Страница:
Бог преподавал Давиду уроки доверия. Подобно тому, как Моисей был воспитан для своей работы, так Господь приготовил и сына Иессея, чтобы он стал правителем Его избранного народа. Заботясь о стаде, Давид осознал ту заботу, которой Великий Пастырь окружает Свою паству.
Безлюдные холмы и глухие овраги, где Давид бродил со своим стадом, являлись местом обитания хищных зверей. Нередко случалось, что из зарослей вдоль Иордана выходил лев или появлялся из своей берлоги среди холмов медведь; разъяренные голодом, они пытались наброситься на стадо. Согласно обычаю времени, Давид был вооружен только пращой и пастушьим посохом. Однако он рано доказал свою силу и мужество, защищая стадо. Впоследствии, описывая эти столкновения, он говорил: "Когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, и нападал на него, и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, и поражал его, и умерщвлял его" (1 Цар. 17:34,35). Такие случаи развивали в Давиде отвагу, решительность и веру.
Давид славился своей храбростью еще до того, как был приглашен ко двору Саула. Слуга, рекомендовавший его царю, отозвался о нем как о человеке "храбром и воинственном, и разумном в речах" и добавил: "И Господь с ним".
Когда объявили войну с филистимлянами, три сына Иессея присоединились к армии под командованием Саула, а Давид остался дома. Спустя некоторое время он, однако, посетил стан Саула. Отец повелел Давиду отнести пищу старшим братьям и узнать, живы ли они и здоровы ли. Иессей не знал, что юному пастуху вверена более высокая миссия. Войска Израильского народа находились в опасности, и ангел повелел Давиду спасти свой народ.
Приближаясь к месту, где располагались войска, Давид услышал шум военных приготовлений, "войско выведено было в строй и с криком готовилось к сражению". И израильтяне, и филистимляне выстроились в боевом порядке. Давид побежал к своим и, подойдя, приветствовал братьев. Пока он разговаривал с ними. Голиаф, филистимский борец, вышел вперед и, оскорбительными словами понося израильтян, кричал, чго5и1 они выделили из своих рядов человека, который вступил бы с ним в единоборство. Он повторил свой вызов, и когда Давид увидел, что весь Израиль пришел в ужас, и узнал, что этот нечестивец поносит их так каждый день и нет никого, кто заставил бы его замолчать, он сильно возмутился. Его охватило горячее желание защитить честь Бога и Его народа.
Израильская армия пала духом. Мужество изменило воинам. Они говорили друг другу: "Видите этого выступающего человека? Он выступает, чтобы поносить Израиля". Давид воскликнул с гневом и возмущением: "Кто этот необрезанный Филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?"
Елиав, старший брат Давида, услышав эти слова, хорошо понял чувства, которые наполняли сердце молодого человека. Как пастух Давид отличался редкой смелостью, отвагой и силой, да еще таинственный визит Самуила в дом их отца, его молчаливый уход - все это, вместе взятое, вызывало у братьев Давида подозрение о настоящей цели его прихода. Еще раньше в них заговорила зависть, когда они увидели, что Давид поставлен выше их, и с тех пор они не отвечали взаимностью на его братскую преданность и нежную любовь. Они смотрели на него просто как на несовершеннолетнего пастуха, и теперь Елиав воспринял его расспросы как порицание за трусость, поскольку он не предпринимал никаких мер, чтобы заставить замолчать филистимского гиганта. Старший брат сердито воскликнул: "Зачем ты сюда пришел, и на кого оставил немногих овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое; ты пришел посмотреть на сражение". В ответ на это Давид почтительно, но решительно ответил: "Что же я сделал? не слова ли это?"
Слова Давида передали царю, и он позвал юношу к себе. Саул в изумлении выслушал пастуха, когда тот сказал: "Пусть никто не упадает духом из-за него; раб твой пойдет, и сразится с этим Филистимлянином". Саул пытался отговорить Давида, но молодой человек оставался непреклонным. Он говорил просто и скромно, ссылаясь на свою пастушескую жизнь, когда ему приходилось охранять стада отца. Он сказал: "Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина". И сказал Саул Давиду: "Иди, и да будет Господь с тобою".
В течение сорока дней израильские войска трепетали перед надменным вызовом филистимского гиганта. Они замирали от страха, когда смотрели на его исполинскую фигуру в шесть локтей и пядь высоты. На голове у него был медный шлем, тело защищала кольчуга, которая весила пять тысяч сиклей, а ноги медные латы. Кольчуга состояла из медных пластинок, заходивших одна за Другую подобно рыбьей чешуе, и они настолько плотно прилегали одна к другой, что никакое острое метательное оружие или стрела не могли пробить ее. За спиной гигант носил огромное копье или пику, также из меди. "И древко копья его, как навой у ткачей; а самое копье его в шестьсот сиклей железа. И пред ним шел оруженосец".
Утром и вечером Голиаф подходил к израильскому стану и кричал громким голосом: "Зачем вышли вы воевать? Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне. Если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам. И сказал Филистимлянин: сегодня я посрамлю полки Израильские; дайте мне человека, и мы сразимся вдвоем".
Разрешая Давиду принять вызов Голиафа, царь почти не надеялся, что Давид выиграет. Было отдано распоряжение снабдить юношу царскими доспехами. На его голову надели тяжелый медный шлем, а самого Давида облекли в кольчугу, сбоку прикрепив царский меч. Вооруженный таким образом, он собрался было идти, но вскоре повернул обратно. Вначале все нетерпеливые наблюдатели подумали, что Давид решил не рисковать жизнью, сражаясь с противником, явно превосходившим его силой. Но отважный юноша был далек от этой мысли. Подойдя к Саулу, он попросил разрешения снять тяжеловесное вооружение, говоря: "Я не могу ходить в этом; я не привык". Освободившись от царских доспехов, он вместо них взял только пастуший посох, сумку и обыкновенную пращу. Выбрав пять гладких камней из ручья, он положил их в сумку и с пращой в руках пошел на филистимлянина. Исполин смело выступил вперед, ожидая увидеть перед собой одного из сильнейших воинов Израильского народа. Его оруженосец шел впереди, а сам он шагал с самоуверенным видом, как бы заранее предвкушая победу. Подойдя ближе к Давиду, он не увидел никого, кроме подростка, которого называли мальчиком по причине его юности. Лицо Давида дышало румянцем здоровья, и его хорошо сложенная фигура, не скрытая доспехами, производила приятное впечатление; однако между юношей и массивным исполином существовал заметный контраст.
