по руке.
Она улыбнулась в ответ и кивнула, теряясь в догадках, к какому типу праведников его можно отнести. Она не слышала, чтобы папа Римский или Ганди носили пуленепробиваемые жилеты. Омар восхищал ее и.., пугал.
Джек видел, как рванул с места лимузин. Тяжелые удары его сердца заглушили рев двигателя такси, которое стремительно покинуло пристань.
Он бросил взгляд на Монте-Карло, на берег, усеянный огнями, всмотрелся в черноту ночи. Теперь все выглядело иначе, не так, как днем, при солнечном свете. Все кругом казалось безжизненным.
— Что ж, «Анджелина», моя крошка. Теперь мы остались вдвоем — ты и я.
— Он глубоко вздохнул. — Черт возьми, твою фотографию я носил с собой задолго до того, как появилась эта женщина.
Джек стоял пошатываясь. По всей видимости, он был не так трезв, как ему казалось. Джек спустился по сходням на пристань и подошел ко второму ряду ящиков. Покопавшись в съестных припасах, он извлек пакет с солеными крендельками, хрустящую жареную кукурузу и сладкие кукурузные хлопья, а также тюбик с сырной пастой, бросил взгляд на упаковку с пивом, но решил отказаться от этой затеи. Ему надо поесть, а по выпивке он уже выполнил норму. Осмотрев свое меню, он с надеждой подумал, что все это не вызовет изжоги.
Что касается сердечной изжоги — ревности, — то он испытал ее сполна.
— Как прежде, будем заходить в порты, отплывать на заходе солнца, по-прежнему будет весело.., вот только…
Джек ударил ногой по пустому деревянному ящику, который отлетел далеко в сторону.
— ..проблема заключается в том, что нельзя спать с яхтой.
— Чучело! — обругал он себя. — Ты же сам ее отпустил.
Понурив голову, с поникшими плечами, Джек побрел на яхту.
Кого он хотел обмануть? Без Джоан ничего, как прежде, не будет. Почему она его не любит? Не такой уж он плохой парень, хотя и не герой ее книг. Он обыкновенный человек, но он любил ее. Действительно любил.
Едва Джек ступил на палубу, как открылась крышка самого большого контейнера. Сверкнула пара глаз, и затем оттуда появился Ральф. Его знакомый белый костюм превратился в лохмотья. Ральф наставил на Джека большой пистолет.
— Не хныч, подонок. Я составлю тебе компанию. Джек решил, что выпил слишком много шампанского. Этого не могло быть. Но оружие было настоящее, и Джек мог поклясться, что оно было заряжено. Джек поднял руки.
— Колумбия! Картахена! — сказал он, почти радуясь, что Ральфу тоже удалось выбраться оттуда.
— Ты скучал по мне? Я-то по тебе очень скучал. Последние шесть месяцев я только и думал, что о тебе. Все время, пока я прятался среди крыс в этой занюханной стране, я не переставал думать о тебе. И когда одна из них укусила меня и мне десять недель делали уколы от бешенства, вливая вот по такому шприцу, — он расставил руки на два фута, — я тоже думал о тебе. Даже когда меня бросили в вонючую тюрьму Спико, где каждая сволочь претендовала на роль моего проктолога, я думал о тебе. Только о тебе.
— Я польщен, но сегодня я отваливаю. С удовольствием вручу тебе сто долларов.
— Сто долларов? А прямой билет на тот свет не хочешь? Я тебе тоже с удовольствием его выдам.
Ральф попытался выбраться из контейнера, но его ноги запутались в пеньковой веревке. Он приподнял правую ногу и потряс ею, в результате чего веревка еще туже обвила лодыжку. Не теряя Джека из виду, он решил вытащить другую ногу, но как только сделал это, споткнулся и упал на пристань. Оружие выстрелило с оглушительным грохотом. Да, на этот раз Ральфу повезло: по счастью, он не прострелил собственную ногу. Все еще лежа на спине, но сохраняя самообладание, Ральф снова навел револьвер на Джека.
— Я нахожусь здесь не для того, чтобы шутки шутить. Что ты сделал с ним?
— С кем?
— С камнем, идиот! Давай, спускайся сюда! — Ральф махнул револьвером, приказывая Джеку спуститься на пристань и подойти ближе.