Голиаф был поражен и рассержен. "Что ты идешь на меня с палкою? воскликнул он. - Разве я собака?" Сказав это, он обрушил на Давида самые ужасные проклятья именем всех известных ему богов. Он кричал насмешливо: "Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым".
Давид не испугался филистимского борца. Выступив вперед, он сказал своему противнику: "Ты идешь против меня с мечем и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле. И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши".
В его голосе звенело бесстрашие, а на красивом лице сияло торжество победы и радости. Эти слова, произнесенные чистым, мелодичным голосом, прозвучали в воздухе и были услышаны на расстоянии тысячами воинов, которые выстроились в боевом порядке. Ярость Голиафа не знала предела. В гневе он .сорвал шлем, который защищал его лоб, и бросился на противника, кипя от ярости. Сын Иессея приготовился встретить врага. "Когда Филистимлянин поднялся и стал подходить и приближаться на встречу Давиду, Давид поспешно побежал к строю на встречу Филистимлянину. И опустил Давид руку свою в сумку, и взял оттуда камень, и бросил из пращи, и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на землю".
Боевые ряды двух армий застыли от изумления. Они были уверены, что Давид будет убит, но когда в воздухе просвистел камень и попал в намеченную цель, они увидели, как могущественный Голиаф задрожал и вытянул вперед руки, будто был поражен неожиданной слепотой.. Гигант зашатался и, подобно сраженному дубу, рухнул на землю. Давид не терял ни мгновения. Он вскочил на распростертое тело исполина и Двумя руками вытащил тяжелый меч Голиафа. Минутой раньше гигант хвастался, что этим мечом снесет голову юноши и бросит его тело птицам небесным. Теперь этим же мечом была отсечена голова хвастуна и из израильского стана раздался восторженный крик.
Филистимляне, охваченные смятением, обратились в стремительное бегство. Крики торжествовавших евреев звучали эхом в вершинах гор, когда они преследовали убегавшего врага. Они "гнали Филистимлян до входа в долину и до ворот Аккарона... И возвратились сыны Израилевы из погони за Филистимлянами, и разграбили стан их. И взял Давид голову Филистимлянина, и отнес ее в Иерусалим, а оружие его положил в шатре своем".
Глава 64
ДАВИД-ИЗГНАННИК
Эта глава основана на Первой книге Царств 18-22 гл.
После того как Давид победил Голиафа, Саул взял его к себе, не разрешив возвратиться в дом отца. И случилось так, что "душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу". Ионафан и Давид заключили между собой союз быть вместе, как братья, и царский сын снял "верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой и лук свой и пояс свой". Серьезная ответственность лежала на Давиде, однако он сохранил скромность и завоевал любовь народа и царского семейства.
"И Давид действовал благоразумно везде, куда ни посылал его Саул, и сделал его Саул начальником над военными людьми". Давид отличался предусмотрительностью и верностью, и было очевидно, что благословение Божье сопровождало его. Временами Саул сознавал свою неспособность управлять Израилем и чувствовал, что для укрепления безопасности его царства надо бы получить поддержку тех, кто руководствуется волей Божьей. Саул надеялся, что взаимоотношения с Давидом станут для него спасительными. Поскольку Давид пользовался милостью и покровительством Бога, то его присутствие могло послужить защитой для Саула, когда он отправится на войну.
То, что Давид общался с Саулом, было провидением Божьим. Положение Давида при дворе давало ему возможность познакомиться с делами и тем самым приготовиться к предстоящей великой работе, а также завоевать доверие народа. Трудности и заботы, осаждавшие его из-за вражды Саула, приучали чувствовать свою зависимость от Бога. Ему нужно было научиться всецело полагаться на Него. Дружеское расположение Ионафана к Давиду, также предусмотренное Божественным провидением, должно было сохранить жизнь будущему царю Израиля. Таким образом, Бог приводил в исполнение Свои благие намерения и относительно Давида, и относительно Израильского народа.
Однако Саул недолго оставался благосклонным к Давиду. Когда Саул и Давид возвращались с поля битвы после подебы над филистимлянами, то "женщины из всех городов Израильских выходили на встречу Саулу царю с пением и плясками, с торжественными тимпанами и с кимвалами". Одни из них пели: "Саул победил тысячи", а другие, подхватывая мелодию, отвечали: "А Давид - десятки тысяч!" Демон ревности проник в сердце царя. Он был разгневан тем, что израильские женщины в своих песнях превозносили Давида выше его. Вместо того чтобы подавить в себе это низкое чувство, он, проявляя слабость, воскликнул: "Давиду дали десятки тысяч, а мне тысячи; ему недостает только царства".
У Саула был большой недостаток: он любил, чтобы его хвалили. Эта черта возобладала в нем. Что бы он ни делал - все выдавало его жажду похвалы и самовозвышения. Он судил о справедливости и несправедливости, руководствуясь сомнительным признаком - одобрением народа. Никто не может быть в безопасности, если старается угодить людям, а не ищет прежде всего Божьего одобрения. Саул всегда стремился быть первым в глазах народа, и когда женщины пели эту хвалебную песнь, царем овладело твердое убеждение, что Давид завоюет сердце народа и будет царствовать вместо него.
Саул открыл сердце духу ревности, который отравил его душу. Хотя ему было сказано пророком Самуилом, что Бог исполнит намеченное и никто не воспрепятствует этому, царь доказал, что не имел истинного познания о планах и силе Божьей. Воля израильского царя сопротивлялась воле Безграничного. Управляя Израильским царством, Саул не научился управлять собой. Он допустил, чтобы чувства управляли его разумом, пока наконец им не овладела дикая ярость. Если кто-либо осмеливался возражать ему, он впадал в такое бешенство, что готов был убить всякого, кто противостоял его воле. После приступов такого безумия он погружался в душевное смятение, презирая самого себя, и угрызения совести овладевали им.