— Его нет, — сказал Джек, спускаясь по сходням.
— Учти, курок взведен. — Ральф взглядом показал на оружие.
— Я продал его. Купил эту яхту, плавал по всему миру, хорошо жил, немного играл. У меня ничего не осталось.., кроме яхты.
— А двадцать тысяч наличными, которые ты спрятал в переборке?
Джека охватила паника. Этот негодяй не мог… Он повернулся к яхте. Надо было проверить.., эту сумму он отложил на будущую жизнь: на покупку дома, если Джоан захочет, или на приобретение большего судна, если она опять пожелает совершить морское путешествие. Эти деньги предназначались ей.
— Не беспокойся. Я позволил себе перепрятать их в более надежном месте.
— Ты мерзавец, — взорвался Джек.
Ему хотелось свернуть шею этому вонючему хорьку. Как теперь, без этих денег ему тягаться с могущественным арабом?
— Прекрасный способ молить о пощаде, — фыркнул Ральф. Он снова пригрозил Джеку оружием: это насекомое должно понять, наконец, что с Ральфом шутки плохи. Когда Ральф брался за дело, то доводил его до конца.
— Где остальные?
— Это все. Клянусь.
Ральф не поверил ему. Он вспомнил, как в последний раз кто-то, кажется Золо, потребовал у Джека свою долю, однако уломать его удалось только тогда, когда крокодил чуть не оттяпал руку его белокурой подруге. Ральф мог пустить в ход более убедительные средства воздействия на господина Джека Т. Коултона.
— Разве я не говорил тебе, что подцепил малярию в тюрьме? У меня до сих пор бывают приступы.., и палец, лежащий на курке, дрожит.
Джек стал пятиться назад. Может быть, он недооценивал Ральфа? Тот с жестокой решимостью, не оставляющей никаких сомнений относительно его намерений, смотрел на Джека. Может быть, Ральф прошел через такие круги ада, о которых Джек и представления не имел? Палец Ральфа начал медленно сгибаться, давя на курок.
— Эй, ладно, подожди, — крикнул Джек умоляюще.
— Твоим благословенным временам наступает конец.
Джек сделал еще шаг назад, но спасения уже не было. Ральф, казалось, лишился рассудка и вот-вот убьет его.
Все те долгие месяцы, которые ему пришлось провести в тюрьме, Ральф думал только о громадном изумруде и о том, как он убьет Джека. Видя неподдельный страх в его глазах, Ральф ощутил новый прилив сил: ему хотелось жить, чтобы отомстить. Он так долго мечтал об этом дне, что хотел насладиться каждым его мгновением. Он наслаждался властью, развязавшей ему руки и давшей возможность распоряжаться человеческой жизнью, причем человек, которого он держал на мушке, прятал самый большой в мире изумруд.
Ральф уже нажал было на спусковой крючок, когда, неизвестно откуда появившись, один за другим в воздухе просвистели семь арабских кинжалов, пригвоздивших его пиджак к контейнеру. Ральф непроизвольно дернул рукой, и вылетевший из нее револьвер упал на пристань. Джек остолбенел.
— Что, черт возь…
Из-за другого ряда контейнеров выпрыгнул араб-официант из казино. Его плечо кровоточило, а черные, как бусинки, глаза горели безумием. Джек не понял: хотел ли араб убить Ральфа или специально промахнулся.
Араб повернулся к Ральфу.
— В следующий раз тебе так не повезет, ничтожный ты человек.
— Дерьмо! — воскликнул Ральф, потрясенно глядя на ореол из клинков. — Дерьмо!
Араб обратился к Джеку. Он говорил спокойно и серьезно:
— Меня зовут Тарак. Я видел вас и вашу женщину в казино Монте-Карло с Омаром Халифой. Сегодня вечером я пытался убить его, не мне не удалось. Поэтому я пришел к вам. Вы должны пойти со мной, сейчас же!
— И не подумаю, приятель.
— Но вы должны! Омар организовал похищение нашего Алмаза!
Ральф сразу расползся в улыбке и весь обратился в слух: «Алмаз?». Может быть, теперь судьба улыбнется ему? Потерял один камень — нашел другой. Он гордился своим решительным, несгибаемым характером, гордился тем, что нашел Джека Коултона, проделав длинный, нелегкий путь. Ральф жил только ради отмщения, а к нему, возможно, прибавится и еще кое-что приятное.