Саул любил слушать игру Давида на арфе, казалось, что в такие минуты злой дух оставлял его. Но однажды, когда юноша пел перед ним хвалебные гимны, прославлявшие Бога, под аккомпанемент сладких звуков арфы, Саул внезапно метнул копье в игравшего Давида, намереваясь прикончить его. Господь спас Давида, и он невредимым убежал от ярости обезумевшего царя.
По мере того как росла ненависть Саула к Давиду, он все старательнее выискивал случай убить его, но ни одно преступное намерение против помазанника Божьего не увенчалось успехом. Саул всецело отдался во власть нечистого духа, чтобы тот господствовал над ним, в то время как Давид полагался на Того, Кто есть могущественный Советник и сильный Избавитель'. "Начало мудрости - страх Господень" (Притч. 9:10), и Давид постоянно молил Бога, чтобы Он помог ему ходить пред Ним в непорочности.
Желая избавиться от соперника, царь "удалил его... от себя, и поставил его у себя тысяченачальником... весь Израиль и Иуда любили Давида". Народ вскоре понял, что Давид - знающий человек и вверенные ему дела решает разумно и умело. Советы юноши свидетельствовали, что он мудрый, предусмотрительный человек, на которого можно положиться, в то время как суждениями Саула не всегда можно было руководствоваться, его решения были неблагоразумны.
Хотя Саул постоянно подстерегал Давида, чтобы убить его, но с тех пор, как он убедился, что Бог был с Давидом, он боялся его. Непорочность Давида возбуждала ярость царя. Ему казалось, что сама жизнь Давида, само его присутствие бросали упрек ему, так как существовавшие между ними отличия говорили не в пользу Саула. Зависть сделала Саула несчастным и подвергла риску его смиренного слугу. Какой неописуемый вред причиняет в мире эта скверная черта характера! Та же вражда, которая побудила Каина убить своего брата Авеля, жила и в сердце Саула, ибо дела Авеля были праведны, и Бог благословил его, а дела его брата злы, и Бог не мог благословить его. Зависть - это плод гордости, который, зрея в сердце человека, приводит к ненависти, а впоследствии - к мести и убийству. Сатана проявил свою суть, возбуждая в Сауле ярость против того, кто никогда не причинил ему никакого зла.
Царь внимательно следил за Давидом, надеясь уличить его в каком-либо необдуманном поступке, чтобы был повод к немилости. Саул чувствовал, что не успокоится до тех пор, пока не лишит юношу жизни, но хотел иметь возможность оправдаться перед народом за свое злодеяние. Он расставил сеть перед Давидом, заставляя его вести войну с филистимлянами и обещая в награду за храбрость отдать в жены свою старшую дочь. На это предложение Давид скромно ответил: "Кто я, и что жизнь моя и род отца моего в Израиле, чтобы мне быть зятем царя?" Саул доказал неискренность своих слов, когда выдал принцессу замуж за другого.
Увлечение Давидом младшей дочери Саула, Мелхолы, позволило Саулу составить другой заговор против своего соперника. Молодому человеку была обещана рука Мелхолы, если он убьет определенное число их общих врагов. "Саул имел в мыслях погубить Давида руками Филистимлян", но Господь охранял Давида, и тот вернулся с победой и стал зятем царя. "Мелхола, дочь Саула, любила Давида", и взбешенный монарх видел, как все коварные замыслы привели к возвышению того, кого он мечтал убить. С каждым днем он убеждался в том, что именно Давид - тот человек, о котором Господь сказал, что он лучше него, и который будет царствовать над Израилем вместо него. Наконец, сбросив маску, он велел Ионафану и слугам своего двора убить того, кого так ненавидел.
Ионафан открыл Давиду намерение царя и повелел скрыться, пока он не упросит отца пощадить освободителя Израиля. Он описал царю все совершенное Давидом, спасшим честь и жизнь всей нации, и уверял, что на убийцу человека, поставленного Богом для того, чтобы рассеять их врагов, ляжет ужасная вина. Совесть царя была тронута, и его сердце смягчилось. "И поклялся Саул: жив Господь, Давид не умрет". Давид вновь был приведен к Саулу и служил ему, как и прежде.
Опять началась война между израильтянами и филистимлянами, и Давид повел своих воинов против врагов. Евреи одержали блестящую победу, и народ восхвалял мудрость и героизм Давида. Это вызвало у Саула прежнюю ненависть. Когда однажды молодой человек играл перед царем и мелодичные звуки его арфы наполняли царские чертоги, Саулом овладела сильная ярость, он схватил копье и метнул в Давида, намереваясь пригвоздить музыканта к стене, но ангел Господень отразил смертоносное оружие. Давид спасся и убежал в свой дом. Саул послал лазутчиков, чтобы они схватили его, когда он будет выходить утром, и убили.
Мелхола сообщила Давиду о намерении отца. Она умоляла его скрыться и помогла спуститься из окна, давая возможность убежать. Он направился к Самуилу в Раму, и пророк, не опасаясь гнева царя, приютил беглеца у себя. Какой мирной обителью был дом Самуила по сравнению с царским дворцом! Здесь, среди холмов, этот почтенный слуга Божий продолжал свое служение. С ним жили пророки, которые постигали волю Божью и с благоговением прислушивались к словам назидания из уст Самуила. Какие драгоценные уроки получил Давид от учителя Израильского народа! Давид полагал, что отряды Саула не вторгнутся в это священное место, но оказалось, что для помутившегося рассудком, отчаявшегося царя ничто не было свято. Общение Давида с Самуилом возбудило ревность царя ведь тот, кто во всем Израиле почитался как пророк Божий, благодаря своему влиянию способствовал продвижению соперника царя. Когда царь узнал о том, где находится Давид, он послал туда своих слуг, чтобы те схватили юношу и привели в Гиву, где он намеревался осуществить свой злодейский замысел.