— Вы и ваша женщина получили приглашение, поэтому можете проникнуть во дворец, а мои люди не могут. Вы должны это сделать! — неистово проговорил араб.
— Подождите, подождите минутку.
— Вы должны помочь нам в поисках Алмаза! — прокричал Тарак как безумный.
— О каком алмазе идет речь? — поинтересовался Ральф. Какого черта этот араб тратит столько времени на всякую сентиментальщину, рассказывая о девчонке Джека, вместо того, чтобы перейти прямо к делу!
— Об Алмазе, или Жемчужине Нила. О нашем священном Алмазе.
— Понятно, — сказал Ральф с умным видом, ухмыляясь. — Ну, конечно, я слышал об этом камне. И его украли?
Ральф вопросительно посмотрел на Тарака. На этот раз он не упустит Джека. Если Джек отправится на Нил, он последует за ним. В любом случае, он не собирался возвращаться домой с пустыми руками. Однажды такое уже было, и кузен Айра смешал его с грязью. На сей раз все будет иначе. Он проделал весь этот путь, прошел сквозь огонь и воду не для того, чтобы из него делали шута.
Джек в изумлении покачал головой. Его преследовал рок: сначала выскочил из контейнера гангстер-недомерок, а теперь еще явился этот Али-Баба, попутно демонстрируя искусство метания кинжалов. Мало того, что у него трещала голова от выпитого шампанского, он в довершение всего потерял свою даму. Что за несчастный день выдался!
Джек повернулся к Тараку.
— Послушайте, я не знаю, откуда вы и что вам надо. Но я знаю одно — я отплываю. Сегодня.
Тарак настойчиво схватил Коултона за руку. В его суровом тоне сквозила холодность.
— Ваша подруга в опасности, так же, как мои соотечественники. Омар — лжепророк, который торгует жизнями людей ради получения власти, а если Алмаз останется в его руках, его ничто не остановит.
— Плевать я хотел на этого подонка, — сказал Ральф. — А вот что касается алмаза, говорите, куда ехать, и мы вернем его вам.
Ральф не собирался упускать свой шанс, блестящую возможность нажиться. С Джеком или без него.
Джек отмахнулся от них обоих. Он не хотел больше иметь ничего общего ни с арабами, ни с драгоценными камнями. В своей жизни он достаточно поохотился за драгоценностями. И все, что ему осталось, — утешать свое разбитое сердце. Теперь ему хотелось одного — забыться.
— Послушайте, Тарак. Я с радостью готов помочь вам. Может быть, через месяц. Свяжитесь со мной.
Джек повернулся, чтобы уйти, но Тарак схватил его за плечо. Он оказался сильнее, чем Джек ожидал.
— Нет, сейчас! Через три дня он будет официально провозглашен святым!
Джек стряхнул его руку.
— Ну, «Анджелина», мы отплываем.
Джек двинулся к своей яхте, и в то же мгновение прозвучал мощный взрыв. В воздух рванулось пламя, лизнувшее языками ночное небо. Джек, Ральф и Тарак нырнули за контейнеры.
Раздался еще один взрыв, и в воздух полетели тиковые доски, щепки, горящие паруса, обломки. Все было охвачено пламенем.
Джек ошарашенио смотрел, как кусок борта с золотыми буквами «Анд» скользил по воде. Его мечта рассыпалась, и обгоревшие обломки ее падали на него, словно дождь, разбрасывая повсюду пепел и пламя. Все это напоминало кошмар. Его «Анджелина»! Неужели Джоан накликала на него беду, и судьба отвернулась от него? Она ушла и унесла с собой все. Теперь у него не осталось даже «Анджелины».
— Не может быть. «Анджелина»… — скулил он. Как такое могло случиться? Он не мог допустить какой-нибудь оплошности, которая стала бы причиной этого несчастья. Когда дело касалось «Анджелины», он был крайне осторожен и предусмотрителен. И Джоан тоже. Теперь все стало бессмысленным. Джек посмотрел на небо, окутанное черным дымом. С берега доносились возбужденные голоса, на палубы других яхт высыпали люди, чтобы поглазеть на такое зрелище. «Анджелины» больше не существовало. Ральф был потрясен.
— Лодка взлетела на воздух! Взорвалась! — Он схватил Джека. — Я мог погибнуть!
Джек оттолкнул его и встал. Он смотрел на то, что осталось от яхты, чувствуя себя совершенно опустошенным.
— Кто… Кто мог это сделать?
— Это сделал Омар, на тот случай, если вы будете мешать.., или не будете мешать. Впрочем, для него не имеет значения, будете вы ему мешать или нет. Если бы писательница отказала ему, он бы и ее не оставил в живых.
Джек подошел к краю пристани и наблюдал, как остатки погибшей яхты погружаются в воды гавани. Надо было довериться своей интуиции. Он не ошибся насчет Омара. Тот был не просто артистом, нет. Если он оказался способен на такое злодейство без всякой видимой причины, то что же он мог сделать в гневе? Джек надеялся, что ему удастся спасти Джоан.
— Я приведу вас к Омару, — сказал Тарак.
— Я с вами, — раздался голос Ральфа.
— Иди ты к черту!
— Коултон, ты забываешь, что все твое состояние у меня.., компаньон. Куда ты, туда и я. Итак, куда мы направляемся?
— В Африку.
Глава 7
Джоан из вертолета смотрела на растянувшуюся цепочку африканских женщин, одетых в традиционные одежды, — длинный кусок хлопчатобумажной ткани, который служил одновременно накидкой и головным убором. На головах они несли огромные вязанки хвороста. На грязной узкой дороге не было видно ни легковых машин, ни грузовиков, и ничто не говорило о том, что здесь хотели хоть как-то осовременить этот древний способ переноски грузов. Женщины двигались очень медленно и напоминали Джоан змею, выползающую из-под куста. Они не обращали внимания на вертолет, который рокотал над ними.
Пока он» кружили в воздухе, Джоан успела разглядеть несколько деревьев, землю, покрытую красной глиной и небольшие скопления крошечных хижин, крытых соломой. Когда вертолет повернул налево, Джоан замерла в изумлении. Внизу был город, обнесенный стенами, похожими на огромные мраморные плиты. Верхняя их часть была резной, у крашеной древними символами, а в самом центре возвышались два сверкающих медных купола, в которых отражалось солнце. Ветер, дождь, песчаные бури и время стерли значительную часть росписи с городских ворот, но даже с такой высоты Джоан видела, что она изумительна.
Пока вертолет плыл над городом, звонили колокола и раздавались какие-то странные хлопки, возвещавшие об их прибытии. Джоан видела, как одетые в бурнусы мужчины высыпали из кафе и домов на улицы и показывали на небо. Ее удивило, что вертолет миновал город и для посадки направился к его северной окраине.
Пилот получил указание от наземной службы и начал снижаться.
Длинная полоса с современным покрытием, обрамленная многочисленными огнями, вполне могла соперничать со взлетной полосой аэропорта «Ла-Гуардия» в Нью-Йорке. По обеим ее сторонам простирались необъятные поля, уставленные рядами военной техники. Здесь были джипы, грузовики «шевроле», пожарные машины, фургоны «форд», бронемашины и колесно-гусеничный транспорт, предназначенная для передвижения по пустыне. Джоан видела также советские танки Т-62, о которых впервые узнала из передачи «60 минут», и она решила, что лояльность Омара можно было легко купить.
Она проверила свой фотоаппарат, повесила его на шею и обеими руками ухватилась за сиденье. Вокруг вертолета поднялся вихрь песка и пыли, который слепил ее. Пока они шли к «мерседесу» с откидным верхом, Джоан подумала, что седан с кондиционером оказался бы более кстати — она уже успела вдоволь наглотаться пыли.
— Это все ваше?
— Да, — ответил Омар.
Джоан посмотрела в конец взлетной полосы, где стоял совершенно новый сверкающий истребитель F-16. Она могла биться об заклад, что его только что доставили. Она подняла фотоаппарат, но Рашид, телохранитель со шрамом на лице, встал перед ней, загородив самолет.
Опустив фотоаппарат, она глуповато улыбнулась. Рашид смотрел на нее леденящим, свирепым взглядом. Омар положил руку на плечо Джоан.
— Зачем акцентировать внимание на негативном? Через несколько дней во всем этом не будет необходимости. — Твердой рукой он спокойно подвел ее к машине. — Ну, поехали, я хочу показать вам настоящую деревню.