Посланные люди отправились в дорогу, собираясь убить Давида, но Некто сильнее Саула руководил ими. На пути их встретили невидимые ангелы, как это было с Валаамом, когда тот шел, чтобы проклясть Израиля. Посланцы Саула начали изрекать пророчества, предсказывая будущее и прославляя величие и славу Иеговы. Так Бог отвратил гнев человека и проявил Свою власть, удержав людей от зла и в то же время окружив Своего слугу стражей ангелов.
Вести об этом дошли до Саула, когда он с нетерпением ждал Давида, чтобы осуществить свой замысел; но вместо того чтобы почувствовать упрек Божий, он впал в еще большую ярость и послал других слуг. Они также были побеждены Духом Божьим и, пророчествуя, присоединились к первым. Третий раз Саул послал людей, но когда они пришли к пророкам, Божественная сила осенила их, и они начали пророчествовать. Тогда Саул вознамерился пойти сам, ибо его влекла яростная, неудержимая вражда. Он решил не искать более других случаев и, не думая ни о каких последствиях, при первой же возможности убить Давида.
Но по дороге его встретил ангел Божий и стал на него воздействовать. Дух Божий держал Саула в Своей власти, и он шел, вознося молитвы Богу, пророчествуя и воспевая святые гимны. Он пророчествовал о грядущем Мессии как Искупителе мира. Придя к пророку в Раму, он снял верхние одежды - знак своего царского величия и весь день лежал перед Самуилом и его учениками, находясь под влиянием Божественного Духа. Народ стекался, чтобы своими глазами увидеть невероятную перемену, происшедшую с царем. Весть об этом распространилась повсюду. Поэтому опять, почти перед самым концом царствования Саула, возникла поговорка в Израиле, что и Саул в пророках.
Снова преследователь потерпел поражение. Он уверял Давида в своем расположении, но Давид мало верил в раскаяние царя и, воспользовавшись этой возможностью, скрылся, пока настроение владыки вновь не изменилось. Сердце Давида ныло, он жаждал еще раз увидеть своего друга Ионафана. Убежденный в своей невиновности, он нашел царского сына и обратился к нему со словами трогательной мольбы: "Что сделал я, в чем неправда моя, чем согрешил я пред отцом твоим, что он ищет души моей?" Ионафан поверил, что отец изменил свое отношение к Давиду и больше не хочет его смерти, и ответил: "Нет, ты не умрешь; вот, отец мой не делает ни большого, ни малого дела, не открыв ушам моим; для чего же бы отцу моему скрывать от меня это дело? этого не будет". После такого чудесного проявления силы Божьей Ионафан не мог поверить, что его отец все еще желает причинить Давиду зло; ибо в таком случае это означало бы возмущение против Бога. Но Давид не был уверен в своей безопасности. Необычайно серьезно он сказал Ионафану: "Жив Господь и жива душа твоя! один только шаг между мною и смертию".
Каждое новомесячие в Израиле совершалось священное празднество. Как раз на следующий день после разговора Давида и Ионафана наступал этот праздник, на котором к царскому столу должны были явиться оба молодых человека; но Давид боялся приходить, и друзья условились, что он пойдет навестить своих братьев в Вифлеем. Возвратившись оттуда, он спрячется в поле, недалеко от пирующих, и в течение трех дней не будет показываться на глаза царю, а Ионафан должен наблюдать, какое впечатление это произведет на Саула. Если царь спросит между прочим о сыне Иессея, то Ионафан скажет, что тот пошел на жертвоприношение, совершаемое семейством его отца. Если это не вызовет гнева царя, и он скажет "хорошо", тогда Давид без опасения вернется ко двору. Но если Саул разгневается из-за его отсутствия, то Давиду придется скрыться.
В первый день пира царь ничего не спросил про Давида, но когда его место оказалось незанятым и во второй день, он поинтересовался: "Почему сын Иессеев не пришел к обеду ни вчера, ни сегодня?" И отвечал Ионафан: "Давид выпросился у меня в Вифлеем; он говорил: "отпусти меня, ибо у нас в городе родственное жертвоприношение, и мой брат пригласил меня; итак, если я нашел благоволение в очах твоих, схожу я и повидаюсь со своими братьями"; поэтому он и не пришел к обеду царя". Когда Саул услышал эти слова, его охватила беспредельная ярость, и он заявил, что пока Давид жив, Ионафан никогда не станет царем Израиля, и следует сейчас же послать людей, чтобы убить Давида. Ионафан снова вступился за своего друга, умоляя: "За что умерщвлять его? что он сделал?" Эти слова только сильнее разожгли пламя сатанинской ярости в Сауле, и копье, которым он намеревался убить Давида, он бросил на сей раз в собственного сына.
Царский сын, глубоко опечаленный и возмущенный всем происшедшим, вышел из-за стола и больше не появился на обеде. С сокрушенным сердцем он отправился в назначенное место, где его ждал Давид. Они упали в объятия друг друга и горько плакали. Страшный гнев царя бросил тень на жизнь молодых людей, их скорбь была неописуема. Когда они расставались, чтобы пойти каждый своей дорогой, Ионафан сказал Давиду последние слова: "Иди с миром; а в чем клялись мы оба именем Господа, говоря: "Господь да будет между мною и между тобою и между семенем моим и семенем твоим", то да будет навеки".
Царский сын возвратился в Гиву, а Давид поспешил уйти в Номву, город, который находился в нескольких милях от того места и также принадлежал колену Вениаминову. Сюда из Силома перенесли скинию, и Ахимелех, первосвященник, служил там. Давид не знал, где ему искать убежище, кроме как у раба Божьего. Священник с изумлением смотрел на него, когда он поспешно, взволнованный и грустный, в полном одиночестве пришел к нему. Ахимелех спросил, что привело его сюда. Молодой человек, испытывая постоянный страх быть схваченным, солгал. Давид рассказал, что послан царем с секретным поручением, которое нужно немедленно исполнить. Тем самым он проявил недоверие к Богу, и этот грех стал причиной смерти первосвященника. Если бы Давид рассказал ему всю правду, тогда Ахимелех знал бы, что предпринять для спасения его жизни. Бог требует, чтобы правдивость была отличительной чертой Его народа, даже перед лицом величайшей опасности. Давид попросил у священника пять пресных хлебов. У человека Божьего не было ничего, кроме этих священных хлебов, но Давиду удалось рассеять его сомнения и получить хлебы для утоления голода.