Через каменную арку они въехали на Сук — главный рынок, состоящий из нескольких торговых рядов, заполненных торговцами и деревенскими жителями. С первого взгляда это напоминало Джоан сцену из ее романа «Касабланка», где она описывала, как местные жители обменивались товарами. Здесь были латунные и медные подносы с филигранью, тазы и урны, украшенные растительным орнаментом, красиво расписанная черепица и глиняная посуда. Платья, туники и шали всех цветов радуги были развешаны вдоль всей нагретой солнцем глиняной стены. Дети сидели на корточках, уткнув подбородки в колени.
Шофер головной машины непрерывно сигналил, возвещая о приезде Омара, и Джоан увидела, как жители расступались, выстраивались по обеим сторонам улицы, пропуская колонну машин. Они нараспев повторяли имя Омара низкими, монотонными голосами. Джоан заметила, что, когда машина проезжала, улыбки на лицах исчезали, а глаза становились печальными. Всматриваясь в толпу, она увидела свирепого вида солдат в маскировочной полевой форме песочного цвета с оружием в руках. Телохранитель в головной машине кричал, отдавая приказания солдатам. Неожиданно пение стало громче.
На глиняных стенах над лавками, крытыми соломой, висели портреты Омара. Чем дальше они ехали, тем больше плакатов и портретов она видела.
Омар помахал своим подданным, самодовольно улыбаясь.
— Мой народ любит меня. Я счастлив. Джоан опять посмотрела на одного из солдат, который прикладом винтовки толкал в спину какого-то старика.
— Да, они выглядят очень.., радостными. Тут Омар показал на маленького мальчика, одетого в лохмотья, чьи карие глаза отсутствующе смотрели по сторонам. Казалось, только они и были на его лице, — настолько малыш был худ. Его мать сунула ему в руки плакат с фотографией Омара.
— Вот, хороший снимок для вас. Маленький мальчик держит мою фотографию.
— Да, чудесный кадр.
Джоан не хотела, чтобы он заметил ее напряжение. Она дрожала и решила, что снимок не получится.
— На Сук надо приходить в четверг, в базарный день, — сказал Омар.
Раздался взрыв. Джоан показалось, что это барахлит автомобильный двигатель. Омар, моментально согнулся в, свернувшись клубком, лег на пол автомобиля. Джоан окинула взглядом толпу и увидела, как солдаты расталкивали людей в поисках покушавшегося. Ее поразило их количество.
Машина была немедленно окружена людьми в форме. Глядя в щели между ними, она увидела, как толпа стихла и умолкла. Наступила продолжительная пауза, в течение которой — в этом она могла поклясться — все стояли, затаив дыхание.
В этот момент водитель автомобиля, замыкавшего кортеж, что-то закричал. Она подметила, что спины солдат расслабились и они облегченно забубнили что-то Друг другу. Как она и предполагала, дал вспышку двигатель внутреннего сгорания, и никакой опасности не было.
Пока он» кружили в воздухе, Джоан успела разглядеть несколько деревьев, землю, покрытую красной глиной и небольшие скопления крошечных хижин, крытых соломой. Когда вертолет повернул налево, Джоан замерла в изумлении. Внизу был город, обнесенный стенами, похожими на огромные мраморные плиты. Верхняя их часть была резной, у крашеной древними символами, а в самом центре возвышались два сверкающих медных купола, в которых отражалось солнце. Ветер, дождь, песчаные бури и время стерли значительную часть росписи с городских ворот, но даже с такой высоты Джоан видела, что она изумительна.
Пока вертолет плыл над городом, звонили колокола и раздавались какие-то странные хлопки, возвещавшие об их прибытии. Джоан видела, как одетые в бурнусы мужчины высыпали из кафе и домов на улицы и показывали на небо. Ее удивило, что вертолет миновал город и для посадки направился к его северной окраине.
Пилот получил указание от наземной службы и начал снижаться.
Длинная полоса с современным покрытием, обрамленная многочисленными огнями, вполне могла соперничать со взлетной полосой аэропорта «Ла-Гуардия» в Нью-Йорке. По обеим ее сторонам простирались необъятные поля, уставленные рядами военной техники. Здесь были джипы, грузовики «шевроле», пожарные машины, фургоны «форд», бронемашины и колесно-гусеничный транспорт, предназначенная для передвижения по пустыне. Джоан видела также советские танки Т-62, о которых впервые узнала из передачи «60 минут», и она решила, что лояльность Омара можно было легко купить.