Безлюдные холмы и глухие овраги, где Давид бродил со своим стадом, являлись местом обитания хищных зверей. Нередко случалось, что из зарослей вдоль Иордана выходил лев или появлялся из своей берлоги среди холмов медведь; разъяренные голодом, они пытались наброситься на стадо. Согласно обычаю времени, Давид был вооружен только пращой и пастушьим посохом. Однако он рано доказал свою силу и мужество, защищая стадо. Впоследствии, описывая эти столкновения, он говорил: "Когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, и нападал на него, и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, и поражал его, и умерщвлял его" (1 Цар. 17:34,35). Такие случаи развивали в Давиде отвагу, решительность и веру.
Давид славился своей храбростью еще до того, как был приглашен ко двору Саула. Слуга, рекомендовавший его царю, отозвался о нем как о человеке "храбром и воинственном, и разумном в речах" и добавил: "И Господь с ним".
Когда объявили войну с филистимлянами, три сына Иессея присоединились к армии под командованием Саула, а Давид остался дома. Спустя некоторое время он, однако, посетил стан Саула. Отец повелел Давиду отнести пищу старшим братьям и узнать, живы ли они и здоровы ли. Иессей не знал, что юному пастуху вверена более высокая миссия. Войска Израильского народа находились в опасности, и ангел повелел Давиду спасти свой народ.
Приближаясь к месту, где располагались войска, Давид услышал шум военных приготовлений, "войско выведено было в строй и с криком готовилось к сражению". И израильтяне, и филистимляне выстроились в боевом порядке. Давид побежал к своим и, подойдя, приветствовал братьев. Пока он разговаривал с ними. Голиаф, филистимский борец, вышел вперед и, оскорбительными словами понося израильтян, кричал, чго5и1 они выделили из своих рядов человека, который вступил бы с ним в единоборство. Он повторил свой вызов, и когда Давид увидел, что весь Израиль пришел в ужас, и узнал, что этот нечестивец поносит их так каждый день и нет никого, кто заставил бы его замолчать, он сильно возмутился. Его охватило горячее желание защитить честь Бога и Его народа.
Израильская армия пала духом. Мужество изменило воинам. Они говорили друг другу: "Видите этого выступающего человека? Он выступает, чтобы поносить Израиля". Давид воскликнул с гневом и возмущением: "Кто этот необрезанный Филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?"
Елиав, старший брат Давида, услышав эти слова, хорошо понял чувства, которые наполняли сердце молодого человека. Как пастух Давид отличался редкой смелостью, отвагой и силой, да еще таинственный визит Самуила в дом их отца, его молчаливый уход - все это, вместе взятое, вызывало у братьев Давида подозрение о настоящей цели его прихода. Еще раньше в них заговорила зависть, когда они увидели, что Давид поставлен выше их, и с тех пор они не отвечали взаимностью на его братскую преданность и нежную любовь. Они смотрели на него просто как на несовершеннолетнего пастуха, и теперь Елиав воспринял его расспросы как порицание за трусость, поскольку он не предпринимал никаких мер, чтобы заставить замолчать филистимского гиганта. Старший брат сердито воскликнул: "Зачем ты сюда пришел, и на кого оставил немногих овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое; ты пришел посмотреть на сражение". В ответ на это Давид почтительно, но решительно ответил: "Что же я сделал? не слова ли это?"
Слова Давида передали царю, и он позвал юношу к себе. Саул в изумлении выслушал пастуха, когда тот сказал: "Пусть никто не упадает духом из-за него; раб твой пойдет, и сразится с этим Филистимлянином". Саул пытался отговорить Давида, но молодой человек оставался непреклонным. Он говорил просто и скромно, ссылаясь на свою пастушескую жизнь, когда ему приходилось охранять стада отца. Он сказал: "Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина". И сказал Саул Давиду: "Иди, и да будет Господь с тобою".
В течение сорока дней израильские войска трепетали перед надменным вызовом филистимского гиганта. Они замирали от страха, когда смотрели на его исполинскую фигуру в шесть локтей и пядь высоты. На голове у него был медный шлем, тело защищала кольчуга, которая весила пять тысяч сиклей, а ноги медные латы. Кольчуга состояла из медных пластинок, заходивших одна за Другую подобно рыбьей чешуе, и они настолько плотно прилегали одна к другой, что никакое острое метательное оружие или стрела не могли пробить ее. За спиной гигант носил огромное копье или пику, также из меди. "И древко копья его, как навой у ткачей; а самое копье его в шестьсот сиклей железа. И пред ним шел оруженосец".
Утром и вечером Голиаф подходил к израильскому стану и кричал громким голосом: "Зачем вышли вы воевать? Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне. Если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам. И сказал Филистимлянин: сегодня я посрамлю полки Израильские; дайте мне человека, и мы сразимся вдвоем".
Разрешая Давиду принять вызов Голиафа, царь почти не надеялся, что Давид выиграет. Было отдано распоряжение снабдить юношу царскими доспехами. На его голову надели тяжелый медный шлем, а самого Давида облекли в кольчугу, сбоку прикрепив царский меч. Вооруженный таким образом, он собрался было идти, но вскоре повернул обратно. Вначале все нетерпеливые наблюдатели подумали, что Давид решил не рисковать жизнью, сражаясь с противником, явно превосходившим его силой. Но отважный юноша был далек от этой мысли. Подойдя к Саулу, он попросил разрешения снять тяжеловесное вооружение, говоря: "Я не могу ходить в этом; я не привык". Освободившись от царских доспехов, он вместо них взял только пастуший посох, сумку и обыкновенную пращу. Выбрав пять гладких камней из ручья, он положил их в сумку и с пращой в руках пошел на филистимлянина. Исполин смело выступил вперед, ожидая увидеть перед собой одного из сильнейших воинов Израильского народа. Его оруженосец шел впереди, а сам он шагал с самоуверенным видом, как бы заранее предвкушая победу. Подойдя ближе к Давиду, он не увидел никого, кроме подростка, которого называли мальчиком по причине его юности. Лицо Давида дышало румянцем здоровья, и его хорошо сложенная фигура, не скрытая доспехами, производила приятное впечатление; однако между юношей и массивным исполином существовал заметный контраст.
Голиаф был поражен и рассержен. "Что ты идешь на меня с палкою? воскликнул он. - Разве я собака?" Сказав это, он обрушил на Давида самые ужасные проклятья именем всех известных ему богов. Он кричал насмешливо: "Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым".
Давид не испугался филистимского борца. Выступив вперед, он сказал своему противнику: "Ты идешь против меня с мечем и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле. И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши".
В его голосе звенело бесстрашие, а на красивом лице сияло торжество победы и радости. Эти слова, произнесенные чистым, мелодичным голосом, прозвучали в воздухе и были услышаны на расстоянии тысячами воинов, которые выстроились в боевом порядке. Ярость Голиафа не знала предела. В гневе он .сорвал шлем, который защищал его лоб, и бросился на противника, кипя от ярости. Сын Иессея приготовился встретить врага. "Когда Филистимлянин поднялся и стал подходить и приближаться на встречу Давиду, Давид поспешно побежал к строю на встречу Филистимлянину. И опустил Давид руку свою в сумку, и взял оттуда камень, и бросил из пращи, и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на землю".
Боевые ряды двух армий застыли от изумления. Они были уверены, что Давид будет убит, но когда в воздухе просвистел камень и попал в намеченную цель, они увидели, как могущественный Голиаф задрожал и вытянул вперед руки, будто был поражен неожиданной слепотой.. Гигант зашатался и, подобно сраженному дубу, рухнул на землю. Давид не терял ни мгновения. Он вскочил на распростертое тело исполина и Двумя руками вытащил тяжелый меч Голиафа. Минутой раньше гигант хвастался, что этим мечом снесет голову юноши и бросит его тело птицам небесным. Теперь этим же мечом была отсечена голова хвастуна и из израильского стана раздался восторженный крик.
Филистимляне, охваченные смятением, обратились в стремительное бегство. Крики торжествовавших евреев звучали эхом в вершинах гор, когда они преследовали убегавшего врага. Они "гнали Филистимлян до входа в долину и до ворот Аккарона... И возвратились сыны Израилевы из погони за Филистимлянами, и разграбили стан их. И взял Давид голову Филистимлянина, и отнес ее в Иерусалим, а оружие его положил в шатре своем".
Глава 64
ДАВИД-ИЗГНАННИК
Эта глава основана на Первой книге Царств 18-22 гл.
После того как Давид победил Голиафа, Саул взял его к себе, не разрешив возвратиться в дом отца. И случилось так, что "душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу". Ионафан и Давид заключили между собой союз быть вместе, как братья, и царский сын снял "верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой и лук свой и пояс свой". Серьезная ответственность лежала на Давиде, однако он сохранил скромность и завоевал любовь народа и царского семейства.
"И Давид действовал благоразумно везде, куда ни посылал его Саул, и сделал его Саул начальником над военными людьми". Давид отличался предусмотрительностью и верностью, и было очевидно, что благословение Божье сопровождало его. Временами Саул сознавал свою неспособность управлять Израилем и чувствовал, что для укрепления безопасности его царства надо бы получить поддержку тех, кто руководствуется волей Божьей. Саул надеялся, что взаимоотношения с Давидом станут для него спасительными. Поскольку Давид пользовался милостью и покровительством Бога, то его присутствие могло послужить защитой для Саула, когда он отправится на войну.
То, что Давид общался с Саулом, было провидением Божьим. Положение Давида при дворе давало ему возможность познакомиться с делами и тем самым приготовиться к предстоящей великой работе, а также завоевать доверие народа. Трудности и заботы, осаждавшие его из-за вражды Саула, приучали чувствовать свою зависимость от Бога. Ему нужно было научиться всецело полагаться на Него. Дружеское расположение Ионафана к Давиду, также предусмотренное Божественным провидением, должно было сохранить жизнь будущему царю Израиля. Таким образом, Бог приводил в исполнение Свои благие намерения и относительно Давида, и относительно Израильского народа.
Однако Саул недолго оставался благосклонным к Давиду. Когда Саул и Давид возвращались с поля битвы после подебы над филистимлянами, то "женщины из всех городов Израильских выходили на встречу Саулу царю с пением и плясками, с торжественными тимпанами и с кимвалами". Одни из них пели: "Саул победил тысячи", а другие, подхватывая мелодию, отвечали: "А Давид - десятки тысяч!" Демон ревности проник в сердце царя. Он был разгневан тем, что израильские женщины в своих песнях превозносили Давида выше его. Вместо того чтобы подавить в себе это низкое чувство, он, проявляя слабость, воскликнул: "Давиду дали десятки тысяч, а мне тысячи; ему недостает только царства".
У Саула был большой недостаток: он любил, чтобы его хвалили. Эта черта возобладала в нем. Что бы он ни делал - все выдавало его жажду похвалы и самовозвышения. Он судил о справедливости и несправедливости, руководствуясь сомнительным признаком - одобрением народа. Никто не может быть в безопасности, если старается угодить людям, а не ищет прежде всего Божьего одобрения. Саул всегда стремился быть первым в глазах народа, и когда женщины пели эту хвалебную песнь, царем овладело твердое убеждение, что Давид завоюет сердце народа и будет царствовать вместо него.
Саул открыл сердце духу ревности, который отравил его душу. Хотя ему было сказано пророком Самуилом, что Бог исполнит намеченное и никто не воспрепятствует этому, царь доказал, что не имел истинного познания о планах и силе Божьей. Воля израильского царя сопротивлялась воле Безграничного. Управляя Израильским царством, Саул не научился управлять собой. Он допустил, чтобы чувства управляли его разумом, пока наконец им не овладела дикая ярость. Если кто-либо осмеливался возражать ему, он впадал в такое бешенство, что готов был убить всякого, кто противостоял его воле. После приступов такого безумия он погружался в душевное смятение, презирая самого себя, и угрызения совести овладевали им.