Она проверила свой фотоаппарат, повесила его на шею и обеими руками ухватилась за сиденье. Вокруг вертолета поднялся вихрь песка и пыли, который слепил ее. Пока они шли к «мерседесу» с откидным верхом, Джоан подумала, что седан с кондиционером оказался бы более кстати — она уже успела вдоволь наглотаться пыли.
— Это все ваше?
— Да, — ответил Омар.
Джоан посмотрела в конец взлетной полосы, где стоял совершенно новый сверкающий истребитель F-16. Она могла биться об заклад, что его только что доставили. Она подняла фотоаппарат, но Рашид, телохранитель со шрамом на лице, встал перед ней, загородив самолет.
Опустив фотоаппарат, она глуповато улыбнулась. Рашид смотрел на нее леденящим, свирепым взглядом. Омар положил руку на плечо Джоан.
— Зачем акцентировать внимание на негативном? Через несколько дней во всем этом не будет необходимости. — Твердой рукой он спокойно подвел ее к машине. — Ну, поехали, я хочу показать вам настоящую деревню.
Через каменную арку они въехали на Сук — главный рынок, состоящий из нескольких торговых рядов, заполненных торговцами и деревенскими жителями. С первого взгляда это напоминало Джоан сцену из ее романа «Касабланка», где она описывала, как местные жители обменивались товарами. Здесь были латунные и медные подносы с филигранью, тазы и урны, украшенные растительным орнаментом, красиво расписанная черепица и глиняная посуда. Платья, туники и шали всех цветов радуги были развешаны вдоль всей нагретой солнцем глиняной стены. Дети сидели на корточках, уткнув подбородки в колени.
Шофер головной машины непрерывно сигналил, возвещая о приезде Омара, и Джоан увидела, как жители расступались, выстраивались по обеим сторонам улицы, пропуская колонну машин. Они нараспев повторяли имя Омара низкими, монотонными голосами. Джоан заметила, что, когда машина проезжала, улыбки на лицах исчезали, а глаза становились печальными. Всматриваясь в толпу, она увидела свирепого вида солдат в маскировочной полевой форме песочного цвета с оружием в руках. Телохранитель в головной машине кричал, отдавая приказания солдатам. Неожиданно пение стало громче.
На глиняных стенах над лавками, крытыми соломой, висели портреты Омара. Чем дальше они ехали, тем больше плакатов и портретов она видела.
Омар помахал своим подданным, самодовольно улыбаясь.
— Мой народ любит меня. Я счастлив. Джоан опять посмотрела на одного из солдат, который прикладом винтовки толкал в спину какого-то старика.
— Да, они выглядят очень.., радостными. Тут Омар показал на маленького мальчика, одетого в лохмотья, чьи карие глаза отсутствующе смотрели по сторонам. Казалось, только они и были на его лице, — настолько малыш был худ. Его мать сунула ему в руки плакат с фотографией Омара.
— Вот, хороший снимок для вас. Маленький мальчик держит мою фотографию.
— Да, чудесный кадр.
Джоан не хотела, чтобы он заметил ее напряжение. Она дрожала и решила, что снимок не получится.
— На Сук надо приходить в четверг, в базарный день, — сказал Омар.
Раздался взрыв. Джоан показалось, что это барахлит автомобильный двигатель. Омар, моментально согнулся в, свернувшись клубком, лег на пол автомобиля. Джоан окинула взглядом толпу и увидела, как солдаты расталкивали людей в поисках покушавшегося. Ее поразило их количество.
Машина была немедленно окружена людьми в форме. Глядя в щели между ними, она увидела, как толпа стихла и умолкла. Наступила продолжительная пауза, в течение которой — в этом она могла поклясться — все стояли, затаив дыхание.
В этот момент водитель автомобиля, замыкавшего кортеж, что-то закричал. Она подметила, что спины солдат расслабились и они облегченно забубнили что-то Друг другу. Как она и предполагала, дал вспышку двигатель внутреннего сгорания, и никакой опасности не было.