Саул любил слушать игру Давида на арфе, казалось, что в такие минуты злой дух оставлял его. Но однажды, когда юноша пел перед ним хвалебные гимны, прославлявшие Бога, под аккомпанемент сладких звуков арфы, Саул внезапно метнул копье в игравшего Давида, намереваясь прикончить его. Господь спас Давида, и он невредимым убежал от ярости обезумевшего царя.
По мере того как росла ненависть Саула к Давиду, он все старательнее выискивал случай убить его, но ни одно преступное намерение против помазанника Божьего не увенчалось успехом. Саул всецело отдался во власть нечистого духа, чтобы тот господствовал над ним, в то время как Давид полагался на Того, Кто есть могущественный Советник и сильный Избавитель'. "Начало мудрости - страх Господень" (Притч. 9:10), и Давид постоянно молил Бога, чтобы Он помог ему ходить пред Ним в непорочности.
Желая избавиться от соперника, царь "удалил его... от себя, и поставил его у себя тысяченачальником... весь Израиль и Иуда любили Давида". Народ вскоре понял, что Давид - знающий человек и вверенные ему дела решает разумно и умело. Советы юноши свидетельствовали, что он мудрый, предусмотрительный человек, на которого можно положиться, в то время как суждениями Саула не всегда можно было руководствоваться, его решения были неблагоразумны.
Хотя Саул постоянно подстерегал Давида, чтобы убить его, но с тех пор, как он убедился, что Бог был с Давидом, он боялся его. Непорочность Давида возбуждала ярость царя. Ему казалось, что сама жизнь Давида, само его присутствие бросали упрек ему, так как существовавшие между ними отличия говорили не в пользу Саула. Зависть сделала Саула несчастным и подвергла риску его смиренного слугу. Какой неописуемый вред причиняет в мире эта скверная черта характера! Та же вражда, которая побудила Каина убить своего брата Авеля, жила и в сердце Саула, ибо дела Авеля были праведны, и Бог благословил его, а дела его брата злы, и Бог не мог благословить его. Зависть - это плод гордости, который, зрея в сердце человека, приводит к ненависти, а впоследствии - к мести и убийству. Сатана проявил свою суть, возбуждая в Сауле ярость против того, кто никогда не причинил ему никакого зла.
Царь внимательно следил за Давидом, надеясь уличить его в каком-либо необдуманном поступке, чтобы был повод к немилости. Саул чувствовал, что не успокоится до тех пор, пока не лишит юношу жизни, но хотел иметь возможность оправдаться перед народом за свое злодеяние. Он расставил сеть перед Давидом, заставляя его вести войну с филистимлянами и обещая в награду за храбрость отдать в жены свою старшую дочь. На это предложение Давид скромно ответил: "Кто я, и что жизнь моя и род отца моего в Израиле, чтобы мне быть зятем царя?" Саул доказал неискренность своих слов, когда выдал принцессу замуж за другого.
Увлечение Давидом младшей дочери Саула, Мелхолы, позволило Саулу составить другой заговор против своего соперника. Молодому человеку была обещана рука Мелхолы, если он убьет определенное число их общих врагов. "Саул имел в мыслях погубить Давида руками Филистимлян", но Господь охранял Давида, и тот вернулся с победой и стал зятем царя. "Мелхола, дочь Саула, любила Давида", и взбешенный монарх видел, как все коварные замыслы привели к возвышению того, кого он мечтал убить. С каждым днем он убеждался в том, что именно Давид - тот человек, о котором Господь сказал, что он лучше него, и который будет царствовать над Израилем вместо него. Наконец, сбросив маску, он велел Ионафану и слугам своего двора убить того, кого так ненавидел.
Ионафан открыл Давиду намерение царя и повелел скрыться, пока он не упросит отца пощадить освободителя Израиля. Он описал царю все совершенное Давидом, спасшим честь и жизнь всей нации, и уверял, что на убийцу человека, поставленного Богом для того, чтобы рассеять их врагов, ляжет ужасная вина. Совесть царя была тронута, и его сердце смягчилось. "И поклялся Саул: жив Господь, Давид не умрет". Давид вновь был приведен к Саулу и служил ему, как и прежде.
Опять началась война между израильтянами и филистимлянами, и Давид повел своих воинов против врагов. Евреи одержали блестящую победу, и народ восхвалял мудрость и героизм Давида. Это вызвало у Саула прежнюю ненависть. Когда однажды молодой человек играл перед царем и мелодичные звуки его арфы наполняли царские чертоги, Саулом овладела сильная ярость, он схватил копье и метнул в Давида, намереваясь пригвоздить музыканта к стене, но ангел Господень отразил смертоносное оружие. Давид спасся и убежал в свой дом. Саул послал лазутчиков, чтобы они схватили его, когда он будет выходить утром, и убили.
Мелхола сообщила Давиду о намерении отца. Она умоляла его скрыться и помогла спуститься из окна, давая возможность убежать. Он направился к Самуилу в Раму, и пророк, не опасаясь гнева царя, приютил беглеца у себя. Какой мирной обителью был дом Самуила по сравнению с царским дворцом! Здесь, среди холмов, этот почтенный слуга Божий продолжал свое служение. С ним жили пророки, которые постигали волю Божью и с благоговением прислушивались к словам назидания из уст Самуила. Какие драгоценные уроки получил Давид от учителя Израильского народа! Давид полагал, что отряды Саула не вторгнутся в это священное место, но оказалось, что для помутившегося рассудком, отчаявшегося царя ничто не было свято. Общение Давида с Самуилом возбудило ревность царя ведь тот, кто во всем Израиле почитался как пророк Божий, благодаря своему влиянию способствовал продвижению соперника царя. Когда царь узнал о том, где находится Давид, он послал туда своих слуг, чтобы те схватили юношу и привели в Гиву, где он намеревался осуществить свой злодейский замысел.
Посланные люди отправились в дорогу, собираясь убить Давида, но Некто сильнее Саула руководил ими. На пути их встретили невидимые ангелы, как это было с Валаамом, когда тот шел, чтобы проклясть Израиля. Посланцы Саула начали изрекать пророчества, предсказывая будущее и прославляя величие и славу Иеговы. Так Бог отвратил гнев человека и проявил Свою власть, удержав людей от зла и в то же время окружив Своего слугу стражей ангелов.
Вести об этом дошли до Саула, когда он с нетерпением ждал Давида, чтобы осуществить свой замысел; но вместо того чтобы почувствовать упрек Божий, он впал в еще большую ярость и послал других слуг. Они также были побеждены Духом Божьим и, пророчествуя, присоединились к первым. Третий раз Саул послал людей, но когда они пришли к пророкам, Божественная сила осенила их, и они начали пророчествовать. Тогда Саул вознамерился пойти сам, ибо его влекла яростная, неудержимая вражда. Он решил не искать более других случаев и, не думая ни о каких последствиях, при первой же возможности убить Давида.
Но по дороге его встретил ангел Божий и стал на него воздействовать. Дух Божий держал Саула в Своей власти, и он шел, вознося молитвы Богу, пророчествуя и воспевая святые гимны. Он пророчествовал о грядущем Мессии как Искупителе мира. Придя к пророку в Раму, он снял верхние одежды - знак своего царского величия и весь день лежал перед Самуилом и его учениками, находясь под влиянием Божественного Духа. Народ стекался, чтобы своими глазами увидеть невероятную перемену, происшедшую с царем. Весть об этом распространилась повсюду. Поэтому опять, почти перед самым концом царствования Саула, возникла поговорка в Израиле, что и Саул в пророках.
Снова преследователь потерпел поражение. Он уверял Давида в своем расположении, но Давид мало верил в раскаяние царя и, воспользовавшись этой возможностью, скрылся, пока настроение владыки вновь не изменилось. Сердце Давида ныло, он жаждал еще раз увидеть своего друга Ионафана. Убежденный в своей невиновности, он нашел царского сына и обратился к нему со словами трогательной мольбы: "Что сделал я, в чем неправда моя, чем согрешил я пред отцом твоим, что он ищет души моей?" Ионафан поверил, что отец изменил свое отношение к Давиду и больше не хочет его смерти, и ответил: "Нет, ты не умрешь; вот, отец мой не делает ни большого, ни малого дела, не открыв ушам моим; для чего же бы отцу моему скрывать от меня это дело? этого не будет". После такого чудесного проявления силы Божьей Ионафан не мог поверить, что его отец все еще желает причинить Давиду зло; ибо в таком случае это означало бы возмущение против Бога. Но Давид не был уверен в своей безопасности. Необычайно серьезно он сказал Ионафану: "Жив Господь и жива душа твоя! один только шаг между мною и смертию".
Каждое новомесячие в Израиле совершалось священное празднество. Как раз на следующий день после разговора Давида и Ионафана наступал этот праздник, на котором к царскому столу должны были явиться оба молодых человека; но Давид боялся приходить, и друзья условились, что он пойдет навестить своих братьев в Вифлеем. Возвратившись оттуда, он спрячется в поле, недалеко от пирующих, и в течение трех дней не будет показываться на глаза царю, а Ионафан должен наблюдать, какое впечатление это произведет на Саула. Если царь спросит между прочим о сыне Иессея, то Ионафан скажет, что тот пошел на жертвоприношение, совершаемое семейством его отца. Если это не вызовет гнева царя, и он скажет "хорошо", тогда Давид без опасения вернется ко двору. Но если Саул разгневается из-за его отсутствия, то Давиду придется скрыться.
В первый день пира царь ничего не спросил про Давида, но когда его место оказалось незанятым и во второй день, он поинтересовался: "Почему сын Иессеев не пришел к обеду ни вчера, ни сегодня?" И отвечал Ионафан: "Давид выпросился у меня в Вифлеем; он говорил: "отпусти меня, ибо у нас в городе родственное жертвоприношение, и мой брат пригласил меня; итак, если я нашел благоволение в очах твоих, схожу я и повидаюсь со своими братьями"; поэтому он и не пришел к обеду царя". Когда Саул услышал эти слова, его охватила беспредельная ярость, и он заявил, что пока Давид жив, Ионафан никогда не станет царем Израиля, и следует сейчас же послать людей, чтобы убить Давида. Ионафан снова вступился за своего друга, умоляя: "За что умерщвлять его? что он сделал?" Эти слова только сильнее разожгли пламя сатанинской ярости в Сауле, и копье, которым он намеревался убить Давида, он бросил на сей раз в собственного сына.
Царский сын, глубоко опечаленный и возмущенный всем происшедшим, вышел из-за стола и больше не появился на обеде. С сокрушенным сердцем он отправился в назначенное место, где его ждал Давид. Они упали в объятия друг друга и горько плакали. Страшный гнев царя бросил тень на жизнь молодых людей, их скорбь была неописуема. Когда они расставались, чтобы пойти каждый своей дорогой, Ионафан сказал Давиду последние слова: "Иди с миром; а в чем клялись мы оба именем Господа, говоря: "Господь да будет между мною и между тобою и между семенем моим и семенем твоим", то да будет навеки".
Царский сын возвратился в Гиву, а Давид поспешил уйти в Номву, город, который находился в нескольких милях от того места и также принадлежал колену Вениаминову. Сюда из Силома перенесли скинию, и Ахимелех, первосвященник, служил там. Давид не знал, где ему искать убежище, кроме как у раба Божьего. Священник с изумлением смотрел на него, когда он поспешно, взволнованный и грустный, в полном одиночестве пришел к нему. Ахимелех спросил, что привело его сюда. Молодой человек, испытывая постоянный страх быть схваченным, солгал. Давид рассказал, что послан царем с секретным поручением, которое нужно немедленно исполнить. Тем самым он проявил недоверие к Богу, и этот грех стал причиной смерти первосвященника. Если бы Давид рассказал ему всю правду, тогда Ахимелех знал бы, что предпринять для спасения его жизни. Бог требует, чтобы правдивость была отличительной чертой Его народа, даже перед лицом величайшей опасности. Давид попросил у священника пять пресных хлебов. У человека Божьего не было ничего, кроме этих священных хлебов, но Давиду удалось рассеять его сомнения и получить хлебы для утоления голода.